Скоро, но не сегодня Часть 1

Я даже не планировала эту сессию. Просто так встали звезды, у меня образовалось свободное время, сумка с бондажными игрушками стояла наготове, один особенно пикантный пост в соцсети зацепил меня за живое и вдруг я обнаружила себя едущей на велосипеде сквозь ближайший лес, воображая свое предстоящее приключение. С каждым может случиться, верно?

Нет, конечно, нет. Требуется определенное стечение обстоятельств в определенном возрасте, определенный уровень давления со стороны родителей, воспитанных в более пуританское время, и, вероятно, какая-то генетическая подоплека для того, чтобы получать удовольствие от связывания себя в развратных позах посреди леса. Я делаю это довольно часто.

У меня есть любимое место в лесу, где-то метров за 200 от ближайшей тропы. Туда не так-то легко добраться. Мне приходится продираться сквозь кусты и заросли крапивы, отмахиваться от паутины, перетаскивать велик через поваленные деревья и заросшие травой канавы. Наконец я добираюсь до небольшой полянки. На фото со спутника она выглядит просто светлым пятнышком. В реальности, однако, она метров 10 шириной, с высокой засохшей сосной посередине.

Первым делом я устанавливаю камеру на штатив. Небо затянуто тучами, но я все еще надеюсь на фото приличного качества.

Затем я цепляю замок с таймером за обломок ветки на мертвом дереве, так высоко, что могу дотянуться до него, только встав на цыпочки. Таймер держит ключик к маленькому навесному замочку, который я использую для лямки кляпа. Время раздеваться. Я скидываю кроссы, избавляюсь от шортов, футболки и наконец стягиваю трусики. Голая, я присаживаюсь на корточки, чтобы покопаться в сумке с игрушками. Кляп - вот он, не такой уж страшный резиновый шар 4 см в диаметре. Второй ключ я кладу под язык, он отпирает мой пояс верности. Я улыбаюсь в камеру, проталкиваю кляп за зубы, затягиваю лямку на затылке и запираю ее на замок. Следующий ключ с привязанным тонким шнурочком я погружаю прямо в свою киску. Позже он откроет мои наручники, а пока он должен быть заперт внутри меня при помощи дилдо и пояса. Дилдо, пупырчатое 3д-печатное чудовище - тоже внутрь. К этому времени я настолько мокрая, что почти не чувствую дискомфорта. Я вожусь с поясом верности, когда сверху падают первые капли.

Я издаю разочарованное мычание. Дождь быстро усиливается. Несколько секуд я раздумываю, не продолжить ли действовать по плану. Посидеть здесь голой и скованной, ожидая под дождем, пока упадет первый ключ, немного заманчиво. Но нет, ни мой замок с таймером, ни камера не защищены от воды. Если действительно польет, я рискую застрять надолго. Бормоча сквозь кляп неразборчивые ругательства, я тянусь за первым ключом. Мне еще повезло - еще пара минут и я была бы скована по рукам и ногам. Я вынимаю кляп, достаю второй ключ и вытягиваю дилдо. С третьим ключом, однако, есть проблемка. Шнурок завалился слишком глубоко и у меня не получается его достать. Блин, у меня нет на это времени! Дождь превращается в ливень. Я поднимаю свою уже насквозь промокшую одежду и обувь, быстренько одеваюсь, складываю штатив, хватаю остальные вещи и качу велик обратно к тропе.

Я тороплюсь, так что не следую ориентирам, просто ломлюсь сквозь подлесок в направлении тропы. Я мокрая и грязная, меня облепили листья и кусочки древесной коры, обрывки паутины в волосах. Мои глаза залиты водой, я не очень хорошо вижу и едва на наезжаю передним колесом на бледную фигуру, лежащую на земле.

