Страшная сказка Девственницы под сметаной (Эротическая сказка)

В следующий приезд Борис увидел, что Катя, ничуть не стесняясь, вновь обтрясает деревья.

– Ты знаешь, мне понравилось! – сказала она, даже не собираясь убегать. – О таком сексе у нас в деревне не знают. А что еще умеют в городе?

– Пойдем в сарай! – он взял ее за руку. – Поможешь мне отнести скамейку в дом!

– Пойдем! – она пошла вслед за ним.

«Я знала, я знала, что меня вернут назад! », – скамейка была готова скрипеть пазами от счастья, но благоразумно не выдавала своего восторга, и даже забыла напомнить новому хозяину о розгах для воспитания Катеньки. Впрочем, тут пришел ее черед удивляться. За годы, проведенные в сарае, дом неузнаваемо изменился: стал выше, обшился пластиковой вагонкой. На полу лежал линолеум. Из мебели не сохранилось ничего. Даже огромная печка – старая подруга – была разобрана, на ее месте стояла «шведка» с камином из желтого кирпича. Старые кирпичи пошли на фундамент. Даже вместо окон стояли пластиковые стеклопакеты.

– Ну, теперь займемся воспитанием воровки! – он включил свет и толкнул ее лавке. – Раздевайся!

«Почему, какими судьбами я здесь, в этом доме? – Катя дрожала как осиновый лист, и, не выдержав напряжения, села на лавку. – Не хочу! »

«Не хочешь, но будешь! », – подумала скамейка, отметив про себя, что как только голое тело соприкасается с нею, она может читать и человеческие мысли.

– Ну, моя хорошая, – Борис внимательно осмотрел девушку с ног до головы, – раздевайся.

– Как?

– Полностью!

По спине девушки поползли мурашки. В тот раз он снимал с нее трусы, а теперь ей предстояло самой раздеться перед мужчиной.

Предательская слезинка покатилась у нее из глаз, но отступать было некуда: она сама пришла в этот дом.

– Ну, так то лучше! – Борис по-хозяйски осмотрел тело, вздрагивающее от каждого прикосновения. Вполне созрела девушка. – Что расселась? Встать, руки за голову!

Мужчина собрал груди в ладони. И тут тело Катеньки предало свою хозяйку: шарики грудей набухли, приподнялись, а соски набухли как тогда, в сарае.

– Ну, раз прошлый урок тебе впрок не пошел, – Борис, ощупав девушку с головы до пят, подтолкнул девушку к скамейке, – ложись сама, но на спину!

«Что он собрался делать? », – не поняла скамейка.

Катя покорно легла на тихонько скрипнувшую от удивления скамейку, и позволила привязать руки за головой.

«Как восхитительно она дрожит, – лавка млела от удовольствия, – послушалась меня, старую, пришла и легла. То ли еще будет! »

Борис, не спеша, по-хозяйски провел руками по вздрагивающему телу и накрыл ладонью лобок, а пальцами пошевелил потаенные девичьи губки.

– Что угодно, но только не туда, – Катя сдвинула еще не привязанные ноги, – а бить будешь сразу или потом?

– Нет, девочкой ты и останешься, как я и обещал, – Борис связал ступни девушки под лавкой так, чтобы она не могла сопротивляться, а заодно и прятать заветное местечко. – А вот теперь начнется самое интересное, – мужчина разделся сам, завернул крайнюю плоть и намазал восставший член густой сметаной.

«Что он собирается сделать? », – Катя со страхом смотрела за незнакомыми и ужасными приготовлениями. Скамейка поняла, что в голове жертвы царит полный сумбур: ей и больно, и стыдно, и страшно одновременно. Она так и не могла понять, почему сама добровольно отдала себя в руки злобному соседу и ждала своей участи, не имея возможности пошевелиться.

– Ну, моя хорошая, – Борис уселся ей на грудь, и слегка приподнял Катину голову руками, – открой шире ротик и облизывай! И не вздумай кусаться!

Катя, глотая слезы, принялась работать языком.

– А теперь обхвати его губами и двигайся в такт моим рукам! – Борис регулировал движения Катиной головы. – Молодец! Хорошо учишься!

«Да. Время идет вперед, – скамейка прислушивалась к чмокающим звукам и тяжелому дыханию Бориса. – Так на мне не занимались никогда! »

Потом мужчина застонал, а девушка закашлялась.

