Как клеить девушек. Тематика: Порка девушек рассказы Часть 1

Я открываю калитку и выкатываю велосипед на дорогу. Жарко. Солнце клонится к закату, но еще печет вовсю. Воздух коттеджного поселка наполнен ревом газонокосилки. Сосед напротив, как всегда, стрижет газон. Мы обмениваемся любезными кивками.

Я перекидываю ногу через седло, кожей чувствуя, как сосед облапывает взглядом мои ноги и задницу. Это приятно, слегка волнующе. По случаю жары на мне минимум одежды – белые шортики в обтяжку и короткий голубой топик на бретельках, под ним – никакого лифчика. Вообще-то муж запрещает мне выходить из дома в таком виде. Но муж вернется из города только ночью, так отчего бы не пошалить? Мне нравится ощущать на себе вожделеющие мужские взгляды. Тем более, что народ у нас в поселке приличный, и я чувствую себя в безопасности.

Ногой в босоножке я давлю на педаль, отрываю другую от земли, и велосипед устремляется вперед, позвякивая цепью на колдобинах неровного асфальта. Дома, заборы, машины на стоянках уносятся назад, ветер овевает лицо приятной прохладой. Неспешно кручу педали, чувствуя, как кожаное седло ритмично трется о тело сквозь тонкую ткань шорт и трусиков и пробуждает сладкие мурашки внизу живота...

Да, я люблю ездить в магазин на велосипеде еще и поэтому. Это заводит меня. Когда я выезжаю за ворота поселка, то уже мечтаю, как вернусь домой, прямо на пороге стащу с себя шорты и взмокшие насквозь трусики, упаду на диван и предамся бесстыдному самоудовлетворению, воображая себе, между прочим, вовсе не мужа... О нет, я верная жена, но ведь можно иногда помечтать о несбыточном, просто помечтать?..

– БИ-БИИИ!!!

Я чуть не падаю от неожиданности.

Погруженная в фантазии, я не заметила, что качу посредине дороги и мешаю проехать машине – белому «форд-фокусу» с тонированным стеклом. Вот дура! Поспешно съезжаю на обочину. «Фокус» проезжает мимо и притормаживает, из окна высовывается красномордый мужик жлобской внешности и орет, брызжа слюной:

– Ты где едешь, коза? О чем, блядь, думаешь?

Кровь бросается мне в лицо. Да, я была неправа, но кто ты такой, чтобы меня оскорблять?

– Да пошел ты! – я показываю средний палец.

– Чего-о?

Красномордый явно не ждал такой реакции. Глаза у него лезут на лоб... и я, перепуганная собственной наглостью, спешу смыться. Сворачиваю в узкий проезд между заборами и выжимаю педали в полную силу. К счастью, магазин уже близко. Торможу у крыльца, соскакиваю с седла, вся потная и запыхавшаяся от быстрой езды, и скрываюсь в прохладе магазина. Неприятное маленькое приключение, но оно закончилось.

Через полчаса выхожу с покупками. Заталкиваю пакет в корзину на руле... и замечаю, что у соседнего хозяйственного магазина стоит он. Тот самый белый «форд-фокус». Вот черт! За тонированным стеклом не видно, есть ли кто внутри... но раз никто не выскакивает и не бросается на меня, значит, красномордый наверняка зашел в хозяйственный. Торопливо пихаю продукты в корзину, седлаю велосипед и поскорее качу домой.

Седло подо мной мокрое и липкое. Неужели я до такой степени вспотела? Но эта мысль, мелькнув, исчезает. Я думаю о другом. Чем кончится конфликт с этим мужиком? Он, кажется, не из тех, кто легко прощает обиды... Заметил ли он мой велик у магазина? Узнал ли? А вдруг выследит? Кажется, он не из нашего поселка, раньше я его не видела... Надеюсь, больше и не увижу.

Перед выездом на шоссе я притормаживаю, чтобы пропустить поток фур. Велик останавливается, наклоняется... я хочу оторвать ногу от педали и поставить на землю для опоры...

