Фэнтези или Порно рассказы фэнтези

Над долиной грохотали барабаны. Ритмичный гул отражался от крутых склонов древних утесов и разлетался в пространстве, заставляя все живое в страхе замирать в своих убежищах. Племя Дикого Турона, проводившее зимовку в Тихой долине, готовилось к военному походу.

Большой палаточный лагерь, расположившийся между рекой, лесом и грядой утесов, в эту ночь пребывал в кромешной темноте. Только широкая площадь в центре была ярко освещена множеством костров.

- О-о-о. А-а-а! – разносились вокруг ритуальные крики женщин племени, собравшихся тесным кольцом за пределами освещенного круга. Мужчины-воины, расположившиеся в центре площади, самозабвенно отдавались обряду, который должен был умилостивить жестоких богов племени и принести обильную добычу. Примерно семь десятков обнаженных бойцов сидело на затейливо вышитых подстилках, расположившись вокруг центрального тотемного столба согласно древнему заслуженному распорядку, и содрогалось в пароксизмах ритуальных движений. Неверный свет костров плясал по их мускулистым телам, рисуя на смуглой коже совершенно невероятные узоры. Крепкие мозолистые ладони мужчин, привыкшие к древкам копий и рукояткам безотказных боевых топоров, на этот раз сжимали возбужденные фаллосы бойцов, совершая резкие движения вверх-вниз, целью которых являлась необходимость добыть плодотворные Соки Пилона и полить ими тотемный столб Харуса – бога войны. Меж увлеченными бойцами медленно ходили жрецы, наряженные в одежды из шкур диких кугаров, и из глиняных чаш поливали натруженные члены воинов топленым кугарьим жиром для улучшения скольжения.

Каждую третью-четвертую зиму племя Дикого Турона приходило в Тихую долину. Она считалась идеальным местом для проведения этого неблагоприятного времени года. Небольшой горный массив защищал от холодных ветров, а протекающая по долине река и соседство с Черным лесом позволяло добывать пропитание с помощью рыбалки и охоты. Тихая долина всегда благосклонно принимала гостей и кормила их всю зиму. Согласно заведенному издревле порядку, весной, когда снег освобождал горные перевалы и на равнинах становилось достаточно тепло, Дикие Туроны совершали набег на поселения или стойбища одного из соседей, и, нагрузившись добычей, покидали обжитое место и отправлялись в свое бесконечное странствие. Соседи не знали, в какую из зим Туроны, живут в долине, а в какую останавливаются в другом месте. Также не знали они, какое именно поселение подвергнется атаке. Поэтому уберечься от неистовых всадников представлялось очень сложной задачей.

В прошлый раз, поздней осенью, воины племени совершили набег на деревни оседлого времени землепашцев и привезли в лагерь много мешков с провизией и вещами, а также пленниц, которые должны были стать наложницами, выполняющими хозяйственные работы и удовлетворяющими похоть охотников.

Обычно подобные набеги совершались только по весне, перед уходом племени. Однако в последнюю зиму все изменилось. После смерти старого вождя, во главе Диких Туронов встал молодой и дерзкий вождь Хесан. Он был ненасытен и любил богатую добычу, поэтому решился на два набега – осенью и весной. Народ землепашцев не ожидал прихода грабителей осенью, поэтому поход был чрезвычайно успешен. Хесан не сомневался, что и теперь его воины награбят более чем достаточно.

В центре площади, в непосредственной близи от темного столба, вонзавшегося заостренной вершиной в ночное небо, трудилась семерка сильнейших неженатых воинов племени, которые силой - ли, хитростью или ловкостью, во время набегов или вне их, сумели добыть в поселениях других племен и народов прекрасных рабынь. Теперь девушки, одурманенные зельями жрецов, стонали и жалобно покрикивали, принимая в свои истерзанные за время неволи лона крепкие фаллосы пленителей. Такое действо должно было сподвигнуть на подвиги других молодых воинов. А так как эти семеро охотников были неженаты, такой секс с наложницами, на глазах у всего племени, не должен был оскорбить Кору, богиню плодородия.

Имаго, стройный мускулистый юноша, впервые не только присутствовал, но и участвовал в священном обряде. Всего двадцать закатов назад ему исполнилось семнадцать лун. Именно в этом возрасте мальчик в племени Дикого Турона получал право пройти Испытание и стать воином и охотником. Юноша без проблем преодолел трудности, придуманные старейшинами племени, чтобы проверить ловкость и силу молодого претендента и вызвать в нем чувство ответственности. Теперь он сидел на любовно сплетенном из болотной травы коврике, который специально к этому дню сработала его мать, и увлеченно наяривал свой не по возрасту длинный и толстый, как древко тяжелого копья, член, обильно смазанный кугарьим жиром. При движениях вверх-вниз его сильной руки раздавались бесстыдные хлюпающие звуки. Как один из самых молодых воинов, Имаго занимал место в последнем круге бойцов, концентрически охватывающем тотем (чем опытнее и заслуженнее воины – тем ближе они сидят). В центре площади разворачивалось то, к чему юноша стремился всей своей душой. Его горящий взгляд жадно скользил по извивающимся фигурам.

Вот пузатый Данго резко нанизывает на свой огромный фаллос стройную смуглую девушку, выкраденную им из соседнего племени Красного Орива. Длинные ноги пленницы беззащитно вздрагивают по бокам от темного зада мужчины.

Чуть левее хитрый и изворотливый Касан глубокими толчками накачивает прекрасную белокожую блондинку. Великолепная пышная грудь чарующе прыгает в такт его ударам. По племени уже четвертый месяц ходит история, почти легенда о том, как Касан в неблизком городе Прон, расположенном к югу от долины, нанялся в охрану к знатной дворянке, поразив ее своей статью и мужской доблестью. Капризная красотка хотела развлечься с ним, использовать его боевые способности и выкинуть, как ненужную надоевшую игрушку. Но однажды все повернулось не так, как она планировала. Безлунной ночью Касан с легкостью перебил двух телохранителей, охранявших ее спальню, ворвался внутрь и на заранее подготовленном танде силой увез свою бывшую хозяйку из дома ее мужа. Впереди у них были три дня и ночи бешеной скачки, прерываемых только для справления естественных потребностей, торопливой еды и двух нетерпеливых, исступленных совокуплений, когда давно мечтавший об этом воин набрасывался на объект своих вожделений, топя свой раскаленный изогнутый член в ее влажной расселине и, вопя от наслаждения, накачивал ее своей горячей спермой. В поселение Касан вернулся уже героем. Никто не задумывался над тем, искал ли дворянин из Прона свою жену, и если искал, то почему не нашел следов удачливого охранника. После четырех месяцев бесконечного секса и тяжелой повседневной работы в шатре воина, бывшая госпожа похудела, но от этого стала еще соблазнительнее. Полная белая грудь на худом слегка загорелом теле выглядела очень возбуждающе. По обычаям племени пленница могла носить только узкую меховую полоску, прикрывающую бедра, и когда она по делам выходила из жилища Касана, у всех без исключения мужчин племени фаллосы мгновенно принимали боевой вид. Удачливый похититель в такие моменты неотступно следовал за той, которую его нанимали охранять, и отгонял желающих отведать ее сладости. Пару раз даже случались серьезные драки, во время одной из которых Касан, увлекшийся маханием кулаками и ногами, не заметил, как его сокровище схватил у колодца старый Хас, поставил на четвереньки и, задрав меховую юбочку, принялся совокуплять, шлепая низко свисающей мошонкой по ранее гладко бритому, а теперь густо заросшему нежной светлой порослью, лобку красавицы. Когда воин увидел это, старик был нещадно бит и потом три дня лежал, не вставая с постели.

В последний перед обрядом месяц женщины племени заметили, что живот пленницы начал округляться, и все наподряд стали поздравлять Касана с даром плодородия.

Справа счастливчик Хуркас наслаждается двумя пленницами, добытыми им во время дальнего рейда. Одна – бледнокожая брюнетка с севера, вторая смуглокожая красотка из племени Пещерного Изура, восточного соседа туронов. Воин лежит на спине, держа за бедра скачущую на нем томно постанывающую изурку, а северянка покрывает поцелуями его грудь и плечи.

Чуть дальше самый сильный боец племени – Дон Северный ветер, лежа на спине, держит за бедра и неутомимо трахет эльфийку. При виде ее безупречной стройной фигуры, нежных заостренных ушек, прекрасных торчащих грудок, побагровевшего лона, раздираемого стволом воина и гордого красивого лица, обезображенного искривленным ротиком и прикушенной острыми зубками губкой, член Имаго начал сладко подергиваться. Он едва сдержал готовое вырваться семя, слегка приостановив движения.

Впереди, буквально в двух шагах от Имаго, большерукий Маренго, поставив на колени свою добычу – восхитительную, стройную черноволосую девушку, пристроился сзади нее и, крепко сжимая податливую талию, яростно совокупляет красавицу, мыча от наслаждения. Девушка была дочерью старосты небольшой деревни землепашцев, на которую совершили набег прошлой осенью. Юноша пожирал глазами свисающие вниз и гипнотически колыхающиеся крупные груди пленницы, ее круглые соблазнительные ягодицы, которые плющил мускулистый живот Маренго и оглаживали его потные ладони. Имаго любовался ее прекрасным лицом, искаженным гримасой то ли боли, то ли наслаждения.

