Дефенестрация. Часть 2

— Она была права в том, что захотела нам помочь,  — продолжил я.  — Меня радует, что мы вырастили такого внимательного и заботливого человека...

— Но я начала слишком напирать,  — снова вздохнула она.

— Видишь, ты всё прекрасно понимаешь!  — я улыбнулся и обнял её за плечо.

Разнообразить отношения можно разными способами! Зачем добиваться чего-то от упёртой изменницы, когда рядом сидит молодая, желанная и жаждущая... Разумеется, я бы никогда не посягнул на хрупкое существо, бегавшее по квартире в короткой маечке и глядящее на мир доверчивыми глазами. Но вполне созревшая женщина, даже более искушённая в сексе, чем её мать... Да ещё и желающая применить эту самую искушённость... Осталось немного подтолкнуть...

— Машенька, ты должна была подумать, почему мама избегает такого секса. Возможно, он кажется ей слишком грязным или унизительным...

— А возможно,  — гневно встряла жена.  — Ей противно такое извращение!

— Ты хочешь сказать, что мы воспитали дочь, которой нравятся противные извращения?  — я намеренно ударил в самое больное.  — Конечно же, ей не хватает опыта и мудрости в общении... В чём есть и наша вина. Сейчас я думаю, что мы слишком часто её баловали и слишком мало наказывали...

— Пап, у вас появился второй шанс доработать меня,  — вкрадчиво пробормотала дочка, прильнув к моей груди. Хотя, нет... Ко мне прижималась вовсе не наивная девочка, желавшая дополнительных знаний...  — Научите меня выстраивать отношения!

— Этот наш разговор, и есть пример. Если человек с тобой не согласен — у него есть на это причины. Например, у меня вчера не было желания... вступать с тобой в близость,  — я намеренно использовал самые обтекаемые формулировки.  — Ты объяснила необходимость, и я пошёл тебе навстречу. Эта близость оказалась не совсем обычной... для меня. Но, если тебя такое устраивает... И не стыдно признаться — я получил удовольствие, хотя делал то, чего не желал. Ты очень привлекательная и уже очень умелая женщина...

Во время монолога внимательно посматривал на лицо жены. Кажется, она поняла, что происходит и сейчас судорожно искала возможность возразить. Разумеется, не хотелось предоставлять ей такую возможность. Лучше оставить Олю молчаливым свидетелем...

— Доченька, давай покажем нашей маме, что мы не делали ничего противного или грязного,  — я посмотрел на Машу, замершую в готовности выполнить любое моё пожелание. С начала переломного возраста не видел я такого взгляда... Особенно после того, как она познакомилась с этим мудаком...

— Встань на четвереньки и покажи маме свою попочку,  — мой голос предательски дрогнул, когда я обратился с подобной просьбой к родной дочери.

Ольга напряжённо уставилась на округлые розовые ягодицы, замершие у самого лица.

— Милая, посмотри, как это выглядит,  — я обхватил жену за плечи.  — Смотри, какая она чистая и аккуратная!

— Я строго слежу за гигиеной, мамуля,  — прозвучал голос с другой стороны дочери.  — Как ты меня и учила!

— Да. Я рада,  — проговорила жена деревянным голосом, старательно отводя взгляд от сморщенного отверстия. Могу её понять. Несмотря на свои слова, я сам не мог прямо посмотреть на... на... это...

— 

Здесь нет ничего грязного,  — продолжал я вкрадчивым голосом, убеждая самого себя.  — Если дочка не против, могу его лизнуть...

— Я не против!  — восторженно вскрикнула Машенька.

— Вовсе не обязательно,  — пробормотала жена, уже не отводя взгляд.

"Что же у тебя глаза так блестят и грудь вздымается?" — захотелось спросить. Когда-то, очень давно, когда пытался соблазнить жену на анальный секс, я пытался приласкать её подобным образом. Всё закончилось визгом, брыканием, едва не слезами. Сейчас плотно сжатая дырочка дочери ожидала моего касания, чуть подрагивая. Как я собираюсь лизать то, на что не в силах посмотреть? Пигментация вокруг ануса была гораздо темнее и больше, чем у её матери... Это выглядит не так приятно, как аккуратная светлая дырочка Оли. И мокрая щель влагалища чуть ниже... Набухшие, почти тёмно-коричневые губки свисают вниз... Сейчас, я уже не был так уверен, но отступать в последний момент?

