Остров. Из книги Секс остров Часть 7

— Стойте, мужчины! Дальше не пойдем. Кто-то должен вернуться за Галей. — Матвеевна, шагавшая впереди с пистолетом в руке, остановилась и взглянула на меня.

Мне, как самому молодому, предстояло идти за Галиной Николаевной. Неужели она отправит моего отца, а я буду стоять и ждать его возвращения?

— Зачем нам Галя, Таня? Мы не справимся без нее? — возразил бабке Толян, сжимая в руках немецкую винтовку.

После удачного выстрела по косуле мой отец почувствовал себя "Рембо" и был готов к бою.

— Потому что, Толя, у нас с тобой только винтовка и пистолет. У тебя всего три патрона, а у меня их тоже немного. У раненого фрица может быть автомат. Без моей племянницы нам не обойтись. У нее есть карабин и целая сумка патронов к нему. Не будем рисковать, возьмем подкрепление. Иди за Галей, сынок. Пусть возьмет карабин и побольше патронов с обоймами. — попросила меня баба Таня, начиная распрягать Зорьку.

По лесу на телеге не проехать, да и оставлять лошадь одну Матвеевна не хотела. Зорька обладала собачьим чутьем и могла при необходимости выполнять роль ищейки.

— Николаевна, оставь готовку, тебя тетка срочно зовет. Бери карабин, сумку с патронами и идем к ней. — сказал я Гале, увидев ее и Светлану Петровну во дворе дома.

Женщины сидели на лавке у стола, чистили картошку из ведра и бросали очищенные овощи в кастрюлю с водой, стоящую у них между ног на земле. Обе подруги сидели на лавке в одном нижнем белье, грея свои нежные тела на жарком июньском солнце.

Светлана Петровна сидела, широко расставив ноги в черных эластичных трусиках и таком же черном бюстгальтере. У Галины Николаевны трусы были черные, а лифчик — бежевый.

— Вот и зверь на ловца бежит! Мы только о тебе говорили, а ты сам к нам пришел. Всех старых бабок трахаешь, а про нас забыл. — тетя Галя обняла меня и тут же полезла рукой мне в ширинку.

— Правда, Костя, зачем тебе эта старая шлюха? Мы с Галей намного моложе ее и сможем вдвоем хорошенько тебя приласкать. — теперь уже и потрепанная блондинка Света обняла меня и потянулась к поцелую.

Изо рта у женщины пахло свежим перегаром. Подруги, оставшись одни, решили расслабиться и выпить. На столе стояла наполовину пустая бутылка водки "Белая берёзка", которую Света принесла из магазина.

— Тетя Галя, тетя Света, не нужно этого сейчас. Потерпите до вечера. Мне некогда, меня ждут отец и Матвеевна. Полицай, которого мы собирались хоронить, исчез из кустов. Толян нашел кровавый след, ведущий в лес. Так что сейчас не до секса. Вечером все будет. — с огромным усилием мне удалось убрать руки женщин от своего стоящего члена, который они уже вытащили из ширинки и вдвоем трогали и мастурбировали.

— Что-то я не понимаю, сынок, как мог убитый староста сбежать? — спросила меня Галина Николаевна, но, увидев по моим глазам, что я не вру, начала одеваться в спортивный костюм, лежавший на стуле.

— Я тут одна не останусь. Пойду с вами, Галя. У тебя есть что-то на ноги надеть, а то в этих туфлях я далеко не уйду. — спросила у подруги Света, показывая ей и мне свои туфли на каблуках, в которых хорошо ходить по асфальту в городе, но в деревне они бесполезны.

— Вот же клуша, навязалась мне на голову. Сейчас пойду в дом, поищу калоши у бабки. — тетя Галя ушла в дом искать обувь для подруги и заодно патроны для карабина, а я не теряя времени полез к потрепанной блондинке Свете в трусы.

— Я толком ее у тебя не рассмотрел, Петровна. Можно еще одним глазком взглянуть? — спросил я у продавщицы чисто для проформы, зная, что она мне не откажет, и наоборот сама захочет, чтобы я прикасался к ее щелке.

— Ох, сынок, ты еще спрашиваешь? Она теперь твоя, в любое время дня и ночи. — ответила зрелая блондинка, помогая мне стянуть с нее трусы, и когда я ввел ей указательный палец в щелку.

Продавщица положила ладонь на мою руку и прижала ее к своему бритому лобку.

— Я еще хочу с тобой, сынок. Но на этот раз сама на тебе сверху поёрзаю. — простонала тетя Света, прижимая мою руку к лобку своей грубоватой ладонью, натёртой об ящики с водкой.

Я смотрел зрелой блондинке в глаза, держал палец у нее во влагалище и чувствовал, как стенки ее потрепанной вагины обжимают мне палец, словно кольцом. Это было удивительно, учитывая внешний вид продавщицы продуктового магазина.

Светлана Петровна была яркой и красивой женщиной, но в то же время довольно потрепанной жизнью. Ее писька, расположенная чуть ниже лобка, на удивление не потеряла упругость и не была растянута мужскими членами.

— Только вечером, Петровна. Сейчас это физически невозможно. У нас важные и возможно опасные дела в лесу. — ответил я женщине, с усилием вытаскивая палец из ее сочной щелки.

Я хотел секса с блондинкой-продавщицей не меньше, чем она со мной. Но только не лежа, как предполагалось. А стоя, пороть женщину, ровесницу моей матери, держать в руках ее ягодицы и смотреть ей в глаза. Это был кайф, и ни с тетей Галей, ни с бабой Таней я не мог совершить подобное из-за расположения их влагалищ.

— Хватит вам обниматься, Света. На, держи калоши, нашла у бабки, и мой халат, одень, а то комары в лесу тебя закусают. — из дома вышла Галина Ивановна, держа в одной руке сумку с патронами, а в другой — обувь и халат для подруги.

— Спасибо, Галя. Если бы я знала, что тут творится, тоже бы надела спортивный костюм. — Света поблагодарила подругу, беря у нее из рук старые калоши и халат, не подтянув как следует спущенные трусы.

— Знаешь, Костя, я теперь жалею, что привела вас с отцом к своей тетке покупать лошадь. Нужно было забрать у вас паспорта и посадить в этой деревне, чтобы вы занимались сексом только со мной. — сердито сказала мне чернявая контролерша с рынка, грубо суя в руки сумку с патронами.

— Будешь теперь рядом со мной подавать патроны, если что. И чтобы обоймы были заряжены. Мне некогда их заряжать. — тетя Галя злилась на меня за то, что я заигрывал с ее подругой, и старалась быть грубее со мной.

— У него что, два члена? Что ты на парня взъелась, Галка? Он и так старается, трахает нас, а ты злишься. — осадила подругу Светлана Петровна, надевая на ноги старые бабкины калоши и халат на свое потрепанное тело.

— Я не на тебя злюсь, Свет. А на то, что он трахает эту старую ведьму Матвеевну. Ладно, пошли, а то эта сука Таня сюда припрётся. — Галина Николаевна подняла от стола свой карабин, закинула его за плечо и все еще сердито смотрела на меня.

— Галечка, ты мне очень нравишься. И ты, тетя Света, тоже. Но я не могу раздвоиться, поэтому буду любить каждую из вас по очереди. — я подошел к обиженной контролерше, обнял ее за талию и поцеловал в губы, она ответила мне, и ее злость на меня как рукой сняло.

— Ох, как я хочу, чтобы быстрее наступил вечер, чтобы насадиться на твой большой член, сыночек. А тут придется идти и искать сбежавшего полицая. — в сердцах сказала тетя Галя, идя вслед за мной к тому месту, где нас ждали Толян с Матвеевной, а Светлана Петровна семенила за нами, спотыкаясь в непривычных бабкиных калошах.

— Наконец-то пришли, что так долго собирались? — строго спросила у нас баба Таня, когда мы втроем вышли на то место в кустах, где Толян нашел отпечаток каблука кованого сапога и капли крови.

Пожилая женщина и мой отец сидели в тени на поваленном дереве и курили сигареты. Рядом паслась распряженная Зорька, щипля траву на поляне. Увидев нас, она тревожно заржала, подавая голос своей хозяйке, словно заправская собака.

— Да пока Свете обувь на ноги нашла, время потеряла. Припёрлась в деревню как на танцы. — ответила Галя тетке, поправляя на плече ремень карабина.

В нем было почти пять килограммов, а нежные женские плечи не предназначены для такой тяжести.

— Кто знал, что так все обернется. Я ее сюда привезла для секса, а выходит, что мы еще и будем искать сбежавшего покойника. — Матвеевна бросила сигарету на землю и затоптала окурок каблуком своих сапожек.

На крепких молодых ногах бабки были надеты короткие резиновые сапоги, как и у ее племянницы Гали.

— В общем, идем по следу и внимательно смотрим по сторонам. Оружие держать наготове. Раненый фашист, по следам которого мы пойдем, возможно, вооружен автоматом. — сказала Матвеевна, вставая с поваленного дерева, на котором она сидела вместе с Толяном, и направилась к стоящей на поляне телеге.

— Буду делать зарубки, чтобы потом найти дорогу назад, если заблудимся в лесу. — пояснила нам пожилая женщина, доставая топор из повозки.

Встав друг за другом, мы пошли по следу, оставленному раненным призраком из хрономиража.

Первой шла Матвеевна с парабеллумом в одной руке и топором в другой. Позади нее плелся Толян, держа немецкую винтовку наизготове, готовый в любую минуту выстрелить, как стрелял по косуле. Следом за моим отцом двигалась Галина Николаевна, она не снимала карабин с плеча, очевидно, не думая об опасности.

— Костя, не бросай меня. Я боюсь. — тетя Света шла со мной рядом, продираясь сквозь заросли орешника и держась за мою руку.

Женщина была напугана и, вероятно, жалела о том, что приехала в эту деревню, где на каждом шагу подстерегает опасность. Если бы не мы с бабой Таней, она бы сидела сейчас у себя в магазине, потихоньку пила и честно зарабатывала себе на жизнь, обсчитывая и обвешивая покупателей.

— Не бойся, Петровна, мы пройдем по этому следу и вернемся назад. — успокоил я пугливую продавщицу, думая, что след раненного призрака приведет нас в непролазную лесную чащу или на болото, где он потеряется.

Неужели нам действительно может попасться в плен воскресший фашист из хрономиража? Ведь староста из деревни Остров материализовался, провёл некоторое время среди нас, а затем был убит и вернулся в свой параллельный мир.

Я где-то читал о реальном случае путешествия во времени, произошедшем в Англии в 1912 году. В поезде, следовавшем из Глазго в Лондон, с потолка упал бородатый мужчина в старинном костюме, держа в одной руке кусок хлеба, а в другой — длинный кнут. Он кричал в панике, увидев незнакомых людей и местность. Когда успокоился, заявил, что он из XVIII века, назвал своё имя и фамилию, а затем исчез так же внезапно, как и появился. В поезде остались его кнут и широкополая шляпа, которые до сих пор хранятся в лондонском музее и подтверждают его происхождение из XVIII века. Так что убитый Матвеевной полицай, вероятно, тоже вернулся в своё время, оставив после себя предметы, как и тот загадочный кучер из Англии.

— Стойте, готовьте оружие! Слышите, Зорька ржёт? Она кого-то нашла? Она всегда так реагирует на след, мы раньше с ней охотились, — тихо крикнула Матвеевна, поднимая руку, призывая нас остановиться.

Толян и Галина Николаевна защёлкали затворами своих винтовок, готовясь к бою, досылая патроны. Баба Таня передала мне топор и также передёрнула затвор своего "парабеллума".

Впереди в лесу послышалось лошадиное ржание и топот. Зорька подавала нам сигнал, что она кого-то увидела. Через минуту кусты затрещали, и к нам выскочила лошадь. Глаза у Зорьки были красные, с губ капала пена — кто-то её сильно напугал.

— Я уже пожила своё, пойду первой. Следуйте за мной, — сказала баба Таня, бесстрашно направляясь с "парабеллумом" в руке к зарослям, откуда прибежала Зорька.

Толян, согнувшись, крался за ней с винтовкой в руках, а лицо моего отца побледнело от страха. Это была не безобидная косуля, в которую он мог стрелять без опасности. В зарослях орешника и осин скрывалась смерть в виде раненного немца с автоматом.

Галина Николаевна, напротив, не выказывала страха, спокойно шла вперёд, держа карабин как палку.

