25

Чёрт, ушёл. Забираю со стола бутылку с вином и поднимаюсь на второй этаж. Больше всего мне сейчас нужно расслабиться в тёплой ванне, иначе я сойду с ума от переживаний.

Взбалтываю целое облако пены, и вспоминаю, что забыл взять бокал для вина. Приходится пить из бутылки, впрочем, мне плевать на манеры сейчас. В конце концов, я не на приёме у королевы, а в собственной ванной. И всё-таки что-то грустное в этом есть - стареющий гей бросает своего любовника, чтобы не портить жизнь ни себе, ни ему. Прямо декаданс напополам с древнегреческой трагедией получается. Либо я обыкновенный трус, который боится отношений. Но первый вариант мне больше нравится.

Я хочу от Фрэнка больше, чем просто секс. Но… Он ведь уже взрослый мужчина, ему тридцать пять. Его мать беспокоится, что он до сих пор не остепенился. Каждый свой звонок она обязательно спрашивает у меня, не появилась в его жизни претендентка на роль жены. Боится, что её сын не успеет создать семью. Вряд ли ей приходила в голову мысль, что её сын не только не ищет жену, но предлагает своему соседу постоянные отношения. Да и кто бы может подумать подобное, при таком-то количестве женщин, побывавших в его спальне…

В прошлом году под Рождество она неожиданно приехала проведать сына. Привезла мне в подарок ужаснейший свитер ручной вязки, от которого я никак не мог отказаться. После семейного обеда, под каким-то предлогом сплавив Фрэнка на улицу, учинила мне полноценный допрос с пристрастием, ведь «Фрэнсис ей практически ничего не рассказывает, а она просто обязана знать, ведь она же его мама и  очень переживает».

– Просто вы с Фрэнсисом так хорошо ладите... – С виноватой улыбкой сказала она. – Наверное, у него нет хорошей девушки на примете, и поэтому он ничего мне не говорит. Не хочет расстроить.

Я прекрасно понимаю, почему он молчит. Девушек в его жизни много, но теория о похотливых самках – это отнюдь не то, что обычно рассказывают матерям на вопрос о будущей жене. Но этот комментарий я оставляю при себе, отвечая ничего не значащее:

– Да. Хорошо ладим, – бормочу я. – Я понимаю ваше беспокойство.

– Он всегда был непослушным, озорничал, – она продолжает. – Всегда. С самого детства. С ним всё время были одни неприятности. Но он был добрым, понимаете, он любил меня, братьев, сестёр. Наверное, мне не стоит об этом говорить, но он каждый месяц посылает домой деньги.

– Это очень трогательно, – соглашаюсь я. В голове шумит. Мне нечего ей сказать, но не знаю, как уйти от разговора.

– Да, – кивает она головой, с весёлой улыбкой, которая практически сразу пропадает. –После смерти мужа, он был главным в семье. Я во всём на него полагалась. Я так огорчилась, узнав, что он переезжает в Лондон. Была просто в отчаянии, плакала целыми днями, умоляла его остаться. Но сейчас, не волнуйтесь, я в порядке, очень рада за него. Он становится известным художником, хотя лучше бы он рисовал животных. Дельфинов, например. А ещё лучше кошек. – Хихикает она с виноватой улыбкой, легонько прикасаясь к моей руке, словно извиняясь.

Она задумчиво делает глоток пунша и внезапно смеётся, вспомнив что-то забавное.

– О, вы не подумайте, что девушки его не любили. Очень даже любили. Это понятно. Он ведь такой славный парень. Какая шевелюра. Весь в отца. У него прекрасные манеры, шарм. Он такой франт. Иногда, конечно, девушки из-за него плакали – они все мечтали выйти за него замуж. Городок-то маленький…

– Согласен. А с этим у него никогда не было, как бы это сказать, проблем? – Мне иногда казалось, что Фрэнка в прошлом обидела любимая женщина, и потому он боится заводить серьёзные отношения.

Она смотрит на меня голубыми, круглыми от возмущения глазами.

– Нет, что вы! Боже мой, что вы такое говорите. Фрэнсис – настоящий джентльмен, и всегда им был. Даниэль, он был первым парнем на деревне. Но понимаете... - Она задумчиво смотрит на меня, размышляет, насколько откровенной со мной можно быть. – Он их не любил. – Она с задумчивым видом отпивает ещё пунша. - Я очень переживала из-за этого. Боялась, что в этой суете так и не найдёт для себя времени. И останется один. – На секунду выражение её лица становится обеспокоенным, но она меняет тему разговора. – Ах, я, наверное, совсем вас замучила своими жалобами. Из всего делаю трагедию.

