Свидание с собой. Художник

***

Это был безупречный танец обжигающих прикосновений и чувственного дыхания. Горячие капли воска падали на беззащитную кожу, медленно остывали, оставляя угасающую боль на теле и неизгладимый след в сознании. Беспорядочные поначалу, они постепенно складывались в причудливый узор. Те, что попадали поверх уже остывших, ласкали приятным теплом. Упавшие же на нетронутые участки, причиняли новую боль, заставляли меня невольно вздрагивать. И напряженно ждать следующих.

Но время шло. Тело привыкало к восковым поцелуям. Открытых участков оставалось все меньше. Почти вся грудь залита воском. Ощущение скованности. Дыхание мое из прерывисто-нервного стало глубоким, откровенно-чувственным. Губы приоткрылись. Я вытянула руки, насколько могла, вверх; задержав дыхание, прогнулась, отчего голова и плечи соскользнули с твоих колен еще ниже. Последние опасения были вытеснены желанием чувствовать больше, впитывать эти ощущения всей поверхностью тела.

Ты положил ладонь мне на живот, напомнив, что картина еще далека от завершения. Откинул уголок рубашки, почему-то задержавшийся на моем бедре. Пальцы нырнули под атлас, приподняв, сдвинули его. О, да, мой образ жизни плохо сказывается на гардеробе: очередные брюки, которые должны были держаться чуть ниже талии, свободно соскальзывали вниз, обнажая весьма чувствительные участки моего тела. Моментально выяснив это, ты не преминул воспользоваться ситуацией – и самая действенная эрогенная зона оказалась незащищенной.

Легкое дуновение, остужающее поверхность кожи – и тонкая струйка воска резкой болью вливается в сознание. Теперь ты не щадишь меня: рисуешь не отдельными мазками, а обжигающими линиями. Иногда – несколькими сразу (видимо, наклоняя надо мной весь канделябр). Тело стремится увернуться от таких горячих ласк, но я усилием воли сдерживаю его. Впрочем, управлять дыханием оказалось гораздо сложнее: почти каждая новая порция "краски", ложащаяся на живой холст, сопровождается либо резким отрывистым вдохом – либо тихим стоном на выдохе, больше похожим на всхлипывание. Временами тебе удается отвлечь меня нежными прикосновениями к губам, и тогда я, не открывая глаз, стараюсь поймать твои пальцы, поцеловать их, коснуться языком… И необъяснимая нежность и доверчивость, наполняют грудь, когда мне удается это.

Ах!.. Новая порция воска. На этот раз ты кончиками пальцев придаешь горячей пластичной массе некую форму. Следующую каплю растягиваешь по коже, тут же заливая ближайшее пространство жидким огнем. Все более разнообразный рельеф на поверхности женского тела – объемная восковая живопись… Я – привыкаю…

- Последний штрих, - задумчиво произносишь вполголоса, ставишь свечу на стол.

Я не вижу, что ты собираешься делать. Я не хочу видеть этого – хочу чувствовать. Вздрагивать от каждого прикосновения, осознавать себя частью твоего творения…

Тончайшая изогнутая линия резкой болью ложится на открытый участок. И не торопится остывать. Но… это не воск… это – сталь!!! Ты добавляешь в свою картину цвет! Обводишь созданные тобой формы острейшим лезвием, прочерчиваешь новые линии. Я почти вижу, как окрашивается алым поверхность кожи, как танцуют на блестящих каплях отблески огня. Чудесный контраст кровавого потока с молочной белизной восковых берегов. И постоянно обновляющаяся боль… Только теперь не страх, но невероятное возбуждение затопляет меня. И я двигаюсь бесконтрольно, подставляюсь под безупречно острую кисть Мастера. Почти теряю сознание, погружаясь в невероятную багрово-золотистую смесь боли и наслаждения.

Подхватив левой рукой под лопатки, приподнимаешь меня. Кончиком языка обводишь рисунок на груди, животе, любуешься…  И, подняв меня (обеими руками) выше, собираешь скопившуюся на коже кровь. Поцелуями поднимаешься к шее, кончиком языка ласкаешь беззащитное горло… Я чувствую твое возбуждение, твою едва сдерживаемую страсть… А через секунду – уже не сдерживаемую. Острые клыки пронзают артерию – кровавое облако накрывает нас обоих.