Как я стала рабыней. Из книги Как я стала шлюхой Часть 1

Часть 1. Знакомство

Весной 2016 года я получила два страшных удара. Я потеряла работу и рассталась со своим парнем. Наши отношения нельзя было назвать настоящей любовью – я отдалась ему скорее от безысходности, или, вернее, просто уступила его домогательствам. Я понимала, что делаю большую ошибку – он был человеком глупым, злым и жестоким – а также ревнивым, капризным и мелочным. Кроме того, абсолютно несостоятельным в жизни. Он ненавидел работу, трудился спустя рукава, и при этом всё время обижался, что на работе его не ценят и презирают. Но я продолжала встречаться с ним – просто потому, что у меня не было других вариантов. И, несмотря на это, он бросил меня, а не я его, и из-за этого мне было вдвойне обидно и неприятно.

Что касается работы – она мне нравилась, и работала я добросовестно, но меня вышвырнули на улицу, как котенка, при первых же признаках кризиса. Заранее зная, что мне не на что будет жить. И это огорчало больше всего. Даже если бы позвали обратно – я бы всё равно не вернулась.

Но самое ужасное заключалась в том, что возвращаться мне было некуда. Моя квартира в Донецке представляла собой гору щебня – такую же большую и страшную, как и вся моя жизнь. Со своими родителями поссорилась всерьёз и надолго, и возвращаться к ним не хотела. Кроме того, они жили теперь за линией фронта – а меня могли повязать на первом же погранпункте. Я пыталась поменять свой заляпанный кровью украинский паспорт на легальный российский – но и в этом не имела успеха. Я попала в замкнутый круг: мне не давали документы, потому что у меня не было прописки, и не хотели прописывать, потому что у меня не было документов. А с той фиговой бумажкой, которую мне выдали в ФМС, никто не хотел брать меня на работу.

Промучившись пару месяцев (и окончательно забравшись в долги), я всё-таки устроилась на работу в крупную логистическую фирму на совершенно мизерную зарплату. После выплаты аренды и квартплаты за маленькую комнатку-студию, у меня оставалось пять тысяч – жить на эти деньги было можно, но очень плохо.

Но, тем не менее, это была работа. Начальником нашего отдела был относительно молодой человек – он категорически запретил мне называть его имя, поэтому я буду называть его Андрей Алексеевич. Позже я узнала, что ему было почти сорок лет – но выглядел он при этом гораздо моложе, лет на двадцать пять – тридцать. Есть люди, которые не стареют. Но главное даже не в этом. Он был всегда счастлив и весел, и всегда улыбался. Одно это делало его сразу лет на десять моложе. Он просто излучал радость и оптимизм, и это поддерживало нас даже в самые тяжелые дни. Грустить рядом с ним было как-то глупо и неудобно.

Кроме того, он был прекрасным работником. Не трудоголиком, но при этом очень ответственным человеком. Любой контролируемый им груз всегда приходил вовремя. Не спрашивая разрешения начальства, он тасовал грузовики и автобусы, контейнеры и курьеров, газели и легковушки... И какие бы проблемы не возникали у него на пути – они всегда решались к нужному сроку, тем или иным способом. Я видела, что иногда его просто трясет от ярости, но его голос при этом оставался вежливым и спокойным. Кроме того, долго сердиться он не мог – максимум пять минут, после чего к нему сразу же возвращалось веселое настроение. Начальство ценило его, и никогда не вмешивалось в его распоряжения. От него я впервые услышала притчу о двух работниках – один из них делал только то, что прикажут, и получал мизерную зарплату, а другой самостоятельно решал все проблемы, и за это ему платили очень большие деньги.

Ещё он был сексистом.

– Женщина, – говорил он мне, – является прекрасным работником. Добросовестным, ответственным и исполнительным. Любую порученную ей работу она выполнит лучше, чем мужчина. Однако, как только возникают проблемы, положение сразу меняется. Главным недостатком женщины является полностью убитая инициатива. Она никогда не попытается обойти приказ, или оптимизировать выполнение задачи. Если приказать ей собирать рассыпанные по полу мелкие гвоздики – она будет их собирать, вместо того, чтобы взять магнит. Если станок сломается – она будет ждать приказов начальства, вместо того, чтобы найти решение проблемы самостоятельно.

– Это неправда! – пыталась возражать ему я.

– Ах, бросьте, – небрежно отмахивался он, – исключения лишь подтверждают правило.

Вторым его призванием были системотехника и электрика – во время работы ему всё время звонили с просьбами починить компьютер, поставить Windows, протянуть сеть, или отремонтировать электропроводку, и он всегда соглашался сделать это во внерабочее время. Иногда я видела, что он очень не хочет идти, но добросовестно договаривался о встрече. Я уверена, что его клиенты даже не подозревали о том, с какой неохотой он помогает им – на людях он всегда оставался радостным и веселым. Не брезговало его услугами и наше начальство. Это позволяло ему подрабатывать «на стороне» почти официально.

Он был, безусловно, весьма обеспеченным человеком, но никогда не показывал этого. Он никогда не ходил на обед – вместо этого каждый понедельник приносил на работу буханку нарезанного черного хлеба, и всю неделю точил её по кусочку, посыпая сверху солью и запивая чаем. Наши девочки смеялись над ним, предлагая добавить к этому натюрморту кружку для милостыни. Но он никогда не обижался.

– Мне всё равно, что есть, – весело отвечал он, – а если я принесу сюда что-нибудь вкусное, то съем слишком много и сразу же растолстею.