Мысли юноши путались. То он представлял себя вталкивающим член в узкое лоно эльфийки, то нещадно месящим податливую пещерку светловолосой красавицы. В следующий момент ему мнился головокружительный акт с тремя из смуглых и одной северной молодой пленнице, подвергающихся насилию вокруг тотема - то со всеми сразу, то с каждой в отдельности. Наконец он представил, что не Маренго, а он, Имаго, имеет роскошную женщину с волосами цвета воронового крыла, что его напряженный конец сжимает не рука, а жадные мышцы ее нежного лона.

От таких мыслей юноша пришел в неистовство и принялся все быстрее натирать свой содрогающийся от желания утонуть в горячей женской расщелине ствол.

У юноши была подруга, веселая и смешливая девушка Танька, с удовольствием раздвигающая ноги по первому его желанию и предоставляющая в полное его распоряжение свое не по годам разработанное лоно. И он предвкушал, как набросится на нее и удовлетворит свою страсть после обряда.

***

В это самое время в неосвещенной части поселения младший брат Имаго, Токо занимался не менее ответственным и важным делом. Юноше было пока только шестнадцать лун и участвовать в охоте и военных походах, равно как и обладать наложницами, он не мог. Этой ночью он лежал на тихо постанывающей и извивающейся от наслаждения жене воина Коло и, с удовольствием, вгонял свое возбужденное копье в ее влажную горячую щель. Стройные ноги Камы крепко обнимали бедра Токо, руки исступленно ласкали его мускулистую спину и напрягающиеся при каждом выпаде крепкие ягодицы. Юноша страстно целовал ее лицо, впиваясь в зовущие губы, его быстрые ладони гладили ее маленькие груди. Член непрестанно скользил меж жарких стенок ее дырочки, яростно поглощающей долгожданного гостя.

Делая это, юноша рисковал навлечь на себя ярость ревнивого Коло, если бы тот узнал об этих ночных встречах. Однако Токо нравилось «ходить по лезвию топора», и он уже не раз навещал как Каму, так и других женщин племени.

Многим воинам, ежегодно отправлявшимся на несколько недель в военный поход, было невдомек, какой популярностью начинали пользоваться среди женщин племени мальчики до 16 лун в это время, когда у них исчезала возможность получать наслаждение со своими мужьями и женихами. Как правило, после этого шла большая волна беременностей, объясняемая старейшинами предбоевым рвением воинов. На самом деле причина этому была проста – опытные мужчины могли сдерживаться и извергать семя вне сладких влажных гнезд своих подруг, а юные мальчики не умели этого и щедро орошали животворящей жидкостью благодарно принимающие их влекущие женские расщелины.

- Ах…., милый, …. да! Так! Так! О-о-о! – стонала Кама, изгибаясь в объятиях юного любовника, как тугой лук и яростно подбрасывая живот навстречу его выпадам. Меткий глаз сжимал ладонями ее ягодицы и короткими, резкими движениями вгонял член, наслаждаясь ее роскошным телом, томными стонами, а также сосущими, чавкающими и хлюпающими звуками, издаваемыми его фаллосом при движении в узкой пещерке женщины. Руки разомлевшей Камы метались по шкуре, на которой расположились любовники и с небывалой силой вырывали из нее клочки меха. Она уже не могла издавать членораздельные звуки, а только стонала и визжала, как дикая волчица, допустившая до себя желанного самца.

Наконец наступил головокружительный момент, когда Токо сжал зубы, зарычал и принялся извергать свое семя в горячее жаждущее лоно любовницы. Кама замерла в его объятиях, вздрагивая всем телом в такт последним беспорядочным рывкам юноши.

Выжав из себя последние капли, обессиленный Токо сполз с разомлевшей женщины и расслабленно растянулся на шкурах, положив голову на ее изящную маленькую грудь.

Любовниками овладел сладкий сон.

Проснулся Токо резко. Над ними стоял рычащий Коло и, сжимая кулаки, смотрел на разработанное лоно жены, из которого тоненькой струйкой вытекало белое семя любовника. Из-за спины взбешенного воина выглядывали двое его дружков Вик и Генз и, не без удовольствия, разглядывали прекрасное тело женщины.

Поняв, что для каких-либо слов времени нет, Токо вскочил и бросился к выходу из шатра. Избегнув кулаков обманутого мужа, юноша вылетел через полог и, как был, голый, изо всех сил припустил в сторону леса. Зная буйный нрав Коло, а также подхалимский характер его спутников, Токо не сомневался, что ему обеспечено долгое и упорное преследование. Лагерь пока был пуст, только некоторые члены племени, возвращавшиеся с площади после ритуала, с удивлением провожали глазами несущегося голого мальчика и бегущих за ним воинов.

Через несколько мгновений Токо достиг спасительной кромки леса и помчался дальше, петляя между стволами и перепрыгивая через коряги. Сильно уступавшие ему в скорости преследователи значительно отстали.

Очень скоро свет луны совсем перестал пробиваться через густо переплетенные кроны деревьев, и мальчик, как и следовало ожидать, споткнулся о предательски бросившийся под ноги корень и полетел кувырком. Ударившись головой о ствол дерева, Токо потерял сознание.

***

Когда голова прояснилась, мышцы расслабились и из натруженного члена вырвалась последняя горячая струя семени, Имаго поднял голову и огляделся.

На площади оставалось все меньше воинов. Те, кто заканчивал свое дело, вставали, подходили к тотемному столбу, обмазывали его смесью своей спермы с кугарьим жиром и уходили из освещенного круга.

Из группы счастливчиков в центре площади остались только Маренго и Данго, продолжавшие нанизывать своих наложниц.

Имаго поднялся. От запаха жреческих курений и общей ауры слегка закружилась голова. Обойдя нескольких охотников, а затем совокупляющуюся парочку, он приблизился к столбу и прикоснулся к нему липкой рукой. Когда его семя смешалось с семенем других воинов, он развернулся и медленно побрел в темноту, к своей палатке. Женщины, собравшиеся за пределами освещенного круга, расступились, пропуская его.

Внезапно он почувствовал ласкающее прикосновение к своей плоти. В отблеске огня сверкнули озорные глаза Таньки и тут же скрылись.

Не пытаясь догнать ее, юноша пошел к жилищу своей семьи. На полпути его встретила мать. В руках у нее была фляга с холодной водой. Напоив сына, она проводила его до шатра и уложила на застеленный шкурами пол. Не сказав ни слова, Имаго заснул.

Несмотря на то, что обряд продолжался далеко заполночь, проснулся Имаго еще до восхода солнца. Молодое тело наполняла непонятно откуда взявшаяся сила. Член, изрядно натруженный прошлой ночью, не смотря ни на что, стоял как копье. От перегородки, за которой спали родители, не доносилось ни звука. Небрежно накинув одежду, юноша потянулся и вышел на улицу.

По земле стелился туман. Лагерь еще спал. Со стороны загонов раздавался рев тандов. Пастух гнал стадо к реке на водопой.

Рядом со входом в шатер на коленях стояла наложница его отца Майя, совсем еще юная девушка, которую Тарс захватил в полон прошлой осенью. Она раздувала угли в очаге, готовясь к приготовлению завтрака. Большой живот девушки касался земли. Имаго не знал, кто сделал ей ребенка. Отец, он или его брат. Да его и не волновало это.

Недолго думая, Имаго подошел к Майе, встал на колени и задрал подол ее шерстяной накидки. Девушка вздрогнула и послушно замерла, слегка приподняв зад. Торопливыми руками юноша высвободил свой саднящий от напряжения член, спешно смазал его слюной и, приставил головку к ее безволосым припухшим губкам. Взяв ее за талию, юноша медленно потянул девушку на себя, жмурясь от удовольствия. С громким чавкающим звуком его ствол вошел в девушку до самого конца. «Да она уже полна! » – понял юноша. Видимо отец вставал сегодня ночью или рано утром использовал Майю. Имаго принялся наносить все более резкие удары тазом, наслаждаясь судорожным подрагиванием ее горячего лона, наполненного густой вязкой жидкостью, которая при каждом погружении хлюпала и потихоньку выдавливалась наружу, стекая по бедрам девушки. После нескольких ударов живот Имаго, как и соблазнительная попка Майи стали липкими и мокрыми от выплескивающегося из девушки семени. Под аккомпанемент тихих стонов наложницы, юноша успешно разрядился в нее. Все еще достаточно твердый член выскользнул из ее лона, следом ручьем потекла вязкая белая жидкость. Похлопав девушку по заду, Имаго встал, поймав на себе ее растерянный взгляд через плечо.

Отойдя от шатра, Имаго решил подмыться, а заодно проведать своего скакуна, которого на 17-летие подарил ему отец, и направился к реке. По пути ему навстречу попалась Кама. Лицо ее было слегка растерянным и усталым, как будто она не спала всю ночь.

- Уло, Имаго. Ты не видел своего брата?

- Уло, Кама. Не видел. Со вчерашнего дня, - между братьями не было секретов, и юноша прекрасно знал, какие отношения связывают жену Имаго и его младшего брата.

