Глава 5. Пир вакханок

18+. Присутствуют детальные описание нетрадиционной женской любви, нецензурные выражения.

- … И кого я сейчас привяжу и отшлепаю?! — В голосе Иванниковой слышались и вожделение, и угроза. — Кому я запретила меня по отчеству называть?! Просто Ирина…

- Ну, прости меня! - неловко улыбнулась Татьяна, переминаясь с ножки на ножку. — Я к тебе хотела вечерком заскочить…

- А я до вечера не дождусь!

Иванникова по-хозяйски нашарила на переборке кнопку аварийного задраивания выхода. И внешний мир, танцующие молодые ребята, божественно красивая старинная песня про любовь, с шипением скрылись за титановыми воротинами рампы. Солнечный свет сменился желтыми огнями внутреннего освещения. В центре внимания осталась только зрелая, жаждущая похоти вакханка* Ирина, пожирающая плотоядным взглядом полуобнаженную юную нимфу Таню.

— Я по тебе соскучилась, Танюша! А ты здесь в таком виде разгуливаешь! Меня поджидаешь?

- Все может быть, Ирочка! — Таня лучистым взглядом с жемчужной улыбкой посмотрела на пятидесятичетырехлетнюю «Ирочку», покрутилась перед ней, как девушка по вызову. — Как я тебе?

- Супер! Я от тебя с ума сойду, плутовка! Иди сюда! Иди быстро к тете Ире!

- Так все-таки тетя Ира?

- Иди сюда, говорю! Иди к тетеньке, девочка, тетенька Ира тебя приласкает!

Татьяна и Ирина Иванникова были любовницами уже месяц, сразу после ее расставания с Джимом. До этого они несколько лет общались, как подруги, а Ирина старалась заботиться о Татьяне, как старшая покровительница оберегает молодую любимицу. Таня в общих чертах знала, кто такая Иванникова и чем она знаменита, но ей, несмотря ни на что, очень нравилась уверенная в себе, умелая, невероятно приветливая и ласковая Ирина Геннадьевна. А могла ли Иванникова вести себя иначе с племянницей, почти что дочерью своей старой возлюбленной? Тем более, что она такая симпатичная…

И вот совсем недавно девушка и женщина перешли черту, максимально сблизившись. Конечно, сторонний обыватель, немного знакомый с предысторией отношений Иванниковой и Стеллы, сделал бы беспощадный вывод, что бесстыжая, беспринципная хищница зверски совратила невинную девушку, дочь сестры своей бывшей любовницы, с самыми черными и грязными целями. Обыватель был бы немало удивлен, узнав, что Татьяна, как минимум, была совсем не против своего соблазнения. Как максимум – она фактически и спровоцировала колеблющуюся Иванникову на грех. И в их отношениях старшая опытная мистресс Ирэн уже не играла доминирующей властной роли. Она, уже стареющая женщина с угасающим темпераментом, все больше и больше подчинялась молодому сладострастному напору новой любовницы.

Иванникова, все еще сильная и любвеобильная, поймала младшую Жю Сет, подхватила ее на руки, закружила, нежно прижала к себе и коснулась губами Таниных молодых губок, приглашая ее к долгому страстному поцелую. Татьяна с удовольствием приняла приглашение, повиснув у Ирины Геннадьевны на шее.

- Сладкий мой цветочек! — прошептала ей на ухо Иванникова, со страстью целуя уже Танину шейку. – Все! Не могу больше! Силы уже не те!

Женщина, выбившись из сил, опустила полуобнаженную Таню на пол, а сама, тяжело дыша, присела на ближайший стул, чтобы отдышаться. Татьяна предложила ей чаю, но Ирина отказалась:

- Нет, нет, спасибо, Танюшка! Я у себя чаю напилась по самое не могу! Туалет, если что, далеко?

- Прямо и направо по проходу, - показала Таня.

- Все, как на старом корабле, - хмыкнула Иванникова, и удалилась.

Когда Ирина вернулась на камбуз, ее ждала еще более живописная картина. Татьяна нашла где-то в завалах одежды красивый гуриассийский платок, накинула его себе на голову, обмотав свободные концы вокруг шейки, зато избавившись от надоевшего лифичка. Сейчас она, в одних трусиках, целомудренно прикрывшая платком волосы, попивала чай, и смущала ошеломленную Ирину своей ослепительной молодой наготой. У Тани была не самая женственная фигура, - все же годы спортивных тренировок способствовали образованию у девушки развитой мускулатуры и почти по-мужски развитых плеч, но Иванниковой нравились как раз такие молодые спортивные девчонки. У бедной старой распутницы даже голова закружилась:

- Слушай, ты что, издеваешься надо мной?! Ты меня прямо здесь своей красотой добить хочешь?! Таня, у меня сейчас сердце из груди выпрыгнет!

- Разденься передо мной, Ира! – почти приказала Татьяна. – Дай мне полюбоваться тобой!

- Это что, приказ? Тань, я тебе не проститутка, давай ты меня все-таки уважать будешь!

- Ир, я просто хочу тебя, - невозмутимо ответила Таня, выставляя перед гостьей блюдо с виноградинами и сливами с кулак размером. – Я человек простой, не люблю жеманничать, кривляться, в девственницу непорочную играть. Я просто тебя честно дразню!

- Ну… это очень хорошо, конечно же… Но, как мне кажется, в юной девочке должна быть какая-то…все-таки скромность, целомудренность… хотя бы остатки… - Великая госпожа распутства Ирина Иванникова сама чувствовала себя неуютно от такой раскованной непосредственности.

Вместо этого Татьяна встала со своего места, продефилировала в направлении своей возрастной подруги, обняла ее и стала гладить по самым нежным местам.

- Я покорю тебя, Ирина! Ты просто вулкан страсти! Я вижу каждую твою клеточку, каждое твое слабое местечко, как они молят об удовольствии!

- Ох, Таня, хватит! Хватит, ведьма ты чертова! Тебя Стелла научила? – стонала Иванникова, чувствуя, как ее затопляет жаркая волна удовольствия. – Ох! Танечка!