— Ой, Кость, давай не пойдём туда. У них оружие, пусть они и идут, — тётя Света схватила меня за руки, пытаясь удержать на месте.

Она откровенно боялась, и я тоже. Зачем Матвеевна пошла по этому следу? Мы могли бы сидеть дома во дворе и выпивать. Но я не мог остаться, у меня была сумка с патронами для карабина тёти Гали. Да и не хотелось прослыть трусом перед отцом и двумя любящими меня женщинами.

— Тут у берёзы скелет сидит. Он напугал Зорьку, — крикнула из кустов баба Таня, и у меня отлегло от сердца.

Мне совсем не хотелось сражаться с призраками и рисковать получить от них пулю. Гораздо приятнее было бы наслаждаться обществом женщин, лаская их сладкие, волшебные тела и наслаждаясь их вкусом.

— Он уже больше полувека здесь сидит. Но это не тот немец, который в нас стрелял из автомата. Это солдат, а тот был офицером в чёрном кожаном плаще, — сказала Матвеевна, когда мы подошли к берёзе, у которой сидел оскаленный скелет в немецкой форме.

Ржавая каска на голове у немца была пробита осколком в области виска, что и стало причиной его смерти более полувека назад. Смерть застала его врасплох, когда он присел отдохнуть под берёзой, и в голову ему влетел осколок от советской авиабомбы. Неподалёку виднелась воронка от той бомбы, уже заросшая травой, но всё ещё отчётливо видимая.

— Жаль, что патроны все ржавые. Они бы подошли к твоей винтовке, Толя. У него тоже "маузер", и патроны в подсумке, — баба Таня наклонилась к скелету, сняла с его пояса истлевший кожаный подсумок с патронами внутри. Но они были все ржавые, рядом с трупом лежала его винтовка, вернее, то, что от неё осталось. Деревянный приклад "Маузера" сгнил за полвека на открытом воздухе, и от некогда грозного оружия остались только ржавый ствол и затвор.

— Это, похоже, тот самый немец, который нам сигареты подкидывал. Вот у него такая же красная пачка с дубовыми листьями, как у нас, — Толян подобрал торчащую из лохмотьев формы пачку сигарет "oberst", но она была в ужасном состоянии. Бумага на ней пожелтела от времени, сами сигареты рассыпались в прах, когда отец попытался их достать.

— У него ещё жетон хорошо сохранился и солдатская книжка с письмами, — Галина Николаевна склонилась над скелетом немецкого солдата, сидевшего с пробитым черепом у берёзы, уставившегося на нас пустыми глазницами.

— Рядовой тридцать шестой моторизованной дивизии Вермахта Август Ланге, родился в 1920 году. Вот письма, адресованные его жене в Мюнхен, — тётя Галя сняла с груди скелета смертный жетон солдата немецкой армии. Племянница Матвеевны вытащила из бокового кармана его истлевшей формы жестяную банку из-под сигарет, в которой находилась в удовлетворительном состоянии сложенная пополам солдатская книжка и несколько писем.

— Нам нужно похоронить этого Августа как солдата. Он не зря нам сигареты подкидывал. Скорее всего, призрак немца хотел, чтобы мы его нашли и похоронили, — сказал я.

Мне стало жаль погибшего много лет назад молодого немецкого солдата. Я почувствовал, что если мы его по-человечески похороним, он будет незримо нам помогать. Сигареты с наркотиком точно не будут лишними.

— У меня много родни погибло от рук фашистов в войну, и я не стану его хоронить, — категорично заявила Матвеевна, не одобряя моё предложение о захоронении погибшего гитлеровца.

— Но он, судя по письмам, был антифашистом и не участвовал в убийствах мирных советских граждан. В письме своей жене Лили он пишет, что стыдится своей нации и того, что он немец. Он осуждает убийства, изнасилования и грабежи, которые творили его товарищи по оружию, — Галина Николаевна перевела несколько строк из неотправленного письма рядового Вермахта Августа Ланге, в котором он осуждал нацизм.

— За жетон и останки фашиста мы можем получить неплохие деньги в долларах или немецких марках, если найдём в Германии его родных. Мой кореш из Брянска рассказывал, что они находили такие жетоны и продавали их родственникам убитого немца, — сказал Толян, вспоминая события двадцатилетней давности, когда он служил срочную.

— И жена погибшего может быть жива. Если Лили одного года с Августом, то ей сейчас должно быть немного за семьдесят. Получив жетон и останки своего погибшего мужа, она сможет претендовать на солидные денежные выплаты от немецкого государства как вдова погибшего военнослужащего. И этими выплатами поделиться с нами. А сейчас она ничего не получает, так как её муж числится пропавшим без вести, — Галина Николаевна бережно сложила пожелтевшие от времени письма обратно в солдатскую книжку и положила её в жестяную коробку вместе с жетоном, плотно закрыв крышку. Коробку она отдала Матвеевне.

— Раз такое дело, то я не против похоронить этого немца. Тем более, что он не причастен к убийствам. Но это будет завтра, ничего с ним не случится, если он ещё немного посидит у берёзы. А сейчас нам нужно найти того, кто оставил кровавый след на земле, — сказала нам баба Таня, положив коробку с ценными бумагами в свою сумку через плечо и застегнув молнию.

Матвеевна пошла вперёд как наша командирша, а мы последовали за ней.

— И куда её опять понесло? Эта кобыла нас всех под монастырь подведёт, — ругнулся Толян, когда мимо него пронеслась Зорька вслед за своей хозяйкой.

Лошадь действительно демаскировала наш отряд своим топотом и ржанием. Но с другой стороны, если Зорька нарвётся на засаду, она подаст нам знак.

— Дальше лес непроходимый начинается. Нужно назад возвращаться, Матвеевна. Иначе заблудимся, и твои зарубки не помогут. Да и вечер уже наступает, — тревожно сказала Галина Николаевна своей тётке, глядя на небо.

Солнце садилось, и в дремучем лесу становилось совсем темно.

— Ты права, девка. У нас нет фонаря, а без него мы ночью зарубки не найдём и будем бродить по лесу до утра. Нужно возвращаться. Я ещё хочу сегодня попробовать "два смычка" с нашими мужиками. Да и выпить и закусить как следует не помешает. Пошли назад, только кобылу нужно с собой позвать, а то сгинет в болоте, — ответила племяннице Матвеевна и хотела позвать Зорьку, но та сама отозвалась громким ржанием где-то впереди нас.

— Зоря на кого-то нарвалась или что-то её напугало? Нужно сходить посмотреть, а потом уже возвращаться. Она где-то тут недалеко, заодно и лошадь заберём, — сказала нам баба Таня, вскидывая руку с "парабеллумом" на изготовку.

Толян и Галя аналогично подняли свои винтовки, готовясь дать отпор невидимому врагу, а у нас с тётей Светой был только один топор на двоих, с которым против автомата не попрёшь.

— Подними руки, сдавайся, подонок! Хенде Хох! — раздался пронзительный крик Матвеевны где-то впереди в кустах, за которым последовала длинная очередь из автомата, а затем сухие выстрелы из пистолета и звонкие, как удары барабана, выстрелы из карабина тети Гали и винтовки моего отца.

В лесной чаще началась короткая перестрелка, а мы с тетей Светой, не имея оружия, тут же упали на землю, когда над нами пролетели пули, срезавшие ветки орешника над нашими головами.

— Вот черт, не повезло! Хотела взять его живым, а он начал отстреливаться. — говорила Матвеевна, стоя рядом с убитым немцем в черном кожаном плаще.

Перестрелка была недолгой, я даже не успел принести патроны Галине Николаевне, как все уже закончилось. Раненый фашист успел выпустить всего одну очередь, и его тут же изрешетили баба Таня и Толян вместе с тетей Галей.

— Моя племянница первой его уложила. А ты, отличник боевой и политической подготовки, растерялся и стрелял уже в мертвого. — слегка укоряла моего отца Матвеевна.

Пожилая женщина наклонилась над убитым немцем и вырвала из его мертвых рук автомат.

— Как новенький, будто только с завода. В магазине еще есть патроны. Если бы Галя не попала ему в лоб с первого выстрела, он бы всех нас уложил. — баба Таня ловко отсоединила магазин от автомата и показала нам патроны.

— Сынок, как я и обещала, следующий трофей будет твой. Я держу свое слово. Держи автомат, теперь он твой. Но пока не трогай его, дома я тебе покажу, как с ним обращаться. — сказала Матвеевна, передавая мне настоящий "шмайссер" с железным откидным прикладом.

Автомат имел широкий и удобный ремень, который я повесил себе на шею.

— Прямо как настоящий партизан, тебе еще пару гранат и солдатский ремень. — засмеялась Матвеевна, подходя ко мне и щелкая предохранителем автомата.

— У него ничего нет, Тань. Ни документов, ни других вещей. Только автомат и кожаный плащ. — сказала Галина Николаевна, обыскав лежащего на земле немца.

Убитому фашисту было около сорока лет, он был одет в немецкую офицерскую форму и имел награды, на груди у него висел железный крест. А во лбу зияла дыра от пули, выпущенной из карабина простой русской женщиной, чернявой контролершей с рынка.

— Нужно снять с него железный крест. Это высшая награда Вермахта, за ним у нас в Пскове охотятся коллекционеры. — предложил Толян, потянувшись к лежащему на земле немецкому офицеру, но Матвеевна его остановила.

— Не стоит брать его награду. Он потом за ней с того света придет. Нам и так хватает заработка на рыбалке и охоте. Связываться с коллекционерами — значит привлекать к себе лишнее внимание. Нам это не нужно, будем жить как жили, ловить рыбу и заниматься любовью. — остановила моего отца баба Таня, и он ее послушал.

И Матвеевна, как всегда, была права. Не хватало, чтобы и без того уже дважды убитый немец приходил к нам за своим крестом и днем и ночью, да еще и устраивал какие-нибудь пакости.

— Зоря, Зорька, иди сюда. — тетя Галя отошла в сторону, зовя лошадь, которая испугалась выстрелов и убежала дальше в лес во время перестрелки.

И умная Зорька отозвалась на зов женщины громким ржанием, но к нам так и не вышла, а осталась на месте, явно что-то нашла, и словно охотничья собака, звала нас к себе.

— Придется идти, Зорька зря звать не будет. — сказала Матвеевна, доставая из сумки, висевшей у нее через плечо, запасную обойму к пистолету.

Во время перестрелки баба Таня выпустила по фашисту все восемь пуль, и сейчас ее парабеллум был пуст. Толян, похоже, тоже растрелял свои патроны, у него их было всего три. А вот Галина Николаевна, напротив, не расходовала патроны впустую и одним метким выстрелом уложила матерого гитлеровца с автоматом.

Матвеевна и Толян стреляли уже по убитому немцу от страха.

— Выходит, это не сказка про ребят, нашедших немецкий блиндаж! Вот те самые скелеты, которых они вытащили из блиндажа и расстреляли из автоматов. И сам блиндаж, похоже, тоже здесь, вон он виднеется! — воскликнула тетя Галя, когда мы все, ступая друг за другом, вышли на небольшую полянку, где возле деревьев сидели скелеты фашистов в обрывках сгнившей формы.

Каждый скелет кто-то умышленно посадил под деревья словно напоказ.

— По счету их около двадцати человек, и все они солдаты. Ровно столько же было в хрономираже, который пришел к нам утром. Не хватает только одного — офицера в черном кожаном плаще. Но он лежит чуть подальше отсюда. И выходит, что эти скелеты по утрам оживают и приходят в деревню вместе с туманом? — сказала Матвеевна, уже не удивляясь происходящему в этом лесу.

Действительно, на поляне было ровно двадцать скелетов, и все они были солдатами. А их воскресший командир лежал убитым неподалеку. И по всем признакам мы наткнулись на таинственный блиндаж, который в конце семидесятых так и не нашли местные мужики из деревни Остров.

— Стой, Толя! Не стоит сейчас в него заходить. У нас нет фонаря, а в блиндаже могут быть мины. Мы сюда завтра придем, возьмем с собой лопаты и захороним скелеты в блиндаже, чтобы они больше не появлялись в деревне. — Баба Таня остановила моего отца, когда он хотел идти в военное укрытие, вход в которое темнел в конце поляны.

— Мы завтра по зарубкам на деревьях сюда дорогу найдем. А сейчас пошли домой, не очень хочется провести ночь в окружении мертвецов. — баба Таня взмахнула топором, оставляя на росшей рядом осине здоровенную заметную зарубку, и мы пошли назад тем же путем, как и пришли.

