Два ствола Часть 1

Девушка возвращалась домой поздно вечером... хотя, какой же это вечер? Это уже ночь – скоро двенадцать часов! Лето шло к концу, по ночам холодало, и запоздалая путница зябко куталась в тоненький шерстяной пиджачок. Плотная трикотажная юбка шуршала по ногам, каблучки туфелек стучали по асфальту всё быстрее – девушке предстояло пройти мимо недостроенного дома, который забросили, возведя всего три этажа. Не то, чтобы об этом месте шла какая-нибудь там дурная слава, просто представьте себе: ночь, один-единственный фонарь на триста метров новостройки, тишина… страшно.

Девушка шла всё быстрее. Фонарь приближался, но вместо успокоения свет приносил ещё большие тревоги: там, где тропинка вдоль недостроя вплотную приближалась к зияющей в заборе дыре, стоял мужчина.

Высокий, в распахнутом кожаном пиджаке, тёмных джинсах и кроссовках, он стоял, небрежно прислонившись к забору, и смотрел на приближающуюся девушку. А та вдруг замедлила шаги. Она поняла, что пройти придётся очень, очень близко к незнакомцу.

Теперь, когда мужчину было видно достаточно хорошо, девушка подумала, что, встреть она его белым днём, ну, или хотя бы серым вечером, но где-нибудь в более спокойном и умиротворяющем местечке, он мог бы ей понравиться. Но… ночь, заброшенная стройка…

И этот тускло мерцающий чёрный предмет в руке мужчины.

Пистолет.

Щелчок затвора.

– Постой-ка, красавица...

Ледяная волна ужаса и так уже приморозила девушку к земле, она остановилась и как загипнотизированная смотрела на пистолет в руке незнакомца.

– И не вздумай кричать!

Девушка молча кивнула.

– Давай-ка, пойдем со мной... вон туда, по тропинке, вглубь стройки... видно плохо, поэтому иди осторожно, а я пойду прямо за тобой...

Она пошла, медленно, на трясущихся ногах, и мужчина с удовольствием разглядывал, как упруго двигаются полушария полной попки под юбкой. И тут вдруг девушка споткнулась!

Он поймал её за шиворот. Она громко охнула, ощутив, что ствол пистолета упёрся в район копчика.

– Только не стреляйте! Пожалуйста! – прокричала она шёпотом.

Мужчина залюбовался в тусклом свете фонаря, как мягкая ткань обрисовала попку. Улыбнулся:

– Не буду, если ты будешь себя хорошо вести. Поняла?

Ствол, попав в уютную ложбинку, двинулся вниз, продолжая натягивать ткань и вызывать нервную дрожь у девушки.

– Поняла… – еле слышно пролепетала она, пытаясь отстраниться.

– Будешь делать то, что я скажу – и я не выстрелю. А теперь иди, иди, потихонечку…

За забором стоял фургончик. Раньше там жили рабочие. Судя по свету в окнах, кто-то жил и теперь. Мужчина, уперев ствол пистолета в спину девушки, направил её к этому фургончику, принудил войти.

Трясущимися руками она открыла двери. Неожиданное тепло и мягкий свет странным образом только усилили её страх.

Мужчина, задержавшийся у двери, чтобы закрыть её изнутри на ключ, приказал:

– А теперь – раздевайся, сучка!

Она вздрогнула, как от удара.

Он взвесил пистолет на руке, и девушка принялась расстёгивать пиджак.

– Медленно! – приказал насильник, хотя этот приказ был лишним: пальцы девушки путались в пуговицах, и они не расстёгивались. Было слышно уже, как стучат зубы.

Последняя пуговица не хотела расстёгиваться ни в какую, и девушка нервничала всё сильнее, дёргала её; пиджак, поелозив по плечам, съехал на локти.

Мужчина подошёл, погладил девушку по голове:

– Не бойся... Если будешь хорошей девочкой, ничего страшного с тобой не случится.

А она смотрела не на него – на пистолет.

Улыбнувшись, он спрятал его за спину, засунув за ремень брюк. Помог расстегнуть и снять пиджак, словно ненароком погладив мягкую полную грудь, провёл рукой по животу, со странной ласковостью прикоснулся к промежности – через ткань юбки.

– А теперь снимай юбку.

Девушка залилась густой краской, быстро расстегнула молнию и замаялась, дёргая чёрный трикотаж то вниз, то вверх.