Татьяна одной рукой схватила руки Ирины за спиной, а второй нежно гладила ее грудь, нежно касаясь губами губ Иванниковой. Затем Таня сорвала с головы платок и связала руки ошеломленной Ирины Геннадьевны за спиной. Крепко обняла обеими руками зрелую женщину и слилась с ней в долгом зверином поцелуе, срывая с нее халат и осторожно массируя ее грудь через блузку.

- Прекрати! Дай отдышаться! – попыталась вырваться Иванникова. Но Татьяна сунула руку ей под юбку и принялась гладить ее бедра и то, что скрывала нежная ткань трусиков. Иванникова застонала, попыталась освободить руки, но пальцы Тани вновь вызвали у нее приятное жжение внизу живота.

- А-а-а! – Иванникова беспомощно стонала от неземного блаженства, запрокинув голову, и терлась грудью о Танину грудь. Каждое прикосновение Тани причиняло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. – Пощади! Пощади, Танюша! Смилуйся, моя госпожа!

- Как ты меня назвала? – спросила с улыбкой Татьяна, снова нежно целуя жертву в губы, а потом повелительно опуская Ирину на колени.

- Моя госпожа! Моя повелительница! Моя юная принцесса! – шептала задыхающаяся от страсти и удовольствия коленопреклоненная Иванникова, целуя Танины колени.

- Я люблю тебя, Ирочка! Ты такая красивая! Мне очень нравятся зрелые женщины, и ты – самая красивая из них! Поцелуешь меня ТАМ? – Таня присела на кухонный стол, расставила ноги и отодвинула в сторону полосочку трусиков.

- Сколько угодно, моя принцесса! – Связанная коленопреклоненная Ирина с готовностью принялась целовать свою юную принцессу между ног. Таня вздохнула и положила руку на затылок Иванниковой, направляя ее движения.

Самой Иванниковой казалось, что она сходит с ума. Она не думала, что юный ангелочек Танечка окажется такой опытной соблазнительницей. Ирина не представляла, что ее так пленит, так сведет с ума юная красота двдадцатидвухлетней девушки. Она, Госпожа Ирэн, дважды мать (не считая Морока), бывший Член Верховного Совета, ветеран «горячей точки» в свои пятьдесят четыре года, униженно стоит на коленях, как рабыня, перед девчонкой, которая моложе ее зятя, и вылизывает ее влагалище, как портовая шлюха клиентке. И, - ужас, - ей, Иванниковой Ирине Геннадьевне, это нравится!

В свою очередь и Таня задыхалась от страсти и наслаждения, то нежно гладя по голове свою великовозрастную рабыню, то грубо сжимая ее волосы. Ей действительно нравились женщины постарше, она одно время вообще была влюблена в свою покровительницу и наставницу Стеллу Жю Сет, и Иванникова, бывшая любовница ее тети Стеллы была для нее лакомым кусочком. А еще она видела, как старая куртизанка сходит с ума от ее молодой красоты.

- Да! Умничка моя! – Таня остановила Ирину, нагнулась к ней и страстно поцеловала ее в губы, пахнущие грехом. – Я люблю тебя! Поцелуй мне ножку!

- Да, моя госпожа! – Пьяная от страсти Иванникова с жаром стала целовать ноги Тани. – Не мучай меня, Танечка, трахни меня!

- Я тебе нравлюсь? – спросила Таня, глядя в глаза старшей подруги.

- Конечно! Что за вопрос?! Ты же принцесса! – Ирина усердно целовала Танины ножки. – Мне нравится стоять перед тобой на коленях и унижаться перед тобой! Я еще никогда так не текла! - А я тебе нравлюсь, правда?! Я еще не совсем уродина старая?!

- Ты никогда не была уродиной! Ты очаровательна! И я не хочу тебя унижать! Давай я тебя развяжу!

- А я разденусь, как ты и хотела! – Ирина буквально сорвала с себя одежды, обняла Татьяну со спины, обняла ее… Теперь руки Иры владели телом Тани:

- Ой, Ира… Ирочка… Нежнее…

- Расставь ножки, золотце мое, - шепнула ей на ухо Иванникова.

Таня послушно покорилась пальцам Ирины и повернулась спиной к партнерше. Она вытянулась, подняла руки над головой, прижалась спиной к груди Ирины и стонала, пока руки почтенной любовницы ласкали ее молоденькие груди и клитор.

- О-о-о! О-о-о! И-ра!

- Обожаю тебя, моя прелесть! – шептала ей на ухо довольная Иванникова, овладевая юной девушкой.

- И … я …

Татьяна с дикими глазами бросилась Ирине на шею, впилась, как вампир со всей молодой страстью в губы зрелой дамы и буквально потащила ее за руку в свою спальню:

- Растерзаю, тетя Ира! Съем заживо! Изнасилую!

- Да успокойся ты, чокнутая, я же не убегу! — довольно улыбалась Иванникова, видя, как озверела Таня на пол-пути к оргазму. — Таня! Успокойся!

Но Татьяна Жю Сет не хотела успокаиваться. Девушка потащила ее на свою кровать, где они снова слились в сумасшедшем поцелуе, будто сегодня вечером конец света, а еще прическу делать надо. Обезумевших от страсти вакханок объединяло и то, что обеих недавно оставили их мужчины.

Вакханки попробовали и «ножницы», и секс с двусторонним дилдо, и «69», и миссионерскую позу с теми же игрушками. Со страстью звериной Татьяна своим искусным язычком замучила свою почтенную партнершу так, что бедная женщина сорвала горло от крика. Впервые за долгие годы Ирина Иванникова уничженно запросила пощады. А Таня, похоже, не собиралась униматься.

- У меня еще кое-что для тебя есть! Ирочка! Ну... Ирочка, не уходи!

- Подожди, Танюш! — Ирина выставила перед собой руки, сидя на краю кровати. — Не могу больше! Дай передохнуть! Я пить очень хочу, я, похоже, горло сорвала! Я так громко кричала?

- А я не знаю… Я тоже кричала? — Тренированная Татьяна дыхание восстановила быстрее. — Что, сдаешься, Ирочка? Какая же ты красавица, тетя Ирина! Я тебя люблю-люблю-люблю!