Нога не отрывается от педали. Опоры нет.

Я взвизгиваю, выворачиваю руль и валюсь набок вместе с велосипедом.

Бок с размаху ударяется об асфальт, рама больно бьет по ноге... но сильнее боли приступ панического ужаса. Что происходит?

Фуры с ревом пролетают мимо, а я лежу как дура на обочине. Пытаюсь выбраться из-под велосипеда – но подошвы не отрываются от педалей, а зад не отрывается от седла. ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Наконец я освобождаю ноги, выдернув из босоножек. Но задница так и не отрывается, а только ерзает внутри намертво приклеенных к седлу шорт... и я понимаю: вот она, месть красномордого жлоба.

Он меня, сукин сын, ПРИКЛЕИЛ. Купил, гнида, в хозяйственном какой-нибудь суперклей, намазал педали и седло... Черт! Черт! Какой идиотизм! Фуры уже проехали, путь свободен, а я так и лежу под великом, как раздавленная лягушка, сучу ногами и не могу встать.

Что делать? Делать-то что? Ладно, какой-нибудь добрый человек пройдет и поможет подняться, я как-нибудь доеду до дома... А потом? Я не смогу открыть калитку и вкатить велик на наш участок, не слезши с седла... а чтобы слезть, придется выбраться из шорт... наверное, это можно, если положить велик на землю и как-то лежа на боку выпростаться... господи, и все это перед воротами, все это на глазах у соседа!

Я начинаю всхлипывать... Краснорожая сволочь, как он мог так со мной поступить?

И тут я слышу шорох тормозящих шин. Задираю голову... Так и есть. Белый «форд-фокус» останавливается в метре от меня. Хлопает дверь, и красномордый выходит. Полюбоваться, урод, моим унижением.

– Что это с вами, девушка? – доносится сверху его гнусно довольный голос. – Упали? Вам помочь?

Мне очень хочется обложить его последними словами, но я молчу. Понимаю, что за грубость этот гад отплатит еще какой-нибудь мерзкой выходкой. Но и просить его о помощи не поворачивается язык.

Красномордый наклоняется, хватает меня за талию (руки у него широкие, горячие, неприятно потные) и сильным рывком возвращает в вертикальное положение. Теперь я вижу вблизи его лицо, круглое, красное и довольное, как у сытого котяры. Он плотно сложен, широкоплеч, одет по-дачному – в мешковатые камуфляжные штаны и выцветшую футболку, под которой заметно выпирает живот. Мужик так и держит меня за талию – хотя в этом больше нет нужды, я сама опираюсь на землю босой ногой – и обшаривает откровенно плотоядным взглядом.

Только тут я замечаю, что при падении порвалась бретелька топика, и левая грудь почти обнажена. Вот только этого не хватало! Я поспешно завязываю бретельку узлом на плече.

– Что скажешь? – спрашивает красномордый. – Извиниться не хочешь?

Я овладеваю собой.

– Думаю, мы квиты, – снимаю его руку со своего бока. – Можно, я поеду домой?

– А это? – он показывает на рассыпанные по земле вещи из корзины.

Черт, черт, черт! Приклеенная к велику, я не смогу их собрать. Плюнуть и уехать? Ладно еще продукты, но ведь там и телефон, и ключи...

– Слушайте, – говорю я предельно холодно, – я признаю, что была неправа на дороге. Но вы испортили мой велосипед, одежду и обувь. Это, между прочим, материальный ущерб. Завтра приедет мой муж Ахмед. Хотите объясняться с ним?

Признаюсь, я приврала для устрашения. На самом деле Алексей (но это не значит, что он оставит такие шуточки со мной безнаказанными). Однако красномордый только ухмыляется.

– А твой Ахмед не против, что ты по поселку раскатываешь полураздетая?

