Повесть. Эротические повести Часть 6

В полном, одуряющем безделье она провела еще неделю, и уже готова была на стенку полезть от скуки, когда буквально под ее окном случился телефонный разговор. Кирилл орал, как потерпевший, Лена впервые слышала, как он повышает на кого-то голос.

- Ты, блядь, ебаный мудак! – дальше шли совсем уже недипломатичные выражения. – Какого … я узнаю о твоем сратом переломе в последнюю очередь, в день перед гонками? Заткнись, падаль, когда я ору! После гонки я приеду и сломаю тебе вторую ногу! И руки! И глаза выдавлю! Ты все понял? – не дожидаясь ответа, он выключил телефон и долго гладил Талера, чтобы успокоиться. Мимоходом он увидел Лену в окне и остановился, как вкопанный. Впервые за несколько недель он с ней заговорил.

- Эй, как там тебя, у тебя голос звонкий?

- Лена. Меня зовут Лена, - холодно отчеканила девушка. – И мой голос тебя не касается.

- Мне повторить вопрос? Ты плохо слышишь?

- Да уж пока никто не жаловался на голос.

- Хорошо, - парень вошел в дом, через несколько минут он открыл дверь в комнату пленницы и внимательно посмотрел ей в глаза, - когда-то же я должен начать тебе доверять?

Ответом было заинтересованное молчание.

- Завтра у меня гонка. Поедешь за штурмана?

- Это как?

- Каком кверху. От штурмана требуется внимательность, память, устойчивая стрессовая реакция и звонкий голос. Обычно мои штурманы говорят неприятными, пропитыми голосами, но громко. Один поломал ногу, поэтому я решил разнообразить ситуацию.

- Я буду пытаться сбежать, - честно сказала Лена, - любыми способами.

- На моих скоростях ты можешь сбежать только в морг. Если ты дашь мне неправильное указание, нас обоих вырежут автогеном. Выжить нельзя, даже на моей Малышке. Короче, чего я тебя уговариваю? Не хочешь, не надо. Сиди дальше на цепи, вон, позагорать можешь.

- Не надо больше на цепи, - быстро сказала Лена, - я уже насиделась.

- Поедешь?

- Поеду.

- Хорошо. Тогда ложись спать и хорошо выспись. Выедем в четыре утра. И учти, автогеном будут вырезать обоих. Твоя жизнь зависит от твердости моей руки, а моя от верности твоего маршрута.

- Козел. Дешевка. Мразь. Ненавижу.

- Оставить на цепи? – уже выходя, Кирилл изогнул бровь.

- Я поеду.

- И?

- И буду хорошо себя вести.

- Или?

- Или меня вырежут автогеном. То, что от меня останется.

- Я знал, что я в тебе не ошибся.

- Сука.

- Приятно познакомиться, - закрывая дверь, засмеялся парень.

Глубокой ночью, около 3, он освободил ее шею от ошейника.

- Туалет? Душ? Ты готова?

- Готова.

- Поехали. – за руку он провел ее мимо собаки, машина уже была выведена из горожа и ждала за воротами.

Напоследок Кирилл потрепал Талера за ушами, поцеловал холодный собачий нос и уселся за руль. Лена села рядом.

- Он сказал поехали, и запил водой, - радостно провозгласил парень, он явно был на душевном подъеме.

- Поехали. Много текста. – Лена с наслаждением закурила, взяв сигареты между сиденьями, за несколько недель она почти отвыкла от табака.

- А еще говоришь, что я отмороженный. На себя посмотри, - Кирилл рванул машину с места.

Над ними таяли звезды в предрассветном небе, как тают они всегда, тревожа наши черствые души.

- Что мне надо делать? – Лена выкурила две сигареты подряд и теперь с интересом ждала ответа.

- Ничего особенного, - оживленно откликнулся Кирилл, - мы сейчас проедем по маршруту гонки, я продиктую тебе необходимые данные, и когда мы поедем, тебе надо будет следить за дорогой и говорить мне то, что записано у тебя в блокноте.

