3. 2

2.

Питер, Питер...

Ты столько знаешь, ты много видел,

И все, что я хочу сказать тебе -

Это только слова.

Я снова покупаю билет на поезд.

Чуть-чуть ревнуя

И немного расстроившись,

Провожает меня до вокзала

Ночная Москва.

(C) Зоя Ященко.

Москва.

Купе «Красной Стрелы».

Спустя несколько часов.

Поезд № 002А отошел от перрона и взял курс в полуночную темень.

Они оставили в купе приглушенный свет и просто смотрят в окно. Ибо ночная Москва того стоит.

Он любит смотреть на огни Большого Города, блистающие в ночной темноте. Поэтому, Он уселся против движения поезда и стал любоваться на эти переливы московских реклам, фонарей и вывесок, сливающихся вдалеке в сплошное световое марево, похожее на фрактальные узоры фосфенов.

Город-сон.

Фантастическое место, созданное гением. Вернее, целым сонмом гениев. От итальянских фортификаторов Кремля, до проектировщиков сталинских высоток. Да и последующие поколения созидателей не подкачали. А неистовая энергия, переливающаяся на тонких планах этого места, подпитывает энергетические контуры, проступающие по верхним уровням зданий. Для того, кто это видит, и может наложить на обычную ночную визуальную картинку «московских огней», просто невероятное зрелище.  

Она уселась напротив Него, через откидной стол.   На ней, как и на нем,   джинсовый костюм, только чуть иного, женственного силуэта. Они оба предпочитают демократичный синий джинс иным вариантам одежды, особенно в дороге.

Ее лицо в приглушенном свете выглядит загадочно. Глаза широко раскрыты, и Она смотрит чуть вперед по ходу поезда, в то время как Ему открывается перспектива чуть назад.

Нет, так не пойдет!

Он решительно пересаживается, пристраивается рядом с Ней за откидным столиком.

Вот.

Теперь они рядом, только Она у окна, а Он ближе к двери, смотрят в одном направлении, и Он видит Ее утонченный, изысканный профиль на фоне блистающего фрактального марева ночной Москвы.

Жаль, что эта фантастическая, неописуемая картина не может быть запечатлена иначе, чем в своем собственном сердце. Ну, нет, не придумали еще ни холста, ни красок, способных показать это воистину мистическое зрелище, видимое особой комбинацией обычного и «духовного» зрения. С другой стороны, это все отнюдь не обыденное, а ИНОЕ, к тому же, сугубо личное, то, что прочим знать не дано. И, кроме того, где найдешь что-то надежнее, чем вместилище собственной Души?  

- Ты Волшебница, - Он тихо произносит это слово, имея в виду много и интересного. Того, что связывает их незримыми нитями.  

- Возможно, - рассеянно отвечает Она.

- Это правда, - произносит Он, пытается прочесть Ее настроение, и чувствует глубокую грусть.

- Что-то случилось? – Он чуть встревожен, хотя и не знает ничего дурного или неприятного, что могло бы Ее так огорчить.

- Я больше не могу, - отвечает Она. - Мне…

Она опускает глаза.  

Он, с улыбкой, приподнимает любимое лицо за подбородок, готовый Ее поцеловать. Но глаза Ее печальны. Он вопросительно смотрит.

- Мне стыдно быть счастливой, - отвечает Она на Его безмолвный вопрос. - Быть настолько счастливой…

- Ну-у-у… - Он многозначительно барабанит пальцами по ремню, продетому в слегка потертые джинсы, но Его Возлюбленная мягко кладет на Его руки свои ладони.

- Это тоже счастье. То, которое «не для всех», - Она сегодня удивительно серьезна. – А меня все чаще мучает мысль о том, что я просто не имею права жить так легко и непринужденно, когда вокруг…

- Понимаю. Тебе тяжело. Но нельзя же взваливать на себя все несчастья Мира! - Он слегка патетичен, но Она принимает Его патетику как должное.

- Нельзя, - серьезно отвечает Она. - На это никаких сил не хватит.

- Тогда смирись, - Он произносит это несколько неуверенно.

- Не могу, - Она грустно улыбается. - Уже не могу. Прости.

- Началось? – тихо спрашивает Он.

- Похоже, - отвечает Она. - Крестный и Старший говорили, что Перелом Личности и Кризис в отношении к Миру для нас неизбежны. Что нам все равно придется через это пройти. Вопрос только в сроках. Старший обещал нам лет десять спокойной жизни. А Крестный, услышав об этом, просто посоветовал: «Купи на ebay’е  губозакаточную машинку». Ты же знаешь его «шутки юмора»!

- Но ведь я пока ничего похожего не чувствую, - Он качает головой. Юмор Крестного грубоват и попахивает казармой, но Он привык доверять его мнению. Ибо, как говорится, «были прецеденты».    

- Это хорошо, - серьезно произносит Она. – Значит, ты сможешь меня контролировать, когда…

- Ну да, ну да! – Он с усмешкой кивает. - Как потянет тебя добро причинять заблудшему во грехах, заплутавшему на тропе порока, неблагодарному Человечеству, «по самое не могу», так сразу скручу тебя, навяжу шибари, и выпорю до полного сабспейса!

- Попробуй, - Она по-прежнему серьезна, - только не факт, что получится что-то путное.

- Варианты? – быстро спрашивает Он.

- Крестный говорит: «Если не можешь спасти все Человечество, спаси кого сможешь», - Она пожимает плечами. - Собственно, за этим мы и едем в Питер. Мне кажется, для нас это будет что-то сродни тренировке. Хотя… Все может быть и вовсе не так, как я полагаю. Ты знаешь, иногда мне кажется, что кто-то играет нами. В своих Целях. Увы, проверить это я не могу. Единственный выход, это исполнять свой Долг так, как его понимаешь. Спасать Людей по возможности. И никак иначе.

- Кого спасаем? – Он становится деловитым. Это уже конкретика, и реальная работа. То, для чего, собственно, Они оба и пришли сюда, в этот Мир. И при всем скептицизме и прагматизме, Его тоже несколько тяготит длительное отсутствие приложения их ОСОБЫМ способностям.

- Двоих. Фактически, наши одногодки. Ну, почти.   Чуть-чуть помладше нас с тобой. Но ведь это не существенно?

- Подробности? – Он готов начать действовать.

- Сейчас расскажу, - Она указывает на полку напротив. Вероятно, ей хочется видеть Его глаза.

Он усаживается, устраивается поудобнее, уже вполне готовый к восприятию информации о прошлом, а также о некоторых грядущих событиях.

- Все началось примерно год назад… - начинает Она.