Заложники Эрота

Слыхали ль вы преданий древних слово

О злых владыках времени былого?

Саади

У нас в армии, как известно, особенно любят интеллигентов. Если ты, скажем , искусствовед, то непременно угодишь там в землекопы. Если – упаси Боже! – историк, то служба при свиньях в подсобном хозяйстве тебе обеспечена. Вот так и медицинский фельдшер Виктор Лабазников (он просил называть его так) попал в полковые почтальоны.

Войсковая часть в те жаркие дни 1982 года стояла под афганским городом Кандагар и прикрывала развилку дорог на Кабул пакистанский Чаман. Каждый день Виктор с автоматчиком на помятом УАЗе ездили на городской почтамт, получали там сумку с газетами и письмами во второй половине дня возвращались в расположение.

В то роковое утро Виктор зашел в санчасть , навестить земляка Лёшку Личманова, подстреленного накануне душманами. Друг лежал, запеленатый бинтами по животу и груди и лишь хрипел, не имея сил произнести слова.

Южные плоды на тумбочке друга лежали нетронутым и чутьем медика Виктор понял, что раненому позарез нужен свежий куриный бульон. Он по привычке занял место в УАЗик рядом с автоматчиком и они запылили в Кандагар.

Пополудни получил почту. Уговорил попутчиков на минуту завернуть на городской базар. Это было грубейшим нарушением порядка, но где иначе купить курицу?

Остановили машину в проулке, откуда просматривался уголок торжища. Автоматчик Серега Тишин пересел на переднее сидение, включив видимую часть базара в сектор возможного обстрела. Шофер держал холостые обороты двигателя.

-Машину из виду не теряй! – велел Тишин, и Виктор пошел за курицей.

И лишь только миновал он проулок, как оказался на громадной площади, бурлящей тюрбанами и халатами всех мыслимых и немыслимых расцветок, гомонящей на все лады. Торговля шла всем, чем угодно, только не курами. Лишь в уголке, наглухо прикрытая паранджой фигурка держала в руках фазана. Виктор двинулся к ней, и машина для него оказалась закрытой за саманной стеной оставленного им проулка.

-Ку-ка-ре-ку!.,- негромко прокричал он и захлопал по бокам руками, изображая петуха. Верхняя часть мешка чадры отрицательно покачалась из стороны в сторону, но тут в прорези халата показался тоненький палец, которым фигура поманила парня за собой. Виктор шагнул за хозяйкой фазана, лавируя между торгующими и покупателями.

Она увлекала Виктора все дальше вглубь торжища и наконец вывела на улочку, противоположенную той, где осталась почтовая машина. Открыв калитку, пропустила солдата перед собой и повела мощеным двориком вглубь усадьбы. И здесь, у самого порожка домика, Виктор получил сзади мощный удар под коленки и свалился снопом.

…А в это время Сергей Тишин выбрался из машины и отправился искать Виктора. Уже в гуще толпы у него рванули ремень автомата, он пустил очередь поверх голов. Услышав стрельбу, водитель УАЗа с перепугу дал газ и помчался за подмогой в расположение части.

Связанных по рукам и ногам Виктора и Сергея всю ночь везли на жесткой арбе в горы. Двигались еще целый день под палящим солнцем без капли воды и прибыли в увитое виноградниками поселение, которое, как потом узнали пленники, было чем-то вроде санатория для полевых командиров моджахедов.

На ночь парней опустили в яму с решеткой в крупную клетку над нею, а утром потащили на допрос.

Здесь, на возвышении, на подушках возлежал крупный мужчина в чалме с ярким камнем, в халате с блестками, в остроносых туфлях со светлой бородкой. Рядом, в мягком кресле сидел европеец в военном костюме без погон. По комнате плавал сладковатый дымок, откуда-то доносились звуки зурны.

-Полковник Шафри Астаки желает знать, какой выкуп можно потребовать за вас от советского командования? - без всякого предисловия на хорошем русском языке заговорил европеец и уставился на парней. Шокированный событиями последних суток, они подавленно молчали. Душман произнес что-то, и европеец перевёл:

-Что вы умеете делать?

Проглотив слюну, Виктор выдавил:

-Я медицинский фельдшер…

-А я токарь, - прохрипел Сергей. Европеец переведил их слова. И тут человек в чалме порывисто вскочил. Быстро-быстро он заговорил, кивая головой, и камень на его чалме ожил, заиграл зелеными искрами. Было видно, что слова афганца ошарашили европейца. Лоб его покрылся испариной и он машинально начал вытирать вспотевшую шею платком. Полковник хлопнул в ладоши, на звук этот из боковушки выскочили дюжие молодцы в полевой форме и поволокли парней за собой.

