Под столом у Жозефины

Сегодня он был особо нервен и зол. Он больно укусил ее за плечо; он иногда кусал ей груди и плечи, забывшись, но сейчас он явно хотел причинить ей боль и она автоматически и легко шлепнула его по губам. Он сразу же оставил ее и откатился на другой край кровати, а

она вышла за лимонадом,- при нем она не любила присутствия слуг в спальне. Когда она вернулась через минуту, кровать стояла пустой. Наполеона не было в комнате. Она заглянула даже за шторы... Присев в кресле у стола. она услышала перывистое, словно сдерживаемыми рыданиями, дыханье. Подняв край скатерти, она увидела его под столом, сидящим, обхватив колени и уткнувшим в них голову. Она опустилась на колени и вползла под стол, а потом опустила край скатерти и только в темноте протянула к нему руку. Сначала она целовала

его плечи в тонком шелке рубашки, потом тихонько перешла за ухо, потом , еще нежнее, к подбородку и остановилась губами в глубокой ямке, а оттуда, после этой остановки, мелкими поцелуями сжатыми губами прошла по его губам, чувственно изогнутым, словно

фигурные скобки. Он разомкнул руки и закрыл от нее лицо; тогда она легла навзничь, проникла рукой между его ног, осторожно высвободила его Героя(так они называли его между собой) и покрыла его поцелуями и сверху, и снизу, - так, как минуту назад она целовала его губы. Потом она  набрала в рот слюны и выпустила ее на Героя, растирая ее языком. Тут его рыдания прекратились, он напрягся, вместе с Героем, но это уже было веселое напряжение - предвкушение апогея. Разрядка наступила очень скоро, - на нее выплеснулось семя так. как семена из стручков диких бальзаминов - недотрог в ее саду.

Она подлегла под него, содрогающегося, и вязкая пахучая жидкость залила ее груди, скопившись в ложбинке между ними. Наконец-то она откинула край скатерти. села и там же. под столом, на его глазах, пригоршней собрала эту жидкость и размазала ее по лицу и шее, а потом поднесла остатки в ладони к своим губам, глубоко вдохнула из ладони,-это был запах ее обладания им, - и слизнула остатки. Он успокоился, он знал : его женщина его принимает и он опять может собой гордиться.