Короче, я его уважала. Тем более что у меня не было никакой личной жизни. В России у меня не было ни родственников, ни друзей, ни знакомых, и общаться было не с кем. Большая часть моих украинских друзей не хотела со мной знаться, а с остальными – не хотела уже я. Пыталась навсегда вычеркнуть из своей жизни и тех, и других, забыть о них, словно о страшном сне. К сожалению, я с детства была очень трусливой девочкой, и ходить, и знакомиться не умела. И не хотела знакомиться с теми, кто гуляет и пьёт. Их шумные развлечения мне были неинтересны. Кроме того, я была «порченым товаром», и боялась раздеваться перед мужчинами. И у меня не было денег на наряды и развлечения. «Тяжела и неказиста жизнь простой ***истки». Ну, в общем, вы меня поняли. Поэтому всё свободное от работы время я проводила в своей крохотной комнатке, читая интересные книжки, скачанные мною из интернета. Особенно мне нравилось «женское фэнтези» – Громыко, Жильцова, Звёздная... дальше сами придумаете. Я искренне хотела выйти замуж за Прекрасного Принца, хотя и понимала, что это глупо.

Дни и ночи я проводила в мечтах о счастье, затачивая один за другим блистеры с кеторолом. Моя температура редко опускалась ниже 37 градусов. Я пила по одной таблетке каждые шесть часов – мне казалось, что боль от этого уменьшается, хотя понимала, что просто занимаюсь самообманом. Я обила все пороги местной городской поликлиники – но безо всякого результата.

– Где-то есть воспалительный процесс! – важно вещали врачи. – Однако мы не умеем лечить такие ранения, тем более что у вас нет российского паспорта. Возвращайтесь обратно в ростовский госпиталь!

– Меня оттуда выгнали, – вежливо улыбалась я.

– Тогда обратно на Украину!

В итоге мне выписывали антибиотики и лекарства, стоимость которых очень сильно превышала мою зарплату. Мне оставалось лишь молча страдать от боли, надеясь, что всё само собой образуется. Тем более что она накатывала лишь приступами – месяц страданий, затем два-три месяца относительного затишья. Каждый раз я надеялась, что боль уйдет навсегда, но она всегда возвращалась. Книги, боль и мечты стали единственными моими друзьями в этой суровой жизни. А ещё – маленькая квартирка под крышей, и пять тысяч в месяц, которые оставались у меня после выплаты за жилплощадь. Зато я научилась планировать свой бюджет до копейки – три тысячи в месяц уходили у меня на еду, тысяча на проезд, а на оставшуюся тысячу я могла позволить себе одежду и развлечения. С тех пор я смеюсь над теми, кто утверждает, что им не хватает на жизнь пятидесяти тысяч рублей.

В общем, так получилось, что Андрей Алексеевич был единственным моим вариантом, хотя не подходил мне по возрасту – ему было 39 лет, а мне 20. Но зато он молодо выглядел. Был красив. Несомненно, был обеспечен. Всегда был счастлив и весел, и заражал меня своим оптимизмом. И я чувствовала, что он одинок, хотя он всегда избегал разговоров на эту тему. В общем, я решилась попробовать. Я надевала для него самые короткие юбочки из своего гардероба, и самые откровенные блузки, которые решалась носить. И делала прозрачные намеки. Но он никак не реагировал на мои попытки его привлечь. Зато мы быстро нашли общие темы для разговора. Как и я, он любил читать, и мы с удовольствием обсуждали литературу. Толкина, Мартина, Громыко... Я скормила ему романы Жильцовой и Звёздной, а он мне – Корнева и Круза. Мне неожиданно понравились книги Круза – а ему, кажется, понравилась Звёздная.

Но дальше этого дело не заходило. Он приносил с собой на работу маленький ноутбук, и иногда вносил на нем какие-то изменения. Я всё время видела там непонятные таблицы и графики.

– Что это? – однажды спросила я.

– Это биржа,– ответил он, – я играю на курсах нефти и доллара.

– А вы не боитесь всё проиграть? – критически спросила я. Мне был известно, что большинство играющих на бирже проигрывают.

– Ах, чепуха, – небрежно отмахнулся он, – у меня на счетах два миллиона долларов. Я играю от силы на пять процентов от этой суммы и, кроме того, почти всё время выигрываю. Я не азартный человек, мне просто нравится тестировать свои предположения об изменениях курса.

Я застыла, как громом пораженная. Сколько!? Неужели я не ослышалась!? В этот момент я поняла, что отчаянно хочу выйти замуж.

Здесь мне придется извиниться перед мужчинами. Вы часто считаете нас эгоистками, охочими только до денег. Но на самом деле это не совсем так. Просто любая женщина думает о своих детях – даже в том случае, если не хочет иметь их сейчас. О том, как она их будет кормить. О том, с кого они будут брать пример, когда вырастут. И, кроме того, ей хочется быть с человеком, способным помочь ей, если возникнет необходимость. Состоятельность для нас – это, прежде всего, признак самостоятельности. Признак умения решать любые проблемы. Возможно, это не главный аргумент, но очень серьезный. Для меня это был тот меч, который со словами «Vae victis» положил на весы вождь галлов. «Victis» в данном случае – это я.

На следующий день я приступила к планомерной осаде, закончившейся, впрочем, полнейшим фейлом. Я вновь носила самые откровенные блузки и самые короткие юбочки, и делала ему самые недвусмысленные намеки, которые Андрей полностью игнорировал. Любой мужчина на его месте давно воспользовался бы случаем и уложил бы меня в постель, но он явно не собирался этого делать. Хотя не мог не понимать моих совершенно прозрачных намеков. При этом он не выглядел ни гомосексуалистом, ни импотентом. Я терялась в догадках – его поведение оставалось для меня непонятным. Я понимала, что при желании могу затащить его в постель, но боялась, что это окончательно разрушит отношения между нами.

– Обжегшись на молоке, дуешь на воду, – ответил он на мой прямой вопрос. И сразу же ушел от неприятной для него темы.

Зато я узнала тайну его постоянного оптимизма.

– Секрет абсолютного счастья очень прост, – улыбаясь, ответил мне он, – и состоит всего из трех пунктов. (1) Сначала вы кладете в банк миллион долларов – лучше в несколько банков, чтобы они не сгорели. (2) Затем заводите табличку в Экселе, и вносите туда все свои доходы. (3) И третье – каждый день смотрите на неё, и радуетесь, что они у вас есть. Ну и не забывайте, что вы живете только один раз, и тратить жизнь на огорчения глупо. Наоборот, от каждого дня надо получать максимальное удовольствие.

