Заброшенный бункер Часть 1

К этой вылазке в лес к западу от первопрестольной мы с Толяном готовились аж с самой зимы. Его «подушка» – Юляха натолкнулась в архиве на интересный рапорток одного младшего лейтенантика о боестолкновении с фрицами в ноябре 1941, в котором обе стороны понесли потери. Но самое интересное, что квадрат леса, где это произошло, был хорошо известен Толяну. Мой кореш проходил срочную службу в ПВО и возил на «козлике» командира дивизиона. «Точка», на которой тянул лямку Толик, была образцово-показательной, что достигалось, не в последнюю очередь тем, как в дивизионе встречали разного рода комиссии. Дело в том, что в нескольких километрах, в лесу, на заброшенной старой позиции у дивизиона была своя «маза» – бункер со всеми удобствами, банькой и прудиком. Туда даже электричество и телефонная связь были проведены… После того, как Толян откинулся на волю, прошло почти пять лет, но тот паря, которому он сдал своего боевого друга – «козлика» остался чалиться на контракт и мой друган легко получил ключи от бункера, попутно разведав, что никаких комиссий и «творческих» вечеров отдыхов у ПВО-шников в ближайшие дни не предвидится. В случае чего, Санёк, так звали заслуженного воина, обещался скинуть СМС-ку на мобилу или прозвониться по армейской «полёвке». В бункере мы решили оборудовать лагерь и дней пять пошарить в лесу, рассчитывая неплохо поживиться.

Мы отправились в путь в воскресенье, планируя спокойно разместиться, а со следующей недели начать работу, надеясь, что в будни мы не напоремся ненароком на придурка-грибника. Места, конечно, глухие, и грибами там не особо разживешься, но лучше от греха подальше…

К месту мы с Толяном добрались уже во второй половине дня. Верный «трезор» – ризеншнауцер Толика с современной на самом деле кликухой «Лузер» бодро трусил по лесной дороге, как вдруг поймал столбняка, застыв в позе легавой и озадаченно втягивая ноздрями воздух. До бункера оставалось каких-то сто метров, которые мы чуть ли не проползли, стараясь шуметь как можно меньше. Поваленная бурей ель сделала наш ключ абсолютно бесполезным, потому что она упала прямо на «колючку», образовав широкий пролом. Сам бункер имел «предбанник», который закрывался просто на засов – доблестные воины всегда привозили всё с собой, от девочек до шашлычных шампуров, и тырить там было особо нечего, а остальные помещения были надёжно закрыты замками, да и там, по правде говоря, особо разжиться было нечем. К тому же, бункер был обнесен забором из колючей проволоки, обвешанной металлическими листами с ярко-красными надписями на желтом фоне, призванными донести до тупого грибника, что за «колючкой» находится объект особой важности и соваться ему туда совершенно незачем.

То, что сейчас в бункере кто-то был, сомневаться не приходилось, но долго ломать голову нам с Толяном не пришлось. Дверь бункера со скрипом отворилась, и из него выпорхнула молоденькая, худощавая, высокая, с прямыми длинными волосами тёлка. Весело пробежав по упавшей ели, девчонка быстренько расстегнула молнию, стянула потрёпанные джинсы и присела. Тугая струя мочи, направленная аккурат в кусты, за которыми мы хоронились, немедленно подвигла нас на активные действия. Не сговариваясь, мы оба подскочили к писающей девке и, не давая ей встать, заткнули ей глотку. По глазам тёлки я понял, что если бы мы выскочили до того как, она точно обделалась бы в штаны. Подняв сучку на ноги, Толян учинил ей допрос. Не знаю, учили ли его допрашивать пленных (я-то сам откосил), но девка и не думала запираться, и тут же рассказала, что её зовут Маша, что в бункере еще три тёлки – её мамахен Елена Александровна, подруга матери Света Иванова со своей двенадцатилетней дочкой Жанкой. И вся эта блядва просто заплутала и опередила нас с Толяном всего-то на какие-то минут сорок.