– На первый раз прощаю! – Борис встал со скамейки. – Теперь я хочу попробовать девственницу! – Борис привязал Катины запястья над головой, принес крем, помазок, бритву, и ловко лишил девушку растительности на лобке. – Только не вертись, а то порежу!

Картина происходящего повергла девушку в водоворот ощущений, в которых перемешалось все, и стыд, и волнение и возмущение. «Что же он такое делает? – истерично вертелась в голове мысль. – И почему я это позволяю? »

– Так будет вкуснее! – он вытер девушку горячим мокрым полотенцем.

Катя закрыла глаза и почувствовала, как что-то мокрое и скользкое стало пробегать по животу. Любопытство пересилило стыд и унижение: открыв глаза, она поняла, что это сметана.

С видом гурмана-эстета Борис сделал сметанную дорожку от шеи до лобка, восьмеркой вокруг грудей, а на лобок и половые губы извел практически весь оставшийся запас.

– Девственница под сметаной – такое блюдо, что не в каждом ресторане подают! – улыбнулся Борис, становясь над Катей на четвереньки.

Язык мягко заскользил по телу, не оставляя после себя ни капли сметаны. Правда, кое-где приходилось проходить по три-четыре раза.

Поначалу девушке больше всего на свете хотелось встать и убежать, но как только язык добрался до лобка, Катя расслабилась и закрыла глаза. Где-то там, в глубине, рождалась горячая волна.

Скоро язык коснулся клитора, самого интимного и сокровенного женского органа, высунувшегося из своего убежища посмотреть, кто умудрился так возбудить хозяйку.

Язык Бориса прошелся вокруг набухшей горошинки, коснулся головки, а тем временем ладони мужчины сжимали соски на грудях. Катя почувствовала, что сама возбуждается не на шутку.

– Ах! – Катино тело вздрогнуло, изогнулось дугой и забилось в сладких судорогах. Впервые в жизни девушка испытала полноценный оргазм, оставаясь при этом девственницей!

Впрочем, Борису этого показалось мало.

Отвязав Катины ноги, он смазал ей очко дедовской мазью, и закинул ноги деревенской красавицы себе на плечи. Катя даже не пыталась протестовать, но когда оргазм сменила боль в кишке, из ее глаз сами собой потекли слезы.

Скамейка, поскрипывая под тяжестью двух тел, была так поражена, что даже забыла приказать Борису всыпать Катьке розог.

– Все! – разрядившись, Борис отпустил со скамейки воровку.

Раскрасневшаяся от приключения девушка была так хороша, что он невольно залюбовался ею.

– А у нас сметана вкуснее! – Катя, уже не стесняясь соседа, стала одеваться. – Спасибо!

Девушка так и не смогла понять, почему у нее вырвалось это слово.

– Иди в сад, и набери, чего хочешь! – улыбнулся Борис. – На вот, возьми корзинку, потом принесешь мне ее обратно!

После этого приключения Борис разобрал скамью, проклеил все пазы «фоксиполом» и оставил сохнуть на неделю.

– Ну, девайс предков, – он ласково провел ладонью по гладкой доске, – чувствую, ты мне пригодишься: сдается мне, что Катьку сечь будем регулярно!

«А ведь девочка тебе понравилась! – скамейка правильно угадала ход мысли хозяина. – Жаль только, если он в нее влюбится, тогда до крови уже не посечет! Знаю этих людей! »

Утром, прихватив с собой большую бутылку водки, Борис пошел к Катькиным родителям договариваться о покупке сметаны, молока, яиц, навоза и помощи детей в саду и по дому.

Все было улажено быстро к обоюдному удовлетворению: колхоз агонизировал, денег не платили, и жители были рады любому дополнительному заработку.

К следующему визиту Катеньки Борис подготовился иначе: она помогла навести в доме порядок, накрыла на стол, и лишь потом настал черед скамейки, нетерпеливо дожидавшейся своего часа.

На этот раз после порки Катя лежала на спине, запястья и лодыжки были вновь привязаны под доской, а Борис уселся на нее в позиции 6 на 9, не позабыв и про сметану для себя и для Катеньки.

– Как говорится, ты мне, а я тебе! – в двух словах мужчина объяснил, что будет делать, и чего он хочет.

