Дура ты, Маруська! продолжение 8

(продолжение)

Начало смотри:

9

– Ты что, как не своя? – спросила Ниночка Маруську. – Критические дни раньше времени пришли?

– Миша убежал… – ответила Маруська и расплакалась.

– Как убежал? – обрадовалась Ниночка. – Почему?

– Я рассказала ему о нашей с тобой любви. Он обозвал нас извращенками, педерастками и убежааал…

– Дура, – усмехнувшись, ответила Ниночка. – Он вые. тебя пару раз и больше ему ничего не надо от тебя. И денег ты от него не дождёшься… Не бзди, милая. Хочешь, вечерком нырнём в «ночнушку» самца-производителя тебе искать? На Мишке твоём свет клином не сошёлся… Я не возражаю, если ты с кем из этих вонючих козлов иногда и перепихнёшься, раз не можешь совсем без их х.. в жить…

Вечером Ниночка и Маруська привели себя в порядок и переоделись. Маруська надела голубое платье, открывающее плечи, часть груди и, конечно, ноги, а выглядевшая на тридцать сорокапятилетняя Ниночка – прозрачный чёрный топик без белья, открыв обзору свою красивую грудь, и красную юбочку, прикрывающую лишь её попу. Конечно, обе они не забыли и о соответствующих золотых побрякушках с камушками.

Ниночка остановила свой «Майбах» у входа в клуб. Толпа осаждающих вход нехотя расступилась перед ними: «Майбах» сделал своё дело. Строгий фейсконтрольщик с готовностью подал Ниночке руку и улыбнулся Маруське. Он помнил их обеих. Таких дам останавливать не положено.

Ниночка, держа под руку Маруську и высоко неся свой аппетитный, слегка покачивающийся бюст, проплыла уверенно по залу, лавируя между тусующимися. В соседнем зале шёл мужской стриптиз. Они поспели к самому началу. В зале сидели только дамы, в основном лет от тридцати и старше. Они наполняли зал запахами тончайших духов, дорогих сигарет и женской секрецией.

На небольшом возвышении молодой мужчина раздевался под медленную музыку, отбрасывая в сторону отдельные детали своего туалета. Оставшись в одной набедренной повязке с мешочком для члена, он прошёл между столиками, за которыми сидели дамы, сующими ему под повязку доллары. Некоторые из них осмеливались прикоснуться к нему, провести рукой по его бедру или попе, а то и схватить за мешочек. Мужчина только снисходительно улыбался.

Его сменил другой, не менее сексапильный самец с красной набедренной повязкой. За ним третий.

Маруська сравнивала их с Мишей, и они тускнели перед ним, как затёртая медяшка перед золотой монетой. Она заскучала. А Ниночка каждому из них пихала под повязку стодолларовые купюры.

– Тебе же не нравятся мужчины, – сказала ей Маруська.

– Дура, я не о себе, о тебе забочусь. На каждой бумажке я написала номер своего телефона. Отборные самцы-производители. Кто-нибудь да позвонит. Нам же с тобой нужен ребёнок. Или передумала?

– Я хочу ребёнка от Миши, – всхлипнула Маруська. Она была готова разреветься прямо здесь, на людях.

– Ё. твою мать, – рассердилась Ниночка. – Забудь своего сантехника. Он одного волоска с твоей бритой п.. ды не стоит.

Заметив, что её возлюбленная сейчас расплачется, Ниночка сказала:

– Хорошо, сейчас я суну «зелёненькую ещё этому, и потащимся ко мне домой. Не откажешься сегодняшнюю ночь провести у меня?

Спальня у Ниночки – её гордость. Она воплотила в свою жизнь то, о чём мечтала с отроческих лет. Две стены в спальне были сплошь зеркальные, оттого она казалась бесконечно длинной с уходящими в зазеркалье рядами шикарных сексодромов, хотя любовное ложе в ней одно. Потолок над ложем был тоже зеркальный.

Ниночка вкатила в спальню столик на колёсиках с «Шардоне» и фруктами. Забравшись в кровать, они пили вино и целовались.

– Я так тебя люблю, ангел мой, – шептала Ниночка. – Я люблю каждую клеточку твоего тела, каждый волосок.

Она ласкала Маруську, но ласки её на этот раз показались Маруське пресными. Она не испытывала даже небольшого удовольствия от прикосновений Ниночкиных пальчиков и языка.

– Тебе не нравятся мои ласки? – спросила Ниночка не чувствуя ответной реакции возлюбленной.

– Я, наверно, устала, – покривила душой Маруська. – Меня клонит в сон…

Ниночка обиженно отвернулась от Маруськи. А Маруська никак не могла уснуть, думая о Мише.

Прошло три дня. Маруська несколько раз набирала номер телефона Мишиной конторы, но едва заслышав женский голос: «алё», клала трубку на место. Она не знала, что сказать Мише, не могла придумать волшебное слово.

Когда она решилась позвонить в очередной раз, её вызвала Ниночка.

– Есть! Сработало! – радостно сообщила она Маруське. – Откликнулся один.

– Кто? – удивилась Маруська.

– Самец, Маруся, один из тех мальчиков-стриптизёров. Не зря я рассовала им в плавки семьсот долларов. Сегодня он приедет ко мне домой, и мы приступим к твоему оплодотворению.