Зорька, словно собака, снова рванула вперед, пофыркивая и отгоняя от себя комаров, ломая ветки орешника. Умное животное спешило к дому, где для нее был приготовлен овес, а вечером мы должны были идти на реку купаться, а беременная кобыла обожала водные процедуры.

— Завтра его уже тут не будет. Исчезнет, как тот староста Семенов. — Толян пнул ногой лежащего на земле фашиста и незаметно для Матвеевны, пока та разговаривала о чем-то с Галей, нагнулся и снял с него железный крест.

Я не стал одергивать отца и тем более закладывать его бабе Тане. Кто знает, если этот крест действительно стоит денег, то глупо будет оставлять его ржаветь в земле. Тем более, что сейчас он был как новый, а когда убитый офицер Вермахта материализуется обратно в скелет, то этот немецкий орден времен ВОВ будет уже ржавым и не представляющим ценности для коллекционеров и скупщиков боевых наград.

— Я хочу в туалет, девочки, так перепугалась, когда этот немец по нам стрелял. Думала, все, конец нам, всех положит очередями. — сказала Матвеевна, присев на корточки на лужайке возле телеги.

Мы вышли к тому месту, где оставили повозку, и возле нее уже стояла Зорька, тряся косматой гривой и отгоняя от себя назойливых мух и комаров.

Увидев, что ее хозяйка присела на корточки, лошадь громко заржала и, к всеобщему удивлению, подняла хвост кверху. Из ее темного влагалища полились обильные струи желтоватой лошадиной мочи.

— Нарочно не придумаешь. Зоря и Таня обе писают, как лошади. — засмеялась Галина Николаевна, положив свой карабин на землю и присев рядом с Матвеевной на корточки.

— А я уже несколько раз обмочилась прямо в трусики, когда над головой пролетали пули. Мне нужно где-то подмыться. — потасканная блондинка Света расстегнула халат и, спустив на ноги свои черные эластичные трусы, стала мочиться стоя.

Я видел, как у Толяна глаза полезли на лоб, а его полувялый член тут же встал колом. Да и у меня при виде взрослой блондинки, спокойно мочившейся, как заправский мужик, стоя, член стал каменным.

Необычно и возбуждающе было смотреть на то, как из бритой щелки на лобке у тети Светы вырвались желтоватые струи мочи и падали на землю не под ногами, как у бабы Тани и ее племянницы, сидевших на корточках, а чуть подальше, в метре от себя.

Светлана Петровна мочилась по-мужски, и струя мочи, вырываясь из ее потертой бритой промежности, изгибалась в воздухе крючком, прежде чем упасть на землю.

— Ну, "вобла", как мужик писаешь. — засмеялась Матвеевна, вставая с корточек.

Я, как всегда, вовремя подсуетился и, сорвав несколько листов с растущих на поляне лопухов, отдал их в руки родственницам, чтобы те подтерли свои мокрые промежности, которые, судя по всему, нам с отцом придется сегодня лизать до одури. Ведь женщин было трое, а нас двое, и кому-то из них сразу члена не достанется.

— Спасибо, Анатолий, ты такой заботливый. — захихикала продавщица, когда Толян последовал моему примеру, сорвал лопух и сам стал вытирать промежность у Светланы Петровны.

Причем та, позволяя моему отцу вытирать ей щелку на лобке от капелек мочи, сама схватила Толяна рукой за член и возбужденно его поглаживала от головки до яиц.

Блондинка-продавщица оказалась на редкость развратной, что жутко не понравилось бабе Тане.

— Убери руку от него, Света. Ты уже по дороге с сыном перепихнулась. Теперь наша с Галей очередь ложиться с ними в постель. А ты потом с папой нашего Кости попробуешь. — Матвеевна отогнала от моего отца через чур наглую продавщицу, но та не обиделась на нее, а лишь молча сняла с себя свои мокрые трусы и положила их в карман халата.

Симпатичная зрелая блондинка стояла без трусов в распахнутом халате, в черном бюстгальтере, скрывавшем ее отвислые груди, выставив напоказ свой бритый лобок и сладкую щелку, из которой торчали в разные стороны розовые половые губки.

— И что хорошего в такой промежности? Только стоя сношать. А мы с тобой, Тань, в любых позах можем нашим мужикам дать. — Галина Николаевна презрительно посмотрела на лобок подруги и, подойдя ко мне, обняла за шею и поцеловала в губы взасос.

Я, находясь в обществе темноволосой племянницы Татьяны, невольно бросал взгляды на интимное место тети Светы, откуда виднелись её половые губы, и решительно не соглашался с её мнением. Однако я не стал выражать свои мысли вслух, чтобы не задеть её и Матвеевну.

Мне очень понравилось заниматься любовью со Светланой Петровной стоя, при этом держа её за маленькую, словно футбольный мяч, попку и глядя ей в глаза.

— Не стоит так уж её ругать. Она ведь не виновата в том, какой у неё характер? И потом, Косте понравилось заниматься этим с белокурой девицей на остановке в Замогилье. Я своими глазами всё видела, — возмутилась Матвеевна, явно ревнуя меня к продавщице из придорожного магазина.

Бабушка оказалась умнее и хитрее, чем я думал, и сразу поняла, что мне очень понравилось заниматься с её знакомой блондинкой стоя.

— А я не только стоя могу с мужчинами, но и в разных позах, — вызывающе ответила блондинка Света, не боясь вступить в спор с Татьяной.

— Не стоит хвастаться своими достоинствами. Мы вас с Костей одинаково любим, так что пойдёмте быстрее к дому, а то у нас сейчас всё лопнет, — вмешался Толян, предотвратив возможную драку.

— И правда, Толик, у всех нас всё одинаково, ни лучше, ни хуже. Галь, давай запрягать лошадь и ехать домой, а то у наших мужчин и вправду всё лопнет, кто же тогда нас будет любить? — засмеялась Матвеевна, показывая крепкие белые зубы.

Тётя и племянница начали запрягать Зорьку в телегу, а мы с отцом и тётей Светой закурили сигареты и молча думали о своём, хотя наши мысли были написаны на лицах.

Светлана Петровна бросала взгляды на наши с Толяном вздутия на брюках, а мы с отцом, чтобы не заметила ревнивая бабушка, смотрели на вырез халата между ног у привлекательной блондинки, где чуть ниже лобка находилось её необычное влагалище.

— Тпрр, стой, Зоря, стой. Кажется, у нас гости? — тихо сказала Матвеевна, натягивая вожжи и останавливая лошадь у дома.

Зорька, шедшая спокойным шагом, вдруг заржала и забила копытами, почувствовав чужаков.

— Это машина моей жены. Убери свой пистолет, Таня, а то ещё случайно выстрелишь, — сказал Толян, увидев, что она достала из сумки парабеллум.

Отец любил Нелли, но не хотел ей навредить.

Во дворе действительно стояла потрёпанная "Нива" моей матери, а она сама с Олей и незнакомым молодым парнем с бородкой сидели за столом и курили.

— Ну вот, мужики, мне теперь никуда не нужно ехать. Ваши "девочки" сами к нам приехали, и ещё мужчину с собой привезли. Это хорошо, лишний мужчина нам не помешает, — сказала Матвеевна, отпуская вожжи, и Зорька, кося глазами на чужаков, завезла нас во двор, к удивлению моей матери и сестры.

— Не поняла? Я вас сюда двоих отправила и приехала проведать, как вы тут справляетесь? Привезла вам продукты, а у вас полно еды и выпивки, и ещё разврат в моём доме. Как это понимать, Анатолий? — вызывающе спросила Нелли у мужа, не стесняясь присутствия посторонних.

Моя мать была подвыпившей и одета по-городскому, в обтягивающей джинсовой юбке, которая подчёркивала её пышные формы, а под юбкой виднелись стройные ноги в чёрных колготках.

На ней была тонкая белая водолазка, под которой выпирали её большие груди. На её красивом, но порочном лице был яркий вульгарный макияж, а в чёрных волнистых волосах — солнцезащитные очки.

Мать стояла перед нами с сигаретой в накрашенных губах и смотрела на нас бесстыдным взглядом.

Оля тоже была подвыпившей, на её пышных бёдрах красовались джинсы, сверху — мужская клетчатая рубашка и короткая джинсовая куртка. На голове у моей старшей сестры была бейсболка с надписью "LOVE" и американским флагом.

Как и мать, Оля была ярко накрашена и сидела на лавке с длинной сигаретой в губах. В ушах у неё были серьги-кольца, которые придавали ей вульгарный вид. На ногах у обеих женщин были белые кроссовки "Адидас".

Парень, которого я издалека принял за кавказца из-за цвета волос и любви моей матери и сестры к южанам, оказался русским и примерно моего возраста. В отличие от своих вульгарных спутниц, он держался скромно и уважительно встал из-за стола, увидев незнакомых людей.

— Отправила мужиков в заброшенный дом без еды и питья, и ещё права качает? Я собиралась к тебе в Красные Струги приехать, чтобы по морде надавать. Но раз ты здесь, это упрощает дело, — сказала Матвеевна, спрыгивая с телеги.

Татьяна сняла с себя сумку с пистолетом и положила её на дно повозки, где лежало и остальное наше оружие: карабин, винтовка и автомат. Мы специально спрятали оружие, чтобы его не видели гости. Показывать оружие было опасно, ведь неизвестно, как они себя поведут. А вдруг наш план не сработает и Нелли с Олей заложат нас ментам, рассказав, что в деревне Остров скрывается вооружённая группа.

— А ты кто такая? Морду мне собралась бить, старая проститутка? Я со своими мужиками сама разберусь. Забирай свои вещи и проваливай из моего дома. Устроили мне тут гадюшник, — Нелли в сердцах пнула ведро с водой, стоявшее возле стола, и оно опрокинулось, разливая воду по траве.

— Это я проститутка? Да на тебе самой пробы негде ставить, шалава. Мне твой сын всё про тебя рассказал, дорогуша. И про то, как ты бандитов на него с отцом натравила, и как на рынке с кавказцами развлекаешься. Я всё про тебя знаю, шалава, — Матвеевна засучила рукава блузки и угрожающе двинулась на мою мать.

Нелли бросила на меня злобный взгляд, а я мысленно проклинал Татьяну. Зачем ей было трепать языком и настраивать мать против меня.

— Тётя Нелли, не связывайся с ней, — парень, стоявший рядом с мамой, попытался её остановить, но она мягко его оттолкнула.

— Всё нормально, Виталик. Я сейчас быстро наваляю этой колхознице, и мы поедем домой, — моя мать назвала молодого парня по имени и посмотрела на него с такой любовью, что я понял, что они спят вместе.

Парень с бородкой, на вид восемнадцати-двадцати лет, спит с моей мамой, а возможно, и с Олей тоже. Они обе развратницы, и, вероятно, Виталик — жених моей сестры, а она делится им с Нелли.

— Наваляет она, как же, — Матвеевна перешла от слов к делу и бросилась на обидчицу всем своим могучим телом.

— Стоять, Толя! Пусть они сами разбираются. Мы вмешиваться не будем, — Галина Николаевна удержала за руку моего отца, который хотел помочь жене.

Ведь весовые категории у женщин были разные, и крупная, физически сильная Татьяна, несомненно, могла бы навалять Нелли.

— Ну что, овца, не удалось в меня попасть? Получай, получай, старая сука, — закричала Нелли, ловко увернувшись от удара Матвеевны.

Татьяна с ходу попыталась ударить мою мать по лицу, но её кулак пролетел мимо цели.

Нелли неожиданно ловко увернулась и напала на бабушку сзади, нанося удары по голове и телу. Затем она подставила Матвеевне подножку, и обе женщины упали на землю.

— А ты, овца, что стоишь? Не стыдно было брата в эту глушь на съедение комарам отправлять? Я за Костю тебе сейчас глаза выцарапаю, — взвизгнула блондинка Света, бросаясь на Олю.

Мы и глазом не успели моргнуть, как тётя Света вцепилась Оле в волосы и стала её таскать.

— Вот же тварь, я тебе сейчас покажу, — Ольга не растерялась и вцепилась продавщице в её белокурые локоны.

Обе соперницы, молодая и зрелая, упали на землю и стали кататься, дёргая друг друга за волосы.

— А тебе, гандон, я рожу набью. Жену мою трахать вздумал? Получай от меня! — закричал Толян, бросаясь на Виталика.

