Часть первая Настоящее Глава вторая или Моя первая секс учительница

1

Ник, стоя перед массивной дверью, ещё раз прочитал табличку, мимо которой во время учёбы в Нью-Йорке неоднократно проходил мимо. Она гласила: «Частный детектив Уоррен Шейлз». Немного поколебавшись, Ник нажал кнопку звонка. Он ожидал увидеть девушку, с которой разговаривал по телефону, но дверь ему открыла уже достаточно взрослая женщина в строгом брючном костюме лет тридцати пяти. Женщина была худой и высокой и Ник сразу понял, почему она носит брючные костюмы. Платье на ней висело бы, как на вешалке.

- Добрый день, - сказал Ник, - у меня назначена встреча на четырнадцать часов.

- Мистер Маккинли? - улыбнувшись, уточнила женщина и Ник сразу узнал её воркующий голос.

- Да, это я.

- Проходите, пожалуйста, - она посторонилась, пропуская его внутрь помещения, и снова закрыла входную дверь.

Ник оказался в довольно мрачном и плохо освещённом коридоре и остановился.

- Следуйте за мной. - проворковала худая, как жердь, помощница мистера Шейлза и прошла вперёд в самый конец коридора.

Ник молча последовал за ней. Она подошла к одной из нескольких дверей и, открыв её, сообщила хозяину кабинета о прибытии клиента:

- Мистер Ник Маккинли.

Она посторонилась и Ник впервые в жизни вошёл в кабинет частного детектива. В отличие от коридора кабинет был большим, просторным и светлым, а мистер Шейлз, в отличие от своей помощницы, был маленьким и невероятно круглым. Когда он вышел из-за стола навстречу гостю, то Нику показалось, что детектив не идёт, а катится, словно шарик. Помимо совершенно круглого тела, на плечах этого человека покоилась идеально круглая лысая голова, а на большом круглом носу возлежали очки с круглыми линзами. Круглый человек пожал Нику руку и довольно приятным голосом произнёс:

- Проходите, мистер Маккинли, садитесь вот сюда и расскажите мне, какое дело привело вас ко мне.

Нику понравилось, что в голосе Шейлза не было никаких заискивающих или высокомерных ноток, он говорил спокойно, как человек, который разговаривает с равным. Ник сел на предложенный ему стул и немного замялся.

- Признаться, я даже не знаю, с чего начать, - сказал он.

Круглый человек прокатился дальше и сел напротив Ника за большим бюро. Положив руки на этот массивный письменный стол, он неожиданно улыбнулся и сказал:

- Когда не знаете, с чего начать, то начинайте издалека. В этом случае вы неизбежно придёте к сути.

Ник внезапно встрепенулся, словно что-то вспомнив, и сказал:

- Мистер Шейлз, прежде, чем мы начнём, скажите мне, сколько стоят ваши услуги?

Детектив задумчиво посмотрел на гостя.

- Сразу видно, мистер Маккинли, что вы ни разу не были у частного детектива, - заговорил он, - платить вы начнёте только тогда, когда мы подпишем с вами договор, да и то, поначалу это будет всего лишь задаток, а сегодняшняя встреча вам не будет стоить и цента, поскольку за простые беседы я денег не беру. Я беру плату только за выполенный заказ. Так что, успокойтесь и рассказывайте.

Ника эта информация заметно успокоила, потому что он, собственно, этого и хотел — просто поговорить с человеком опытным. Он даже приехал к нему в обычных джинсах и рубашке, словно ехал в гости к своему приятелю.

- Хорошо, я начну издалека, - успокоившись, заговорил Ник, - я студент Высшей юридической школы при Нью-Йоркском университете и хочу стать адвокатом. Желание стать адвокатом появлялось у меня всегда, когда осуждали невиновного. Иногда людей невиновных отправляют на элекрический стул, иногда они находятся в тюрьме по несколько десятков лет. И для меня всё это означает только одно — обвинение было притянуто за уши, или опиралось не на факты, а на вероятность, а адвокат этого не заметил и не выполнил свою работу.

- Я  с вами полностью согласен, молодой человек, - кивнул Шейлз своей круглой головой, - более того, современные адвокаты даже не пытаются уберечь невиновных. У адвоката должны быть только две функции. Первую вы упомянули, она заключается в том, чтобы внимательно следить за обвинением и не позволить осудить невиновного, и вторая функция - в случае, если обвинение оперирует неопровержимыми доказательствами, то адвокат стремится к тому, чтобы подсудимому смягчили наказание. И это всё. А в современном мире, к огромному сожалению, адвокатура извратила своё истинное предназначение, поскольку адвокаты берут большие деньги за то, что спасают от наказания тех, кто этого наказания непременно заслуживает. Это совершенно никуда не годится, поскольку это не что иное, как поощрение безнаказанности, которое ни к чему хорошему не приведёт. Продолжайте.

- Я хочу стать адвокатом не только потому, что хочу уберечь людей невиновных от наказания, - продолжил рассказывать Ник, - помимо этого, я с детства заметил, что у меня хорошо развито логическое мышление. Конечно, я не владею дедуктивным методом Шерлока Холмса, но тем не менее, я очень легко замечаю, когда кто-то приходит к ложным умозаключениям. И мне это нравится.

- То есть, в работе адвоката вам будет доставлять подлинное удовольствие разваливать обвинение, если оно опирается не на факты и не на улики, - уточнил мистер Шейлз.

- Да, совершенно верно, - кивнул головой Ник, - и вот сейчас я подошёл к самой сути.

- Я вас внимательно слушаю, - мистер Круглый Человек даже подался немного вперёд.

- Семь лет назад моя мать развелась с отцом, - снова заговорил Ник, - потому что отец встретил девушку более молодую, чем моя мать. На первый взгляд, эта история абсолютно банальная. Нечто подобное происходит в тысячах семей, и всё же этот разрыв отношений моих родителей совершенно нелогичен.

- Что же вас смущает? - с интересом спросил детектив.

- Меня смущает многое, - ответил Ник, - многие факты мне кажутся странными, но самая большая нестыковка с логикой это скоропостижность их развода.

Детектив молчал, явно желая более подробного объяснения и Ник продолжил.

- Моя мать — идеальная женщина внешне и обладает поистине золотым характером. Работа замечательная и у неё, и у отца. Свой дом. Хороший доход и благополучие. Растят сына. Жизнь складывается более, чем удачно. И вот у отца появляется любовница..., - Ник посмотрел мистеру Шейлзу в глаза и негромко сказал, - мы ведь с вами мужчины и понимаем, что так быстро это не происходит.

