Всё изменилось Часть 3. Ещё подарок

Я сидел за рабочим столом, пытаясь сосредоточиться на работе, но опять мысли… А то, что он захотел видеть Лину внизу как девочку, это как? Конечно, я понимал, что это мог быть предлог проверить её податливость, а с другой стороны так она стала действительно голой, её интимную плоть больше ничто не скрывало. То, что он захотел попробовать её и в попу, было, наверное, закономерным из той линии поведения, которую демонстрировал Герман…

Но почему-то, несмотря ни на что, мне не хотелось менять роли в этой пьесе. Главное, что я жаждал её развития, развития этого увлекательного сюжета. Герман показал себя непредсказуемым игроком, и это заводило меня. Как впрочем, и податливость Алины. Она была восхитительна. После начала этой истории она сама не своя в постели.

Она для меня приобрела новую, доселе скрытую ценность, ценность, которую даже невозможно обозначить и выразить в строгой форме. Она стала просто намного глубже и полнее мной восприниматься. Реальность и вымысел – вот что никак не уживалось в моем мозгу. Вообще я представил, что включаю кассету, любезно предоставленную мне Германом, то есть я вообще лишь зритель, который в любой момент может остановить воспроизведение.

А вечером ждал сюрприз. Входная дверь оказалась незапертой. Пройдя в спальню, я нашёл там Лину. Она лежала на кровати абсолютно голая, не считая ажурных чулок с подвязками, лежала на животе ничком вниз и тяжело дышала, а под глазами размазалась потёкшая тушь. Между разведённых ног и толстых кожистых складок виднелись опухшие розоватые только вчера выбритые губы. Взгляд как всегда радовался полным бёдрам и широкой попке.

– Он только что был здесь?

– Буквально двадцать минут назад… Я ждала тебя…

Я полюбовался её раскрасневшимся задом, вероятно, грубое лапанье вызвало прилив крови к местам соприкосновения. Рядом со свёрнутой простыней лежал использованный презерватив.

– Он заскочил ненадолго?

– Не-е-ет… Мы уехали пораньше с работы. На его машине. Он был минут сорок…

Сев в голове у Лины, заведя распластавшиеся по постели волосы ей за ухо, я стал рассматривать тонкий черного цвета ремешочек из кожи, надетый на шею Лины.

– Подарок?

– Да.

– Это что, ошейник?

Лина приподнялась и откинула волосы, дабы я лучше рассмотрел подарок.

– Он хочет, чтобы я носила его, пока он не разрешит не носить… – последние слова подействовали на меня очень возбуждающе.

– Он знает про меня?

– Нет, он сказал, что я могу надевать его только на работе и в его присутствии.

– Тебе нравится?

– Ты издеваешься…

По выражению лица и опущенным векам я понял, она продолжит. На глаза стали наворачиваться слёзы.

– Ты считаешь меня шлюхой?

– Ты самая прекрасная… Шлюха – по-твоему плохо?

– Это не для меня… – в её словах не было ни внутреннего крика, ни попытки заставить меня понять что-то, это больше походило на разговор с собой.

– Ты же знаешь, как это важно для нас…

Говоря последнюю фразу, я, лежа рядом, уже с остервенением тёр её губки меж раздвинутых ножек, наградой мне был сладкий томный стон и лоснящиеся от сока гениталии.

– Ты обещаешь, что я сам решу твой завтрашний день… за тебя…

– Если ты любишь меня… дааа…

– Ты знаешь это. Расскажи всё любимая… всё! – я остановился, чтобы не пропустить ни одного её слова, ни одного сменяющегося выражения лица.

– На работе он через свою секретаршу позвал к себе в кабинет. Знаешь, ему очень понравилось, что на мне не было трусиков. Он похвалил меня за это и сказал, чтобы я продолжала так ходить на работу. Но вместе с тем он хочет, чтобы я одевалась более сексуально.

– Расскажи, что произошло потом.

– Потом… я… стояла на коленях… и отсасывала ему прямо в кабинете. Это было так… – Лина на мгновение замолчала, – так буднично… Когда всё закончилось, он предупредил, что отвезет меня домой сам. Здесь он сказал, чтобы я разделась, я уже перестала воспринимать это как что-то особенное. Перед зеркалом он надел мне на шею этот ремешок. Сказал, что это его подарок. Затем попросил ничком лечь на кровать, приподнять зад и широко раздвинуть ляжки… а дальше… он держал мне за спиной руки… и насиловал в задницу…

– Насиловал?

– Я… я кричала… просила остановиться… мне поначалу было очень больно… – глаза Лины засверкали от наворачивающихся слёз. Наверное, всё шло не по её планам. Да и были ли они? Я приблизился к ней ещё ближе и нежно взял ладонями за шею. – Когда он кончал, он очень сильно двигался в попке, я думала, что он порвёт её, он поднимал меня от подушки за волосы – чтобы увидеть лицо…

– Я думаю, ты прекрасна, когда кричишь.