– Так, – сказала я, – а можно чуть подробнее остановиться на первом пункте? Особенно на том, где мне взять миллион долларов.

На самом деле, я уже знала ответ на этот вопрос, но не стала говорить об этом Андрею. Боялась, что мой вариант ему не понравится.

– Ну, не обязательно начинать с миллиона, – слегка смутился Андрей, – можно начать с какой-нибудь маленькой суммы, например, со ста тысяч рублей. Здесь самое главное – иметь какой-нибудь резерв денег на случай непредвиденных обстоятельств.

В моём положении сто тысяч рублей были точно такой же недостижимой суммой, как и миллион долларов, но об этом я говорить не стала. Побоялась, что Андрей сочтёт меня нищебродкой.

В общем, я потерпела полное поражение. Я думала об Андрее день и ночь, дома и на работе, во сне и в самых влажных своих мечтах. И я понимала, что осадой ничего не добьюсь. И что долго так продолжаться не может. Надо было либо что-то решать, либо менять работу. Оставался последний шанс, и я им решила воспользоваться. В пятницу вечером все сотрудницы уходили с работы пораньше – начальство вроде как смотрело на это сквозь пальцы. Я одела свои самые красивые блузку и юбку, и, дождавшись, когда все уйдут, села перед своим начальником.

– Андрей Алексеевич, – спросила его я, – что мне нужно сделать, чтобы начать с вами серьёзные отношения?

Часть 2. Сделка

– Зачем вам это? – удивился Андрей. – Я уже пожилой человек, старый и скучный. Мне уже почти сорок лет. А вы молодая и красивая девушка. Вы без труда найдете себе кого-нибудь моложе, умнее и красивее.

Я нахмурилась. Разговор развивался совсем не так, как я себе его представляла. Умнее Андрея я бы точно никого не нашла. А вот что касается «моложе и красивее»... я сомневалась, что молодой и красивый человек возьмёт меня в жены.

– А можно я сама буду решать, кто мне больше подходит? – как-то нервно сказала я. Это прозвучало неожиданно резко и грубо, но я была на грани нервного срыва.

Андрей нахмурился.

– Знаете, – сказал он, – моя предыдущая жена на всю жизнь отбила у меня желание к серьёзным отношениям с девушками. Тем более – такими молодыми, как вы. Так что я думаю, нам не стоит встречаться.

Это было полное поражение. Меня отшивали – прямо и недвусмысленно. Оставался последний шанс, и я за него ухватилась.

– А давайте всё же попробуем, – жалобно пропищала я. – Я согласна на любые ваши условия.

Андрей надолго задумался. Я молчала. То, что он до сих пор не выгнал меня, было маленьким шагом к победе.

– Вы же снимаете квартиру? – наконец спросил он.

– Да, – радостно закивала я. То, что он говорит со мной, это второй шаг к победе.

Андрей вновь задумался. Текли минуты, но мне казалось, что они складываются в часы.

– Ну, хорошо, – наконец сказал он. – Я уже слишком стар для того, чтобы бегать с вами на свиданки или дарить вам цветы. Мы можем попробовать жить вместе, однако для этого вам придется согласиться на целую кучу условий. Вы согласны на это?

– Да, – я снова радостно закивала. Я ещё не знала условий, но это был третий шаг к победе.

Ни свиданок, ни цветов я от него не хотела. Всё это было слишком двусмысленным, и давало ему право в любой момент от меня отказаться. А мне нужна была однозначность. Вариант «жить вместе» был по-своему страшен, но хорош тем, что позволял быстро расставить точки над i. Мы либо сойдемся, либо поссоримся окончательно. И, кроме того, я ничего не теряла – своей репутацией я ни капли не дорожила. Если мне не понравится – я просто уйду, да и точка.

Повисла новая пауза. Андрей долго думал, видимо, пытаясь сформулировать все условия.

– Итак, первое, – наконец сказал он, – вы безоговорочно выполняете все мои приказы – честно и добросовестно.

– Второе. Вы никогда не предъявляете мне никаких претензий. Вы можете просить о чем угодно, но не вправе ничего требовать.

– Третье. Вы никогда ни на чем не настаиваете. Если я сказал «нет» – значит, нет. Это ясно?

Я поспешно кивнула. Против своей воли, я прониклась уважением к его предыдущей жене. Это ж надо – довести хорошего человека до того, чтобы он выдвигал такие условия.

– Четвертое. У меня нет желания с вами спорить или что-либо вам доказывать. Поэтому если я прикажу вам молчать – вы молчите.

Я кивнула. Это требование показалось мне странным, но он был в своём праве выдвигать любые условия.

– Пятое. В любой нашей ссоре виноваты будете вы. Просто считайте, что я назначил вас главной виновницей.

Я снова кивнула. Я не хотела с ним ссориться, и такой вариант решения споров был мне вполне понятен. Может быть, и неправилен, но зато однозначен.

– Шестое. Вы берете на себя всю готовку и уборку в квартире.

Я согласилась. Это было вполне справедливо.

– Седьмое. У нас с вами не будет никаких общих денег. Своими деньгами распоряжаюсь я, вашими – только вы. Я плачу за квартиру, машину и все налоги, а на питание мы с вами скидываемся по десять тысяч. Вы можете распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению, но все остальные покупки вы оплачиваете сами из своего бюджета.

Я снова кивнула. На двадцать тысяч я могу прожить целых четыре месяца.

– И последнее. Никаких разговоров о замужестве – до тех пор, пока вы не родите мне ребенка. Хотите вы его родить или нет – решать только вам. Если мои условия вас не устраивают – вы можете уйти от меня, когда захотите. Теперь решайте, согласны вы или нет.

После этого задумалась я. Его условия были несправедливыми и ставили меня в рабское положение, но, по сути, он был в своем праве их выдвигать. Я понимала, что он мне нужен больше, чем я ему. Я знала Андрея – он был человеком хорошим, веселым и интересным. И я ни капли не сомневалась в том, что он не будет злоупотреблять своей властью. Его требования были жестокими, но проблема заключалась в том, что в жестокость его я не верила. Оставалось понять – хотел ли он меня таким образом отшить, или это было своеобразным испытанием моей прочности. Я склонялась к последнему. В конечном счете, я ничего не теряла – если мне не понравится, уйду от него, да и точка.

