Солнце светит всем Часть 31

Исанка и Фаина

«От этой встречи зависит очень много, – думала Исанка, подходя к дому Фальцо. – Если Фаина станет моим другом – значит, мне повезло! Будет гораздо хуже, если она станет моим врагом! Это может очень осложнить всю мою жизнь! Как она поступит с женщиной, которая забеременела от ее мужа? Конечно, я спала со многими мужчинами по приказу Фальцо, меня насиловали преторианские гвардейцы, но прекрасно знаю, кто отец ребенка! В случае скандала мне придется искать другого компаньона на разведение пауков, и мое положение, и без того не очень устойчивое, может пошатнуться! »

Дом был скромный, но уютный и чистый. Хозяйство помогали вести Фаине всего двое рабов и одна старая рабыня и две молоденькие девушки с браслетами временно обязанных вольноотпущенниц.

– Так вот это жена моего бывшего хозяина! – Исанка с интересом смотрела на молодую женщину, укачивающую младенца. Тот орал, как резаный, и никак не хотел успокаиваться.

Женщина сидела у колыбели совершенно голая.

«Похоже, у Фальцо дома культ наготы, – подумала Исанка. – Мне надо с ней обязательно подружиться! Интересно, за какие такие дела она отпустила девушек на свободу? »

– Госпожа Фаина, – Исанка положила на стол увесистый кошелек и кувшин вина. – Это Фальцо просил вам передать! Мы с вами поедем на ферму, что подарил ему Торакс! Я слышала, у вас слабые легкие, и горный воздух пойдет на пользу и вам, и вашему малышу.

– Спасибо! – Фаина посмотрела на гостью и улыбнулась. – Значит, это ты, знаменитая вольноотпущенница? – тело хозяйки было блестящим от ароматного масла.

– И чем же я знаменитая?

– Фальцо писал мне, что купил для меня рабыню, а потом взял и отпустил тебя на свободу! Я думала, мне будет помощница!

– Позвольте, – Исанка положила малыша к себе на колени и стала гладить по животику. Мальчик несколько раз громко пукнул и затих. – Это колики, они скоро пройдут! А вам пора спать! Честно, я хотела бы побыть с вами, пока не найду себе мужа! В таком виде я господину не интересна!

– Да ты беременна! – воскликнула Фаина.

– Да… Так получилось! Надеюсь, что с приданным, которое я заработала у вашего мужа, меня и с ребенком возьмут. А не возьмут – куплю молодого крепкого раба и утешусь в его объятиях. – Исанка положила ребенка в кроватку.

– А в моих утешиться не хочешь? – спросила Фаина. – Мне было так скучно и очень одиноко, пока не родился наследник. Мои вольноотпущенницы помогают скрасить одиночество, но уже собрались замуж. Не могу я держать в рабстве женщин, которых боги призывают стать женами и матерями! Честно, тебя я бы тоже отпустила! Фальцо, конечно, недоволен моим отношением к рабыням, но он меня любит и все мне прощает! А я наслышана о ваших талантах!

– Ваш муж старался заработать денег именно потому, что очень любит вас и вашего ребенка! – Исанка сняла с себя тунику. – Я лишь средство для добывания этих денег! И игрушка… Мне просто повезло, что он не распял меня по подозрению в болтливости, а отпустил на свободу…

На шее у Исанки висел кулон в виде серебряного паука с маленькими рубинами между глаз.

– Этот кулон он приказал сделать ювелиру из браслета временно обязанной вольноотпущенницы!

– Так ты полностью свободна? Честно, я не смогла бы держать в рабстве беременную женщину. Их даже высечь толком нельзя, чтобы не навлечь на себя гнев богини Тауэры, покровительницы всех женщин и матерей, – Фаина развернула письмо мужа и стала его внимательно читать.

«У нас в Приграничье культа этой богини не было, – подумала Исанка, – и били всех, несмотря на беременность! Надо будет принести этой богине жертву! »

– Да, но теперь у нас с вами общее дело! Я буду разводить на ферме этих милых созданий! – Исанка показала на паука. – Фальцо вошел со мной в долю, и теперь мы компаньоны!