Лина странно посмотрела на меня.

– Но ты ведь всё вытерпела… ты сильная.

– Я не знаю… я не готова… – по её левой щеке потекла слеза. Она была такой целостной, голая, желанная, с распростертыми ногами в сексуальных чулках, в ошейнике и с плачущим лицом.

– Малышка… ты ведь… помнишь… тогда ты сказала, что будешь себя хорошо вести… ты ведь обещала мне…

Я лёг рядом. От неё пахло голым телом, телом, с которым занимались сексом. Мои поцелуи периодически опускались на шею, где располагалось новое доказательство победы Германа над Линой и мной. Я взял её с минимальным интервалом после того, как она была с другим мужчиной. Кайф только от осознания того, что на ней до меня лежал Герман, который, также как и я, видел каждый кусочек её тела, оценивал его, пробовал на вкус – был всепоглощающим. Это было настолько очевидным откровением для нас обоих, что не требовало никаких слов. Я понял насколько сильна борьба зла и добра в этом мире. И насколько сильные чувства они дают, переплетаясь вместе.

Ритмично двигаясь в её чреве, я подумал, что это место интимней её рта и её зада. Это место, которое дарит женщине ребенка, а мужчине право на отцовство. И это место уже было пользовано Германом, что открывало и воспаляло в моём мозгу новую грань отношений с Линой. Она между тем кончала, её сотрясающееся тело, казалось, было полностью во власти безумных чувств.

– Да… да… – стонала она.

– Ну детка! Скажи, как ты любишь меня!

И тогда с её ещё несмелых губ слетали слова:

– Я люблю… тебя… я-я буду послушной… буду… буду!..

– Да-а-а…

Когда вечером мы смотрели телевизор, Лина тихо прошептала:

– Ты любишь меня такой?

– Лина… девочка моя… – я крепко обнял её. – Я всегда буду любить тебя.

– Я не хочу быть шлюхой…

– Да… Даже моей?

Она в мгновение сделалась той, которую я видел тогда на пуфе, с гордым, вызывающим взглядом. Лина выпрямилась.

– Нет, не так… твоей я готова быть.

– Шлюхой?

– Да.

– Ты будешь отдаваться Герману в попу?

– Да! Я буду!

– Ты будешь сосать ему в кабинете?

– Да!

– Ты будешь послушной?

– Да… да… да…

Наши губы слились в поцелуе.

Следующим вечером меня также встретила открытая дверь. Лину, как и вчера, я увидел в спальне. Только на этот раз она лежала на спине, но была также полностью голой за исключением чулок и подвязок. Взгляд её был отрешен и туманен. Я присел на пуф.

– Как прошёл твой день? Ты опять была в его офисе?

– Да… была.

– Как ты удовлетворяла его? – мне хотелось говорить с ней грубо, в деловом тоне.

– Я сосала, – также бесстрастно, без эмоций, сказала она.

– Ты глотала сперму?

– Да милый… Всё до капли.

– Ты стояла перед ним голая на коленях?

– Да я была на коленях, в офисе я снимаю только юбку, и расстёгиваю блузку. Он сосал в кабинете мои груди. А здесь в нашей спальне он грубо обращался со мной внизу… с вагиной.

На этот раз, похоже, разговор был ей более приятен, чем в предыдущий.

– Растягивал пальцами, оттягивал губы?

– Да, иногда больно… а потом долго лизал. При этом онанировал.

– Кончил в рот?

Лина еле заметно кивнула. Теперь, когда она имела такие контакты, я подумал о защите и здоровье. Мне совсем не хотелось шастать по больницам.

– Ты думаешь, он здоров… ну-у, ты понимаешь?

– Не знаю…

– Презерватив он использовал только вчера… когда в попу?

Она опять утвердительно кивнула.

– Это всё, что произошло?

– Нет… Он сказал, что намерен обучать меня… Сказал, что у него очень высокие требования ко мне.

– Какие? И как обучать?

– Он говорит, что хочет сделать из меня хорошую шлюху. А обучать… я думаю это несложно…

Лина встала с кровати, накинула халат. Подошла и присела в ногах, большие бездонные глаза уставились на меня.

– Ты хочешь этого? Честно?

– Да, – уверенно ответил я.

– Я буду хорошей шлюхой?

– Ты будешь хорошей шлюхой, ты будешь подстилкой… Я обещаю. Я буду знать, что ты отдавалась другому, и я буду любить тебя ещё больше.

Она обняла меня. Когда мы уже ночью легли спать, Лина зашептала:

– Я стала много думать… странные мысли. О маме, например, когда я раздеваюсь перед ним и остальное, что происходит… Как будто я предаю её и… мне кажется, что она смотрит в этот момент на меня… Это невыносимо.

Я нежно погладил Алинку по волосам.

– Съезди как-нибудь к родителям. Проведай их. Всё хорошо. Я ведь люблю тебя, детка…