... И, кроме того, он ещё не знал, что я продаю ему порченый товар...

Я согласилась, и мы быстренько обсудили все остальные вопросы. После этого я побежала домой – собирать свои вещи. Я была в блаженно-приподнятом настроении – по сути, я продала себя в рабство, но, тем не менее, это была победа.

Всю ночь я провела без сна – в каком-то противоестественном возбуждении. Совместную жизнь с Андреем я до этого никак не планировала – эта цель была настолько недостижимой, что мои мысли об отношениях с ним не заходили дальше постели. Такой внезапный поворот событий оказался для меня полнейшей неожиданностью – но, безусловно, приятной. Кроме того, я даже не помышляла о рабстве до разговора с Андреем, однако теперь эта мысль прочно засела в моём мозгу. И она не была мне противной – скорее наоборот, интересной и возбуждающей. На самом деле, я давно устала от одиночества и необходимости принимать самостоятельные решения. Я была девочкой трусливой, робкой, несамостоятельной и несостоятельной в жизни – способной на отчаянные поступки, но при этом неспособной выдержать удары судьбы. А моя независимость привела меня к катастрофическим результатам. Мне действительно нужен был мужчина, который мог бы обо мне позаботиться. Андрея я не боялась, и после разговора с ним примерно представляла, чего он от меня требует. Он хочет, чтобы я была послушной и во всём виноватой? Ну, что же, я могу попытаться сыграть по его правилам. Я не спала, прокручивая в уме тысячи возможных вариантов развития событий, и свои ответы на них.

Я с детства грезила о пытках и унижениях – о цепях, оковах и порке. Я никому никогда об этом не рассказывала, поскольку считала это и постыдным и глупым. Однако теперь у меня появилась возможность реализовать свои детские грезы. Я не сомневалась, что готова зайти в этом очень далеко – вопрос был лишь в том, как далеко захочет зайти Андрей. Чем больше я думала – тем сильнее заводила себя. Тем дальше заходила в своих мечтах и фантазиях. В прежнее время я никогда не решилась бы на такое, но сейчас… предвкушение пьянило меня, точно так же как и чувство одержанной мною победы. Наверное, эта ночь, проведенная мною без сна, и предопределила наши дальнейшие отношения.

Как мы и договорились, Андрей заехал за мной на следующий день, в десять часов утра. К этому времени все было собрано. Он удивленно осмотрел мои вещи. Всего их набрался большой чемодан с одеждой, дамская сумочка, ноутбук, и прозрачный пластиковый пакет с электрическим чайником. Холодильник, плита и посуда принадлежали хозяйке квартиры.

Андрей посадил меня в свою машину, и повез к себе домой. До этого я так и не успела узнать, где он жил.

Выяснилось, что ему принадлежала трехкомнатная квартира в высотном доме. Она состояла из большого зала с огромным плазменным телевизором, и двух меленьких спален. В одну из них Андрей занес мои вещи.

– Это твоя комната, – сказал он, – твоя кровать, твой стол, твой компьютер. Если я обижу тебя – можешь здесь запереться и плакать. А если захочешь секса – приходи ко мне в комнату. Кроме того, напоминаю, что ты обещала готовить и убирать. Если не будешь готовить – готовить буду я. Это означает, что мы с тобой будем питаться пельменями. Если не будешь делать уборку – никто убираться не будет.

С этими словами он ушел, оставив меня одну. Я немного зависла – как-то не так я представляла себе свое рабство. Разложив свои вещи, я быстро вымылась в душе, и побежала к Андрею.

... Мне надо было узнать, выгонит ли он меня после секса.

Часть 3. Рабство

... А потом мы лежали вместе в одной постели, и тихо болтали. Я опять была в блаженно-приподнятом настроении. Как я и ожидала, Андрей сразу же забыл обо всех своих идиотских условиях. Даже лежать с ним в одной постели оказалось приятным. Мы быстро нашли общую тему для разговоров, и как ни странно, ею оказалось рабство. Ни у меня, ни у него не было никакого опыта в реальном BDSM – но, если бы мне предоставили выбор, без колебаний стала бы «нижней». Меня с детства возбуждали мысли об оковах и наказаниях. Я никому и никогда не говорила об этом, потому что это представлялось мне постыдным и глупым. Но в объятьях Андрея все эти комплексы сразу куда-то исчезли. Мне нравилось говорить с ним. Мне нравилось быть ему интересной. Разговоры о рабстве возбуждали и меня, и его, и никто из нас даже не пытался это скрывать. Наоборот, мы обсуждали дальнейшие варианты нашего поведения. Мысль называть его «Хозяином» неожиданно показалась мне интересной и правильной. Он был намного старше меня, и до этого мы общались друг с другом только на «вы». Кроме того, он по-прежнему оставался моим начальником. Называть его «Андреем» я не могла – всё равно получалось слишком сложно и официально. А вот «Хозяином»... было значительно интереснее. А ещё мне понравилась идея называть себя «рабыней» в третьем лице. Для меня это была игра – осуществление моих самых тайных желаний. И я понимала, что Андрей ни к чему не будет меня принуждать.

Наверное, вам покажется странным, но мне действительно нравилось быть рабыней – послушной, податливой и покорной. Нравилось не отвечать ни за что, а просто выполнять приказы Хозяина. Не принимать никаких самостоятельных решений – по крайней мере, без его одобрения. И, кроме того, это снимало с меня ответственность за мою жизнь, возлагая её на Хозяина. Свободой, независимостью и феминизмом я была сыта по самое горло.

