Любовь втроём (Истории про любовь)

Любовный треугольник – это всегда экстримально, это всем любопытно. Пускай по-ханжески кричат, что это стыдно и грязно, но каждый, КАЖДЫЙ примеряет это на себя: «приемлю-неприемлю», «смогу-несмогу», «хочу – но не буду». Любовь втроём: он, она и Родина. Это тоже треугольник. И в нём, как и в любом другом треугольнике, кто-то всегда будет хоть немножко обижен, обойден вниманием. Потому, что всякий треугольник коварен тем, что не возможно в нём одному полностью отдаваться без остатка сразу двоим.

…Пригласила подружку. После недолгого застолья всё начала делать сама. Умница, понимает, что мы, мужики, и сами заведёмся, когда будем видеть такое. Да! Этому стОит по-учиться!

Кончиками пальцев, коготками своими пробежалась по спине подружки, по груди, нежно защипнув её соски. А затем вдруг сдёрнула с себя майку. Одним движением расстегнула лифчик и выпрыгнула из штанов! И такое вот «диво» в первозданном виде снимает с меня рубашку. Пытаюсь разглядеть её шелковистый «треугольник». Так и есть! Две розовые полоски срамных губ уже не могут скрыть возбуждённую плоть клитора. Он прилипчиво прижимается к моему плечу, касается, скользя, моего колена.

Подружка её в растерянности. Сидит и смущённо трогает свою грудь.

- Нет, девочка, скучать не дам! Давай как я!

Прелестница в каком-то безумном танце снимает с подружки майку, под которой нет лифчика, и на короткое время прикладывает свои губы к соскам её грудей. Назад запрокинута подружкина голова, глаза, чуть дрожа, неплотно закрыты, а крепко стиснутые скулы пытаются сдержать стон удовольствия. И рука уже где-то между ног теребит ставший влажным шёлк белья.

Даже не заметил, как оказался на диване. Ласкаю ей спину и схожу с ума от созерцания двух дырочек. Не тороплюсь. Прохлада от бархатной кожи тела и жар от возбуждённой вагины завораживают мою нетерпеливость, наслаждают. Её юная подружка  уже не может усидеть, стоит рядом и буквально просит меня:

- Ну, давай же, трахни её! Вот сюда! Давай! Я тебе помогу! Ой, какой он твёрдый! Вот сюда!

И, не отпуская руки, пытается вставить моё «копьё»  по-глубже моей подружке. Я и так уже внутри, а тут ещё мне нежными женскими пальцами скользят по «стволу»! И вдруг понимаю, что «кончить» будет сложно.

- Ложись рядом, Маринка, Нужно же и тебя приласкать! Я пока буду смотреть.

Девочке девятнадцать лет. Грудь, не сильно разбираюсь в этом, прилично какого размера, ещё не размята мужскими ласками. Даже когда легла на спину, «холмы», увенчанные красными сосками, продолжали упрямо вздыматься к верху. Попробовал  подвигать их, зажав «виноградинки» между пальцами. Да! Монолит! Обалденна девичья грудь!

А что у тебя ниже, прелестное создание? Языком раздвинул несколько волосиков и губы, под которыми ощутил маленький бугорок, скрытый тонкой складкой кожи. Ну, зачем же так резко двигать ко мне живот?! Ах, вот в чём дело! Подружка подружке ласкает языком грудь.

- Отвали, дядька Сережа! Дай мне попробовать девочку!

Пока женский язычок бегал по девичьему клитору, сзади женщину глубоко и ритмично охаживало «мужское достоинство».

- Ну, всё, пауза! Нужно сходить «до ветру».

Вот чертовки! Следом за мной повернулся ключ в дверях. Я - под окнами в полном «неглиже», а они - раздвинув шторы чтобы мне было лучше видно, на диване под «хи-хи» и «ха-ха» вытворяли такое, какое немецкое порно называет «Дастиш- фантастиш, о-я-я! ». Блин! Стрёмно! Не увидел бы кто! Стою, снова сжимая в руке свое «опять копьё», а за стеклом при ярком свете одна прелестница ласкает другую, и это им безумно нравится. А я даже не могу прикоснуться, только смотрю. Минут через сорок был допущен в помещение. Может, девчонкам и было хорошо, но сам я остался до конца не удовлетворённым, с какой-то тяжестью в низу живота.

Первый акт «Марлезонского балета» окончен! Антракт!