Положив руки на упругие ягодицы, медленно наклонился, старательно принюхиваясь. Обычный запах тела казался чуть более терпким и стойким, но ничего... неприятного. Ладно, только что сам убеждал, что в этом нет ничего... Если не думать, для чего она использует это отверстие... Не думать! Боясь не решиться, я плотно прижал язык к сфинктеру, ощущая, как он задёргался. Машенька вздохнула, чуть подавшись навстречу. Ничего ужасного или особенно приятного... Я начал двигать языком активнее, старательно вылизывая затрепетавший бутончик.

— Ой, как здорово!  — выдохнула дочка, обхватив руками ягодицы и раздвигая их ещё больше.  — Продолжай так делать!

Я едва оторвался от жадной дырочки, пытавшейся втянуть в себя мой язык.

— Мы просто показали нашей маме, что в таких ласках нет ничего ужасного,  — я повернулся к замершей Ольге.  — Может, ты сама захочешь попробовать? Как поцелуй в сжатые губы...

Оля чуть качнулась вперёд, приоткрыв рот... Потом дёрнулась назад, испуганно глянув на меня.

— Если ты не против, мы продолжим,  — жена продолжала молча смотреть.  — Что скажешь?

— А-а-а... Ну-у-у... если вам так нравится...

— Главное, если тебе нравится,  — я продолжал напирать.  — Ты же не откажешься поцеловать меня в губы после этого?

— Э-э-э... В губы?

— Я же продолжаю целовать тебя, хотя знаю сколько раз ты сосала член...

— Ты с ума сошёл!  — встрепенулась Ольга.  — При дочери!

Машенька захихикала, так что её попка начала забавно подёргиваться.

— Думаю, наша беременная дочь догадывается, что мы ещё и сексом занимались,  — не удержался я.  — Дочка, вернись к нам.

С тяжёлым стоном она развернулась, усевшись между нами и поглаживая живот. Её халат совершенно распахнулся, открыв набухшие груди.

— Прикройся!  — строго рыкнула жена и тут же махнула рукой.  — О чём это я? Сиди, как хочешь!

— Мамуль, если тебе неприятно, я прикроюсь,  — Машенька стянула халат на груди.  — Папа правильно сказал, мы должны учитывать твоё мнение.

— Моё мнение?  — жена взмахнула руками.  — Оно ещё не сформировалось! Я понимаю, что мы делаем что-то неправильно, но не могу сказать почему!

Как же я был с ней согласен!

— Могу сказать, но ты сама всё прекрасно знаешь,  — мне не хотелось сильно давить на 

неё.

— Знаю! Слушайте, давайте вы уже трахнетесь, и мы ляжем спать!

— Нет, мне придётся трахнуться с тобой! Мне прекрасно знакомо такое твоё состояние. Если ты так ляжешь спать, завтра будет грандиозный скандал по любому поводу. Тем более, поводов очень хватает.

— Я не собираюсь скандалить, пока Маша беременная!

— Это звучит ещё страшнее...

— Подожди...  — жена озадаченно посмотрела на меня.  — Ты собираешься заняться со мной сексом? Мы же говорили...

Она кинула испуганный взгляд на дочь и замолчала. Да, я помню, что мы говорили! И с большим удовольствием занялся бы сексом с Машенькой! Но оставлять жену неудовлетворённой было слишком опасно.

— Если что, я могу справиться и сама!  — Машенька поняла этот взгляд по-своему.

Она тяжело встала, порывшись в своей сумочке, извлекла затейливо изогнутую белую каплю.

— Могу выйти на кухню,  — дочь замерла, ожидая отказа.

— Вряд ли там будет достаточно уютно,  — я решил оправдать её ожидание.  — Можешь сесть в кресло... Оль, если хочешь я разверну его спинкой к нам...

— Да, лучше разверни,  — пробормотала жена, уставившись на вибратор в Машиной руке.

— Мамуль, только не говори, что никогда таким не пользовалась...  — дочка заметила нездоровый интерес, но приняла мудрое решение.  — Ладно, больше не буду вас смущать.

Огромное кресло когда-то подарил приятель, уехавший за рубеж, и мы несколько раз собирались его выкинуть — занимало слишком много места. Не думал, что оно настолько пригодится... Мы словно вновь остались в комнате одни. Привычным движением я подошёл к Оле и подцепил резинку, стягивая трусы вместе с чулками. Мой член уже ныл от напряжения и не располагал к долгим прелюдиям.