Что касается Андрея – то он просто устал от женских капризов и истерик. И не хотел со мной ссориться. Ему нужен был кто-то, кто беспрекословно бы ему подчинялся, и никогда не оспаривал правильности принятых им решений. При этом он был самодостаточен – вполне мог прожить без меня. Проблема была в том, что я уже не хотела жить без него... Он никогда не напоминал мне о данных мной обещаниях, но я о них не забыла. И всегда видела их, как красные линии, за которые мне запрещено заходить. И я думала, что он тоже помнит о них – такие вещи не забывают. Если бы я нарушила данное мною слово – наши отношения могли бы очень сильно испортиться. Или он просто перестал бы меня уважать, что было бы для меня ещё хуже… Короче, моё рабство устраивало и меня и его, даже более того – было приятно и мне и нему.

Быть может, наши отношения следовало назвать игрой, но я относилась к ним более чем серьёзно. Слишком ценила ту хрупкую теплоту, которая между нами установилась. И слишком боялась разрушить её своим поведением. Да, я очень трусливая девочка, и всегда всего боюсь – это часть моей жизни.

По моей просьбе мы оба взяли на работе отпуск на две недели. Прошло всего лишь несколько дней, но наша связь ни для кого не была уже тайной. Все сотрудницы тихо усмехались за нашей спиной, но, в общем, нас одобряли. Они все были либо замужними дамами, либо имели парней, и никто из них не пытался посягать на Андрея. Кроме того, мои безуспешные попытки завоевать его не прошли незамеченными. Я не знаю, делали ли на нас ставки – по крайней мере, никто не сообщал нам об этом.

Мы сказали всем, что едем отдыхать в Петербург, но никуда на самом деле не собирались. Вместо этого вместе завалились в секс-шоп, и накупили там кучу сексуальных девайсов. А затем заперлись в квартире Андрея. Здесь я поняла справедливость анекдота о том, как сексуальная парочка поехала отдыхать на курорт, и лишь в последний день случайно обнаружила море. Потому что с нами именно так и было. Мы занимались сексом по пять раз в день, а всё остальное время проводили в разговорах о сексе. Мы оба словно «горели» – постоянно находились в возбуждении и какой-то странной сексуальной горячке. И почти не спали – может быть, два-три часа в сутки. Я вспомнила фразу, которую когда-то мне сказала моя знакомая – когда любишь, кушать совершенно не хочется. Лишь ночью мы совершали быстрые набеги на магазин, и покупали там всякий фастфуд, который радостно уплетали. Естественно, о своей обязанности готовить я совершенно забыла. У меня от счастья постоянно был рот до ушей – я всё время ловила себя на том, что улыбаюсь совершенно идиотской улыбкой. Радость Андрея оказалась заразной болезнью, наверное, передающейся половым путем, потому что я ею сразу же заразилась.

Я каждый день изобретала для себя новые правила поведения рабыни, по глупости тут же обязывалась им следовать, и, разумеется, вскоре забывала об этом. И мой Хозяин постоянно троллил меня этим, впрочем, совершенно беззлобно.

– Есть такая поговорка: «Баба сказала – баба сделала», – смеялся он надо мной.

– Нееет! Она звучит не так! – радостно обижалась я.

– Я знаю, – улыбался он, – но так значительно интереснее.

Четырнадцать дней нашего отпуска пролетели, как волшебная сказка, и наступили последние выходные. В эти дни мне предстояло знакомство с его родителями. Я очень боялась этого, но на практике всё оказалось не так уж страшно. Они бегали вокруг нас с криками «Ура! Наконец-то наш сын женился!!! » – на самом деле это было совсем не так, но очень похоже. Его мама всё время интересовалась, не тошнит ли меня, и не хочу ли я соленых огурчиков. Ни мой Хозяин, ни я не стали объяснять им, что я ему не жена, а всего лишь рабыня. Я думаю, они бы это не поняли.

Затем мы поехали к ним на дачу и ели там очень вкусные шашлыки. Я сняла туфли, и везде ходила босой. Их дача занимала шесть соток, и была обнесена глухим зеленым забором. Я сразу подумала, что за ним очень хорошо загорать топлесс, или даже полностью обнаженной. Кроме того, здесь был двухэтажный каменный дом, не слишком большой, но вполне годящийся для ночлега. Мама Андрея водила меня по даче, рассказывая, где она хочет сделать детскую и песочницу. Я чувствовала себя героиней из сказок Елены Звёздной, и постоянно улыбалась от радости.

... А потом мы вернулись домой. И снова валялись в постели.

– Ты меня любишь? – задала я идиотский вопрос.

– Аня, – Хозяин обнял меня, – я не верю в любовь. В мужество – верю, в честность – верю, в дружбу – верю, а в любовь нет. Извини.

– И что я должна сделать, чтобы ты меня полюбил? – сдаваться мне не хотелось.

– Стать моим другом.

И я честно пыталась стать его другом.

У нас неожиданно нашлось много общих интересов – мы вместе читали книги, смотрели фильмы, играли в компьютерные игры. Я честно пыталась разделять все его увлечения. Я чувствовала, что интересно ему, а он – что интересно мне. И мы оба старались избегать того, что другому было неинтересно. Это оказалось несложно – потому что у каждого из нас было множество увлечений.

Список прочитанных нами книг постоянно рос, но ещё быстрее рос список книг, которые мы собирались читать. И, в конце концов, стало ясно, что прочитать их все невозможно.

Говорят, что настоящие крутые мужики возят своих баб по курортам и заграницам. Вместо этого Хозяин таскал свою рабыню по больницам и клиникам.

– Девушка, вы охуели! – потрясенно говорил врач, осматривая мой правый бок. – Это нужно было лечить сразу после ранения! Просто удивительно, что вы до сих пор ещё живы!

– У меня не было денег на операцию... – счастливо улыбалась я, широко разводя руками. Суммы, которые выставляли мне за лечение, были с шестью нулями, но Хозяин с улыбкой расплачивался. Вы же не думали, что HellGirl продешевила, продавая своему Хозяину испорченный сексуальный девайс? Сам купил, вот пусть сам за ремонт и платит – если не хочет, чтобы его игрушка сломалась или вышла из строя.

