Мадмуазель Вероника и Крах империи, 1990

***

Я буду сух, как лист осенний.

Я все сказал, предвосхитил.

К чему немыслимые бредни,

безумья ревность,

жгучий пыл?

Ты безрассудна.

Я помешан,

в грязь втаптывая нашу жизнь!

Чуть больше

иль немного меньше –

какая разница, скажи.

Что было –

то осталось с нами,

жалеть не надо о былом.

Огня хмельными языками

объят пылающий

наш дом…

Пусть все сгорит!

И в горсти пепла

уж нелегко нам различить,

о чем судьба

призывно спела,

что

никогда не возвратить.

1990

***

Ты –

полупьяная

напротив

сидишь,

забывшись от невзгод.

И ты вкусила мой наркотик,

моих отравленных щедрот.             

Что ты в судьбе

сгоревшей ищешь?

Не отведу твою беду.

Когда очнешься,

то увидишь:

ты не в раю, а ты в аду!

Гримаса губ

страшна от корчи,

померк средь туч луны овал.

Я ночь –

завесил новой ночью,

я гибель –

гибелью пугал!

Мы все изведали с тобою,

отринув счастья

старый хлам…

Мы у черты иль за чертою –

уже никто не скажет нам.

1990