– Я слышала о туниках из паутины… Неужели ты знаешь секрет? – Фаина выросла в купеческой семье, где понятие «выгода» было всосано с молоком матери. К сожалению, отец разорился и выдал замуж дочь с очень маленьким приданным. Фаина терпела бедность стоически, должность мужа была почетной, но низкооплачиваемой. Теперь слова Исанки о ферме, пауках и возможных доходах казались женщине сбывшейся сказкой. Как и многие женщины того времени, она спокойно относилась к изменам мужа, а шалости с рабами и рабынями были вообще в порядке вещей.

– Фальцо не скрывал от вас своих похождений? – Исанка откупорила кувшин красного вина, подарок Фальцо.

– Нет, я знаю о его увлечении юношами и девушками. А мне что? Я – жена! Мне терпеть и рожать! Но хоть иногда я могу позволить себе несколько минут отдыха? – Фаина притянула Исанку к себе и нежно поцеловала в ямочку под шеей.

Женщины стали целоваться. Каждый следующий поцелуй становился всё более страстным, их языки касались друг друга. Вскоре Исанка почувствовала, что рука Фаина находится под ее туникой.

«Под таким напором устоять невозможно! Впервые в жизни со мной нежна и ласкова женщина! Фальцо груб в постели, как и положено мужчине и господину, а Фаина…»

– Ты бы разделась, – прошептала Фаина. – Чтобы чувствовать друг друга лучше.

– Конечно, – Исанка кивнула и быстро разделась.

– Сейчас я сама натру тебя мослом. Муж прислал! – Фаина была чудо как хороша. Упругие, налитые молоком груди, прекрасная фигура и тщательно удаленные волоски на всем теле. – Я понимаю своего мужа, – промурлыкала Фаина, скользя примасленными руками по телу Исанки. – Вкусная девочка...

И тут же принялась целовать и щекотать груди Исанки.

«Что она со мной делает? – соски Исанки стали каменными, она почувствовала приятное возбуждение между ног. – И мне это нравится! »

А Фаина, казалось, знала о том, что сейчас чувствует гостья. Она целовала Исанку в ложбинку между грудей, спускаясь все ниже и ниже, пока ее голова не оказалась между ног.

– Какая ты вкусная! – проворный язык начал приятно щекотать между ног.

«Вот это да! – Исанка раздвинула их как можно шире, чтобы Фаина могла вытворять с ней все, что угодно. – Мне есть, чему у нее поучиться! »

– Оох! – Исанка застонала, когда Фаина провела кончиком языка по набухшему клитору и вдоль повлажневшего влагалища.

Наступил момент, когда Исанка не могла больше терпеть и забилась в сладких судорогах.

Слегка отдышавшись, она начала делать ей тоже самое, что до этого испытала сама. Жена Фальцо оказалась горячей и очень благодарной партнёршей, приходя в восторг всякий раз, когда Исанка целовала её в глубине между ног. От тела Фаины сладко пахло молоком, и этот запах возбуждал Исанку.

– А теперь поиграем в скрещение ног! – предложила Фаина.

– Это как? – не поняла Исанка.

– Ложись на бок! Сейчас покажу!

Женщины легли ногами друг к другу и их потаенные местечки встретились. Промасленные тела терлись друг об друга, даря сладкие, абсолютно не похожие на мужские объятия впечатления.

«О таком в нашем племени я не слышала, думала Исанка, млея от удовольствия. А ведь я чувствую, это не все шалости, что Фаина умеет делать! »

Ребенок закапризничал, прося кушать. Игру пришлось прекратить.

– Почему ты не возьмешь кормилицу? – спросила Исанка. – И вообще, у вас мало рабов…

– Нашего с Фальцо первенца такая кормилица уронила на пол и… И рабы, как известно, слишком много болтают! Вот и приходится окружать себя только исключительно надежными рабами и вольноотпущенниками! Ты очень красива, и весьма умелая! Я его понимаю! Теперь, когда ты забеременела, он к тебе остынет!

– Понятно. Не волнуйся, нас, женщин из племени поедателей пауков, с малолетства приучали ухаживать за детьми! Я помогу тебе! Фальцо теперь богат. Ему Торакс подарил ферму. Там разводят коз, и великолепный горный воздух. А я собираюсь развести пауков и ткать самую дорогую в империи ткань! Там будет хорошо и нам, и твоему ребенку! И первая туника будет соткана для тебя!