- А как это обычно происходит? -  полюбопытствовал детектив.

- Обычно глава семейства начинает втайне встречаться с любовницей, обещает ей бросить семью и уйти к ней, и постоянно кормит её этими обещаниями. Пройдут годы, прежде, чем он решится сломать ту жизнь, которую я вам описал, то есть, идеальную жену, свой дом, доход и благополучие.

- И как же быстро этот разрыв произошёл между вашими родителями?

- Она, то есть, эта любовница отца, появилась внезапно, словно вынырнула из ниоткуда, - Ник помолчал, вспоминая своё детство и заговорил снова, - во всяком случае, достоверно известно, что она не проживала в Ист Хэмптоне, а была приезжей из другого штата.

- Из какого конкретно?

- Этого, к сожалению, ни я, ни моя мать, не знаем.

- Продолжайте.

- Так вот, не прошло и недели после её появления, как отец окончательно ушёл из семьи, а через месяц мать дала ему официальный развод. Это ненормально, то есть, я хочу сказать, это нелогично.

- Что ещё вам кажется странным в этой истории, мистер Маккинли? - спросил Уоррен Шейлз.

- Тот факт, что отец ни разу не приехал повидаться со мной, - ответил Ник. - ни разу не позвонил, ни разу не написал. Он просто исчез.

- А вы сами пытались ему писать или звонить?

- Нет, - ответил Ник, - прежде всего, нужно сказать, что его работа была связана с постоянными командировками, он крайне редко жил дома, так что особой привязанности к отцу у меня не было. А когда я однажды хотел ему позвонить и спросил у матери его номер телефона, она категорично заявила, что именно он нас бросил, значит, пусть он и проявляет инициативу.

- А алименты он платит? Или помогает как-то в финансовом плане?

- Да, и это тоже мне кажется странным, - Ник немного подумал и продолжил, -  и я очень сильно сомневаюсь, что моя мать обязала его это делать.

- Почему вы в этом сомневатесь?

- Потому что я уже два года, как достиг совершеннолетия, -  объяснил Ник, - но он по-прежнему продолжает платить, причём после моего совершеннолетия он стал перечислять деньги прямо мне на банковский счёт. И более того, когда я стал студентом, он снял для меня небольшую студию в Нью-Йорке. Это очень практично, потому что даже сейчас, находясь на каникулах, у меня есть в Нью-Йорке свой угол, за который я не плачу.

- Он оплачивает эту студию прямо её владельцу? - уточнил Шейлз.

- Видимо, да.

- Скорее всего, он будет помогать вам деньгами до тех пор, пока вы не станете адвокатом и не начнёте получать собственную зарплату и гонорары, - заключил детектив и спросил, - вышла ли ваша мать замуж во второй раз?

- Нет. Она по-прежнему одна.

- Если я правильно понял, вы хотите провести это небольшое расследование так, чтобы она об этом не знала?

- Да, конечно, мистер Шейлз, - живо ответил Ник, - лучше, чтобы она не знала о том, что я интересуюсь её прошлым.

- У вас хорошие отношения с матерью?

- Превосходные. Наверное, лучше не бывает.

- Что ещё вам показалось странным, мистер Маккинли? - Уоррен Шейлз достал из ящика тетрадь и начал делать в ней записи.

- Можно добавить тот факт, что мы с матерью совсем непохожи, - Ник пожал плечами и добавил, - такое, естественно, бывает, тем более, если учесть, что я очень похож на отца.

- Знаете ли вы, где конкретно проживает ваш отец?

- Не имею представления, - ответил Ник, - конечно, это не делает мне чести, учитывая его финансовую помощь, но с другой стороны, как мне понимать его гробовое молчание на протяжении стольких лет? Такое впечатление, что он от меня откупился, лишь бы меня не видеть и не слышать.

Уоррен Шейлз нажал кнопку на своём столе и Ник услышал, как в глубине коридора прозвенел звонок. Почти тотчас в кабинет к детективу вошла худая, как жердь, помощница.

- Глория, - обратился к ней детектив, - я хочу выяснить, от кого и откуда поступают деньги на финансовый счёт мистера Маккинли.

Глория повернулась к Нику.

- В каком банке находится  ваш счёт, мистер Маккинли? - осведомилась она.

- Разве банк может предоставить вам такую информацию?   - удивился Ник.

- Помилуйте, мистер Маккинли, - Шейлз развёл руки в стороны и улыбнулся, - разве я проходимец? Я частный детектив, у меня лицензия, я имею такое же право на расследование, как и любой следователь.

- К тому же, - добавила Глория, - свою деятельность мистер Шейлз начал тридцать лет назад. Он хорошо известен во многих учреждениях, как человек, который заслуживает полного доверия.

- Мой счёт находится в Ситибанке, - ответил Ник.

- Я займусь этим сию минуту, - сказала Глория и покинула кабинет.

- Итак, молодой человек, - Шейлз снова скрестил руки на столе, - история разрыва ваших родителей, действительно, немного странная, но в общем, не выходящая за рамки здравого смысла. Вы не будете разочарованы, если выяснится, что всё банально просто и никаких тёмных историй за всем этим не стоит? Ведь за расследование так или иначе придётся заплатить.

- Значит, в данном случае, я заплачу за то, что, наконец, перестану об этом думать.

- Хорошо, - улыбнулся Шейлз, - но я хотел бы кое-что вам сказать, молодой человек. Я бы не стал вам этого говорить, но поскольку вы сообщили мне, что желаете стать адвокатом, который стремится защищать невиновных, и что вашим основным оружием является логика, то я, пожалуй, укажу вам на одно ложное умозаключение, которое вы допустили в своём рассказе.

Ник удивлённо взглянул на детектива, пытаясь понять, о каком ложном умозаключении он говорит.

- Да вы не волнуйтесь, Ник, - улыбнулся Шейлз, - вы ещё очень молоды и пока что являетесь студентом, а я, как только что сообщила Глория, уже матёрый волк, который тридцать лет занимается сыском. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вы допустили это ложное умозаключение.

- Но о чём вы говорите? - удивлённо спросил Ник, - что-то я никак не пойму.

- Сейчас объясню, - Шейлз откинулся на спинку своего вращающегося кресла и, скрестив руки на груди, продолжил, - вы сказали такую фразу - «она, эта любовница отца, вынырнула внезапно, словно появилась из ниоткуда».

- Да, верно, я это говорил.

