Бессмертие зла

О да, судьба ужасна у изгнанника-вампира!

В смазливую девицу, что не спит в ночи, влюблен,  

Из закутка кладбищенского, мертвенного мира

Бредет во тьме пугливой тенью осторожно он.

Громадный видя дом и без труда в него проникнув,

Следит за ней, за шторой прячась, усмирив напасть,

Как та наряды меряет и вот, зевнув невинно,

Шепча молитву и задув свечу, ложится спать.

Когда последний шум и суета вокруг стихают,

Неслышно он выходит, озираясь и таясь,  

Над тельцем жалким, что любви пылающей не знает,

С почтеньем лекаря главой склоняется тотчас.

Как вдруг, в сей миг блаженнейший: о призрачное счастье!–

Когда казалось бы сама судьба благоволит,–

Ночь озаряется огнем, и, млея в сладострастье,

К нему толпа рассвирепевших мстителей бежит.

Один лишь поцелуй в худую тоненькую шейку

Его бы спас от тяжких и невыносимых мук,

Лишь раз в столетие он просыпается, так редко,

Но много у добра неистребимых верных слуг.

Набросившись, как свора псов, жестоко истязают –

В глумленье каждый палача стократно превзошел –

Смеясь, вовсю бьют палками, и душат и пинают,

И в сердце бедное осиновый вгоняют кол!

Потом к кресту прибив окровавлёнными гвоздями,

На холм высокий тащат, водружают не спеша,

Ликуя пьяными на всю округу голосами,

И ждут, чтоб отлетела невозбранная душа.

Тому, кто свергнут в огненную алчную геенну,

Познав в страданиях незыблемую неба власть,

За муки эти, Боже, ты ль не дашь ему воскреснуть,

Чтоб с именем твоим мы вновь смогли его распять!

1770