Так Катя подружились с наследником, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте и странности в поведении Бориса. Выражались они в том, что он привез из города большую пластиковую бочку, замочил в ней изрядный запас розог и частенько сек Катю, когда за дело, а когда и просто так.

«Хочу за него замуж! – скамейка прочитала мысль девушки, отличную от обычных страданий. – Ради этого я все перетерплю, и скамейку, и розги! »

Молодожены

Прошло три года. Девушка повзрослела, пережила серию крупных домашних скандалов: вся деревня знала, что она игнорирует всех местных парней, слишком часто бегает к Борьке домой и засиживается там надолго. Родители, получавшие регулярный доход от соседа, до поры до времени молчали, но тут Маруська, Катькина младшая сестра, рассказала по секрету родителям, что в прошлый приезд Катька парилась с Борисом в бане.

Скандал был не шуточный: папа так зверски высек девушку ремнем с пряжкой, что привычная к боли девушка до приезда Бориса лежала только на животе. Кончилось тем, что Борис отвез Катю с мамой к гинекологу в райцентр.

– Девственница, – доктор после осмотра вышел в коридор, – только синяков на попе много! Могу составить акт и помочь написать заявление в милицию!

– Не надо! – Катина мама отказалась от справки, и Борис привез их назад.

«Немощен мужик! », – решили деревенские, и смотрели на Бориса сочувственно, а Катя затаила на младшую сестру лютую злобу.

Как-то раз, когда Бориса не было дома, Катя привела Марусю, свою сестру помочь прибраться. «Хорошая девчонка, – подумала скамья, увидев сестричку. – Вот только почему она до сих пор на мне не лежала? Нехорошо! » К приезду из города жениха девушки накрыли стол, а Борис привез из города множество вкусных вещей.

«А высечь Маруську надобно, – мысленно приказала скамья, – эвон какая вымахала, а розги не отведала! » К великому сожалению скамейки, на этот раз Маруся ушла домой, так и не отведав ивовых прутьев, но после этого вечера Борис почувствовал, что его стало тянуть к младшей сестренке невесты, Марусе. «Высечь, а потом как Катьку! » – решил мужчина и совершенно откровенно признался в этом невесте.

– Если хочешь за меня замуж, организуй мне встречу тет-а-тет!

– Хорошо, – Катя не забыла, кому была обязана звездами и полосами от папиного ремня, когда тот узнал о ее сомнительной дружбе с Борисом. – Мы придем полоть к тебе картошку, а ты привези ей из города джинсы! Размер 44!

Младшая сестренка, донашивающая все ее вещи, очень комплектовала, что всю жизнь ходит в обносках, и не упускала подстроить сестричке гадость или донести о шалостях родителям, но, узнав, что прополкой можно заработать на джинсы, с радостью согласилась.

– Неужели это мне? – девочка вертелась в обновке перед зеркалом, не веря своим глазам.

– Тебе, тебе! – Катя не стала выдумывать повод для наказания, а воспользовалась сюжетом из старинного индийского фильма «Зита и Гита». – Но взамен поможешь мне прополоть у Бориса картошку!

– Конечно, помогу! – Маруся поцеловала сестру, не понимая еще, что ловушка захлопнулась.

Картошку девушки пололи в купальниках, а потом долго купались, оставив вещи без должного присмотра. Незаметно в джинсах оказались деньги из портмоне Бориса.

Плохонький спектакль удался на славу.

– Девушки, пошли обедать! – Борис позвал сестричек.

Вот только вместо благодарности за помощь, Маруське предстояло отведать розог.

«Ну, Маруська, – скамейка предвкушала развлечение, – ложиться тебе на меня! »

– У меня пропали деньги! – строго сказал Борис. – Выворачивайте-ка карманы, обе!

Деньги оказались в маленьком кармашке для ножика, которым Маруся и не пользовалась.

– Хорошая у меня будет соседка, – строго сказал Борис, – ну да ничего, в свое время я отучил воровать Катю, так что опыт у меня есть!

– Я не брала, я не знаю, откуда у меня деньги! – пыталась оправдаться она, пока Борис с Катенькой выставляли скамью на середину комнаты.

– Может, об этом расскажешь в милиции? – Борис принес из сеней охапку мокрых ивовых прутьев, заранее заготовленных предусмотрительной невестой. – И отправишься в колонию для малолеток года на три?

– Хватит, – Катька решила вмешаться, – раздевайся и ложись по-хорошему, иначе еще и дома добавят!