Попадание в яблочко. Ответить нечего, разве что стыдливо отвести глаза. Вот козел, он еще и дал понять, что считает меня шлюшкой, которой нравится разъезжать в провоцирующих нарядах... Ну, и нравится! Но я все равно не такая! А красномордый с видом полного торжества приседает и начинает собирать мои вещи.

– Значит так, – говорит он, складывая покупки в корзину, – я на тебя зла не держу. Считаю, за базар ты ответила. Сейчас поедешь со мной, помогу привести все в порядок, – он сует руку в машину и показывает бутылку чего-то химического. – Видишь, это растворитель для суперклея. Специально купил. Все сделаю чисто, и Ахмед ничего не узнает. Ну, или езжай домой, как хочешь. Но тогда замучаешься сама все отдирать, а потом мужу объяснять. Решай сама.

Не дожидаясь ответа, красномордый садится в машину и медленно трогается. Какой же козел! Какой гондон! Испортил мою одежду, поставил в дурацкое положение, создал маленькую, но все-таки проблему с мужем... Гребаный жлоб!

Я вздыхаю, поворачиваю руль и направляюсь за ним. В самом деле, сам проблему создал – пусть сам и решает.

Красномордый живет в соседнем поселке примерно в километре от нашего. Едет он небыстро, но, сукин сын, и не слишком медленно – ровно с такой скоростью, чтобы я едва успевала, изо всех сил работая педалями. Это отнимает столько сил, что я даже не задумываюсь – а зачем это я еду к постороннему мужчине? А не чревато ли это чем?.. Наконец въезжаю в его гараж и в полном изнеможении останавливаюсь, опираюсь босой ногой на бетонный пол. Я еле дышу, с ног до головы взмокла от пота... а между бедер горит и свербит. Этот подонок будто знал, как велосипедное седло на меня действует! Нет-нет, успокоиться, отдышаться, остыть...

Красномордый выходит из машины с бутылкой растворителя и ножницами.

– Надо слезть, – говорит он. – Нельзя, чтобы растворитель попал на кожу.

– Слезть? – еле могу выговорить я. – Как... вы это... себе... представляете?

– Ну, шорты придется срезать, – красномордый даже не скрывает довольной похотливой ухмылки. – А иначе никак!

Несколько секунд я перевариваю эту новость. Мне придется показаться ему в трусах, которые, кстати, не первой свежести и насквозь промокли от пота и не только? И... ехать в таком виде домой?

– Не переживай, найдем чем тебя прикрыть, – будто читает он мои мысли. – Сиди смирно, не шевелись, я сейчас...

И просовывает холодное лезвие ножниц под штанину шорт. Господи, совершенно чужой мужчина так близко... и срезает с меня одежду! Я замираю... Клац! Придерживая меня за голую ногу выше колена, красномордый щелкает ножницами и ведет разрез вверх по передней стороне бедра. Клац, клац, клац! Ножницы уже почти дошли до верха... вдруг я чувствую, что они поддевают резинку трусов... эй, эй, это уже лишнее!.. Но я не успеваю выразить протест. Клац! И я чувствую, как разом ослабевает облегающее давление трусов в самых потаенных и разгоряченных уголках моего тела.

– Эй, что вы делаете?!

– Трусы, что ли задел? – притворно удивляется красномордый. – Ну, извини!

Клац! И последний щелчок довершает левый разрез.

Сукин сын! Он оставил меня не только без шорт, но и без трусов, как же так? Я цепенею от мысли, что скоро я окажусь перед ним с полностью голым низом... а он преспокойно разрезает себе правую штанину. Клац, клац, клац... На этот раз он не трогает трусы, но теперь-то уже какая разница? Шорты разрезаны, и передняя их половина падает, обнажая меня ниже пояса. Только взмокшие полуразрезанные трусики прикрывают мой срам. Я соскакиваю – наконец-то! – с седла, одной рукой придерживаю резинку трусов в месте разреза, другой прикрываю пах. Пячусь к стенке.