— Подожди, не так сразу!  — Олька сжала колени, чем окончательно взбесила меня.

— Лучше бы ты вчера так говорила!  — прошипел я ей в самое ухо, оттолкнув в сторону спутанные чулками ноги.

Безумное возбуждение растворилось без следа, оставив тянущую боль в яйцах. Я повалился в кровать, раздражённо отталкивая лезущую на меня жену. Она оглядывалась в сторону кресла и жутко гримасничала, словно хотела что-то сказать. Меня уже ничто не интересовало, уж тем более секс, и я продолжал отбиваться. Наконец, она поняла, что силой меня не одолеть, стянула скрученные чулки, следом платье, оставшись в одном лифчике. Посмотрела в сторону кресла, тяжело вздохнула и наконец громко заговорила, умоляюще глядя мне в глаза.

— Дорогой, я хочу извиниться. Ты неправильно меня понял. Я очень хочу тебя, но стеснялась показать... насколько я возбудилась, когда смотрела... как... как ты ласкал нашу дочь,  — она бросила быстрый взгляд в сторону кресла и продолжила.  — Мне понравилось смотреть, как ты лизал ей попу, и мне очень хочется туда попробовать. Сейчас я не готова, но если ты не передумаешь... пожалуйста, завтра... Я хочу попробовать! И чтобы Машенька помогла мне...

— Мамуля! Конечно!  — восторженный голос дочери смешивался с её тяжёлым сопением.  — Мы можем сначала растянуть её, чтобы не так больно было! О-о-о! Тебе точно понравится!

Если это оправдание она придумала, то оно оказалось очень своевременным. Признание жены и 

её согласие начали возвращать член в боевое положение. Но сдаваться так просто, тоже не хотелось.

— Машенька, может ты вернёшься к нам, чтобы мама начала привыкать к твоей компании?  — я сурово посмотрел на Ольку, показывая, что я всё ещё злюсь.

— Ой, правда, можно?  — она выглянула из-за спинки.  — Мам? Ты не против?

— Конечно же не против, доченька!  — ласково проворковала жена, вернув мне злой взгляд.  — Иди к нам! Вы с папой так развратно игрались...

Она перекинула через меня ногу, сразу опустившись на торчащий член. Вот насчёт возбуждения жена точно не соврала. Без долгих ласк, её влагалище едва увлажнялось и приходилось использовать смазку. Сейчас же... М-м-м! Как восхитительно!!! Не совсем люблю, когда Олька сверху — постоянно меняет ритм и мне трудно кончить, но сейчас... Чуть покачиваясь наезжает мокрой дырой, выгибает бёдра и медленно стягивается, потираясь скользкой промежностью...

Просто смотреть, дочке оказалось мало. Она прижалась к маминому бедру, навалилась на меня животом, продолжая одну руку прижимать к лобку. Четыре груди раскачивались над головой и одного этого было достаточно, чтобы... едва успеть выскользнуть из влагалища, разбрызгивая сперму и на себя, и на женщин.

— Ты успела?  — сухо поинтересовался я у жены.

— Кажется, да. На скандал, мне силы точно не осталось,  — она примиряюще улыбнулась и тут же удивлённо выкатила глаза.

Дочка со стоном и урчанием старательно слизывала с наших тел потёки спермы. Как же много мы о ней ещё не знаем.

— Ох! И я тоже всё,  — она повалилась рядом со мной.  — Вот почему я вчера папу и просила. Не могу без живого человеческого тепла кончить. Словно вскарабкалась на вершину, а перевалить сил не хватает.

— Хорошо, не будем больше тебя прогонять,  — я ласково поглаживал спутавшиеся волосы, обеих любимых женщин, как много лет назад...

Утро началось, как в рекламном ролике — с аромата свежезаваренного кофе. Я посмотрел на будильник и поморщился — до звонка ещё минут десять. Рядом уютно посапывала неверная жена. Вчера даже не успел подумать, что в моём домашней вагине побывал посторонний. В принципе, я был ему даже благодарен. Чувство вины оказалось весьма кстати...

Я зашёл в туалет, потом на кухню. Дочка в распахнутом халатике разливала кофе и раскладывала по тарелкам пирожные.