Но к чести молодого парня, он не струсил и дал достойный отпор моему отцу. Толян попытался ударить Виталика в челюсть, но тот ловко увернулся и ударил моего отца под дых.

— А ну стоять, герой нашёлся. Они без тебя разберутся, а мы с тобой начнём их разнимать, — Галина Николаевна, как и в случае с моим отцом, удержала меня за руку, не давая мне помочь Толяну, который явно проигрывал в схватке с Виталиком.

Молодой парень с бородкой был натренирован и лупил моего отца, хотя и Толян ему тоже попадал кулаками, и у любовника моей мамы текла кровь из разбитой губы.

— Всё, хватит драться. Давайте мировую пить. Нашли что делить? Мы же одна семья! — закричала Галя, и чтобы разнять дерущихся, племянница Матвеевны взяла из повозки автомат, сняла его с предохранителя и, нажав на курок, произвела очередь в воздух.

Немецкий автомат дёрнулся в руках красивой брюнетки в спортивном костюме, зло выплёвывая пули, и затих, только из ствола шёл лёгкий дымок. Но выстрел из автомата тут же отрезвил дерущихся, и все, бросив драться, уставились на тётю Галю, стоящую возле телеги с "шмайссером" в руках.

— Откуда у вас оружие? — спросила Нелли, вставая с земли и одёргивая задравшуюся водолазку.

В ходе стычки с пожилой женщиной, её юбка задралась, обнажив черный кружевной лифчик, в котором скрывались достойные формы зрелой и привлекательной дамы, моей злобной матери.

— Только что отобрала у фашиста в лесу. Сука, разбила мне губы. Как теперь я смогу обслужить твоего сына? — беззлобно выругалась Матвеевна, поднимаясь с земли в растрепанном и избитом виде, но с довольным выражением лица.

Пожилая женщина получила необходимую ей разрядку и успокоилась.

— Откуда здесь взялись фашисты, старая ведьма? Хватит нам врать. Мам, давай уедем отсюда домой, пока нас не расстреляли. — сказала Оля, вытирая кровь с разбитых в драке с блондинкой-продавщицей губ.

Моей старшей сестре сильно досталось от Светланы Петровны, прошедшей через "огонь и воду", но и у продавщицы под глазом красовался огромный синяк, который Оля залепила ей кулаком.

— Нет, дочка, я из своего дома никуда не поеду. И машину вести не смогу. Все тело болит, эта овца била меня по рукам. Теперь за руль не сяду. — ответила Нелли дочери, без всякой злобы на бабу Таню, которая её избила.

Моя мать села рядом с Виталиком, сидевшим на скамейке, и стала платком вытирать ему кровь с разбитой губы. Она делала это с такой нежностью и заботой, что у меня не осталось сомнений в том, что молодой парень — её любовник. Оля же, напротив, не проявляла к Виталику никакого интереса, ей было все равно. Моя сестра только зло смотрела на меня и Толяна, словно обвиняя нас во всех бедах.

Оказалось, что Виталик, по возрасту годившийся моей матери в сыновья, был её бойфрендом, а не Оли.

И от этой мысли у меня снова возникло возбуждение, я представлял, как молодой парень с бородкой занимается любовью с моей матерью и ласкает её крупный клитор. Наверняка Нелли позволяет ему лизать своё влагалище, ведь она предлагала это Толяну, когда они были молодыми, а он дурак отказался.

— Дай-ка, Толя, я у тебя кровь вытру. Не знала, что ты такой герой. — Галина Николаевна подошла к Толяну и платком стала вытирать ему кровь с разбитого носа.

Я утешил тётю Свету, пострадавшую в драке с Олей, и Матвеевну, у которой были разбиты губы. Затем подошёл к стоявшей в стороне старшей сестре и с опаской прикоснулся листом лопуха к её кровоточащим губам.

— Больно, Оля? — спросил я у девушки, осторожно вытирая капли крови с её накрашенных красной помадой губ.

К моему удивлению, Оля не оттолкнула меня, не покрыла матом, как обычно любила делать. Сестра спокойно позволила мне вытереть кровь с её губ, и в её карих глазах мелькнула благодарность за моё внимание. Ведь её мать была занята своим молодым любовником и не обращала внимания на избитую дочь.

— Ничего, терпимо, братик. Иногда приходится драться на рынке. Это ерунда. — Оля ласково назвала меня братиком и потянулась к пачке "Мальборо" на столе, а я вовремя чиркнул спичкой, дав старшей сестре прикурить, за что снова удостоился благодарного взгляда её карих глаз.

Она была красивой, даже красивее Нелли, подумал я, искоса рассматривая курящую сестру.

И у меня вдруг возникла неприязнь к матери, которая ласкала чужого парня, и сильное влечение к старшей сестре, красивой молодой девушке, развратной и циничной.

— Как вас по отчеству, дорогуша? Я Матвеевна, это моя племянница Галина Николаевна, а рядом со мной подруга Светлана Петровна. — спросила у моей матери баба Таня, закуривая сигарету дрожащими руками.

Пожилая женщина редко курила и только в сильном волнении.

— Ивановна я, а это мой молодой возлюбленный Виталий. — представила своего любовника Нелли, нисколько не стесняясь стоявшего рядом Толяна.

На Олю мать не обратила внимания и не стала её представлять бабе Тане.

— Так вот, Ивановна, я не собиралась ехать к тебе в Струги с разборками. Наоборот, хотела предложить совместный бизнес. У нас здесь много рыбы и дичи, настолько много, что мы не знаем, куда всё девать. Можем отдавать вам часть улова и мяса на реализацию. Половину денег с продажи можете забирать себе, а остальные отдадите нам. Только у нас нет машины, а на лошади далеко не уедешь. — сказала моей матери Матвеевна, игнорируя Олю, так как Нелли была главной среди них.

Услышав такое предложение от пожилой женщины и поняв, что она не собиралась враждовать, а наоборот, хотела вести совместный бизнес, моя мать тут же перестала ухаживать за молодым парнем с бородкой и потянулась к сигаретам, лежавшим на столе.

Виталик моментально дал ей прикурить от зажигалки, а Нелли в ответ погладила его по волосам.

— С машиной проблем не будет. У меня "нива", хоть и старая, но вполне надежная. Есть еще и прицеп, в который можно загрузить товар. Ваше предложение мне подходит, если половина выручки останется мне. Мясо лесной дичи и свежая рыба будут пользоваться спросом в городе, тем более что их у вас, как вы говорите, много. Я смогу продавать товар дешевле, и его быстро разберут. — ответила бабе Тане моя мать, у которой тут же загорелись глаза алчным блеском.

Как я и ожидал, предложение Матвеевны о совместном бизнесе по продаже речной рыбы и дичи Нелли восприняла положительно. Ведь они с Олей вынуждены были закупать товар на оптовой базе, а их прибыль в магазине составляла лишь небольшой процент от наценки. Да еще нужно было ежемесячно платить бандитам за "крышу", ментам и санэпидемстанции, чтобы не закрыли ларек за нарушение санитарных норм.

А здесь им предлагали бесплатно рыбу и мясо, да еще и отдавали половину выручки. Это было неслыханное предложение, и моя мать, очень жадная и скупая женщина, не могла такое упустить.

— Только у меня к вам вопрос, Матвеевна. Что вообще здесь происходит в деревне? И откуда у вас оружие? Я не хочу проблем с милицией. И согласна вести с вами совместный бизнес при условии, что буду в курсе всего. — спросила Нелли у бабки, увидев в руках у своего мужа винтовку, а у меня карабин тёти Гали.

Племянница Матвеевны приватизировала мой "шмайссер", перекинув автомат через плечо и стоя возле телеги, распрягала Зорьку, снимая с лошади хомут и чересседельник.

— Здесь без стакана не разберешься, Ивановна. Но криминала у нас нет, а оружие, кроме этого карабина, который у твоего сына на плече, мы отобрали у немцев, у ожившего хрономиража. Но для начала нужно умыться, смыть с себя кровь, а потом выпить по стопке и закусить. Тогда я вам расскажу, что здесь происходит. Костя, сынок, сходи, пожалуйста, за водой к роднику, а то твоя мама всю воду у нас вылила. Можешь взять мой пистолет из сумки, а карабин отдай мне. — ответила моей матери Матвеевна, посылая меня за водой.

Я отдал пожилой женщине карабин, взял её сумку из телеги и на глазах изумленной матери, старшей сестры и их общего бойфренда Виталика достал из сумки вороненый "парабеллум" с черным стволом и коричневой рифленой рукояткой.

— Он на предохранителе, в случае чего опустишь рычажок вниз и нажмешь на курок. — баба Таня взяла из моих рук немецкий пистолет и показала, как снимать его с предохранителя.

— Можно я с ним за водой пойду, тётя Нелли? — спросил у моей матери Виталик, назвав её тётей.

Нелли улыбнулась и утвердительно кивнула головой своему молодому бойфренду. Меня же разобрал смех — парень спит с ней и называет тётей.

— Давайте, парни, быстрее, одна нога здесь, другая там. Нам нужно умыться, смыть с себя кровь и потом выпить за мир. — сказала баба Таня, сидя на лавке с моей матерью, словно между ними ничего и не было.

— Как скажешь, тётя Таня. Мы быстро с Виталиком за водой сходим. — ответил я бабке, так же как и бойфренд моей мамаши, назвав свою пожилую любовницу тётей.

— Знаешь, Виталий, я не держу на тебя зла за то, что ты спишь с моей матерью. Это моему отцу обидно, а мне все равно. Наоборот, я даже тебе завидую, Нелли — потрясающая женщина, и будь я на твоем месте, наверное, сходил бы с ума от удовольствия, имея счастье видеть её обнаженной и прикасаться к её прекрасному телу. — искренне сказал я парню с бородкой по пути к роднику.

— Спасибо, Костя. Я очень люблю твою мать, и у нас с Нелли Ивановной серьезные отношения. Конечно, мне неловко перед твоим отцом, но я не могу отказать твоей маме, Костя. Она любит меня и хочет, чтобы я на ней женился. — ответил мне Виталик, с опаской посматривая на парабеллум в моей руке.

Мы спускались по тропинке в овраг, я шел впереди, а бойфренд моей матери сзади с ведрами в руках.

— А ты с обеими в постель ложишься, с мамой и дочкой? — я снова пристал к парню с расспросами, мне было интересно узнать, как он занимается сексом, только с Нелли или еще и с Олей.

— Нет, Костя, только с твоей мамой. А Ольга Анатольевна мне не дает. Да и я не хочу с ней. Мне Нелли за глаза хватает. Она горячая, как огонь. И мне с ней очень хорошо, а на других женщин после неё и не тянет. — искренне ответил мне Виталик, и я проникся симпатией к этому простому и бесхитростному парню, любовнику моей матери.

— А вы правда этот пистолет и другое оружие у фашистов отобрали? И как они вообще могли здесь появиться, ведь немцы давно уже мертвы. — спросил у меня парень с бородкой, не веря в рассказанное ранее Матвеевной.

— Если вы решите остаться у нас на ночь, утром сможете убедиться в их реальном существовании. Поверить в это сложно, но каждое утро из леса и окрестных болот в деревню приходит хрономираж в виде немецкого отряда, который, словно в сказке, оживает, — сказал я Виталику, остановившись с ним на тропинке и вкратце рассказав о наших сегодняшних утренних и вечерних приключениях.

— Ну дела, я, конечно, увлекался фантастикой до армии и читал кое-что о хрономиражах, но в то, что они могут оживать в реальном времени, поверить не могу, — ответил мне бойфренд моей матери, явно не воспринимая мои слова всерьёз.

Я и сам на его месте в это бы не поверил. Хотя доказательство лежало сейчас в лесной чаще в виде убитого оберлейтенанта. Но кто же пойдёт смотреть в наступающих сумерках, да ещё и без фонаря?

— Взгляни, ты когда-нибудь курил такие сигареты? Их оставил нам убитый немец. Мы нашли его сегодня недалеко от деревни, он сидел с пробитым черепом у берёзы, — сказал я Виталику, указывая на красную пачку сигарет "Оберст", лежащую на крышке колодца.

Очевидно, дух Августа, узнав о нашем намерении его захоронить и найти его жену или родственников в Германии, решил нас отблагодарить.

