Временная собственность Часть 1

Временная собственность.

Мой Господин сидел на диване и задумчиво меня разглядывал. Я только что закончил регулярную процедуру удаления волос со всего тела и стоял на коленях напротив дивана с руками за головой. Одежда на мне была обычная – широкий ремень, туго затянутый на талии и ошейник. Руки, когда они свободны я всегда держу за головой. «Вот что, » - сказал он, - «ты помнишь, что ты – моя собственность». «Да, Господин». «Так вот», - он прищурился, - «я уезжаю, а тебя передаю во временную собственность Катьке, она давно просила. Ты не против? » «Конечно, Господин, это же Ваше право». «Моё, конечно, » - он потер подбородок, - «может быть она по неопытности будет немного жестокой, ты уж её прости. Впрочем… Она – девушка с головой и нечего страшного с тобой не случится, я уверен. Ну, а приеду – накажу», - он улыбнулся, - «обоих». Он испытующе смотрел на меня, хотя и был уверен в том, что никаких возражений с моей стороны просто не может быть. «Ладно, иди сюда» - он расстегнул ширинку. Я послушно заложил руки за спину и придвинулся на коленях к нему. Господин откинулся назад. Его член был полунапряжен. Долго возбуждать его не требуется, но для того, чтобы правильно отсосать, надо угадать вибрацию Господина. Сегодня он был явно в замедленном настроении. Я медленно и глубоко заглатывал его член, немного прижимая его языком к нёбу. Когда член затвердел как каменный, я при заглатывании немного напрягал язык так, что головка терлась о него и потом, преодолев это шершавое препятствие, проскальзывала до самого горла. Еще несколько движений и он за соски потянул меня наверх, я быстро вскочил, повернулся к нему спиной и послушно согнулся. Рукой между ног я направляю головку члена к анусу и замираю, дальше он любит делать все сам. Неторопливое, но уверенное давление на дырочку, член с трудом скользит вдоль колечка, головка толще ствола, поэтому продвигается с трудом. Это движение – самое болезненное, я изо всех сил тяну свои ягодицы в стороны, но все равно, это очень больно и, пока член оказывается в моей попе полностью, я уже весь в испарине. Господин тянет меня на себя, пока я не сажусь на член полностью, тогда он задерживает меня на себе, и я полностью ощущаю в себе его твердое и довольно широкое орудие. Шутя, он говорил, что если хуй удобно сосать, то и в жопе ему будет комфортно. Господин немного ослабляет хватку, из чего я делаю вывод, что шевелиться надо мне. Я начинаю неторопливые движения. Кольцо ануса все горит, но я не показываю ничем своей боли, только кусаю губы, я знаю, что через некоторое время этот огонь превратится в жжение, которое доставит удовольствие. Господин только слегка покачивает бедрами, а я уже вовсю встаю и приседаю, стараясь держать ягодицы все также раскрытыми. Ноги, конечно, устают, оттого, что они все время полусогнуты, член входит в меня на всю длину. Наконец движения Господина становятся более порывистыми, и он с размаху шлёпает меня обеими руками по жопе, я делаю еще пару движений, быстро соскакиваю и сразу же плотно забираю член в рот. На этот раз губы очень плотным кольцом, буквально пару раз успеваю всосать его в себя, и в рот мне ударяет струя спермы. По температуре она такая же, как и мой рот, поэтому уследить, чтобы ничего не пролилось довольно сложно – не чувствуется. А я вижу, что сегодня он хочет, чтобы я проглотил все до последнее капли. Сперма вырывается толчками, но я знаю как ее глотать, не открывая рта. Наконец в меня вытекают последние капли, я осторожно открываю рот и тихонько облизываю член. Господин открывает глаза и смотрит на меня. Я с опаской провожу языкам вокруг рта – так и есть все-таки кое-что пролилось. Я знаю, что мне за это полагается. На коленях быстро прохожу в угол и беру ртом стек, который представляет собой длинный, толстый прут. В зубах приношу его Господину, поворачиваюсь к нему спиной и, оставаясь на коленях, ложусь грудью на пол. Моя попа задрана вверх, а ягодицы, которые от этого положения и так вывернуты, я еще и развожу руками. Поза очень неудобная для меня еще и потому, что голову