— Доброе... Что за праздник?  — обычно мы обходились бутербродами.

— Решила своих любимых родителей порадовать,  — воскликнула она, кинувшись на меня с объятиями.  — Особенно папулю! У него повышенный расход энергии. Надо восполнять!

Упругий живот и мягкие груди упёрлись в меня, вызвав запоздалое пробуждение утренней эрекции.

— Какой ты молодец! Опять готов!  — без особого смущения она нащупала в трусах член.

— Это он у меня на работу возбуждается,  — проворчал я, не в силах отстраниться.  — И твоё прекрасное, доступное, голое тело вовсе не при чём.

— Оно не голое! На мне трусики!  — Машенька раскинула полы халата. Действительно, на бёдрах заметны узкие белые тесёмки.

Воспользовавшись свободой, я поспешно уселся за стол, подвинув к себе пирожное.

— Что ты! Их не так надо есть!  — дочка щедро смазала 

крем с кусочками бисквита на свисающие груди, и повернулась ко мне.  — Кушай, папуля!

Я помню, как эти пупырчики, майку едва натягивали... Как время летит! Покосившись на дверь и обнаружив отсутствие жены, я начал слизывать липкую массу, задевая языком торчащие соски. Машенька тяжело вздыхала, прикрыв глаза, и выгибала спину, подставляя то одну, то другую грудь. Неожиданно для себя я увлёкся. Прополаскивая рот горячим кофе, припадал губами, втягивая очередной сосок и дразня его кончиком языка. Дочка стонала, заливаясь счастливым смехом.

Неожиданно над нами нависла тяжёлая тень. Я поднял глаза и замер. Жена в одном нижнем белье стояла в дверях, изумлённо наблюдая за происходящим.

— Мамуль! Что ты там стоишь? Иди сюда, тоже покормишь!  — она за руку подтащила Ольку к себе, стянула с её плеч бретельки лифчика и вымазала на обнажившиеся груди остатки моего пирожного.  — Пап, кушай!

Вообще-то, я собирался сообщить жене, что думаю о ней и её поведении вечером, но покачивающиеся перед моим лицом конусы... залепленные сладкими кусочками... Я впился губами в ближайшую грудь, нащупывая языком пока ещё мягкий сосок. Когда обе груди были очищены и блестели от моей слюны, Машенька не успокоилась.

— Мам, садись! Теперь я тебя покормлю!  — она обхватила ошалевшую Ольку за голову, прижимая ртом к своей груди.  — О-о-о! Как восхитительно!

Жена возмущенно вращала глазами, что наверняка означало внутренний протест, но дочь не обращала внимание на такие мелочи.

— Теперь глоток кофе,  — она поднесла чашку ко рту окормляемой, позволив сделать пару глотков, и подставила вторую грудь.  — Мне же надо тренироваться детей кормить! Ох, какой язычок нежный! Мамуля, ты так восхитительно... О-о-о! О-о-о-о-о!!! Да-а-а!

В последний момент дочка сунула руку под живот и завыла в экстазе.

— Мам, извини, но придётся тебе с тарелки доесть... Или папу намажь...  — она закатила глаза.

— Нет, нет! Я с тарелки!  — судорожно натягивая лифчик на всё ещё липкую грудь, Оля уселась за стол и принялась уничтожать остатки пирожного.

— Вообще-то, я думала просто поразвлекаться,  — успокаивая дыхание, проговорила дочь.  — Вспоминать про вас и дро... самоудовлетворяться... Но вы так замечательно это делали... Ничего, что я при вас кончила?

— Аппетит ты этим не испортила,  — меня больше волновало, как подняться из-за стола, не обнаружив свой мощный стояк.

— Мам, ты же поможешь папуле?  — кротко поинтересовалась дочь, продолжая смотреть в потолок.

— Конечно помогу,  — осторожно согласилась жена.  — В чём?

— Ты, как маленькая! В чём мужчинам по утрам надо помогать?

— Э-э-э...  — Олька перевела на меня взгляд, в котором засветилась понимание.

Была у нас такая славная утренняя традиция, которая окончательно отмерла лет десять назад...

— Да, помогу!  — она торопливо встала, подхватив меня под руку и пытаясь увлечь в комнату, но я подтянул её к себе.

— Зачем туда-сюда бегать?  — добродушно проворчал я, оттягивая резинку трусов.  — Мы же, одна семья...

