Красавица и чудовище. Из сборника Спящая красавица эро Часть 1

– Последний вопрос! Что такое: стоит у стены голое и дрожит?

Девушка судорожно искала подходящий ответ. Казалось, это она сама, действительно, стоит у стены нагая и под дулом пистолета ищет ответы на дурацкие загадки этого маньяка. Тело било мелкой дрожью, зубы стучали. Ее подруга висела одетая, на массивном крюке, заделанном в потолок, и извивалась, пытаясь ослабить веревки. Рот подвешенной был заклеен пластырем. По углам происходящее фиксировали камеры.

– Наверное, это я, – неуверенно ответила она.

– А вот и неправильно! У стены стоит живое мясо, которое не ответило на вопросы и сейчас схлопочет пулю.

Девушка отчаянно завизжала, вскинув руки к груди, и в этот момент раздался выстрел. Удар пули хлопнул ее тело о стену. Она прекратила кричать и испуганно посмотрела вниз; там между высокими холмиками грудей плеснула кровь, потекла в ритме пульса по бархатной коже. Затем она застонала, вцепилась руками в рану и медленно заскользила вдоль стенки к полу, оставляя на темных кирпичах ярко-красную полосу. Коленки раздвинулись, показывая крепкую промежность, залитую кровью, задергались в агонии. Девушка посмотрела на своего убийцу, открыла рот, пытаясь что-то сказать, но оттуда лишь хлынула кровь. Голова кивком упала на грудь, тело расслабилось. На пол просочилась струйка мочи.

Алекс опустил пистолет и подошел ко второй. Та, увидев его, замычала сквозь кляп и выгнулась.

– Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши девчонки? – фальшиво напевал он, доставая из ящика инструмент. – Не знаешь? Сейчас посмотрим...

Он положил на стол скальпель и топорик, сунул пистолет за пояс. Затем подошел к убитой, намотал на руку волосы и дернул к себе, заставив упасть на живот. Алекс поволок ее по полу к массивному столу у стены; длинные девичьи ноги по очереди распрямились, рассеивая сходство в позе с большой бронзовой лягушкой... Он затащил обмякшее парное тело на стол и перевернул на спину. Голова мотнулась вбок, пустые карие глаза в упор взглянули на подругу. Та зажмурилась. Открыв глаза, она увидела, что парень чертит на теле темные линии. Он провел черту от лобка до груди через пупок; пунктиром прошелся между грудей. Затем очертил длинную шею и плечи рук. Перешел к стройным гладким ногам, нарисовал что-то вроде трусиков от бикини. Обвел тонкие лодыжки. Девушка увидела, что он подложил ее бывшей подруге под пятки полукруглый брус. "Черт, он собирается расчленять тело!" Несмотря на ужас собственного положения и перспективу тоже оказаться на этом столе, она не могла отвести взгляд от такого редкого зрелища.

Парень спокойно поднял топор и ударил по голой ноге, отсекая ступню. Тело вздрогнуло от удара словно живое. Ступня шлепнулась на стол. Девушка представила там себя и снова зажмурилась. Она слышала стук, треск, хруст, запахло сырым мясом, как на рынке. "Черт побери, почему именно я!? – задавалась она банальным вопросом. – Если бы знать..."

Они познакомились в кафе, где девушки оттягивались и искали, кто бы за них заплатил. Этот парень им понравился. Держался спокойно и солидно, но зажигательно танцевал. Они познакомились у стойки бара и сели за один столик. К тому времени, когда он предложил поехать к нему на дачу, они уже так надрались, что сами хотели этого, чуть ли не в открытую целуясь с ним. Они приехали и выпили что-то еще... а проснулись явно изнасилованными и связанными на крюках в подвале.

"Этот ублюдок прикончил Галю, – думала она, – и по поведению ясно, что это ему не впервой. Что же делать!? Освободиться сама я не смогу. Помощи ждать неоткуда. Остается заставить его самого освободить меня. Но! Как он сказал? Живое мясо? Значит ко всему прочему он еще и людоед! Мамочка! Прямо как в сказке – меня хотят съесть!"