– Я… – у Маруськи перехватило в горле.

– Не бойся, мы сначала посмотрим на него, поговорим. Дебил нам с тобой не нужен. Нам нужен умненький папка для нашей девочки. Не так ли?..

А в одежде он выглядел вполне приличным парнем. Его звали Олег. Он мог бы работать менеджером даже в банке. И речь его была вполне разумная. И образование имелось – он окончил три курса университета, но обстоятельства заставили его оборвать дальнейшее обучение.

– Лучше зарабатывать тысячу долларов в месяц стриптизом, чем полсотни с дипломом учителя, – сказал Олег приценивающимся к нему дамам.

Когда бесплодный разговор ему надоел, он сказал:

– Время – деньги, дорогие дамы. Вы что-то хотели мне предложить?

– Выбирая товар, покупателю не следует торопиться, даже если его продавец и подгоняет, – ответила Ниночка.

– А я вам ничего не продаю, – удивился Олег. – Вы по телефону предлагали мне выгодное дело и пригласили меня обсудить его. Оббивать грушу яйцами я не собираюсь – себе дороже, но если что-то дельное предложите – подумаю.

– Не хами, мальчик, – сказала ему Ниночка. – Прежде, чем говорить о деле, ты ответь нам на несколько вопросов, а именно, не болеешь ли ты какими хроническими, венерическими болезнями или, тьфу-тьфу, СПИДом, были ли в твоём роду сумасшедшие, уроды и тому подобное, сам ли не состоишь на учёте в психдиспансере…

– Зачем это вам знать? Телохранителем хотите меня нанять? Так я не пойду. На хрена мне мою голову под пули подставлять за ваши, простите, кунки?

– Нет, – усмехнулась Ниночка. – Себя мы и сами защитим или наймём профессионалов. А тебе нужно будет только сделать нам ребёночка.

– Это как? – опешил Олег.

– Ты не знаешь, как делают детей?

– Знаю. Это вые. ать вас, да?

– Не нас, а её, – ответила Ниночка и показала на Маруську.

– И что я за это буду иметь? – поинтересовался Олег.

– Тысячу баксов аванс и столько же по достижении результата.

– А что считать результатом? Когда родит? Так это долго ждать…

– Нет, как врач даст нам заключение о том, что Марусенька беременна. Не бойся, не обманем. Это для нас не деньги.

– Я вижу, – Олег обвёл глазами гостиную. – Мебель у вас шикарная, картины, фарфор…

– Ну что, берёшься? – оборвала его Ниночка.

– Дело не хитрое. Гоните аванец.

Маруське парень не понравился, но она не хотела снова разозлить Ниночку и не отказалась.

– Не будем терять время, – сказала Ниночка и, взяв их за руки Маруську и Олега, провела их в свою зеркальную спальню. – Трудитесь, дети мои.

– Ни х.. себе, – едва Ниночка оставила их наедине, сказал Олег, окинув спальню глазами. – Знатная . бальня, – и повернувшись к Маруське спросил: – Ну, что, потрёмся? Тебя, кажется, Маруся зовут?

Он притянул Маруську к себе и принялся раздевать её, продолжая болтать:

– Не сомневайся, я в этих делах мастак. Бабам нравится. Заделаю тебе пацана первый класс.

– Ниночка хочет девочку.  

– Она твоя сестра?

– Нет, подруга.

– А, так вы розовые, – догадался Олег. – Тебе, что, совсем мужики не нравятся?

Маруська пожала плечами. Говорить о Мише со стриптизером ей не хотелось.

– Ничё, вот вые. у тебя, понравится. Ещё просить будешь. Тебе не откажу и за так. Ты девочка ничё… Ложись…

Маруська увидела себя и Олега в зеркальном отражении – сто голых Марусек и сто голых Олегов, – и поспешила лечь на кровать. А с потолка на неё смотрела растянувшаяся на красной простыне зеркальная Маруська.

Олег действительно не намерен был тянуть резину. Он сразу навалился на Маруську всей своей массой, раздвинул её ноги и одним ударом вонзился в неё.

Маруська содрогнулась: нет, это совсем не походило на то, как ласкал её Миша. Она почувствовала не тепло внизу живота, не удовольствие разжигаемого блаженства, а подкатывающую к горлу тошноту отвращения, вызываемую движущимся в ней поршнем.

– Нет!.. Нет!.. – закричала Маруська и спихнув с себя Олега, выбежала из спальни и, промчавшись мимо Ниночки, сидевшей в гостиной перед телевизором, скрылась в туалете.

Её вырвало.

Маруська выбралась из туалета только после того, как ушёл Олег.

– Что с тобой приключилось? – спросила её Ниночка. – Олег ушёл злой, обозвал тебя «дурой»…

– Мне стало так противно, что я выблевала, – призналась Маруська.

– Сантехник тебя е. ал – не было противно, а тут такой самец – противно? – удивилась Ниночка. – Он хоть успел спустить в тебя?

– Нет, – ответила Маруська. – У меня сухо.

– Тогда напрасно сгорела мои тысяча семьсот баксов. Ну да ху. с нею. Скажи, что теперь? Как ребёночка заделаем?

(окончание следует)