Жена кинула на меня гневный взгляд и покорно опустилась на колени между моих ног. Впрочем, она применила своё секретное оружие. Качнув головой, рассыпала по плечам пышные волосы, почти полностью 

скрывая происходящее. Я не стал возражать. Ощущений от умелого ротика Ольки было вполне достаточно, а Машенька и так получила своё, даже с избытком. Одной рукой поглаживал ритмично покачивающуюся голову жены, а вторую положил на голое бедро дочери. Она попыталась подвинуть её ближе к своей промежности, но я строго посмотрел на неё, и Машенька успокоилась. Вообще-то, в последнее время жена всё реже глотала... Точнее, она реже брала в рот, а глотать перестала вообще, но сейчас она старательно втянула в себя всю порцию, поправила мои трусы и только потом выскользнула в ванную.

— Нам пора собираться,  — я одарил дочь счастливой улыбкой и вышел в комнату.

— До вечера!  — она помахала мне вслед ладошкой.  — Я всё приготовлю.

— Подвезёшь?  — спокойно спросил я Олю, словно ничего необычного не произошло.

Нам было не совсем по пути, и когда жена торопилась, мне приходилось добираться общественным транспортом.

— Конечно, любимый!  — она радушно улыбнулась, натягивая чулки.

Мне стало тревожно. Пожалуй, минет при дочери был излишним... С другой стороны, я ощущал полную удовлетворённость. Ну, сунул в неё кто-то свой член, подвигал туда-сюда... Что такого? Знал бы он, какое великолепие мне досталось! Умелая женщина — она ведь на влагалище не заканчивается... а только начинается...

Мы вместе спустились по лестнице, причём я галантно придерживал жену за локоть.

— Когда она перестала нас папулей-мамулей называть? Лет в семь-восемь?  — спросила жена с теплотой в голосе.

— В восемь. Точнее, на день рождения, когда ей девять исполнилось. Сказала, что уже слишком взрослая, чтобы сюсюкаться.

— Да, точно. Если она в девять была взрослая, то сейчас постарше нас с тобой?

— По крайней мере, не вместе взятых,  — хмыкнул я, всё ещё держась настороже.

Оля рассмеялась, открывая машину.

— Знаешь, что вспомнила, когда она мне свои сиськи совать начала? Как она переживала, что они у неё маленькие и плохо растут. Я обещала, что больше моих будут. Я ведь сдержала своё обещание!

— Забавно, о том же подумал,  — немного слукавил я, садясь на сиденье и замер.  — Стоп! Она сказала "детей кормить"! У неё что, двойня будет? Или ещё больше? Она тебе что-то говорила?

— Не-е-ет...  — жена тоже встревожилась.  — Пошли, спросим... Уже опаздываю! Поехали, набери её!

— По телефону такое обсуждать? Может, вечером спокойно поговорим?

— Ты прав. Чего я так задёргалась? Живот у неё великоват, но она и пополнее меня будет... Ещё и от плода зависит...

— Надо уточнить, что она с мужем собирается делать. Возвращаться к такому...

— Согласна. Когда я с пузенью ходила, ты с меня пылинки сдувал!

— Я и сейчас сдуваю... С вас обеих...

— Да, я вижу! Готовься десантироваться. Вечером заберу...

Оля сбросила скорость, подгадывая под красный сигнал, и сзади разгневанно загудели. Простоять сорок секунд на светофоре — это же катастрофа! Полжизни проходит! Что она меня вечером забирает — это хорошо. Можно будет обсудить предстоящее развлечение. Долгожданный анальный секс с женой — это, конечно, здорово, но в нашем возрасте некоторые вещи могут заметно на здоровье отразиться. Мне и 

дочкиной попки хватает... После внезапного утреннего минета мне уже особенно и не хочется...