Понятное дело, что у каждого черного следака есть ксива, да не одна, а несколько – эта для мента, эта для цирика, а эта для лоха-дачника. Ворвавшись в домик, мы первым делом сунули тёлкам под нос красные корочки, в которых было написано, что мы агенты федеральной секретной службы по охране особо важных объектов и велели всем встать к стене. Наш прикид в камуфляже и с полным снаряжением плюс собака не дали глупым гусыням усомниться в правдивости наших слов. Попытки что-то проблеять Толян решительно пресек требованием закрыть хавальники и встать, расставив ноги и убрав руки за голову. Я прогнал им по ушам, что девки попали на сверхсекретный объект, а мы прибыли сюда из-за срабатывания сигнализации. Эти дуры даже не докумекали, что ель рухнула уже как недели две, да и не может дверь в секретный бункер быть не на замке.

Первой для телесного осмотра (вдруг что в своей дырке сныкала, сучка) было велено полностью оголиться Машке. Девка уже стояла минутой раньше перед нами без трусов и потому даже и не думала сопротивляться, быстрехонько скинув майку и джинсы, а затем, чуть промедлив, и лифчик с трусами. Попытка прикрыться была пресечена окриком, и Машка застыла, расставив ноги и подняв руки за голову. Следующей велели раздеваться её мамаше. Дочка была очень похожа на мать, как фигурой, так и лицом, но у матери были, как ни странно, совсем плоские сиськи, в то время как у дочки «плоды» уже были приличные и грозили стать ещё больше – тёлке всего-то было, как оказалось, 14 лет.

Елена Александровна, которую для того, чтобы баба не взбрыкивала, мы звали просто Ленка, тоже не стала выёживаться. У этой самки оказалось очень дорогое и красивое кружевное шёлковое бельишко, которое, впрочем, оказалось на полу рядом с хэбэшными белыми трусами ейной дочки.

Светка поначалу закочевряжилась, дескать, нет у нас прав таких. Среднего роста, пропорционально сложенная шатенка с недлинными чуть вьющимися волосами, выразительными глазами и приятного вида округлыми бедрами пришлась мне весьма по вкусу и, зная слабость Толяна к блондинкам, пусть и крашеным, таким как Ленка, я предвкушал, что славно позабавлюсь с этой девкой.

– Раздевайся дура и поживее! Прав, говоришь, у нас никаких нет? Тут ты, подруга, сильно ошиблась. Вы попали на сверхсекретный объект, на котором испытывают биологическое оружие (во, соврал-то!). Каждый, несанкционированно (слово-то какое мудрёное) попавший сюда, считается инфицированным и подлежит ликвидации.

– Витёк дело говорит, слышь, ты, сука, – добавил Толян. – Никто вас, блядей, отсюда просто так не выпустит. Да мы и в натуре не знаем, кто вы такие, и что здесь делаете. Может вас, дур, используют втёмную ЦРУ или Моссад.

– Ты что, парень, боевиков насмотрелся, какое ЦРУ, какая Моссад? – чуть ли не заорала Светка.

– Да плевать нам на то, кто вы и откуда! У нас два выхода: либо мы вызываем группу спецназа ГРУ, и вас быстренько пакуют и увозят, как говорится, в неизвестном направлении…

– А потом, где-то в середине зимы находят полуразложившиеся трупы в коллекторе, – оптимистично добавил Толик.

– …или мы сами с вами разбираемся, можем по-тихому ножичком по горлышку и зарыть в лесу, чтоб нам не влетело, а то, как пить дать, уволят нас с этой халявы.

– Мальчики, не надо, не убивайте нас, – подала плаксивый голос Ленка.

– Да понтуются барбосы, – с нарочитой дерзостью возразила Иванова.

– Слышь, Витёк, выведи эту тварь за угол и пристрели, чтоб не канителиться, а с остальными биксами мы развлечемся малость.

– Пошли, сучка, – сказал я Светке и грубо потянул её за локоть к двери. – Лузер, сопровождай, – скомандовал я собаке.

Солнце уже начинало садиться, окрашивая верхушки деревьев зловещими кроваво-красными сполохами заката, и Светка заметно занервничала.

– Становись на колени.

– Ты что и вправду собираешься меня расстреливать?

– Нет, что ты, зачем патроны тратить, да и шуму будет… просто шею перережу, – с этими словами я достал свой охотничий нож и схватил девку за волосы, заставляя её встать на колени.