- Сегодня ночью ммммм между ним и Коло произошел небольшой спор. Боюсь, как бы мой муж не навешал пареньку тумаков.

- Не беспокойся. Токо в состоянии о себе позаботиться. К тому же он быстро бегает, - засмеялся Имаго.

Похоже, его слова успокоили женщину, и она, развернувшись, пошла к своему шатру.

Между тем в голове юноши возникли некоторые сомнения. Если Коло выгнал брата из своего шатра, то где же он пропадал всю ночь. Почему не вернулся домой. Там ревнивый муж не стал бы его преследовать, опасаясь гнева их отца. Наверняка братец решил навестить еще одну горячую женушку, чей муж засиделся у тотемного столба. Усмехнувшись и даже немного позавидовав брату, Имаго продолжил путь к реке, решив, тем не менее, поискать его позже.

Когда юноша вышел за пределы лагеря, перед ним открылось величественное зрелище. Встающее солнце своими лучами вызолотило воды Великой реки, радостно играя бликами на быстрой ряби.

У пологого берега Имаго увидел старого Хаса, который присматривал за сгрудившимися у линии берега тандами. Когда юноша стал спускаться к воде, под ногу неожиданно попал скользкий камень. Нога подвернулась, и Имаго свалился в овраг. Единственной мыслью в этот момент в его голове была мысль о том, что негоже охотнику так глупо падать.

Когда он, тщетно стирая с себя грязь и оступаясь на сыпучих краях оврага, наконец выбрался наверх, то не поверил своим глазам. По берегу со стороны гор шли какие-то люди. Сначала Имаго принял их за охотников своего племени, но быстро понял свою ошибку. Если соплеменники юноши одевались в одежды из мягких пушистых кугарьих и жестких шкур тандов, то незнакомцы, все, как один, поблескивали тусклым вороненым металлом доспехов. Лица их закрывали маски из того же материала. Чужаки шли пока довольно далеко, поэтому подробностей разглядеть было нельзя.

Одновременно с Имаго их увидел старый Хас. Подхватив палку, он вскочил и бросился в сторону лагеря. Однако старые ноги не позволяли ему бежать достаточно быстро. Один из чужаков вскинул какое-то странное приспособление, напоминающее маленький лук на длинной палке. Раздался щелчок, такой громкий, что его было слышно даже издалека. Старый Хас упал как подкошенный.

Имаго окаменел. Никак не ожидал он увидеть врагов в долине племени Дикого Турона.

Со стороны лагеря послышались крики, запахло дымом. Пригибаясь, чтобы скрыться от чужаков, юноша бросился к поселению. Раздались еще два громких щелчка, и над головой Имаго что-то просвистело. Упав на четвереньки, что совсем не прибавило ему скорости, юноша продолжил двигаться к лагерю.

Когда он наконец добрался, перед ним предстало жуткое зрелище. Почти все шатры со стороны леса были объяты пламенем. Между ними метались объятые ужасом члены племени. Поселение атаковали странные люди. Голые, в узких набедренных повязках. Все они были налысо выбриты и с необычайно бледной кожей. Шею каждого из них охватывал браслет из тусклого вороненого металла. Казалось, что нападающим нет числа. Множество их рассеялось между шатрами, а из леса бежали все новые. Вооружены они были странными приспособлениями, представляющими собой острые длинные лезвия, закрепленные поперек длинных рукоятей, что-то среднее между топорами туронов и косами мирного племени хлеборобов, обитающее далеко к северу от долины. Дико размахивая своим оружием, они набрасывались на пытающихся сопротивляться охотников.

Опытный воин заметил бы, что в действиях нападающих прослеживается четкая система. Враги атаковали только мужчин. Женщин захватывали, аккуратно связывали и спешно утаскивали под защиту деревьев. Туда же угоняли попадавшихся под руку детей.

Имаго заметил, что в центре поселения группа охотников во главе с вождем пытается организовать сопротивление. Ощетинившись копьями, они отбивались от нападающих и медленно отступали к реке. Юноша со всех ног побежал к ним, но в это время из-за соседнего шатра на него бросился бритоголовый бледнокожий чужак. Имаго заметил его необычайную худобу и жилистость. Ловко уклонившись от удара косой, как на тренировке, которую каждый день проводили опытные воины среди молодняка, юноша поднырнул под поднимающимся снова оружием и плечом ударил нападающего в живот. Чужак, не удержавшись на ногах, упал и уже не поднялся. Дон Северный ветер, неожиданно оказавшийся рядом, пригвоздил его копьем к земле.

- Скорее за мной, - крикнул он Имаго и припустил на юг, к утесам.

Имаго бросил взгляд на окружающих вождя охотников. От них его отделяло не меньше десятка яростно размахивающих косами чужаков. Мгновенно приняв решение, он подхватил оружие своего недавнего противника и помчался на юг вслед за Доном. По пути Имаго свернул к своей палатке. С тяжелым сердцем вбежал юноша внутрь. В шатре никого не было. Хлопали на ветру рассеченные острыми лезвиями шкуры, по земляному полу был раскидан нехитрый скарб семьи. Возможно, они живы, – обрадовано подумал юноша. Он попытался найти хоть какое-то оружие, но в шатре не оказалось ничего подходящего, пришлось довольствоваться косой чужака.

Осторожно выглянув на улицу, Имаго не заметил ни нападающих ни своих соплеменников. Битва переместилась от центра лагеря ближе к реке. Оттуда слышались яростные крики, звон металла и уже знакомые юноше щелчки оружия закованных в металл чужаков.

Вспомнив о свисте над головой у реки, Имаго решил, что ему там совершенно нечего делать и осторожно, от шатра к шатру, продолжил путь на юг, к утесам.

Пробегая мимо одного из шатров, он услышал доносящиеся из него странные звуки.

Осторожно откинув полог, юноша заглянул внутрь.

Первое, что увидели его, постепенно привыкающие к полумраку внутреннего помещения, глаза было посеченное косами тело Маренго. Он лежал у самого входа, сжимая в мертвой руке обломок копья. Кровь Маренго растекалась вокруг широкой лужей.

В дальнем углу шатра юноша постепенно различил троих. Два бледнокожих бритых чужака занимались наложницей Маренго. Один из них, поставив ее на четвереньки и вцепившись в нежные ягодицы, резко двигал задом, вгоняя в нее член. Второй держал ее  за голову и насаживал ее рот на свою плоть. Вокруг разносились хлюпающие звуки, похрюкивание насильников, стоны и задушенный кашель девушки.

Не помня себя от ярости, юноша бросился на чужаков. Один из них умер, даже не успев вытащить член из лона девушки. Имаго метил ему в шею, но непривычное оружие повело себя своевольно, воткнувшись в плечо. Неожиданно легко коса преодолела препятствие мышц и костей и пронзила сердце чужака. Не проронив ни звука, бледнокожий отвалился от соблазнительного зада пленницы и упал на спину, орошая все вокруг спермой, бьющей из его дергающегося, стоящего как кол, члена. Рядом раздался рев второго чужака. Девушка вцепилась зубами в его плоть.

Имаго бросился на него, повалил, но чужак уже потерял сознание от боли.

Схватив девушку за локоть, Имаго потащил ее к выходу. Поначалу она сопротивлялась. «Хочешь жить? Бежим! » - сказал ей юноша, и она нерешительно пошла за ним. По пути он схватил оружие одного из бритоголовых, коса, с которой он был до сих пор, так и осталась в теле мертвеца.

Вокруг шатра по-прежнему никого не было. Имаго уверенно побежал на юг, не отпуская руки пленницы. Она испуганно озиралась, неуверенно прикрывая пышную грудь свободной рукой.

К счастью, по пути им не встретился ни один из чужаков, хотя от реки доносились крики и звон оружия.

Оглядываясь, и двигаясь быстрыми перебежками, они преодолели свободное пространство, отделяющее лагерь туронов от южной горной гряды. Когда справа и слева стали появляться высокие утесы, за которыми можно было спрятаться, Имаго сбавил темп. Девушка к тому времени уже очень устала  и начала задыхаться. Поняв, что далеко она не пробежит, юноша направился к недалекой груде камней и присел, потянув за собой спутницу. Воспользовавшись кратким отдыхом, она села рядом с Имаго, подтянув колени к груди.

Через мгновение из-за утеса  показался Дон Северный ветер. Имаго вскинул косу, но, узнав соплеменника, опустил оружие.

- Молодец, что добрался… Да ты не один, - воскликнул Дон, глядя на девушку.

- Захватил по пути, - ответил Имаго, - Что случилось, кто на нас напал?

- Все вопросы потом, идем.

Северный ветер махнул рукой, приглашая юношу следовать за ним. Схватив девушку за руку, Имаго двинулся вперед.