Ауди летела по пустой трассе больше 200. Лена с опаской косилась на спидометр.

- Это херня. Когда мы так поедем по городу, вот здесь начнется адреналин, - Кирилл еще больше притопил педаль газа, - сейчас мы помоемся, перед боем надо в чистое переодеться… - он заруливал на СТО и мойку.

- Эй, мне так и ходить босиком? Может, ты мне хоть вьетнамки купишь? – Лена с недовольством разглядывала грязный асфальт СТО.

- У меня в жизни два фетиша, - Кирилл вышел из машины и потянулся, - голые, даже нет, не так. Обнаженные женские ноги. Это раз. И два. Когда я подкуриваю от спички, которую подносит женщина. Может, через пять-шесть часов я буду в цинке? Так, что я должен лишать себя удовольствия смотреть на твои голые ноги?

- Мне противно ходить босиком по заплеванному асфальту. Купи мне обувь!

- Сиди в машине. – пожал плечами Кирилл. – Я принесу тебе кофе. Какой предпочитаешь?

- Кирилл!!! Ты просто невыносим!

- Еще чуть-чуть и будешь Пушкиным… - он подхватил ее на руки и понес к кафешке на улице, рядом с мойкой. По пути бросил ключи пареньку, который загнал Ауди в бокс для мойки, - и салон тоже прогенеральте! – крикнул Кирилл вдогон.

Когда он уселся напротив Лены за круглым пластмассовым столиком, его глаза смеялись.

- Тебе же нравится это наше приключение?

- Да, - неохотно признала пленница, - посидел бы ты месяц на цепи, тебе бы еще и не такое понравилось.

- Вот и умница. Да. Если что, ты в курсе, что тебя похоронят в закрытом гробу?

- Хватит уже… Достал.

- Два кофе. С молоком и побольше сахара. – Кирилл повернулся к официантке. – Кстати, девушка, вас можно попросить продать мне ваши туфельки?

Официантка, тупо оглядев свои невозможные туфли, кивнула.

- Нет. Пожалуйста. Меня просто стошнит. – Лена поспешно схватила Кирилла за руку. – Лучше я буду босиком, или вы меня до машины донесете.

- Извините. Спрос упал до нуля, - Кирилл кивнул официантке, - лучше тащите кофе, - ты все еще хочешь обуться? И ты опять называешь меня на вы?

- Господи, ты ненормальный. Псих. – Лена опять закурила. – Дурак.

Вместо ответа Кирилл хлебнул принесенный кофе в пластиковом стаканчике. Через полчаса вымытая, заправленная, натертая воском черная Ауди выехала со стоянки. Кирилл враз посерьезнел. «Пора». И черная стрела рванулась по дороге.

По городу они ехали очень медленно, Кирилл внимательно считал светофоры и знаки, Лена послушно записывала в блокнот его короткие фразы: «После светофора на таком-то проспекте разгон, потом левый ряд. Держать 80 до большой березы по правому борту, потом вытормаживаться до 60, готовиться к левому повороту, у нас 3 секунды до смены огней. После поворота снова разгон до 100. Держать до лежачих полицейских, тормозить на трансформаторе…» Короче, очень долго и очень утомительно, Лене успело надоесть, но она внимательно следила за дорогой и ориентирами и старательно все записывала в блокнот. Наконец, эта тягомотина закончилась. Кирилл рванул машину, и через минут 10 они были уже на старте гонок, где-то километрах в трех от города, только на другой стороне. Там уже скопилось порядка ста машин, всех марок и видов, начиная от пафосных Лексусов и заканчивая невзрачными 99. Кирилл вылез из машины, Лена последовала его примеру. Было очень непривычно и неудобно, когда взгляды многих мужиков скользили по ее телу, едва прикрытому халатиком, по обнаженным ногам, по лицу. Еще непривычнее было ощущать холодный асфальт под босыми ногами. Кирилл на ее переживания не обратил внимания. Он здоровался со знакомыми, кое с кем обнимался, шутил и чувствовал себя вполне непринужденно. С огромным изумлением она начала узнавать собравшихся здесь людей. Заместитель прокурора области, два следака из прокуратуры, три опера из разных райотделов, один судья из городишки неподалеку, пять авторитетных в городе бандитов, два депутата местного совета. Кирилл со всеми был на ты, как могут быть мужчины, давно и хорошо знающие друг друга. В толпе ее несколько раз добродушно толкнули, два раза наступили на пальцы, было очень больно, и Лена быстро потеряла нить его бесед с разными людьми, до нее доносились только обрывки фраз:

- Кирха, я на своей обновил ходовую…

- Эй, Корвет, ты в форме?

- Малышка тебя сегодня съест.

- Гран-при пятьдесят кусков…

- Зеленкой?

- Нет, блин, деревянными… Конечно, в зелени…

- Корвет, кто у тебя за штурмана?

- Да нашел тут одну…

- Прошмандовка?

- Пасть закрой, и держи ее на замке… Сказано, нашел…

- Торриани поменял машинку…

- Фашисту все равно пиздец…

Кое-как выбравшись из толпы, Кирилл подошел к Лене и взял ее за руку. «Пойдем, разомнем ноги». Они шли вдоль целого ряда машин. Вокруг некоторых, на вид невзрачных Пассатов и БМВ Кирилл останавливался и уважительно кивал, мимо Лексусов, джипов и двух Ламборджини прошел, не посмотрев на них.

- Дебилы, - прокомментировал он, - на джипе ты едешь и просто тупо везешь за собой полторы тонны металла, а спортивные машинки на наших дорогах влетят в яму, и все, пишите письма. На прямой я не стал бы с ними даже цепляться, а по городу и по нашим трассам, посмотрим… Сделаю, как стоячих… Как, штурман, вибрируешь?

- Мне интересно, - честно сказала Лена, - ты знаешь всех этих людей?

- Это они меня знают, - хмыкнул парень, - у каждого из них может быть наскипидаренная жопа, и тогда они все бегут ко мне, чтобы я вытер им сопли или подтер за ними.

Девушка недоверчиво глянула на парня. Сегодня он был в старых, потертых джинсах без пояса, черной обтягивающей футболке и старых кедах. Ни оружия, ни драгоценностей, ни дорогущего элегантного костюма. Но при этом он умудрялся сохранять привычный высокомерно-снисходительный вид и тон беседы. Причем со всеми, не только с ней. К нему подходили, здоровались, болтали, он сам кричал, приветствуя знакомых, но это ощущение не пропадало.

Наконец к ним начал проталкиваться сквозь толпу высокий смуглый мужчина, похожий на чеченца. Еще на ходу он начал кричать:

- Ти есть кто-такой будишь? Русски партизанен? Я всегда говориль, что таких надо вешать!

- Торриани. – буркнул Кирилл Лене. – Он итальянец. Кличка Фашист или Дуче. Наш главный враг на сегодня.

- Дуче, моя твой сегодня гасить много-много! – Кирилл протянул руку подошедшему мужчине.

- Рад тебя видеть, дружище, - Торриани пожал руку и посмотрел на Лену, - и могу поздравить тебя с прекрасной спутницей.

- И я рад, Чезаре. Это Лена, мой штурман. Лена, мой фашистский друг Торриани.

Итальянец склонился над протянутой рукой девушки в поцелуе, потом внимательно посмотрел на Кирилла.

- Ти есть глюпи русски идиот. – сказал он. – Ехать на серьезни гонка с русски баба.

- Не кривляйся. – поморщился Кирилл. – Мы покажем тебе наш багажник на маршруте.

- Ты посмотришь на мои фонари на стопе, - рассмеялся Торриани, - увидимся на финише, я тебя подожду…

Тоже засмеявшись, Кирилл хлопнул по протянутой ему руке.