В больницах я провела три месяца. В итоге от страшных ран, полученных мною по собственной дурости в 2014 году, после двух пластических операций остались лишь тонкие шрамы. Выглядят они некрасиво, но жить с ними можно. Но самое главное – абсцесс и высокая температура остались в прошлом. Впервые я почувствовала себя полностью исцеленной – как физически, так и морально. Разумеется, благодаря моему Хозяину – иначе у меня просто не нашлось бы денег на операции.

– Я запрещаю вам заводить детей ещё как минимум два-три года, – строго предупредил меня врач. Иначе операционные швы опять разойдутся, и вы умрете прежде, чем успеете доносить ребенка.

Я кивнула. Об этом я подумаю позже.

Дни шли за днями, складываясь в недели и месяцы. Я понимала, что обязана Хозяину по уши, и взамен действительно стремилась стать для него игрушкой – эдакой «Анькой-встанькой», полностью покорной воле Хозяина, и каждый день придумывающей ему новые развлечения. И при этом я всегда чувствовала, как далеко мне разрешено заходить в реализации моих сексуальных фантазий. Я, наконец, составила для себя правила поведения рабыни, и более-менее честно старалась их соблюдать – по крайней мере, в той степени, в которой это было возможно. Хозяин смеялся надо мной, и часто напоминал мне о них, но никогда не заставлял меня следовать этим правилам. Я обожала делать уборку в оковах, на глазах у Хозяина – такая уборка меня заводила и возбуждала. На самом деле, это с детства было моей мечтой – любое дело может быть интересным, если приложить к нему достаточно воображения. Ещё я научилась петь под гитару, и днем и ночью мучила этим Хозяина. Пела я отвратительно, но ему почему-то нравилось.

А ещё мы с удовольствием путешествовали. Засев на снайперской башне, мы вместе отстреливали врагов на вращающемся в космосе астероиде, вместе захватывали вражеский флаг в огненном аду Магмы, вместе несли бомбу под полярным сиянием Бифроста. В этих боях я всегда прикрывала Хозяина – играть против него мне казалось неинтересным и глупым. Вдвоём мы сражались со Скаарджами под звездами На Пали, и отражали сумасшедшие атаки скелетов под раскаленным солнцем Египта. Излишне говорить, что все наши вылазки в другие миры кончались горячим сексом – уже в реальности. Зачет по снайперской стрельбе я сдавала на CTF-Face3 – там есть две высокие башни специально для этой цели.

Настоящие многопользовательские игры были у нас под запретом – Хозяину казалось неинтересным сражаться с малознакомыми людьми, когда рядом есть ручная и податливая рабыня. На самом деле, я не уверена, что хочу в Хургаду или Дубровник – мне кажется, что нам там будет жарко и скучно.

В Dragon Age, Фоллаут, Обливион и Скайрим мы играли по очереди – «до первой смерти». Мой хозяин играл осторожно, и почти никогда не погибал, в то время как его рабыня лезла в драку напропалую, и сразу же там умирала. Поэтому я все время пыталась отобрать у него мышку – да, я очень плохо воспитанная рабыня, наказывать и учить меня некому.

Ещё мне повезло в том, что мы оба были людьми простыми, и не склонными измерять своё счастье в некоем материальном эквиваленте. Всё, что нам было нужно – это секс, компьютер, книги и разговоры в постели. А HellGirl так вообще ничего не нужно, кроме любви. Париж, Рим, Венеция, дорогие вина, тусовки и рестораны? Не, не слышала. И совершенно не интересно. Если хотите, можете считать нас нищебродами – я не обижусь.

В постели мы обсуждали книги и фильмы, а когда говорить было не о чем, придумывали собственные миры. Мой Хозяин не любил фанфики.

– Нужно не иметь воображения, чтобы использовать чужой мир, – говорил он. – Умный человек обязательно придумает свой. Это же самое интересное!

И мы вместе изобретали новые миры. Фэнтезийные и футуристические, средневековые и античные, готику и постапокалипсис.

У нас не было опыта, и большинство придуманных нами миров так и зависли в подвешенном состоянии – мы знали, как начать интересный сюжет, но не знали, чем его можно закончить. Но парочку из них мы всё же довели до ума. Одной из них был псевдо-социалистический мир, где мужчины держали всех женщин в рабстве. При этом мужчинам вменялась в обязанность работать, а женщинам – любить их, и помогать во всех начинаниях. И с моей точки зрения, это было абсолютно разумным и правильным.

Мой Хозяин настаивал на том, чтобы добавить в сеттинг каких-нибудь Пожирателей, с которыми люди могли бы бороться.

– Понимаешь, – говорил он мне, – BDSM-игры это, конечно же, интересно, но сами по себе они ничего не говорят о характере человека. Они дисциплинируют – но и только. Легко проявить мужество перед лицом смертельной опасности, и ещё легче – в игровом варианте. Но только постоянная угроза покажет, кто чего стоит.

Я понимала. Имела собственный опыт. В конце концов, наши разговоры сложились в более-менее цельный сюжет, который мы коротко записали, чтобы потом не забыть.

– Эх, жаль, что я не писатель, – жаловался мне мой Хозяин, – ещё в школе понял, что не умею писать сочинения. Постоянно путаюсь в бесконечных повторах слов.

Попутно мы выяснили, что по-разному представляем себе рабыню. В моем представлении, рабыня была нежной девушкой, готовой на любые испытания ради любимого ей Хозяина. В его представлении – её похищала банда насильников, подвергавших её самым жестоким пытками и издевательствам. А после этого она долго закапывала трупы своих мучителей. Я видела рабыню обнаженной невольницей в цепях. Он – всю в крови, в грязи, и с двумя автоматами. Мы смеялись друг над другом, но ничего не могли с этим сделать.

