Еще раз об абсолютной правоте Лизы Готфрик

Я, конечно, понимаю, что говнокино рыжей Ландер имеет право на существование, как и ни разу неинтересный мне любой вид занятия для скотов - спорта тоже также и тем же боком - раком, но многообещающий анонс уже италийских  " Братанов - морских дьяволов " и ублюдочный по самой концепции соцсетей и, в целом, говенного вирта, стрим здоровущей лошади Пришакариу переполнили чашу терпения, как буквально недавно общественная дискуссия по поводу очередного сериала  " Слово пасана, на ", который я никогда не посмотрю просто из чувства брезгливости, ясное осознание простейшего факта, что никто и никогда не принудит меня как потребителя нолеединичной информации хавать говно, и привели к зачистке от бессмысленных фоточек столь же бестолковых сказочек, написанных от не хер делать. Врубив в наушниках вышедший на пензию  " Slayer", пропитываясь жосткими рифами и грохотом сдвоенной бочки Ламбарди, я чуть было не совершил все ту же ошибку : подумал зайти к Кадаверии в ее аккаунт, но быстро просек трепещущим от ярости очком, что творчество носастой италийки и ее аккаунты - вещицы или штучки разные. Именно это в свое непростое время заставило меня насрать на бошки Лимонову, Акунину и Бабченке, не говоря о Пауке, на хрен, их книжки или музло не имеют вообще никакого отношения к навозу соцсетей или СМИ, они таятся в пиратских библиотеках, на халявных сайтах лежат - полеживают, ожидая желающего тупо скачать и проникнуться, короче, все та же стремная тема тети Юли Латыниной о площадках возможностей обрушила мою хрупкую психику под копыта торжествующего табуна настоящих лошадей, волшебно становящихся именно конями по заведении себе аккаунта, дачи интервью, в общем, стоит представлявшемуся тебе лично вменяемым деятелю высунуться в информационное пространство, как святых выноси. И без всякого мельдония.

- Мы заплатим тебе золотом, - соблазнял Абдулла Верещагина, уже устав, если честно, сниматься в советской херне, изображая грузинских басмачей, латышских комиссаров и усатых путиловцев, но продолжая продолжать, потому как ничего другого он не умел. - Или говном. Выбирай.

- Выбираю горячую, но справедливую пулю в затылок, - отвечал ему Верещагин, тоже мальца подустав обижаться за державу, тем более, что неистовая шобла басмачей как - то сама собой пропиталась криминальными понятиями, в чем, думаю, не было ничего странного, раз уж власть в России в одну осеннюю ночь была захвачена миниатюрной террористическо - бандитской сектой, преподнесенной потом ручными жидами пропаганды как пролетариат, хотя лишь дедушку Калинина можно было подверстать под сей ранжир. - Стреляй, сука.

Он разорвал на себе фуфаечку, приготовившись шататься Урбанским, но Абдулла, демонстративно закурив странного вида удлиненную папиросу, затянулся и передал ее ближайшему басмачу, Верещагину же сказал :

- Неохота время на тебя тратить, сволочь.

Развернул всю свою бригаду и отправился покорять Элам. Или Мавераннахр, по хер. Короче, выбрал Абдулла все тот же ромейский, позже нацистский, самый правильный принцип, гласящий о каждому свое. С чем вас всех и поздравляю.