– Значит, у меня нет рабыни, зато есть подруга! – улыбнулась Фаина.

Счастливая встреча полгода спустя

«Мне, можно сказать, повезло! – Франтик сидел у валуна, укрываясь от холодного ветра, островки зимнего снега все еще лежали среди скал, контрастируя со свежей зеленью весенней травы. – Многие хозяева просто дали бы умереть после тех ран! А я вот выжил! Только вопрос: зачем? Урод уродом! Даже смотреть на свое отражение в воде противно! Только козы мне и рады! »

Катарсис хотел удержать его внизу на ферме, но он сам попросился в горы. Здесь, хотя и было одиноко, никто не пялил глаза на его шрамы и не смеялся.

«Интересно, как там Танда? Уцелела ли она или даже сбежала? – Франтик смахнул кулаком набежавшую слезу. – Что бы ни случилось с подругой, уверен, снова я ее никогда не увижу! Однако кого-то мне несет нелегкая в гости! »

Он увидал две фигуры на лошадях, появившиеся на вершине холма и осторожно выбирающие путь вниз по крутому склону. «Странно, – подумал он, – что они не на тропинке! Не понимаю, зачем лезть на холм по круче, когда ниже есть дорога? Вероятно, охотники! Они, кажется, едут прямо туда, где пасется стадо коз, и если их разгонят, то потребуется целый день, чтобы снова собрать стадо вместе. Если поспешить, возможно, я сумею добраться вниз раньше, чем они подъедут и сгонят коз с пути! Не было печали! » – он вскочил на ноги и побежал.

Затем произошла удивительная вещь. Один из всадников спрыгнул с лошади. Послышался пронзительный свист, который Франтик мог расслышать даже с того места, где находился. Таурус, вожак стада, поднял голову. Свист раздался опять, и Таурус рысью побежал к всаднику, который наклонился и похлопал его. «Есть только один человек, кроме меня самого, кто мог бы это сделать! » – подумал Франтик и рванулся вперед.

Затем, присмотревшись к одежде всадника, он заколебался.

«Она вон какая красотка в модной столичной одежде! А кто я? Я раб в драной тунике! » – он повернул прочь, но теперь было слишком поздно отступать. Его обнимали руки Танды…

«Она теперь госпожа! – Франтик подался назад. – Рабыни так не одеваются и на таких лошадках не ездят! »

– Что это, Франтик? В чем дело? – Танда убрала руку с лица Франтика.

«Она видит, какой я урод! Ну и пусть! Главное, что Танда жива и здорова! – минуту Франтик молчал. – Пусть хранят ее боги! » В первый раз в своей юной жизни он молился за кого-то другого, а не за себя.

– Я твоя подруга, ты не забыл?– Танда подалась вперед и поцеловала шрам.

– Да, госпожа Танда!

– С этого дня ты не должен никого называть «господином», или «госпожой», Франтик. Мой отец дал тебе свободу!

Франтик улыбнулся, но затем его лицо омрачилось.

– Что случится со мной, стадом и Таурусом... И кто пойдет сообщить Катарсису?

– Придешь и будешь жить со мной в Роднеро, и Тауруса возьмем с собой. Он вместе с нами дрался с этим горным львом, и мы его тут не оставим! – бодро сказала Танда. – Мы теперь поедем вниз на ферму, и я скажу обо всем Катарсису.

Это последнее заявление было сделано с несколько меньшей самоуверенностью. Фактически Танда чувствовала беспокойство от перспективы снова встретиться с Катарсисом. Тот был единственным человеком из тех, с кем столкнулась Танда, пока пребывала в рабстве, который хоть и сек ее, но даже не пытался подвергнуть насилию. Она знала это, но почему-то не могла выпустить из памяти ощущение розги Катарсиса на голом заду. Она до сих пор не могла избавиться от затянувшегося опасения, что мужчина может, если Танда скажет нечто, что выведет того из равновесия, натянуть ей тунику на плечи и выпороть снова.

– А еще мне надо посчитаться с Фиолло! Я не забыла ее предательства.

