Птица-синица

За окном на ветке удобно так расположилась птица-синица. Раскачивается, щебечет… Значит, скоро весна.

Синица – это что-то из моего детства, уютного и мягкого, наполненного теплом маминых ладоней, негромкими словами и шелестящими шагами где-то там, за закрытой дверью. А здесь – я, в полумраке, в полудреме, в обнимку с любимым Афоней, одноглазым плюшевым другом, чья мордочка давно измазана силикатным клеем, лучшим заменителем понарошечной манной каши. Рядом на столике книжка о той самой птице-синице.

Боже мой, как же хочется обратно в детство, в сказочный мирок домиков из одеял, к придуманной ответственности за игрушечных детей, к пластмассовой плите и продуктам из папье-маше…

И никаких проблем, вот никаких, и все!

Нет этого бесконечного ожидания писем и звонков, нескончаемого потока важных бумаг, срочных дел, бесполезных встреч, который засасывает и несет, несет, несет… И вот уже нет никакой возможности даже вынырнуть на поверхность и сделать вздох, глотнуть свежего воздуха - некогда.

- Да! Слушаю! Да! – тьфу ты! Совершенно невозможно работать с такой связью. То не слышно ничего, то в разговор вклинивается сердитая тетка, и строго требует:

- Девушка, положите трубку!

- С какой это стати?   - возмущаюсь я. – Это вы в мой разговор влезли, а не я в ваш.

-Девушка, положите трубку. Я еле дозвонилась! – опять нагло требует тетка.

Бросаю трубку. А что делать? Я не мастер скандалить, нет во мне этой пресловутой стервозности, которая позволяет постоять за себя, и которая, говорят, так нравится мужчинам. Увы-увы.

Попытка номер два.

- Да! Слушаю… Я. Пишу… - в трубке щелчок. На этот раз голос мужской:

- Вы кто?

- И не надейтесь, – говорю я. – Трубку не положу, в конце концов, это вы вклинились в мой разговор.

- Вы уверены? – в голосе мужчины явно слышен смех.

- Уверена.

- У вас плохое настроение. – Он не спрашивает, а констатирует факт.

- Ну и что? – недоумеваю я. – Вам-то, какое дело?

- Просто не люблю, когда у людей плохое настроение.

- Все время хорошо и весело только идиотам, - грублю я.

- Значит у вас с головой все в порядке, - издевается он.

- Положите трубку, - требую я, еще окончательно не потеряв надежды записать заказ.

- С удовольствием, - говорит он. Гудки.

Вот, черт!

Попытка номер три.

- Да! Пишу.… Завтра, в десять, офис на Парковой, 15….

- Завтра будет снег и ветер, одевайтесь теплее… - опять этот же голос.

- Слушайте, вы что – издеваетесь? – негодую я.

- Да нет, - говорит он. – Просто я все время попадаю к вам. Может это судьба?

В замешательстве я не нахожусь, что же ему ответить.

- Девушка, вы еще здесь?

- Здесь… - мычу я, мучительно соображая, что бы ему сказать, этому наглому голосу.

- А давайте, встретимся… Я вас приглашаю. Вы, какую кухню предпочитает? – тоном, не принимающим никаких возражений, спрашивает мой невидимый собеседник. Я совсем растеряна. Еще утром я мечтала  познакомиться с кем-то, кто позволит мне забыть, наконец, мой последний неудачный роман – женатого мужчину, старше меня на полтора десятка лет, занятого, неласкового и холодного как кусок замороженной говяжьей вырезки, мужчину, который просто содержал меня последние пол года, а за это требовал голый секс, секс, и ничего кроме секса.

Я решаюсь. А почему бы нет? Голос приятен, а я так давно нигде не отдыхала…

- Я люблю рыбу и зеленую фасоль. А все остальное – традиционно, - говорю я, запоздало, сообразив, что последняя часть фразы – неоднозначна. Впрочем, исправляться я не собираюсь.

- Я тоже люблю рыбу, - радуется голос. – Тогда я жду вас….

К назначенному времени я не успевала. По правде говоря, специально. Десять раз перебрала весь свой гардероб, несколько раз по-новому подкрашивала глаза, в последний момент спохватилась, что лак на ногтях ярковат, и абсолютно не гармонирует с цветом блузки…Когда я, наконец, добралась до кафе, Игорь (так представился мне мой невидимый собеседник), уже маячил у входа, нервно покуривая и перекладывая порядком измочаленный букет из одной руки в другую. Он был красив, вернее, даже не красив, а интересен. Глаза цвета коньяка, длинные ресницы, твердый подбородок… «Абсолютный голливудский тип героя-любовника», -подумала я, и решительно направилась к нему.