- Бля! - я подпрыгиваю на месте. Это определенно человек. Годы детективных сериалов мелькают у меня в голове. Но нет, человек стонет и пытается двигаться. Я бросаю велик и протираю глаза. Это девушка, обнаженная и связанная в безжалостный "кабанчик" несколькими витками грубой веревки. Она лежит в неглубокой канаве, частично присыпанная палыми листьями и другим мусором. Она поворачивает голову и я вижу, что ее глаза завязаны, а рот заткнут какой-то тряпкой, подвязанной еще одним куском веревки. На вид ей нет еще тридцати, длинные русые волосы грязные и спутанные. Я на пару секунд замираю, решая, что же делать. Она, очевидно, в беде, как была бы и я, если бы меня застала такая погода голой и связанной. Но что если она не хочет, чтобы ее видели незнакомцы и предпочла бы отказаться от помощи? Я бы так и сделала. Она дрожит, ее руки и ноги заметно посинели, я вижу выступающие вены на ее напряженных предплечьях. Ох, черт. Я наклоняюсь над ней и касаюсь ее плеча.

Она отдергивается.

- Тише! - говорю я. - Я хочу тебе помочь. Кто это с тобой сделал?

Ох, ну я и дура.

- Ты сама это сделала?

Она кивает и затем отрицательно качает головой.

- Хочешь, чтобы я тебя развязала?

И опять она кивает, а затем энергично качает головой. Понятно, все сложно. Я тянусь к узлу за ее ухом и развязываю кляп. Она выплевывает тряпку и начинает тарахтеть:

- Слава Богу, да, помоги мне, но нет, не развязывай меня! Он вот-вот вернется, но он не должен знать!

- Эй, помедленнее! Кто? Почему?

- Василий, засранец! У него есть на меня кое-какая грязь, компрометирующие фото на телефоне. И он уже две недели шантажом заставляет меня делать всякие унизительные штуки. Сегодня он приказал мне идти в лес, связать себя и ожидать, пока он приедет.

- Две недели! Почему ты не обратилась в полицию?

- Я не могу! Никто не должен видеть эти фотки! Я должна сперва удалить их, а потом разобраться с этим козлом. Помоги мне, пожалуйста!

- Но как? Что мне делать?

- Я не знаю! Блядь, я слышу его пикап! Запомни, Садовая улица 61, 251. Быстро, кляп! А потом уходи!

Теперь я тоже слышу звук мотора. Я хватаю тряпку, уже мокрую и грязную, запихиваю в ее открытый рот и опять завязываю веревку. Я поднимаю свой велик и бегу прятаться за кусты в некотором отдалении. Мне надо бы убираться как можно дальше, но я чувствую, что это было бы неправильно. Я могу быть развратной потаскушкой, получающей удовольствие от бондажа и унижений, но я высоко ценю свою анонимность и личное пространство. Шантаж был бы таким отвратительным нарушением этого, я просто не могу допустить, чтобы это происходило с кем-то еще. Я слышу, как пикап останавливается и несколько минут кусты у тропы хрустят и трещат - Василий не очень деликатен. Наконец он ее находит, закидывает на плечо и уносит сквозь трясущийся подлесок. Я не очень хорошо его разглядела, видела только, что он большой мужчина со светлыми волосами.

Я жду, пока звук мотора пикапа стихнет и двигаюсь дальше к тропе. К этому времени дождь почти прекратился, моя одежда начинает понемногу сохнуть. Надо определиться с дальнейшим порядком действий. Я достаю телефон и включаю навигатор. Садовая 61, 251. Это в пригороде, один из дачных районов, около 6 километров отсюда. Я налегаю на педали.

***

На выходных в этом районе кипит жизнь, но в будни большинство домов стоят пустыми. Несколько пенсионерок живут тут постоянно, я видела одного-двух людей, копающихся в своих огородах, но в основном в районе тихо. Перед домом 251 припаркован черный пикап. Я прислоняю велосипед к ближайшему фонарному столбу и толкаю калитку. Она не заперта и я проскальзываю во двор. Что я делаю? У меня нет плана, нет подкрепления, нет никакого оружия для самозащиты, кроме немаленького дилдо. Я слышу возглас боли изнутри дома и инстинктивно опускаюсь в осторожный полуприсяд. Ладно, я в лучшем положении, чем девчонка в доме. Я могу двигаться, могу убежать и меня не вынуждают к покорности шантажом. Что он мне сделает, убьет?