Чтобы оттянуть встречу с Катарсисом, и заодно забрать Франтика, она направилась вместе с Винией в горы, оставив сопровождающих их рабов на ферме.

«Какой урод! – подумала Виния, глядя на практически голого пастушка. – И что в нем нашла Танда? Конечно, его надо освободить, раз он столько сделал для нее, но зачем же тащить пастуха в Роднеро? По-моему это глупость! Думаю, мне стоит поехать вперед! Фалл пастушка стоит, и Танда, насколько я ее знаю, не упустит такую возможность! Я же присоединяться к ним не хочу, пастушок не в моем вкусе! »

– Я должен взять плащ,– произнес Франтик, – он рассердится, если я оставлю здесь наверху! И спрятать нож!

– Успеешь, – Танда сладко потянулась. – Виния, ты поняла, что нам надо несколько минут? А твой плащ никуда не денется!

Танда быстро разделась и легла животом на теплый, нагретый весенним солнцем валун. Франтик не заставил себя просить дважды. Перед его взором открылось два чудесных отверстия. Подумав, он начал с нижнего.

– Давай, Франтик! – постанывала Танда. – Не останавливайся!

Франтик многому научился, общаясь с Тандой. Послюнив палец, он подготовил верхнее отверстие к вторжению.

«А фалл у него вырос! » – подумала Танда и сладко застонала.

Виния любовалась окружающим видом.

«Скоро они кончат? Нам еще ехать до фермы! Путь неблизкий! »

– Вставай! – сомлевшая Танда не сразу смогла встать с камня. – Влезай на лошадь передо мной, и мы с Катарсисом скоро увидимся!

– Закончили, голубки! – Виния увидела, как Танда надевает тунику и садится на лошадь. – Я думала, вы управитесь быстрее! Может, действительно в этих пастушках что-то есть?

Франтик умчался к своему укрытию, чтобы взять плащ и надеть старую тунику.

«Хорош любовник! – Виния даже не улыбнулась, когда тот предстал в изношенном одеянии, пахнущим козлом. – Впрочем, наверно, общаться с уродом в чем-то очень даже пикантно! »

– Ты знаешь, мстить Фиолло не обязательно! – Франтик крепко держал в довольно грязном кулаке небольшой осколок стекла, который и был самым ценным его имуществом. – В такой день…

– Именно в этот день! Я не забыла, как нас с тобой секли на потеху господам!

Крест на дороге и на старой жизни

Беспокойство Танды не уменьшилось, когда они приблизились к ферме. «Было бы лучше, – подумала она, – если бы мы смогли появиться более тихо! » Блеяние коз и звон колокольчика Тауруса делали тихое появление невозможным.

Действительно, Маара показалась в дверях фермерского дома раньше, чем они оказались во дворе. Гости сразу поняли, что хозяйка имения готовится в очередной раз стать мамой.

– Танда, – спросила она, улыбнувшись, – мне уже сказали ваши рабы, что ты вернулась! Честно, я рада видеть тебя живой! Но по твоему лицу я вижу, что ты явно что-то замышляешь!

– Я приехала забрать Франтика в Роднеро, госпожа, – Танда не намеревалась называть ее «госпожой», но слово выскользнуло помимо воли. – Мой отец дал ему свободу!

– В Роднеро… – улыбка исчезла с лица Маары, и голос ее изменился.

– Ладно, это произойдет, но не сейчас, – рявкнула она, – он не покинет этой фермы, пока не избавится от вшей и глистов. Я не потерплю, чтобы люди говорили, что я рассылаю отсюда распространять паразитов и болезни. И ты тоже, Танда, слезай с лошади и раздевайся. Ты была наверху с ним, и, зная вас двоих, я полагаю, что вы целовались друг с другом! И не только целовались!

– Но... – начала Танда.

– Без разговоров! – мгновением Маара позже погнала обоих в дом звонкими шлепками по задам.

– Так их! – смеющаяся Виния отдала подбежавшим рабам двух лошадей и расположилась ждать на террасе. Она все еще смеялась, когда несколькими минутами позже во двор въехал коренастый мужчина.

– Ну, юная госпожа, – потребовал мужчина, – кто Вы, и что Вы нашли таким забавным на моем дворе?