я дожжен держать прямо, то есть на подбородке. Для Господина же напротив, удобнее не придумаешь. Небольшая пауза – ровно столько, чтобы я почувствовал его власть над собой еще раз – и стек опускается прямо на мою дырочку. Сначала это просто ощущение удара и только спустя мгновение приходит боль, которая пронизывает буквально все тело так, что, кажется, я чувствую каждый отдельный нерв в своих ногах. Кричать мне нельзя, поэтому я только вздрагиваю всем телом и тяжело дышу, а руки против моей воли просто впиваются в ягодицы, буквально разрывая попу. Следующие четыре удара Господин наносит без паузы – один за другим, так что когда меня накрывает очередная волна боли, в тот же миг стек уже опять бьет в то же место. На глаза наворачиваются слезы. Господин знает это, ему это нравится. «Давай, » - говорит он и опять откидывается на подушки дивана. Я вскакиваю и вытягиваюсь в струну перед ним, привстав на цыпочки и откинув голову назад. Я дрочу свой член. Анус просто пылает, такое чувство, что жопа перестала сжиматься и у меня между ягодиц вставлен довольно большой уголек. Наконец я чувствую приближение оргазма… замедляю темп, хрипло спрашиваю «Можно? » Господин, испытывая меня, отвечает не сразу. Он смотрит на мое лицо в слезах…. Наконец я слышу «можно» и бурно кончаю, содрагаясь, но стараясь не нарушать стойки. Как только последняя капля падает на пол, я опускаюсь и тщательно все слизываю. Господин уже занят своими делами – собирает вещи. Мы попрощались, и он уехал. Катя должна прийти сюда только вечером и я занялся своими делами…Звонок в дверь все равно прозвучал неожиданно. Я вскочил из-за компа и, быстро раздевшись, побежал открывать дверь. В глазок, я конечно все равно посмотрел – да, это была она. Я открыл дверь и тут же встал рядом на колени, сложив руки за головой и высоко задрав голову. Катя с прищуром посмотрела на меня. «Ну, наконец-то, я до тебя добралась», - тихо сказала она тоном, который не предвещал ничего хорошего. «А ты действительно будешь меня слушаться? » «Да, Госпожа». Видимо ответ ей очень понравился. «Ладно, вставай. Поедем сегодня погуляем… и температура подходящая», - сказала она. Упоминание температуры меня слегка насторожило, но, в конце концов, права на меня переданы ей, значит, и думать о чем-то мне, в общем, бессмысленно. Мы пообедали, провели время за легким трепом на разные темы… «Когда я скажу тебе – на колени, это значит, что мы начинаем». «Конечно», - согласился я. Ближе к вечеру Катя сказала, что пора собираться. «Куда хоть едем-то? » - поинтересовался я. «Разберемся», - ответила Катя и вполголоса добавила, - «на колени». Я тут же опять снял всю одежду и встал в стойку на коленях. Она села в кресло и указал пальцем перед собой: «Сюда! ». Она приказала мне встать в полный рост, руки за головой и довольно подробно меня осмотрела. Подозреваю, что ей просто нравился сам процесс разглядывания своей собственности. Она осторожно поглаживала мои ноги, раздвигала ягодицы, засовывала палец в анус, поднимала мой член, ощупала яйца, покрутила соски… На моем теле все волосы удалены, так что процесс осмотра был для нее очень легок. Член мой во время осмотра, естественно, встал, что доставило ей дополнительное удовольствие и повод удовлетворить свое любопытство дополнительно. Наконец мы стали собираться. На улице стояла очень теплая зима. Катя приказала мне не надевать трусы, а джинсы очень высоко подтянула вверх и туго затянула пояс почти на талии. Сверху я одел свитер и короткий пуховик. Она была одета почти также. Мы сели в ее машину. Она завела мотор, потом подумала и сказала: «Ну-ка, повернись-ка». И связала мне руки за спиной. Потом подумала и достала из бардачка две прищепки, которые тут же оказались на моих сосках. Она опустила мой свитер, поправила пуховик. Сидеть было не очень удобно, но я нашел положение рук, где-то в районе поясницы, которое мне не доставляло особых неудобств. Поехали мы как оказалось за город. Через час езды по шоссе, Катя свернула на грунтовую, основательно засыпанную снегом дорогу, проложенную в хвойном лесу. Еще минут через 40 мы