- Правда?! — обрадовалась Иванникова, нежно целуя Татьяну. — Я тебя тоже, милая! Танюшенька, любимая, тайм-аут! Я сюда не олимпийские рекорды ставить пришла! «Быстрее-выше-сильнее... »

- Глубже! — хихикнула Таня. — Ты пить хочешь?! Я сейчас принесу. А у меня для тебя еще сюрприз!

- Подожди, говорю! Бешеная! Да, такой поебушкой даже я в молодости не была!

- А тебе понравилось, как я у тебя лизала?!

- Таня, ты смерти моей хочешь?! Замолчи, юная госпожа, пожалей старушку! Еще как понравилось! Я вообще от кунилингуса редко кончаю! Но тебе это удалось сделать!

- Я сейчас! И учти — будет продолжение! — Обнаженная Таня хитро подмигнула, набросила китель на голое тело и ускользнула в проход на камбуз. А измученная Иванникова рухнула на Танину постель, пытаясь восстановить дыхание.

- Да, до своей племянницы Стелке даже в самые лучшие годы далеко! — пробурчала себе под нос Иванникова, усмехаясь. — Мастерство тетушки в надежных руках! И еще хочет?! Интересно, а Стелла к необузданности своей девочки руку не приложила?

Появилась Таня с подносом, на котором стояли две небьющиеся полулитровые кружки ягодного натурального морса. Половину емкости Ирина выглушила зараз. Почувствовав, как в пищевод и желудок вливается холодная кисло-сладкая бодрящая жидкость, Ирина закашлялась и потянулась за сигаретой. Она села на край кровати, опустив босые ноги на пол. Рядом с ней легла довольная, счастливая Жю Сет, обнимающая и целующая Ирину попку и бедра.

- У тебя тут курить можно?! — спросила Ира, уже закуривая.

- Да, вон пепельница… Много ты куришь, Ира, поэтому и темпа не выдерживаешь!

- Поучи-ка мать ****ься! — огрызнулась Иванникова. — Любовь надо вкушать с чувством, как терпкое грузинское или итальянское вино. А не нормы ГТО в постели сдавать! Когда-то и я была спортсменка о-го-го! Мужики подо мной пощады просили! Я и сейчас еще кое-чего могу! Ну, с тобой, молодой олимпийкой, мне, конечно, не сравниться! А тебя мужики смиловаться не просят?

- Мне сегодня бывший звонил, - враз помрачнела Татьяна. — Обижал, оскорблял и потребовал ещи его оставшиеся привезти на Плутон, в Солнечную… Я его вещи в реактор отправила. Нет, ну обидно же! Он теперь мне судом грозит!

- Пусть новой ****е своей своим болтом погрозит! — поддержала Танюшу Иванникова. — Вообще пусть докажет, что это его шмотки! Иди в отказ, да и все!

- Ой! Да было бы там, чем грозить! Гномье копье! У воробья и то больше!

- Вот ты оторва! — рассмеялась Иванникова, попыхивая сигаретой. — Прямо я в молодости!

- Хватит уже курить! — заканючила Татьяна. — Иди к своей маленькой девочке!

- Иду к своей маленькой ненасытной девочке! — Ирина быстро придавила окурок и легла к своей любовнице.

- Ир… - Таня, как маленькая стала кончиком носа теребить соски Иванниковой. — Мы с Севастьяновым опять встречаться надумали.

- Иди ты! — удивилась пожилая врач, обнимая и целуя девушку. — Вы же уже встречались раньше, и потом разбежались?! Ты сама хочешь?

- Я даже не знаю… - Зардевшаяся Таня уткнулась носиком в мягкие полушария старшей подруги. — Он мне нравится… Хотя, конечно, все мужчины сволочи, но… В общем, он меня на свидание позвал в выходные!

- Категорически против! — безапелляционно, в приказном порядке заявила Иванникова, поглаживая Таню по голове. — Я запрещаю! Он тебе не пара!

- Почему? — удивилась Таня, чувствуя себя очень неуютно.

- Потому что тобой мой Морок интересуется! — внезапно рассмеялась Ирина, целуя девушку в лоб. — Поэтому все другие ухажеры идут полем!

- Что, в самом деле?! – удивилась Таня, оторвавшись от груди любовницы. – Ир, ты извини, но я как-то к таким отношениям не готова!

- Как так?! – Иванникова посмотрела на нее с чувством фальшивого недоумения и игриво потрогала ее за носик. – Не твоя ли это теория, что в жизни надо все попробовать?! Морок у меня – парень солидный, молодой, в полном расцвете. Ответь ему, может, сама потом спасибо скажешь!

- ИР, ТЫ СЕЙЧАС СЕРЬЕЗНО?!

- Нет, конечно! Расслабься, дурочка! – Иванникова чмокнула испуганную Таню в нос и стала ненавязчиво скользить указательным пальцем по нежной груди девушки. – Морок у меня кибер приличный! Весь в отца! А Кетцель Петрович, Царствие Небесное, всегда говорил так: «Человек есть человек, машина есть машина! И та машина, которая, используя свое превосходство, тащит человека в постель, достойна, чтоб ее разобрали на запчасти! » Он даже с неодобрением отнесся к тому, что я Шинджу под свое крыло взяла и своими биотоками кормила! Потому что Кетцель Петрович мудрый был! Он хоть и задирал нос свой железный, но о людях тоже заботился и людей берег! Он всех берег! Хоть и железяка, а добрее и душевнее иных органических был! И сын его … и мой, весь в него. Человека никогда не обидит, нежную девушку тем более… Не то, что некоторые…есть… которые мальчишку или девчонку буквально со школьной парты на заклание тащат, как овечку… Есть такие! Ни стыда, ни совести..!

- А если я с ним схожу, ты меня ревновать не будешь? – спросила Таня, потершись, как котенок, носиком о подбородок Иванниковой.

- Буду, конечно! Да ладно, расслабься, Танюшка! В каких случаях девочки друг на друга лезут? Когда нет мальчика, на которого можно лезть! Ну, будет у тебя такой мальчик… Только я так думаю, твоя ультралевацкая половая идеология Севастьянова не устроит.