- Так вот, Ник, - Шейлз снова подался вперёд и положил руки на стол, - она появилась из ниоткуда для вас и для вашей матери. А вот ваш отец, вероятно, её уже знал. Тем более, как вы говорите, его работа была связана с постоянными командировками.

- В таком случае, - резонно заявил Ник, - если он уже был с ней знаком и встречался где-то с ней раньше в своих отъездах, то почему он сразу не ушёл к ней, а ждал, пока она явится в Ист Хэмптон?

- Этот вопрос мы пока оставим открытым и отложим его в сторону, -  ответил Шейлз, - сейчас значение имеет лишь то, что фразу «она появилась из ниоткуда», из вашего рассказа следует удалить, потому что на самом деле мы не знаем, появилась она из ниоткуда или из конкретного места, уже известного вашему отцу.

Ник задумался, а потом тихо произнёс:

- Да, действительно, я об этом не подумал. Это немного меняет дело, но всё равно это нелогично.

- Вы не передумали, Ник?

- Нет-нет, я всё равно хочу разобраться.

- В таком случае, молодой человек, ещё одно уточнение, - Шейлз внимательно посмотрел на своего гостя и продолжил, - вы упомянули о том, что вы с матерью совсем непохожи. Таким образом, если вы хотите провести это расследование только для того, чтобы выяснить, является ли мать вам родной, то есть, биологической матерью, то нет никакой необходимости обращаться ко мне.

- Почему? - не понял Ник.

- Потому что вам достаточно инициировать анализы ДНК и вы получите совершенно точный ответ на свой вопрос.

Детектив пристально смотрел на молодого человека и Ник под его взглядом смутился и растерялся. Он чувствовал себя так, как если бы Уоррен Шейлз открытым текстом сказал, что, мол, я знаю, что ты трахаешь свою мать и теперь хочешь убедиться в том, что она тебе неродная, чтобы жить с ней в официальном браке. Ник буквально сегодня утром думал о том, что мог бы жениться на Луизе, несмотря на разницу в возрасте, если бы она не была его матерью, но думал он об этом совершенно в другом ключе. То есть, если бы она была женщиной посторонней. Например, экономкой или горничной, которая приходит в их дом. Но после двадцати лет жизни с ней, как с родной мамой, он даже никогда не заикнулся бы о каких-то анализах ДНК. Что за бред! Ник путался в мыслях и Шейлз пришёл ему на помощь.

- Я поставлю вопрос иначе, - сказал он и, немного подумав, продолжил, - если бы сейчас выяснилось, что ваша мать НЕ является вам матерью биологической, то это означало бы, что где-то в Америке живёт ваша родная мать. Какие были бы ваши дальнейшие действия?

- Я бы продолжал жить, как и жил, - убеждённо ответил Ник и с уверенностью добавил, - та мать, с которой я живу в одном доме, вскормила меня своей грудью, возила меня на детской коляске, учила меня ходить на лужайке возле ветряной мельницы, купала меня в ванной, помогала советом в трудных ситуациях, учила меня общению с людьми и всегда заботилась обо мне. Нет, мистер Шейлз, никакой другой матери для меня не существует.

- А если она сейчас приведёт в ваш дом другого мужчину, выйдет за него замуж и станет жить с ним? - Шейлз ещё пристальнее посмотрел на своего клиента.

- Ну что ж, - Ник пожал плечами, - я только порадуюсь за неё. Собственно, я этого и хотел, чтобы она устроила свою жизнь. И потом, я сильно сомневаюсь, что она способна влюбиться в какого-нибудь дебила. Если в жизни моей матери появится мужчина, то это будет человек, заслуживающий уважения. Я в этом не сомневаюсь.

- В таком случае, Ник, мне непонятно, с какой целью вы хотите выяснить прошлое своей матери? Зачем вам это нужно?

Молодой человек ненадолго задумался, а затем ответил:

- Прежде всего, мне хотелось бы знать, не обидел ли кто-нибудь её тогда в прошлом, не страдала ли она, ну, и пожалуй, самое главное, - Ник снова немного смутился, - не было ли в её прошлом каких-то преступлений или убийств, связанных с младенцами. То есть, в случае, если моя мать не является мне матерью биологической, то я хотел бы выяснить, чиста ли ей совесть. Это во-первых.

- А во-вторых?

- А во-вторых, мистер Шейлз, - Ник открыто посмотрел в глаза детективу, - есть такое явление, как интеллектуальное удовольствие. Причём, я говорю не о том удовольствии, которое человек получает от прочтения романа в стиле Агаты Кристи, я говорю об удовольствии, которое человек получает от напряжённой работы мозга. Если есть вопрос, на который я не нахожу ответ, то мой мозг просто не даст мне покоя.

- Да, мне это знакомо, - улыбнулся детектив.

Он наклонился и, выдвинув один из ящиков, достал папку с бланками договоров. Взяв один, он сунул папку обратно, и начал неторопливо его заполнять. Когда бланк был почти заполнен, в кабинет снова вошла Глория и сообщила.

- Деньги на счёт Ника Маккинли поступают от мистера Криса Маккинли, проживающего в городе Брэдбери, штат Калифорния. Что-нибудь ещё?

- Пока нет. Спасибо, Глория.

Помощница детектива, не сказав больше ни слова, вышла из кабинета.

- Калифорния? - насторожился Ник, вспомнив о любовнике, который приезжал к Луизе четыре года назад.

Уоррен Шейлз, однако, истолковал возглас Ника, как страх оплачивать большие транспортные расходы, ведь от Нью-Йорка до Лос Анджелеса больше пяти часов полёта на самолёте.

- Да вы не беспокойтесь, Ник, - успокоительно сказал Шейлз, - вам не придётся оплачивать мне дорогу до Лос Анджелеса, потому что я туда не полечу.

- Не понял.

- Много лет назад, - начал рассказывать Шейлз, - я столкнулся с тем, что клиенты зачастую не желают подписывать со мной договоры из-за больших транспортных расходов. И тогда я поступил следующим образом: когда мои дела стали идти очень хорошо, то я, вместо того, чтобы раздувать штат своих помощников, стал искать частных детективов в разных частях Америки, у которых дела шли похуже, и брать их под своё крыло. И сейчас у меня около шести филиалов, один из которых находится в Лос Анджелесе. Город Брэдбери, если не ошибаюсь, совсем рядом, что-то около двадцати миль. Так что, вам повезло. Ник.

Детектив Шейлз придвинул к Нику договор и ручку и добавил:

- Вы оплатите вот эту сумму, - он ткнул пальцем в договор, указывая на цифру, - только если вскроется некая тёмная история. Если ваши подозрения не подтвердятся и окажется, что развод ваших родителей произошёл до смешного банально, то я с вас возьму только половину этой суммы. Сегодня я не возьму с вас даже задаток.