въехали на большую возвышенность. Заснеженная дорога все время поднималась вверх и Катя сильно рисковала – Гольф пробирался между высоких сугробов по обочинам с заметной пробуксовкой. Наконец, на вершине холма мы увидели большой дом. Это был даже не дом, а целый комплекс – спортивная база, как я понимаю, ориентированная в основном на лыжников. Катя подрулила к центральному входу. «Всё, приехали», - она дернула ручной тормоз, – «выходи и не бойся. Здесь никого нет… почти». Она перегнулась через меня, чтобы открыть дверь. Слово «почти» немного смутило меня, но… Я вылез. По ступенькам невысокого крыльца к нам спускалась коротко стриженная барышня лет 30 в лыжном костюме. Ткань плотно облегала ее фигуру, и было видно, что она весьма спортивная особа – широкие бедра, прокачанные ноги, увесистая, но крепкая грудь. Они с Катей расцеловались. Кое какие приметы – плавное движение Катиного бедра к бедру лыжницы, ответное скольжение руки спортсменки по Катиной попе – не оставляли сомнений в характере их отношений. «Знакомьтесь», - сказала Катя, - «это – Госпожа Марина», - она показала на подругу, - «а это… это наша игрушка, как хочешь так и зови». Марина посмотрела на меня пристально и улыбнулась Кате, – «позже познакомимся, а пока пойдем-ка». Они направились по ступенькам и уже почти ушли. «Ах да», - вдруг сказала Марина, - «чуть не забыла». Она вернулась ко мне проверила крепко ли связаны руки и повернулась к Кате. Катя тут же кинула ей невесть откуда взявшийся ошейник с поводком. Марина весьма беспощадно затянула его на моей шее, перекинула длинный конец через перила крыльца и опять привязала его к моим рукам. «Жди», - бросила она, - «замерзнешь - приседай». И они скрылись в доме. Запас движений, хоть и небогатый, у меня оставался. 2-3 шага вперед-назад, приседать можно было только очень ровно держа голову и при этом поднимая руки, связанные за спиной. На улице было не холодно, но солнце уже садилось и больше всего от холода страдали руки, которые я вынужден был постоянно сжимать-разжимать в кулаки. Круговые движения плечами, приседания, постоянное подпрыгивание были довольно утомительны, но дали мне возможность согреться. Вообще, для человека, не имеющего опыта полной власти над другим человеком, Катя весьма изощренно унизила меня. То, что они там не «за жись» беседуют, пока я тут физкультурой занимаюсь, понятно… Или это Марина? Она, кажется, довольно опытная дама в этих отношениях, как я понял из уверенности ее движений и особому взгляду. Наконец дверь скрипнула, Катя легко сбежала по лестнице, отвязала мой поводок и потянула в дом. «Замерз? Прости, увлеклись. Сейчас погреемся». На первом этаже дома был большой холл с балюстрадой внутреннего балкончика. Катя развязала мне руки и тут же налила полстакана виски, – «выпей согрейся». Тепло разбежалось по моему телу почти сразу. «Все, давай раздевайся». Я скинул всю одежду – её и так было немного. Спустившаяся сверху Марина внимательно осмотрела меня. Мне приказали встать на четвереньки, вытянуться на носках, согнуться раком, присесть на корточки, лечь на живот, перевернуться на спину… Потом Марина взяла толстую веревку, туго перетянула мою талию и хитрым манером привязала мой член так, что он оказался прижат к животу. Она полюбовалась и сказала: «На-ка вот. Это теперь твоя одежда», - и кинула мне совсем маленькие черные женские стринги. Я одел их. Конечно, если бы мой член не был подвязан кверху, он не уместился бы в столь малом количестве материала, а так… Катя подтянула, поправила мой наряд и теперь почти все мое хозяйство поместилось в этих трусиках. Потом мне связали руки за спиной и привязали их к веревке на талии, поместили назад ошейник с поводком, с особым удовольствием отцепили и прицепили назад прищепки, что вызвало мой мучительный стон, и в таком виде мы все пошли на улицу. Идти, к счастью, оказалось недалеко, мы просто обошли дом и зашли в другую дверь. Это оказалась, уже довольно натопленная сауна. Марина указала мне на скамью, сделанную из реек. Я сел на нее, но она умело развернула меня и уложила на нее животом. После чего