Девушка открыла глаза. Парень спокойно складывал куски женского тела в таз. Рядом лежал черный мешок, видно с ненужными частями. Ее вырвало, отвратительная масса забила рот, не продохнуть. Парень, увидев краем глаза ее конвульсии, видно почувствовал неладное; подбежал, с усилием оторвал липкую ленту и поморщился, когда подвешенная наклонила голову и закашлялась. Он подобрал шланг и облил ее холодной водой, смывая вонючую дрянь с платья. Когда струя ударила ей в лицо, девушка жадно сделала несколько глотков и постаралась прополоскать рот. Платье намокло, подчеркивая отличную фигуру.

Парень продолжал поливать шлангом пол и стены, смывая в сливное отверстие густевшую прямо на глазах кровь. Девушка почувствовала, что замерзла; мокрое платье высасывало тепло, как вампир. Тело покрылось гусиной кожей, ее забило мелкой дрожью.

– Послушай... – устало обратилась она, – Развяжи меня, а? Не бойся, не убегу. Я устала, замерзла как собака, грязная как свинья и к тому же ужасно хочу есть. Если уж ты держишь меня здесь, то покорми хотя бы.

Алекс молча подошел и уставился на нее в упор. Девушка не дрогнув, встретила его прямой взгляд, затем отвела глаза. Интересно, такое поведение ему встретилось впервые. Чтобы жертва так спокойно себя вела? "Очень интересно. Она что, после всего еще не поняла, для чего здесь!? Не верю. Значит, либо ловко притворяется, либо ей уже на самом деле все равно. Ладно, забивать ее сейчас незачем, так что давай поиграем. Только будь осторожен!"

Он молча достал нож. Девушка сглотнула и закрыла глаза. "Мамочка, сейчас все решится! Либо освободит, либо прирежет на мясо, как Галку! Господи, помоги!!!". Она почувствовала касание, и вся напряглась, готовясь принять удар. Нож прошел под веревки, путы упали, скользнув по напряженным ногам. Подождав, она открыла глаза. Парень складывал в стол инструменты. Он осмотрел комнату в поисках еще чего-нибудь колющего или режущего. Затем запер замок и опустил ключ в карман. Девушка, напрягшись, вспомнила, как его зовут.

– Алекс, я что, так и буду тут висеть, как окорок?

– Потерпишь...

Он подошел и взялся за подол платья. Под ее напряженным взглядом он разрезал ткань поперек живота. "Мое лучшее платье! Как жалко, – беспомощно подумала она. – "Да что ты, дура! Опомнись, наконец! Платье жалеешь, когда с тебя могут кожу живьем содрать!".

Алекс спокойно разрезал платье вдоль тела, распорол рукава. Тряпки упали вниз.

– Так, что у нас тут...

На девушке был темный мокрый купальник. Нож небрежно скользил по дрожащему телу, чуть-чуть не рассекая кожу.

– Боишься? – спросил он.

– Боюсь, – покорно согласилась она.

– Ну, топ нам не нужен, – сказал парень, поддевая острием перемычку бикини. Топ натянулся и брызнул в обе стороны, открывая торчащие упругие груди, увенчанные острыми кончиками напрягшихся сосков. Подняв нож к крепкой загорелой шее, парень перерезал веревочку. Топ последовал за платьем.

– Теперь трусики. Здесь они тоже не нужны. Дадим другие, – он поддел их сбоку и перерезал. Трусики завернулись на другой бок, приоткрыв клок лобковых волос. Парень закончил с трусами и выдернул их из крепко сжатых ног.

– Хорошие у тебя ноги.

– В каком смысле? – сдавленно спросила она. Алекс легко рассмеялся.

– В смысле формы. Длинные и ровные. Ступни не разбитые, аккуратные, сразу видно – мало ходишь. Но мускулы есть, значит, где-то занимаешься. Правильно?

– Да, – девушке не понравилось, что он обсуждает ее фигуру. В его устах это сомнительный комплимент. Но ради Бога, пусть говорит побольше. Чем дальше, тем труднее будет ее убить. Читала про это где-то.

Алекс зашел ей за спину, снял ее с крюка и расстегнул наручники. Девушка опустилась на колени и стала массировать онемевшие руки. В спину ей уперся пистолет.

– Вставай и пошли.

– Куда!?

– Наверх. Не люблю резать голодных и грязных девчонок.

– А я не люблю умирать грязной и голодной, – попыталась отшутиться она, копируя стиль.