Чёрт. Если хорошенько подумать, то его мать, пожалуй, единственная причина, по которой я не решаюсь на отношения с Фрэнком. Что будет, когда она узнает правду? А она обо всём узнает рано или поздно.

Вино закончилось. И вода порядком остыла, но мне не хочется вылезать из ванной. Наверное, я останусь здесь жить. Поверну по эволюционной лестнице назад, растворюсь в воде и вернусь в океан по канализационной трубе.

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Наверное, Фрэнк вернулся, ключи забыл.

Я выпрыгиваю из ванны как ошпаренный, расплёскивая воду, быстро накидываю халат и, едва не вывернув ноги, бегу вниз. Трезвон может разбудить Лизу, и тогда прощай приятный вечер с ещё одной бутылкой бордо. А сегодня у меня есть полное право напиться – у меня как-никак разбито сердце. Причём моими же руками.

– Здравствуйте. – На пороге Мэри. – Дорогуша, я опоздала?

– Здравствуйте, Мэри. Э… Э, нет. Нет, вы не опоздали. Вообще-то... – А что она тут делает? Я вроде не просил её присмотреть сегодня за Лизой.

Мэри быстро проходит мимо меня и снимает пальто.

– Холод на улице собачий. А моя крошка Бетти ещё не спит?

– Спит уже.

– Мистер Мидхерст! – Она выходит в прихожую. – Вы простудитесь.

– Прошу вас, называйте меня Даниэль, я вас сто раз просил.

– Я думала, что вы уже одеты и готовы к выходу? – вопрошает Мэри. – Уже без четверти девять – вам пора собираться. Я принесла с собой всё необходимое, если снова придётся на ночь остаться.

– Мэри, мне кажется, вы ошиблись... – Я пытаюсь сообразить, зачем она пришла, я не планировал никуда выходить. - На сегодня я няню не вызывал.

– Меня Фрэнсис попросил. Позвонил сегодня днём, около пяти. Он собирался пригласить вас на ужин в какой-то французский ресторан. Говорил, вы будете что-то отмечать. Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но вы...

О, только не это. Фрэнк собирался пригласить меня отпраздновать его выставку в Америке, а я фактически изгадил ему весь вечер. Боже мой. Я тяжело сглатываю. Я становлюсь чертовски чувствительным, когда выпью лишнего - на глаза наворачиваются слёзы.

– Вы уже опаздываете, – она смотрит на часы, – так что поторопитесь.

Пока я бегаю по дому, одеваясь, Мэри поднимается в комнату к Лизе, а затем располагается в гостиной перед телевизором. Я ей нравлюсь, поэтому она не упускает возможности поболтать. Мне нравится, что я ей нравлюсь, но если сейчас останусь буквально на минуту, то задержусь надолго. Никогда не умел элегантно заворачивать вот такие вот пустые разговоры.

– Вы знаете, я как раз смотрела очень увлекательную передачу. Про рыб. Удивительные они всё же существа. А у этих еще полный рот зубов, огромных. Я и не думала, что у рыб бывают такие большие зубы, а вы? Или у омаров? – задумчиво добавляет она.

– У омаров? Нет. У рыб... хотя я не уверен.

Я убегаю наверх. Накинув на себя стандартную униформу, белый свитер с тёмными джинсами, несусь вниз.

– Так-то лучше, – одобрительно кивает Мэри. – Красивая рубашка.

– Мэри, Фрэнсис сказал вам название ресторана? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

– Ресторан, ресторан... Ах да. Он говорил что-то о французском заведении за углом, если я не ошибаюсь.

– Он не говорил, на какое время заказал столик?

– Кажется, на девять.

– А сейчас?

– У-у, – тянет она, приподнимая свой шерстяной рукав с проворством улитки в трансе, – без четверти десять.

– Мэри, никуда не уходите, хорошо? Договорились? Пожалуйста, останьтесь. – Я хватаю пальто, ключи и распахиваю дверь.

– Приятного вам вечера, – напутствует меня Мэри. – Надеюсь, вы его найдёте.

“У Одетты”. Наверняка он говорил про него – туда Руперт водил Крессиду. Это на Регентс-Парк-роуд, рядом с домом Луизы. Конечно, он не мог пригласить... Нет. Я пулей вылетаю из дома и бегу, как Форест Гамп. Неужели я мог быть таким дураком? Я настоящий Форест Гамп – дубина, идиот, кретин. Нет, я ещё хуже.