Расстегивая пуговки на кофточке, Маруся поняла, кто подсунул ей деньги. И тут скамейка почувствовала знакомый запах ужаса, который давно перестала испытывать Катя: сестричке впервые приходилось раздеться перед посторонним мужчиной.

– Маруська, – Катя решила вмешаться, – позор семьи, снимай трусы!

Купальник упал на пол. Перепуганная Маруся стояла, прикрываясь руками.

– Это не я! – несмотря на летнюю жару, девочке стало холодно.

– А кто же? – Борис вплотную приблизился к ней, и Маруся почувствовала запах дорогого одеколона.

Мужчине очень захотелось дополнительно унизить «воровку», и он бесцеремонно коснулся ее грудей. И тут у девушки сработал безусловный рефлекс: она дала Борису звонкую затрещину и тут же поплатилась.

– Ну что, милашка, – Борис потер след от затрещины, – это только удвоит наказание. Ложись! На спину!

Девочка, поняв, что совершила непозволительную глупость, растратила остатки мужества, перспектива быть наказанной стала реальной. Девочка смотрела в пол, мозг отчаянно искал пути к спасению.

«Бежать! », – сверкнула отчаянная мысль, но окна плотно закрыты, а единственный выход перекрыт Борисом.

«От меня еще никто не убегал! » – думала скамейка.

– Это не я, это Катька! – отчаянно заорала Маруся, чувствуя, как ремешки прижимают ее к доске.

– Ну, ты полежи, а мы сейчас! – Борис, притянув руки Маруси над головой к скамье, налил себе и Кате водки. – Перед наказанием не грех и расслабиться!

Маруся лежала, мотая головой, и слезы ручьем текли из девичьих глаз на дубовую доску.

«Это не кровь, но тоже очень вкусно, – решила скамья, – а кровушки я сегодня попробую! »

– И не вздумай жаловаться родителям, – Катя помогла застегнуть ремень на животе сестры, она решила сама принять участие в наказании, – узнают – семь шкур с тебя спустят.

Тут в Марусе сломалась туго натянутая пружина, тело обмякло и перестало сопротивляться.

– Ты рано расслабилась, – заметил Борис. – Катька, держи ей ноги. Отпустишь, сама на скамью ляжешь!

Девушка оказалась с задранными над головой ногами, выставив на обозрение мучителю непоказуемое местечко.

– Так-то лучше! – мужчина провел кончиком прута по девственным губам. – Сама считать будешь, а собьешься – начнем сначала! Поняла!

– До скольки ей считать? – поинтересовалась Катя.

– До пятидесяти! А если собьется – начнем сначала!

«Сейчас опять ударит! – услышала скамейка мысли Маруськи. – Ударит! »

Маруське было мучительно стыдно оттого, что ее вот так, что родная сестра выставила на показ мужчине. Даже родители, изредка заголявшие ее для порки ремнем, так бесстыдно Марусю не раскладывали!

От каждого прикосновения прута к половой щели девочка вздрагивала, пыталась вырваться, но Катя крепко держала ее за лодыжки. Тут скамейка решилась вмешаться.

«И еще за затрещину добавь хоть десяток! », – потребовала она.

– Правильно, и еще десять за затрещину! – Борис решил добавить наказание.

Он отошел на полшага, осмотрел еще раз картинку и взмахнул прутом.

«Отомщу обоим, – успела подумать Маруся, собрав остатки мужества в кулак, – отмщу страшно и жестоко, а теперь главное – не сбиться! »

– Раз, – Маруся приняла первый жгучий поцелуй. – Два! Три!..

Экзекуторы не торопились, позволяя девочке отдышаться, и ей удалось, не сбиваясь, отсчитать всю порцию.

Это зрелище так понравилось Борису, что он решил продолжить наказание. Голая девочка с косичкой вызвала в нем такую волну желания, что он не раздумывал.

– Катька, держи ее и не отпускай! – снова пригодилась сметана, мазь деда давно кончилась. – Что вы делаете! – Маруська почувствала внутри себя палец.

– Наказываю воровку! – Борис лихорадочно стал сдергивать с себя брюки.

Катька, хоть и испытывала жгучую женскую ревность, не стала вмешиваться.

