Холодное жаркое лето

-= 1 =-

Холодный, злой ветер срывал с набегающих на берег волн хохолки белых барашков.   И они, в свете полной бледно-яркой луны, рассыпались на тысячи сверкающих звездочек, исчезая навсегда в песке. В пустом от холода, открытом ветру зале ресторана, который нависал над берегом и волнами на несколько метров, на турецком топчане, закутавшись в мягкий и теплый плед, наблюдая за морем, они сидели и молчали, грея ладони о горячие бокалы с глинтвейном. Рядом растянувшись на мягком ковре и, положив огненно-рыжую голову ему на колени, куталась в свой плед девушка,   улыбаясь своим мыслям и наблюдая за ними. Какая-то добродушная рифма, кажется детская считалка, еле слышно слетала с ее губ, а коза из пальчиков перемещалась в разной последовательности согласно все громче произносимым строкам считалки, она ждала результата, хитро прищуриваясь, наблюдая и замедляя темп произносимых строк.

Этот июль выдался на удивление странным своими событиями, и не только потому, что он заявился в районную поликлинику с фразой: "Доктор, мне бы по болеть две недельки", за несколько часов до отправления поезда, за билетами на который он носился по агентствам не одну неделю. Не потому, что в самом жарком месяце лета вода в море все дни была неимоверно прозрачной и чистой, и еще леденяще холодной, такой, что искупаться отваживались редкие, да и то скорее изрядно подвыпившие искатели приключений. Яркое, горячее солнце днем выжигало узоры, выложенные камушками на их обнаженных телах, когда они уходили на весь день на мыс, подальше от людских толп и там, в обвалившихся в воду скалах, в скрытом от посторонних глаз, выстеленным мелкой галькой местечке играли в карты и пили пропитанное жаром палящего неба, скорее горячее, чем теплое вино, удивляясь столь контрастному изменению суточной температуры, ведь ночи заставляли их укрываться в закрытых кафе, пытаться найти в своих вещах хоть какое то подобие теплой одежды, и не найдя ее выпрашивать у официантов ставшие в ту пору наиболее популярными из заказов шерстяные пледы и глинтвейн. Странным тот июль был еще и потому, что поехали они на море втроем.

Уставший от жары и разомлев от "кипяченого" вина он лежал, растянувшись на кровати и прикрыв глаза от удовольствия подаренного прохладным душем в середине знойного дня, ожидал их возвращения, а они тем временем со звонким смехом, брызгаясь водой, охлаждались после пляжа, принимая душ. Минутой спустя скрипнула дверь, по его закрытым векам проскользнул солнечный зайчик, и мгновением позже туда же приземлилось мокрое полотенце, затем раздался звонкий смех. Такая неожиданность заставила его вздрогнуть и моментально избавиться от наступившей было дремы. Она смеялась, радуясь собственной шутке с брошенным в него полотенцем, ведь вывести его из блаженно-расслабленного состояния после душа могло лишь, наверное, землетрясение или какой другой катаклизм.