Второй сюжет родился из нашего разговора. Я рассказала Хозяину о своей знакомой с прошлой работы, которая поехала отдыхать в Геленджик. Там к ней привязался какой-то парень. Он две недели кормил её, поил, и водил в рестораны. А она делала ему весьма двусмысленные намеки. И, в конце концов, отказалась с ним спать. А вернувшись домой, рассказывала всем, как ловко она его обманула. Эта идея неожиданно показалась нам интересной, и мы вместе придумали продолжение, где в отместку он похищает её, и привозит в BDSM-клуб, а там заставляет танцевать стриптиз в «поясе верности». А затем она возвращается к нему, и он устраивает её в частный институт, где обучают рабынь. Но дальше мы зависли. Учеба? Игры? Пытки? Конкурсы? – Всё это уже было, и поэтому не интересно. В общем, мы не знали, что делать. И тогда мой Хозяин сам сочинил продолжение – совсем не такое, каким его видела я. По его замыслу, наказания и пытки закаляют характер рабыни, и в конце концов, она становится настоящим воином.

– Эх, жаль, что я не писатель, – жаловался он мне, – такую интересную повесть можно было бы написать!

Мы вместе уже десять месяцев – и этот период стал самым счастливым временем в моей жизни. Я очень боялась, что наши чувства исчезнут или остынут, но со временем наша дружба лишь крепнет. Кроме того, счастье моего Хозяина действительно оказалась заразным. Я постоянно ловлю себя на том, что иду по городу, улыбаясь совершенно идиотской улыбкой.

... Как та девочка в каске, которая бегает и смеется.

На этом кончается история, рассказанная HellGirl – или, вернее, не кончается, потому что ничего ещё не закончилось.

И я уверена, что мы будем жить долго и счастливо.

Но всё остальное уже останется за кадром моей истории.

На самом деле, я очень хотела бы написать рассказ о том, как влюбленная девушка добровольно продалась в рабство суровому и справедливому человеку, и как он её сурово обучал и строго наказывал, воспитывая идеальную рабыню – абсолютно покорную и послушную. Но вот беда – не вижу я таким своего Хозяина. Даже в мечтах представить его так себе не могу.

Эпилог. Рабыня в Любви

Все эти месяцы я записывала короткие зарисовки из нашей жизни, но так и не решилась добавить в них ничего «острого».

А теперь... пусть всё останется так, как есть.

1

Рабыня идет по городу рядом с Хозяином.

На ней короткая плиссированная мини-юбка, полупрозрачный топик, белые трусики, и туфельки без застежек на высоком каблуке. Ходить в них трудно – на самом деле, я бы с большим удовольствием носила кроссовки, но надо соответствовать придуманным мною же правилам.

Рабыня непрерывно болтает: рассказывает о том, что произошло на работе, о том, что она читала, о том, что себе напридумывала...

Наконец, Хозяин останавливается, и строго на неё смотрит.

– Так, – сурово говорит он, – ты забыла, что рабыня может говорить только по приказу Хозяина?

– Ой... – я тут же испуганно замолкаю. Действительно я об этом забыла, или, вернее, не считаю нужным соблюдать данное правило.

– Так, молодец! – строго говорит мой Хозяин. – А теперь расскажи мне что-нибудь интересное!

Я на несколько секунд зависаю, а затем вновь начинаю болтать обо всём на свете.

2

Хозяин приносит откуда-то песочные часы на три минуты.

– Играем так, – говорит мне он – ты три минуты обслуживаешь меня своим ртом. Потом садишься сверху, и вводишь в себя мой член. На секс у тебя три минуты. Если я не кончу – ещё три минуты обслуживаешь меня своим ртом. Потом становишься раком, и я имею тебя в зад без смазки. А после этого ты вновь обслуживаешь меня своим ртом. И снова подставляешь свой зад – и так до тех пор, пока я не кончу. Задача ясна?

Эта идея кажется мне интересной. Правда, три минуты мне слишком мало для того, чтобы кончить самой, но находиться в возбужденном состоянии даже интереснее. В результате я укладываюсь за 7 минут. Моё лицо всё перемазано в сперме.

– Иди сюда, – тянет меня к себе мой хозяин. Наши губы соприкасаются.

– Тебе не противно со мной целоваться? – спрашиваю я.

– Целоваться с тобой мне всегда нравится, – ухмыляется он.

3

– Какая замечательная плеть! – говорит рабыня Хозяину. – Ты не хочешь ею меня выпороть?

– Зачем? – удивляется Хозяин рабыни. – Я не знаю, за какой конец её брать. И с какой силой нужно наносить удары, чтобы не повредить кожу. Я только один раз в своей жизни бил женщину – в Ленинграде. Ощущения были не слишком приятными.

– Зачем? – удивляюсь я.

– А она первая на меня напала...

4

На улице стоит жара. На самом деле, я привыкла к ней у себя на родине, но здесь она переносится значительно тяжелее. То ли у вас в Подмосковье жара другая, то ли я просто отвыкла после ранения. По этой причине я хожу по городу почти обнаженной – на мне короткая легкая мини-юбочка, трусики и полупрозрачный топик, через который просматриваются соски – я специально выбирала его таким образом, разумеется, с согласия своего Хозяина.

– Девушка, есть у вас совесть? Как вам не стыдно ходить в таком виде! – говорит мне очередная толстая тетка.

– Нет у меня совести! – широко улыбаюсь я. – Мне никогда не стыдно!

5

Рабыня сидит в своей комнате за компьютером.

Открывается дверь, и в комнату заглядывает Хозяин.

– Я приготовлю пельмени? – робко спрашивает он.

– Хорошо, – киваю я, и только потом понимаю, что делаю что-то не так.

Хорошо быть рабыней! Третью неделю Хозяин готовит, убирает, моет посуду, а его рабыня почти непрерывно сидит за компьютером, и, ухмыляясь своей самой идиотской улыбкой, сочиняет рассказики для форума Марка Десадова. В итоге мы третью неделю питаемся одним лишь фастфудом. Подозреваю, что я неправильно представляю себе обязанности рабыни. Подсела на литературную деятельность, как на наркотик. На самом деле, пора мне с этим завязывать. Но – не могу удержаться. Писать рассказы самой оказалось значительно интереснее, чем читать чужие произведения. И вслух сказать боюсь – боюсь, что Хозяин запретит мне писать рассказы.