Попетляв какое-то время между утесами, они дошли до места, где разрозненные каменные глыбы начали сходиться, образуя единую скальную систему, которая отлого поднималась вверх. Между камней вилась узкая тропинка, по которой уверенно повел их Дон. Шли довольно долго, и девушка снова начала отставать и задыхаться, но внезапно Северный ветер вывел их на небольшое плато, в центре которого стоял шатер, сшитый, как и все жилища племени, из шкур тандов. Рядом возвышалась высокая, в рост охотника, конструкция из сухих деревянных чурок. «Сигнальный костер» – догадался Имаго. Он понял, что Дон привел их на южный наблюдательный пост. Немного восточнее шла горная дорога, настолько широкая, что по ней три танда могли проехать в ряд. Этот путь соединял Тихую долину с южными предгорьями и, далее, равниной, по которой кочевали различные племена. После осеннего налета на соседей, вождь, опасаясь их мести, не хотел оставлять такой важный путь без присмотра. И распорядился организовать рядом с ним наблюдательный пост с постоянными дежурствами. Чтобы туроны заранее были предупреждены о возможном нападении врагов. «Только вот враги напали не с юга» - подумал Имаго.

По краям плато среди камней затаились двое охотников – Шег и Венс. Они сжимали в руках копья и не сводили взглядов с троп, ведущих к долине и к дороге через горы. Издалека заметив Дона и его спутников, Венс помахал им рукой.

Юноша поразился спокойствию и выдержке бывалых воинов. В то время, как в стане их родного племени шел бой, они вели себя настороженно, но не более того. В их глазах не было испуга, лишь иногда угадывалась некоторая растерянность.

Миновав Венса, не сказавшего ни слова и снова спрятавшегося среди камней, Северный ветер откинул полог шатра, пропуская внутрь Имаго и девушку.

Внутри было душно и царствовал полумрак. Очаг в центре не был разожжен, чтобы, очевидно, не привлекать ненужного внимания дымом. Справа от входа были установлены козлы для копий и луков. На импровизированной вешалке висели плащи из шкур. Слева стоял огромный сундук. У дальней стены были разложены шкуры, на которых раньше спали свободные от дежурства или просто решившие отдохнуть в шатре охотники. На одной из шкур лежал раненый воин. Присмотревшись, Имаго понял, что это его сосед по лагерю Нал. Рядом с ним на коленях стоял Хуркас. Он пытался закрутить полосками кожи кровоточащее предплечье Нала.

- Как он? – спросил Дон.

- Жить будет, - ответил Хуркас, не прекращая перевязывать товарища.

Кивнув, Дон взял один из плащей и бросил его девушке. Она сразу же закуталась в него и присела на шкуру у дальней стены.

- Брось ты эту штуку, - сказал Северный ветер Имаго, указывая на косу в его руке, - Садись сюда.

Юноша аккуратно поставил косу к козлам. Он уже убедился в остроте оружия чужаков и старался обращаться с ним поосторожнее. Присев на шкуру рядом с охотниками, он повернулся к Дону:

- Так кто на нас напал? Что происходит в лагере?

- Напали на нас темные эльфы – дроу. Именно они скрываются под железными доспехами. За это знание заплатили жизнью трое хороших охотников. Один из дроу отбился от основной группы, там мы на него и напали, но он успел положить наших товарищей, прежде чем мы сумели его достать. Бледнокожие воины – скарги, их рабы, цепные собаки, которых они натравливают на своих врагов.

Имаго стал вспоминать, что ему известно о темных эльфах. Но кроме страшных детских сказок так ничего и не припомнил. Дон между тем продолжал:

- Похоже, они стараются захватить как можно больше пленных. Особенно женщин и детей. Убивают только тех, кто оказывает сильное сопротивление. Касан отправился посмотреть, как проходит битва у реки. С вождем достаточно воинов, чтобы пробиться к тандам. А там уж не знаю как решит Хесан. Либо прикажет уходить, либо решит биться дальше. У всадника на танде в любом случае больше шансов против дроу, чем у пешего. Если бы не их стреляющее оружие, мы бы еще показали им, чего стоит племя Диких Туронов.

- Но зачем им пленные, - озадаченно спросил Имаго.

В ответ на это подал голос Нал:

- Женщин будут трахать. А из детишек вырастят бритоголовых рабов или будут свои извращенные эксперименты над ними ставить. Наслышался я об этом в таверне в Проне две зимы назад, когда ездил туда торговать шкурами. Тогда как раз одна из их деревень пострадала от набега дроу.

- В Проне много чего говорят. Да и про нас много сочиняют. Что мы людей едим, с тандами любимся. Да мало ли. Хотя насчет дроу возможно они правы, - произнес Дон.

Он подошел к сундуку, достал из него торбу. В торбе оказалось сушеное мясо. Затем из сундука был извлечен запечатанный кувшин с легким южным вином.

- Запас сторожей на крайний случай. Похоже, сейчас он и настал, - пояснил Северный ветер.

Он раздал понемногу мяса охотникам, передал кусок девушке. Наполнив вином широкие чарки, также нашедшиеся в сундуке, распределил их среди присутствующих.

Имаго, до сих пор не чувствовавший голода, внезапно сообразил, что очень хочет есть и накинулся на предложенное угощение.

- Нам надо уходить отсюда как можно быстрее, - сказал Дон, прожевав кусок, - Как только дроу закончат у реки, они начнут прочесывать долину в поисках выживших. Дождаться бы Касана.

- Я должен узнать, что случилось с моими родителями и братом, - возразил Имаго.

- Ты уже не сможешь им помочь. В лучшем случае они в плену, в худшем… Хотя может плен – это и есть худший случай. В любом случае мы не можем рисковать и возвращаться в долину. А один ты ничего не сделаешь. Идем на юг, через горы. Мы соберемся с силами и придумаем что-нибудь.

Имаго глубоко задумался. Он разрывался. Хотелось бежать в лагерь и спасать родственников, но также он должен был думать как взрослый охотник и не бросаться в бой под действием эмоций.

Из угла шатра послышалась возня. Хуркас, наевшийся мяса и слегка охмелевший от вина, пытался поставить на четвереньки девушку и пристроиться к ней сзади. Она слабо сопротивлялась, но, видимо, переживания и трудности прошедших событий, совсем лишили ее сил, и она быстро сдалась, приняв в себя член охотника и слабо застонав, когда он вошел глубоко внутрь. Хуркас, взяв ее за талию, принялся наносить резкие сильные удары тазом. Смотря на это, Имаго почувствовал внезапный укол ревности. Он понял, что считает девушку своей, ведь именно он вытащил ее из шатра Маренго. Теперь, как и в ночь перед тотемом, перед глазами юноши покачивались роскошные груди красавицы. Он слышал ее стоны и видел, как в нее с силой входит член другого охотника. Пока Имаго раздумывал, Хуркас застонал, прижался животом к мягкому заду девушки и мелко задергался. Потом отпустил ее и отвалился в сторону. Из натруженного лона  ручьем потекла белая жидкость.

Краем глаза юноша заметил, что рядом Дон Северный ветер, расшнуровав тесемки, обнажил свой толстый стоячий орган и тоже направился к пленнице, так и стоящей на четвереньках и только тупо покачивающей головой.

Имаго хотел уже встать и заявить свои права, но в этот момент в палатку влетел взъерошенный Венс. Глаза его еще не успели привыкнуть к более тусклому освещению, как он закричал о том, что бритоголовые поднимаются по тропе.

Все мгновенно пришли в движение. Завязывая шнуровку, Дон подбежал к открытому сундуку и принялся спешно загружать припасы в рюкзаки и торбы.

Хуркас помогал подняться на ноги раненому Налу.

Имаго подбежал к девушке, поднял ее с колен. Когда его руки коснулись ее горячей плоти, он почувствовал дикое желание, но усилием воли подавил его. Укутав ее обнаженное тело в плащ, он привычно взял ее за руку и потащил за собой, не забыв прихватить с козел косу прислужника дроу.

Видя это, Дон покачал головой и взял привычное копье.

Когда нагруженные припасами и вооруженные соплеменники выбежали из шатра, бритоголовые были уже близко.

Шег стрелял по ним из лука, пуская стрелу за стрелой. Часть стрел бритоголовые отражали широкими плетеными щитами. Некоторые из стрел находили себе жертву. Но чужаки продолжали медленно подниматься по тропе, не обращая внимания на потери.

- Бегите к дороге, я их задержу, - крикнул Шег соплеменникам.

Возглавляемым Доном отряд бросился ко второй тропе, ведущей к пути через горный перевал. Бежать вниз даже тяжело нагруженным воинам было достаточно легко. Поминутно оглядываясь, они спускались все ниже. Через некоторое время их догнал Шег.

- Я поджег шатер. Хорошо загорелся, близко не подойти. Они потеряют какое-то время, пока будут его обходить, - запыхавшись, проговорил он, помахивая опустевшим колчаном.

Одобрительно кивнув, Дон махнул рукой, призывая всех продолжать движение.

Спуск продолжался долго. В пути оступился Хуркас, он едва не упал на скалы, но был своевременно поддержан Налом. Наконец, обогнув огромный утес, охотники выбежали на широкую дорогу.

Никто не знал, кто проложил ее через горы. Путь был широким и, несмотря на частые изгибы между скалами, легко проходимым.

- Бежим дальше, - крикнул Дон и повел их прочь от долины.

Внезапно сзади раздался свист и громкий топот. Воины спешно развернулись, ощетинившись копьями. Имаго оттолкнул девушку в сторону и взял на изготовку косу.

