Переселение

Все началось с того, что я изменил своей девушке. Знакомая ситуация? Ну... Ну... Но моя девушка оказалась ведьмой из многовековой династии, чьи предки по женской линии были жертвами инквизиции. Я бы и сам не отказался от этой традиции, но гуманизм и страх помешали мне запачкать руки кровью любимой.

Моим наказанием стало провести день в теле женщины. Похоже, она все же меня любит и решила преподать урок. Ну что ж, заслужил. День — это легко, я справлюсь! Стану самой крутой девчонкой, пусть все завидуют!

Тело оказалось той самой девушки, с которой я познакомился в ночном клубе под градусом и по глупости привел к себе домой.

Утро. Открываю глаза — что-то не так, сую руку под одеяло — утреннего возбуждения нет, потому что и возбуждаться там нечему. Черт, началось... Чужое тело, чужая постель, чужая квартира. В ванной рука автоматически тянется к бритве, провожу пальцами по подбородку — брить нечего. Хотя... о, да — надо брить ноги...

После душа, проигнорировав все эти муссы, гели и спреи, выбираю нижнее белье. Что это? Стринги? Еще стринги? А где нормальные трусы, которые не надо вытаскивать из задницы? Видимо, не в этом комоде... Ладно, эти розовые с рюшами ничего так. Перехожу к бюстгальтеру (та-да!) на грудь третьего размера. Ого, у меня есть грудь! Будь она чужой — цены бы ей не было... или я что-то путаю? Сжимаю грудь и чувствую резкую боль. Ой, это всегда так? Вот почему девушки стонут, а я думал, им нравится. Что за черт?... Выбираю бюстгальтер в тон стрингам, упаковываю в него свою неожиданную грудь и пытаюсь застегнуть крючки сзади. Сначала просто пытаюсь, потом с раздражением, потом с матом и вдруг: Ааа!!! Сломала ноготь!!! Из глаз брызнули слезы, швыряю бюстгальтер в сторону и зубами откусываю остаток ногтя, восстанавливая свой мужской статус.

В руках у меня капроновые чулки. Чувствую себя последним идиотом, но уверенности добавляет то, что они надеваются на стройные ноги с ярким лаком на ногтях. Дальше юбка, пиджак, где-то должна быть блузка, но обойдемся без нее — сегодня я устанавливаю свои правила. Застегиваю пуговицы на пиджаке и чувствую, как ткань трет соски, а под юбкой — тонкую полоску кожи между стрингами и чулками. Трусь ногами, покачивая бедрами, и вслух произношу: Шлюха!

Последнее испытание — макияж. Отметаю пудры, румяна, карандаши. Выкручиваю тушь, дрожащими руками подношу к ресницам. Почему-то рот сам собой открывается, губы складываются в букву «О». Пробовал закрыть рот, но с открытым легче... Старательно обвожу губы помадой, шлепаю ими, облизываю, накрасил еще раз, непонятно зачем.

В прихожей надеваю туфли, в голове всплывают клипы группы «Казаки», критично смотрю на себя в зеркало: А я бы на такой девушке женился? Ой, а вдруг кто-то другой на нее позарится, а она — это я, фууу... Хмурю лоб и убедительно говорю зеркалу: Детка, пока Алекс с тобой, тебе ничего не угрожает!

Делаю несколько шагов на каблуках, выхожу за порог, спотыкаюсь, ударяюсь плечом о стену, пытаясь удержаться на ногах, сползаю вниз. Встаю, держась за стенку, возвращаюсь в квартиру и снимаю проклятые туфли, которые чуть не сломали мне ноги. Ищу взглядом балетки — терпеть их не могу на женщинах, но на мне они как манна небесная, ногам и душе полегчало. Вид у меня так себе — деловой костюм, ноги в капроне, на ногах балетки, под пиджаком... эээ... свобода. Беру дамскую сумку, неловко вешаю на плечо и гордо выхожу из дома.