Полуобнаженная, с мокрыми волосами и капельками воды на гладкой и почти бархатной от загара коже - сейчас на фоне занавешенного окна она была совершенно не похожа на себя. Ее улыбка и озорной взгляд, казалось, притягивали все его внимание. Она сделала пару шагов, остановилась перед зеркалом, взъерошила свои мокрые и от того не казавшиеся сейчас такими огненными волосы, направилась в сторону комнаты остановившись на мгновение перед кроватью, где он с нескрываемым интересом наблюдал за ее движениями, и восхищался грацией ее тела. Он сел, протянул руку к ней, она приняла ее и он поднялся, обнял за плечи и, глядя прямо в глаза поцеловал, она подалась вперед, прижавшись к нему. Ее губы ответили на поцелуй, страстно, желая. Покрывая поцелуями шею и плечи, он чувствовал тепло ее дыхания. Руки скользили по коже, глаза были закрыты, она впитывала каждое прикосновение, и каждый поцелуй, еще больше уносясь из существующего мира. Оторвавшись на мгновение и вернув тем самым ее к реальности он, кинув взгляд на дверь, задал немой вопрос. "Десять минут, она решила устроить небольшие постирушки", - последовал ответ. В следующий момент он уже опять целовал ее, расстегивая купальник и постепенно приближая свои губы к набухшим соскам. Но до них  они не дошли, остановившись всего в сантиметре, он улыбнулся, выпрямился и, взяв за плечи, усадил ее на свою кровать. Его руки скользнули по ее, напрягшемуся от неожиданности, животу, губы теперь уже покрывали поцелуями и грудь, а затем и живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Сейчас должно было произойти то, что он с нетерпением ожидал уже очень долгое время. Руки его опустились,   она вздрогнула и чуть раздвинула ноги, допуская его пальцы к себе. Нежно прикоснувшись к ее груди, он уложил ее на кровать, стянул трусики, обнажив ее полностью и прикосновениями заставив дрожь опять пробежать по ее телу, он наблюдал, как мурашки покрывают ее тело. Его губы, опускаясь все ниже, наконец, нашли сжатую щелку чуть ниже аккуратно выбритого лобка и его язык проник внутрь, немного дрожа, немного надавливая, заставляя ускорять дыхание.   Чувствуя влагу ее секретов, душа его трепетала, мысли летали, не зная за что зацепиться, а его сердце бешено колотилось, выбивая дробь в висках. Наконец, через мгновение, совладав с собой, он взглянул на нее. Она, приподнявшись на локтях с любопытством, которое не могло скрыть даже ее возбуждение, наблюдала за ним и за его действиями. Блеск ее глаз, настолько глубоких и огромных от удивления, что казалось, можно было в них нырнуть как в бездонный темно-зеленый омут, заставил его ускорить свои движения, и вызвать тем самым новый приступ дрожи ее тела. Глаза ее закрылись, голова откинулась назад, а из груди вырвался глубокий стон. Мгновениями позже ее стоны сорвались, а тело ее на долю секунды расслабилось, чтобы в следующий миг напрячься снова, и дать волю бешеному, волшебному ритму сокращающихся мышц, рожденному где-то в глубине, вырваться наружу. Он не останавливался еще какое-то время, постепенно замедляя движения и переводя их в нежные поцелуи, и, наконец позволил себе взглянуть на нее. "Что это было?" - "Оргазм наверное", - ответил он, не до конца будучи уверенным в своей правоте. "Нет, нет! Точнее да, оргазм! Я не про это спросила... Я не знала, что это так приятно". Ему льстило, что первые в ее жизни ласки мужчины достались ей именно от него, а она, не скрывая истинного удивления и еще пребывая в неге, спросила: "Когда-нибудь повторишь?", и хихикнула. Он утвердительно кивнул.

Понежившись на кровати еще некоторое время она медленно, будто бодрствуя  во сне, оделась, позволяя ему в который раз восхититься изяществом ее тела, рассматривая, он пытался запомнить ее такой, какой она была всего лишь несколько минут назад, удивленной,   растерянной и возбужденной одновременно. С улыбкой взяв полотенце она направилась к выходу, а он, пытаясь успокоить себя присел на кровать. Дверь скрипнула, и они встретились  прямо в дверях. "Как всегда, все во время", - подумал он, а вслух произнес - "Привет милая, как душ?". Поднявшись на встречу вошедшей, а в закрывающуюся дверь, взглядом провожая огненное пятно растрепанных, уже почти высохших волос, он, чуть наклонившись, нежно прикоснулся к ее губам своими, чуть отстранился и моргая в ожидании реакции. Взметнувшиеся вверх ресницы не заставили себя ждать, голубые глаза заискрились озорным огоньком, а прелестный носик чуть поморщился, как бы пытаясь убедиться в правоте своих ощущений. "Неужели?" - "Да!" - "Понравилось?" - "Иди спроси", ответил он ей с нескрываемым, но добрым ехидством. "Где же ты была так долго? Приди ты раньше на минуту...", - произнес он с наигранной мечтательностью, и тут же спиной полетел на кровать, от довольно ощутимого толчка в грудь. Подниматься он не стал, а начал наблюдать за ее плавными движениями, когда она развязывала узел полотенца, открывая взору прекрасное тело.   Он смотрел на разгорающийся огонь желания в  ее голубых глазах, сердце его с новой силой стало выстукивать ритм желания, а низ живота, казалось, пульсировал, становясь то пламенем то льдом. Она всегда могла полностью контролировать себя и свое возбуждение, вызывая его для себя одним только ей известным, но безотказным способом.   Стянув с него плавки, провела рукой по его уже начавшему увеличиваться члену, поцеловала его и, притянув к себе обвила губами, он почувствовал как ее язык, трепетно блуждает по коже, как рука ее уверенным движением освобождает из плоти уже совершенно напряженную головку. Она погрузила его в себя полностью, как он любил, возбуждаясь окончательно, и оторвалась буквально через мгновение. Ни слова не говоря, поднялась, чтобы изменить положение тела и опуститься сверху на колени над ним, чтобы направить его желание в себя, чтобы чувствовать его и слиться с ним в порыве страсти. Он был и не был в этот момент, ни жив, ни мертв, возбуждение, которое он испытал до этого с возбуждением, обрушившимся на него сейчас, как лавина унесла его очень скоро в царство блаженства. Поднявшись позже, она сказала: "Вот теперь все в порядке", улыбнулась, и видом выполненного долга, будто совершив нечто само собой разумеющееся, завязала полотенце и убежала в душ.