Алекс хмыкнул и слегка толкнул ее стволом. Девушка встала и медленно пошла к выходу, стараясь не делать резких движений. Они поднялись по крутым ступенькам наверх, прошли по узкому коридору и повернули направо – к окрашенной нитрокраской двери.

– Душ там. Запираться не рекомендую, засов чисто символический. Там же полотенца, шампуни и прочее. Разберешься... Вперед...

Он втолкнул девушку в душевую и закрыл дверь. Потом достал из шкафчика рядом деревянный клин, нагнулся и сунул его вниз, в щель над порогом. Что-то ему не нравилась ее покорность. Зашумела вода.

Мила включила душ и пустила воду погорячей. Тело охватило блаженное тепло; целую минуту она стояла, закрыв глаза. Затем со вздохом огляделась.

Ярко светила забранная в плафон лампочка. На уровне двух метров, почти под потолком, тускло светилось небольшое окно. Пролезут ли бедра? Девушка подпрыгнула, повисла на руках и попробовала подтянуться. Помогая себе ногами, с трудом приподняла голову, – чтобы полюбоваться запотевшим стеклом сквозь решетку. Вот и все. Она спрыгнула, поскользнулась и шлепнулась на мокрое дерево пола. Разрыдалась от бессилия... Бесполезно... Ей конец... Перед глазами встала Галка, сползающая на пол. Она ведь царапала грудь ногтями, словно пытаясь достать пулю. Наверное, было ужасно больно!

Мила вяло приподнялась и села под душем, охватив руками ноги и опустив голову на колени. Хотелось сидеть так всю жизнь, чувствовать, как струи воды разминают мышцы. Сколько ей осталось: час, два, день, неделя? А затем выстрел или удар ножом, холодный бетон у щеки и скрученное болью тело? За что!? И по какому праву?! Ох, прекрати наивные вопросы, не дура! "Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать..." Надо подумать... пока есть время. Есть ли? А вдруг он войдет сейчас к ней, – голый, с зажатой в кулаке бритвой!?

Девушка торопливо поднялась, стала намыливать мочалку – просто, чтобы отвлечься. Начала мыться – старательно и размеренно, как автомат, с опаской поглядывая на дверь. "Давай без паники взвесим ситуацию, – размышляла она, – Почему я еще жива? Не то чтобы я против, но почему? Не хотел пачкаться об меня такую?.. Ждет, когда я выйду, чистая и согревшаяся? Может быть. Но с другой стороны, какая ему польза от меня мертвой? Запихать в холодильник? Там уже наверняка лежит Галка... частично! Спокойнее!! Секс? Но он не похож на некрофила... по-моему..."

Она чувствовала неясное волнение, когда размышляла о себе. Почти приятное. Волнение жертвы, забытое с детства. Словно игра... или страшная сказка... но обязательно со счастливым концом.

"А что ему нужно от меня живой? – продолжила она, растирая ноги. – Тот же секс? Безусловно, если он не импотент. Но это еще не все. Странно, но, скорее всего... общение?"

Она почувствовала, что встала на верный след. "Может быть, он сам не думает об этом, но все же... он одиночка. Ведет примерную жизнь, притворяясь нормальным. И никому не может рассказать о себе – даже подруге. Особенно, подруге". Она взвесила каждую фразу из диалога в подвале. Там он казался чертовски уверенным в себе. "Если я права, то у меня будет время... чтобы найти лазейку".

Минут через двадцать в дверь осторожно постучали. Алекс поднялся со стула, взял в руку халат, черные трусики и открыл душевую. Девушка стояла к нему спиной и глядела через плечо. Восхитительный жест достоинства, стеснительности и подчеркнутой беззащитности.

– Накинь это, – бросил он халат и трусы. Та полуобернулась, сверкнув белой кожей грудей, и поймала одежду. С явным облегчением натянула нейлон, закуталась в халат, и обернулась.

– Веди, мой "хозяин", – стрельнув глазами исподлобья, сказала она. Алекс молча посторонился. Они пришли на кухню.

– Приготовь что-нибудь сама.

Алекс сел у входа. Девушка, придерживая халатик, открыла холодильник. Достала колбасу, яйца, вареный картофель в мундире.

– Салат устроит?