Тут Светку и проняло, она вдруг заголосила и сказала, что всё сделает и будет послушной девочкой. А когда мы вернулись в бункер, я сказал всем тёлкам:

– Слушайте сюда, биксы, если мы порешим хоть одну из вас, то придется мочить и всех остальных, а так…мы не убийцы и не отморозки и, может быть, отпустим вас, всё равно трепаться не станете, иначе с вами без нас разберутся, и тогда точно сыграете в ящик, ребята из конторы шутить не будут.

– Но за это нужно хорошенько вам всем поработать своими отверстиями, свободу нужно заслужить, – добавил Толян. – По глазам твоим вижу, Светка, что ты подумала, что сможешь нас на нары упечь. Так, дура?

– Нет, нет, я даже и не думала такого…

– Нас, конечно, по головке не погладят, если мы вас отпустим, ещё больше геморроя будет, если мы вас сами замочим, но вам будет ещё хуже, нас просто вышибут из конторы на хрен, а вас тогда точно порешат, поняла? Так что, если заявите, то придет к вам зверь, писец называется. Ну, хватит пиздоболить, раздевайся!

Светка весьма изящно избавилась от брюк и рубашки, под которыми были темно-синие в мелкий белый цветочек трусики и черный лифчик. Густо покраснев, как пионерка, Светка выпустила на свободу свои сиськи, оказавшиеся круглой формы с ярко красным соском и тянувшие на второй размер «пиджака», а вот мандища мне её не понравилась – она оказалась густо поросшей темной волоснёй.

Жанка только еще начала формироваться, хотя какие-никакие, но шарики у неё уже появились, и на лобке оказался нежный пушок.

Отворив двери во внутренние помещения, мы включили свет и нагрев киловатток в бане. Всех девок мы посадили на цепи с ошейниками для собак, для чего в предбаннике специально были вделаны в стены крепежи. Тёлки уже не вякали и не сопротивлялись, только жались друг к дружке не столько от вечерней прохлады, сколько от страха.

– Ну чё, биксы, будем вам ума в задние ворота вгонять, чтобы не лазили где не положено, – смеясь, залепил Толян. – Витёк, с какой сучки начнём воспитательный процесс?

Наш выбор пал на Машку, которую разложили кверху попой на широкой банной скамье. И тут только вспомнили, что у нас нет розог, а драть тёлку ремнём Толян не захотел. За розгами отправили Светку, хотя Ленка и выразила вслух сомнение относительно того, вернётся ли её подруга или слиняет. Жить сучка хотела и поняла, что мы в натуре их, блядин, замочим, если одна киксанёт. Но я успокоил Ленку, сказав, что без дочки Светка всё равно никуда не слиняет, да и куда она попрётся голышом на ночь глядя в глухом лесу? А если дёрнет, то Лузер вмиг её найдет, и тогда ей уж точно не поздоровится. Пока Светка ходила за розгами, Толян предложил отыметь Ленку. Сказано-сделано, и мы уложили эту сучку на столешницу.

Ленка без лишних базаров открыла хавальник, и я погрузил ей в рот сначала залупу, а затем и весь ствол, отчего она рыгнула и дёрнулась. Толян воткнул в неё свою палку и сразу вынул, сказав, что так хуй сотрёт. И уже через минуту отвязанная по такому случаю Машка вовсю лизала пизду своей мамке. Распалившись, Толян схватил малолетку и потащил её на широкий диван. Машка пустила слезу, а вставшая со стола Ленка стала умолять Толяна не лишать Машку девственности. Дура! Я правильно понял взгляд другана и, поставив Ленку на колени, заткнул ей рот своей залупой. Но сосала она отвратно, то и дело кося взглядом на диван, где Толян с толком, с чувством, с расстановкой засаживал Ленкиной дочурке. В какой-то момент Машка вскрикнула, а Толян начал двигаться туда-сюда. Хватило его ненадолго, и через пару минут он со стоном под классические вопли: «Только не в меня» спустил на Машку, залив спермой лобок и живот девчонки. Слизать всё мы заставили Ленку.

– Прямо клубника в сметане, – посмеиваясь, говорил Толян. – Ты смотри, Витёк, как Машка-то растащилась, а представь, если мужик её языком приголубит.

