Не Вера

«До завтра, пока-пока! » - это я прощаюсь с уходящей домой напарницей-продавцом нашего магазина, закрывая за ней дверь. Закончился очередной рабочий день: выручку сдали, кассу свели – всё в порядке. Уборщицы у нас нет – поэтому сейчас протру полы и тоже отправлюсь домой. И, пожалуй, есть ещё одно дельце, которым я непременно займусь перед уходом. От этой мысли даже кровь отхлынула с лица, ноги стали ватными, ладони вспотели, а по телу пробежали мурашки, сладостно скопившись внизу живота.

Отправляюсь в подсобку за шваброй и тряпкой, надеваю на свои холёные, с маникюром и в золотых кольцах руки перчатки, наливаю в ведро воду с моющим средством и возвращаюсь с сим инвентарём в торговый зал. Оглядываю фронт работы, но смотрю не на пол, а на стройные ряды вешал, на которых представлен товар магазина – меховые изделия. Манто, жилеты, жакеты, пальто, шубы, дублёнки: норка, лисица, песец, бобёр, шиншилла, енот, куница... От всего этого кружится голова, а глаза лихорадочно блестят. Мм... Сейчас, уже скоро, только с полом разделаюсь. Вихрем проношусь по магазину – мистер Пропер бы позавидовал такой скорости уборки. Так, теперь пыль кое-где протереть и надраить зеркала. Брызгаю очистителем на своё отражение в зеркале и салфеткой пытаюсь стереть хитрую улыбку со своего лица – не получается. Ну вот, всё чисто. Оглядываю ещё раз зал, прежде, чем отнести орудия уборки назад в подсобку; отнесла, вымыла руки, вернулась.

Медленно, очень медленно прохожу между рядами вешал, рукой проводя по мехам – теперь я не спешу, теперь я тяну время в предвкушении... Двигаюсь по направлению к выключателям, одну за другой нажимаю клавиши, гася свет: щёлк, щёлк, щёлк. Тишина и почти полная темнота – только отблески зеркал в лунном свете. Возвращаюсь к мехам, на ходу расстёгивая пуговицы блузки. Пальцы касаются ткани - нежнейшего лёгкого шёлка, приятного и всегда прохладного материала. Снимаю блузку и отбрасываю в сторону. Завожу руки за спину, расстёгивая бюстгальтер, он летит в другую сторону. Чуть поёживаюсь от холода, мурашки, пробежав по моим плечам, концентрируются в области груди, пробегают по ареолам, заставляя затвердеть соски. Останавливаюсь, расстёгиваю молнию на юбке, и, виляя бёдрами, снимаю её; перешагиваю шпильками каблуков и иду дальше. Ну вот, я уже у цели, одетая лишь в стринги, чулки и туфли. Разуваюсь, снимаю с себя маленький клочок кружевной ткани - для чего вообще он? Я часто не ношу нижнего белья - особенно, когда хожу в джинсах. Обожаю прикосновение грубого денима к гладкой коже бритого лобка. Тончайшие чулки один за другим покидают мои длинные стройные ноги - я остаюсь одетой лишь в золото украшений и россыпь родинок на теле. Улыбка скользнула по моим влажным губам: в Средние Века за одну только родинку женщину признавали ведьмой! Делаю шаг вперёд...

Манто... жилеты... жакеты... шубы... Резкими движениями срываю их с уютных вешалок и бросаю на пол. Норка... лисица... песец... шиншилла... манящей грудой лежат у моих ног. Они ждут меня, они зовут меня. Опускаюсь на колени, прогибаюсь, как загулявшая кошка, ложусь, вытягиваясь во весь рост, кутаюсь в это меховое блаженство, перекатываюсь с боку на бок, сладострастно хохоча от щекочущего прикосновения меха к обнажённому телу. Выгибаюсь, сжимая тесно ноги, ощущая меж них нарастающую пульсацию своей плоти, чувствуя, как напряглись все мышцы чуть ли не до судорог в бёдрах.

Но что это? Как будто иголка колет. Неужели какая-то растеряха-швея позабыла её вынуть из шубы? Ещё и ещё укол. Поднимаю манто, в котором заподозрила сей подвох, пытаюсь разглядеть его поближе в лунном свете, льющемся из окна. Вдруг обнаруживаю, что на меня уставились изумлённые зелёные глаза! Моргаю и тут замечаю всю усатую физиономию целиком, вскрикиваю и ... просыпаюсь! Держу в руках своего кота, а он удивлённо смотрит на меня и упирается лапами мне в грудь. Представляю, Мурзик, что ты сейчас думаешь обо мне. О, да, куда до меня Вере Павловне с её алюминиевыми ложками?!* Хохочу, целую кота в нос и переворачиваюсь на другой бок – интересно, что на этот раз приснится?

12.04.2016г.

*Здесь имеется ввиду «Четвёртый сон Веры Павловны» из романа Н. Г. Чернышевского «Что Делать? » который рисует утопическую картину жизни будущего социалистического общества, настоящий земной рай. В этом идеальном мире царит невиданная роскошь, работают мастерские, почему-то преобладает алюминий (для того времени драгоценный металл), при этом все счастливы в свободном труде.