– Перчатки мне принеси, – как ни в чем не бывало говорит красномордый. – Резиновые, вон в том шкафчике, – и отвинчивает колпачок бутылки с растворителем.

Делать нечего, я вынуждена пройтись через весь гараж и обратно, постоянно придерживая спадающие трусы. Я покорно жду, пока красномордый обработает седло и педали этим вонючим растворителем, и даже не напоминаю, что он обещал дать мне что-нибудь прикрыться. Я понимаю, что он хочет до конца насладиться моим стыдом и унижением... и только гадаю – решится ли он пойти до конца? Разумеется, я решительно отвергну его домогательства... я лучше добегу до дома полуголой, чем... но я чувствую, что эти мысли меня волнуют...

– Готово, – красномордый стягивает и отбрасывает перчатки.

В самом деле, седло очищено, босоножки отделены от педалей – но от шорт остались полуразъеденные химией лохмотья, от босоножек тоже мало что. Ладно, доехать босиком не страшно, прикрыть бы задницу...

– Вы обещали дать мне одежду.

Красномордый нехорошо ухмыляется.

– Даром ничего не бывает.

Вот оно! Сердце начинает учащенно биться. Сейчас он потребует заплатить натурой, и тогда... тогда... А что, собственно, тогда? Все мысли испаряются из головы как по волшебству...

– Только бартер! – говорит красномордый. – Один предмет одежды на другой. Нужны мои шорты? Тогда снимай что-нибудь свое.

Уфф... Я перевожу дыхание. Ладно, это более приемлемо, чем платить своим телом... но... На мне только трусы и топик. Выбор невелик. То есть никакого выбора вообще нет. Не ехать же домой топлесс?

– Отдаю трусы, – говорю я.

– Ну, так отдавай, – красномордый не трогается с места.

Ладно, ублюдок, наслаждайся шоу! Я поворачиваюсь к нему задом, решительно стаскиваю остаток трусов и швыряю за спину, так и чувствуя, как его жадный взгляд блуждает по моей голой попе. Смотри, козлина, смотри!

– Опять хамишь? – спрашивает он с угрозой. – Подойди и дай по-человечески!

– А вам не кажется, что вы заигрались? – я так и стою к нему спиной.

– Ну, хорошо.

Мне очень не нравится этот тон. Не дать ли действительно уроду в руки эти несчастные трусы от греха подальше... Но я не успеваю передумать. Красномордый выходит.

Я перевожу дыхание. Мне до сих пор не верится, что все это происходит на самом деле.

Уж очень оно похоже на мои эротические фантазии.

Да, меня заводят мечты о публичном обнажении. Нет, я никогда бы не решилась на такое в реальности... хотя... хотя я частенько «забываю» задернуть шторы, когда переодеваюсь в комнате, обращенной окнами к участку соседа – но это максимум... И вот теперь мне на самом деле пришлось оголиться ниже пояса перед совершенно незнакомым мужчиной... и я чувствую не только ужас и стыд, но и... Да-да, сомнений нет – возбуждение... Напрягшиеся до боли соски откровенно выпирают под тонкой тканью топика, а низ живота так и сводит от сладкого жара... Черт возьми, хватит! Опомнись, дура, приди в себя! Ищи выход из положения!

Я быстро оглядываю гараж: нет ли подходящих тряпок, чтобы украсть и сбежать? Ага! Вот он, грязный рабочий комбинезон на лямках. Вид у меня будет странный, но пристойный. Надеть и рвануть... Но я слишком долго думала. Красномордый возвращается в гараж.

Он успел раздеться до черных трусов-боксеров. (Я ловлю себя на мгновенной вспышке любопытства: а что под ними? Тут же отгоняю эту неприличную мысль). Грузное волосатое тело заплыло жиром, но под ним угадываются все еще крепкие мускулы. В руке у мужика что-то скомканное и клетчатое.

– Держи шорты! – он демонстративно разворачивается спиной и с силой швыряет их через плечо.

