Луна

Экспромтом... о нас, о твоих лунных серых глазах, о страсти...

Они совсем недавно знали друг друга, познакомившись на работе, в душном офисе... Он обратил внимание, как она стрельнула глазами в его сторону, улыбнулся в ответ, но так и оставил без спешных комплиментов в её адрес, проводив её попку обтянутую джинсой, подумал, что девушка, как партнёрша будет очень неплоха. Она кокетливо махнула хвостом собранных светлых волос, по кончикам которых он мгновенно ощутил, что хочет её однозначно, девушка с бумагами скрылась за дверями их кабинета.

Случился в скором времени корпоратив, проходивший в помпезном ресторане на Крестовском, располагавшимся прямо на берегу Невы, которое устраивало руководство их фирмы в честь её дня рождения. Иногда начальники выбрасывают деньги на подобные мероприятия, сэкономленные на своих же сотрудниках, понимая, что оным нужно хотя бы зрелищ, коль уж на хлеб давать ежемесячно их самих жаба душит, ну и для поднятия корпоративного духа.

Они опять встретились там глазами, держа друг друга в поле зрения, наблюдая со стороны, при этом ведя дежурные разговоры за своими столами, принимая приглашения на танцы, и приглашая партнёрш, иногда окунаясь в шумную подвыпившую тусовку из сослуживцев на танцполе, многие в которой начинали уже терять адекватность от чрезмерно выпитого.

Не став дожидаться сцен с рухнувшими коллегами в тарелки с салатом и объедками, они наконец встретившись в медленном танце. После него по его предложению тихо покинули изрядно подвыпивших сослуживцев, отправились на его машине в одиозный, скандально известный в городе продажей наркоты клуб. Располагался он в тесных дворах на Лиговском. Спустившись в бункер по бетонным ступеням бывшего бомбоубежища, незатейливо переоборудованного проворотливыми коммерсантами и их спонсорами в клуб, пользующийся популярностью у отвязной молодёжи, они, пройдя мимо барной стойки и взяв, по ходу, для неё бокал коньяка, попали на небольшой танцпол. В маленьком закутке, рядом с танцполом, на потёртых, грязных облупившихся кожаных диванчиках, вповалку, в плотном сигаретном смоге, лежала обкурившаяся травой молодёжь.

Запах Юлиных духов и лёгкий аромат коньяка с её губ дурманил ему голову, вызывая непреодолимое желание. Ему хотелось ощущать тепло её тела, влажную, ароматную кожу, только с присущим ей запахом... В мерцающих огнях танцпола, без смущения, она запустила свои лапки ему под белую льняную рубашку, скользя коготками по его телу, не моргая глядя в его глаза расстёгивая её и медленно опускаясь всё ниже и ниже, становясь на колени... Он запрокинув голову, чувствуя, как кружится голова от непреодолимого желания отдать ей его прямо здесь, среди неоновой толпы качающейся в ритме электронной музыки... Отдать глубоко... Это была обоюдная страсть...

Её кошачьи серые глаза в фосфорическом свете юпитеров были абсолютно белые, с маленькими точками чёрных зрачков, в которых не прикрыто светилось животное желание мужской плоти... Ей было плевать на танцующую, раскачивающуюся в такт музыке, изрядно выпившую о обкурившуюся толпу. Она едва расстегнула его светлые, льняные, шероховатые штаны, лёгким движением коснулась его ягодиц и ощутив, как напрягается в 

них его член, прижалась к нему щекой, приняв в рот и сделав пару движений, застегнув молнию удовлетворённо поднялась с колен, обняв его. Он хотел того же, хотел по-мужски грубо, всей пятернёй схватить её волосы и несравнимым ни с чем движением дать понять, что ему нужно. Сперма мешалась в жилах с кровью, пенилась, била по мозгам, мутила разум, кричала и рвалась наружу... Это состояние пьянило сознание и хотелось трахнуть её прямо здесь на глазах у заведённой толпы...

Танцпол клуба сменился на ресторанчик, там же, на холодной, осенней террасе. Разговоры не о чём... глядя глаза в глаза...

Недвусмысленное изменение её взгляда говорило о том, что пора ехать в отель...

После душа она юркнула к нему в постель, как ласковая кошка, обнюхивая и щекоча ресницами.

Положив её на спину, он ласково целовал её в грудь, массируя сосок, не выпуская его и делая нарочито больно, глубоко проникал языком в её ротик, играл, целовал нежно в губы, кусая подбородок... Она чувствовала, как член его набирает упругость и ловкими пальчиками массировала его, то сжимая, то отпуская.

Ему нравилось распластать её на кровати, привязав руки к спинке, нежно целуя опускаться всё ниже и ниже. Нежно, языком вылизывал её клитор, чувствуя, как тело её слабеет, изгибается спина, ослабевают и шире распадаются ноги обнажая нежную кожу и мягкие ямочки между ног... Руки его не оставляли её соски, набравшие упругость... Дыхание её менялось, становилось прерывистым... Судороги страсти сводили женское тело, а связанные руки тщетно пытались освободиться... Потом тело замирало, мышцы поясницы уже рефлекторно выгибали спину... Она сначала стонала, потом уже кричала гортанным глубоким криком... уже не чувствуя, как впиваются в кожу ремни, оставляя кровавые следы... а он продолжал доводить её до истошного крика, до судорог, до безумного состояния... потом целовал её обмякшее тело, мутные от бабьего счастья глаза... Сбросив ремни с её рук, целовал... целовал, целовал...

Он доводил её до оргазма, дурея, слыша её гортанный вопль, не сравнимый ни с чем... Дав ей отдохнуть, он продолжал мучить её тело ещё, ещё, ещё и ещё...

Менялись позы, приходила усталость...

Он лежал на кровати, раскинув широко руки, ослабевший от эмоций и вложивший в её тело все свои флюиды.

Она знала, чего он ждёт от неё...

Ей нравилось, как он, после её прикосновений, оживал... Не грубыми, но настойчивыми движениями, он отдавал ей его глубоко в рот. Её желание оживало вновь от ощущения его напряжённой плоти.

Он чувствовал, как между грудью и членом от прикосновений её рук и губ бегут сильнейшие токи, сливаются в реки и готовы вырваться наружу. Отстранив её, он менял позу, бесцеремонно, как куклу поворачивал её на бок и с силой натягивал на член, держа грубо за попку и перебросив ногу за своё плечо... Она стонала, от сладкой боли в этой непривычной для неё позе, царапая его запястья, оставляя содранную кожу от ногтей и кровавые задиры, от чего чувство выебать её с 

звериной силой возникало с ещё большей силой...

Он не любил безопасный секс... Наоборот, инстинкт настоящего самца требовал впрыснуть семя так глубоко в плоть, чтоб эта самка была его навеки и носила от него плод. Он ощущал это физически, на уровне спинного мозга, потому что к здравому смыслу это не имело никакого отношения. Только инстинкты начинали двигать им, каждой его клеткой, от чего он превращался в жаждущего зверя, что так нравилось его женщинам. Ему нравилось рвать её тело до синяков, держать её за горло до хрипоты... От её стонов, мужская сперма рвалась наружу и пузырясь, вырвалась горячим фонтаном, ударив горячей струёй в матку... Он хрипя, в изнеможении, сжимая её светлые волосы повалился на неё, придавив своим весом, тяжело дыша, благодарно прижал к себе, мокрый, обессилевший и счастливый.