– Не надо! – заорала Маруся, когда член стал раздвигать колечко ануса. Такой боли девочка не испытывала никогда в жизни. Борис лежал сверху и тяжело дышал ей в ухо. «Теперь-то я знаю, чем она тут занималась с женихом! – в отдаленном закоулке сознания родилась мысль о мщении сестре. – Надо рассказать об этом родителям! »

«Если у тебя шевельнется язык, – подумала скамейка, – ты у меня всю оставшуюся жизнь под розгами пролежишь! »

– А теперь, вытри ее мокрым полотенцем, и привяжи ноги под скамейкой! – девушка после изнасилования обкакалась, и Борис, разрядившись, пошел мыться. – Я скоро приду!

– Я же твоя сестра! Отвяжи меня! – Маруся, глотая слезы, жалобно просила Катю. – Я никому ничего не скажу!

– Сестры не выдают родителям девичьих тайн! – строго сказала Катя, приведя Марусю в порядок.

– Ты должна делать это медленно и ласково, – произнес Борис, усаживаясь девушке на грудь, – приступай, а Катенька займется тобой снизу!

В Марусином рту стоял неприятный привкус.

Девушке хотелось пить. Руки и ноги, заломленные под скамейку, болели, а истерзанная попка, казалось, печется как картошка.

По его приказу, лесбийской любовью с несовершеннолетней сестрой занялась Катя.

Все это он фиксировал на видеокамеру, установленную в комнате на штативе. Девочка мало-помалу «приходила в сознание», осознавая произошедшее. Ее глаза забегали, а на лице отразился испуг и смятение.

– Так то лучше! – Борис налил ей стакан водки и заставил выпить. – Теперь, как говорил Потемкин Таврический племяннице после порки, ты поумней стала!

Когда она поняла, что с ней сделали, то, не перенеся позора, бросилась в реку, но холодная вода быстро отрезвила ее.

Теперь каждую копейку она откладывала, чтобы купить канистру с керосином. «Я им устрою медовый месяц! », – думала она, засыпая. Только мысль о мести позволяла ей жить.

Потом была свадьба. Скамейку вынесли вместе со столами на улицу, кричали «горько» и поздравляли новобрачных.

«Наконец-то и я накопила денег на подарок! – думала Маруся. – Но я подожду до свадьбы! »

Свадебный подарок

Извращенная натура садовода требовала новых развлечений.

Маринка – четырнадцатилетняя девочка – возвращалась из леса с полной корзинкой грибов и тут увидела у обочины дороги автомобиль с открытой дверцей. Из салона доносилась музыка.

Водителя рядом не было.

– Вытащу магнитолу! – решила девочка. – Она мне дома пригодится.

Еще раз оглядевшись по сторонам, Маринка юркнула в салон.

Борис в это время нарезал длинные ровные прутья от кустов красного дерена, высаженного по обочинам шоссе, и тут увидел, что его элементарно обкрадывают.

– И что это мы тут делаем? – Борис показал девочке нож и заставил лечь на пол в салон автомобиля.

– Куда мы едем? – набравшись смелости, проговорила она.

– На дачу, – Борис жал на газ, предвкушая сладкую ночку. – Там будем наказывать тебя за воровство!

«Это же Маринка из нашей деревни! – подумал Борис, узнав девочку. – Ну, это уже ничего не меняет! »

– А как надолго? – девочка еще надеялась выбраться из этой переделки.

– Возможно, навсегда, – хрипло засмеялся он. – Видела прутики, что на заднем сидении лежат? То-то они нам пригодятся!

Было в этом смехе что-то ужасающее и безнадежное.

«Меня будут бить розгами? », – Марина почувствовала, как волосы зашевелились на голове, а зубы стали отбивать дробь. Больше она вопросов решила не задавать.

– Все, приехали, – сказал Борис. – Бери свои грибы, и пойдем!

Оказалось, что машина стоит в гараже.

– Это кого ты привез? – спросила молодая женщина, смотревшая телевизор.

– Она хотела обворовать мою машину! – Борис слегка толкнул Маринку в спину.

Маринка поежилась, хотя в комнате не было холодно. Она не знала, как себя вести. Она даже не думала, что когда-нибудь сможет оказаться в такой ситуации, ее бросало то в холод, то в жар.

– Покажи себя, – вдруг грубо бросил Борис.

– Как? – зарделась Маринка.

– Раздевайся! – Катя выключила телевизор, поняв, что спектакль будет гораздо интереснее сериала.