Тут, как нельзя кстати, появилась Светка, и я повалил эту самку на диван. Но то ли от лесного холода, то ли от нервов, но баба трахалась плохо, и тогда я решил засадить её дочке Жанке. Надо было видеть эту сучку, когда она цеплялась за мои ноги, упрашивая, как чуть ранее её подружка, чтобы я не трогал дочурку…

Вся трясущаяся от страха Жанка была положена поперёк дивана на живот и Светка сама вылизала девочке очко. А как малышка визжала! Это надо было слышать! Впрочем, я так и не порвал ей очко, Жанка и так долго потом держалась за задницу. Пришлось заставить её делать мне минет. Тут и пригодилась жертвенность мамочки. Обе Ивановы так классно полировали мой член, посасывая одновременно залупу и облизывая яйца, что я вознаградил их обеих струёй спермы. Первая порция попала прямиком в ротик Жанки, а вторая досталась Светке. Всё что я спускал затем, попало им на губёнки, и мама с дочкой самозабвенно целовались, облизывая родственные губы.

Машка визжала как свинья и дёргала задом, пока Толян стегал её небольшую и худенькую задницу розгами, а я почувствовал, как от виляний девки, во время которых она вся выгибалась, выставляя на всеобщее обозрение свою манду, у меня вновь окреп член в штанах. Видимо Толян испытывал те же чувства, потому что, не успев развязать девчонку, он засадил ей по самое не хочу. Машка тихонько ойкнула, видимо, пиздёнка ещё не отошла от дефлорации, но затем было видно, что тёлка и сама тащится к плохо скрываемому удивлению её мамаши. Для того чтобы взрослые бляди не скучали, я велел Ленке и Светке поиграть в розовых фламинго. Толяну же захотелось отпялить Машку в два ствола, против чего я совершенно не возражал. Вагина Машки оказалась жаркой и влажной, так что натереть мозоль на хую я не боялся. Я лежал спиной на доске, а тёлка как заправская проститутка оседлала мой член и с удовольствием на нём скакала. Было видно, что порка только разогрела девку и явно добавила ей огонька. По знаку Толяна я пригнул на себя Машку, уложив тёлку на живот. Её жопка прогнулась и Толян, аккуратно взяв руками за оба поротых полушария, резко всадил член в тугое очко Машки. Девка дёрнулась так, что я чуть не свалился со скамейки, изо всех сил удерживая подругу. Она враз разревелась, но потом, когда член уже вошёл ей в прямую кишку, я получил большое удовольствие, целуя зареванную мордочку, и ощущая, как девка распаляется на глазах от двух хуев в себе. Внезапно Машка так заорала и забилась в конвульсиях, что никто толком сразу и не понял, что тёлка словила оргазм, а когда юная поблядушка буквально сползла с меня, на моём животе осталась лужа от её кончаний. А какие глаза были у Светки и Ленки… Жанка же, напротив, смотрела на всё с нескрываемым интересом.

Светка для порки-сечения была уложена плашмя на спину и крепко привязана к широкой скамье с разведенными в сторону бёдрами и приподнятым с помощью валика тазом. Потеребив розгой её красные соски, я резко, без предупреждения стегнул прямо по сиськам. Как она кричала! А какой кайф сечь вдоль половых губ по самым нежным местечкам. Потеребишь кончиком розги вульвочку, видишь, как тёлка елозит, стараясь вжаться в скамью, отдалиться от тебя, насколько это возможно, как униженно умоляет тебя не делать ей больно… И вот уже сучка визжит от хлесткого прикосновения прута, вздрагивая всем телом, а наискосок слева направо от лобка до паховой складочки через половые губки вспухает очередная алая полоска. А каково ебать самку на глазах у её собственной дочки?! Светкино влагалище напоминало жидкое стекло – гладкое и горячее… Люблю целовать самочек, тем более таких миленьких, и пока Толян не дал Светке в рот «конфетку», с удовольствием это делал. Баба тоже, как и дочка её подруги, распалилась и вовсю шурудила своим языком у меня во рту.

Ленку подвесили за руки и за ноги в позе буквы «Х» спиной параллельно полу и принялись лупить со всей дури по всему телу брючными ремнями. А затем, для смеху, подпалили ей соски и сожгли волосы на лобке. Крику было!..

