Для чего пишется литература. Серия: Эротическая литература

- А хули тут думать! - дед Михей пожевал дряблым ртом, сплюнул.

Плотный зеленый сгусток влажно шлепнулся в пыльную щель между щербатых паркетин.

Золотой зуб молодо поблескивал в его мшистой, коричневой паутинкой потянутой ноздре.

- Знай пиши себе, да пиши. Читатель, он все схабает. Особливо, если и сам чегой-то пописывает.

- Да-а-а …. задумчиво протянула Костистая.

- А я думала талант нужен, призванье! - она ловко поскребла перезревший шанкр, пытаясь определить: твердый он, или мягкий.

- Гха! - задорно гаркнул дед Михей. - Я вот вчерась тебе фаллопиевы трубы ковырял - ты шо чуйствовала?

- Кайф, - неуверенно ответила больная венерической девушка.

- То-то! - назидательно произнес старик. - Для того и вся литература пишется - для кайфа!

Он задумчиво посмотрел вниз, где растекалось масляным пятно на заскорузлых вшивых брючинах, поддернул пройму и перенаправил мутный взор на горизонт.

Полыхала, разъяривалась никчемным оранжево-зеленым неоном вечерняя заря. Стоги-кукушки, нахохлившись, расточали дурной ферментный аромат. Где-то далеко гулко ухнуло, ушло, припадая, затем опять вдарило эхом по брусничному.

- Меня ить почему читают? - продолжал говорить старый литератор - дед Михей. - Я людям добро несу! Все свое буйное, помешанное, больно да круто замешанное, отстоянное добро. Всю свою силу литературную, мож сказать, выплескиваю!

- Да и я, навродь, тож… - тоскливо пискнула Костистая. Шанкр отвалился, обнажив синевато-черную гниль. К сонным запахам далекого сена сильно примешалось органическое, плотское, вонюче-мощное.

- Нет, деточка, опыта нет в тебе все ж! - уверенно утвердил, как точку врезал со всей силы.

- Ах, я умоляю вас, - манерно пропела ученица.

- Я знаю елдак…

- Ни хера ты не знаешь! - деду Михею стало скучно и он повернулся к ней скрюченной в кольцо спиной, вежливым жестом заканчивая разговор.

- Вы хотите от жизни, наверное, слишком много.

- Взгляни, какой он румяный, какой круглый на этой…

- На ***той! - с неожиданной дерзостью, столь присущей нынешней молодежи, вдруг выпалила Костистая.

- И ты, - дед насмешливо повернул к ней глумящееся лицо, - ты тоже завидуешь ей.

- Ему! - глубокомысленно поправила его девушка. - Он уже две недели, как обратно генитальное пришил.

Тщательно замяв сигарету в пепельнице, брызжато кончил.