Я тяну входную дверь, но она заперта. Логично. Я начинаю обходить дом по периметру в поисках другого входа. Все окна закрыты ставнями и шторы внутри задернуты, но я нахожу достаточно большую щель между ставнями на одном из них. Комната освещается тусклой лампочкой. Углы заставлены стройматериалами и садовым инструментом, но посередине стоит сооружение из стола, пары табуреток и красной металлической тачки. Девушка лежит на столе лицом вниз, все так же голая, ее руки связаны за спиной, а ноги раздвинуты и привязаны к ножкам стола. Ее торс свисает с края столешницы, а голова опущена в кузов тачки. Мужчина стоит над ней, и когда он касается ее ягодицы электрошокером, обмякшее было тело дергается, она рывком поднимает свой торс в веере брызг с мокрых волос. Она пытается держать голову над водой, тихонько поскуливая.

- Давай, плачь, сколько хочешь, только тихо. Если сбегутся соседи, тебе это понравится еще меньше, чем мне, - говорит Василий и тычет шокером в ее босую ногу. Я буквально слышу, как клацают ее зубы, когда она пытается сдержать крик.

Что мне делать? Василий кажется здоровяком; я, вероятно, могла бы вырубить его ударом какого-то импровизированного тупого орудия в голову, если бы удалось застать его врасплох, но это рискованное мероприятие. Он вооружен шокером, а когда он повернулся, я увидела рукоять револьвера, торчащую у него из-за пояса. Черт, это работа для полицейского спецназа, а не скучающей домохозяйки с мешком самотыков и замком на таймере! А вообще-то, он может мне помочь. Но первым делом я должна отделить Василия от его телефона.

***

Я стучу в дверь и на цыпочках убегаю за дом. Мне бы очень хотелось увидеть, что произойдет, но это небезопасно. Я слышу, как Василий подходит к двери, ковыряется в замке, дверь поскрипывает. А затем всплеск, металлический лязг и поток отборнейших сквернословий разрывает сонный вечерний воздух - словно музыка для моих ушей. Сквозь щель в ставнях я вижу, как он возвращается в комнату пыток, стягивая промокшую рубашку. Я не могу сдержать смешок - Василий повелся на старейший трюк с ведром над дверью. К счастью, он не стал снимать свои мокрые штаны, но телефон из кармана он вынимает и кладет на подоконник вместе с шокером. Бормоча что-то про мелких засранцев, он подходит к девушке и поднимает ее голову из тачки за волосы. Ладненько, приступаем ко второму этапу.

Я жду две минуты, контролируя время на телефоне, бегу ко входной двери и стучу опять. В этот раз я жду прямо за углом. Василий выскакивает наружу с револьвером в руке. Я пытаюсь слиться со стеной, ожидая его приближающихся шагов, но вместо этого щелкает мой замок с таймером и еще одно ведро с водой обрушивается на землю в глубине сада. Василий, матерясь, бежит в ту сторону. Я проскальзываю в дом, задвигаю засов на двери и бегу в заднюю комнату. Не обращая внимания на Василия, который носится по саду и сыпет ругательствами, я принимаюсь развязывать узлы. Первым делом я освобождаю ее руки и теперь она может держать голову над водой, пока я занимаюсь веревками на ногах. Я помогаю ей спуститься со стола, когда Василий начинает дергать дверь.

- Это ты! Что ты сделала? - хрипит она.

- Я заперла дверь. Не волнуйся, мы можем сбежать, я взломала замок на этом окне.

- Телефон! Мне нужен его телефон!

- Все в порядке, он оставил телефон тут, вот он!

- О, слава Богу! И спасибо тебе, я даже не знаю, как тебя звать!

Она хватает телефон и пытается его включить.

- Блядь, нужен пароль...

Дверная рама трещит и раскалывается; Василий врывается, размахивая револьвером.