С приближающимся шумом напряжение нарастало. Все разрешилось, когда из-за камней показался Касан, ведущий в поводу нескольких тандов и яростно подгоняющий их.

- Скорее садитесь и валим отсюда, - закричал он соплеменникам еще издалека.

Танды были неоседланы. Видимо, Касан выгнал их прямо из реки. Густая шерсть животных была сырой и горячей от тепла их тел.

Охотники принялись спешно усаживаться и распределять груз. Скакунов хватило не всем. Шегу пришлось сесть на одного танда с Налом, а Имаго посадил впереди себя девушку.

Когда все уже почти расселись, из-за поворота показались преследователи. Бритоголовые бежали друг за другом, сосредоточенно глядя перед собой. Размахнувшись, Дон бросил свое копье им навстречу. Пущенное уверенной рукой, оно сразило наповал первого чужака, пробив насквозь его грудь и выйдя из спины. Крича, охотники стали погонять тандов и устремились вперед по дороге.

Имаго прилагал все усилия, чтобы удержать девушку и самому не соскользнуть с неоседланной покатой спины животного. О каком-либо управлении не могло идти и речи, но умный скакун сам несся вперед, стараясь не отстать от группы. По сторонам проносились уходящие ввысь скалистые стены. Дикая скачка продолжалась довольно долго. Попетляв между огромными камнями, дорога вывела к месту, где с одной стороны вниз уходил отлогий склон, покрытый редкой растительностью, с другой стороны дороги были прежние скалы. Внизу протекала быстрая горная река. Неожиданно Касан, возглавляющий группу, закричал. Осадив танда, Имаго посмотрел вперед, и сердце его упало.

Навстречу шла большая группа бритоголовых чужаков, возглавляемая закованным в броню дроу. По его резкому гортанному крику бритоголовые выставили косы и принялись выстраиваться, перегораживая дорогу. Темный эльф поднял свое стреляющее оружие. Раздался щелчок. По счастью, расстояние было довольно большим, и он промахнулся.

Подняв копье, Касан издал боевой клич и погнал своего танда прямо на строй чужаков. За ним устремились остальные охотники, только тяжело нагруженные скакуны Шега и Имаго слегка поотстали.

Повинуясь командам дроу, бритоголовые выстроились строем. Чужаки в первом ряду встали на колено и выставили вперед свои плетеные щиты. В промежутках между щитами они выдвинули косы остриями вперед. Прислужников темных эльфов оказалось достаточно много, чтобы выстроить и второй ряд, явно готовый прийти на помощь первому.

Похоже, дроу особенно не интересовались способностями тандов. Подобный строй легко мог остановить кочевников – наездников на перлах, но никак не верхового Дикого Турона. Поэтому когда Касан, опытный наездник, подъехав к стене щитов, заставил своего скакуна прыгнуть, для бритоголовых это оказалось полной неожиданностью. Оттолкнувшись от земли мощными лапами, танд перелетел через выставленные вперед щиты с косами и приземлился прямо посреди строя. Касан, размахивающим копьем, сразу же поразил в голову одного из противников, легко прорвав их оборону. Через мгновение в смешавшийся ряд чужаков ворвались остальные верховые охотники. Завязалась кровавая схватка. Имаго плотнее прижал к себе девушку и, подняв косу, устремился за остальными. Он успел заметить, как спешно перезаряжающий свое оружие дроу наконец сделал это и вскинул его. Однако воспользоваться им не успел. Дон направился прямо к нему и, пришпорив танда, протаранил темного эльфа, отчего тот отлетел назад, ударился об скалу и, сделав неуверенный шаг, упал. Имаго наконец приблизился к группе врагов. Он повернул танда боком, двигаясь вдоль строя, замахнулся косой. Однако бритоголовый успел отскочить, и оружие пролетело мимо, своим весом увлекая за собой руку юноши. Пытаясь справиться с непослушной косой, Имаго вздернул его вверх и, сам того не ожидая, отразил рукоятью выпад одного из чужаков. Лезвие бритоголового прошло вскользь и внезапно рассекло заднюю лапу танда. Животное заревело и неустойчиво пошло боком. Выронив косу, юноша вцепился в его шкуру, прижимая собой девушку. К несчастью, совсем рядом начинался обрыв, и раненый скакун, плохо соображающий от боли, ступил прямо на него. Увлекаемые движением мелких камушков, передние лапы его поехали вниз. Остановиться танд уже не смог. Пытаясь как-то балансировать на расползающихся лапах, вырывая клочья травы и разбрасывая по сторонам мелкие камушки, скакун с сидящими на нем седоками со все увеличивающейся скоростью поехал вниз. Имаго уже не увидел, как упали, сраженные косами Хуркас и Венс, как остальные охотники прорвались через строй и помчались вперед по дороге.

Пришедший в себя и поднявшийся с земли дроу проводил взглядом пыльное облако, движущееся вниз по склону. Он оценил крутизну спуска, посмотрел на протекающую внизу, в лощине, быструю горную реку. Затем повернулся к бритоголовым, приводящим в себя в порядок и кое-как перевязывающим раненых, и выкрикнул громкую команду. Те из чужаков, кто мог стоять и был цел, либо легко ранен, похватали щиты и оружие и легкой трусцой припустили по дороге вслед за ускакавшими охотниками.

***

Очнулся Токо резко. Слегка болела шишка на голове, которой он так сильно приложился о дерево. Юноша приподнялся и сел. Он оказался под большим старым дубом, между его разлапистыми корнями. Сквозь переплетение ветвей пробивались лучи солнца, и Токо понял, что пролежал без сознания всю ночь и утро. К счастью, он не стал объектом внимания ночных хищников, которые в изобилии бродили по Черному лесу. Да и Коло с дружками его не нашли.

Покачиваясь, юноша встал и побрел в сторону лагеря. Он не раз бывал в этой части леса, поэтому заблудиться не мог никак. По пути он вспомнил о небольшом лесном пруде. Понадеясь, что прохладная вода в какой-то степени уймет головную боль, он изменил направление движения.

Неожиданно из-за поваленного ствола выскочил лесной житель – лешак. Существо, напоминающее небольшую бревнушку с тонкими ручками и ножками. Он что-то заверещал, указывая в сторону реки, и скрылся в ближайшем кустарнике.

Токо посмотрел ему вслед, совершенно не понимаю, чего от него хотели, и двинулся дальше.

Раздвигая  упругие ветви кустарника и перешагивая через поваленные стволы, юноша добрел наконец до небольшой полянки, на которой располагался пруд. Внезапно внимание его привлекло необычное зрелище, и юноша быстро спрятался в зарослях, наблюдая.

На берегу водоема стояла девушка. Токо был достаточно близко, чтобы разглядеть ее необычную красоту. На длинных стройных ногах незнакомки были надеты высокие черные ботфорты с широкой подошвой, выше - черные же лосины, ее ладный задик прикрывала короткая кольчужная юбочка, выше переходящая в рельефную кирасу из тусклого вороненого металла. На плечах доспеха топорщились шипы, явно исполняющие не только декоративную, но и вполне боевую функцию. Особое внимание привлекало лицо девушки. Кожа ее была настолько темной, что казалась почти черной. Роскошная грива волос серебристого цвета непокорно струилась между лопаток, почти доходя до середины спины. На поясе незнакомки висел длинный меч в затейливо украшенных ножнах.

Девушка медленно потянулась, расстегивая застежки кирасы. Затем через голову сняла кольчужную рубашку. За ней последовала длинная кофточка из блестящей черной ткани.

Снимая одежду, незнакомка повернулась, и юноша обомлел при виде идеально красивых черт ее лица. Когда она наклонилась, чтобы развязать шнуровку ботфортов, у Токо перехватило дыхание. Он пожирал глазами ее покачивающиеся великолепные полные груди, увенчанные торчащими сосочками лилового цвета, любовался ее нежным животиком.

Когда девушка, наконец, окончательно избавилась от одежды и направилась к пруду, юноши впился глазами в ее тугие ягодицы и неловко дернулся. Под ногой хрустнула сухая ветка.

Незнакомка остановилась как вкопанная. Затем резко повернулась и неожиданно длинным и сильным прыжком полетела прямо на Токо. Юноша не успел отреагировать, когда ее маленькие изящные ступни ударили его в грудь и заставили упасть на спину. Через мгновение она уже сидела на нем верхом, приставив к горлу юноши неизвестно откуда взявшийся у нее кинжал.

Несмотря на близость лезвия, глаза Токо не могли оторваться от великолепной груди незнакомки. Он опустил взгляд ниже, на ее живот, затем еще ниже. Лобок ее был гладко выбрит. В самом низу его был вытатуирован узкий наконечник стрелы, острием указывающий прямо на ее интимную пещерку. Несмотря на то, что татуировка была плохо видна на темной коже, она была так близко к лицу юноши, что он сумел прекрасно разглядеть каждый завиток узора. Не в силах больше сдерживаться, Токо застонал и стал непроизвольно двигать задом. Его стоящий возбужденный член, самопроизвольно высвободившийся из-под одежды, оказался достаточно длинным, чтобы упереться в ложбинку между ее ягодиц.