Через пять минут, дыша как загнанная лошадь, врываюсь в ресторан. Оглядываю сидящих в зале людей. Вот он, ест за столом, накрытым на двоих в небольшой нише у стены. Перед ним бутылка вина. На столовом серебре играет пламя свечи.

– Фрэнк?

Он поднимает взгляд, и я вижу, что он удивлён.

– Даниэль.

– Очень учтиво с твоей стороны оставить меня без ужина. Почему ты мне не сказал?

– Рад тебя видеть. Я хотел, но ты меня выгнал.

– Только не надо, Фрэнк.

– Принесите нам, пожалуйста, ещё одно меню, – обращается он к официанту и протягивает мне свой бокал. – Вот, выпей вина.

Я поднимаю бокал.

– Поздравляю, Фрэнк. Ты молодец, и я тобой горжусь.

– Спасибо.

– Ты что ешь?

– Луковый пирог. Хочешь попробовать?

– Да.

Он кладет мне в рот полную вилку пирога. Мимолётом я радуюсь, что в этой части ресторана нас практически не видно остальным гостям. Ещё думаю о том, насколько уместно ли будет с моей стороны продемонстрировать на вилке мои навыки орального секса. И о том, что буду похож на беднягу Купера-Бледный член. И ещё о том, что слишком много думаю.

– Итак, – говорит Фрэнк.

– Итак, – говорю я.

– Вот мы тут, вдвоём.

– Да.

– Хочешь, дам тебе ещё один урок флирта? Покажу похотливых самок в этом заведении?

– А ты что, сидел и выслеживал жертву?

Фрэнк смотрит на меня своим пронзительным взглядом.

– Нет, Даниэль, я ужинал.

– Я тоже хочу заказать что-нибудь.

– Конечно.

– Фрэнки, извини за то, что я наговорил тебе сегодня, – невнятно бормочу я, уставившись в меню. – Просто у меня были дурацкие подозрения...

– Все нормально, Даниэль, – останавливает он меня. – Я всё понимаю. Что будешь?

– Бифштекс. Нет, думаю, ты не понимаешь...

– Не порти всё, – мягко просит он, пристально глядя на меня. – Мне нравится ужинать с тобой.

– Фрэнки, я только хотел сказать. Нет, выслушай, пожалуйста. Может быть, тебе не надо больше выискивать похотливых самок?

– Хорошо, – медленно говорит Фрэнк, не сводя с меня глаз.

– А ты не против?

– Нет, – качает он головой, наливая вино в бокал.

– Мне это было бы неприятно. И мне бы не хотелось, чтобы ты приводил домой разных девок, – добавляю я. – Я не хочу больше натыкаться в ванной на незнакомых женщин в одних трусах.

– Правда? – И в его улыбке растворяются все мои сомнения и вопросы. – Я и сам от них уже устал.

– Знаешь, – говорю я, расплывшись в ответной улыбке до самых ушей, – неважно, чем все это кончится, но после ужина мы могли бы вернуться домой и...

Фрэнк разглядывает свою тарелку, потом резко поднимает голову.

– Да, – говорит он низким голосом и смотрит на меня своими серыми глазами, и я таю... Он мило улыбается, и в его улыбке читается явный намёк. – Давай поужинаем, пойдем домой, заберёмся в постель и не вылезем оттуда до самого Рождества.

На секунду вспоминаю, что дома Мэри, поэтому придётся вести себя немного тише обычного. Мы смотрим друг на друга и продолжаем есть, только жуём быстрее обычного.

– Я не хочу десерт, – говорю я с набитым ртом.

– Чёрт возьми, Даниэль, – смеётся он. – Хотя я понимаю. Как думаешь, они отдадут нам оставшиеся полбутылки с собой?

– Какая разница. Пошли домой.

Мы оплачиваем счет, я беру своё пальто, и вдруг мы уже на улице. Моя ладонь в его ладони. Мы идём, взявшись за руки, и это так сексуально, и мне хочется кричать от восторга. Но знаете что? Кажется, дело тут не только в сексе.

Я поворачиваюсь к Фрэнку и собираюсь что-то сказать, но потом думаю, что я уже достаточно сказал.

– Будем, - говорит он. – Давай просто пойдём домой, и просто... будем.

- Всё – Я закончил -