Алиса и дубы. Алиса в стране порно

Подарок для моей возлюбленной маленькой и светленькой Элины Свитолиной

- Спокойно, Маша, я Дубровский, - с диким французским акцентом произнес Ян Лапонтрек по прозвищу  " Доберман " и ухватил вскрикнувшую Марию Захарову за обвислый зад человека двуногого и иногда моющего голову по обету перед бурундуками кисло - сладким купоросом.

Он все перепутал, конечно, этот хренов наркоман, какой, в п... ду, Дубровский ? Не водилось отродясь никаких Дубровских в Белль Франс, разве иногда промчится мимо на Гамбург какой Дубов, полномочный представитель республики Советов в люстриновом пиджачке и смазных сапожнишках, отмеченных еще в мемуарах Павла Судоплатова ( он там описывает коварство бандеровцев в Тернополе, типа, прячутся они у конторы ГПУ и наблюдают, выходит из здания мужик в штатском, но на копытах - сапоги, его в оборот, он и колется, мол, да, мусор и большевик, только не режьте на сто кусков, его и резали лишь на семьдесят ), с топотком бодреньким и необычайно озабоченным видом, следом, бывало, маршрутом на Дубосеки бежали пленные памфиловцы, их как раз перегоняли татары, купившие пленных в Корфу у их же политрука, проигравшегося в буру, влетевшего на целых три рублика, а поскольку казна - дело государево, вот он и продал с потрохами двадцать восемь бойцов, тютелька в тютельку, по бухгалтерии и номиналу. Еще иногда, но редко шли караваном, гуськом друг за другом Дубцы, лихие люди из порностудий, они там заместо реквизиту орудовали, ну, работа ответственная, творческая, попробуй пять часов в световой день лезть башкой вперед в Изабеллу Кларк или Хеннесси. А ежели она серанет невзначай ? Вот и получали Дубцы за вредность молоко, считались коммунистами и шахтерами, проживали на Дамбассе. Одно слово - два слова. Точнее, четыре. На х... й всех Дубцов. Но вот за Дубцами шли косяком самые настоящие дубы. Высокие, стройные, метр восемьдесят восемь, тридцати лет отроду, кряжистые, сосновые, как пихта, с нелегкой судьбой и совершенно без мозга. Шли и пели песни.

- Ай люли, караул, батюшки мои, разбой !

А навстречу им выходили люди в балаклавах. Тоже без мозга, но там, вообще, по - тяжелой. Там креатив. Креатив - это когда берешь фуфаечку, ложишь ее куда угодно и срешь на нее, хошь Кевином Спейси, а хошь Хлое Свиньиной из роду Виторгана Фрунтова, того, что о прошлом годе утоп сазаном, узнав об истинном отчестве родного сына. Ильич, на х... й. Ильич. Вот хоть вые... сь ты раком, комод хренов, а Ильич.

- Не делай так, - серьезно попросила Мария Захарова кудрявого цыгана, - я глухая, но не дура.

Она тоже все перепутала. Это слова Моники Белуччи, а Захарова должна была закатить истерику и обосраться, чтоб весь мир потом качал головами и спрашивал пролетающих гагар : " Что это было, во имя Микки - Мауса ? " А гагары стонут в ответ, им, гагарам, недоступна лихость жизни перед бурей, их, гагар, колышет морем над седой равниной туч, у них, у гагар, мозгу - как у Дубцов или настоящих дубов, тридцатилетних, выдержанных дубов из секвойи.

- Дык и я не Дубровский, - ржал Доберманн, снимая кожаные шкары и тут Мария видела воочию, что, в - натуре, не Дубровский. Скорее, капитан Колбаскин или Лука Мудищев, может, частично так, и сам Пушкин, но по - любому : Ломоносов. Эдаким любой нос свихнуть можно набок. Потом он снимал кожаную куртку и Захарова падала на пол, увидев здоровенные шары.

- Меня зовут Марианна, - открывал тайну Доберманн, показывая пачпорт, тугамент, гумагу с орлом. - Марианна Кордоба.

И ставил Доберман или Марианна Кордоба в ряд, шеренгой малой трех Марий : Захарову, Алехину и Шарапову. И еще одну Кристину и одну Надежду. И своей здоровенной елдой вколачивал или вколачивала тупых девок в почву, напевая из патриотства  " Эх, дубинушка, ухнем ! Эх, сама пойдет ". Они уходили в почву покорно, пока не оставались над поверхностью вздорные головы, и ждали своего Сухова, что напоит из чайника затхлой водичкой. И не знали сучки, что пить из носика чайника - западло. Это мы так решили в нашем пионерском детстве. Даже название было своеобразное. Точнее, загадка. " У горбатого сосал ?   " Это значит духовность. Это надо понимать.

Короче, мой светлячок и Солнце, так они и пребывают до сих пор в состоянии первобытном, земельном, а ты читаешь эту сказку и смеешься над гадским, свиным языком с родины утопшей Офелии.