— Ничего не понимаю. Сигареты немецкие, их курили солдаты и офицеры Вермахта. Сейчас таких не выпускают, и на пачке указан 1943 год. Но она выглядит как новая, хотя должна была пожелтеть за пятьдесят три года с тех пор, — удивлённо сказал Виталик, взяв у меня пачку и внимательно её рассматривая.

— Можно одну закурить? Хочу попробовать, какой табак курили немцы? — спросил у меня парень с бородкой, пытаясь открыть пачку, но я его остановил.

— Не стоит этого делать сейчас. Эти сигареты особенные, с наркотиком. Немцы добавляли наркотик в табак во время войны, чтобы поднять боевой дух солдат и офицеров. От них приходит необычайный прилив сил и энергии, но есть и побочный эффект — сильное сексуальное влечение. Давай лучше покурим их все вместе во дворе дома, когда вернёмся. А сейчас нам нужно набрать воды и быстро принести её нашим женщинам, и тебе тоже нужно умыться. Держи пистолет, только не трогай курок, он заряжен, в магазине восемь патронов, — я передал Виталику "парабеллум", положил пачку сигарет, оставленных призраками, в карман брюк и, подняв крышку колодца, начал набирать воду деревянной палкой с длинным железным крюком на конце.

— Знаешь, Костя, твоя мама тебя любит и очень переживала, когда отправила вас сюда с отцом. Поэтому, как только появилась возможность, Нелли Ивановна поехала вас навестить и взяла с собой меня и Ольгу, — сказал мне Виталик по дороге, приятно удивив.

Я честно не думал, что у Нелли могли быть какие-то чувства к нам с отцом.

— И я её тоже люблю, но не как мать, а как женщину. И сегодня хочу с ней переспать, — нагло ответил я Виталику, глядя ему в глаза и ожидая его реакции на моё намерение переспать с его зрелой любовницей.

Мне почему-то всё больше нравился этот парень с бородкой, молодой любовник моей матери, всего на пару лет старше меня.

— Хорошо бы, Костя. Я один с твоей мамой не справляюсь. Думаю, Нелли Ивановна не будет против, если ты к нам присоединишься. Я как-то намекал ей о тебе, и она не сказала ни да, ни нет. Но это было на трезвую голову, а когда твоя мама выпьет, Костя, она становится неуправляемой, особенно если покурит эти сигареты, которые, как ты говоришь, вызывают сексуальное влечение. Думаю, тётя Нелли тебе не откажет, — неожиданно согласился Виталик, и у меня тут же встал член от мыслей о том, что я уже сегодня, возможно, через час, когда мы все основательно выпьем водки, самогона, бабкиной наливки с травкой и покурим немецкие сигареты с наркотиком, смогу лечь в постель с Нелли, с самой красивой женщиной на земле.

— Спасибо, Виталий. Думаю, мы с тобой будем друзьями. Ты теперь как бы мне родственник, раз моя мама хочет, чтобы ты на ней женился, — поблагодарил я парня, идя с ним по тропинке вверх из оврага.

Виталик нёс одно ведро, я другое, и по дороге мы разговаривали. Я хотел спросить у парня, занимался ли он оральным сексом с моей мамой, и если да, то какой у неё клитор, но передумал. Зачем спрашивать, если я сам сегодня всё узнаю?

В том, что я пересплю с Нелли, я уже не сомневался. Тем более, по словам Виталика, она как бы и не против моего участия в их семейной жизни.

— Что так долго, Костя? Мы вас уже заждались. Давайте воду, будем умываться, — недовольно спросила у меня баба Таня, вставая с лавки.

— Не сердитесь, тётя, нам призрак снова оставил сигареты на крышке колодца. Вот причина нашей задержки, — я назвал бабку тётей, и Галина Николаевна засмеялась.

— Какие сигареты, сынок? И разве призраки действительно существуют? — спросила у меня мать, обмывая из кружки разбитые губы своего бойфренда.

Нелли поливала Виталику на руки водой из кружки, а Галина Николаевна ухаживала за своей тёткой. Потасканная блондинка Света мыла Толяна, а он поливал её, и только Оля стояла одна, за ней никто не ухаживал.

— Вот, мам, это уже вторая пачка, которую он нам оставил на крышке колодца. Это сигареты из прошлого, датированные 1943 годом, их курили немцы во время войны, — ответил я матери, доставая из кармана пачку сигарет времён ВОВ и кладя её на стол.

— Сестрёнка, можно я за тобой поухаживаю? — спросил я у Оли, черпая кружкой воду из ведра и подходя к ней.

Отношения у нас с сестрой были сложными, во всяком случае, мы никогда не выражали друг к другу симпатии. А в последнее время Оля вообще не воспринимала меня как брата.

— Полей мне на руки, Костя. Я хочу умыться, а то всё лицо в крови, — согласилась сестра, и как-то ласково посмотрела на меня.

У неё, наверное, такая же заросшая чёрными волосами промежность, как у Нелли. Ведь мать и дочь обе брюнетки, и лобки у них должны быть похожими, если только Оля его не бреет, — подумал я, поливая старшей сестре на руки.

— Не стоит их курить сейчас, Ивановна. Покурите на реке. Эти сигареты особенные, их нужно курить после застолья. Предлагаю сейчас выпить по стопочке, немного закусить и всем поехать на реку. Возьмём с собой еды и выпивки. Нам всё равно нужно на реку, чтобы зарядить верши и жерлицы на ночь. А утром проверить улов и взять его с собой, — сказала моей матери Матвеевна, заметив, что та пытается открыть пачку и вытащить из неё сигарету.

— Интересно, что это за сигареты, которые нужно курить после застолья? Ну ладно, давайте выпьем, а то во рту пересохло, — Нелли подошла к машине и вытащила из неё пакет, в котором приятно звенели бутылки с алкоголем.

Оказывается, Виталик мне не врал, моя мать действительно переживала за нас с Толяном и через несколько дней привезла в деревню пакет, полный еды и выпивки. Она же не знала, что мы теперь ни в чём не нуждаемся.

— Как вы к нам на машине проехали, Ивановна? Ведь через мост на ней не проедешь, — спросила у моей матери баба Таня, наблюдая, как та вытаскивает из пакета на стол бутылки с водкой, различные закуски из магазина и два блока сигарет "Святой Георгий", мне синий, а Толяну красный.

Очевидно, дела у Нелли с Олей шли неплохо, раз она вместо Беломора купила нам по блоку сигарет с фильтром.

— По следам, Матвеевна. У вас же телега на резиновом ходу, а колёса на ней оставляют след как от машины. Вот мы и поехали по нему, переехали через овраг и оказались в деревне. Только дом бабы Веры долго искали, пока Виталик его не нашёл, — ответила бабке Нелли, ласково поглаживая по волосам своего молодого бойфренда.

— Ну вы молодцы, теперь у нас дорога для машины есть. А то мы на лошади по ней ездили. У нас тоже планы купить автомобиль, у твоего сына ведь права в кармане. Но это вопрос времени, машина нуждается в ремонте, а пока будем пользоваться вашей "нивой", Ивановна, если вы не против? — баба Таня ловко открутила винтовую пробку с бутылки водки, принесённой Нелли, разлила её по стопкам, которые принесла из дома тётя Галя.

Но нас уже было восемь человек, и одной бутылки водки не хватило, бабке пришлось открывать вторую из двух стоявших на столе.

— Конечно, будем пользоваться вместе. Заодно я и Костю подучу вождению. У него права на грузовой автомобиль, а на легковом он толком не ездил, — согласилась Нелли, при этом посмотрев на меня.

А я вовсю пялился на её ноги под юбкой, обтянутые чёрным капроном, и на груди, выпирающие сквозь водолазку.

— Не разевайте рты, мужики. Режьте хлеб, открывайте консервы. Выпьем, перекусим и поедем на реку. Галь, придётся тебе снова запрягать Зорю, в машину Ивановны все не поместимся, — Матвеевна прикрикнула на нас с Толяном и на бойфренда моей матери, а заодно дала указания своей племяннице.

— Вот сама её и запрягай. Зачем ты мне велела лошадь распрячь? — зло огрызнулась Галина Николаевна, не желая выполнять команду родственницы.

— Я сам её запрягу, тётя Галя. Только подскажите, как это правильно делать? — я вовремя вмешался в разговор, предотвращая ссору между женщинами.

— Я вроде ей сказала, а не тебе, сынок. Но ладно, запрягай, учись. Лошадь нам в любом случае нужна. Машина может сломаться, а кобыле сто лет ничего не будет. Да и на бензине экономия, — бабка притянула меня к себе и на глазах у моей матери поцеловала в губы взасос.

— Какого черта ты себе позволяешь с моим сыном, Матвеевна? Он ведь тебе внуком мог бы быть! — громко рассмеялась Нелли, демонстрируя свои белоснежные зубы.

Моя мать, в свою очередь, страстно поцеловала Виталика на глазах у мужа.

Однако Толян не обратил на это внимания и в ответ поцеловал продавщицу Светлану Петровну, под глазом которой красовался огромный синяк. Лишь Оля и Галя стояли в стороне, без пары.

— А я, как и ты, предпочитаю молодых, — ответила Матвеевна моей матери, заключая меня в свои крепкие объятия.

— Давайте выпьем и отправимся на реку. Я с утра приготовила картошку и кашу. А Толик наловил мелкой рыбы для жерлиц, она плавает в тазу на террасе. Всё готово, — предложила Галина Николаевна, недовольная тем, что все мужчины заняты, а она и Оля остались без пары.

— Действительно, мам, хватит обниматься с Виталиком. Я хочу искупаться. Сто лет не была в реке, — надула губы Ольга, разбитые в драке с блондинкой-продавщицей, которая теперь целовалась с Толяном.

— Кто против? Конечно, поехали, дочка. Давайте выпьем за мир в нашей теперь дружной семье. Мы будем вести совместный бизнес, и нам незачем ссориться, — поддержала дочь мама Нелли, беря со стола рюмку с водкой.

Все встали, взяли стопки и, выпив, закусили консервами, положив их на ломтики чёрного хлеба.

— Не понимаю, Матвеевна, кто такое сделал с вашим домом? Я его видела давно, в юности, и он был целым. А сейчас, как после войны? — спросила моя мать у бабы Тани, закуривая после водки сигарету.

Нелли и Оля курили только "Мальборо", и сейчас красно-белая пачка американских сигарет лежала на столе.

— Это лесные призраки натворили, они чуть не убили твоего мужа. Еле отбились. Одного сразу застрелили, но он потом исчез. Другой до сих пор в лесу лежит, вот его автомат. Жаль, фонаря нет, а то бы сходили посмотреть, — ответила бабка, показывая на "шмайссер", лежавший на лавке.

— Фонарь у меня в машине есть, но я не хочу идти в лес ночью и искать труп. Лучше завтра днём сходим, а сейчас поедем на реку, очень хочется искупаться. В городе на реке не искупаешься, всегда полно народу на пляже. А я хочу ночью поплавать голышом, тут глушь, никто не увидит, и мы все свои, — сказала Нелли, многозначительно глядя на меня.

Моя мать готова раздеться передо мной и плавать голой в реке даже трезвая. А что будет, если мы хорошенько выпьем бабкиной наливки с травкой и выкурим по немецкой сигарете с наркотиками? На берегу реки у старой "Барской купальни" точно случится групповое развлечение, и я займусь с родной матерью, лежа между её ног и лаская её интимные места.

— Я сама запрягу лошадь, а вы, Галя, Света, Костя и Анатолий, собирайте еду, выпивку и закуску для поездки на реку, — сказала нам баба Таня, отдавая мне мой "шмайссер" и забирая свой "парабеллум", который она положила в сумку через плечо.

— Ты у меня герой, и с оружием смотришься отлично. Дашь нам потом с Виталиком из него пострелять? И вообще, я хочу, чтобы у моего парня был такой же автомат, — сказала Нелли, обнимая меня, как мать, и прижимаясь своими пышными грудями через водолазку.

— Сейчас не могу, мам, неизвестно, сколько патронов осталось. Утром возможно будет бой с призраками, и автомат нам пригодится. Но держи, Виталий. Я всё равно не умею им пользоваться. Ты служил в армии и знаешь, как обращаться с оружием, — ответил я матери, снимая с плеча немецкий автомат и передавая его Виталику.

Решение передать "шмайссер" любовнику Нелли пришло спонтанно, возможно, из-за того, что мать намеренно прижалась ко мне грудью, и я почувствовал через одежду их блаженное тепло.