Ник посмотрел на цифру, на которую указывал Шейлз, и понял, что это почти все его скудные сбережения. Если учесть, что львиная доля его сбережений состояла из денег отца, то Ник решил, что жалеть эти деньги не стоит; пусть отец и оплачивает всю правду о своём прошлом.

Ник взял ручку и подписал договор. Уоррен Шейлз тоже поставил свою подпись.

- Что дальше? - спросил Ник.

- Дальше ждите от меня сообщений, - ответил Шейлз и добавил, - если учесть, что вы хотите сохранить в тайне это дело, то я вам не позвоню, а отправлю обычное sms, да ещё и подпишусь просто инициалами, а не полным именем.

- Ну что ж, спасибо, мистер Шейлз.

Ник поднялся и, пожав детективу руку, покинул его кабинет. Глория вышла в коридор, чтобы его проводить. Когда Ник, наконец, покинул агентство частного детектива, Глория закрыла дверь и без приглашения направилась в кабинет шефа. Так было всегда, когда клиент подписывал договор, поскольку Шейлз начинал свою работу со сбора информации. Глория вошла в кабинет и сказала:

- Я слушаю тебя, Уоррен.

Шейлз выкатился из-за стола и, подойдя к Глории, глянул на неё снизу вверх.

- Для начала мне нужна вся известная и доступная информация об отце Ника. - сказал он.

- О Крисе Маккинли?

- Да. В особенности за тот период, когда он жил с семьёй в Ист Хэмптоне. Всё, что найдёшь.

- Что ещё?

- Позвони в Лос Анджелес Кристоферу. Пусть он соберёт всю известную и доступную информацию о второй жене, или может быть просто подруге, Криса Маккинли. Что это за особа? Как зовут? Чем занимается? Всё, что сумеет найти. А я сам займусь информацией о матери Ника. Возможно, позвоню кое-кому в Ист Хэмптон. К счастью, у меня за тридцать лет работы повсюду глаза и уши.

- Дальше.

- Когда Кристофер соберёт сведения об этой даме, пусть отправит эту информацию мне. И только после того, как общая картина будет мне ясна, я дам дальнейшие распоряжения.

Уоррен Шейлз вернулся за письменный стол и убрал в один из ящиков всё ещё лежащий на столе и уже подписанный договор.

- Что-нибудь выпьешь, Уоррен? - тихо спросила Глория, выходя из кабинета.

- Да, - он поднял голову и нежно посмотрел на свою верную помощницу, - принеси мне немного виски, пожалуйста.

Глория улыбнулась и направилась в своё небольшое бюро, которое находилось прямо напротив кабинета шефа. Ей было тридцать восемь лет и свою работу у Шейлза она начала сразу после окончания средней школы. За двадцать лет общения с ним она научилась распознавать его малейшие желания. Обычно по утрам Уоррен Шейлз всегда работал на пределе своих возможностей, а во второй половине дня всё зависело от его настроения. Часто он продолжал в том же духе, но иногда ему требовалось полчаса, чтобы немного расслабиться. Глория интуитивно угадывала эти моменты и спрашивала у него, не желает ли он что-нибудь выпить. Если он просил крепкий кофе без сахара, значит, он намерен продолжать упорно работать. Если же, как сейчас, он просил принести ему виски, даже ещё если его просьба была сказана с теплотой и нежностью, то это означало одно - «Да, Глория, мне необходимо полчасика, чтобы отдохнуть и расслабиться». Глория подошла к шкафу и, взяв из него початую бутылку виски, налила больше половины стакана. Поставив его на свой рабочий стол, она начала, не спеша, раздеваться.

Уоррен Шейлз не был женат. Женщины не желали связывать свою жизнь с толстым коротышкой. Глория, напротив, была замужем за одним из профессоров Манхэттенского университета. Её муж тоже стеснялся свою высокую и худую жену и почти никогда не выводил её в свет. Тем не менее, Глория никогда ему не изменяла, но всё же позволяла Шейлзу иногда гладить её по попе, считая, что он имеет право на небольшие шалости. После трёх лет работы в офисе частного детектива, Глория случайно увидела размеры детородного органа своего шефа и с тех пор включила в список небольших шалостей оральный и анальный секс. Они оба много и самозабвенно работали и не так часто позволяли себе подобные расслабления, но в среднем раз в неделю это у них происходило. Особенно, как это случилось сегодня, перед расследованием нового дела.

Глория разделась догола и, вытащив из ящика тюбик с вазелином, тщательно смазала свою анальную дырочку. Затем одела короткое платье, которое едва прикрывало ей попу, взяла стакан с виски и отправилась в кабинет Шейлза. Войдя в кабинет, Глория поняла, что не ошиблась. Детектив по-прежнему сидел на своём вращающемся кресле, только теперь не лицом к столу, а боком.

Во всём офисе они были одни, поскольку перед уходом на пенсию, Шейлз значительно сократил штат своих сотрудников, но Глория всё же повернула замок и в двери кабинета. Она бесшумно зашла за огромный письменный стол и увидела именно то, что ожидала увидеть. Длинная молния на брюках и пуговицы на ширинке трусов у детектива были расстёгнуты, а поверх брюк возлежал невероятно толстый и длинный член. Глория протянула шефу стакан с виски и опустилась перед ним на колени. Каждый раз, когда она брала в руки этот шедевр природы, её начинала колотить мелкая дрожь от нарастающего возбуждения. Шейлз взял виски в одну руку, а другую положил помощнице на голову. Когда Глория взяла его член в рот, он отпил немного виски, закрыл глаза и начал говорить. Он почти всегда разговаривал в такие моменты и верная Глория не мешала ему и, испытывая удовольствие, сосала член.

- Сколько интриг и грязи о сильных мира сего мы с тобой узнали за эти годы. Правда, Глория?

Глория не ответила, поскольку прекрасно знала, что на вопросы, заданные в моменты интимного отдыха, Шейлз ответа не требовал.

- И я уж было начал убеждаться в том, что этот чёртов мир летит в тартарары, - продолжал он, словно говорил сам с собой. - но вот, оказалось, что нет. Молодые люди, вроде Ника Маккинли, подают надежду на то, что не всё потеряно. Сколько раз за время своей работы мне приходилось наблюдать, как дети, которым родители отдавали всё тепло своей души, забывали о благодарности и бросались искать своих биологических предков, которые их когда-то бросили, как ненужную вещь!