- Фашист, мы вам и дойчам наклали под Сталинградом. Думаешь, за шестьдесят лет мы стали слабее?

- А римская империя была, когда вы, варвары, еще не совсем уверенно застегивали собственные штаны. Все, Корвет, до старта! – итальянец махнул рукой и растворился в толпе.

Но тут же к Кириллу подошел толстый, грузный старик, опирающийся на трость. Парень бережно его обнял, почтительно поздоровался. Старик скользнул взглядом по девушке и посмотрел на Кирилла.

- Я тебе сто раз говорил, не бери на заезд блядей. Они и так знают, что ты крутой.

- Павел Иванович, это не блядь.

- Да, я не блядь. – подтвердила Лена с вызовом. – Я его штурман.

- Кирилл?

- Да, учитель, она поедет вместо Сереги. Этот придурок позавчера сломал ногу.

- Ты все помнишь, чему я тебя учил?

- Стараюсь не забыть.

- У Торриани новенькая бэшка, следи за ним, он может рвануть на финише…

- Но его же вы не учили…

- Кто побеждает?

- Тот, кто верит в победу.

- Кого он побеждает?

- Сначала себя, потом всех остальных.

- Когда он побеждает?

- Всегда.

- Твоя рука крепка?

- Да.

- Твой ум спокоен?

- Да.

- А душа?

- Там бушует огонь.

- Тогда садись за руль и покажи всем четыре кольца на багажнике. – своеобразный ритуал был закончен, мужчины тепло обнялись. – А ты, девочка, если уж мой ученик взял тебя за штурмана, будь очень внимательна и ничего не бойся, - Павел Иванович посмотрел на Лену и тяжело зашагал прочь.

Раздался громкий голос из микрофона:

- Уважаемые участники! Экипажи! Займите места в машинах и выруливайте на старт.

- Пойдем, - Кирилл подхватил Лену на руки и быстро донес до машины.

Среди десятков заводящихся машин, он вырулил к широкой белой линии, обозначающей стартовую полосу. Пристегнувшись, Лена с интересом смотрела и слушала. На крыше большого джипа надсаживался в микрофон немолодой мужчина, вдоль старта выстроилось порядка двадцати самых разных машин.

- Маршрута нет. – вещал громкоговоритель. – Вы должны проехать через город, финиш находится в Н…, на расстоянии десяти километров от городской черты. Пять контрольных точек, все они вам известны. Над городом будут барражировать два вертолета и фиксировать все происходящее. Обязательно надо посетить все пять контрольных точек, ведется видеозапись с воздуха. Езда в городском трафике. Если участника гонок остановит ГАИ, это его проблемы, может решать как хочет. Во время гонки использовать холодное и огнестрельное оружие запрещено. Победитель только один. Вопросы? Прекрасно! Грейте моторы, джентльмены! – и воздух наполнился ревом двигателей.

В салоне Кирилл подчеркнуто равнодушно регулировал сиденье и зеркала. Потом достал из бардачка миниатюрный пакетик с белым порошком. Деловито высыпал его на руль, вдохнул в ноздрю.

- Кокс. Обостряет восприятие. Будешь? – он повернулся к Лене. Его обычно зеленые глаза стали черными – зрачки съели всю радужку.

- Нет.

- Ну, штурман, готова? – он впервые за все время их знакомства, по-настоящему тепло, по-доброму, ей улыбнулся и протянул руку. – Порвем их?

- Да. Я готова. Порвем. – девушка вложила свою ладонь в сухую, холодную руку парня и крепко ее пожала, почувствовав, как его сильные пальцы сжимаются на ее ладошке.

- Как мы их порвем?

- В клочки.