Мужчина не выдержал, рванул юбку на себя, одновременно вцепляясь в волосы девушки. Она вскрикнула, пытаясь прикрыться руками, но он уже запустил пальцы в её чёрные кружевные трусики, тяжело задышал ей в ухо:

– А мне нравится, нравится, как ты оделась… для меня ведь, специально, правда? Ты знала, что я тебя жду? Ты ведь вся уже мо-о-окрая…

Девушка застонала – от отчаяния? От возбуждения? Она ведь и сама уже почувствовала, что к страху примешивается желание.

Сильные шершавые пальцы щекотали её набухающий клитор, и она сходила с ума, понимая, что возбуждается всё сильнее. Но это же маньяк! Насильник! Как она может, как она смеет возбуждаться от его прикосновений? Почему она хочет, чтобы он продолжал? Чтобы целовал…

…и он, словно читая мысли, целовал её в шею, мимоходом освобождая от блузки и бюстгальтера, а когда понял, что трусики мешают грубоватым ласкам, сдёрнул их немедленно.

Надавил ладонями на её плечи, принуждая встать на колени. Девушка подчинилась.

Он расстегнул джинсы и некоторое время наслаждался смесью ужаса, отвращения и непонятного восторга на лице своей жертвы, которое появилось при виде его члена.

Напряжённый, вздыбленный, он покачивался перед лицом девушки.

– Отсоси мне хорошенько, сучка!

– Я не сучка… – еле слышно прошептала она.

Он усмехнулся, взял её за подбородок и поднёс к носу дуло пистолета:

– Будешь много разговаривать – прострелю для начала колено. Понятно?

Вместо ответа девушка торопливо прижалась губами к члену.

– Ну-ну, работай хорошенько... умеешь обращаться с этой штукой?

– Н-нет…

– Да я уж вижу… Оближи, как леденец. Поиграй с ним языком... за щеку возьми.

Она взялась трясущимися руками за основание члена, и содрогнулась от странного ощущения: прикасаться к этому органу оказалось вовсе даже не тошнотворно

Облизала, как и посоветовал насильник, взяла в рот…

Неумелые, робкие, но такие старательные ласки заводили не хуже работы опытной минетчицы. Возбудившись до предела, мужчина взял девушку за голову, и ритмично задвигался, чувствуя приближение развязки.

Кончил он ей на лицо. Она кашляла, плакала, давилась попавшей в рот спермой, но боялась даже слово сказать.

И это тоже возбуждало. С каждой минутой всё сильнее.

– У меня так давно не было женщины… – сипло выдохнул насильник.

– Почему? – робко спросила девушка, ужасаясь тому, что голос – совершенно не её.

– Неважно, – раздражённо бросил мужчина. – Женщины со мной не задерживаются надолго.

Девушка, как заворожённая, наблюдала за подрагиваниями члена, встающего в позицию полной боевой готовности.

– Сосёшь ты отвратительно, – вынес насильник свой вердикт. – Но это от недостатка практики. Ты знаешь, это легко исправить!

Девушка отшатнулась, подумав, что практика начнётся прямо сейчас, и мужчина радостно рассмеялся:

– Нет-нет! Курс обучения мы продолжим чуть позднее, а пока… пока я хочу попробовать всё остальное, что ты для меня приберегла. Или ты не берегла? Ай-яй-яй, развратница… шлюха!

Он, больно схватив за плечо, бросил её на диван. Подошёл вплотную. Снова достал пистолет.

– Видишь, у меня два ствола. Живой и стальной. Какой ты хочешь сначала?

– Н-нет… не надо! – девушка поползла по дивану, стараясь отодвинуться как можно дальше, и насильник наслаждался движениями её тела, колыханием грудей с затвердевшими возбуждёнными сосками.

– Не надо, пожалуйста! Вы обещали… я всё… я сделаю…

– Меньше слов, сучка. Больше дела. Но так и быть… сначала я познакомлю тебя с живым стволом.

Он поставил девушку раком и вставил свой член в мокрую дырочку. Там было восхитительно узко, и, млея от редкого кайфа, мужчина решил пошутить:

– Ах ты, шлюха, шлюха, какая же ты широкая, словно тут рота солдат побывала! Скажи, – он погладил её попку стволом пистолета, и замычал, когда стенки и без того узкого влагалища сжались ещё сильнее, сдавливая его член, – м-м, скажи, ты ведь даёшь всем без разбору, да? Ах ты, развратница…

Девушка боялась пошевелиться, только вздрагивала от рыданий, боясь издать хоть один звук. Он продолжал водить стволом по её попке и спине, запускал руку с пистолетом ей между грудей, упираясь дулом в подбородок…

Потом он стал ускорять движения. Чтобы вернее войти поглубже, он руками раздвинул ягодицы девушки, его живот с размаху шлёпал по белой попке, а член – тот доставал до самой шейки матки, заполняя девушку изнутри, как рука заполняет тесную перчатку. Но и этого ему было мало. Он отложил пистолет, собрал пальцем вытекающие из узенькой дырочки соки, смазал ими вторую дырочку и решительно вставил сначала один палец – тут девушка не выдержала, закричала – потом два. Пошевелил ими, вызывая новые и новые крики.