Алекс кивнул.

Оглянувшись на него, девчонка достала нож из стояка в виде деревянного бруса, и стала чистить картофель. Алекс внимательно следил за ее лицом. Она как бы невзначай оглянулась на окно с декоративной наружной решеткой. "Удобно, – подумал Алекс. – Окна зарешечены от взлома. Но ведь и наружу не выберешься... А ты, девочка, крепкий орешек. Ничего ты не сломалась. Ты, можно сказать, освободилась с моей помощью, а теперь ищешь шанса бежать. Наверняка уже в душевой попробовала, и никакая скромность тебя бы не остановила. Только решетка. А сейчас – какой соблазн, а? Нож в руке и пистолета у меня нет. Ну-ну, жалко, если игра завершится так скоро". Ему действительно было интересно поиграть с ней. Поддаться, дать шанс побега. Как сытая кошка играет с мышью, то выпуская ее, то снова прихлопывая лапой и запуская в тело когти.

Мила уже крошила колбасу, изредка оглядываясь. "Это ведь шанс! Если он не о чем не подозревает, можно попытаться". В подтянутом животе забурчало от голода. "Подожди, – осторожно возражала она сама себе. – А если он только этого и ждет? Не дурак же он, просто дать ей нож в руки. И ты попыткой побега спровоцируешь расправу над собой. Тебе ведь не хочется переваривать пулю? Нет, сейчас рано! Пусть расслабится. В ближайшие дни смерть тебе не грозит, можно выждать. Убеди его в своей безопасности". Она спокойно положила нож, достала сметану, майонез и размешала в салате.

– Тарелки в том шкафу.

Мила поставила кастрюлю с салатом и встала на носочки; потянулась всем телом, чтобы достать посуду. Алекс уставился на ее ноги. Н-да, полуодетая женщина сексуальнее, чем полностью раздетая. Как тайна интереснее всех ответов. Он мог бы сорвать с нее халат, заставить ходить голой. Но так... лучше...

Девушка была голодна, он ела скромно, не подавая виду и не жадничая. Алекс поставил чайник, повернувшись к ней спиной, но глядя в зеркало. Она напряглась, но осталась на месте. "Как тебе хочется скорее бежать, – подумал он. – Еле сдерживаешься". Когда они закончили есть, чайник уже кипел. Парень заварил чай. С виду они – ну, прямо молодая пара на выходных. Даже девушка словно забыла, где находится, и болтала о разных мелочах. Алекс почувствовал неясную тоску, непонятно почему.

– Знаешь, так пикантно сидеть вот так рядом со своим будущим убийцей, – вдруг заметила она, ставя пустую чашку на стол. – Это так возбуждает. Прямо как в какой-то сказке.

– Ну, и как ты себя чувствуешь?

– Жизнь стала совсем простой, – заметила она, рассматривая ногти. – Свободы ноль, но и беспокоиться не о чем. Только...

– Что?

– Ожидание невыносимо. Мне еще только двадцать, и я очень хочу жить, пусть даже так. Но ждать каждую минуту, гадать, сколько мне еще осталось... И спросить боюсь. Боюсь... определенности.

– Я понимаю. Ответ на такой вопрос зависит от многих вещей. Так что живи пока, разве я против?

– Не ешь меня, серый волк, – серьезно сказала она, поднимая на него глаза. – Я еще пригожусь.

– Какая разница? Одни умирают раньше, другие позже. Это теперь ты в самом соку. Но и ты начнешь умирать через несколько лет. Располнеешь, будешь плакать оттого, что не смогла влезть в свои любимые джинсы. Выпятится живот, исчезнет талия, обвиснут груди. Твоя шелковая кожа постепенно станет дряблой и потом повиснет складками. Лучше умереть вот так – в расцвете.

– Ага, зарезанной и съеденной как свинья. Это гадко и унизительно, не находишь?

– Нет. Как ты думаешь, сколько своих лучших девушек народы принесли в жертву богам? И никто не считал, что их унизили, скорее наоборот. Разве что инквизиция... но это уже изврат. В том, чтобы быть жертвой, пусть и не для бога, есть своя прелесть.

– Только не для меня.

– Так и нужно, я не люблю покорных овечек. Ладно, заткнись и вставай.