– Я извиняюсь, господин,– произнесла Виния, вскарабкиваясь на ноги и справедливо подозревая, что это и есть Катарсис, – я подруга Танды и смеюсь, поскольку ваша жена обрабатывает мою подругу и Франтика от вшей и глистов!

Пока она говорила, послышался звук юного голоса, сопровождаемый резким шлепком руки по обнаженной плоти и пронзительным взвизгом.

– Мне лучше разобраться с этим прямо сейчас,– сказал Катарсис, торопливо спешиваясь. – Значит, Танда осталась в живых?

На лице не проявилось даже короткого проблеска эмоций.

– Ох, господин, подождите немного, пожалуйста, господин,– настойчиво промолвила Виния, – у Танды есть для Вас письма, и она очень хотела, чтобы я их Вам передала, пока они заняты!

Пока Катарсис колебался, Виния вытащила из седельной сумки два очень официально выглядящих свитка.

– Это очень важные пергаменты! – она передала их Катарсису, который взял бумаги с озадаченным хмурым выражением, развернув сперва один, затем другой. Пока мужчина читал, Виния наблюдала за его лицом. Девушка знала, что было в свитках, ведь Танда обсуждала с ней их содержание и упоминала о своем нежелании самой вручать их Катарсису.

– Видишь ли, Виния, я была бы очень благодарна тебе, если бы ты сумела передать их ему, когда меня не будет поблизости, – попросила она. – Я знаю, что он им обрадуется, но будет неправильно, если их вручу я!

Катарсис, медленно прочитав первый свиток, скрутил его, затем встал, взирая через долину на склон горы напротив, прежде чем читать второй. На лице мужчины появилось подобие улыбки.

Пробежав глазами второй свиток, он развернулся на каблуках и побежал к дому.

Маара удивленно подняла глаза, когда Катарсис ворвался в комнату. Она сидела, поливая дурно пахнущей жидкостью головы Танды и Франтика, которые сидели бок о бок в бадье на полу. Фиолло суетилась рядом, таская из кухни горячую воду.

По ее лицу было видно, что нежданным гостям она совсем не рада.

– Ферма, – почти бессвязно прокричал Катарсис в возбуждении, – и полмиллиона серебряников!

Он передал свитки изумленной жене.

– О чем ты говоришь? – пораженно спросила Маара, поглаживая свой округлившийся живот. Она не видала мужа в таком возбужденном состоянии с тех пор, как они получили новости о производстве их сына в центурионы.

Танда и не подумала прикрываться, увидев Катарсиса. Не раз и не два он имел возможность видеть ее совершенно голой.

– Ферма и полмиллиона,– снова крикнул он. – Это то, что есть в этих свитках! Торакс подарил эту ферму Фальцо и полмиллиона нам! Наш малыш будет богат!

«Похоже, бить меня сегодня не будут! – решила Танда. – Значит, настал час возмездия для Фиолло! »

– Фальцо предлагает нам остаться здесь и продолжать управлять фермой, так как он занят на государственной службе! – Катарсис был так рад, что на парочку в корыте не обращал никакого внимания. – Тут еще написано, что на ферме воздвигнут виллу с колоннами и бассейном! Жена Фальцо и его компаньонка собираются жить здесь, разводить пауков и готовы взять нас в долю!

«Не верю своим ушам, – Маара, смирившись с судьбой жены небогатого отставника, никак не могла поверить, что теперь они сказочно богаты. – Неужели это правда? Если они узнали секрет паучьей нити – это огромное богатство! »

– Ты знаешь, что мы сделаем? Мы усыновим Франтика!

Франтик вскочил, сбив бадью и затопив пол водой, и метнулся к Катарсису, обхватив мужчину руками и пропитав водой тунику, когда прижался головой к груди. Осколок стекла, который он вплоть до этого момента крепко держал, стукнулся об пол и разбился. Смеясь, Катарсис в ответ крепко обнял парня.

«Похоже, мне бесполезно говорить Катарсису, что Франтик теперь свободен и имеет право голоса в решении собственного будущего. Франтик выразил свои желания совершенно ясно. Значит, так тому и быть! »

– Вы позволите ему посетить меня на праздники, господин? – спросила Танда, поняв, что Франтик останется здесь. – Я обещала, что покажу ему Роднеро! И вот еще, я забираю Фиолло!

