Подонки. Часть 2

— Теперь, второй вариант... Если мы решим сохранить брак, нам придётся пройти через ад. Восстановятся наши отношения или нет, я не знаю. Но я точно знаю — что я стану делать для того, чтобы попытаться их восстановить. И это будет тяжело. Нам обоим тяжело... Тебе придётся пройти через унижение, боль и обиду. Тебе придётся жить в постоянном стрессе год... А может два... А может дольше. Сама подумай — зачем тебе это? Что ты получишь взамен? А может...

Янка резко перебила:

— Взамен я получу тебя... Я готова на всё...

Она смотрела сквозь слёзы напряжённо и даже сердито.

— Ты не думай, что я какая-то... Я всё выдержу... Женя, послушай меня. Я люблю тебя. Я люблю тебя... Да, я ошиблась... Я сотворила смертельную глупость... Да... Я понимаю, что ты чувствуешь. Прощения мне нет. Я сама себя не прощаю. И никогда не прощу. Но я готова исправить ошибку... Говори — что делать, и я сделаю.

Гусаков вздохнул, как над поступком неразумного дитя.

— Ты не понимаешь ситуации. Того меня, которого ты любишь — уже нет. Ты любишь другого человека. Вот скажи мне — тот, которого ты любишь, мог бы тебя ударить, оскорбить, унизить? Нет, не мог. А я могу и хочу... Я изо всех сил сдерживаю желание навредить тебе.

— Ну, так ударь... Я же заработала.

— Ну, да! Нам только подраться не хватало... Достаточно и моей ободранной рожи.

— Женя, — плакала Янка, — ты прости меня за то что я тебя покарябала... Теперь шрам останется.

— Ничего... Шрамы мужика украшают. О чём я...

Сказать честно, мысли у него путались и он иногда терял «нить».

— Я, Яна, тоже люблю «ту» женщину. «Ту»... Тебя сегодняшнюю я презираю. Ты разбудила во мне чудовище. Я не рекомендую тебе жить с этим человеком. Ты пожалеешь... Ты просто, в один прекрасный момент, сильно пожалеешь, что вовремя не ушла... Я буду постоянно контролировать тебя. Ревновать. Я найму детективов, чтобы следили за тобой. Я потребую пароли от всех твоих аккаунтов. Тебе придётся свести все контакты с мужчинами до минимума — «здравствуй-прощай», и всё. Постоянная поверка телефона, карманов, сумки. Постоянная, полная и мелочная отчётность.

Женька пытливо смотрел жене в глаза.

— По другому я не смогу с тобой жить. Ты хорошо осознаёшь — на какие жертвы тебе придётся пойти?... Короче, сутки тебе на раздумье. Потом ты скажешь мне своё решение.

Янка встала, выпрямилась, как монумент. Как статуя свободы. Вытерла рукавом слёзы, строго и серьёзно объявила:

— Не нужны мне сутки. Над чем ты предлагаешь мне подумать? Как получше развестись? Ты что — дурак?... Какой, к чёрту, развод? Если есть хоть капля... Хоть полпроцента надежды... Пусть мне будет хреново и обидно, пусть даже я сдохну но... Я не отступлю. Ты мой. И я тебя никуда не отпущу. А если ты уйдёшь, я вены себе вскрою... Это, Женя, не шутка. Я это сделаю... Я тебя не шантажирую, я просто объясняю — насколько ты мне нужен... Без тебя •••

я жить не хочу. И не буду... Надеюсь, Мэри ты не бросишь.

И она села, хмуро уставившись в тарелку с пельменями.

Ох, Янка! Вот она всегда так. Как упрётся рогом, хрен что докажешь.

Но всё же приятно, что она так любит его. Хоть и не понимает — в какую задницу засовывает голову.•  •  •

она поможет?

— Ну, по крайней мере она дала мне несколько советов... Например — рассказать тебе всё, что ты хочешь узнать. Ничего не скрывать.

Женька заинтересовался.

— И что же ты мне можешь рассказать?

— Ну... Как всё произошло.

Он пожал плечами.

— Я знаю, как всё произошло... С тобой сначала подружились. Мужчина — «просто друг». Это льстит... Потом подсунули фото и видео. Потом пожалели, вошли в положение, посочувствовали...

— Женя, представляешь — когда я ревела над этими фотками, у него тоже слёзы на глазах. Я думала... Я даже представить не могла...

— Он просто хороший актёр. Всё это примитивный пикап. Знаешь — что это такое?

Она горько покивала.

— Вот... А все подробности — «где», «сколько раз», «в каких позах», «получала ли ты удовольствие»... Меня это не интересует. Тебя грубо, примитивно, как последнюю дуру обманули. Это всё, что я хочу знать.