– Зачем!? – она испуганно взмахнула ресницами, распахнув глаза.

– Затем, что уже поздно.

Девушка глубоко вздохнула, опустила поджатые ноги на пол и встала. Он пропустил ее вперед.

– Прямо.

Она открыла дверь в комнату. Ну, так и есть, спальня. Вернее, большая комната, но кровать тут же. Она передернула плечами. Что делать? Он не противен, даже наоборот. Но заниматься с ним сексом после всего, что она вынесла? Получится ли? Впрочем, ее желания и не требуется.

Мила вышла на середину и обернулась. Алекс запер дверь, взял со стола пульт и вытянул руку. Зазвучала тихая музыка. Девушка обняла себя руками.

– Что теперь? – играя в непонимание, спросила она.

– Раздевайся, – сказал он, расстегивая рубашку. Кроме топорщившихся плавок, на нем больше ничего не было, – Ты сейчас так сексуальна, что можешь отправиться в морг, оживлять покойников.

– Что, решил меня трахнуть напоследок?

– Сама сказала, что пригодишься.

– А если предположить, что я откажусь?

– А если предположить, что я рассержусь?

– Я поняла, – попыталась улыбнуться она. – Не мне отказывать... Но, Алекс... Давай в следующий раз будем готовы к этому оба...

Мила повела плечами, позволив халату скользнуть вниз, и закрыла глаза.

Они лежали залитые потом после долгих часов выматывающего секса. Алекс крепко прижал ее к телу и спал. Мила лежала без сил, вглядываясь в темноту комнаты. Ей было здорово не по себе – так, наверное, чувствует себя начинающая проститутка.

Очень хотелось спать. Она зевнула и прикрыла рот ладошкой. "Нужно попытаться уйти! Немедленно! Чего еще ждать, кроме смерти?" Девушка осторожно выскользнула из-под руки, села на край кровати и спустила на пол ноги; ступни заколодило. Сейчас не лето, сентябрь... Лучше бы одеться потеплее, но на крайний случай и халатик сойдет... Она осторожно привстала, чтобы не потревожить предательски скрипевшие пружины; крадучись, обошла кровать, подобрала халат и трусы. Торопливо одевшись, подошла к окну. "Бесполезно, и здесь решетка, – обреченно подумала она. – Остается только дверь, но она заперта! Где ключ? Вспоминай. Так, когда он запирал дверь, на нем были плавки и рубашка. На полку он ключ не клал, в трусы тоже. Значит, в кармане рубахи"

– Собралась куда-то? – спокойно и внятно спросил Алекс. Девушка ойкнула и чуть не подпрыгнула.

– Н-нет. Я в туалет хочу, – нашлась она. – Думала, комната не заперта. Не хотела тебя будить.

Аргумент был так себе, но сошел за правду. Алекс молча отпер дверь и проводил пленницу до туалета. Когда она вышла, повел ее мимо спальни дальше.

– Куда мы идем?

– В подвал.

– Зачем?

– Ты будешь там спать.

– Холодно...

– Вовсе нет...

– Алекс, что я сделала не так? – жалобно спросила она.

– Все нормально, просто мне надоело тебя караулить.

Он отпер подвал, подождал, пока она войдет, и запер плотную дверь. Мила на ощупь нашла в темноте матрац, подушку и одеяло. Делать нечего. Она мысленно обругала своего похитителя как умела. Какой предусмотрительный! Неужели он так и будет все время пресекать ее попытки спастись? "Ладно, спи, – приказала она себе. – Делать нечего".

Алекс тоже улегся, пытаясь заснуть. Черт, как все неудачно... Он понял, что допустил ошибку. В самом начале.

Жертва не должна быть близка охотнику. Иначе быстро станет не жертвой, а равным тебе человеком. Общаясь же с Милой, он невольно поднял ее до себя, признал как личность. Более того, прекрасно понимая ее поступки, он даже невольно начал сопереживать... а отсюда недалеко и до симпатии... особенно после сегодняшнего вечера. Н-да, захотелось ему уюта.

"И как сейчас поступить? Спохватился, называется. Дальше будет хуже, пока я не сдамся окончательно, – думал он, кутаясь в одеяло. – Вот так влип... Черт, так хочется, чтоб она была рядом. Чтобы кто-то был рядом... Нет, невозможно! И все, хватит жаловаться! Нужно кончать со всем этим! Кончать... И ее... кончать?"