- А вот теперь мне понадобится твой звонкий голос, - Кирилл вставил флешку, и рок буквально начал рвать салон изнутри, - кричи громко! – сам он уже орал. – Старт мы проиграем вчистую, здесь есть машинки порезвее. Ты поймешь, когда мы пойдем вперед! В городе, на маневре! И тогда ты увидишь, что бывает, когда я растворяюсь в музыке и в работе двигателя! Да, штурман?

- Да! – прокричала Лена. Ее охватил азарт предстоящей гонки, и она чуть не прыгала на сиденье.

- Ну, Малышка, - он поцеловал рулевое колесо, - не подведи!

Перед стартовой линией появилась фигуристая девушка в купальнике с красным флажком в руках. При ее виде раздались сигналы клаксонов и еще громче взревели двигатели. Поднявшись на пальцы, она на секунду замерла с поднятым флагом в руках, а потом, как в пропасть, обрушила его вниз. И два десятка машин, вздымая клубы пыли, рванулись с места.

Вопреки прогнозу Кирилла, черная Ауди заняла устойчивое пятое место, и только узкая дорога не позволяла пойти на обгон. Лена мельком взглянула на своего пилота. Его лицо побелело, как у мертвеца, даже губы, даже глаза. Как только позволила дорога, он бросил машину на встречную полосу, обошел две идущих впереди и опять включил повышенную передачу. В город они влетели где-то на 170, и тогда девушка поняла, что значит класс вождения. Она и сама неплохо водила, но такого не видела никогда.

- Теперь давай ты! Я в маневре! – проорал Кирилл, заглушая музыку, и Лена послушно открыла блокнот.

- Левый ряд! 80 выдерживать до остановки! Потом разгон 120! – она буквально буквально вопила ему в ухо, и Кирилл понятливо кивал.

- Скоростной участок! Можно 200! – и машина рвалась вперед, как пришпоренная.

- Тормози до 100! Еще тормози! Левый ряд, 80! Поворот через пятьдесят метров! Две секунды на светофор!

- Правый ряд! Поехали! 100! Тормози до 60!, крутой поворот! Теперь средний ряд! 140! Через сто метров перестройся направо!

Негодующие сигналы безжалостно подрезанных водителей. Городские районы слились в одну полосу, Лена каким-то шестым чувством следила за пейзажем, сверялась с блокнотом, и орала, орала как ненормальная, перекрикивая музыку, на ухо своему пилоту, а тот с виртуозной точностью входил в повороты и совершал маневры. Он тоже орал, но в основном нецензурное, беснуясь за рулем взбесившейся машины. И продолжалось:

- Левый ряд! 120! Перестройся направо! 100! Поворот через 50 метров!

- Скоростной участок! 230!

- Правый поворот! 90! Левый ряд!

- Выезд на встречку! 200! Левый ряд! 170! Поехали, поехали, Корвет!!!

- Впреди пробка! Встречка! 150! Держи скорость!

- Левый ряд! 120! Проскочим под светофор! Правый ряд! 100!

- Скоростной участок! 200! Готовься к левому повороту!

Из города они вырвались одновременно, черная, как смерть Ауди и БМВ цвета мокрый асфальт. Впереди было десять километров прямой трассы. Кирилл побледнел еще сильнее, так что кожа стала отливать синевой, а губы совсем обескровились.

- Торриани. Фашист. Все, девочка. Теперь заткнись и просто молись. – и нажал на педаль акселлератора. – Малышка! Дай! Дай! ДАЙ!

Фуры, газели и другие машины они обходили как стоячих, и рвались, рвались вперед, уже не обращая внимания на неровности дороги. На последних 2 километрах Ауди начала обходить бэшку по встречке, и Лена с большим удовольствием показала средний палец вцепившемуся в руль итальянцу. Кирилл не обратил на это внимания, он весь был в разгоне машины. Стрелка спидометра давно перевалила за 250 и приближалась к 300, но он упорно продолжал разгон. «Он же маньяк», - мелькнуло в голове у Лены, и тут же она ощутила сильнейшее желание. Торриани тоже придавил, и БМВ сравнялось в скорости.