Жанку я лишил целки сразу после парилки, когда разомлевшие от водки и жара тёлки были уже готовы на всё. Светка обслюнявила пизденку дочке и придерживала свою принцессу, пока я вводил член в пиздёнку девчонке. Жанка ойкнула и замяукала, что ей больно. Рвать малолетке вагину я не хотел, тем более что от этого она могла коньки отбросить, и тогда я завалил Светку. Разгоряченная баней тёлка трахалась совсем по-другому.

Проебались мы с тёлками до трех ночи, а затем их всех посадили на цепь. Доставили мы удовольствие и Лузеру. Пёс явно благоволил к Светке, но ебаться ему пришлось с Ленкой, которая единственная из всех осталась, похоже, недовольной этим обстоятельством.

Никаких планов на завтра у нас не было, только утром устроили соревнование, кто длиньше из баб пустит струю. Проигравшей Ленке Толян нассал в рот…

После завтрака я отвёл в лесок Машку и, постелив на травку покрывало, с толком, с чувством, с расстановкой отпялил девку, пока Толян ебал Светку.

Зачем Ленка стала хвататься за трубку армейского телефона и крутить ручку? Оторванные провода приложили к её половым губам, и Толян всласть накрутился, а Ленка поорала, получая разряд тока за разрядом. Светке провода приложили к соскам. Тёлка умоляла меня не наказывать её таким образом, но мне хотелось посмотреть, как она будет вздрагивать… Посмотрел. Жанке велели зажать провода писькой, а крутить пытались заставить Светку. В итоге Толян чуть не остался без уха. Жанке все же пришлось повизжать, а затем ещё вдобавок, Светка села обритой накануне пиздой в муравейник, а Ленка под страхом порки пососала у Лузера, но настроение у Толяна было испорчено.

Машка с ужасом ожидала своей очереди, когда Толян вспомнил, про горловой секс.

Машку уложили спиной на столешницу, так чтобы шея с головой свисали. Сначала я аккуратно ввёл член в жопку Машке, уложенной на стол, держа её за высоко поднятые и разведенные в стороны ноги, а уж потом Толян всунул ей сначала в рот, а потом в горло свой хуй. Тело Машки дёрнулось, и девка забилась в конвульсиях. Машка билась так сильно, что мой член выскочил. Но Толян продолжал затыкать горло самки своей ялдой. Победный клич Толяна раздался, когда Машка уже обмякла… Мы били тёлку по щекам, дергали за язык и соски, но она лежала бездыханной. Толян придумал подвесить её за ноги и пытался электротоком оживить…

Другие самки «отмокали» в ошейниках и Толян прошел мимо них на воздух. Решение было одно – мочить сучек. Причём Толян предложил сделать это «красиво», а Жанку вообще попробовать на вкус. Мне стало жутко, но Толян был моим лучшим корешем, и у него явно крышку сорвало, к тому же у нас теперь не было выбора.

Ленку мы разложили с раздвинутыми ногами, и, пока Толян обстругивал кол, Светка, бледная от страха, смазывала очко подруги кремом. Нам пришлось помудохаться, прежде чем усадили Ленку на кол. Чтобы баба не орала, в рот ей запихали трусы – её и Светкины. Светка уже поняла, что мы их «мочим» и просила отпустить дочурку. На что Толян сказал, что Жанкой мы пообедаем. Плачущая Светка сама помогла нам сложить поленницу в коптильную яму рядом с колодезным журавлём. На поленницу мы положили лист фанеры и поставили табурет. Связанная Жанка была поставлена на табурет, а на шею ей одели петлю из колготок. Толян сказал тёлочке, что как только ей станет совсем невмоготу стоять, она должна будет спрыгнуть с табуретки. То, что девочка попадёт в яму с раскалёнными угольями, его не волновало. Признаться, мой член встал от мысли, что Жанка должна будет либо поджариться заживо, либо прыгнуть в огонь с петлей. Если бы Жанке не повезло, и шейка не сломалась бы, что было маловероятно – все-таки колготки были эластичными, то девчонка оказалась бы в пылающей яме. Подпалив костерок на глазах рыдающей Светки, мы повели её к поваленной ели. Толян сказал, что он порешил уже двоих, да и огонь под Жанкой тоже развел он, поэтому казнить Светку должен буду я. Зайдя за топором, я повёл Светку в лес. Она всё причитала, что не хочет умирать, и просила не убивать Жанку, которая в это время, наверное, уже начала подрумяниваться.