х х х

Теперь, спустя почти тридцать лет , Виктор не может без содрогания вспоминать случившееся дальше. Прямо в соседней комнате парней …кастрировали. Оскопленные солдаты были брошены на циновки в каком-то полуподвале на несколько дней без еды. Воды было вдоволь и пили, пока не опухли.

И вот – снова та же комната. И тот же полковник Астаки. Он назначил ребят массажистам в свой гарем. Виктора, как оказалось, погубило его медицинское образование. Сергей же погорел за компанию.

В гареме у Астаки было девять женщин. Самой юной из них едва исполнилось одиннадцать лет, старшей шел семнадцатый год. Каждый день Виктор заходил в их «общежитие» и приступал к работе. Начинал со ступней, медленными движениями втирал в женское тела благовония, в конце концов наэлектиризовывая очередную жену полковника до состояния звенящей струны.

-Они были совсем девочки, - вспоминает он теперь. – Многие со свежими шрамами от непомерного мужского естества. Я хорошо помню одну – пятнадцатилетнюю Мухабат. У нее серьезно болела левая грудь, и она страдала даже от легкого прикосновения. У меня только при мысли от туши полковника на девочке подступала тошнота.

В гареме существовала строгая иерархия. Из девяти женщин лишь четверо принадлежали собственно полковнику. Двое оставались для гостей Астаки, еще трое были как бы про запас – за все время их затребовали всего несколько раз. Но зато уж гости «выжимали» из гарема все возможное, и потом Виктор по нескольку дней кормил полуживых девочек буквально с ложечки.

Но вместе с тем в поведении женщин Виктор не видел и тени униженности. Свою жизнь они почитали чуть ли не благом и страшно ревновали, когда Астаки уводил на свою половину «её», а не «меня», хотя хозяин держал жен в строгости, даже за порог покоев без паранджи они не смели выходить.

Сам же массажисты чувствовали себя в плену относительно неплохо. Их вдоволь кормили, давали слушать радио. Европеец постоянно снабжал Виктора новинками медицинской литературы на русском языке и и переводными статьями по специальной тематике. Но при всем этом ребят не оставляла мысль о побеге.

Так прожил они четыре года. Постепенно заменился «контингент» полковника, самой старшей в гареме теперь была Мухабат. Если бы не старания Виктора, она давно лишилась бы груди, и за это он чувствовал её благосклонность. Парни уже свободно объяснялись с женщинам и окружением полковника, стали прекрасными мастерами эротического массажа. Они уже давно давали сеансы и самому Астаки, и его многочисленным гостям.

Слава о чародеях-«шурави» разнеслась по всем горам. Массажистов стали возить по другим душманским гнездам. И бежать им удалось случайно. На подступах к Кандагару разгорелись жестокие бои и в один из дней на трофейном БТРе в санаторий заглянул крупный моджахед. Ребята метнулись через кустарник к беспечно оставленному броневичку и плотно закрыли за собой люки. Виктор доныне уверен, что Мухабат все это вдела,, но не подняла тревоги.

Вышибли ворота, с пулеметным огнем прорвались через заслон охраны и погнали БТР по скверному серпантину вниз. Туда, где небо расчеркивали ракеты воюющих сторон.

х х х

А потом был суд, короткое заключение, амнистия. Сегодня Виктор Лабазников числится сельским фельдшером, но, в основном, принимает на дому. Он принадлежит к числу тех народных целителей, к которым никогда не иссякают очереди страждущих. Великолепный костоправ, как зовут их исстари на Руси, он пользуется громадным уважением у больных. Не рвач, не грубиян, не задавала, он и ныне едва ли не единственный на тыщу верст целитель из тех, кто может возвратить силу любому мужчине, хотя не афиширует это:

-Мы в начале девяностых с Сергеем Тишиным открыли в Харькове салон эротического массажа. Поначалу все шло хорошо – от клиентов отбоя не было. Но потом коллега мой зажадничал, прибрал бизнес к рукам, хотя сам он в массажном деле дилетант. А я бросил все и перебрался в свою деревню, на родину.

Понятно, в нашей истории я изменил имена героев. Но когда вам пристанет время укрепить себя хотя бы в собственном мнении – прислушайтесь к людской молве. Вполне возможно, что вам расскажут о кудеснике, способном любой жене вернуть полноценного мужа. Тогда знайте , что молва донесла вам славу именно о Викторе Лабазникове.