— Жень, ну давай сходим к ней вместе. Вера Павловна, она умная женщина. Может она что-то подскажет.

— Хорошо-хорошо. Сходим. Теперь мы можем поговорить об ошибках?

— Да-да, — отвечала Яна с напускной готовностью и энтузиазмом, — конечно можем.•  •  •

повторяла его каждые пять минут.

— Значит так... Кончай посыпать голову пеплом... Больше я не хочу слышать от тебя о прощении. Поняла? Нам нужен реальный разговор. Конструктивный. Поняла?

— Д-д-да, Ж-ж-женя...

— Садись. Будем говорить дальше. И перестань трястись, твою мать! У нас нет времени на истерики...

Подождал, пока она не перестала всхлипывать.

— Ты, что — до сих пор с ним встречаешься?

— Нет... С т-т-того времени... Я его не в-в-видела...

— Тогда, почему?

— Что «почему»?

Гусаков не выдержал, рыкнул:

— Его имя почему?!

— Я всё время думаю об этом... Я всё время думаю, как всё исправить...

Он посидел, больными глазами глядя в сторону. Пробормотал:

— Господи, за что мне это?... Ладно...

Продолжил зло и настырно:

— Повторяю вопрос — почему ты, со своей проблемой, пошла к нему, а не ко мне?

— Я не знаю... Я не могу понять... Перемкнуло что-то.

— То есть — ты настолько мне не доверяешь?

— Доверяю... Я доверяю тебе...

— Дело в том, Ян, что когда случится ещё какая-нибудь херня, ты снова побежишь не ко мне, а от меня. И всё опять рухнет. И на кой хрен нам всё налаживать?... Я не понимаю, когда, в какой момент, потерял твоё доверие? Что я сделал не так? Какие мои ошибки? Думай, Яна, думай...•  •  •

обязательно?

— Почему «обязательно»? Нет, вовсе не «обязательно». Можно вообще ничего не делать, просто развестись и всё.

— Альтернативы нет?

Женька разозлился.

— Послушай... Послушай меня... Ты хочешь всё начать сначала и никакого наказания, и никаких усилий? Я, вот так, просто, должен сказать: — «Всё нормально, дорогая. Подумаешь, два мудака выебли тебя как последнюю шлюху. Что здесь такого. Пустяки, дело житейское..». Ты хочешь, чтобы всё прекрасно закончилось? И дальше только любовь и радость? И ты хочешь этого бесплатно?

Мужика трясло.

— Еще врала мне — «Я всё сделаю! Я на всё готова»! На что ты готова?!... Подмыться?!

— Женечка, успокойся. Я же понимаю, что что-то надо делать. Но это всё...

Женька начал звереть:

— Это? Это грязно и унизительно. Но это нужно для сохранения семьи! Я пытаюсь спасти семью! Ты пойми... У меня дыра в груди, размером с кастрюлю и она болит!... Короче — всё! Всё это бесполезно! Говорить не о чем!

Янка снова испугалась. Перебила:

— Женя, я все сделаю. Я на всё согласна. Ты только не волнуйся...

— Тогда не говори глупостей. Если не согласна, давай не будем мучить друг-друга. Разбежимся как люди. Я же объяснял, что будет очень, очень хреново. Ты решила не разводиться. И что?...

— Женя, — плакала Янка, — я же говорю, я согласна.

— Да нихрена ты не согласна!

Он пораздувал ноздри. Потом попытался встать и уйти, только Янка не дала. Вцепилась в руку:

— Женя, сядь... Прошу тебя — сядь... Я всё сделаю... Сядь пожалуйста... Давай говорить...

Женька сел со психом. Дернул рукой.

— Отпусти!

Яна отдёрнулась от него, как обожглась.

Он посидел скривившись:

— Твою мать... Ладно. Давай тогда обсуждать по пунктам. Сосредоточься...

Посмотрел на зарёванную жену.

— Может, перенесём на завтра?

Янка пыталась взять себя в руки, судорожно всхлипывала.

— Нет уж... Давай сейчас... Чего тянуть... Давай сразу всё решим.

— Хорошо. Давай тоже корвалолчику хлобыздни. Нам надо спокойно поговорить.

Супруга выпила лекарство, посидели.

— Я Женя... Я спросить хочу.

— Ну?

Помолчала.

— А почему ты не набил им рожы. Там, в сауне. Это был бы поступок мужчины.

— Это был бы поступок долбодятла... Знаешь, у меня с собой был ствол. Ты думаешь — я должен был пристрелить этих уродов? Сесть в тюрягу. Потерять всё. Ты меня что — за дурака принимаешь?