- Малышка!!! ВЫНОСИ! – это был даже не вопль, это был рев, заглушивший музыку. – ВЫНОСИ!!! – и дальше полился поток мата.

И Малышка вынесла. На последних метрах Ауди почти на корпус вырвалась вперед, и Кирилл остановил ее в лихом полицейском развороте прямо перед импровизированной трибуной жюри.

К машине уже бежали… Все, кто присутствовал при финише. Кирилла, мокрого, как мышь, доставали из-за руля, Лена, почувстовав, что ее халатик тоже можно выжать, ощутила, как и ее извлекают из салона сильные мужские руки. Из БМВ тоже доставали Торриани, совершенно обессиленного гонкой. Он еще нашел в себе силы улыбнуться, обращаясь к Кириллу:

- Ти есть мой русски друг?

- Нет. Ти есть мой итальянски брат, - и мужчины обнялись под нестройный рокот толпы фанатов.

- Мадмуазель, я искренне завидую моему другу, - итальянец опять поцеловал Лене руку, вырвавшись от поклонников, - и у вас очень красивые ноги. Правильно, что вы их не прячете от окружающих…

- Вы извините за мою жестикуляцию, - Лена смущенно улыбнулась, - но вы достойный соперник. У такого и выиграть лестно, и проиграть необидно.

- Сегодня вы были музой моего друга. Я всего лишь смертный, и не могу соревноваться с тем, кого хранит такая богиня…

- А вы льстец, Чезаре…

- Прошу вас, Торриани. Или Фашист. Или Дуче. Вот если ваш мужчина разрешит мне пригласить вас на свидание, тогда…

- Не разрешу. – подошедший Кирилл обнял Лену за талию. – Ты, Фашист, найдешь себе кого-нибудь еще.

- Почему-то я так и знал. Рюсски брат?

- Да. – и Кирилл протянул руку. – Мне было приятно ехать с тобой, Фашист.

- И мне, Корвет. – итальянец пожал руку и отошел к толпе своих почитателей.

Церемония награждения не отличалась пышностью. На сколоченную на скорую руку трибуну пригласили победивший экипаж, Кирилл уже откровенно скучал, а с Леной творилось что-то непонятное ей самой. В самом конце церемонии, когда уже ее пилоту вручили карту с переведенными деньгами, когда отзвучали все речи по поводу мужских развлечений, она, неожиданно даже для себя, рванула с плечей свой убогий халатик и опустилась на колени, жестом дала понять, чтобы ей поднесли микрофон.

- Джентльмены! Многих из вас я знаю, - сиплым голосом начала она, совершенно сорвала голосовые связки во время сумасшедшей гонки, - многие из вас знают меня как госпожу Елену. Именно сейчас, именно перед лицом представительной аудитории, я хочу сказать. Я больше не госпожа. Я женщина, и я нашла хозяина. Вот он. Мой пилот. Мой защитник. Моя броня. Мой хозяин. Перед вами я говорю о том, что я его рабыня, и он может распоряжаться мной по своему усмотрению, - она взяла чуть подрагивающую руку Кирилла и поцеловала ее, - я рабыня Кирилла Корвета! – гордо продолжила девушка, - если среди вас, самых авторитетных людей в городе, найдется кто-нибудь, кто сможет это оспорить, пусть скажет сейчас.

Ответом ей сначала была тишина, потом гром аплодисментов, и Кирилл, подняв ее с колен, нежно поцеловал в губы – впервые!

- Эта баба мне подходит? – выкрикнул он в толпу.

- Да, Кирха!

- Корвет, заправь ей как следует!

- Хорошие сиськи!

- Молодец!

- Кирха, дай подержаться! – и прочая жеребятина.

- Я беру покровительство над этой женщиной, - твердо сказал Кирилл и протянул Лене руку. Не совсем понимая, что она делает, она еще раз поцеловала ее и зарыдала:

- Я только что признала себя рабыней. Я – рабыня.