- Ир, веришь или нет, меня Севастьянов интересует прежде всего, как личность, как человек, - ответила Татьяна. – Потрахаться я и на стороне могу, с любым случайным партнером.

- Со мной, например?! Да я не обижаюсь! Это понятно, что ты молоденькая, живешь в свое удовольствие. Но придет время, когда тебе и семью, и единственного любиимого рядом, и детей захочется, — покровительственным тоном глаголила Иванникова, гладя свою ненаглядную по волосам. —Не торопись, переведи дух… Только же избавилась от одного, и опять в тот же омут ныряешь! А Севастьянов — мужчина видный! Полгорода наших баб по нему текут, да еще и гуриассийки в придачу! Такого королевича еще удержать надо!

- Ну, спасибо тебе! — расстроилась Таня. — Хотя… Я ему сразу сказала, что у нас будут открытые отношения, без ревности и собственничества.

- Дурость это все..! Ваши открытые отношения! — заявила Иванникова. — У мужика должна быть одна баба! А у бабы один мужик! А у них дети! И именно так человек сотворен. Наш человек, по крайней мере… А все остальное — дурь и ****ство! Это хорошо в эти игры играть, когда ты молодая и вольная, как ветер, а будет тебе лет двадцать пять или тридцать — совсем по-другому запоешь, Таня! Плеваться будешь при одном упоминании «открытых отношений»!

- Примерно так же мне мама говорила, … когда еще жива была… - сразу же взгрустнула Татьяна.

Иванникова увидела, как ее юная партнерша поникла, потемнела лицом. Она тут же обняла ее, прижала к себе, накрыла одеялом и с любовью поцеловала в губы и в щеку:

- Ну, правильно мама говорила! Мама плохого не скажет! Видела я твою маму пару раз, эпизодически, когда к Стелле летала на Гуриасс, в тридцать пятом… Но не думала, что она такую большую роль сыграет в твоей жизни, и в жизни всей планеты. Все миры перемешались! Царство Небесное Моане Жю Сет!

- У меня еще биологическая мать есть… - тихо сказала Таня. — Которая от меня отреклась, унизила и … Ненавижу ее!

- Ну, это не дело… Мать, какая бы она не была, все же мать родная! Прости ты ее, все равно ведь не общаетесь…

- НЕ ПРОЩУ! - вдруг взревела Таня. — Извини, Ир, ты просто всего не знаешь! Не хочу говорить… Моя мама — матушка Моане, и точка!

- Ну ладно, ладно… - отступилась Иванникова. — Смотри только глупостей не наделай.

- Ир… Можно я тебе вопрос интимный задам? — Татьяна сжала руку Ирины. — А вас с тетей Стеллой серьезно все было, да? Очень?!

- Да, очень! — покраснела Ирина. — Я в подробности не буду углубляться, ладно? Но у нас была самая настоящая любовь… Хотя я уже сто раз слышала, что это созависимость, что наша с ней любовь, - это любовь жертвы к своей мучительнице… Я не свята! Много я наделала глупостей, много плохих вещей, но как могла, я ее любила на все свои мощности. Я и сейчас ее вспоминаю… Что, ты хочешь спросить, за каким я тогда у нее мужа увела?

- А ты у нее мужа увела?! — У Татьяны глаза на лоб полезли. — Да, она что-то такое говорила… Ее бывший муж, это подполковник Иоффе! Зачем ты так сделала, Ира?! Это очень плохо! У меня все время парней уводили подруги! Еще начиная с Мигеля Кольцова и заканчивая Джимом… Это же высшая форма предательства!

- Тань, давай ты мне еще проповеди почитай! — разозлилась Ирина, нервно рванув одеяло и отворачиваясь. — Дура была! Сука! Довольна?! Я своих грехов не отрицаю, за все, что сделала, за то и расплатилась, бог меня наказал уже! На чужом несчастье счастья не построишь, это я поняла физически, своей жопой буквально!

- Тогда я ей не буду рассказывать, что мы с тобой встречаемся… - сказала Таня. — Боюсь, это ее очень расстроит!

- Ты что, с ума сошла?! — Иванникова быстро обернулась к Татьяне. — Даже не вздумай! Она же меня в открытый космос без скафандра выбросит или дело какое-нибудь на меня организует! Конечно, молчи, и я помалкивать буду! И вообще мне все эти сплетни нахер не нужны! Слушай… А ты не замечала, как изменилась тетя Стелла?

- Ну, изменилась, конечно… - Таня пожала плечами. – Давай покажу!

Девушка показала фотографии и видео, где она запечатлела свою влиятельную тетю с мужем, с детьми, вместе с ней. Иванникова смотрела на эти изображения с тоской, даже вытерла слезинку с глаз и назвала себя конченной кретиничкой. Она до сих пор еще тосковала по своей старой возлюбленной… Но под конец Ирина вдруг потребовала:

- Выключи! Это не она! Это не Стелла! Не мог человек так измениться за несколько лет!

- В смысле? Она всегда такой была! Ну, сейчас, конечно, и важности у нее прибавилось, - все-таки генерал-майор госбезопасности, и набожная стала, прямо, как мама Моане – в церковь ходит каждую неделю! И чтобы какие-то глупости – даже ни-ни!

- Ахуеть! – Ира даже за голову схватилась. – Моя Стелка, моя iklite – генерал! Я с ней разговаривала даже, с полгода назад… Она сказала, что простила меня, но… это была какая-то другая Стелла, не моя… Ты ее сколько знаешь?! Всего ничего? А я ее двадцать лет знаю, мы *** знает сколько в одной постели спали! И я тебе говорю… Мне даже страшно! Будто взяли какого-то чужого человека, или робота, натянули на него кожу Стеллы… и вот этот, ****ь, кадавр просто замещает ее! А где ТА Стелла, настоящая? Что-то Кетцель там нахимичил, когда ее восстанавливал… Ох уж мне этот прогресс ебучий! Что-то страшное со Стеллой случилось…

- Так спроси у Морока! Он же унаследовал всю память товарища Кетцеля! – посоветовала Таня. – И вообще, Ир, ты со мной в постели лежишь, а не с тетей Стеллой! Со мной! Даже обидно становится, как будто ты нас …СРАВНИВАЕШЬ! Тетю с племянницей! Это же не так, Ира?