"А что делать? Чем дальше, тем хуже", – думал он, напряженно всматриваясь в сгустившийся сумрак, словно надеясь прочитать там совет. В какой-то мере так оно и было, просто он не отдавал себе в этом отчета. Решение пришло словно извне, простое и примеряющее с совестью.

"Если упростить ситуацию, останется один выбор: или я, или она. Отпустив ее, ты приговоришь себя. Убив ее, спасешься сам. В конце концов, ты это и собирался сделать, правда? – всплывали четкие мысли. – Нужен только повод, и она должна дать его сама"

С этой мыслью он провалился во Тьму, давно уже съевшую его сны.

Утром Милу разбудил яркий свет софитов. Она недоуменно привстала, прикрывая сонные глаза рукой. Сколько времени? Зачем свет? Скрежетнул замок, и вошел ее мучитель. Девушка машинально прижала одеяло к груди. В руках у Алекса были камера и магнитофон.

– Привет. Как спалось?

– Да так, неважно. Холодно.

– Ничего, сейчас согреешься, – заметил он, ставя кассетник на стол. Сегодня Алекс вел себя как-то странно, словно ждал чего-то...

– Это как?

– Я согрел воду. Можешь вымыться и поесть.

Он повернулся и вошел в дверь. Сзади за пояс был заткнут пистолет. Мила запахнула плотнее халат и пошла следом, цепляясь взглядом за тусклый металл. "Вот он, шанс! Подожди, пройдем коридор и тогда... Терять мне все равно нечего".

Алекс уже стоял в дверном проходе кухни, когда почувствовал рывок пушки из-за пояса. Он резко обернулся, и его лицо показало всю гамму чувств: удивление, понимание и досаду на самого себя.

– Черт!

Мила держала пистолет, как видела в кино, на вытянутых руках, левая снизу. Она скользнула в сторону, став спиной к выходу из дачи. Халатик снова распахнулся, демонстрируя соблазнительную начинку.

– Стой на месте! – крикнула она.

Алекс замер. Мила, тяжело дыша, попыталась успокоиться. Неужели спасена?

– Теперь мы вернемся обратно. Побежишь – пристрелю как собаку.

Алекс повернулся и осторожно пошел обратно. Они спустились в подвал.

– Обернись!

Он повернулся, и Мила со всей силы пнула его в пах. Тот застонал, скорчился и упал на бетон.

– Гад! Сволочь!! Ключ от подвала, быстро!!!

Алекс постанывая, встал на колени, пошарил рукой в кармане рубашки и бросил ей ключ.

– Ты что, с ума сошла!? – захрипел он.

– Это ты сошел с ума!!! – закричала в ответ она. – Это ты хотел убить меня и разрезать на куски!!

Она перевела дыхание.

– И думаешь, я спокойно буду ждать этого момента!? – спросила она, подбирая ключ, – Мне жаль тебя, Алекс! Ты больной ненормальный псих! Но еще больше мне жаль Галю, застреленную тобой вчера!! Мне жаль всех девчонок, которых ты убил!!! – девушка попятилась к двери. – Я ухожу и запру тебя здесь! Жди милицию!

– Понял, придурок? – непонятно о ком тихо сказал Алекс. – А ты надеялся...

Он поднялся и, шатаясь, направился к ней.

– Алекс, стой! Стой, а то выстрелю!!

– Плевать, – бросил он. – Попробуй. Убить сложно... человека. Надо переступить через себя. Попробуй, мне интересно, сможешь ли. Я не смог. Или я, или ты. А третьего не будет.

– Стой!!! – отчаянно крикнула она и прицелилась ему в ногу. Выстрела не было. Предохранитель!!! Она наощупь сдвинула скобу и навскидку выстрелила.

Алекс дернулся и схватился за левую руку. На рубашке расползлось мокрое пятно. Девушка завизжала и нажала на курок еще раз. Пистолет сухо щелкнул. Девушка, не веря, нажала еще раз. С тем же результатом. Она успела обернуться и броситься к двери, когда почувствовала на талии чужие руки. Мила, вскрикнув, отчаянно вцепилась в дверной проем. Алекс рывком отодрал ее от косяка, развернул за плечо и коротко ударил в солнечное сплетение, посылая девушку на пол с парализованным дыханием.