Приезжаю на работу, падаю в кресло в своем кабинете. Хочу есть, нет, ХОЧУ ЕСТЬ, никогда не завтракал, но сейчас бы жевал картон. Внутри глухое раздражение, кого-нибудь бы сейчас пнул. Включаю компьютер, пока он грузится, закрываю глаза — это оказалось сложнее, чем я думал, а ведь только 9 утра. Болит грудь, хочу есть, плачу из-за сломанного ногтя, все раздражает... Братан, у тебя ПМС!!! Догадка как молния пронзает мозг. Листаю еженедельник на столе — на сегодня отчет и визит в клинику с адресом. Чем заняться? В голове пульсирует одна мысль — есть, есть, есть... Звонит телефон, я вздрагиваю и хватаю его. На экране: Леся — наверное, подруга. Спросила, как дела, договорились встретиться в кафе. Ммм... соблазним девушку? Ээээ... что за мысли? Надо найти еду, или я сейчас выброшусь из окна от отчаяния. Беру сумку, какую-то папку и выхожу из кабинета. На улице — палатка с шаурмой — даю мне две и два чая. Накидываюсь на еду, первую проглатываю за секунды, вторую ем медленно, задумчиво жуя, куда торопиться?

Все хорошее когда-нибудь заканчивается, шаурма закончилась, и я неохотно возвращаюсь в офис. По пути секретарша небрежно сообщает, что начальник меня искал. Разворачиваюсь, иду искать его кабинет, сжимая папку, с которой мы вышли за шаурмой — надеюсь, удастся отговориться важными делами. Начальник — невысокий, круглый крепыш с прической ежиком, маленькими маслеными глазками, большим носом и пухлыми губами-варениками.

— Где отчет? — нападает он на меня с порога. Я растерянно вжимаюсь в дверь и молча хлопаю ресницами. Начальник подходит ближе, заглядывает мне в глаза, ухмыляется и хватает за грудь. Аааа... больно же!!! Бешенство и отвращение захлестывают меня, я хватаю его за плечи, сгибаю ногу и бью коленом в пах, прогибаясь, чтобы ударить сильнее. Мужчина в шоке и агонии складывается пополам и падает на пол, шепча: «Стерва». Я смотрю на него сверху вниз с презрением и злостью, сплевываю на ковер и выхожу из кабинета. Глухое раздражение наконец нашло выход.

В коридоре наворачиваются слезы, я бегу в кабинет плакать над своей чуть не утраченной честью. Успокоившись, провожу остаток дня за «танчиками». Меня никто не трогал, в коридоре было тихо.

После работы еду по адресу из еженедельника. За здоровьем надо следить.

Нахожу частную клинику. Сижу в очереди, нервно теребя ремешок сумки, жду приглашения к гинекологу. И вот оно! Пугливо и стыдливо вхожу, меня встречает строгая Марьиванна лет пятидесяти с узкими губами, похожая на коммунистку, прямая как труба. Неясно, как она оказалась в этом буржуазном оплоте.

— Раздевайтесь и ложитесь — приказывает она, показывая на странное устройство в углу. Я стыдливо снимаю юбку, медленно стягиваю стринги и иду к этому сооружению. Как на него? Или в него? Или под него? Залезаю на ступеньки, сажусь попой, руки на подставки и жду осмотра. Наверное, будут брать кровь, думаю я, а эти подставки чтобы стекала в пробирки. Зачем им столько крови? И из обеих рук? И сидеть так неудобно, и холодно.

Марьиванна поворачивается ко мне и замирает, глядя во все глаза.

— Это что такое? — рявкает она, будто я осквернил святыню.

— А чтооо? — пищу я, сжимаясь от ее взгляда.

Марьиванна быстро подходит, ловко берет мои ноги, раздвигает и кладет на подпорки. Я вскрикиваю, падаю на спину и пытаюсь прикрыть себя.

— Руки! — слышу я и испуганно отдергиваю их к животу. Вижу, как врач подходит с чем-то похожим на пыточное приспособление.

— Нужно вставить гинекологическое зеркало для осмотра — ворчит она. Как вы будете рожать, если так пугаетесь?