Странное положение: с одной стороны — основные проблемы были решены. Отношения с женой нормализовались... как-то слишком мирно. Ссорились мы редко, но весьма эффективно, ещё долго припоминая старые обиды. Сейчас же... само рассосалось. Точнее, после вчерашнего вечера предъявлять жене за случайный перепихон совсем уж нелепо. Отношения с дочерью... Не то, чем станешь хвастать перед друзьями или коллегами, но она органично вписалась в нашу интимную жизнь. Точнее сказать, воссоздала её вокруг себя, причём настолько эффективно, что... Что? Всё продолжается, словно ничего особенного не случилось. Может потому, что ничего особенного и не случилось? Мои девочки счастливы, я доволен... Чего ещё желать? Ёбт!!! Я знаю, чего! Денег! Остатки, отложенные на дом, уходят на ребёнка, особенно если он окажется не один. Участок придётся продать, потому что в таком виде там только шашлыки можно жарить. Ничего путного на эти деньги не купишь... И остаёмся всей толпой в однокомнатной квартире! Прекрасные перспективы! Секс — штука хорошая, но на хлеб его не намажешь... Найти вторую работу? Когда в комнате появится младенец — самому захочется... Дочка найдёт себе нормального мужика? Она и без прицепа не смогла этого сделать...

После звонка я выскочил на улицу, сразу заметив знакомый автомобиль.

— Как на работе?  — поинтересовался я, размышляя, как перейти к волнующему меня вопросу.

— Не очень хорошо,  — проворчала жена, старательно глядя на дорогу.

— Что-то случилось?  — я серьёзно встревожился. Одной моей зарплаты на всю ораву точно не хватит.

— Что случилось?  — Олька словно очнулась.  — Извини, задумалась. На работе всё замечательно. Это я про себя, что не очень хорошо...

— А-а-а... У меня тоже не очень хорошо... Может и хорошо, но не очень понятно...

— У меня понятно, но мне это не нравится.

— Немного странный у нас диалог,  — нерешительно заметил я.

Мы подъехали к дому, но остались сидеть в машине. Поговорить в отсутствии дочери нам обоим было необходимо. Жена начала первой.

— Скажу, что я об этом думаю. Пожалуйста, не перебивай,  — обычно с такого предисловия начинался поток обвинений.  — Машенька уже взрослая замужняя женщина. К тому же, беременная. Я не скажу, что мы поступили правильно, но и ничего плохого в этом не вижу. Если бы не моя... не мой поступок — меня бы возмутил твой секс с другой женщиной. Как оказалось, смотреть на это оказалось... волнительно... Поэтому я хочу сказать о себе.

Поговорить о себе? Обычно у жены замечательно получается говорить обо мне. Где я ошибся, в чём был неправ и как мне необходимо вести себя в дальнейшем. Сейчас же...

— До сих пор стыдно, что я возбудилась, глядя как ты... ласкал... попу. Такой секс действительно кажется мне очень гадким... ужасным! Когда подруги в разговорах намекали на такое или подшучивали, я едва сдерживала тошноту. И когда ты в первый раз трахнул её... туда... мне было противно. И вы оба были противны. Особенно, когда Машенька начала так 

просто рассказывать, что постоянно это делает. И твоё самодовольство на лице!

Так это, было вступление! Наконец-то я слышу, как мы были омерзительны и больше никогда...

— Но вчера, когда ты начал лизать её прямо там! Это было так... так... внезапно... Внезапно я поняла, что готова кончить, глядя как твой язык погружается туда, откуда она...

Кажется, он не погружался. Сам уже ясно не помню. Но возбуждение жены, которая продолжала говорить, уставившись взглядом в лобовое стекло, мне ясно видно. Непонятно, к чему она ведёт. За долгие годы я успел хорошо изучить свою жену и угадывать, что она скажет или сделает. Сейчас, я ничего не понимал!

— И когда утром ты заставил меня отсосать при дочери... Это было так гадко, унизительно, постыдно... И она дрочила, глядя на нас...

"Отсосать"? "Дрочила"? Олька никогда не употребляла подобные слова! Что происходит?

— Сегодня на работе мне пришлось запереться в туалетной кабинке и мастурбировать!  — она обернулась ко мне со страхом в глазах.  — Я представляла, как ты засунешь член в мою задницу, и сходила с ума от возбуждения! Что со мной происходит?

— Э-э-э...  — отвечать на такие вопросы мне никогда не приходилось, и я растерялся.  — Это вполне естественная реакция организма на сильное возбуждение.

— Блять! Я знаю почему люди дрочат!  — гневно выкрикнула она.  — Почему меня так заводят самые гадкие вещи, что ты со мной вытворяешь?

Я с ней? Вообще-то, да... Вчера заставил смотреть. Сегодня заставил сосать. Тогда ключевой вопрос — почему я начал её заставлять?

— Выйду пройдусь,  — пробормотал я, вылезая из машины.  — Подожди пару минут.