Не отнимая острия кинжала от шеи юноши, девушка бросила быстрый взгляд назад. В ее темных глазах промелькнули озорные искры. Криво усмехнувшись, она лизнула свободную ладонь и, запустив руку за спину, взялась за дрожащую головку ствола Токо. Юноша застонал и зажмурился. Незнакомка приподнялась, направляя член Токо рукой, приставила его к своим губкам, аккуратно раздвигая их. В следующее мгновение она плавно опустилась, нанизываясь на изнывающую плоть юноши. Чувствуя, как необычайно тугой раскаленный тоннель сжимает его, неохотно пропуская внутрь, Токо закричал от удовольствия. Незнакомка приподнялась, застыв на мгновение в верхней точке, и резко опустилась снова.

Такого жара и крепкого охвата юноша не ощущал никогда. Практически теряя сознание от восторга, он крепко схватил ладонями крепкие ягодицы девушки и принялся наносить резкие удары задом навстречу ее движениям, стараясь глубже войти в нее. Надолго его не хватило. Зарычав, он принялся извергать семя прямо в глубину ее пещерки. Затем расслабленно лег, опустив руки и ноги.

Незнакомка улыбнулась, обнажив жемчужные зубки, и легко поднялась, не обращая внимания на сперму, стекающую по внутренней стороне бедер. Не отходя от юноши и не убирая кинжал, она что-то гортанно выкрикнула на незнакомо языке.

Через мгновение из зарослей выскочили двое странных мужчин. Белокожих, с бритыми головами и странными шипастыми ошейниками на шеях. Одеты они были в темные туники. Один из них был необычайно худощав, второй толст. У толстого на поясе висел одноручный моргенштерн, худой был вооружен странным орудием, напоминающим косу.

Токо попытался вскочить, но резкий удар в грудь маленькой ножкой незнакомки вернул его на землю, и практически сразу его придавил толстяк.

Вдвоем чужаки заломили за спину руки юноше, и он почувствовал, как на запястьях защелкиваются металлические браслеты, сковывая его.

Токо подняли на ноги. Девушка что-то повелительно сказала, и чужаки, поклонившись, потащили его в сторону зарослей.

После пары несильных, но болезненных ударов юноша понял, что сопротивляться бессмысленно, и позволил вести себя по лесу. К тому же, вели его к лагерю Туронов, насколько Токо понял по окружающим местам.

Идти предстояло недалеко. Вскоре юноша почувствовал резкий запах дыма и странные крики, а через несколько минут они вышли из зарослей на край поля, где располагался лагерь.

Перед глазами Токо предстало ужасающее зрелище. В его поселении был полный разгром. Часть шатров догорала, часть еще пылала вовсю. Очень редкие из них стояли нетронутыми. Повсюду были раскиданы вещи, посуда и прочий скарб. Местами лежали трупы его соплеменников и похожих на его конвоиров чужаков. Даже неопытный юноша по виду мертвецов понял, что схватка была жаркой.

По поселению бродили чужаки, что-то высматривая и врываясь в кажущиеся целыми жилища.

На глазах юноши несколько бритоголовых вытащили из шатра кричащую и сопротивляющуюся женщину. Ее руки быстро связали за спиной и потащили в сторону реки, туда же конвоиры повели и Токо, обходя пылающий лагерь с севера.

Увиденное выбило юношу из колеи. Голову переполняло беспокойство о судьбе семьи, знакомых. Внезапно он увидел изрезанное тело Генза, одного из вчерашних его преследователей. Охотник лежал на опрокинутой стойке для одежды. Рядом с ним валялось сломанное копье.

Это окончательно вывело юношу из равновесия. Он покачнулся, но чужаки не дали ему упасть, ускорив шаг и продолжая тащить его к реке.

Через несколько минут они вышли к берегу. Перед ними предстало неожиданное множество людей. Повсюду суетились бритоголвые. Токо наконец-то увидел множество своих соплеменников. Мужчин, женщин, детей. Все они были пленниками. Чужаки одевали им на шеи большие деревянные колодки и сковывали людей одного за другим в длинные вереницы. Часть бритоголовых грузила какое-то добро на телеги. В каждую из телег были впряжены отдаленно знакомые юноше тарваны – мускулистые ездовые животные с длинными шеями. С длинными ногами и узким телом, выглядели они грациознее привычных тандов и, как слышал юноша, скорее подходили для быстрой скачки, чем для перевозки тяжелых грузов. Из-за того, что тарваны не имели густой шерсти, плохо переносили холода и не справлялись с тяжелой поклажей, племя Диких Туронов предпочитало им тандов.

Поблизости Токо увидел нескольких соплеменников своей лесной знакомой. Все были темнокожие и с удивительно белыми волосами. Двое были одеты в тяжелые доспехи тусклого вороненого металла, только шлемы держали в руках, трое в легких серебристых кольчугах. Чужаки степенно беседовали, периодически внимательно поглядывая по сторонам.

Невдалеке на тарванах гарцевали еще трое кольчужных темнокожих, они следили за работой бритоголовых и выкрикивали приказы.

Тем временем Токо подвели к телеге, на которой горой лежали колодки и трудился бледнокожий чужак, который неторопливо заковывал соплеменников юноши. Перед ним стояли три женщины племени и один мужчина. Руки каждого из них были скручены за спиной, за ними внимательно следили вооруженные косами бритоголовые. Женщины плакали и причитали, охотник настороженно озирался, все лицо его представляло собой один сплошной синяк. Увидев Токо, он кивнул ему и повернулся к телеге.

Юноша узнал в товарище по несчастью охотника Нарша и удивился, что такой, в общем-то, неплохой воин попал в плен.

Среди женщин, юноша разобрал смуглокожую наложницу Хуркаса. Следом за ней стояла Сивира, жена одного из охотников, Токо посчастливилось два раза побывать в ее ложе в отсутствие мужа, тогда она показалась ему слишком суетливой.

Женщина плакала, подвывая и смазывая слезы испачканными в саже кулаками, от чего ее лицо становилось все более черным и  неузнаваемым.

Последней в очереди и ближе всех к Токо стояла Мила. Женщина считалась одной из красивейших в племени. Ее великолепную фигуру не портило то, что она родила мужу троих сыновей – будущих бойцов и охотников. Токо всегда мечтал оказаться в ее постели, но Мила была неприступна, позволяя входить в себя исключительно мужу, счастливчику Рдану, что тот и проделывал с неослабевающим энтузиазмом и удовольствием. Соседи всегда жаловались на то, что из их шатра днем и ночью доносятся ее нестихающие стоны страсти и рев Рдана.

Сейчас Мила была в поражающем состоянии. Всегда аккуратная одежда из недешевой ткани и кожи кугара была изорвана и представляла собой жалкие лохмотья, которые мало что могли скрыть. Она стояла в полоборота к нему, и юноша увидел ее великолепные полные груди, торчащие в прорехи. Они были покрыты синеющими засосами и следами укусов. В таком же состоянии была ее нежная шея. Часть одежды, призванная прикрывать ее живот и ниже, отсутствовала напрочь. Похоже, кто-то просто нетерпеливо разодрал ткань и кугарью кожу. Токо прекрасно видел ее изумительный подтянутый живот и узкую полоску волос опускающуюся к нижним губкам.. Все было покрыто коркой засохшего семени. Вязкая белесая жидкость продолжала сочиться из влагалища женщины и медленно стекала по бедрам, капая на землю. Когда она повернулась спиной, юноша увидел, что соблазнительная попка женщины также ничем не прикрыта и в таком же состоянии, как и все остальное. На нежных ягодицах синели засосы и следы укусов, а между ними свободно струилась сперма, вытекая, как сообразил юноша, из заднего прохода Милы.

«Похоже, ее сегодня нещадно насиловали. Далеко не один раз и совсем недавно», - непроизвольно подумал юноша. Неожиданно он почувствовал, как его член начал напрягаться, принимая боевой вид. Токо спешно задвигал ногами, стараясь скрыть под одеждой свое возбуждение, и мигом получил затрещину от стоящего рядом толстого конвоира.

Только тут юноша заметил различие в чужаках. Оба его конвоира были в туниках и шипастых ошейниках. В то время, как остальные бритоголовые из одежды имели только набедренные повязки, и ошейники их были гладкими. Также во всей толпе бледнокожих юноша не заметил ни одного толстяка, кроме своего конвоира. Все чужаки отличались худобой, хотя нисколько не казались слабыми, скорее поджарыми.

Вразумительно объяснить для себя такие различия Токо не смог.

Тем временем его соплеменники оказались закованы в колодки, и подошла очередь Токо. В телеге юноша разглядел два вида колодок – побольше и поменьше.

Для мужчин и женщин – понял Токо, глядя вслед удаляющейся Миле, которую подталкивали к веренице пленников бледнокожие. Проводив взглядом ее поигрывающие и даже в таком состоянии невероятно соблазнительные ягодицы, он, понукаемый конвоирами, повернулся к телеге.

Толстяк проворно схватил его за затылок и заставил склониться к борту телеги. Бритоголовый, сидящий наверху, взял из кучи колодки и приладил их к шее Токо. Специальными щипцами он зажал крепления, и юноша оказался закован. Он мгновенно понял, почему это делается. С такой громоздкой и нелегкой конструкцией на шее нечего и думать было о побеге. Конвоиры расковали его руки и завели их из-за спины к животу. Спереди к колодкам была приделана длинная цепь с браслетами на конце, они и сомкнулись на запястьях Токо. Запирались новые кандалы теми же мудреными щипцами.