Хотя я уже достаточно нащупал женских грудей, ласкал их у бабы Тани, у её темноволосой племянницы тёти Гали, и у блондинки-продавщицы, когда занимался с ней сексом на остановке в Замогилье. Но мамины груди были другими, и когда она прижималась ко мне ими, меня словно током ударило.

— Правильно, сынок, Виталий опытный парень и отслужил в армии, а тебе ещё предстоит служить. Пусть оружие будет у него, и в случае чего он нас защитит, — воскликнула Нелли, с любовью глядя на своего молодого бойфренда с немецким автоматом в руках.

— Тётя Нелли, я уже подружился с вашим сыном, когда мы ходили за водой к роднику, — снова назвал мою мать тётей Виталик, стесняясь называть её по имени при мне.

Конечно, когда они были одни, он её так не называл, а говорил ласковые слова.

— Какая я тебе тётя, любимый? При Косте меня так не называй. Я жду не дождусь, когда мы пойдём в ЗАГС, и я официально стану твоей женой. Может, тогда ты перестанешь называть меня тётей, — засмеялась Нелли, целуя Виталика в губы, а меня — в щёку и снова прижимаясь своими большими грудями.

На этот раз мать прижималась намеренно.

— Нелли Ивановна, можно ли Косте жить с нами? Мы будем помогать вам с Ольгой Анатольевной в магазине, — спросил у моей матери Виталик, беря её за руку.

Конечно, молодой парень имел в виду не помощь в магазине, а совместную постель на троих. Но судя по тому, как Нелли посмотрела на него и на меня, моя мать поняла, о чём просит её молодой ухажёр.

— Зачем, по-твоему, я сюда приехала? Пусть Костя живёт с нами, тебе будет легче, дорогой. Я только не знала, куда деть этого придурка Толю. Оставлять его одного было совестно. Но теперь вижу, что он в надёжных руках, — засмеялась Нелли, показывая на целующихся Толяна и Светлану Петровну.

Блондинка Света пришлась по вкусу моему отцу, вероятно, своей интимной притягательностью, и Толян после драки не отходил от неё, забыв о желании быть с Олей, своей злой падчерицей.

— Я не поняла? Кто тебе разрешал отдавать своё оружие другим, Константин? — подошла к нам разозлившаяся Матвеевна, увидев автомат в руках у Виталика.

— Успокойся, Таня. Пусть оружие будет у моего парня, он служил в армии. А Костя ещё молодой и неопытный, — сказала Нелли, назвав меня щеглом, что не понравилось Матвеевне, но она не стала ссориться с моей матерью, понимая, что от Нелли сейчас многое зависит.

— Щегол или не щегол, но у твоего сына между ног отличный "инструмент". Со мной тяжело справиться, а с Костей я еле справляюсь, — засмеялась Матвеевна, кладя руку мне на ширинку и сжимая член.

Он у меня и так был возбуждён, когда шёл разговор о совместной жизни втроём. А тут ещё баба Таня его сжала при мамаше, и мой член встал, что не ускользнуло от внимательных глаз Нелли.

— Я рада за тебя, Татьяна, пользуйся на здоровье. У моего Виталия тоже есть чем меня порадовать, — ответила Матвеевне мама Нелли, кладя руку на ширинку своего молодого любовника.

Мать сжала ему член на моих и бабы Таниных глазах, и у Виталика в штанах вырос большой бугор. Судя по всему, парень с бородкой обладал членом, сравнимым с моим по размеру, а возможно, и больше. Нелли не стала бы связываться с тем, кто не может её удовлетворить в постели.

— Эх, была бы я помоложе, тоже бы вышла за Костю замуж, — сказала баба Таня, обнимая меня и целуя в губы.

— Они вам в сыновья и внуки годятся, а вы стоите и хвалитесь их членами. Костя, иди ко мне, брат, поможешь носить продукты, — подошла к нам Ольга, взяла меня за руку и повела в дом, оставив бабку и Нелли одних с Виталиком.

Матвеевна проявила мудрость и уступчивость, поскольку знала, что я хотел переспать с матерью и сестрой. В противном случае, она бы так отчитала Олю, что ей мало не показалось бы.

— Пизда уже мхом покрылась, а она всё на молодых лезет, — ругнулась Галина Николаевна, стоя у газовой плиты на террасе и разогревая в сковороде тушёное мясо косули.

— Ой, и не говорите, тётя Галя. Косте нужно общаться с молодыми девушками, а не со старухами, — ответила женщине Оля, к моему удивлению прижимаясь ко мне.

Моя старшая сестра была пьяна, вероятно, она пила ещё по дороге в деревню, и после выпитой за столом стопки здорово опьянела.

— А если мы с тобой, Оль, уведём твоего брата куда-нибудь в кусты подальше от этих старых сук? Ты не против? — спросила у девушки Галина Николаевна, бросив мешать мясо в сковороде и подходя к нам.

Черноволосая контролёрша с рынка обняла меня и быстрым движением руки расстегнула молнию на моей ширинке, вытащив член наружу.

Я честно не ожидал от неё такой выходки, но увидев открытую пачку сигарет "oberst", понял, что племянница Матвеевны обкурилась и была под кайфом.

— Ого, какой большой у тебя, братик! Я и не думала, что ты у нас мачо, — воскликнула удивлённая Оля, рассматривая мой член.

А у меня от взгляда старшей сестры с головки закапала смазка от возбуждения.

— Нас стыдила, а сама что творишь, сука? У брата конец рассматриваешь? — зашла на террасу Нелли, она была одна без Виталика и Матвеевны, их голоса я слышал во дворе возле лошади.

Пожилая женщина попросила молодого парня подкачать автомобильным насосом заднее колесо в телеге, которое было спущено.

— У Кости член побольше, чем у твоего Виталика. И не зря мы сюда приехали, ведь сначала я, дурочка, не хотела тащиться в эту глушь, — ответила Оля матери, взяв её за руку и положив ладонь Нелли мне на член.

К моему удивлению, мать не отдернула руку. Напротив, Нелли обхватила мой возбуждённый член пальцами и погладила его от головки до основания.

— Не скажи, дочка, у него он может быть немного толще, особенно головка, но по длине они одинаковые, — сказала Нелли, продолжая мять мой член рукой и глядя на меня затуманенным взглядом шлюхи, совершенно не стесняясь присутствия посторонней женщины. Моя мать и Оля вместе занимались сексом с кавказцами на рынке, так что Оля её не смущала. А вот Галина Николаевна была чужой.

— Девочки, на реке мы займёмся любовью. А сейчас давайте сложим продукты и выпивку в телегу и отправимся на реку, — сказала Матвеевна, заходя на террасу в обнимку с Виталиком.

Бойфренд моей матери был уже без автомата, очевидно, оставив его в телеге. Молодой парень обнимал и целовал симпатичную бабушку на глазах у Нелли, а моя мать, обхватив меня за член, с удовольствием его поглаживала. Нелли получала удовольствие от того, что публично держала своего сына за интимное место.

— Я своему идиоту мужу не дам. Пусть он трахает эту блондинку, — засмеялась Нелли, глядя в окно, как Толян уводит потрёпанную Свету в кусты за домом.

— Это уже совсем разврат. Пойду их разгоню, а вы тоже прекратите лапать друг друга. На реке выпьем, разденемся и займёмся сексом. Ивановна, могу я на время забрать твоего Виталика? — нагло спросила Матвеевна у моей матери, с похотливым взглядом глядя на молодого парня.

Бабушка захотела попробовать новый член, тем более у молодого парня, который был немного старше меня.

— Без проблем, Матвеевна, я уже натешилась с ним. Бери, пользуйся, он хорошо трахает и долго не кончает. А я, пожалуй, попробую с сыном. У нас тут все свои, и я надеюсь, что ничего не выйдет за пределы нашей компании? — спросила Нелли у бабушки, продолжая легонько поглаживать мой член.

— Моя племянница "замок", та блондинка, которую твой муж увёл в кусты, тоже "могила", так что от нас ничего не выйдет. Сынок, пойдём со мной, пусть они без нас собираются, — сказала баба Таня, взяв Виталика за руку и уводя его за собой, а он особо не сопротивлялся, вероятно, сам желая попробовать с симпатичной бабушкой.

— Мам, если ты будешь продолжать его мять, я кончу тебе в руку, — сказал я матери, не в силах терпеть эту сладостную пытку.

Нелли легонько поглаживала мой член, обхватывая его пальцами на глазах у дочери и тёти Гали, и у меня действительно возникло стойкое желание кончить.

— Ты кончишь мне, блядёныш. Будешь кончать в мою киску, а не в руку, — мать отпустила мой член и больно схватила меня за волосы на голове.

Нелли была злой и властной женщиной, совершенно без комплексов. Для моей матери переспать с сыном не было чем-то особенным. Её затуманенный взгляд шлюхи говорил о том, что Нелли хочет секса, и ей всё равно, с кем это будет — с сыном или другим парнем.

— Плохо, что у нас мужчин не хватает. Нас женщин пятеро, а их трое. Кому-то не достанется, — наконец Нелли отпустила мой член, и я смог убрать его в штаны, чтобы не поддаться искушению.

Ещё немного, и я бы действительно кончил в ладонь своей матери на глазах у старшей сестры, чего я страшно не хотел.

— У этой проститутки моей тёти есть наливка, настоянная на травке-хероставке, от которой у наших мужчин всю ночь будет стоять. Ещё немецкие сигареты сильно усиливают желание заниматься сексом. Покурите по разочку, девочки, пока эта сука Матвеевна не видит, — сказала Галина Николаевна, взяв из пепельницы на столе возле газовой плиты недокуренную сигарету, прикурив её от пламени конфорки, но затянувшись, передала её не Нелли, а мне.

Я, сделав затяжку, передал окурок немецкой сигареты матери.

— Здесь что, анаша? На рынке "чурки" курят "косяки", они похожи. Я несколько раз пробовала с ними, но здесь явно качественная "трава", — сказала Нелли, сделав затяжку и передав окурок дочери, красиво выпуская дым одновременно из носа и рта.

— Мой муж мент, он работает начальником уголовного розыска в Гдове. Он приносил с работы анашу, отобранную у наркоманов, но она и близко не стояла с этими сигаретами, — сказала Галина Ивановна, перекладывая мясо со сковороды в кастрюлю с крышкой.

— Здесь точно синтетика, на марихуану не похоже. Но сигареты классные, я от одной затяжки улетела в "космос", — сказала Ольга, затянувшись и передав окурок Галине Николаевне, но та не стала передавать его дальше, а затушила в пепельнице.

Нелли нужно было садиться за руль, и в обкуренном состоянии она не смогла бы вести машину.

— Вы тут неплохо устроились. Балуетесь наркотиками, занимаетесь сексом на природе. Еды, выпивки полно, и главное, работать не надо. А мы с дочкой целыми днями стоим за прилавком, — сказала Нелли хриплым, обкуренным голосом.

От одной затяжки моя мать закосела, и её затуманенные глаза стали "стеклянными".

— Здесь всего полно: зверья, рыбы. Вот мясо косули, её твой муж застрелил на реке, Нелли. А Костя с Матвеевной вчера продали рыбы на четыреста тысяч в городе. И главное, у нас нет Рыбнадзора и егерей. Так что вы не пожалеете, что будете вести с нами бизнес. Мы вас обеспечим товаром, а у моей тёти есть отличный самогон, можете и его брать на реализацию, — ответила моей матери Галя, складывая в сумки тарелки, вилки с ложками и стаканы.

В течение двадцати минут мы быстро собрались, понимая, что чем быстрее доберёмся до реки, тем быстрее начнём заниматься сексом. Все этого хотели, особенно моя мать, которая без конца бросала на меня похотливые взгляды, и я отвечал ей тем же.

Толян спустился в подвал и достал оттуда ящик пива и четыре бутылки "пшеничной" водки. Баба Таня взяла с собой свою наливку на травке-хероставке и трёхлитровую банку самогона на случай, если водки будет мало.

Ящик пива с водкой Толян поставил в багажник "нивы" жены, положив сверху коробку с закусками, взятыми тётей Светой из магазина в Гдове. Галина Николаевна пристроила туда же кастрюлю с мясом, а остальные закуски и корм для верш с ведёрком, в котором плескались мальки для жерлиц, положили в телегу.

— Ну что, Ивановна, трогай. Давно я на машинах не каталась, — сказала моей матери баба Таня, с трудом забираясь в тесный салон "нивы".

Виталик устроился на сиденье рядом с ней, а я сел спереди с матерью и тут же положил ладонь ей на бедро, нагло задрав юбку.