6

Есть преимущество в том, чтобы спать со своим начальником. На работе я сочиняю очередной рассказ, забив на заказы. Всю мою работу Хозяин забрал себе.

7

Рабыню несправедливо обидели.

– Я не обижена. Я совсем не обижена... – заученно повторяю я, бродя из комнаты в комнату. – Рабыня не может обижаться. Рабыня всегда сама во всём виновата...

– Ты весь вечер пытаешься убедить себя в этом, – смеется Хозяин. – Когда ты так страдаешь, мне сразу хочется сделать для тебя что-то хорошее. Пошли в кафе есть мороженное!

8

Я грязная как чушка.

Весь день я полностью обнаженной полола на даче помидоры и огурцы, а потом поливала их водою из шланга. На самом деле раздеваться было не обязательно, но именно так в моем представлении должна быть одета рабыня – я честно стараюсь соблюдать свои правила. И, кроме того, в моей попе торчит большой огурец. К счастью, наша дача окружена высоким стальным забором – через него не заглянешь при всём желании, и в отсутствии родителей Хозяина я могу делать здесь всё, что хочу. Правда, через забор можно заглянуть со второго этажа одного из соседних домиков, но за это я не волнуюсь – если хотят, пусть завидуют.

Наконец, приходит пора собираться домой, и я одеваюсь. Огурец остается в попе – я вытащу его только дома. Беру большое ведро с огурцами, и несу по направлению к калитке.

– Стой! – говорит мне хозяин. – Отдай мне ведро! Забыла, что тебе нельзя поднимать ничего тяжелого?

Я помню, но мне это не нравится.

– Хозяин должен идти налегке, – убежденно говорю я, – а рабыня нести его вещи.

– Вот именно, – отвечает мне он, – я твой Хозяин, и поэтому отдай мне ведро!

Подойдя ко мне, он легко отбирает у меня ведро с огурцами.

В итоге Хозяин тащит две сумки и большое ведро, а его рабыня идет за ним налегке, ухмыляясь.

9

Рабыня должна постоянно чувствовать боль в раздолбанной попе, чтобы она помнила о своем положении.

10

Летом за городом рабыня должна постоянно ходить босиком. Между прочим, это очень приятно.

11

Рабыня должна постоянно ходить в оковах – по крайней мере, когда она находится дома.

Для самосковывания я использую широкие кожаные браслеты, соединенные короткой цепочкой, пристегнутой на два «карабина».

Если мне нечего делать руками – мои руки скованы за спиной. Если необходимо что-нибудь сделать – я расстегиваю цепочку, перевожу руки вперед, и вновь сковываю их спереди. Затем выполняю работу со скованными руками, после чего вновь застегиваю их цепью у себя за спиной.

12

Рабыня должна заниматься оральным сексом без помощи рук.

Между прочим, ощущения совершенно другие. Лучше всего заранее сковать руки у себя за спиной (см. предыдущий пункт).

13

Рабыня крутится перед зеркалом.

– Черт! – ругается она, расчесывая длинные волосы. Всегда мечтала иметь волосы до пояса, но они у меня получаются какими-то спутанными. Сейчас они лишь чуть ниже плеч, но при этом уже мне мешаются.

– Сходи постригись, – предлагает Хозяин.

– Не могу: рабыне запрещено стричь волосы!

– Кто тебе это сказал?

– Я сама написала!

– Значит так! – строго говорит мне Хозяин, – давай выполняй мой приказ: завтра ты идешь в парикмахерскую, и стрижешься под Серсею Ланнистер.

– Как!? – моё буйное воображение сразу подсказывает мне самый ужасный из вариантов.

– Так и скажешь девочке в парикмахерской!

(В итоге меня постригли, конечно, не так. Но всё равно очень коротко).

14

Мы вместе уже год, и за это время у нас сложился очень своеобразный режим дня. Мы вместе приезжаем с работы в 6 часов вечера, ужинаем, потом занимаемся сексом и сразу ложимся спать. Спим до 10-12 часов вечера, потом снова занимаемся сексом, встаем и развлекаем друг друга до 3-4 часов ночи – вместе смотрим фильмы, читаем книги, или каждый занимается чем-то у себя за компьютером. Потом снова занимаемся сексом и ложимся спать до утра. Утром встаем, опять занимаемся сексом и голодными бежим на работу. Завтракаем уже на работе. При этом мы вполне счастливы, только соседи снизу обижаются, что у нас ночью что-то шумит и падает.

15

На часах 6:00 утра.

– Я люблю тебя! – мечтательно говорит рабыня, лежа в постели. – Знаешь, я хочу, чтобы ты каждый день подвергал меня какому-нибудь страшному наказанию, например порке.

(в реале наказание было совсем другим, но я боюсь шокировать нежные садистские души читателей).

– Спи давай! – строго отвечает Хозяин. – Утром тебе на работу. Опять будешь весь день ходить сонной.

– Нет, я серьезно!

– Ну ладно, придумал тебе наказание. Вместо порки я буду целовать тебя каждый день, куда захочу.

– Ты и так можешь целовать меня каждый день куда хочешь, – улыбаюсь я.

– Спи давай!

Проходит пара минут.

– Я люблю тебя! – опять повторяю я, – только никогда не говори мне, что ты меня любишь. Мне приятней молча надеяться на это, чем опасаться, что это может быть не так.

– Мне нравится, когда ты так улыбаешься. А теперь давай спи!

Проходит ещё пару минут и меня словно пронзает электрическим током.

– Аааа! В письме Демону я забыла написать одну фразу! Сейчас исправлю, и тут же вернусь! – рабыня вылезает из постели и включает компьютер.

– Лучше спи давай!

– Нет! Я не могу спать, пока в Интернете кто-то неправ!

На часах 6:15 утра...

16

Я наслаждаюсь каждым днем, проведенным рядом с Хозяином.

До встречи с ним моя жизнь была сплошной чередой катастроф.

Зато после – не было ни одного несчастливого дня.

Я чувствую себя, словно в сказке.

Может быть, когда-нибудь мы разойдемся, и я буду вспоминать об этих днях с блаженной улыбкой...