– Не сопротивляйся, тебе же хуже будет, – пропыхтел он, – ну-ка, расслабь попку…

Девушка зарыдала в голос, и от этого его возбуждение чуть не достигло пика. Он еле сдержался – но так сильно хотелось лишить эту девицу анальной девственности!

Она послушалась его, расслабилась, и член медленно и неторопливо проник в раскрывшуюся попку.

И тут хватило буквально пары движений, больше сдерживаться он не мог, и кончил, кончил прямо в неё…

Девушка, свернувшись калачиком, плакала на диване, не делая попыток сесть, встать, одеться, уйти. Он смотрел на неё. На её гладкую спинку. На круглую попку. На полные, мягкие, нежные бёдра.

И понимал, что скоро будет готов продолжать.

– Эй!

Девушка не услышала, или сделала вид, что не слышит.

– Эй! – он потряс её за плечо, заставил сесть, принудил убрать руки от груди.

Помял обеими руками её груди, прижимая пальцами соски и с удовольствием ощущая, что они каменеют под его руками. Сунул руку ей в промежность, нащупал клитор и понял, что восстановление почти завершилось, когда её клитор под его пальцем тоже затвердел, как соски.

– А теперь пришла пора тебе познакомиться с моим стальным стволом!

– Нет! – вскрикнула девушка, и он наотмашь ударил её по щеке тыльной стороной ладони:

– Молчать!

Девушка упала на сиденье дивана, и мужчина навалился на неё сверху, грубо разминая руками тёплые, мокрые от слёз и не до конца стёртой спермы щёки.

– Ещё слово, и мой стальной ствол тоже кончит! Тебе в локоть!

Ему доставляло такое жгучее удовольствие наблюдать, как жертва старается рыдать молча, как она трясётся от страха… и как при этом у неё между ног становится всё более влажно.

– Так… давай, становись…

Он помог ей утвердиться коленями на сиденье дивана, руками упереться в стенку. Ткнул пальцем в тыльную сторону её узкой ладошки:

– И смотри, если хоть на миг оторвёшься от стены, я прострелю тебя. Прямо там, где в этот момент будет пистолет, поняла?

– Не слышу!

– П-поняла…

– Так-то!

Он ласково погладил рукой её промежность, залез пальцами в щёлочку, в попку… взвесил пистолет на руке. Если бы там не была сточена мушка, использование этого агрегата в роли искусственного члена стало бы сродни средневековой пытке для ведьм – "член Сатаны". Острый крючок мушки разворотил бы всё внутри девушки… а так, по скользкому от спермы и слизи влагалищу, ствол как по маслу вошёл – до самой матки.

Девушка не кричала и не дрожала, она рычала сквозь стиснутые зубы и спазматически содрогалась всем телом, ощущая продвижение внутри себя холодной металлической трубки, но так боялась, что насильник исполнит угрозу и выстрелит, что просто каким-то чудом удерживалась на грани обморока.

Она так и не оторвала рук от стены.

Мужчина присел на корточки.

Он медленно вынимал ствол пистолета из узкой, в ужасе сжавшейся дырочки – и медленно вдвигал его назад, до упора. Снова вытягивал, но не до конца, и снова вдвигал… похоже, острые края всё-таки поранили слизистую, и, когда мужчина, наконец, налюбовался на движения пистолета в теле женщины, вынул ствол и влез в отверстие пальцами, на них остались следы крови.

Девушка тоненько завыла, когда он, переложив пистолет в правую руку, два пальца левой вставил ей в попку.

– Ну-ка, тише! Расслабься!

Но на этот раз уговоры на девушку не действовали. Она продолжала упрямо сжиматься и подвывать.

Разозлившись, насильник сорвал её с дивана, перекинул через колено, выдернул, немного повозившись, ремень из джинсов и принялся яростно хлестать по спине, по бёдрам жертвы… только что белая, нежная-нежная попка окрасилась яркими, местами кровоточащими ссадинами.

– Нет! Нет! Отпусти! Отпусти меня! – кричала девушка, и с каждым её криком, с каждым ударом ремня, мужчина всё ближе подходил к "точке кипения".