«Наконец-то для меня хозяин новенькую привез! – обрадовалась скамейка. – А то Маруська к нам не ходит, Катьку он перестал изо всей силы драть, сколько времени я крови не пробовала! Оттянусь сегодня на полную катушку! »

Маринка медлила раздеваться.

– Ах ты тварь! Воровать радиоприемники, так ты первая? – заорала она диким голосом, и, схватив девочку за волосы, ударила прямо по груди. Потом, продолжая удерживать несчастную, ударом ноги раздвинула ей ноги и от души врезала коленкой прямо в промежность. Девочка вскрикнула от дикой боли, пронзившей все тело, вырвавшись из рук Кати, рухнула на пол и тихонько, как маленький щенок, заплакала.

– Тебе же хуже будет! – Катя поставила на середину комнаты скамейку и помогла Борису раздеть и привязать отчаянно сопротивляющуюся жертву.

«Ну, настал мой черед, – обрадовалась скамейка, чувствуя, как дрожит в ожидании порки юная жертва. – Сейчас ее научат уму-разуму! »

Через полчаса, проведенных на скамейке под розгами, девушка была согласна на все, что угодно.

– Катя, тащи сметану! – насладившись визгом и стонами жертвы, Борис привязал рыдающую Маринку спиной к скамье, собираясь попробовать свое любимое блюдо. – А я пока немножко поупражняюсь в искусстве интимного бритья!

Девушка уже не сопротивлялась и позволила Борису снять с лобка и половых губ всю растительность до последнего волоска.

– Вот теперь дело идет к сметанным поцелуям! – для начала мужчина заставил невесту и девочку-подростка, заниматься лесбийской любовью.

«А все-таки хороша у меня невеста! », – он смотрел, как голая Катенька сидит на лице пойманной воровки и жмурится от явного удовольствия. Через несколько минут Катю сотрясли судороги, она заорала не своим голосом и кончила, а потом Борис, насладившись эротическим спектаклем, сам сел на скамью, поставив жертву перед собой на колени.

– Если будешь плохо лизать, порежу на кусочки! – пообещал он.

Теперь Катя смотрела, как по подбородку Марины стекали слюни, смешанные со спермой.

«Хочу девственной крови! », – потребовала скамейка, и Борис послушался.

– Нет, прошу вас, пощадите! – Маринка вздрагивала под Борисом, чувствуя, как член уперся в девственную преграду. – Нет!

Но Борис уже не мог остановиться. Толчок, еще один, и все было кончено. Присутствие Катьки, молчаливо соглашавшейся с его намерениями, только раззадорило пыл.

Еще немного, и скамья получила долгожданный подарок. А Катя несколько минут неподвижно сидела на лице девочки, продолжавшей ласкать ее щель. Потом слезла и уселась возле стены. Настала очередь мужа, возбудившегося от такого зрелища, продолжить мучения.

Борис не мог выдержать измученного взгляда несчастной девочки, и в перерывах между истязаниями по-мужски утешал бедняжку.

Наконец оба вдоволь удовлетворили свою похоть. После того, как Борис ублажил свои фантазии, был скромный ужин из картошки и жареных грибов, тех самых, что собрала воровка.

– Что делать с девчонкой? – спросила Катя. – Она же из нашей деревни.

– Пока в подвал, а там посмотрим! – Борис понимал, что девчонка может запросто донести на них в милицию, но убивать не решился.

Утром родители Марины заявили в милицию, и участковый собрал добровольцев прочесывать лес. Борис, разумеется, был в числе первых, а в это время связанная девушка сидела у него в подвале.

Отдохнув после лесной прогулки, Борис вновь приступил к мучению девочки. Так продолжалось несколько суток.

А потом все пошло наперекосяк. Набравшись мужества, Маринка укусила мучителя за член, и:

– Гадина! – пальцы Бориса сжались на худеньком горлышке, и через минуту все было кончено.

– Ты убил ее? – заплакала Катька.

«Наконец-то мне принесли человеческую жертву! – скамейка радовалась как никогда. – Прямо, как моему отцу! »

Плачущая от страха Катерина почувствовала исходящее от скамейки что-то настолько ужасное, что даже не устроила истерики.

Ночью вместе с Катей он вынес труп к реке и опустил в воду.

Милиция прочесывала всю округу в поисках маньяка-душителя и задержала в лесу бомжа-уголовника, а в его берлоге много женских вещей. Это была удача. Тот не стал запираться и рассказал, что убил несколько девочек, встреченных им в лесу.

