Никон 44

Второсортный отель за сто дирхемов в сутки устроил нас на все сто: туалет, душ и кондиционер показались раем после трёхчасового солярия на таможне. Антон сразу же доложил шефу о прибытии на место, а я включил телевизор, но по всем каналам транслировался призыв к молитве с изображением главной мечети страны.

- Ром, я наблюдал за перемещением людей на границе и придумал нехитрый план. Дайкин не обманул: марокканцы, действительно, проходят без предъявления документов.

- Да, но у нас товар противоположного пола.

Антон загадочно улыбнулся, взглянув на меня из-под лобья.

- Что, имиджмейкер, не догадываешься, о чём я говорю?

- Мать честная, как такая гениальная мысль посетила твою голову?

- Да вот так и посетила, что скажешь?

В торговом квартале мы приобрели голубые бабуши со скругленными носами, берберские штаны из лёгкой ткани и заглянули в лавку, торгующую парикмахерским инструментом.

Во второй половине дня, как сказал Дайкин, к отелю подъехал видавший виды советский «Раф». Гаффар не стал терять времени и повёз нас на окраину города, где хранился «товар». В течение получаса мы блуждали по глинобитным кварталам, которые ничем не отличались друг от друга. Мы боялись отстать от нашего проводника и навеки сгнить в этом глухом лабиринте.

- Антон, - сказал я, вытирая пот с лица, - слово «Марокко», часом, не русское?

- Точно, марока она и в России марока.

Наконец, Гаффар свернул на узкую улочку, обвешанную коврами, сразу за поворотом протиснулся между двумя стенами и простучал в дверь незамысловатую мелодию костяшками пальцев. Я невольно вспомнил товарища Сухова и жён Абдулы, терпеливо дожидающихся своего господина в гареме. К моему удивлению, нас встретила длинноволосая красавица без паранджи, приветливо поклонилась и проводила в небольшую комнату с эмигрантками. Никто не прятал своего лица, не отворачивался, арабки поднялись с ковра и почти одновременно поклонились нам.

- Теперь я понял, откуда взялись сказки Шахерезады, - пробасил я, желая разрядить напряжение.

Гаффар произнёс несколько слов и приложил руку к груди, собираясь покинуть нас, но Антон остановил его.

- Ром, скажи, сколько времени тебе потребуется для превращения девушек в мужчин?

- Думаю, за несколько часов справлюсь.

Я с восхищением слушал арабскую речь Антона и где-то в глубине души завидовал ему. Когда Гаффар ушёл, я, наконец, расслабился и опустился на ковёр.

- Прикольно как! Неужели они не пользуются стульями?

- Ладно, Склифософский, объясни, как ты решишь проблему длинных волос?

- Такие волосы не спрячешь под вязаную шапочку, придётся укоротить их, но традиционная джелоба, я думаю, уравняет наших женщин с мужчинами. Завтра, тем более, исламский праздник.

- Но ты испортишь товар…

- Волосы-то отрастут, а годы, проведённые в тюрьме, не возвратятся. Кстати, они не будут против нового имиджа?

- Дурак, это тебе не русские бабы, теперь мы их господа и повелители.

- То есть, что прикажу, то и сделают?

- На что ты намекаешь, подлый развратник?

Процесс преображения затянулся до поздней ночи. Тусклая лампочка и отсутствие приличного зеркала осложняло работу, однако, клиентки не унывали, терпеливо подчиняясь мастеру.

- Ну, вот и всё, можно ехать в гостиницу, - зевая во весь рот, протянул я.

Надо сказать, что в течение трёх часов Антон читал Коран, даже не волнуясь о качестве работы.

- Ты хоть сам понял, что сказал?

Я неспеша упаковал инструмент в рюкзак.

- Понял, но я хочу спать.

- Мы-то днём не выберемся из этого лабиринта, а уж ночью…

Попив чаю с мятой, мы улеглись с арабками на ковре. Несмотря на усталость, сон не шёл, а безмятежное посапывание юных красавиц не успокаивало. Кто эти девушки, знают ли, куда едут, кто их родители? Я чувствовал себя ржавым звеном в этой преступной цепи и испытывал невероятный стыд за свои действия. Да, я не мог устроить светлое будущее этим бедняжкам, осчастливить их, поэтому бессилие и безысходность ещё больше давили меня. Покаяние облегчало страдания, но ненадолго, каждый раз я клялся слезть с этой иглы, а муки совести клеймили меня с ещё большей силой, особенно ночью, когда я оставался один на один со своими жертвами. Мысленно глядя им в глаза, я обещал исправиться и разорвать с этой работой, но за ночью приходил рассвет и боль утихала.

Утром Гаффар привёз одежду, и мы сразу же приступили к финальной части нашего представления – костюмам и гриму. Араб с Антоном шептались за ширмой, но когда работа была закончена, Гаффар не узнал девушек, думая, что их подменили на юношей.

На таможне мы попросили арабок не качать бёдрами и держаться уверенней. Пограничники настолько были заняты новыми покорителями Сахары, что даже не обратили внимания на наших клиенток, которые смешались с толпой и благополучно пересекли границу.