— Нет-нет-нет. Я поняла, Женя. Я глупость брякнула. Нет, конечно, ты всё правильно сделал.

— Ну, слава Богу, хоть в этом согласна. Раз пошла такая тема, тогда ты скажи мне — чего ты от меня ждешь? Чего ты вообще от жизни ждёшь?

— От тебя?... Что бы ты выздоровел... Я поняла-поняла, это не то. Я хочу от тебя... Любви, Женя, я хочу от тебя. Я хочу, чтобы ты перестал меня ненавидеть. Я тебе честно скажу, я иногда удивляюсь, глядя на тебя... И горжусь тобой... Да-да. Не усмехайся. Другой бы давно ушёл, запил, загулял, оскорблял бы и дрался... А ты бьёшься за семью... Я только сейчас поняла — как мне повезло с мужем. Ты не думай — я это от всего сердца... Вот у •••

Светки муж. Ушел к другой. Зарплату от алиментов прячет. Он прячет деньги от своих детей! Я представила и поняла — ты бы так никогда не сделал. Никогда...

Она опустила голову, закрыла глаза, помолчала,

— Я хочу... Вернуть тебя. Потому, что ты сейчас не со мной. И я все сделаю. Всё, что ты тут написал. Если это поможет тебе вернуться... Женя, я готова себе ногу отпилить, если это вернёт тебя...

— Ну-ну. Ногу-то зачем? Ты как скажешь... Давай по порядку. Обсудим каждую строку.•  •  •

такого говна. Впрочем, и это не полная гарантия...

— А как это будет?... Ну... Происходить?

— Это будет происходить неожиданно. Именно в этом весь эффект.

— Да. Конечно, я согласна... Куда я денусь.•  •  •

понадобится...

— А если всё же понадобится — ты её используешь?

— Да, Яна. Да. Для того, чтобы уничтожить эту тварь, я могу пойти на многое.

Яна посерела лицом, констатировала:

— Ты меня не любишь...

— А я и не отрицаю. Иногда, я тебя ненавижу... Подумай — может всё же лучше разойтись?

— Да пошёл ты!... — Яна психанула. — Что ты всё к разводу подталкиваешь?! Что ты меня им всё время тыкаешь?! Ну, иди — подавай на развод!...

— Отлично. Тогда всё прекращаем, и я пишу исковое...

— Постой, Женя, — опомнилась Янка, — ну ты что — как этот? Если уж я тебе безразлична, ты о Мэри подумай. Давай успокоимся и будем думать дальше...

— А я спокоен, — пожал плечами Евгений. — Это ты психуешь... Сразу прими факт, что кино в сауне использовать придётся. Никуда не денешься... Пошли, покажи мне этого Кузнецова.

Второй — тоже молодец.

Во всех социальных сетях тусуется. Стихи пишет. Складные, кстати стихи.

Фотографии выставляет. В основном, природа. Утверждает, что это он автор. Красивые, кстати, фотографии.

Короткометражки свои демонстрирует. Интересные такие фильмы.

Талантливый, короче мужичок.

— Вот с него и начнём, — объявил муж.

— А почему именно с него? Что в нём такого? Мне кажется — главный там Юрьев. А Кузнецов так... На подхвате.

Евгений почесал переносицу:

— Ты знаешь... Я плохо себе представляю человека, заместителя главы департамента, с женой и тремя детьми... Который бы сидел и скачивал фильмы с порносайтов. А потом ещё и обрабатывал их в редакторе... Это — Кузнецов. Это его работа.

Посмотрел строго на Янку:

— А теперь у него компромат на тебя. Он же снимал твои порнографические кувыркания в гостинице?

— Я не знаю.

— А я знаю. Не мог он не снимать. Уж больно благодатный материал...

Яна поморщила носик.

— У него что — ни жены, ни детей? На фотках одна природа...

— Адрес этого Николая «святого угодника» нашла?

— Нет, — огорчилась Янка.

— Нам нужно больше информации. Ты можешь в своём отделе кадров посмотреть досье на этих ребят.

— Могу. Съезжу в офис...

— Янка, я... Точнее — мы... Мы собираемся провернуть дела, очень близкие к криминалу. Поэтому... Ты меня слушаешь?

— Да-да, Женечка.

— Всегда думай о том, чтобы оставлять как можно меньше следов. Продумывай мелочи. И ничего без моего разрешения. Ничего! Знаешь, сколько людей прокололось на пустяках? Очень многие мои клиенты вели себе чересчур самонадеянно. И поплатились. Нам таких промахов допускать нельзя...

