Из дневника девственницы. Из книги Дневник проститутки

Из дневника девственницы

17. 08. 2001. Сегодня Дениса опять напросился у меня ночевать, – выгнать невозможно.

Он хочет, хотя и боится, а я?

А я тяну, не решила.

Но решить-то я не решила, а ведь не хочу?

Опять просится принять ванну вместе со мной.

Не хочу никакого купания вместе. Не хочу давай потру спинку. Хватит мне тёртой спинки. Когда училась в четвертом классе, из Брянска мамина сестра привезла на месяц сына Ромку. А сама уехала в Барнаул, к своей маме, моей бабушке. Мой двоюродный брат как-то легко уговорил меня поиграть в хозяйку и вора: хозяйка моется, в это время заходит вор, а хозяйка не слышит.

Когда вор зашёл в ванную, и игра закончилась, брат предложил поиграть в то, что он папа, а я маленькая дочь, и он меня моет. Я согласилась. Он тёр мне спинку и, кажется, целовал попу. Во всяком случае, я слышала чмоканья.

Живот я ему тереть не дала.

Так мы играли три недели каждый день. А к приходу мамы мы раскладывали карточки с лото.

Как только утром мама уходила на работу, я бежала в ванную набирать воду. Зачем? Может быть потому, что надеялась, что он меня поцелует в щеку? Я ведь была нецелованная. А он каждый день тёр спину. И целовал. В попу… А может, мне это только казалось.

Потом он уехал, и я его больше никогда не видела. Тётя Аля его больше не привозила. Да и сама не приезжала.

В общем, никаких потру спинку.

– Я иду в ванную, ты расстилаешь постель.

Аккуратно подбриваю волосики на сокровенном месте.

Раздражает мысль о том, что в моем доме останется ночевать инородное тело.

Но надо соглашаться, пока не решила, с кем первым решусь – с Виталей, Витюшкой-«следопытом» или всё же с Денисой.

Почему я зову Дениса Денисой?   Он как глина, обволакивает, мягкий. Я его не боюсь как мужчину, ложусь без волнений. Может быть, я вижу в нём женщину, вернее, девочку?

Прежде чем лечь, мы ждем собаку, чтобы вытереть ей лапы.

Пока лапы собаке высушили, а я намокла внизу.

Все равно. Нет, не всё равно.

Отвожу собаку в кухню, иду в ванную, подсушаю себя.

Возвращаюсь. Ложусь на бок.

Лежим.

Через полчаса начинаю дремать, переворачиваюсь на спину.

Ну, вот, очнулся.

Полез рукой между ног.

Поскользил у самого верха, в глубину не полез.

Я и сама в глубину не лезу.

Широта ль, широта ль поднебесная.

Глубина, глубина – окиян-море.

В общем, не полез в глубину.

Думаю, он не знает, что там, поэтому не решается.

Дениса, лапочка.

Потыкался пальчиком.

Я повертелась.

Если бы мне позволили (никто не запрещает, но ведь не положено), я бы поделала какие-нибудь танцевальные движения.

А он бы потыкивал слегка меня пальчиком. А, в общем, я лучше поверчусь.

Он потыкал, я повертелась, он потыкал, я встрепенулась, он потыкал,   я полыхнула.

Потом по неназойливому, но настойчивому сценарию Денисы всё завершилось у него. Мне не нравится, что для него это святое, а я каждый раз (сегодня уже третий) боюсь, что меня вырвет (с Денисой – третий, один раз с Витюшкой возле костра, и один раз с чуть с Ромкой не вышло, но с Витюшкой не считается, там меня вырвало, а с Ромкой не считается потому, что он спал, мама уже ушла на работу, он спал, я включила воду, а он тогда не проснулся, ночью долго смотрел хоккей, я подошла к дивану, где он спал, а дальше писать не буду, потому что если в дневник залезет мама, она тут же напишет тёте Але, та приедет и отхлещет меня по щекам).

Я после этого сказала ему спасибо. Да, глупо. Ну, потому что он спасибо мне не говорит, а молча засыпать я не хочу.

Я говорила ему спасибо Дениса, а сама думала: растёкся, как клякса.

Поднялись мы в 8 часов. Он пошел к девяти на лекции, а я села писать дневничок…