Вдоволь насладившись поркой, он связал ремнём руки девушки и снова бросил её на диван:

– Сучка! Ты уже забыла, что я не убью тебя сразу, я буду тебя убивать медленно! Я прострелю тебе колени, потом руки! И после каждого выстрела буду трахать! Трахать так, как я хочу! А если ты хотя бы пикнешь… если ты хотя бы ещё раз скажешь "нет", даже если я на лице твоём замечу это твоё "нет"… о, я придумаю, как сделать твою смерть очень-очень медленной! Медленной и страшной!

Тело девушки, покрытое красными полосами, сотрясаемое крупной дрожью, казалось ему верхом совершенства. Именно об этом он мечтал ещё совсем недавно, и теперь, когда мечта сбывалась на глазах… о, если бы все мечты сбывались так же, как эта!

Он гладил её тело руками. Мягкое, нежное, оно отзывалось на его ласки, преодолевая дрожь боли от прикосновений к ранам.

Он гладил её тело стволом пистолета. Девушка в эти мгновенья замирала, и на лице её появлялось обморочно-отрешённое выражение. Кажется, пару раз она действительно теряла сознание, но больше не кричала, не сопротивлялась. Даже почти сама, с минимальной помощью, приняла снова нужную ему позу – коленями на сиденье, связанными руками – на спинку дивана.

Мужчина погладил её попку. Грубо схватил, с силой сжал, раздвигая ягодицы. Погладил рукой живот, потрепал груди… каменные соски, истекающая влагой дырочка…

– Шлюха… шлюха… ты меня хочешь… я тебя бью, я издеваюсь над тобой, а ты хочешь меня! – шептал он ей, грызя мочки её ушей, выворачивая её лицо, чтобы слизать солёные слёзы.

– Сучка, проститутка…

Девушка судорожно сглатывала слёзы и тихонечко стонала.

Мужчина, смазав анус жертвы её же розоватыми от крови соками, разработал его пальцами и аккуратно, медленно ввёл в него ствол пистолета.

Девушка издала громкий стон. И это не был стон боли или страха!

Воодушевлённый победой, мужчина вогнал ствол на всю глубину, выворачивая рукоятку вверх, и, взявшись за исполосованные ремнём ягодицы, ввёл член до самой матки.

Новый стон страсти, который ни с чем нельзя спутать, разъярил его. Он остервенело трахал свою жертву, а жертва… она получала наслаждение. Она забилась в сладкой судороге оргазма ещё прежде, чем он сам его достиг! А когда он кончил, вдруг сползла с дивана и потянулась трясущимися руками к его члену.

Ей даже в голову не пришло вынимать из себя пистолет.

Она всё так же неумело, но теперь не просто старательно, а со всей страстью, на которую только была способна, принялась облизывать и сосать его член. Получалось, определённо, лучше, чем в первый раз.

– Шлюха!.. – восторженно шептал мужчина. – Какая же ты шлюха! Проститутка!

– Да… да… – шептала в ответ девушка.

Её щёки пылали – от стыда, от страсти, не всё ли равно? Её соски набухли и напряглись, и, когда он дотянулся до них и принялся щипать и выкручивать, с губ девушки срывались стоны страсти и жаркие мольбы:

– Ещё!.. да!.. ещё!..

…хмурое, почти осеннее утро застало жертву и насильника уснувшими на одном диване.

У жертвы прибавилось ссадин от ремня и опыта в минете. У насильника убавилось невоплощённых фантазий – с такой готовностью и страстью отзывалась на любое предложение жертва.

Он так и не спросил её имени, как и она его.

– М-м-м… – застонала она, просыпаясь. – М-м-м! Как же больно! Как же хорошо…

Он помог ей одеться в то, что уцелело, и кое-как скрепить на бёдрах разодранную юбку.

В свете дня он действительно оказался очень даже привлекательным мужчиной.

Да и она, казалось, немного изменилась за ночь. Ведь этой ночью она позволила себе признать свою страстность и получить удовольствие, которого не могли дать её прежние любовники. Которых, похоже, было не так уж и много.

Он проводил её. Не до подъезда, конечно. Возможно, они вовсе шли в другую сторону, а не к ней домой. Но в какой-то момент она вдруг остановилась, порылась в сумочке, выудила клочок бумажки и карандаш.

– Вот. Держи. Захочешь ещё – звони, договоримся о встрече!

Вместо ответа он притянул её к себе, запуская руки и под блузку, и под юбку, не стесняясь редких прохожих, поцеловал в губы.

– Да, это будет темой нашего второго урока – как надо целоваться… беги домой, шлюшка!

– Прячься в логово, маньяк!

На том и расстались. Он посмотрел ей вслед, понимая, что вряд ли найдёт ещё одну такую же ненасытную попку…

…раз в месяц, иногда реже, иногда чаще, в фургончике строителей возле заброшенной стройки ночь напролёт горел свет.