Шорты влетают под потолок... и повисают на коробке механизма для открывания ворот. Челюсть у меня так и падает. Меткий бросок, блядь!

– Как ты со мной, так и я с тобой! – поучающе заявляет красномордый. – Доставать будешь сама!

Шорты висят под самым потолком, мне не достать их даже на цыпочках. Что ж, я крепилась долго, но всему есть предел. Я сажусь на пол и разражаюсь слезами...

Не действует. Красномордого упыря ничем не проймешь. Он стоит рядом, почесывая волосатое пивное пузо, и откровенно наслаждается происходящим.

– Помочь? – наконец сжаливается он.

Я гляжу на него затравленно. Шмыгаю носом.

– Да, – выдавливаю из себя.

– Вставай, подсажу.

Я поднимаюсь на ноги, все еще стыдливо прикрывая ладонью передок. Я не очень понимаю, что значит «подсажу»... а красномордый делает шаг ко мне, подхватывает руками за ляжки и, крякнув, поднимает.

– Ай! – я взвизгиваю и рефлекторно хватаюсь за его плечи, обхватываю ногами за спиной. Господи, ну и позиция! Практически раздетый мужчина держит меня на руках за ляжки и зад, а я, совершенно голая снизу, обнимаю его ногами и прижимаюсь к волосатой груди... этим самым местом, раскрытым и разгоряченным! Я не успеваю ничего сообразить, как он весело спрашивает:

– Повыше?

И, не дожидаясь ответа, толкает вверх. Я снова визжу, теряя равновесие, вцепляюсь ему в волосы... но он держит крепко и не дает упасть. Теперь я сижу у красномордого на плечах, он по-прежнему держит меня за попу и шумно дышит в живот.

Боже, вот я попала! Я хватаю эти злосчастные шорты и сдавленно выкрикиваю:

– Хватит! Отпусти!

– Повежливее! – требует эта сволочь.

– Отпустите меня, пожалуйста!

– Так-то, – несколько секунд он еще держит меня, а потом довольно бережно опускает на пол.

Я отскакиваю, вся красная. Меня трясет. Мое тело еще чувствует на себе прикосновение его рук, его груди... и горит в местах этих прикосновений. Я поворачиваюсь спиной – как будто он чего-то еще не видел! – и торопливо всовываю ноги в эти грязные клетчатые шорты... Что-то не так. Ой, не так!

Мало того что этот мешок с дырками мне велик... он еще и разрезан сбоку!

– Что... это... такое?.. – лепечу я.

– А чего ты хотела? – хмыкает красномордый. – Целые шорты за свое рванье? Не, рваное за рваное. Я их разрезал, чтобы обмен был равный.

У меня нет слов. Даже междометий. Ехать в этом нельзя – шорты не спадут, но полностью обнажат одно бедро. Да сколько же можно издеваться?

– Слушайте, – с трудом выговариваю я, – хватит. Это зашло слишком далеко, – я отпускаю шорты, они падают на пол. Мне уже плевать, что я стою перед ним голая ниже пояса. – Дайте нормальную одежду, и на этом все кончится. А если нет... – я пытаюсь вложить в голос как можно больше угрозы. – Обещаю, у вас будут проблемы.

Красномордый не впечатлен.

– Я разве против? – он разводит руками. – У тебя остался топик. Меняемся?

Сделав над собой усилие, я киваю.

– На платье.

– Идет. Снимай.

***Вот и пал последний бастион. Я стаскиваю через голову топик и остаюсь перед красномордым в чем мать родила. Мне хочется швырнуть одежду в лицо этой свинье... но я уже понимаю, что в ответ он устроит очередную подляну с платьем. Я подхожу к нему, совершенно голая, и протягиваю топик, стараясь нагло смотреть в глаза. Но мой испепеляющий взгляд пропадает втуне: красномордый пялится ниже, на грудь... а налитые соски торчат, бесстыдно выдавая мое вожделение...

– Ну? – хрипло говорю я. – Платье?