Глория молча сосала уже полностью возбуждёный член и Шейлз, погладив её по голове и отпив немного виски, продолжил говорить.

- И в своей будущей работе парень видит только перспективу защиты невиновных, а не мечтает о миллионах, которые чинуши платят адвокатам за спасение от тюрьмы их ублюдочных и недоразвитых отпрысков.

Глория, держа член обеими руками, начала постанывать. Шейлз, сделав ещё один большой глоток, поставил стакан с виски на стол и произнёс:

- Глория, душа моя, нам пора поменяться местами.

Глория с большим трудом оторвалась от члена и поднялась на ноги. Детектив встал с кресла, уступив ей место. Помощница детектива взобралась на кресло лицом к спинке и закинула на талию подол платья, оголив перед шефом свой зад. Шейлз нажал на небольшую педаль внизу и кресло вместе с Глорией до максимума опустилось вниз. Глория знала, что этого недостаточно и опустила свою попу ещё ниже. Детектив погладил её ягодицы и направил свой огромный член, словно пушку, в её маленькую и тугую дырочку. Глория охнула, закрыла глаза и громко застонала. Шеф двигался яростно и Глория знала, что его надолго не хватит. Но и этого короткого секса ей всегда было достаточно, чтобы испытать оргазм самой.

- Сейчас пошла мода на грудастых и жопастых секретарш, - снова заговорил Шейлз, не прекращая своих яростных движений, - какой идиотизм! Единственая ценность секретарши это её ум. Как же я благодарен судьбе, Глория, что она мне послала такую умную женщину, как ты!

Сегодня, как и всегда, они бурно кончили вместе и Глория ещё с минуту не могла унять дрожь в ногах. Когда спазмы, проходившие по её телу, утихли, она слезла с кресла и, повернувшись, приобняла своего любимого шефа, прижав его к себе.

- Принеси мне ещё немного виски, Глория, - сказал Шейлз, - но сначала приведи себя в порядок.

- Хорошо, Уоррен, - Глория, возвышаясь над шефом, поцеловала его в голову и бесшумно покинула кабинет.

2

Прошло почти две недели с того дня, как Ник посетил частного детектива Уоррена Шейлза. От него по-прежнему не было никаких новостей. Ник с матерью жили душа в душу. В рабочие дни она до вечера отсутствовала дома и Ник либо отдыхал, либо изучал право и уголовный кодекс, либо гулял по городу. Он любил также находить громкие судебные процессы и, просматривая их в интернете, старался выявить явные ошибки, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Пару раз за истекшие две недели он ездил к Биллу. Когда он приехал к нему в первый раз, он решился задать ему тот вопрос, который его мучал. Задать этот вопрос означало признаться в связи со своей матерью, и поэтому Ник долго придумывал, как его получше сформулировать, чтобы Билл его не заподозрил в инцесте. Ник прекрасно понимал, что Билл его не осудит, и всё же испытывал некоторый стыд. В этот раз, когда он приехал в Саутгемптон, они с Биллом отправились погулять по парку и присели на скамью. Ник поднял интересующую его тему, осторожно начав издалека.

- Скажи, Билл, почему догмы и мораль, которые живут в обществе, имеют такое огромное давление на отдельного человека?

- Потому что существует два мощных фактора, - ответил Билл своим густым басом, - время и количество. Не понимаешь, о чём я говорю?

- Нет, - признался Ник.

- Когда тебе с самого твоего рождения вдалбливают в голову некую глупость — это фактор времени, - пояснил Билл, -  а когда её вдалбливают практически все, кто тебя окружает — это фактор количества. Чем больше времени это вдалбливание длится и чем большее количество людей в этом участвует, тем тяжелее от этой глупости избавиться.

Они замолчали и Билл решил показать это на примерах.

- Возьмём, к примеру, нудизм, - пророкотал Билл, - предположим, я нудист, живущий среди ханжей. Я никогда не решусь выйти голым на улицу и даже не признаюсь ханжам, что я нудист. Но внутренне я нисколько от этого не страдаю и не испытываю ни стыда, ни угрызений совести.

- Почему?

- Потому что, когда я приезжаю в место, где собираются нудисты, я вижу десятки и даже сотни незнакомых мне людей, которые так же, как и я, ходят голые. Таким образом, когда я нахожусь среди ханжей, я ЗНАЮ о том, что где-то есть люди, такие же, как я. Их сотни тысяч по всему миру. То есть, фактор количества уже довольно весомый. А фактор времени уже зависит от того, как часто и как долго я бываю среди нудистов. Но пример с нудистами это, так сказать, для разминки, для общего понимания. А вот второй пример будет посложнее.

Когда Билл перешёл ко второму примеру, то он невольно помог Нику, избавив его от формулировки вопроса, который сам Ник никак не мог придумать.

- Для второго примера, - продолжил Билл, - возьмём тех людей, о которых ты спрашивал меня в ресторане, то есть, взрослых близких родственников, которые испытывают друг к другу сильные сексуальные желания и реализуют их. Так вот, несмотря на огромное удовольствие, которое они при этом получают, они страдают, стыдятся, испытывают угрызения совести и прочее. Давай, опираясь на примере с нудистами, посмотрим, почему так происходит.

- Давай, - с неподдельным интересом согласился Ник.

- Итак, что нам показывает фактор времени? - прогудел Билл.

- Полагаю, он равен нулю, - ответил Ник.

- Естественно, - кивнул головой Билл, - потому что до сегодняшнего дня в публичном пространстве никто и никогда не говорит о связях между родственниками в позитивном ключе. Один негатив, который только усиливает давление на сознание людей. Теперь посмотрим, что у нас с фактором количества.

- Тоже ноль.

- Тоже ноль, - согласился Билл, - в результате, эти люди остаются один на один со своей тайной. Поэтому неудивительно, что им приходится выдерживать огромнейшее давление догм и морали современного общества. Кстати, ты ведь будущий адвокат?

- Да, а что?

- Вот исходя из того, о чём мы говорим, скажи мне, что побудило девушку официантку признаться совершенно незнакомым парням, что её трахает дедушка?

Ник задумался и призвал на помощь свою неизменную логику.

- С точки зрения адвоката, - сказал он, - мы на самом деле не знаем, испытывает ли эта девушка угрызения совести или относится к сексу с дедушкой совершенно спокойно.

- Хорошо, - согласился Билл, - предположим, что она этого стыдится. Что же в таком случае побудило её нам об этом рассказать?

- А, я понял, - улыбнулся Ник, - она интуитивно стремится сделать больше фактор количества.