- Вы Игорь? А я – Алина…

Он насмешливо смотрел на меня:

- Наша рыба уже волновалась… Боялась, что остынет.

- Ну, не будем ее задерживать…

Вечер плескался в кафе, как хорошее вино по стенкам хрустального бокала. Тихая музыка не мешала разговаривать, а как бы направляла беседу в нужное, интимное русло. Располагала к откровениям, которые так сближают незнакомых людей. Легко, ни капли не напрягаясь, я рассказывала Игорю о своих неудачных романах, не жалуясь, а просто открывая свое сердце. И, Боже мой, как же хорошо он слушал! Совсем не по-мужски, без этого слегка презрительного усталого внимания, так свойственного сильным и занятым мужикам, которых наши женские проблемки только напрягают лишний раз, не позволяя сосредоточиться на вещах, действительно важных: деньгах, футболе, автогонках и женских ногах. Он слушал, перекатывая сигарету между длинными, прекрасной формы пальцами, и изредка вскидывал на меня свои коньячные глаза. И при каждом таком взгляде я проваливалась в пропасть, мельтешащую цветными огнями, и сердце, сладко сжимаясь, летело где-то впереди меня туда, на дно…Упасть бы поскорее.

И рыба была восхитительной на вкус, и вино – легким и хмельным, и сигаретный дым не раздражал, а сладко щекотал ноздри…

А потом вдруг что-то случилось. Бывает у вас так, что захочется чего-то неудержимо, с такой силой, что и убить готова?… И тогда уже ни воспитание, ни мораль, ни границы, установленные еще в детстве, удержать не могут.

- Ты хочешь меня? – спросила я, вдруг прервав свой собственный рассказ на полуслове, угадав в глазах его неутолимую мужскую жажду.

- Да.

Потом мы, крепко держась за руки, как-будто боялись, что вдруг застыдившись внезапно возникшего желания, разбежимся в разные стороны, торопливым шагом шли к квартире Игоря. Темный подъезд. Дурацкие выключатели-включатели, позволяющие свету зажечься лишь на пару секунд. Свет-темнота, свет-темнота… Лязганье ключа в замочной скважине. Скрип двери.

С чего начинается любовь? С первого несмелого объятия в темном коридоре чужой квартиры? С ощущения теплой кожи мужчины, прижавшегося к тебе? С осознания того, что ты знаешь этот запах, эти прикосновения, и всю свою жизнь жила, тоскуя именно по нему, по этим ощущениям? Со страха, что его чувства несоизмеримы с твоими? Ты – любишь, любишь, любишь, а он – играет? С желания заглянуть в его душу, и увидеть там…что? С непреодолимой тяги поверить его словам, поступкам, взглядам, вздохам?

- Ты так смешно морщишь нос, когда…

- Это у тебя что? Родимое пятно?

- Хочешь я поцелую тебя в ухо?

- Да, трогай меня здесь.. Мне это так нра…

Вот это все – и есть любовь? Нет, я не хочу, чтобы начиналась она  со случайного секса, пусть даже и такого классного, пусть даже и сердце мое истаивает от нежности к этому, в сущности, совершенно незнакомому мне мужчине… Я не хочу!!!

Хочу… Хочу руки, хочу губы… Хочу прикасаться пальцами к животу, и ниже и наблюдать, как от желания и страсти меняется его лицо. Хочу просыпаться в его объятиях сто лет, каждое утро… Хочу делать ему кофе, лепить котлетки, стирать рубашки… Хочу!

Хочу спать в обнимку с ним, как с Афоней…

Как же тяжело мне было уходить из этой квартиры. В ванной, на полочке стояли две зубные щетки в стакане, женский махровый халат висел на крючке – такой уютный, привычный…Изысканный запах незнакомого парфюма. Женат. И промолчал. А я, провалившись в страсть, в любовь, уйдя с головой в свои ощущения, не подумала даже…

Уйти, и забыть. Забыть. Забыть. Но разве это возможно?

Птица-синица, моя подружка, опять тренькает за окном. Весна. Солнце. Все оживает, и только я – опять в домике из одеяла. Мне уютно и там - тепло и безопасно. Я не хочу в весну, я не хочу жить.

Телефон отвлекает от грустных размышлений - работаю и работаю.

- Да. Пишу… Буду.

- Да. Пишу. Буду.

- Да. Я…Нет. Нет. Нет!!!…

Но как же мне хотелось сказать «Да».