— Показывай мне дорогу к реке, а не лапай, блядь. Успеешь ещё налапаться, Костя. А вообще, я тебя сегодня заебу. Матвеевна, затрахаем мы с тобой этих молокососов? — засмеялась Нелли, лихо выруливая со двора и включив фары, а за нами от дома отъехала телега, управляемая Галиной Николаевной.

Она сидела спереди в качестве возницы, рядом с ней села Оля, а Толян с тётей Светой устроились в повозке позади них.

— Вот здесь мы ловим рыбу, Ивановна. А купаемся чуть дальше, в пятидесяти метрах, на старой Барской купальне, — пояснила моей матери баба Таня, когда мы спустились с бугра к реке, а за нами спускалась Зорька, таща за собой телегу.

Всю дорогу до реки я гладил Нелли по её нежной бедре, а мать, переключая скорости, клала ладонь мне на ширинку и мяла мой член, ощупывая его требовательными материнскими пальцами.

— В этой реке рыба клюёт даже на голый крючок. Здесь водятся сомы размером с человека. Вчера мы поймали одного на жерлицу и продали его в городе, — хвасталась моей матери Матвеевна, вытаскивая удочку из кустов.

Бабушка насадила на крючок червя, достав его из банки, оставленной нами на берегу во время вчерашнего лова. Ловко забросила удилище в воду и буквально через минуту вытащила из реки килограммового карпа.

— Вот видишь, Нель, здесь рыбы полно, и вчера мы наловили почти полную телегу. И это только на удочки, верши и жерлицы. А если поставить сети, улов будет огромным. В Гдове такую уйму рыбы не продашь. Вот почему я предлагаю вести совместный бизнес. И заодно породниться с тобой, — сказала баба Таня, положив пойманного карпа в садок и опустив его в воду.

Вскоре на место лова подъехала на лошади Галина Николаевна и, остановив Зорьку, стала выгружать из телеги варёную картошку с перловой крупой для верш. А Толян, взяв из повозки ведёрко с мелкой рыбой, пошёл в кусты ставить жерлицы.

— Мужики, быстро собирайте дрова для костра. Что нам в темноте сидеть? — сказала баба Таня, когда мы с места лова рыбы, зарядив картошкой с перловой крупой верши и забросив их в реку, перебрались на старую Барскую купальню.

Нелли включила фары в своей "ниве", освещая берег реки, на который женщины вытаскивали продукты из машины и телеги, накрывая на освещаемом фарами берегу "поляну" с выпивкой и закусками. А мы трое мужчин — Виталик, я и Толян — вооружившись топором, взятым из телеги бабы Тани, рубили сушняк, который в изобилии рос вдоль берега реки, и таскали его на старую Барскую купальню.

— Ого, здесь можно всю ночь до утра просидеть! — воскликнула Нелли, когда мы с Виталиком зажгли костёр, и берег реки осветился ярким светом.

Дров для костра мы заготовили с запасом на всю ночь, и гора порубленного сухого ивняка лежала чуть подальше от огня.

— Я не собираюсь возвращаться в деревню. Сейчас уже десять вечера, а рассвет будет только в начале четвёртого утра. Давайте выпьем, искупаемся в реке, а потом немного разомнёмся с нашими парнями, и утро наступит незаметно. Сейчас тепло, можно спать на улице, я прихватила из дома одеяла. Так что не замёрзнем, а если что, наши ребята нас согреют, — рассмеялась Матвеевна, обнимая и страстно целуя Виталика, сидящего рядом.

На зелёном одеяле, расстеленном возле костра, в центре стояла трёхлитровая банка с "коньяком" бабы Тани, две бутылки "пшеничной" водки, несколько бутылок "жигулёвского" пива, а остальное пиво вместе с ящиком Толян поставил в воду для охлаждения. Рядом с пивом находилась большая бутылка из-под вина объёмом семьсот грамм, наполненная до краёв фирменной наливкой на траве-хероставке, которую тщательно приготовила Матвеевна для повышения мужской силы.

На нашем "столе" закуски было не меньше, чем алкоголя: различные консервы, рыбные и мясные, заранее открытые мной и Виталиком, сыр, сухая и варёная колбаса, жареная рыба, селёдка в баночках, которую взяла тётя Света из своего магазина, и большая кастрюля с тушёным мясом косули.

— Тань, откуда у вас советская водка? — спросила моя мать у Матвеевны, взяв в руки бутылку с пшеничной водкой.

— Толик с Костей нашли два ящика водки в доме у бабы Веры. Она их приготовила для своего похоронного стола, но так и не воспользовалась, умерла в богадельне, а водка досталась нам, — ответила Матвеевна, забирая бутылку у моей матери и передавая её Толяну.

Мой отец был мастером разливать алкоголь и всегда делал это равномерно, чтобы всем хватило.

— За мир в нашей дружной компании и за начало нашего сотрудничества, — предложила тост Матвеевна, поднимая рюмку с водкой.

Все, сидящие вокруг одеяла с закусками, чокнулись, выпили и принялись закусывать.

— Ешь, сынок, дома я тебя на голодном пайке держала, — говорила моя мать, добавляя в мою тарелку куски жареного мяса.

Мы расселись вокруг одеяла с алкоголем и закусками группами по трое. Моя мать и сестра сели рядом со мной, Оля с одной стороны, а Нелли — с другой. Матвеевна с Галиной Николаевной усадили между собой Виталика и ухаживали за ним, подкладывая ему закуски. А Толян устроился рядом со Светой, потасканной блондинкой и продавщицей из продуктового магазина на окраине Гдова.

Мой отец внезапно заинтересовался Светланой Петровной, забыв при этом про Олю, свою неродную дочь.

— Между первой и второй — перерыв небольшой. Давай, Матвеевна, попробуем твою самогонку, а то водкой только аппетит разожгли, — сказала Нелли, глядя на меня.

Моя мать, несмотря на своё лёгкое поведение на рынке, всё же оставалась матерью, и даже для неё заниматься сексом с сыном на трезвую голову, да ещё и прилюдно, было некомфортно.

— Конечно, Нелли, для этого я её и взяла. Моя самогонка по вкусу напоминает коньяк, и голова наутро не болит. Но мужикам больше не нальём. А то напьются, и кто тогда нас развлекать будет? Для них у меня наливка на траве-хероставке. Пусть её пьют и пиво, — ответила баба Таня, беря банку с самогонкой и разливая её по стопкам всем женщинам вокруг одеяла.

Нам троим она налила наливку, слабую, горьковатую, но сильнодействующую для потенции. Я уже испытал её действие, и сейчас это было кстати. Я хотел быть с Нелли и Олей, а для этого нужны были силы.

— Хорошая у тебя самогонка, Тань. Такой я ещё не пробовала. А теперь можно и ваши знаменитые сигареты выкурить, те, что призрак убитого немца приносит, — сказала Нелли, делая вид, что не знает о свойствах сигарет в красной пачке с дубовыми листьями.

— Конечно, Ивановна, только давайте сядем вокруг костра и покурим. А потом пойдём купаться, — ответила баба Таня, доставая из сумки на плече пачку сигарет времён ВОВ.

Мы встали от "стола" с закусками и уселись вокруг горящего костра на траву. Толян подбросил в костёр дров, и он разгорелся с новой силой, освещая берег и тёмные воды реки.

— Давайте по кругу три сигареты пустим. Сразу всем по одной — это перебор. Нам ещё в реку идти купаться, а я боюсь, что мы под кайфом утонем, — предложила Матвеевна, прикуривая три сигареты из красной пачки и пуская их по кругу.

— Хорошие сигареты вам призрак приносит, сынок. После застолья их покурить — самый кайф, — сказала Нелли, выпуская дым мне в лицо.

Моя мать сидела передо мной в одном нижнем белье, бесстыдно раздвинув ноги, показывая мне то, что я никогда у неё не видел: трусы и лифчик, гладкие белые бёдра, стройные ноги и живот. У Нелли был небольшой сексуальный животик с родинкой в форме сердечка возле пупка.

Вопреки моим ожиданиям, на маме был только чёрный кружевной бюстгальтер, в котором томились её слегка отвислые груди. А трусы у Нелли были красные с чёрной каймой по краям, из эластичного материала, больше похожие на плавки.

Ольга сняла тесные джинсы, курточку с рубашкой и осталась сидеть на траве возле меня в купальнике: в синих с белым плавках и такого же цвета лифчике.

Старшая сестра, как и мать, раздвинула ноги, показывая мне нежную гладкую кожу их внутренней стороны.

Матвеевна щеголяла возле костра в белых объёмных трусах и старомодном бюстгальтере, а Галина Николаевна, раздевшись, оказалась перед Виталиком в чёрных трусах и лифчике. И только белобрысая продавщица сидела у костра без трусов. Тётя Света их испачкала во время боя с фашистом в лесу и сейчас демонстрировала моему отцу бритую щелку чуть ниже лобка.

— Его зовут Август, он безобидный, не участвовал в убийствах мирных жителей во время войны. Сейчас его скелет сидит возле берёзы в лесу недалеко от деревни, — ответил я матери, уставившись на её живот, где из-под красных плавок выбивался длинный чёрный волосок.

Мой член и так уже стоял, после выпитой наливки с травой-хероставкой и выкуренной немецкой сигареты с наркотиком, в предвкушении близости с матерью и сестрой. Но выбившийся у Нелли из-под красных эластичных плавок чёрный лобковый волос сделал его буквально каменным.

— А можно попросить дух этого немца Августа, чтобы он вместо сигарет принёс слиток золота? Для него это раз плюнуть, а для нас — шанс выбраться из нищеты и уехать отдыхать за границу. Я мечтаю съездить в США, в Майами, — мечтательно произнесла Ольга, и её обкуренные глаза засветились алчным блеском.

Оля, как и Нелли, безумно любила деньги, дорогие украшения, элитную одежду и роскошную жизнь. В Майами моя сестра хотела съездить потому, что одна из её подруг сумела выйти замуж за американца и уехать на ПМЖ в США в Майами, где она очень хорошо устроилась.

— У нас есть его смертный жетон и довоенный адрес. Матвеевна хочет найти родных Августа в Германии через передачу "Жди меня". Если они найдутся, то родственники погибшего немца заплатят нам приличные деньги в немецких марках или в долларах США за его жетон и останки. В ФРГ родственники погибших солдат получают пенсию, а Август считается пропавшим без вести, пока не найдены его кости, место гибели и солдатский жетон, — сказал я матери, не отводя взгляда от её плавок, из-под которых торчал чёрный волосок.

— Это уже ближе к реальности. У меня в Москве знакомая есть, она как раз на телевидении работает. Вернусь домой, свяжусь с ней. Так будет быстрее, чем писать письма, которые могут застрять в очереди на месяцы, если не годы, — моя мать не стала мечтать о слитке золота, а тут же ухватилась за идею найти родных погибшего немца в Германии и получить за его останки и жетон деньги.

— Это что, у нашего придурка Толика такой большой член? — спросила у матери Оля, глядя, как сидящий невдалеке Толян даёт за щеку белобрысой продавщице.

Тётя Света сняла лифчик и, голая, присела возле Толяна, беря в рот его здоровенную ялду.

— У твоего брата член побольше и потолще, дочка. Давай вдвоём ему угодим, а то он совсем стесняется, — засмеялась Нелли, снимая бюстгальтер.

Тяжёлые, налитые груди с тёмно-коричневыми сосками вывалились из чаш чёрного лифчика и шлёпнулись Нелли на живот.

— С удовольствием, мам. Ты же знаешь, что я люблю сосать, особенно такие большие члены, как у Кости, — Оля последовала примеру Нелли, сняла через голову купальник, но плавки оставила.

У сестры груди были чуть меньше, чем у матери, и не так сильно размягчены, как у Нелли.

— Тебя эти три бабы сделали мужчиной, сынок? Но это не считается. Настоящим мужчиной ты станешь сегодня с нами, со своей мамой и старшей сестрой, — Нелли рывком стянула с меня трусы и взялась рукой за член.

— Красавчик, правда, Оля? Толстая головка и длинный ствол. Ладно, тебе первой разрешу взять его в рот. Это за то, что ты мне Виталика нашла, — хрипло произнесла Нелли, глядя не на Олю, а на то, как в метре от нас симпатичная бабушка с пышными белыми ягодицами и её темноволосая племянница по очереди обслуживали Виталика.