- Ты совсем дура?! И в мыслях не было! – с абсолютно честными глазами резко ответила Иванникова.

- Это неправда… - обреченным голосом произнесла Татьяна. – Сравниваешь! Ну и что, кто лучше? Видеть тебя не хочу, Ира!

– Нет, это не так! – запричитала Иванникова, испугавшись, что Таня сейчас поссорится с ней. - Мне только ты сейчас интересна!

- СЕЙЧАС?! А завтра?

- Ну, я не так выразилась..! В конце концов, ты же сама говорила про открытые отношения… Ну, не обижайся! Что ты отвернулась?! Ну, Танюша?! Ну, девочка моя сладенькая?! Ну, ласточка моя?! Ну, хочешь, Иванникова перед тобой на колени встанет? Моя юная госпожа! Хочешь, рабыня Ира тебе ножки целовать будет?!

- Хочу! – резко повернулась к ней Таня. – Нет, не хочу, рабыня Ира! Баронесса Тьяне Дуор Моане Стелла Жю Сет тебя по-другому накажет..!

«Господи, такая же ****утая, как и тетка, если не хуже», - пронеслось в голове Иванниковой, когда поняла, как ее будут наказывать…

Спустя 20 минут…

- … Ах! Ах! Сильнее, Танечка, сильнее, сильнее еби, ох, еб твою мать! – уже в полный голос кричала Иванникова. - Развяжи руки! Больно!

- Ничего, потерпишь! Хочешь кончить – терпи! – крикнула на нее Таня, со смачным шлепком наказывая медноволосую пленницу по заднице. – Как ко мне обращаться надо, iklite?!

- Моя госпожа! Моя баронесса!

- А кто ты?!

- Твоя рабыня! Твоя подстилка! Твоя проститутка ****ая! Ох! Да, сильнее… Сильнее! Еби, еби меня еще сильнее! Проткни свою шлюху насквозь! Высеки меня! Ох, ебаная твоя таблетка! – взвыла Иванникова, готовая вот-вот выйти на орбиту без ускорителя. – Я с нее одурела совсем!

От люка каюты открывалась картина, которая так и просилась на полотно великих мастеров порнографии. Молодая девушка агрессивно насиловала свою бедную зрелую любовницу, да так, что от каждого соприкосновения раздавались шлепающие звуки, похожие на хлопки в ладоши. Озверевшая Таня, прикрыв глаза от удовольствия, крепко держала коленопреклоненную Иванникову за бедра, и с редким остервенением насаживала женщину на безремневой страпон, другой конец которого скрывался во влагалище Татьяны. Таким образом, от секса получали удовольствие обе дамы.

Стонущая Иванникова стояла перед ней раком с задранной задницей, упираясь головой в подушку. Спина ее выгнулась, как у кошки, запястья были туго связаны за спиной платком. Глаза Ирины молодая стерва тоже завязала платком, для остроты ощущений. А перед финальным актом Таня уговорила Иру принять одну волшебную таблеточку, которая усиливала наслаждение, обостряя нервные центры на некоторое время. Поэтому, что, что сейчас ощущала Иванникова, было в разы сильнее обычных ощущений. Вот она и выла, и орала благим матом, и была готова ради оргазма терпеть от нее любые унижения и оскорбления.

А на попке Ирины красовалась петлеобразная подпись-резолюция, которую Таня сделала черным маркером. И приказала носить это, как ее символ принадлежности новой госпоже. И Ирина покорно приняла это тредование и униженно, стоя на коленях, поцеловала ее руку с маркером.

Иванникова текла водопадом от того, как с ней обращается юная любовница. Ее ощущения были обострены, каждое прикосновение Тани отзывалось ноющим наслаждением и ожиданием чего-то очень огромного, сладкого, лавинообразного. Женщина ощущала сладкое чувство стыда и сексуального возбуждения, от того, что молодая соплячка делает из нее, почтенной уважаемой дамы на тридцать два года ее старше, свою сексуальную игрушку, и заставляет так унижаться. Иванникова не поняла даже, как молодая Жю Сет обрела такую власть над ней. Вероятно, не обошлось без какого-то колдовства… И ей, Ирине, это нравилось. Она как бы заново открывала для себя новый мир наслаждения, мир Нижней, мир у ног своей повелительницы.

Иванникова сейчас была в полной власти молодой Тани, которая неосознанно делала с ней ровно то же, что и сама Иванникова частенько вытворяла со Стеллой. Зрелая связанная пленница текла сейчас, как неисправный водопроводный насос. Ей было больно от ударов и оскорблений, и дичайше приятно, как ее трахают. Ирина специально, как настоящая мазохистка, усиливала свои болевые ощущения, напрягая скрученные за спиной запястья, измученную спину, крутя задницей и терпеливо перенося шлепки. Было срамно и приятно, что ее, как шлюху, насилует молодая девчонка, и Иванникова ничем не может помешать своей молодой госпоже.

- Да, Ирочка, да, я люблю тебя! – задыхалась от скачки Таня.

- И я тебя, и я тебя..! Да! Сильнее, Таня, еще сильнее! Врежь мне по заднице посильнее!

- ЕБИСЬ ЛУЧШЕ, ****АЯ ШКУРА, ХОЛОПКА СРАНАЯ! – завизжала Татьяна, со всей силы, до красноты шлепая ягодицы Ирины. – ПРОДАМ! НА АУКЦИОНЕ ПРОДАМ ТЕБЯ, РЫЖАЯ СТАРАЯ ****Ь! ШЛЮХА ТЫ ЕБАНАЯ, ****А ПРОСТИТУТСКАЯ! НА БАЗАР ТЕБЯ ГОЛУЮ ПОВЕДУ, В ОШЕЙНИКЕ, НА ЦЕПИ! К СТОЛБУ ПРИКУЮ И ОТХУЯЧУ ПЛЕТКОЙ!