- Безусловно, - произнёс Билл своим густым басом, - её дедушка живёт один, он старый, и ему уже всё равно. А вот она ещё молода и красива; у неё впереди вся жизнь; она постоянно вращается среди людей; и её это беспокоит. Поэтому, как только она услышала мою фразу и поняла, что это НЕ негатив и что, как раз наоборот, я утверждаю, что подобные желания нельзя убивать, она тут же заявила о себе и теперь у неё фактор количества увеличился как минимум до трёх человек.

- Скажи, Билл, - обратился к приятелю Ник, - чтобы ты посоветовал всем родственникам, которые вступили в сексуальную связь, если бы они обратились к тебе за советом?

- Во-первых, - прогудел Билл, - им необходимо осознать, что удовольствие это составляющая счастья. Чем больше удовольствия человек испытывает, тем счастливее его жизнь.

- А во-вторых?

- А во-вторых, я бы довёл до их сведения, что таких людей, как они, на самом деле МИЛЛИОНЫ. Их гораздо больше, чем нудистов. Просто они никогда в этом не признаются.

Ник с минуту раздумывал над его словами, а потом резонно заметил:

- Я думаю, что среди этих миллионов, о которых ты говоришь, большинством являются те, кто втянул в сексуальную связь своих детей подросткового возраста, потому что те дети, которые уже взрослые, как правило, уже имеют право вести половую жизнь и без труда находят себе партнёров среди своих сверстников.

- Возможно, - согласился Билл и, пожав плечами, добавил, - но в таком случае тем родственникам, которые уже взрослые, вообще нет смысла заморачиваться по этому поводу. Они же уже взрослые. Возникло обоюдное сексуальное желание, одели презерватив, выбросили все глупости из головы и получайте удовольствие.

После этого разговора с Биллом Ник заметно успокоился и начал воспринимать свою сексуальную связь с матерью, как воспринимал бы секс с любой другой женщиной, тем более, что в первую неделю после их бурной ночи они спали порознь, каждый в своей комнате. Только к концу рабочей недели, когда их обоюдное сексуальное желание уже достигло апогея, они, прихватив бутылку вина, снова провели в комнате Луизы. В этот раз они выбрали для этого вечер субботы, чтобы Луиза могла отоспаться в предстоящий выходной день. Они провели такую же бурную ночь, наполненную страсти и наслаждения, и Ник, так же, как и в первый раз, бесшумно покинул комнату Луизы около трёх часов утра. Он мог бы остаться спать с ней, но ему этого не хотелось, поскольку пробуждение в одной постели уж очень напоминало бы супружескую пару.

Примерно также прошла и вторая неделя. Луиза целыми днями проводила на работе, Ник неизменно находил себе какое-нибудь занятие, а после позднего ужина, каждый отправлялся спать в свою комнату.

В конце второй недели, в субботу утром Ник почувствовал, что его сексуальное желание стало таким сильным, что он засомневался, что дотерпит до вечера. Он спустился на кухню к завтраку полностью голый с максимально возбуждённым членом и сел на стул возле обеденного стола. Луиза тоже находилась на кухне, но стояла лицом к раковине, споласкивая чашки и блюдца.

- Мама, - обратился к ней Ник, - может присядешь? Ты ведь уже не боишься этой штуковины.

Луиза выключила воду и обернулась. Взглянув на Ника и на его торчащий от возбуждения кол, она, улыбнувшись, сказала:

- На нём презерватива нет.

- Вот дьявол, - чертыхнулся Ник, - я совсем за него забыл, а они в твоей комнате лежат. Давай без него, мам. Я успею вытащить.

Луиза вытерла руки полотенцем и подошла к сыну. Наклонившись, она положила руки ему на плечи и, заглянув ему в глаза, тихо сказала:

- Хорошо, но при условии, что мы остановимся задолго до оргазма. Мы займёмся этим совсем чуть-чуть и тут же прекратим.

- Хорошо-хорошо, - кивнул головой Ник,

Он дрожал от возбуждения и был готов на любые условия. Взяв её за талию, он развернул её к себе спиной. Луиза по-прежнему ходила дома в коротком платье и не носила нижнего белья. Она задрала его подол до самого пояса и, оглянувшись назад, стала медленно опускаться ему на член. Ник, всё ещё держа женщину за талию, вонзил в неё свой кол до самого основания. Луиза охнула и, раздвинув ноги, откинулась на Ника. Подняв руки, она обхватила ими его голову и снова глухо застонала. Он сгрёб ладонями её грудки и женщина, не прекращая постанывать, сама начала двигаться вверх и вниз. Этот половой акт длился не более минуты. Затем Луиза решительно поднялась и сказала:

- Всё. Этого достаточно. Давай пить кофе.

Она одёрнула платье и начала выставлять на стол чашки и блюдца. Ник сидел на месте с подрагивающим от возбуждения членом. Когда Луиза сварила кофе и разлила его по чашкам, возбуждение Ника стало понемногу спадать. Он развернулся к столу, а Луиза села напротив него.

- Такое впечатление, что ты патологически боишься забеременеть, - Ник посмотрел на мать смеющимися глазами.

- Разумеется, мне бы этого не хотелось, - согласилась она, - и уж тем более забеременеть от собственного сына.

- Кстати, - спросил Ник, взяв в руки чашку с кофе, - почему вы с отцом не зачали ещё одного ребёночка? За более, чем тринадцать лет совместной жизни, можно было и четырёх родить. Кто из вас в большей степени не хотел заводить детей?

- Да, наверное, оба не хотели, - ответила Луиза и, поставив чашку на стол продолжила, - мы оба были слишком увлечены своей работой, но, в принципе, твоему отцу было всё равно, а вот я, действительно, беременеть больше не хотела. Тебе этого не объяснить. Меня только женщина понять сможет.

Они помолчали и, Луиза, отпив ещё немного кофе, заговорила снова.

- Секс с презервативом это не только предотвращение беременности, - сказала она, - есть ещё один нюанс. Секс с презервативом не воспринимается, как измена, или что-то плохое.

- Измена кому? - не понял Ник.

- Сейчас объясню, - Луиза улыбнулась и, отхлебнув кофе, отодвинула от себя чашку, - много лет назад я была у клиентки, которая хотела продать свой дом. Это была женщина милая, простая и немного чудаковатая. Я уже не помню причину, но почему-то у нас разговор зашёл о сексе. Она мне рассказала, что, когда её муж отправляется на работу, к ней приходит сосед и её трахает. И вот она говорит: «Когда мы это делаем с презервативом, у меня нет чувства вины. Такое впечатление, что мы с соседом по утрам просто занимаемся гимнастикой. Но если презерватива нет, то мне становится ужасно стыдно от того, что я изменяю мужу». Тогда мне было смешно это слышать, а вот сейчас, мне кажется, я её понимаю. Кстати, добавлю от себя, что вот такое короткое совокупление, какое только что у нас было, тоже воспринимается просто, как гимнастика, даже если без презерватива.