Молодой парень ласкал женщин по волосам и смотрел на мою мать возбужденным взглядом.

— А я всё ждала, когда же ты мне за отбитого жениха отплатишь? — рассмеялась Оля, подходя ко мне и обнимая за шею.

Старшая сестра поцеловала меня в губы и, уступив место матери, нагнулась, жадно обхватив ртом мою головку.

— Хорошо она это делает, сынок? А я могу и лучше, — мать сидела рядом со мной, обнимая за шею и целуясь со мной.

Горячий язык Нелли моментально проник в мой рот, а не менее горячие губы Ольги, наглой и холодной девушки, обхватывали мою головку, страстно её обсасывая и пытаясь заглотить глубже.

— Дай и мне попробовать, Оль. Я тоже люблю это делать, особенно с Костей, — сказала Нелли, отстраняясь от моих губ и глядя на меня затуманенным взглядом.

Мать нагнулась и, оттолкнув Ольгу, сама обхватила накрашенными губами мою головку.

— Хоть бы сына постеснялась, Нелли. Я ему наполовину родная, а ты что творишь? — возмутилась Оля, расстроенная тем, что её не дали толком насладиться.

Нелли не ответила, её рот был занят моим членом, который она сосала, широко раскрыв глаза и тяжело дыша от удовольствия.

— Ладно, пусть будет так, Нелли. В следующий раз моя очередь с братом, — несколько секунд Оля смотрела, как Нелли занимается моим членом, а затем опустилась на колени рядом с ней и стала сосать мои яйца.

Старшая сестра брала в рот мои яички, обсасывая каждое отдельно и оба вместе, вызывая у меня невероятные ощущения.

Даже в самых смелых фантазиях, когда я мастурбировал, думая о матери, я не мог представить себе такое.

— Ыыыы, ааааа, ааааа, — завыл я, не выдержав двойного обслуживания от матери и сестры, изливаясь в рот Нелли.

Я обхватил голову матери руками и, рыча, сливал всю накопившуюся сперму в её рот.

Мать делала это лучше, чем дочь, её губы и язык двигались по моему стволу от головки до яиц и обратно. Но я кончил из-за того, что Оля сосала мои яйца, а мать быстро водила языком по моей головке.

— Не смей глотать, Нелли. Дай и мне попробовать сперму брата, — попросила мать Оля, обнимая её за шею.

Нелли сидела на траве с закрытым ртом, по её подбородку текла моя сперма.

— Мммм, мммм, — мать открыла рот и показала нам сперму на языке.

Но это длилось мгновение, Ольга припала ртом к губам Нелли и высосала у неё изо рта часть спермы. К моему удивлению, обе женщины, мать и дочь, сидя на коленях друг перед другом, страстно целовались. Причём Нелли с удовольствием мяла груди Оли.

Они что, лесбиянки? — мелькнуло у меня в голове, и я вспомнил, как мать и сестра часто запирались в комнате вечерами. Возможно, они занимались там "розовой" любовью. Откуда иначе такой страстный поцелуй?

— Ты мне моего парня не отбивай, Матвеевна, — смеясь, сказала Нелли бабушке, глядя, как пожилая женщина ложится на спину, раздвигая ноги, а между ними устраивается Виталик.

— Да что с ним будет, Ивановна? Поработает языком, мне на радость и себе в удовольствие, — ответила моей матери баба Таня, прижимая голову молодого парня к своему чёрному лобку.

— Мам, позволь Косте у тебя полизать, а потом я ему дам, — Ольга стащила с матери её красные трусики, и передо мной предстал огромный чёрный треугольник лобковых волос, сравнимый разве что с лобком Матвеевны.

— Мне не жалко, пусть лижет, я хочу кончить, — Нелли сильнее раздвинула ноги и подогнула их в коленях, чтобы мне было удобнее.

— Давай, сынок, смелее. Виталик уже работает, а ты всё медлишь, — поторопила меня мать, видя, что я застыл, рассматривая дыру, из которой вылез восемнадцать лет назад.

Промежность у Нелли сильно заросла чёрными волосами, как и у бабы Тани. Но половые губы у матери были розовыми, и из них сочился сок.

— Извини, мам, я сейчас, — ответил я, целуя её колени и ложась на живот между её стройными ногами.

— Лижи ей влагалище, братик, а не волосы на лобке, — учила меня сестра, заметив, что я ткаюсь носом в лобок Нелли, а не сосу её половые губы.

Мне хотелось покрыть поцелуями мамин лобок, большой и заросший чёрными волосами почти до пупка. Ведь его я представлял себе по рассказам отца, а в реальности он оказался ещё больше и чернее.

— Вот так, сынок, делай маме приятно, — простонала Нелли, когда я, закончив целовать её лобок, наконец припал ртом к её розовым с тёмным отливом половым губам и стал их сосать, слизывая капельки сока.

Мать прижала мою голову к своему лобку двумя руками, и едва я ввёл язык в её влагалище, из которого когда-то родился и в котором побывал член моего отца, а также члены сотен мужчин, Нелли ойкнула, пуская мне в рот обильную струю липкого и тягучего сока, смешанного с выделениями из её влагалища.

Я судорожно проглотил материнский сок, чтобы не захлебнуться, и смакуя, насладился его необычайным вкусом. Выделения из влагалища матери были в разы приятнее и вкуснее, чем терпкий сок из влагалища бабы Тани и немного кисловатый из влагалища её темноволосой племянницы Гали.

— Вот блядь, присосался, не оторвёшь. После неё у меня полижешь, братик. Я тоже так хочу кончить, — Ольга сидела рядом с нами на траве, гладила меня по голове и смотрела, как я целую и лижу влагалище нашей с ней матери.

А я, соса половые губы Нелли, раз за разом вставлял язык в её вагину, пытаясь им там шевелить. Сгорал от безумного желания взять в рот её большой клитор и начать его сосать.

Я чувствовал носом, как отросток у Нелли над входом в влагалище налился кровью от возбуждения и стоял словно маленький член, касаясь моего носа и щеки. Но я не спешил его брать в рот, мне хотелось, чтобы мать заставила меня это сделать. Сделав мне больно, схватив за волосы. Ведь сколько раз я мечтал об этом, когда мастурбировал.

— Его нужно сосать, Костя, а не мусолить языком, как ты делаешь. Мучаешь мать, — злая Нелли больно схватила меня за волосы и оттолкнула от своего лобка.

А я чуть не кончил, ведь этого момента, когда мать сделает мне больно и скажет со злостью, что я плохо лижу её влагалище, я ждал несколько лет и по правде не надеялся, что это вообще произойдёт.

— Оль, покажи своему непутёвому брату, как это делается. Пока я его не прибила, — хрипло попросила Нелли мою старшую сестру, ещё раз больно схватив меня за волосы и оттолкнув совсем от себя.

— Тут нет ничего сложного, Костя. Видишь, какой он у твоей мамы большой? Его нужно брать в рот и сосать, — не менее хрипло и возбуждённо сказала мне сестра, раздвигая пальцами половые губы у Нелли и показывая мне её клитор.

Огромный, с мизинец величиной, красный отросток стоял колом у матери над входом в влагалище и нетерпеливо дёргался от напряжения. Я его отчётливо видел в свете костра, вокруг которого мы ввосьмером занимались групповым сексом.

— Ты ещё взялась меня мучить, Оля? Я тебя попросила показать брату, как его сосать, а не рассматривать, — Нелли шлёпнула дочь по спине, и та послушно, не стесняясь меня, легла между раздвинутых ног нашей общей матери и припала ртом к её волосатой промежности.

Так вот чем они занимались у себя в спальне долгими зимними вечерами? Мать с школьных лет заставляла Олю удовлетворять её орально. И сейчас она умело демонстрировала мне свои навыки, соса крупный клитор у матери на моих глазах.

Хотя не только на моих. За действиями моей старшей сестры внимательно наблюдала присевшая рядом на траву Галина Николаевна. Темноволосая контролёрша с рынка была не у дел, в то время как Виталик лизал влагалище у её пышнозадой тётки.

— А у меня её полижешь, Анатольевна? — спросила у Ольги племянница Матвеевны, когда та немного пососав клитор у Нелли, показывая мне, как нужно делать, подняла голову, и её тут же за шею обвила рукой тётя Галя, наклоняя голову молодой девушки к своему волосатому лобку.

— Да полижет, Галь, полижет. Она любит это делать. А ты не смотри на них, сынок. Не нужно на это смотреть, — ответила мне мать, притягивая меня к себе.

Но видно ей самой захотелось увидеть, как её дочь начнёт лизать влагалище у другой женщины. И Нелли привстав с травы, обняв меня рукой, прижимая мою голову к своим полуотвислым грудям, стала смотреть на ласки старшей дочери с племянницей Матвеевны.

— Вы хотите, чтобы я её у вас полизала, тётя Галя? Но я не отлизываю влагалища у всех подряд, только у матери, — начала ломаться Оля, сидя на траве в обнимку с голой женщиной по возрасту ровесницей Нелли.

Моя старшая сестра двумя руками мяла груди у тёти Гали, покручивала пальчиками её соски, смотря в её затуманенные глаза томным взглядом.

— Я для тебя как мама Олечка. Подари мне удовольствие, я так этого желаю, — хриплым, дрожащим от волнения голосом попросила Галина Николаевна, укладываясь на спину и разводя перед девушкой ноги.

Ольга обняла сидящую на траве мать, страстно поцеловала Нелли в губы, и только после этого легла между ног тёти Гали, покрывая поцелуями сначала её чёрный волосатый лобок, затем опускаясь ниже к её интимному месту, из которого при свете костра сочилась любовная влага.

— Какая у тебя развратная сестра, сынок? Я её к этому приучила и не жалею. И тебя научу, нечего на них глазеть. Давай, соси, доставь удовольствие матери, — Нелли улеглась на спину рядом с Галиной Николаевной и, призывно раздвинув ноги, потянула мою голову к своей промежности.

Хотя мне было невероятно приятно наблюдать за ласками старшей сестры и племянницы Матвеевны, чёрноволосой и привлекательной взрослой женщиной, родная мать заставляла меня сосать её крупный клитор, и я не мог отказаться.

— Вот так, маленький засранец. Соси, соси его, сынок. Не заставляй маму причинять тебе боль. Ааааа, аааа, оойй, аааа, — стонала Нелли, нежно поглаживая мои волосы материнскими руками.

У злой мамаши не было причин причинять мне боль. Я делал всё, как она хотела. Обхватив её клитор губами, я сосал, ласкал его языком и одновременно пил из её влагалища сладкий любовный сок, которым она меня щедро угощала.

Рядом, почти вплотную, лежала на спине Галина Николаевна, у которой моя старшая сестра лизала влагалище. Женщина непрерывно стонала и скулила от ласк молодой девушки. Осознание того, что Оля лежит рядом со мной, так же как и я на животе между ног женщины, ровесницы нашей матери, и сосёт её влагалище, придавало мне дополнительное удовольствие, делая ощущения невероятно сладкими и взрывающими мой воспалённый мозг. Ведь такое я в самых смелых фантазиях не мог представить.

— Аааа, оооойй, всё, блядь, довёл, — Нелли громко застонала, с силой сжала ноги, и моя голова на мгновение оказалась зажатой между её ног, словно в тисках.

Я чувствовал, как по животу у мамаши прошли сильные судороги, и он начал сжиматься и сокращаться. Затем судороги стихли, и мать разжала ноги.

— Не знала, Нелька, что твоя дочь такая нежная девушка. Я и не мечтала попробовать это с женщиной, но очень хотелось. Но где в Гдове найдёшь такую? — Галина Николаевна лежала на траве, обнимая Олю, и слизывала языком с её подбородка свои выделения.

Оля, лёжа на спине, расслабленно позволяла красивой взрослой женщине себя целовать и ласкать, а на синих плавках у моей старшей сестры спереди темнело большое пятно.

Она что, кончила, когда лизала тёте Гале? — подумал я, резко закидывая ноги злой суки Нелли себе на плечи.

Мой член не просто стоял, его ломило от боли и бешеного возбуждения. И я хотел вогнать его в чёрное влагалище родной матери, трахать её с поднятыми ногами и смотреть этой суке в глаза.

— Не вздумай мне в неё кончить. Я не хочу делать аборт, сынок. И вообще, пошли к машине, там в бардачке лежит пачка презервативов, — мать упёрлась руками мне в пах, не давая вставить член в её влагалище, и мне пришлось подчиниться.