- О, да, Танечка, да, моя госпожа! ДАААААААА, сука, ****а в рот! – даже не заорала, а завыла Иванникова. – Я СЕЙЧАС СДОХНУУУУ! ЗАЕБИСЬ! ЗАЕБИСЬ, СУКА! Как ЖЕ ОХУЕННО, ****СКИЙ ЕБАНА В РОТ!

- Ох, ох, ох! – догнала ее Таня, хватая бедную Ирину за волосы со всей силы! – ****ь, Ира, я кончаю! ДА! ДА! ДА!

Рев, мат и вопли двух сорвавшихся с цепи брошенок, наверное, услышали бы на орбите планеты, если бы рампа корабля была открытой. Счастливые женщины, удовлетворившись, наоравшись, насытившись сладострастием, бессильно повалились друг на друга на мокрые простыни:

- Да! Да! Я люблю тебя, милая Ирочка! Спасибо тебе! – поцеловала свою измученную пленницу счастливая Таня.

- Да! И я люблю тебя, моя принцессочка! – благодарно прошептала ей в ответ Иванникова. – Я кончила, нахуй! Освободи меня, любим…

- Да! Гооол! – раздался в друг в каюте из ниоткуда третий женский возглас с заметным грузинским акцентом. – Ай, маладец, цагол*! Мераби Цулашвили, ме шен миквархар, генацвале*!

От этого неожиданного выкрика бедных Ирину и Татьяну чуть дедушка Кондратий не поцеловал взасос. Тут же источник крика обнаружился... В метре от койки, на которой занимались любовью Жю Сет и Иванникова, из невидимого состояния возникла Лилия Маргалитадзе собственной персоной.

Она была одета в полевые брюки, военные высокие говнодавы, в разгрузку и свою вечную красную футболку с грозовой тучей. Перед глазами киборгессы маячил маленький гала-монитор, и, судя по всему, пока Таня и Ира ублажали друг друга, Маргалитадзе смотрела и порнографию в исполнении живых актеров на расстоянии вытянутой руки, и футбол по галавизору. Похоже, что вторым зрелищем она была увлечена сильнее… Как она сюда попала и сколько уже находится здесь – непонятно, но ни Жю Сет, ни Иванникова даже близко не обнаружили в каюте присутствие третьей личности. Да им и не до того было, если честно…

- Что вы здесь делаете, Лилия Георгиевна?! – в ужасе спросила Таня.

- Я здесь жду, пока вы кончите. Уже минут десять сижу! Думаю, может уже третьей к вам присоединиться, вцухвар гхмертмо*, чтобы быстрее дело пошло! Потом вспомнила, что сегодня как раз футбол показывают! Наши, батумское «Динамо», сегодня с тбилиссцами играют! На их поле! Как раз на конец второго тайма успела. И вот, пока вы тут тараканились, наши на восемьдесят девятой минуте как раз гол забили! Дернули тбилиссцев 1:0 на их поле, три года такого не было! Мераб Цулашвили, бичжо, победный гол забил, в «девятину»! Полечу домой, найду, расцелую, честное слово!

- То есть это, по вашему, нормально, шпионить за людьми и их интимными отношениями?! Вам до такой степени все дозволено?! – возмутилась Иванникова, находясь перед начальством обнаженной, в жалкой позе рабыни на продажу. – Татьяна, освободи меня немедленно! Ну, спасибо тебе, Танюша! Всю жизнь мечтала раком перед начальством постоять!

- А она здесь ни при чем, Ирина Геннадьевна! – заметила Лилия. – Знаете поговорку: «У всех проблем одно начало, сидела женщина, скучала…»? Таня, развяжи ты ее, наконец! Я, конечно, генерал, но мне от советского гражданина такие позы покорности принимать как-то неловко… Никогда не связывай запястья так плотно, если не хочешь, чтобы у пленного некроз тканей начался! Дай сюда, джандаба..! Дилетантка, учи матчасть! Ирина, а вы решили амплуа сменить? Вы же вроде «Верхом» всегда были? Смежную специальность осваиваете, теперь не ВЫ, а ВАС?!

- Я восхищена вашим почти человеческим чувством юмора, но не собираюсь с вами не желаю это обсуждать! Или у вас своей личной жизни не хватает, в чужие окна подглядывать?!

- Ваша реакция понятна и легко объяснима, - ответила Маргалитадзе. – «Ах какая плохая тетя командующая, посмела пройтись по территории и посмотреть, как в рабочее время батальон службу несет! » Ты, Таня, пока в отлете была, рассылку не получала? Новый приказ по батальону за подписью некоей Маргалитадзе 651Х от сего числа: «Об укреплении дисциплины личного состава батальона в служебное время». Вы этот приказ читали? По глазам вижу, что читали, но забыли! А я перемещаюсь по территории батальона и лично проверяю, как исполняется приказ. Аж залюбовалась, как здесь исполняется приказ!

- А с чего это вы приказы издаете, я не поняла, когда командующий батальона Иоффе Дэвид Аркадьевич? – переспросила Иванникова.

- С сегодняшнего утра уже нет, - ответила Маргалитадзе. – С 10 часов утра я назначена ИО командующего батальона, и мне присвоено звание бригадного генерала. А ваш пока действующий муж Дэвид Иоффе назначен начальником штаба.

- Поздравляю… - мрачно сказала Иванникова с лицом приговоренной к смерти. – Вот счастье-то привалило!

- Спасибо… А я вот тут мимо проходила, и смотрю, как бедная «Хилликия» на своих шасси почти что вприсядку пляшет. Землетрясения вроде бы нет, гхмертма ну кнас*, что такое? Кто боевую материальную часть так изнутри шатает в служебное время? Подчеркиваю, товарищ капитан – В СЛУЖЕБНОЕ ВРЕМЯ! Зашла посмотреть, а тут – ти-ту! Трэш, угар и содомия! Картина маслом, художник Жю Каарт, «Госпожа и фаворитка», холст, масло…! У меня муж художник, я с ним тоже знатоком живописи стала… Или по-другому можно: «Пятилетку в четыре года! » Ну что, товарищ капитан, как объясняться будете? И что в рапорте писать?