Он смачно выругался, переведя дух.

– Черт, совсем забыл про патрон в стволе, – уже спокойно заметил Алекс, подбирая выпущенный девушкой ключ.

Мила задыхалась, ловя ртом воздух. Жесткая рука больно вцепилась в волосы и поволокла ее к центру подвала. Девушка была в таком состоянии, что даже не сопротивлялась. Он бросил ее на живот и прижал коленом. Сверху, как в цирке спустились на тросах браслеты. Алекс поймал их, защелкнул на тонких запястьях жертвы и нажал на кнопку. Спрятанные моторы начали поднимать ее вверх. Мила сумела перевести дыхание и забилась, натягивая тросы: сначала на коленях, потом на ногах, потом на пальцах ног, потом в воздухе.

– Ну, все, сучка, доигралась! – сказал он нарочито спокойно. Пережитый страх за свою жизнь вернул его в обычное непрошибаемое ничем состояние. К черту сопли! Она пыталась его убить... и чуть было не убила!

Алекс откинул лючки в полу и достал ножные браслеты.

– Ты мне очень нравилась, – продолжал он. – Твой дух, выдержка. Я почти влюбился, как дурак. Я мог принудить тебя к сексу – да, но не убить. Руки уже не поднимались.

Он подошел к ней сзади и ловко защелкнул замки на лодыжках. Снова запели моторы, растягивая девичье тело. Ей стало трудно дышать. Руки и ноги были растянуты под полупрямым углом от оси. Алекс похлопал ее по спине и вышел вперед.

– Ты побеждала просто своим естеством. Мне оставалось только одно: спровоцировать тебя на побег, дать в руки оружие. Ну, ты была великолепна!

– Алекс, прости! – жалобно попросила она.

– Ты уже все сказала.

Алекс молча протянул руку, вцепился в трусики, сминая ткань, и стянул их вниз. На ее глазах сменил обойму в пистолете, передернул ствол. Затем снова зашел ей за спину. Девушка не видела, что он делает, и изгибалась в страхе, выворачивая голову. Вот сейчас он прицелится и... Спина напряглась, словно пытаясь остановить пулю. Она почувствовала, как снизу в нее вошло что-то холодное и большое. "Это пистолет! О Господи! Неужели он сейчас выстрелит прямо туда, в меня!" Малые губки плотно охватили сталь оружия. Алекс начал двигать рукой, снимая, как ствол ходит в теле. Лепестки ее органа выворачивались наружу, когда ствол выходил, и проваливались вглубь, когда пистолет устремлялся внутрь. Она пыталась расслабиться, чтобы уменьшить боль, но помимо воли сжимала мускулами эту ручную смерть.

– Прощай, бэби! – сказал Алекс, прижимаясь к ее бедру и до упора засаживая оружие. Наклонив голову, она увидела, как его палец сжался на крючке.

– Не-е-е-т!!!

Она вся сжалась и крепко зажмурила глаза. Все ее внимание было там, внизу. Она ждала... неизвестно чего, удара, который зачеркнет ее жизнь. Напряженное тело мелко дрожало. Она задержала дыхание и даже не заметила этого.

Пистолет щелкнул. Девушка дернулась, еще не веря, что выстрела не было, затем разом расслабилась и тяжело задышала. Тело покрылось потом. Алекс рванул ствол вниз. Девушка вздрогнула от резкой неожиданной боли.

– Это было бы слишком просто, – сказал Алекс, – слишком быстро и не зрелищно. А мне нужно записать о тебе память. Как совет дураку.

Она всхлипнула и повернула вправо голову, следя, как ее мучитель подошел к стене. Он открыл внутренний шкафчик и снял с подставки длинный изогнутый меч. Самоделка.

– Ал-лекс!!

Он подошел и провел мечом по ее телу. От прикосновения холодной стали ее всю передернуло. Длинные красивые ноги снова беспомощно напряглись. Он легко как бритвой разрезал халат, трусы и пинком отшвырнул их в угол. Затем опустил меч и достал фломастер.

– Что ты делаешь? – в страхе спросила она, хотя уже ясно знала ответ. Верить в него не хотелось.