Внезапно толстяк схватился за колодки юноши, а второй конвоир ловко заблокировал его руки и ноги. Токо решил не сопротивляться, и его голова опустилась на борт телеги.

Сидящий на повозке бритоголовый вытащил из стоящего у борта ящика бутыль темного стекла и небольшое устройство, снабженное короткой иглой. Быстро обработав жидкостью из сосуда иглу, он приставил приспособление к уху юноши. Раздался щелчок. Мочку уха юноши пронзила резкая боль, усиленная тем, что бледнокожий побрызгал жидкостью из бутыли на рану. Юноша задергался, но конвоиры держали крепко. Через минуту, слегка отпустив его, толстяк вытащил откуда-то маленькую синюю бирочку и передал своему товарищу, который и закрепил ее на ухе Токо.

Ухо болело и пульсировало. Юноша попытался поднять руки и ощупать его, но колодки и удар толстяка помешали ему сделать это.

После экзекуции конвоиры повели Токо от телеги с колодками к реке. Тут и там вокруг юноша видел соплеменников. В основном это были женщины и дети. Мужчин оказалось немного. Практически все из них уже были закованы. Все были в подавленном состоянии и старались не смотреть ни на своих, ни на захватчиков. По пути Токо не раз замечал, как бритоголовые споро перевязывают раны охотникам его племени.

«Видимо, не хотят потерять ценных пленников», - подумал юноша.

Тех, кто мог ходить, выстраивали в длинные вереницы и сковывали друг с другом цепями, закрепленными на колодках. Маленьких детей и беременных женщин, а таких в племени Дикого Турона после зимовки было немало, усаживали на телеги под строгой охраной чужаков.

Вскоре юношу подвели к одной из верениц соплеменников. Бритоголовые уже знакомыми Токо замысловатыми щипцами приковывали людей одного за другим. Прямо перед юношей оказалась Мила. Он мысленно застонал, не в силах отвести взгляда от ее соблазнительных ягодиц и чувствуя, как начинает подергиваться его член.

Чужаки деловито и умело скрепили их, женщина оказалась буквально на расстоянии вытянутой руки от юноши. Оглянувшись, Токо увидел, как за его спиной приковывают смуглокожую наложницу Хуркаса, за ней уже стоял уставившийся в землю Нарш.

Конвоиры Токо, перекинувшись несколькими фразами с другими чужаками, внимательно осмотрели и проверили колодки и цепи, держащие Токо, и отправились восвояси.

Он остался предоставлен сам себе. Вокруг суетились другие бритоголовые в набедренных повязках. Периодически мимо на тарване проезжал темнокожий всадник.

Токо озирался, наблюдая за царящей вокруг суетой.

Очень скоро все пленные туроны оказались закованы, телеги погружены. Темнокожие чужаки поскакали вдоль реки, выкрикивая приказы на своем языке. Мгновенно вдоль колонн пленников оказались вооруженные кнутами бритоголовые. Под свист бичей и крики конвоиров вереницы соплеменников Токо двинулись вдоль реки на север, к лесу. В конце каравана поехали телеги, тут и там шли бледнокожие, вооруженные косами. Судя по их виду, они не теряли бдительности, настороженно озираясь по сторонам.

Идти поначалу было не трудно. Юноша быстро приспособился к дерганью цепей и старался не отставать от Милы. Колодки не казались такими уж тяжелыми, а кнуты конвоиров свистели в основном мимо, щадя пленников. Доставалось только тем, кто задерживался и тормозил движение колонны.

Постепенно под палящим солнцем многие начинали отставать, и бичи свистели все чаще и чаще. У Токо сильнее заболело и задергало все это время тихонько ноющее пораненное ухо.

Потребовалось достаточно продолжительное время, чтобы дойти до леса. Вглубь уходила просека, которая, как знал юноша, проходила сквозь лес, далее превращалась в протоптанную дорогу, которая огибала северный край гор и выводила в степь. За дорогой следили, не давая ей зарости, его соплеменники, а также немногочисленное племя лешаков, расположение которого Туроны заслужили тем , что периодически выбрасывали на опушке леса пищевые отбросы, которые лесовики считали данью. Именно этим путем прошлой осенью пришло на зимовку в роковую долину племя Диких Туронов.

Под сенью высоких деревьев было прохладно, и идти оказалось легче. Солнце перевалило далеко за полдень. Выносливый юноша почти не устал и мог двигаться и дальше, но вот женщины уже начали сдавать, что он ощущал по натяжению и дерганью цепей.

Вскоре вдоль колонны проскакал темнокожий, выкрикивая команды. Все остановились. По указанию конвоиров, пленники сошли с дороги и стали садиться прямо на траву. Из-за недлинных цепей и отсутствия привычки к синхронному движению, многие просто попадали, увлекая за собой соседей.

Вдоль рядов пленников пошли пары бритоголовых с большими черными бурдюками. Они подходили к каждому турону и давали напиться. Тем, кто пить не хотел, насильно задирали головы и вливали жидкость. За разносчиками неотступно следовали чужаки с кнутами, следящие за порядком.

Токо посмотрел, как покорно пьет Мила и решил не сопротивляться. Когда подошла его очередь, он сам открыл рот. Полившаяся из бурдюка жидкость оказалась совсем не водой, она была теплой и имела странноватый кислый привкус. Когда Токо сделал пару глотков, бритоголовый отнял бурдюк от его рта и пошел дальше.

В животе юноши забурчало, и он, к своему удивлению, почувствовал, что усталость отступает. Питье чужаков утоляло голод и жажду и вызывало легкий прилив сил.

Оглядевшись, Токо заметил, как поднимаются головы недавно совсем измученных женщин и расправляются плечи мужчин.

Невдалеке сами бритоголовые пили из таких же бурдюков.

Слева Токо услышал голос Нарша, тихо разговаривающего с кем-то дальше по цепочке.

– Схватка была жаркой, нашим даже двух дроу удалось завалить. А уж скаргов вообще не сосчитать, но кого они волнуют. Убьешь одного – трое набегут.

«Темнокожие – это дроу», - догадался Токо, - «А бритоголовые - скарги». Он вспомнил, как старики рассказывали об этом жестоком племени. Припомнил, что они делают набеги на всех, не делая разницы между землепашцами и даже такими могучими племенами охотников, как Дикие Туроны.

- Хесан и группа воинов прорвались через реку. Надеюсь, они сделают попытку освободить нас. Внезапная атака тандов разметает эту нечисть, - продолжал Нарш.

«Значит не всех схватили или убили. Кто-то вырвался», - Токо подумал о родителях, брате. Среди пленных он их не видел, хотя и смог более-менее разглядеть только часть своей скованной цепочки.

Через мгновенье свист кнута скарга пресек разговор Нарша, но юноша уже успел получить достаточно информации и слегка приободрился. Он даже начал подумывать о побеге. Подняв руки, Токо взялся за край колодок. Они оказались сделаны не из дерева, а из удивительно плотного и прочного материала, напоминающего затвердевшую смолу. Дальнейшие попытки пришлось прекратить из-за проходящего мимо конвоира.

Вскоре проезжающий вдоль колонны дроу выкрикнул несколько приказов. Бритоголовые стали поднимать пленников, помогая кому руками, а кому и кнутом.

Колонна снова выстроилась и двинулась по лесной просеке.

По бокам простирался однообразный пейзаж, состоящий из стволов деревьев и кустарников, и взгляд юноши все чаще обращался к соблазнительно поигрывающим перед ним голым ягодицам Милы. В конце-концов член его полностью встал, юноша сбился с ноги и получил обжигающий удар кнутом, что заставило его придти в себя и отвести глаза от возбуждающего зрелища.

Шли до наступления темноты. Когда солнце почти совсем закатилось, остановились прямо на просеке. Скарги зажигали костры по бокам колонны, некоторые из них снова пошли вдоль верениц сидящих и лежащих пленников с бурдюками.

На этот раз мало кто отказался пить. Жидкость оказалась совсем другой, более густой и сладковатой. Чувство голода, проснувшееся ближе к вечеру, быстро утихло. Неожиданно Токо почувствовал, как слипаются его веки и, успев подумать про дурманящее зелье, провалился в сон.

Разбудил Токо тычок ногой. Он с трудом разлепил глаза и увидел вяло шевелящихся соплеменников, по рядам которых шли бритоголовые, заставляя всех просыпаться. Следом двигались еще скарги с привычными уже бурдюками. На этот раз жидкость была кислой, не дурманящей. После «завтрака» колонны были вновь построены и движение продолжено.

Все жалобы и попытки начать разговоры жестко пресекались.

К своему удивлению, юноша заметил, что естественные потребности организма совсем не проявляли себя. Он не хотел уединиться в кустиках, хотя шел уже второй день после того, как он в последний раз это делал. Колонна ни разу не остановилась, и пленники брели, как ни в чем не бывало. Токо решил, что так действует питье дроу.

