Плагиат. Из Киры Муратовой

Подарок для моей возлюбленной Гарби Мугуруса, носастенькой Марии Василевской, ОТР и, разумеется, делающей выверенные и вкусные подачи леди Бонни Роттен

Не желавший кушать ерлы, приготовленные по  " Черной книге ", Передонов, побывав вместе с Иваном Яковлевичем в сумасшедшем доме, совершенно неожиданно предстал вице - губернатором в неудавшемся продолжении сологубовской трилогии, третью часть которой читать невозможно напрочь, это удивляет, как в случае с Войновичем или мировым кинематографом, так и возникают в представлении литературные негры толстяка Дюма, загребающие жар обугленными руками голубых дивизионцев каудильо, дующих на воду, хотя никакого молока не было, а каштаны - по климату и географицки - щедро усыпали Червоний шлях через ижицу, зоологически выходя из соответствующих парнокопытным отверстий, расширяемых моей родственницей уже даже не Евпатием Коловоротом, а леопардовыми пятнами саркомы Капоши, покрывшими всю ее нежно любимую отчизну, добровольно ухнувшую уже ниже уровня канализации милостью ее опухших божков, про коих и говорить - то решительно нечего ; ну что там сказать, это п... дец, никакое иное слово не подойдет, будь ты хоть профессором журналистики или полинезийским адвокатом, нацистом - копом, гонящим собак сквозь пустыню к ресторанчику с рыбопродуктами, хоть британским киноактером Томом Харди, облажавшимся с воскрешением Безумного Макса, где на роль однорукой модели надо было звать Сиенну Гиллори, замыкая цепь безумных ассоциаций Евроньюс, разглядевших в космической пыли далеких планет следы Артура Миллера, как известно, примявшего оную пыль задом. Во второй части бывший учитель и полный псих боролся и достигал унылых видом студентов из эсеров, кутавшихся в клетчатые пледы и неприличные бороды, смеявшихся дребезжащими голосами у самовара, пока кучер Осип снаряжал гантели бертолетовой солью, что снесут на х... й всю тайгу к резиновым сапогам геологической искпедиции академика Обручева, о чем я и расскажу прямо сейчас.

- Ты, Минай Прокопыч, глянь лучше сюда, - сиплым голосом шептал казак Иорданский, дико озираясь в безуспешных попытках разглядеть в неверном отсвете костра крадущихся ночными тропами неумытиков, которых вывел в последний и решительный Сенька Тузик, тоже какими - то непонятными судьбами выскочивший у Вайнеров, хотя его и ухойдакали в полуподвале кабака села Разбой за пять десятков лет до того, - зырь, Минай Прокопыч, и запоминай.

Навязавшийся в проводники к Обручеву станичник свихнулся уже на второй день, якуты, волочившие волокуши с инструментом, переговаривались на своем птичьем языке, что, мол, увидел семеновец ушастого зверя Тонгу, лишь краем показавшего свой хобот из - под земли, пока они пробивались перевалом Конского, лекарь Пилип подозревал тривиальную белую горячку, а сам академик не думал ничего, ибо остался в Москве, чего никто не заметил.

- К вам Бонч, Владимир Ильич, - суетливая Стасова зябко потирала окоченевшие руки, стоя на пороге затемненного кабинета, кутаясь в рваную шаль и кашляя простуженным горлом, в котором что - то клокотало, Ленин еще подумал, что, мол, увидела старушка ушастого зверя Тонгу, лишь краем показавшего свои бивни из - под земли, пока она печатала на раздолбанном годами и боями с оппортунизмом  " Ундервуде " приказ на Запад. - Говорит, что промедление смерти подобно.

- Плагиат, - меланхолично заметил он, задумчиво щелкая затвором никелированного  " Браунинга ", подаренного Локкартом на Рождество. - Тоже мне, якобинец х... ев. А ну, ложись, - неожиданно приказал он Стасовой, дергая веком.

Дисциплинированная старушка, кротко вздохнув, легла лицом вниз, ожидая горячей и заслуженной пули седым затылком, но Ленин, вместо того, чтобы расстрелять предательницу, снял аккуратно брюки и лег сверху.

- Налбандян, товарищ Ленин, - начал говорить входящий Бонч, но поперхнулся. Посмотрел на ерзающий зад вождя и пристроился третьим.

Сидевший в приемной великий скульптор от нечего делать разглядывал раскрашенные матросами литографии с какими - то перьями и короткими пояснительными словами, по неистребимой привычке Ленина писать записочки уточнявшими народное творчество балтийцев, облаченными в пузырястые и вытянутые овалы, вылезающие из бород сибирских воевод, яростно оскаливших желтые зубы лошадей и даже Шемяки, отчего - то выглядевшего полным идиотом уже до появления матросов, видимо, подумал Налбандян, он уже таким и вышел в задумке неизвестного художника, оставившего после себя в правом нижнем углу непонятную подпись  " Дюрер ".

- Ты чего тут ?

В приемную вкатилась на колесиках какая - то чернявая и носастая дама в земляничного цвета шинели, огромной шляпке одной из Великих Княжон и ногах адмирала Колчака, конфискованных чехами под Иркутском.

- Конкурировать вздумал ? - шипела дама, наскакивая на скульптора колесиком. - Шалишь, сука черножопая, - Налбандян снова подумал, что кому бы говорить, эвон, видно же, что хайка. - Хер тебе на воротник, армяшка, - рычала носастая, торопливо нюхая свои подмышки, похоже, подумал опять Налбандян, это ее такой метод приводить себя в дееспособность и ярость, - я Бонча уже обрисовала в желтом тумане амурских далей, Стасову в кубизме, а Ленина буду ваять из хлеба и камня.

- Дичь какая - то, - заметил Пухов, закуривая папиросу, - десятый день едем и никуда не приехали.

Продовольственный маршрут Чикаго - Гребаный Экибастуз стоял не десятый день, а восемнадцатый годок в тупике Энтузиастов, но Пухов, закуривая папиросу, пропустил все самое интересное и теперь стоял у тендера, упорно думая о куда - то пропавшем матросе Шарикове, чепухе человеке, но матросе.