Алекс не ответил.

Фломастер касался гладкой кожи, оставляя четкий и тонкий пунктирный след. Он сначала очертил ее груди, затем провел линию от грудной клетки к лобку. Девушка мелко дрожала, глубоко дыша, в полуобмороке от ужаса. Через минуту парень закончил.

Алекс разделся до плавок и встал с правого боку. "Зачем он разделся, ведь холодно", – отстраненно подумала девушка. Его левая рука кровоточила, но он не обращал на это внимания. Мила жалобно посмотрела на него.

– Пожалуйста... – всхлипнула она и заплакала.

Холодный меч своей серединой коснулся низа правой груди, прижался... Девушка зажмурилась и отвернулась влево, закусив губу. Она висела, напряженная как струна, со стиснутыми кулаками, ступни вытянуты, пальцы ног поджаты. Между грудями скатилась капелька пота. Он проследил, как она добежала до живота и скрылась в ямке пупка...

Алекс рванул меч, и тот скользнул, легко врезаясь в девичью плоть.

– А-а-а-а!!! – вскрикнула она, мотнув головой.

Правая грудь упала с тела и шмякнулась об пол. Ровный разрез тут же набух красным, заблестел; кровь ручейками потекла вниз. Девушка напрягла живот, пытаясь согнуться, но смогла только чуть пошевелиться. Алекс зашел ей за спину. Блестящее от пота девичье тело извивалось как муха в паутине, напрягая руки и ноги, правое бедро расчертили струйки крови. Он вытащил член и стал мастурбировать. Прервавшись, Алекс размахнулся двумя руками и с оттяжкой ударил чуть выше правой лодыжки. Раздался треск кости и дикий вскрик; ступня упала на пол. Ее длинная нога, получив свободу, сильно задергалась, выплескивая артериальную кровь. Полные ужаса, хриплые вопли звучали в ушах Алекса, распаляя маньяка до озверения. Он отсек вторую ступню, и девушка засучила уже обеими ногами. Весь пол покрылся кровью, потихоньку накапливались масляно блестевшие алые лужицы. Алекс вышел вперед. Бедняжка прокусила губу, брови сдвинуты в гримасе боли. В распахнутых глазах отразился поднимающийся меч.

– Не-е-е-е-т!!!

Меч сверкнул в прожекторах растянутой металлической дугой, ее тело чуть качнулось назад. Спустя мгновение тишины по ушам хлестнул короткий, дикий крик. Девушка резко откинула голову, замерев в шоке от ужасной боли. Живот раскрылся в ровном вертикальном разрезе, вываливая внутренности между бедер.

Следующий страшный удар отсек правую руку у плеча. На тросиках закачались рука, капая кровью, и она сама, страшно изуродованная, но все еще живая. Выпавшие кишки обвивали судорожно дергающиеся в конвульсиях ноги и волочились по полу за качающимся телом. Алекс снова взялся за член.

Она подняла на него глаза, с распахнутыми почти во всю радужку зрачками.

– Убей меня!.. Не мучай! – хрипло выдохнула она. Глаза затуманились.

Голова девушки упала вбок, открывая длинную белую шею. Стало тихо, лишь скрипел в блоке тросик, шелестели по скользкому мокрому полу внутренности, да красные сочные капли шлепали по бетону... Алекс кончил, целясь ей на ноги, и поднял свое оружие.

Он поймал момент, когда на подъеме открылась шея, и одним ударом срубил голову. Та стукнулась об пол, несколько раз перевернулась и замерла на боку. Глаза прикрыты, кончик языка высунут из полуоткрытого рта. Волосы постепенно пропитывались кровью.

Алекс подобрал ее халатик и вытер меч. Затем сел прямо в лужу и закрыл глаза...

Он сидел вечером в спальне, смотря сквозь работающий телевизор. Под столиком стояла пустая поллитровка из-под водки, на столике начатая вторая и куски жареного мяса. Алекс старательно надирался. Он почувствовал, что сегодня снова убил в себе часть души, и торопился принять обезболивающее. "Сколько во мне осталось от человека? – отстраненно думал он. – Имею ли право так называться?"

Он, шатаясь, подошел к зеркалу и заглянул в свои глаза.

– Здравствуй, ужас, – прошептало отражение.