начала меня основательно связывать. Руки у Марины были сильные и чувствовалось, что занимается она этим делом далеко не первый раз. Она вязала крепко и сильно, буквально на грани порога критической боли. Она связала мои ноги в коленях и щиколотках, протянула длинный конец веревки к голове, несколько раз обмотала веревку вокруг головы через рот, обвязала шею незатягивающейся петлей и отрегулировала длину так, что теперь, чтобы не доставлять себе лишнего удушья, я вынужден был притягивать пятки попе, и выгибаться навстречу всем телом. Она подумала и дополнительно привязала руки к этой длинной части веревки, которая проходила от моих ног к голове. Катя подошла и дополнительным штрихом связала мне большие пальцы на ногах каким-то шнурком. После этого о чем-то переговариваясь (мне уже было не до того, чтобы прислушиваться), они спокойненько разделись и отправились в парилку. Тяжесть моего положения заключалась в том, что мне постоянно приходилось выгибать тело – все мышцы были сильно напряжены, буквально все – пресс, ноги, ягодицы, руки я не мог опустить на спину – это продавливало веревку и задирало мою голову посредством давления на рот и шею. К тому же член мои изрядно налился, а так как он был привязан к поясу, это тоже доставляло неудобство, хорошо еще, что он попал щель между рейками скамьи и хотя бы не ощущал веса тела, который приходился как раз на эту часть туловища. Малейшее движение плечами сопровождалось болью в сосках… Уже через несколько минут из моего рта на скамейку, а потом и на пол спустилась длинная нитка слюны, постоянное напряжение мышц, и поиск (тщетный) удобного положения – и я весь вспотел. Даже самый неудобный бондаж, если он достаточно продолжителен, ведет опытную жертву к состоянию некоего транса, где остается только физическое ощущение своего тела. Естественное желание и мысли о том, как освободиться, постепенно сменяются тактильным дурманом. Остается только это. Если человек не умеет получать от этого удовольствие – этому не научить. Даже само слово «удовольствие» не в полной мере отражает смысл происходящего. Это пытка, в которую я погружен с головой. Это без всяких слов и лишних действий делает меня вещью, добровольной игрушкой, я поднимаюсь над личными ощущениями, мое «я» становится ничтожным, если не стирается совсем. Остается только маленькая часть моей личности, достаточная только для того, чтобы подчиниться и принять новые мучения и унижения. Девушки несколько раз входили и выходили из парилки, они о чем-то оживленно беседовали, потом целовались, потом и вовсе откровенно занялись сексом и в предбаннике и, думаю в парилке, если это, конечно, возможно. Когда меня начали развязывать, кажется, я уже непроизвольно издавал какие-то звуки – шумно дышал с тихим стоном. Изо рта непрерывно текла слюна, пот заливал глаза, которые в свою очередь выделяли слезы. Катя развязала меня, а Марина несколько раз сильно, почти пощечинами, пошлепала по щекам. «Ты нам сейчас понадобишься», - сказала она. Потом, более внимательно посмотрев на меня, она решила: «Так, мальчику надо взбодриться. Я сейчас». Она накинула куртку, выскочила и через минуту вернулась с моим пуховиком. Они полностью развязали меня, надели пуховик, ботинки, застегнули молнию до верха. Сами оделись немного теплее. Мы вышли на улицу. Марина взяла стоящую рядом лыжную палку и просунула в рукава моего пуховика. Я оказался стоящим на морозце с широко разведенными руками. Мой пуховик, и так не доходящий до попы, поднялся еще выше. «Так», - Марина сильно хлестнула меня по голой заднице, - «быстро, вокруг дома! И не вздумай свалиться – не встанешь. Вперёд! ». И опять удар. Я побежал. Дом оказался довольно большим по площади. К тому же дорожка имела рельеф – шла сначала вверх, а другую сторону дома обводила по нисходящей. Если хотите попробовать – пробегите несколько метров с расставленными в стороны руками, и вы поймете, насколько это непросто. Плюс к этому мне все время приходилось следить, чтобы не поскользнуться. Я уже подбегал к двери сауны, но Марина слегка вышла мне навстречу, - «Не