Колонна все шла и шла. Юноша начал впадать в какое-то полусонное состояние, ни о чем не думая и только переставляя ноги. Единственным, что выводило его из оцепенения были ягодицы Милы, нисколько не утратившие своей привлекательности, несмотря на то, что после ночевки на них налипла земля и несколько сухих листочков.

Периодически вдоль колонны проносились дроу на длинноногих скакунах. Однажды Токо заметил свою лесную пленительницу. Она проскакала в сторону головы отряда, не обращая на пленников никакого внимания.

Когда солнце подошло к зениту, был объявлен привал. Пленников, опускавшихся прямо на землю, снова напоили кисловатой жидкостью из бурдюков, после чего движение было продолжено.

Юноша заметил, что его соплеменники даже не пытались поговорить друг с другом, только тупо шли вперед. То ли жидкость, которой поили их скарги, имела такое действие, то ли все были в ступоре после внезапной атаки на поселение и пленение. Токо старался не думать об этом. Всякий раз в сердце вспыхивало беспокойство о пропавших членах семьи.

Колонна двигалась вперед. Слышалась гортанная речь дроу и свист бичей скаргов. Иногда из арьегарда доносились голоса детей, но они быстро смолкали, видимо, их опаивали сонным зельем, чтобы они не производили шума. По крайней мере, Токо надеялся, что с малышами не делали ничего более плохого.

Не было никаких вестей о пробившихся на волю соплеменниках. Чужаки не проявляли беспокойства. Юношей постепенно овладевало отчаяние, проявляющееся в охватившей его прострации.

Шли весь день. По подсчетам Токо, они забрались уже в самую глубь леса. Растительность стала очень густой, наверху, над их головами, ветви смыкались, образую зеленый полутемный туннель. Просека становилась все уже и уже. Соплеменники Токо не заходили так далеко, чтобы расчистить путь, а сил лешаков на большее не хватало.

Когда солнце стало садиться, и наступил сумрак, дроу скомандовали остановку. На этот раз с дороги отходить было некуда. Рядом начинались замшелые деревья и густые кустарники. Расположились прямо посреди просеки.

Вдоль колонны вновь двинулись скарги с бурдюками. Пока не дошла его очередь, Токо всматривался в заросли. Надеясь увидеть там соплеменников, которые должны были прийти освобождать их. Ну или хотя бы доброжелательных лешаков.

Через несколько минут внимание юноши привлек темный силуэт. Поначалу Токо принял его за человека, но вскоре понял, что ошибся. Высокая худая фигура быстро, но как-то дергано двигалась в одну сторону, затем на мгновение замирала и, как бы раздумывая, неуверенно меняла направление и продолжала идти под углом к прошлому вектору движения. Такой дерганой походкой, туда-сюда, существо медленно приближалось к их ночевке, то идя напрямую к ним, то слегка меняя направление. В наступающем полумраке юноша заметил, как незнакомец приблизился к скаргу, отошедшему к деревьям. Через мгновение фигура бритоголового исчезла.

Вдруг сидящий почти рядом Нарш завопил во весь голос:

- Бродяяяяяяжник!

Туроны заволновались. Женщины стали испуганно озираться, некоторые закричали. Справа от Токо вжалась в землю Мила. Многие мужчины племени попытались вскочить, но натянувшиеся цепи заставили их попадать обратно.

Скарг с бурдюком, который как раз напоил Милу и подошел к юноше, опустил руки и с удивлением уставился на Нарша, не понимаю, почему тот кричит. Защелкали бичи. Бритоголовые хотели усмирить пленников.

В это время длинным прыжком бродяжник выскочил на просеку. Он был совсем рядом, и Токо смог детально рассмотреть его. Худое жилистое тело было покрыто короткой серой шерстью. Длинные сальные свалявшиеся волосы покрывали голову существа, полностью скрывая лицо и опускаясь на плечи. Из-под косм светились хищным светом желтые узкие глаза, и раздавалось тихое рычание. Такие же длинные волосы покрывали пах бродяжника.

Существо раскинуло свои длинные руки и бросилось к пленникам. Каждый палец его заканчивался хищным и очень острым на вид когтем.

Трое скаргов, оказавшихся на его пути, вскинули свои косы и храбро бросились в атаку. Однако хищник был слишком быстр. Увернувшись от лезвия первого бритоголового, он ловко полоснул когтями по ноге второго. Удар был такой, что ногу скарга почти оторвало. Он упал и громко закричал. Бродяжник в этот момент быстро развернулся вокруг своей оси и ударил в спину первого нападавшего. Захлебываясь кровью, тот упал и больше не двигался. Хищник, тем временем, играючи отбил косу третьего скарга и разорвал его горло когтями.

Все это заняло не больше трех секунд. Пока со всех сторон бежали вооруженные бритоголовые, и от головы колонны мчались дроу на тарванах, бродяжник подскочил к пленным. Он наклонился к застывшим в ужасе соплеменникам Токо, и повел носом, принюхиваясь. Через мгновение он схватил одну из женщин. Цепи, сковывающие ее с другими пленниками натянулись. Бродяжник дернул их. Зарычал. Взмахнув когтями раз, он легко рассек необычайно прочные оковы с одной стороны, вторым взмахом с другой. К несчастью в этот момент попытался подняться один из охотников, прикованный следующим, и,   хотевший, видимо, освободить женщину. Когти, порвавшие цепь, продолжили движение и, словно не встречая никакого сопротивления, отсекли ему голову. Женщина завизжала. Неожиданно Токо признал в ней Каму, жену охотника Коло, которую он любил накануне. Бродяжник перекинул добычу через плечо и одним мощным прыжком улетел в заросли за пределами просеки.

За ним было устремилась группа подоспевших скаргов, но была остановлена командами дроу. Токо услышал, как они раз за разом повторяют «Кхабал…Кхабал…».

«Видимо так они называют бродяжника», - сделал вывод юноша.

Постепенно все начало успокаиваться. Взбудораженные скарги, выставив многочисленную охрану, хоронили в лесу своих товарищей и убитого охотника. Двое восстанавливали прореженную вереницу пленников, закрепляя цепи заново.

Вдоль лагеря туда-сюда скакали дроу, держа в руках странные приспособления, отдаленно похожие на какое-то оружие.

Соплеменники Токо испуганно переговаривались. Однако те, кто уже успел выпить «вечернее зелье», опускали головы на землю и засыпали.

– Что это за жуткая тварь? – услышал юноша голос за спиной. Говорила на всеобщем  смуглокожая наложница Хуркаса.

– Ты слишком мало прожила в этих местах, - раздался голос Нарша, - Это бродяжник, лесной хищник. А наши женщины – это его способ продолжать род.

– Но как… - начала девушка.

– Он похищает понравившуюся ему женщину, - перебил ее охотник, - Тащит в свою пещеру. Там кормит ее, ухаживает и… постоянно трахает. Пока не обрюхатит. Срок обычно проходит быстро, и пленница рожает ему одного-двух маленьких детенышей. Если женщина выживает, а роды, по слухам, очень тяжелые, бродяжник берет ее и заботливо выводит из леса к ближайшему поселению. Многие после этого продолжают жить.

Девушка замолчала, обдумывая услышанное. К тому же в это время к ней подошел скарг с бурдюком, давая попить. Только тут юноша сообразил, что его пропустили. Перед нападением он не успел приложиться к бурдюку, а теперь бритоголовый просто прошел мимо него, посчитав видимо, что все уже сделано.

Токо был совсем не против такого поворота событий. Ему не нравилось спать под действием дурмана. К тому же появлялось время обдумать побег. Он опустился на землю и закрыл глаза, притворяясь спящим.

Постепенно все пленники были обработаны и благополучно заснули. Решив выждать еще какое-то время, юноша неожиданно для себя задремал. Разбудил Токо шум.

Стояла глубокая ночь. Получилось так, что цепочка пленников, в которой был юноша, оказалась прямо в центре просеки. Костры скаргов горели по краям, у леса и среди деревьев, поэтому Токо и его соседи освещены были совсем слабо.

Поэтому никто не заметил, как юноша приподнялся, осматриваясь.

Вдоль дороги по хорошо освещенному огнями краю шел дроу в сопровождении нескольких бритоголовых. Судя по всему, он осматривал одну из верениц пленников. Остановившись около одной из спящих девушек племени, он указал на нее скаргам. Один из них мгновенно разомкнул цепи уже знакомым Токо инструментом. В темноте юноша не смог разобрать, что это за девушка. Бритоголовые подхватили пленницу и споро потащили в сторону головы колонны. Дроу гордо прошествовал следом.

Однако на этом суета не закончилась. По другую сторону просеки проходящий патрулем скарг остановился возле спящих пленников. Воровато оглянувшись, он положил свою косу и опустился к одной из скованных женщин. Через пару секунд Токо увидел, как бритоголовый задирает себе на плечи ноги женщины и начинает совершать ритмичные движения задом, при этом громко пыхтя.

«Так вот зачем они усыпляют всех. Чтобы беспрепятственно насиловать», - подумал юноша.

Внезапно эта ситуация его очень возбудила. Он посмотрел вперед. Рядом, свернувшись калачиком, спала Мила. Ее соблазнительная оголенная попка была на расстоянии вытянутой руки.