Задумался.

— А знаешь что — позвони твоей Насте. Пусть соберёт на них информацию. Вечером за ней съездишь, привезёшь сюда, в гости. А потом отвезёшь домой.•  •  •

катила на своём личном автомобильчике следом за Женькиным внедорожником и сияла.

Дома она рассказывала, взахлёб, о том, какая удобная и легкая в управлении её новая машинка.•  •  •

христианском всепрощении. Я говорю о физиологии. Мне нужны методы и приёмы. Если они у вас есть — помогите. Если их нет, — ну, на нет и суда нет.

— Но, мы сначала должны разобраться в вашей ситуации.

— Яна, — удивился Женька, — ты что, не рассказала?

Яна заторопилась:

— Нет, я всё рассказала. Я все вам рассказала, Вера Павловна.

— Я знаю последовательность событий. Но я не знаю что вы, Евгений, чувствуете, и как вы к этому относитесь.

— Как я отношусь к этому? — усмехнулся Женя, — Как обыкновенный рогатый муж... А что я чувствую?...

Он долго хмуро думал, потом, неожиданно для себя самого, разоткровенничался:•  •  •

Что я с тобой сделала... Прости, Женя...

— Яна, мне больно. Душа болит. Мне так больно. Эта боль так невыносима, что иногда я думаю о том, чтобы убить себя. Чтобы не мучиться и тебя не мучить. Терпеть эту боль иногда...

— Женя, прости... Я не думала, что всё так...

Вера перебила её:

— Яна Глебовна, вам надо выслушать его до конца. Выслушать и постараться понять.

А Гусаков огорчённо выговаривал:

— Да что ты всё — «прости». Если бы тебе показали эти сраные фотки и дали бы пистолет, ты бы меня убила? Скажи честно? Убила бы?

Янка сидела, закрыв глаза, и капала слезами.

— И в какую задницу тогда бы засовывать твоё «прости». Так вот — ты убила меня. А покойникам насрать на «прости» от убийцы.

Вера сняла и спокойно протёрла очки.

— Я вас поняла, Евгений. Но, в отличие от других подобных случаев, в вашем деле есть и положительные моменты.

Женя, в ожидании, поднял брови.

— Смотрите, — продолжила психолог, — вашу жену не изнасиловали. Если бы в её измене был элемент насилия, то Яна Глебовна, как это часто бывает, потеряла бы интерес к сексу, и тогда было бы вообще сомнительно восстановление вашей семейной жизни.

Она обратилась к Яне:

— Или я ошибаюсь? Насилие всё же имело место.

— Не знаю, — растерялась Яна, — я пьяная была.

— То есть сам момент совокупления вы просто не помните?

— Ну, почему не помню... Помню.

— Но, в любом случае, психическая травма от насилия вам не нанесена?

Яна в сомнении пожала плечами:

— Да вроде — нет.

— Ладно. Хорошо. Отойдём от этого вопроса. Второй положительный элемент, Евгений, — жена вас любит. Искренне и всей душой любит. Бескорыстно и отчаянно. Я в этом деле разбираюсь. Повидала...

Третий положительный факт — она искренне раскаялась, и, я думаю, впредь такого не повторится.

Женька уже успокоился.

— Я это прекрасно вижу. И я это ценю.

Вера слегка подалась вперёд.

— И главное — вы, Евгений, хотите сохранить семью. Это очень важно.

Гусаков горько выдохнул.

— А делать-то что?

— Я бы хотела, чтобы вы выслушали вашу жену.

Евгений и психолог выжидательно уставились на Янку.•  •  •

бы сказала — осквернить.

— Женя, — обратилась Яна, — я не понимаю, как нам теперь со всем этим жить. Я тоже иногда думаю о суициде. Но Мэри... Я не понимаю — как так можно? Просто, мимоходом сломать чужую жизнь... Что это за люди такие?

Женька смотрел на жену, и сердце переполнялось жалостью.

— Это, Яночка, обычные люди. Это наше окружение. Особенно во власти. Там таких большинство... Люди, облечённые властью, с повадками и идеологией гопников.

Он подвинулся к жене и обнял её. Вера Павловна тактично молчала.

— Женечка, ты прости меня. Я ведь не со зла...•  •  •

такое слово — «надо»... Поэтому...

Он вздохнул:

— Я понимаю, что вероятность восстановления семьи ничтожно мала. Но я испробую все средства, которые мне доступны, и которые придут мне в голову. А уж если не получится, то...

С минуту длилось молчание.

Гусаков успокоился.

— Ладно, Яна, пошли. Или ты ещё поговоришь?... Ну, тогда я жду тебя в машине.