Светка сама встала на колени и уложила голову на бревно, на которое я набросил покрывало, чтобы не залить кровякой ствол. Поза стоящей на коленях женщины с разведенными в стороны ляжками возбудила меня, смысла сдерживаться не было и я, рукой немного поласкав пизду приговорённой, ввел в Светку свой член. Уже двигаясь в ней, я завязал глаза своей жертве. Сколь долго я ебал эту сладкую самку – не знаю, но мне вовсе не хотелось её казнить, Светка же все больше распалялась и вовсю мне подмахивала. Она что-то там говорила насчёт топора, но я плохо слушал её, пока она вдруг не застонала:

– Руби же мне голову, руби, обезглавь меня… а-ах, я конча-а-а-ю…

Топор поднялся, и я с силой опустил топорище на Светкину шею.

Что произошло дальше, я сразу не понял, потому что отлетел в сторону.

– Ты что, спятил? -орал мне в ухо Толян. – Ты же мог убить её!

Я ни хрена не понимал, а Толян бросился к Светке, которая лежала в отрубе. Лезвие топора вонзилось в дерево в миллиметре от её шейки, но тёлка лишилась сознания от страха.

Руки у Толяна тряслись, пока он пытался привести в чувство мою самку, которая потом шла в бункер чуть волоча ноги. И только увидев свою принцессу живой и здоровой, Светка, что называется, ожила. Толян принялся нести какую-то околесицу, вроде того: «Поиграли, и будя…» И говорить мне, что надо помочь ему снять с кола Ленку.

Но я тоже был не в себе и не сразу допетрил, что снимать мамашу с кола Толяну помогает живая и невредимая Машка.

Только спустя какое-то время Толян признался мне и то, после угроз больше не знать, как его зовут, что и в самом деле хотел кончить тёлок. Их спас случай – Толяну показалось, что в бункере кто-то кашляет. Машка, повешенная вниз головой, отхлебалась спермой и задышала. Даже не обрезав путы, Толян бросился к яме, снял с табурета ревущую от страха и жара Жанку, а затем опрометью бросился к поваленной ели. Страшно даже представить себе, что было бы, если бы он опоздал!

А девок мы вывели на дорогу и отпустили, правда, идти пришлось долго, потому что Ленка шла с трудом, держась обеими руками за порванное очко и проткнутую жопу. А ведь кол мог быть и потоньше, дрова посуше, а сперма гуще…

Перед тем, как отпустить тёлок, мы решили ещё раз напоследок отыметь сучек. Светка, пока оголялась, вся потекла, а затем бесстыдно встала раком. Толян повёл трахать Машку, которая повизгивала: «Только не в рот», но Толян и сам не хотел больше рисковать. По тому, как взвизгнула молоденькая сучка, я понял, что кореш решил ещё раз пробить самочке очко. А вот у меня с ротиком Светки проблем не было, и обкончавшись, она сама взяла в рот мой член, открыла широко рот, уложив кончик языка к нижней губе, одной рукой нежно массируя яйца, второй волнообразно вздрачивая хуй. Люблю смотреть как сперма бьет тугой струёй в рот самке, наполняя его, как она сглатывает, а потом проводить по губам тёлки опадающим хуём, обмазывая губы стекающей спермой…

Светка всё сделала по высшему классу и не забыла отсосать последнюю каплю после того, как облизала губы.

У меня до сих пор в памяти мобилы есть её телефон, но даже по прошествии года я не решаюсь позвонить. Хотя, как мне кажется, она была бы не против ещё раз потрахаться. Да и Жанка стала на год старше, думаю, не будет так повизгивать. А вот Толян стал кришнаитом, всё карму, дурак, исправляет. Лучше бы Машку поёбывал, ведь девка-то была ух какой жаркой, а там, глядишь, повторили бы вояж на базу в той же компании, повеселились бы…