Луиза поднялась и, взяв кофейник, долила ещё кофе себе и Нику и снова села за стол. Когда они покончили с завтраком, Луиза снова поднялась и начала неторопливо убирать посуду в раковину. Ник молча сидел и любовался матерью, которая, действительно, была красивой и изящной в облегающем домашнем платье. Его возбуждение снова достигло максимума и, когда мать подошла к столу и, наклонившись, начала его вытирать, он поднялся, подошёл к ней сзади и негромко сказал:

- Мам, давай ещё минутку.

Ник начал задирать ей подол платья и Луиза, прекратив своё занятие, полулегла на стол. Он снова вошёл в неё, дрожа от возбуждения, и Луиза, так же, как и в первый раз, спустя минуту его легонько оттолкнула.

- Достаточно, - сказала она и продолжила убирать на кухне.

В эту субботу Ник одел на себя только футболку, оставив нижнюю часть тела без одежды. Поскольку они оба были дома, то в течение дня, до наступления вечера, Ник  более десяти раз склонял Луизу на короткий секс. Один раз он вошёл в её спальню, когда она, наклонившись, заправляла постель; один раз застал её врасплох, когда она протирала полы в ванной; один раз сама Луиза проявила инициативу и пришла к нему в комнату, когда он сидел за письменным столом.

В эту же субботу вечером, когда они пришли на кухню и сели за стол, чтобы поужинать, Луиза сказала:

- А ты знаешь, Ник, мне понравилось.

- Что понравилось? - не понял он, беря вилку и принимаясь за еду.

- Вот такой коротенький секс без достижения оргазма, - Луиза тоже принялась за еду и, взглянув на сына, попыталась объяснить свою мысль, - во-первых, моё сексуальное возбуждение весь день находится в интервале от половины до максимума, что на самом деле очень приятно, а во-вторых, я весь день физически чувствую себя намного лучше, словно это возбуждение держит меня в тонусе. Я хочу сказать, что если бы сегодня утром на кухне, когда я села на твою штуковину, мы бы довели дело до оргазма, то я бы не сделала по дому и половины того, что сделала, и скорее всего, после обеда легла бы спать. Оргазм, конечно, доставляет, огромное удовольствие, но он опустошает и тело требует отдыха.

Ник на минуту задумался, а потом кивнул головой.

- Да, - сказал он, - постоянное нахождение в полувозбуждённом или в возбуждённом состоянии очень приятно. С этим я согласен. Но вот по поводу оргазма ничего сказать не могу.

- А Билл тебе ничего не говорил по этому поводу? - полюбопытствовала Луиза.

- Нет, но, возможно потому, что я не спрашивал, - ответил Ник и пояснил, - Билл очень любит разговаривать на тему развития сексуальности, но он никогда не навязывает свои мысли и говорит только на тему, которая интересует собеседника.

Они продолжали молча ужинать, раздумывая на эту тему, и Луиза внезапно сказала:

- Ник, однажды ты мне рассказывал о том, как совершенствуешь своё мастерство оратора. Помнишь? Ты говорил, что смотришь какой-нибудь судебный процесс и как только тебе попадается место, где адвокату следовало бы вмешаться, ты ставишь видео на паузу и вслух говоришь: «Я протестую». А затем, сразу, без подготовки и вслух, пытаешься выразить свои мысли, как можно яснее. Ты мне рассказывал, что поначалу это давалось тебе с огромным трудом. Мысли путались, речь была бессвязной, а потом речь твоя становилась всё более ясной, но ты забывал какой-нибудь аргумент или приводил аргументы не в том порядке.

- Да-да, конечно, помню. И я до сих пор это делаю, - Ник улыбнулся и, взглянув на мать, добавил, - только я не понимаю, к чему ты об этом вспомнила.

Луиза загадочно улыбнулась и сказала:

- Когда ты мне рассказывал о совершенствовании мастерства оратора, ты говорил и кое-что ещё.

- Напомни, пожалуйста, - улыбнулся Ник.

- Ты говорил, что, опираясь на свой опыт, ты абсолютно убёжден, что, когда человек, неважно в какой области, оттачивает своё мастерство, то предела совершенству нет; что с каждым небольшим прогрессом снова появляется что-то, что можно сделать ещё лучше, и ещё лучше, и ещё лучше. Всё новые и новые горизонты открываюся до бесконечности.

- Да, я в этом уверен, - кивнул головой Ник, - но я всё ещё не пойму, к чему ты клонишь.

- Ник, давай пофантазируем, - улыбнулась она и отложила вилку в сторону.

- Давай, - Ник тоже отложил вилку, с интересом глядя на сидящую напротив него женщину.

Луиза ненадолго задумалась и, наконец, не торопясь, заговорила.

- Давай представим, что мы с тобой супружеская пара и вспомним первую ночь, когда мы провели в моей спальне.

- Представил и вспомнил, - улыбнулся Ник.

- Когда, после длительного отсутствия секса в моей жизни, ты стащил меня с постели и насадил на свой член, - продолжила Луиза, - во мне горела такая страсть, что меня не смог бы остановить даже несущийся на меня поезд. Попутно замечу, что люди начинают друг друга ревновать именно по этой причине — они убеждены, что ни с кем другим такой страсти и такого наслаждения они не получат.

- Вполне возможно, - согласился Ник, - и что дальше?

- Когда, в прошлую субботу мы провели с тобой вторую ночь, то она тоже была наполнена страстью, но всё-таки это наслаждение было совсем чуть-чуть, на один микрон меньше. Сейчас после ужина мы поднимемся в мою комнату в третий раз и я убеждена, что эта страсть и наслаждение станут ещё на микрон меньше. Так вот, если предположить, что мы с тобой супруги, то спустя несколько лет единственным удовольствием в постели останется оргазм. Ни ласки, ни прикосновения, ни поцелуи уже не будут приносить такого острого наслаждения, как сейчас. И попутно снова скажу о ревности. То есть, супруги после нескольких лет совместной жизни продолжают друг друга ревновать только потому, что помнят о самых первых бурных ночах, но в реальности в сексе уже стремятся только к оргазму.