останавливаться! Пошёл, пошёл…. » Она сопроводила моё движение еще несколькими ударами, обжегшими мою попу. Я побежал дальше. Бежать по уже знакомому пути, в принципе легче, но давала знать обычная усталость. Я стал задыхаться, особенно когда бежал вверх. На втором круге я увидел, что Катя с Мариной встали по обе стороны от дорожки, по которой пролегал мой маршрут и размахивают веревками. Теперь помимо возгласов «Медленно что-то бегаешь! », «Живей, живей!! », я получал удары по заднице с обеих сторон. Правда я успел заметить, что обе они закурили, и время продолжительности этой пытки стало более-менее ясно. Контраст теплой куртки и ботинок, и голой задницы, то обдуваемой зимним ветерком, то получающей горячую порцию ударов привел к тому, что уже на третьем круге мой член стоял как кол. Что, впрочем, не повышало скорости моего передвижения. Наконец мы ввалились в сауну. Я тяжело дышал. Морозец и переход в тепло подействовал возбуждающе и на девушек, они почти сразу приступили к сексу, и у меня появилась возможность перевести дух. Глядя на них, я возбуждался еще больше. Наконец, меня освободили, положили на скамью на живот. Катя тут же оседлала мой изрядно замерзший член. Это было потрясающее ощущение, когда прохладный крепко стоящий член погружается в жаркий, влажный бутон. Она тоже почувствовала кайф контраста и активно заработала бедрами. Марина тут же села навстречу ей мне на лицо. Я чуть не задохнулся, ее весьма немаленькая попа была упругая и крепкая. Она сразу же отбросила мои руки за голову, и теперь только от нее зависело количество позволенного мне кислорода. Я старался изо всех сил. Мой язык и губы ласкали, посасывали, проникали в обе ее дырочки. Марина явно оценила мои старания, она ерзала по всему моему лицу, которое скоро все было мокрым от слюны, смешанной с ее соком. Через некоторое время они поменялись местами, теперь на моем члене я чувствовал крепко сбитое тело Марины, а перед моим лицом покачивалась аккуратная попка Кати… какое время продолжалось это безумие я не знаю… Марина стояла опершись на скамью, Катя сидела то ли перед ней, то ли в ее объятиях, а я крепко схватившись за Маринину попу, вставлял ей в жутком темпе… когда я кончал, они обе развернулись ко мне и ловили мою сперму двумя жадными, горячими ртами, потом целовались и размазывали ее губами друг дружке по лицам… Мы сидели, тяжело дыша, отпивали виски… Девушки сплелись и расслабленно поглаживали разгоряченные тела. «Ты – класс…» - сказала Марина. «Он вообще – молодец», - подтвердила Катя. Они улыбались мне. «Придется тебя за это наказать», - сказала Марина тоном, каким говорят «я тебя люблю» после секса. Иезуитская фантазия Марины заключалась в следующем. На меня одели пуховик, связали руки за спиной, а на ноги одели лыжи. Не могу сказать, что я опытный горнолыжник, но к счастью склон, откуда меня отправили, был не очень длинным и довольно пологим. Раз пять мне пришлось съехать, особенно тяжело было подниматься вверх. Впрочем, движение елочкой и ступеньками не давало замерзнуть моей голой попе и опять поднимало вверх член. Еще позже меня привязали за руки к балке перекрытия в центральном холле, а вокруг уже опять кружился сексуальный хоровод из двух тел… потом я вылизывал их прекрасные цветочки, потом мы опять занимались сексом втроем и я был крепко связан и почти обездвижен… потом Катя, не разжимая прищепок, стащила их с моих сосков, меня связанного заставили ползти по снегу и я с благодарностью ощущал измученными сосками холод, и полз к их ногам и лизал их…и опять знойное безумие… потом я обнаруживаю, что как немного раньше Марина раком стою уже я, а передо мной сидит Катя, а Марина активно заправляет мне в задницу приличного сечения страпон… потом… потом… потом…На следующее утро я ехал за рулем, а Катя дремала на сиденье рядом. Уже когда мы въезжали в город, я ощутил на своей щеке легкое прикосновение прохладной Катиной ладошки. Она благодарно и как-то светло улыбалась мне. «Знаешь, очень хочу посмотреть на чистый гей СМ! » - вдруг сказала она. «Ну, если сильно хочешь, посмотришь, наверное», - улыбнулся я в ответ…