Списав на него убийство Марины, мужичка-людоеда препроводили за решетку, чему тот был несказанно рад: за колючей проволокой ему было уютнее, чем в лесу. О пойманном лесном маньяке сообщили многие газеты.

Испорченная свадьба

Закончились полевые работы, и началась подготовка к свадьбе. Все было так, как задумывалось изначально – счастливые молодожены, пышная свадебная процессия, многочисленные гости и пьянка на всю деревню.

Но один "подарок" оказался страшным сюрпризом для изуверов – в день их венчания всплыл труп Марины. Это известие произвело много шума, и чуть было не расстроило веселую свадьбу.

– Дурной знак! – судачили деревенские бабки.

Но водку все выпили и за здоровье молодоженов, и за упокой души Марины. Убийство сошло злодеям с рук, так как никому не могло прийти в голову, что к нему причастны новобрачные.

Хмель после брачного пира супруги решили выгнать в бане.

«Теперь я мужняя жена, – думала Катя, запаривая веник. – Вот только сжечь надо противную скамейку! Сколько пришлось вытерпеть ради этого золотого колечка! Ну, ничего, теперь я в доме хозяйка! »

– Жарко, – заплетающимся языком произнесла она.

– Потерпи, – Борис, ласковым шлепком повалил жену на полку. – Если ты думаешь, что после свадьбы розги ушли в прошлое, то ошибаешься! Твое воспитание только начинается!

После парилки был холодный квас с медом и мятой, и мыльные ласки.

– Теперь ты чистая, и пора нам пачкать простыню! – Борис помог супруге одеться.

– Ох, ах! – стонала Катя, лежа на широкой супружеской кровати, купленной специально в «Икее».

Такого с ней точно никогда не было. За годы общения с Борисом она многому научилась, но с девственностью ей предстояло расстаться только сейчас.

Что-то огромное, теплое, проснувшееся внизу живота стало заполнять сознание. Ослепительная вспышка где-то в центре мозга вызвала громкий крик. Так под розгами она не кричала никогда. Это был крик невероятного наслаждения.

«Мною побрезговали, – думала скамейка, – ну, ничего, у Катьки появятся дети, их снова надо будет воспитывать! – тут скамья почувствовала знакомый запах горящего дерева, вместе с противным запахом горящего пластика, но это пахло не из камина, а откуда-то с улицы. – Горим! – скамья первой поняла опасность. – Ну, что же вы не чувствуете? »

– Как-то странно пахнет! – Борис прервал приятное занятие, схватил жену на руки и бросился к двери.

«Спасайтесь! », – скамейка впервые подумала не о том, как разложить на себе жертву, а о спасении людей.

Сени горели, но на счастье новобрачных там стояла бочка для замачивания розог, полная воды. Ее как раз хватило, чтобы притушить горящий линолеум доски и выскочить на улицу. Их дом сгорел при невыясненных обстоятельствах, вместе с ним в огне закончила свои дни дубовая скамейка.

«Вот и смерть моя пришла! », – успела подумать скамейка прежде, чем на нее обрушилась горящая балка.

Старинное предсказание сбылось.

– Вот и все, я отмстила! – Маруся танцевала вокруг горящего дома, в безумных глазах девушки отражалось пламя.

Эпилог

Маруся повредилась рассудком и теперь лечится в больнице закрытого типа. Вместе с гибелью скамейки в Кате проснулась совесть: каждую ночь ее преследовал образ убитой Марины и безумный хохот сестры.

– Все, не могу больше! – говорила она участковому, глотая слезы. – Посади меня в тюрьму! Моя сестра и Маринка каждую ночь ко мне приходят!

Она написала явку с повинной.

– Только не отправляйте меня домой! Муж убьет!

Деревенские жители, да и садоводы-соседи никак не могли поверить, что молодая семья на самом деле оказалась безжалостными убийцами и маньяками-извращенцами.

Как известно, наш суд – самый гуманный суд в мире, и вместо вышки или пожизненного заключения ему дали всего пятнадцать лет. Правда, Борис умер в камере на второй год отсидки, он так и не узнал, что за решеткой Катя родила сына. Катя сейчас досиживает восьмилетний срок в колонии общего режима, администрация рассматривает вопрос об ее условно-досрочном освобождении.