Он не мог заставить себя пошевелиться еще несколько минут, сознание, казалось, покинуло его вместе с той жидкостью, что извергло его тело. Пришел в себя он от тихих шагов. Открыл глаза и столкнулся взглядом с двумя зелеными омутами. Она наклонилась, поцеловала его, передав часть уже своего спокойствия и нескрываемой нежности ему, а он, смутившись, поспешил натянуть на себя простыню, но губ не оторвал и впитывал ее с наслаждением всей душой. Она ушла в свою комнату, а он поднялся, как зомби, обмотав себя полотенцем, вышел из номера и пошел в рядом стоящий с их домиком душ.

-= 2 =-

Небо озарялось последними лучами уже не палящего солнца и на долину начал спускаться вечерний туман вместе с пронизывающим из-за своей несвойственности холодом. Вода в душе была нагрета солнцем за день и оказалась как раз той, что требовалась ему, чтобы освежить разум и тело. Струи текли нескончаемым потоком ему на голову и плечи, смывая усталость и придавая сил, а он только изредка фыркал, когда при попытке вдохнуть прохладно-теплая вода попадала в рот. Из душа он вышел не скоро, он любил воду, любил ее непринужденную ласку и силу, уважал за то, что она давала жизнь и возвращала к жизни. Выйдя на улицу, он поежился, в очередной раз удивляясь контрасту температур, и поспешил укутавшись в огромное полотенце в их номер. Небо, пытаясь загореться мириадами огоньков, чернело и становилось бездонным прямо на глазах. Постояв на балконе и вдыхая холодный воздух, он пытался надышаться ветром, потом тихо прикрыв за собой дверь в номер он заглянул в их комнату. Чуть еле видный силуэт огромной кровати выхватывался из мрака пламенем нескольких свечей, которые стояли на тумбочке, а отсветы огоньков смело путешествовали по стенам, и выхватывали из темноты притягивающую взгляд и возбуждающую фантазии загорелую кожу. Такой вид заставил его задержать свой взгляд на них более чем на секунду. Они смотрели на него улыбаясь. Нежно и чувственно. "Иди к нам," - голоса их прозвучали почти в унисон, - "Мы тебя заждались."

Четыре руки блуждали по его телу, счет поцелуям он потерял почти сразу, их губы, казалось, оставляли ожоги на его теле. Ответная реакция его не заставила себя ждать, ощущение опустошения из головы перешло в трепет внизу живота намного раньше, чем их губы добрались туда. Его руки путешествовали по их разным, но совершено прекрасным телам, пальцы проникали в их плоть.   Нежность прикосновений и его стоны,   заставляли их как по заранее совершенному сговору останавливаться, отстраняться от него, дав чуть успокоиться, параллельно возбуждая его еще сильнее своими движениями и ласками которые они дарили сами себе. Их действия были не жадными, но достаточно яркими, чтобы вкупе с его возбужденным взглядом придать им смелости и желание продолжать.