– Эта кухонная рабыня давно распечатана и никакими особыми талантами не отличается! – удивился Катарсис. – Не понимаю, зачем она вам?

«Вот он, сладкий час возмездия, – Танда посмотрела на бледную как мел рабыню, – оттягивать его я больше не собираюсь! »

– Эта девушка в свое время подвела меня с Франтиком под порку на морозе! Теперь ей придется очень-очень стараться, чтобы заслужить мое снисхождение! И отцу понадобится новая игрушка: Бестия теперь вольная, Исанка не оставит жену Фальцо с младенцем. Фиолло… Эта девушка как раз в папином вкусе! Я уже приискала в Роднеро искусного татуировщика! И рисунок знаю, какой сделать!

Несчастная Фиолло стояла на пороге фермы и тихо плакала. Просить снисхождения или перемены участи она не решилась. На своей шкуре она хорошо знала, что значит – перечить господам.

– И еще, Маара, вы не одолжите мне вашу плетку? У меня есть немного времени, пока подействует ваше чудо-средство, и мне очень хочется вернуть Фиолло должок!

– Вот плетка, в три хвоста, – улыбнулась Маара, – но развлекайся в соседней комнате, там попросторней, я пока займусь Франтиком.

– Без обеда я вас не отпущу! – Катарсису очень захотелось распечатать бутылку заветного вина.

– С нами прибыл обоз с припасами для фермы! – Виния решила вмешаться в разговор. – Там есть вино, что прислал ваш сын!

– Знатная будет пирушка! – Катарсис на минуту растерял свою холодность, но, вспомнив свои обязанности, пошел принимать груз.

– А теперь, Фиолло, пойдем! – Танда вылезла из воды, и даже не стала одеваться, чтобы не терять драгоценного времени.

– Простите, госпожа! – Фиолло покорно пошла следом.

– Наклонись! – Танда раскрутила плетку над головой. – А теперь считай: это тебе за донос, это за Франтика, а это от меня.

Гибкие хвосты гудели в воздухе, впиваясь в спину Фиолло.

– Нашим рабам нужна будет игрушка на обратный путь! Вот как раз такая рабыня, как ты, им и подойдет! Объятия у них крепкие, поцелуи жаркие, а у меня есть очень хорошая плетеная лошадиная уздечка для воспитания доносчиц! В мешке поперек седла поедешь! Как я в свое время!

Попку рабыни Танда решила пощадить, чтобы татуировщик взял ее в обработку сразу после прибытия в Роднеро.

– Я смотрю, ты набрала кое-какой жирок, трудясь тут на кухне! Ничего, я устрою тебе работу подальше от еды и поближе к розгам!

Фиолло вздрагивала от каждого удара, и тихонько подвывала. Слезы капали на пол.

– Впрочем, я оставлю тебе шанс! Все будет зависеть от того, насколько старательно ты будешь меня вылизывать!

Экзекуция продолжалась бы еще долго, но Танде после глистогонного средства захотелось присесть над выгребной ямой.

Вся компания осталась в имении на сутки. Праздничный обед был слишком тяжел для того, чтобы сразу отправиться в обратный путь. Кроме того, Танда еще раз хотела обняться с Франтиком. Винии досталась Фиолло.

«Неумелая девчонка, – думала Виния, – ох, придется ей не раз отведать розог, если она будет также старательна с Тандой! Но старается. Пожалуй, я уговорю Танду везти ее в повозке, а не поперек седла! »

По дороге Танда увидела крест, на котором висел старый знакомый раб, помешавший ей бежать в злосчастную ночь разоблачения.

Она подъехала ближе и прочитала приговор, написанный на деревянной доске:

Раб сломал двери и выпил господское вино, за что приговаривается к смерти!

– Вот и отмучился! – Танда плюнула к подножию креста. – Ты так боялся умереть таким образом, и все же ты свою смерть заслужил!

Это – конец истории. Впоследствии случилось так, что добрые и умеренно добрые выжили и процветают. Злые встретили судьбу, соответствующую их злым деяниям.