Вот сейчас он пойдет за платьем, и будь я проклята, если не сделаю ему какую-нибудь пакость с машиной... Но нет, красномордый предусмотрителен.

– Платье, платье... – как бы задумчиво бормочет он. – Нет, платье дать не могу, жена хватится. Я тебе свою майку отдам длинную. Куда же я засунул ее? Ах да! – он хлопает себя по лбу. – Под трусы! – он приподнимает правую штанину трусов. Действительно, вокруг бедра обмотана какая-то белая тряпка. – Завязал, чтобы не выпала. Придется развязать!

Я судорожно перевожу дыхание. Черт знает что, но... Ладно, извращенец, если хочешь, чтобы я посмотрела на твой член, будь по-твоему... Наверное, я готова. Я стою перед мужиком обнаженная и возбужденная, он уже держал меня в руках, мое лоно прижималось к его телу... какие еще барьеры не рухнули? Остался последний шаг...

Я шагаю к нему вплотную, так что мы почти соприкасаемся грудями и животами, и опускаюсь на колени. Его пах на уровне моего лица; черная ткань боксеров мощно топорщится. Закусив губу, я рывком спускаю с него трусы.

Замираю. Дыхание перехватывает. Перед самыми моими глазами колышется здоровенная мясная дубинка, красная, пахучая, с лоснящейся от смазки головкой... гораздо длиннее, гораздо толще, чем у моего мужа, гораздо крепче и увесистее на вид... В животе у меня вскипает... я с трудом преодолеваю желание дотронуться до этого великолепного инструмента, совершенно готового к овладению... Нет, нет, отвязать эту майку, одеться и бежать, бежать... Я начинаю лихорадочно развязывать узлы на майке, обвязанной вокруг толстого бедра. Руки трясутся, я едва справляюсь с туго затянутыми узлами... а могучий фаллос красномордого так и покачивается в сантиметре от моего лица, моих губ... Вот, наконец, и последний узел, но он слишком тугой...

– Я не могу развязать, – лепечу я.

– Попроси меня, – доносится сверху многозначительный голос красномордого. – Но только попроси, как следует...

И тогда я хватаю под корень его плотный горячий ствол, обнимаю губами головку и начинаю жадно, самозабвенно сосать...

…Я не могу поверить... этого не может происходить в реальности... но я, до сего дня верная жена, стою голая на коленях перед совершенно незнакомым мужчиной и отсасываю... Мне никогда не нравилось делать это мужу, и я не скрывала отвращения, так что он почти никогда и не просил... но сейчас мой рот ласкает член чужого мужика любовно, старательно, с наслаждением! Все мое тело горит и трепещет... я уже не контролирую себя, я предвкушаю, как он разложит меня прямо здесь на капоте машины и возьмет, вторгнется этим неодолимым тараном в мое истекающее нутро... Но нет! Горячая головка начинает пульсировать и извергаться мне в глотку. Поперхнувшись обильным потоком спермы, я выдергиваю член изо рта, и последние порции семени фонтанируют мне на лицо.

Мужчина обессиленно выдыхает.

– Ладно, – говорит он. – Хорошо попросила, – нагибается, нависая надо мной толстым брюхом, и пытается развязать узел. – Черт, не получается. Тащи ножницы!

Наконец он разрезает неподдающийся узелок, разворачивает со своей ноги и расправляет грязную майку-алкоголичку. Ножницы оставили огромную прореху у нее на заду. Красномордый вытирает о майку конец и вручает ее мне.

– Сойдет за платье, – говорит он. – А что рваная, так твой топик тоже рваный, – он показывает порванную при падении бретельку. – Все по справедливости! Надевай, доедешь как-нибудь. Уже темно, никто не заметит...