- Товарищ полковник… то есть, извините, товарищ генерал, я только что с вылета! – попыталась оправдаться Таня. – Просто, решила провести релаксационные мероприятия… Ну, перекусить немного… И вообще, я готовилась к изучению материальной части.

- Кем? – наклонила голову 651Х - Ириной Геннадьевной? Я даже не знаю, приятного аппетита желать тебе или нет… А! Чеми каргад, так это совсем другое дело! Вон, кстати, материальную часть-то подбери, безремневую! Она у тебя под каким инвентарным номером? Какие интересные нам новые боеприпасы завезли! Ну-ка, дай посмотреть… Так, калибр 4,8 миллиметров, длина боевой части 125 миллиметров, общая длина 250 миллиметров… Бронебойный, да, судя по калибру? А уже испытания провели, да, на полигоне? Сколько отстреляли? Как результат, каково проникающее действие? Пробоины можно посмотреть на броне, хотя бы одну?!

- Очень смешно, товарищ генерал! Жжете! – сказала сердитая Иванникова. – Вам пробоину показать? Вам оскорблять людей никто права не давал! Или у вас тут другой работы нет, кроме как отслеживать, кто с кем спит?

- А вам использовать боевую материальную часть и служебное время для своих поебушек никто не давал! – добавила эмоциональности Лилия. – Да нам заняться нечем! Вообще, балду гоняем целыми днями! Вот только я жалею, что Ковун, Царствие Небесное, с Кетцелем тогда, пять лет назад, здесь всех дрючить и по башке бить не начали! Тогда бы может и были бы готовы… Вы что, люди, думаете, что все закончилось?! Мир-дружба-жвачка?! Всех разгромили?! В августе сорок второго тоже так думали, отпуска планировали, на свидания бегали… Добегались! Всем хватило! И я разгильдяйства в служебное время не потерплю! Тем более, в сочетании с моральным разложением! Разгильдяйство и халатность вкупе с моральным разложением, - это пять минут до ****еца! А теперь на нас еще и огромная ответственность еще за уйму гражданских, которые сюда прилетели руины копать, как на курорт! Мы, военные, здесь основа порядка! И госбезопасность! Мы, Татьяна! И если мы тут будем херней страдать, как бы кладбище еще не расширилось! Помнишь, Иванникова, сколько там могилок было на момент вашего увольнения? И сколько стало! И там, Таня, и твоя мама, и мои детки лежат! Мы военные! Мы не имеем права расслабляться, особенно на службе! Мы головой отвечаем за гражданских, которым все, как с гуся вода!

- Простите, товарищ генерал! – повесила голову Таня, прикрываясь одеялом. – Больше не повторится!

- Повторится, Таня! – резко ответила Лилия. – Если бы это один раз был, я бы сюда не пришла! И потом, я надеюсь, все здесь понимают, что значит название «Сталинград»?! Помните, русские люди, что это святое название?! Какой ценой было заплачено за ТОТ Сталинград, и какой за ЭТОТ?! Что на Земле, что на Болхиа оба Сталинграда последней крепостью на пути зла встали! А вы это святое имя в лесбийский бордель превращаете! Не стыдно?! По поводу «релаксирования», кстати… Мы от этого «релаксирования» одного пилота десять лет лечили, теперь ты решила эстафету перехватить? Сейчас не тридцать девятый год! Вот то, чем вы здесь занимались, с первого января считается социально опасным деянием и, - ПОКА, - фиксируется и пресекается в административном порядке штрафом и обязательной постановкой на психиатрический учет. Также – военнослужащие и сотрудники органов исполнительной власти подлежат увольнению из силовых структур либо НЕМЕДЛЕННОМУ направлению на психиатрическое лечение. А занятие ЭТИМ на рабочем месте в рабочее время – это, как минимум, выговор с занесением, как максимум, - увольнение по статье! Тебе, Татьяна, твои капитанские погоны надоели? Извини, Татьяна, при всем к тебе уважении, это трибунал! Я не прикалываюсь! Скорее всего, капитанское звание и форму ты уже сносила!

- Это я виновата, я! – воскликнула Иванникова, инстинктивно, по-матерински, заслоняя опешившую Татьяну грудью, словно от предательского выстрела. – Танька еще девчонка глупая! Я ее соблазнила! Первый и последний раз! Меня судите! Татьяна здесь героиней себя показала! Она детей и раненых вывозила! Она столько пережила, что ****ец! Пощади девчонку, Лиля Георгиевна, будь человеком!

- А ты когда станешь человеком, Иванникова?! – вдруг повысила голос Маргалитадзе, и ее механические глаза засветились голубыми огоньками через искусственные мертвые зрачки. – Ты такая смелая, потому что ты к нашей юрисдикции не относишься! Ты гражданская, и с тебя взятки гладки?! Но у меня один глупый кибернетический вопрос! Ты какого *** полезла на девчонку, которая тебе в дочери годится?! Фактически, на дочь твоей любимой подруги, как ты здесь заявляешь?! Тебе вообще один хуй, кому под юбку лезть?! К тебе мы уже привыкли, горбатого могила исправит! Что, в твоей серии все ****и кончились?! Неужели у тебя ни разу твое человеческое сердце не дернулось?! А представь, что сейчас к твоей Алине какая-нибудь старая мутелиа* в трусы лезет! Или лизать ее заставляет! Что ты на меня уставилась так? Свою дочь жалко, это святое?! А чужую девочку, дочь священницы, не жалко? Да ты ей здесь за место второй матери должна была быть, а ты…! Даже мне, машине, мерзко! Ты бы проверилась на позывы к педофилии, Иванникова, тебя реально лечить пора! Если не судить!