- Какого... Ты еще кто?

- Никто! Я просто помогаю этой бедной девочке.

- Ты все неправильно поняла! Она...

Он делает шаг через порог комнаты и голая девчонка набрасывается на него. Она повисает на его правой руке, гремит выстрел, он чертовски громкий - я ошарашенно замираю. Надо бы ей помочь, но у меня звенит в ушах, я даже не слышу, как они пыхтят и ругаются. Она тянется к его шее и вдруг он валится на пол. Она продолжает втискивать шокер ему в шею, пока он не прекращает попытки встать. Наконец она отпускает его и поднимается на ноги, тяжело дыша и пошатываясь. Теперь я могу убрать руки с ушей и кое-как слышать.

- Он жив? - спрашиваю я.

- Конечно. Мертвый он для меня бесполезен. Дай-ка мне его телефон, пожалуйста.

- Ладно... - я поворачиваюсь поднять телефон, который она уронила и в меня попадает молния. Меня жалит в шею, мои глаза закатываются, ноги подкашиваются и я оседаю на пол.

***

Меня будит выстрел. Теперь я знаю, как на самом деле звучит выстрел из револьвера, и это именно он. Я открываю глаза и вижу девчонку в моей одежде, стоящую над Василием с дымящимся оружием в руке. Вокруг его головы расплывается пятно крови. Мою шею жжет, болит голова, но в остальном я в порядке. Я сижу в углу голая, моя правая рука прикована к какой-то трубе. Мы уже в другой комнате, это кухня. Пол выложен керамической плиткой, есть мойка, газовая плита с большим красным газовым баллоном и кое-какая мебель брежневских времен.

- Ага, ты очухалась. Жаль. Всем было бы лучше, если бы ты была без сознания.

- Почему? - спрашиваю я. - Что я сделала не так?

- О, ничего личного! Ты отлично справилась, я очень благодарна, правда! Но я просто не могла оставить Ваську в живых, он слишком много знал. И теперь ты нужна мне, чтобы прикрыть мое участие во все этом.

Она берет телефон Василия и включает его.

- Кто бы мог подумать, у него пароль из трех символов. Я могла бы его подобрать давным давно. Ну и лопух.

Она направляет на меня камеру и делает несколько снимков.

- Итак, Василий тебя выкрал, несколько часов развлекал, а затем имел неосторожность оставить свой револьвер в твоей доступности.

Она кладет телефон и подходит ко мне с револьвером. Я сжимаюсь от страха, но она просто берет мою левую руку, вкладывает рукоять в мою ладонь и сжимает мои пальцы вокруг нее.

- Завязалась потасовка, ты застрелила его, но до этого сделала несколько выстрелов наугад...

Она направляет оружие в сторону газового баллона. Я понимаю, что она задумала и пытаюсь отшатнуться, но она крепко держит мою руку. Третий выстрел цепляет армированный шланг, соединяющий баллон с плитой. Затем она направляет револьвер на тело Василия и нажимает спуск, пока он не начинает щелкать вхолостую. Она отпускает меня, оставив бесполезный револьвер в моей руке.

- ... повреждаешь газовое оборудование и вскорости умираешь от отравления пропаном.

Даже сквозь звон в ушах я слышу злобное шипение выходящего газа. Она встает надо мной.

- Ну, мне действительно пора. Жаль, что так вышло.

И она уходит, плотно прикрыв дверь на кухню.

Я уже чувствую запах газа и пытаюсь дышать неглубоко. Или я должна дышать глубже, пока еще могу? Я роняю револьвер и дергаю наручники обеими руками. Бесполезно, труба крепко прикручена к стене. Я осматриваюсь в поисках какого-нибудь гвоздя или проволоки, чтобы использовать в качестве отмычки, когда меня озаряет внезапная мысль. Это ведь мои наручники! Я собиралась использовать их сегодня в своей сессии. И ключ от них... Ага, все еще внутри.

Не сегодня, дорогая моя, не сегодня.