Слов у меня нет. Дрожа от ужаса, стыда и неутоленного желания, я натягиваю на себя эту грязную пропотевшую майку. Она просторна и длинна, доходит до середины бедер – вот только прореха на заднице заставляет чувствовать наготу. Мне страшно смотреть на свое отражение в тонированном стекле, особенно на лицо... но я все же бросаю взгляд. Майка сильно открывает грудь, но в рамках приличия, если не наклоняться. Правда, за платье ее можно принять только в полной темноте...

– Как тебя зовут-то? – добродушно спрашивает красномордый.

– Юля, – сочиняю первое, что приходит в голову.

– А я Валера. Жена еще неделю не приедет. Если хочешь, в любое время заходи, – он по-хозяйски шлепает меня по заду...

Валить отсюда, валить немедленно.

Я выкатываю велосипед из гаража. Смеркается. Довольно темно, но фонари еще не зажгли – самое удобное время, чтобы прошмыгнуть незаметно. Успеть бы... Седлаю велосипед. Из-за чертовой прорехи приходится сесть на седло голым задом, прижаться к его прохладной коже влажной, распаленной промежностью... Жму на педали. Еду...

…В сумерках мимо освещенных окон коттеджей, тонущих в кустах сирени...

…В майке, пропитанный потом мужчины, которого я только что принимала в рот... источающей его запах... остро чувствуя свою наготу под ней...

…Ощущая потеки его семени на лице... все еще помня жар и терпкий вкус его ствола, заполняющего мой рот...

…Ритмично ерзая по кожаному седлу голыми ягодицами, ляжками, истекающей щелкой... чувствуя себя кипящей внутри, готовой в любую секунду взорваться, как перегретый котел...

…Первый оргазм накрывает почти сразу – я не отъехала и ста метров от его дома. На последних остатках самоконтроля мне удается затормозить, опереться за землю, стиснуть зубы, чтобы не заорать на весь поселок. Я до боли сдавливаю бедрами седло, а руками руль... выгнув спину и глядя в небо невидящими глазами, я стону сквозь зубы и кончаю, кончаю, кончаю...

…Второй раз это происходит на шоссе, в ярком свете фар проносящихся машин... Мне сигналят...

…Третья и самая мощная волна накрывает в самом конце пути. Я держусь изо всех сил, но проклятый организм не желает терпеть до дома... Судорога невероятного наслаждения так сильна, что я не удерживаю равновесия... падаю у самых ворот... и уже не контролируя себя, бьюсь и извиваюсь на земле, как в припадке... У соседа в доме горит окно... затуманенным взглядом я вижу в нем темный силуэт... Стучит дверь, калитка... Сосед выходит.

– С вами все в порядке? – спрашивает он озабоченно. И изумленно моргает, разглядывая меня в ярком свете фонаря. Мне страшно даже представить, какой он меня видит.

– Все в порядке, – бормочу я, кое-как поднимаясь на ноги, – пожалуйста, не рассказывайте мужу... – пячусь к калитке, стараясь не повернуться к нему задом, открываю, прошмыгиваю внутрь.

Господи, наконец-то все кончилось!

Из глубины корзины с покупками звонит телефон. Алексей.

– Марина, как ты там?

– Отлично, – отвечаю я слабым голосом. В моем сознании до сих пор не умещается, что я ему изменила, что говорю с мужем тем самым ртом, которым минут двадцать назад ублажала другого мужчину...

– А меня посылают в срочную командировку. Вернусь через три дня. Не против, если не буду заезжать, переночую в городе?

– Я буду скучать, дорогой, – отвечаю, кажется, не совсем впопад и отключаюсь.

Мне сейчас ни с кем не хочется говорить.

Снова жара. И я опять оделась по минимуму, благо муж не увидит. На мне легкая и довольно просвечивающая блузка, короткая юбочка, под ней – крошечные красные стринги.

Я выкатываю велосипед на дорогу, любезно киваю соседу, который так и пожирает меня взглядом. Сажусь в седло, расправив вокруг него юбочку. Мурлыча под нос веселую песенку, нажимаю на педали, разгоняюсь, лечу...

Я хорошо запомнила дорогу.