— Рожать? Сейчас пирожков горячих нарожаю от страха. В голове вспыхивает видение, как Марьиванна стоит надо мной, привязанным к этому креслу, в офицерской фуражке со свастикой и гинекологическим зеркалом, вертит им перед моим носом и на ломаном русском спрашивает:

— Алекс, чьто вы передать ф шифровке Юстасу? Ась?

Меня охватил озноб, когда я почувствовал, как мне в крошечное отверстие жестоко ввели этот инструмент мучений и закрепили его так, чтобы все могли видеть то, что обычно скрыто. К счастью, пытка длилась недолго: Марьиванна сделала несколько мазков и отпустила меня, недовольно качая головой. Покинув это место, я осознал, что моя психика навсегда травмирована. Чтобы восстановить силы, мне срочно нужен был стакан крепкого виски или хотя бы глоток холодной водки.

Вспомнив, что утром мы договорились встретиться с подругой в кафе, я надеялся, что она поможет мне забыть только что пережитый ужас. Взглянув на часы, я поспешил на стоянку такси, уже опаздывая. Войдя в кафе, я нервно переминался с ноги на ногу, пытаясь определить, кто из присутствующих дам моя подруга. Мне повезло — одна из девушек смотрела прямо на меня и махала рукой. Я сел напротив нее, мы поздоровались, и официант принес меню. Я заказал мясо и две порции виски. Леся удивленно посмотрела на меня: "Что с тобой?"

"Как что? Я ужасно голодна, у меня был тяжелый день, и мне нужно утопить все печали в стакане. Что не так?"

"Все не так," — ответила Леся, ошеломляя меня. "Ты же не пьешь алкоголь после поездки в Индию и не ешь мясо..."

Я открыла рот от удивления, когда принесли мой виски, и, действуя на автопилоте, одним глотком осушила стакан. Слегка закашлявшись, я выдавила: "Будем считать, что я снова начала пить."

Леся пожала плечами, ей, похоже, было все равно на мои выходки; ее больше интересовали собственные проблемы: "Представляешь, это грязное существо с постоянной эрекцией сказало мне..."

Я даже не пыталась понять, о чем она говорит, обсуждая свои встречи с грязными животными, которым, очевидно, помогла бы кастрация. Алкоголь приятно окутывал каждую клетку моего тела, а мой взгляд блуждал по лицу и фигуре моей подруги: большие карие миндалевидные глаза, высокие скулы, темные густые волосы и пухлые идеально очерченные губы. Она была красива! И фигура у нее была аппетитная. Мои мысли затуманились алкоголем, и я мечтала, как резко хватаю ее за волосы и притягиваю к себе, жадно целуя, другой рукой скользя по ее ноге вверх, задирая подол платья и запуская руку в ее атласные трусики, нащупывая и сжимая ее упругие ягодицы. Затем резко переворачиваю ее и толкаю на стол — отличная поза! Срываю трусики на пол, расстегиваю ширинку своих джинсов, достаю своего готового ко всему друга и направляю его в ее влажную щель, быстро входя на всю длину, задавая высокий темп...

"И что я должна была ему ответить?" — вдруг донесся до меня голос Леськи, вырывая из моих фантазий.

Я попыталась сфокусировать взгляд на ней и заметила, что сижу с вилкой в руке и методично тыкаю ею в мясо. У меня пересохло во рту, и я вся вспотела. С трудом выдавила из себя: "Вот козел!" Леся энергично кивнула в знак согласия. Остаток вечера она продолжала говорить, что меня особо не напрягало, а наоборот, облегчало общение с практически незнакомой девушкой, тем более что она любезно подвезла меня домой, а я была так измотана, что вряд ли вспомнила бы, где проснулась утром.

В спальне я упала на кровать, не раздеваясь, пьяная, уставшая, измученная, с великим сочувствием ко всем женщинам и пониманием того, что, даже если меня накажут еще десять раз, я найду эту болтливую сексуальную Леську, как только доберусь до своего тела.