Его руки касались их тел, пальцы чувствовали трепет, и от этого его уносило совершенно из мира реальности. Огненно рыжие волосы рассыпались на простыне, а нежные руки, потянули его к себе. Она лежала, согнув ноги в коленях, и с распахнутыми от испуга глазами, смотрела не него. Прекрасное тело ее дрожало, глубокое, но медленное дыхание заставляло ее грудь размеренно подниматься. Отблески пламени свечей рисовали на ее коже замысловатые узоры теплых цветов, а чуть ниже живота блестели  влагой. "Я хочу, что бы это сделал ты, сейчас" - прошептала она, и он повиновался ее желанию, приподнял, подложил под спину подушку. Она не отрывала взгляд от его лица, и лишь дрожала в ожидании.   А рядом, стоя на коленях, чуть переместившись в сторону, владелица голубых глаз, не отрывая своей руки от своего тела и не останавливая своих движений, с интересом наблюдала за  происходящим. Она дышала чаще, дыхание ее было дыханием вот-вот обещавшим сорваться в стон блаженства, но, сдерживая себя, не давая возбуждению покорить ее разум совершенно, она замедляла свои движения. Он пододвинулся ближе, с напряжением, дрожа направил свой член, и стал водить им по налитому желанием бугорку клитора, и, наконец, надавил своим телом не резко, плавно но сильно. Она вскрикнула, чуть отодвинулась, и немного ошарашено уставилась на него. Осторожно, но с не меньшей силой он повторил попытку, на этот раз более успешно, он вошел в нее, вызвав своим движением еще один тихий крик. Остановившись тут же,   он наблюдал за фейерверком эмоций, которые сменялись с неистовой скоростью на ее лице, видел испуг, удивление, страх и только огонек возбуждения оставался в ее зеленых глазах неизменно, будто светофор, давая разрешающий сигнал.   "Все, милая, теперь все." - "Продолжай, мне не больно", - прошептала она. Он не сказал ни слова, лишь поцеловав ее исполнил просьбу. Он не верил ей. Он знал, что боль сопровождала ее все время пока он был в ней. И стараясь не делать резких движений, пытался оставить хоть какие то приятные воспоминания об этом моменте. Все его сознание было поглощено ею, почти все чувства притупились, он был ее и для нее. Она казалось тоже не замечала ничего вокруг, сконцентрировавшись на том, чтобы не чувствовать боль, но все отчетливей их слух улавливал учащенное дыхание рядом. И на мгновение отвлекшись и взглянув в сторону он увидел устремленный на их тела томный взгляд, как будто его владелица была в прострации, но живой, любопытный и возбужденный. Дыхание учащалось, движения ее руки где-то ниже живота  уже не попадали в такт движения двух тел, ускоряясь с каждой секундой. Ее глубокий стон заставил повернуться лежащую на спине, но она успела заметить только резкий изгиб спины, глубокий вдох оборвался сокращением мышц, движения руки остановились на мгновение, голубые глаза практически закатились и колени ее сомкнулись, погребая руку внутри себя. И в этот момент он единственный раз с силой и резко вошел в ее плоть и сокращения уже его мышц заставили  дрожать его тело, а где то в глубине груди порождая сквозь дробь сердцебиения почти животный стон. Он повалиться рядом на кровать, поцеловал губы той, что стойко выдержала испытание страстью, и, повернувшись к другой, одарил поцелуем и ее. Потом они долго лежали, обнявшись, ничего не говоря, а только прислушиваясь к замедляющемуся ритму своих сердец и успокаивая дыхание.

Холодный ветер гнал волны на берег, луна светила высоко над черным горизонтом моря. Они сидели, грея руки о бокалы с глинтвейном, в зале открытого кафе и наслаждались жизнью.   Считалка уже заканчивалась, и на последнем слоге два пальца остановились на них обеих. Водящая рассмеялась, возвращая в мир двоих сидящих рядом. Она повторила последние слова стихотворения, показывая, к чему привела ее считалка, и уже вдвоем они смеялись и перемигивались, а он только улыбался. «Пойдемте уже домой, там тепло и можно похулиганить. Тем более мы теперь знаем с чего начать»,- весело, но с  хитростью в голосе предложил он. Вместо ответа, они, ничего не говоря, одним глотком осушив бокалы с уже остывшим напитком, стали натягивать кроссовки.

03.02.11