- Ты на себя посмотри, совестливая ты наша, моралистка! – заорала в ответ Иванникова, на глазах которой выступили слезы. – Купила себе мальчишку, которого от матери, небось, оторвала, только что из колыбели не вырвала! «Муж! » Восемнадцать лет и восемьдесят, вот где педофилия в полный рост! Это ты ему второй матерью должна быть, если на то пошло! Хотя ты ему в прабабки годишься! А ты его личным вибратором назначила для своей механической ****ы, живого мальчонку! Он же тебя хозяйкой, госпожой называет! Я была на Гуриасси, знаю, что это означает! Держишь при себе малолетку, как раба личного, а другим еще морали читать осмеливаешься?! Ослабнет твоя власть на него, привыкнет к свободе, и сбежит от тебя к нормальной, человеческой девчонке! Что ты-то себе ровню не завела, киборга, или хотя бы зрелого мужика, жизнь пожившего?! Меня ***сосишь, а какого хуя ты-то на ребенка полезла, боевая платформа ты злоебучая?! И не надо здесь заботливую мамашу включать, я за Таньку сама кому хочешь лицо обглодаю!

- Так, хватит! – вскочила с кровати разгоряченная, взволнованная Татьяна, встав между двумя воинственно настроенными дамами, человеком и машиной. – Товарищ генерал! Заявляю, что Иванникова тут ни при чем! Это я во всем виновата! Что же касается служебного времени, я готова отработать его бесплатно хоть в ночное время, хоть в выходной! И что такое «Сталинград», я помню! Также прошу иметь в виду по тем данным, которые я прислала, что я готова лететь на секретную базу ридданцев хоть завтра! Я сейчас пытаюсь вычислить предполагаемые координаты, даже Земладу запросила. Могу это доказать, она выдала мне предполагаемую точку, но у нас мало вводных. Так что я вас не обманываю, хотя бы полчаса времени после прилета я потратила на дело! А что касается того, с кем я встречаюсь… Простите, товарищ генерал, это мое дело! Ирина Геннадьевна помогала мне в свое время не сойти с ума… Мы с ней хорошие подруги, а административная ответственность вряд ли начинается с одного глупого бабского эксперимента. Землада, появись! Мне нужны результаты расчетов, когда мы пытались определить убежище ридданцев…

- Я здесь! - Перед присутствующими дамами, из которых самыми прилично одетыми была Маргалитадзе, появилась синеволосая Землада. Появилась шикарно – в синих чулках и необычайно сексуальном наряде на голое тело, напоминающем корсаж. – Мне на вечер такое белье надеть, или другого цвета? Это если ты будешь меня активировать до шестого уровня. Кстати, есть полумесячный ночной тариф, там цена вдвое ниже!

- Землада, переоденься быстро! – взвизгнула Таня, ожидая локального Армагеддона прямо сейчас. – Сейчас служебное время, и здесь начальство!

- Чего?! – взревела Иванникова. – Ты еще параллельно с девкой-роботом трахаешься?! А я тут перед ней раком ползаю, свою душу выворачиваю! Я еще понимаю, когда парень параллельно есть, но у тебя еще любовница есть? А я у тебя что, запасной вариант на выходные?!

- Я не робот. Я активное виртуальное приложение! – сообщила Землада. – Таня, а зачем тебе это человеческое существо, произведенное в прошлом веке? Я превосхожу ее по всем параметрам!

- Ах ты, килька крашенная! Да я тебе сейчас всю твою синюю волосню повыдергиваю! – воскликнула Иванникова. – Товарищ генерал! Вот как используют военную технику и возможности Системы! Раскручивайте ее по полной, по всей строгости! Так, я одеваюсь и ухожу, меня больные ждут! И больше ноги моей здесь не будет!

- Ира! Ты все не так поняла! – взмолилась Таня. – Я все объясню!

- Иди ты, баронесса ***ва! Мне больше не пиши и не звони! Извращенка! Нимфоманка малолетняя! Вибратор себе купи!

- А что я не так сделала? – не поняла Землада. – Мы же на ночь собирались? Все-таки черное белье надо было?

- Да отключись ты уже! – воскликнула Татьяна. – Господи, что за день такой сегодня?!

- По наклонной катишься, Татьяна! – властно сказала Лилия. – Беспорядочные половые связи… Деструктивные интимные отношения… Ты совсем что ли одичала? Сегодня же на весь вечер к психотехнику на корректировку! Это приказ! От командования отделением временно отстраняешься до особого приказа! Переходишь под мое личное командование! Света белого видеть не будешь, Жю Сет! Будешь у меня летать, как пепела*, как пчелка, от заката до рассвета, а потом от рассвета до заката, чтобы на всякие глупости времени не оставалось. И хрен тебе, а не внеочередная аттестация! Тебе и «капитана» много! Не наведешь порядок в башке и в нижнем багажном отделении, будешь уволена по статье, шени тракис мовгитхани*! И не дай Бог еще хоть одна жалоба на тебя будет! Вышибу из батальона к херам, не посмотрю, что ты племянница Стеллы! И Стелле сегодня же обо всем сообщу! Пусть прилетит сюда и кнутом тебя выпорет, кхлекала*!

- Товарищ генерал..! – Таня дрожала, как осиновый лист на ветру. – Вы все неправильно поняли… Я не такая!

- Вот когда станешь «не такая», тогда и поговорим! Портрет матери сними лучше! Она не заслужила видеть, как ее дочь на дно опускается, и еще гордится этим! Бедная Моане!

Маргалитадзе ушла, гордо задрав нос, а Таня так и осталась сидеть на койке, завернутая в одеяло, всхлипывать и смотреть в одну точку. Ей было очень стыдно и невыносимо мерзко от себя самой:

- Это неправда! Я не такая, мама! Я обязательно исправлюсь, чтобы ты мной гордилась ОТТУДА! Обязательно!

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Вакханка – в римской мифологии спутница и последовательница бога виноделия Вакха (Бахуса). Так же называли распутных, темпераментных женщин.

Цагол – молодец (груз.)

Ме шен миквархар, генацвале! – Я тебя обожаю, дружище! (груз.)

Вцухвар гхмертмо – Прости, Господи! (груз.)

Гхмертма ну кнас – Не дай Бог (груз.)

Мутелиа – грузинское грубое название женского полового органа.

Пепела – бабочка (грух.)

Шени тракис мовгитхани – еб твою задницу! (груз.)

Клекхала – глупая девушка или женщина, буквально «тупая, как член» (груз.)