Луиза замолчала и, взяв вилку, снова принялась за еду. Ник последовал её примеру и через некоторое время сказал:

- Однажды в университете я слышал, как Билл с кем-то разговаривал на свою излюбленную тему, и я помню, как он несколько раз произнёс словосочетание «механический секс».

Луиза прекратила есть и вскинула глаза на сына.

- Вот, - воскликула она, - точнее не скажешь. После нескольких лет совместной жизни у супружеской пары секс становится тупо механическим.

- И как же это исправить? - спросил Ник, - как сделать так, чтобы эта страсть не угасала?

- А вот теперь, милый мой мальчик, - широко улыбнулась Луиза, - нам на помощь придёт твоя убеждённость, что совершествованию мастерства нет предела.

- Каким же образом она придёт нам на помощь? - с неподдельным интересом спросил Ник.

Луиза доела и, отодвинув от себя пустую тарелку, положила руки на стол.

- Вот смотри, что происходит в семьях, - начала рассказывать она, - сначала угасает страсть и наслаждение, в этом у меня уже сомнения нет. Затем приходит очередь сексуального возбуждения. Оно возникает всё реже и реже. Супруги начинают пробовать новые позы; добавляют в свое меню секс оральный и анальный, если такового у них раньше не было; устраивают во времся секса ролевые игры; и всё это только для того, чтобы усилить сексуальное возбужение. И в конечном итоге, они едут в свингерский клуб, чтобы обменяться партнёрами, потому что друг друга они уже не возбуждают. Причём, обрати внимание, речь о наслаждении от ласк и поцелуев у них уже давно не идёт.

- А как было у вас с отцом? - не удержавшись, спросил Ник.

- Мы с твоим отцом сексом занимались редко из-за его частых командировок, поэтому как минимум с сексуальным возбуждением проблем не было.

- Ну, и что дальше?

- Так вот, наши сегодняшние короткие совокупления привели меня к осознанию того, что оргазм хоть и являтся наивысшей точкой удовольствия, но эта точка финальная. После него исчезает возбуждение, исчезает всё. И тут я вспомнила о твоём совершенствовании. Ведь те несколько секунд перед самым оргазмом, они не менее приятные, чем сам оргазм.

- Ты предлагаешь отказаться от оргазма? - спросил Ник.

- Нет, - Луиза мотнула головой и продолжила, - на сегодняшний день я от оргазма отказаться не смогу. Это уж точно. Тем более с тобой. Но немного притормозить его приход, продлевать максимально это невыразимо приятные предоргазменные секунды, я сделать в состоянии. Если совершенствованию нет предела, значит, с каждым разом это период наслаждения будет всё дольше и дольше.

- И чем же это кончится в результате?

- Я не знаю, - пожала плечами Луиза, - следуя твоей логике, тому, кто будет пробовать это практиковать, будут открываться всё новые и новые горизонты и, вполне возможно, человек начнёт испытывать такое же наслаждение, как и во время оргазма, в течение длительного времени. И если он не перестанет исследовать и совершенствовать, то, возможно, наступит день, когда он начнёт испытывать нечто даже более приятное, чем сам оргазм. Если добавить к этому, что этот исследователь будет постоянно в таком же прекрасном физическом тонусе, как я сегодня целый день, то это просто потрясающая перспектива, которая намного лучше, чем убогое желание хоть как-то возбудиться.

Ник молчал, невольно вспомнив слова Майкла о том, что его, Ника, мать, вероятно, очень умна, если не желает связывать свою жизнь с кем попало. Луиза между тем продолжила.

- Твой приятель Билл, - сказала она, - постоянно твердит людям о развитии сексуальности. Может быть, он именно это имеет в виду? Если в его лексиконе есть фраза «механический секс», значит, есть секс и какой-то другой, гораздо более приятный? Поговори с ним на эту тему, когда поедешь к нему в следующий раз.

- Да, это интересная тема, - согласился Ник и, отодвинув пустую тарелку, спросил, - что будем пить? Чай или кофе?

- Пить мы будем уже вино, - улыбнулась Луиза, - наверху в моей комнате. Время половина девятого вечера.

- Ты хочешь прямо сегодня попробовать притормозить перед оргазмом?

- Да, конечно. Более того, я хочу, чтобы мы пытались это пробовать вместе.

- Тогда нам нужно взять наверх какую-нибудь закуску.

- Зачем? - не поняла Луиза.

- Наш первый бокал мы осушим залпом до дна. И, возможно, следующий, - ответил Ник и пояснил, - вино ударит в голову, а человек немного пьяный, как правило, с бОльшим трудом достигает оргазма, нежели трезвый. Таким образом, нам это опьянение невольно поможет.

Луиза помолчала, а потом сказала, поднимаясь со стула.

- Ник, убери тарелки в раковину, я порежу колбаски и сыра.

- И немного хлеба, - смеясь, добавил Ник, тоже поднимаясь из-за стола, - продолжим ужин наверху.

Бутылка вина, бокалы, три тарелочки с закусками и хлебом не помещались на прикроватной тумбочке, поэтому Ник и Луиза разложили всё это на её письменном столе. Луиза уже накинула на голое тело свой неизменный бежевый пеньюар, Ник к своей футболке добавил спортивные штаны, а в комнате Луизы, как и в первый раз, горела лишь настольная лампа, создавая  интимный полумрак. Ник откупорил вино и налил полные бокалы. Когда они уселись за стол и взяли в руки бокалы с вином, Луиза попросила:

- Ник, давай мы сегодня наш первый контакт совершим тем же способом, как и в первый раз. Я лягу поперёк постели, а ты стащишь меня на себя.

- Тебе эта позиция сильно понравилась? - улыбнулся Ник.

- Я тебе уже говорила, что в первый раз я бы остановиться не смогла. Следовательно, сейчас мне намного легче будет заметить, сумею ли я хоть немного притормозить, - объяснила она.

- Хорошо, - сказал Ник и поднял свой бокал, - ну что, до дна?

- Давай, - улыбнулась Луиза и, подняв бокал, медленно осушила его до дна.

Ник тоже выпил всё до последней капли и, поставив бокал на стол, начал закусывать колбасой и сыром. Луиза тоже немного перекусила.

- Ещё выпьем?   - спросил Ник.

- Нет-нет-нет, - запротестовала Луиза, - пока достаточно. У меня уже шумит в голове и нарастает возбуждение. Идём.

Она поднялась из-за стола и, слегка покачиваясь, направилась к своей постели. Ник последовал за ней и остановился у края, ожидая, пока Луиза ляжет. Она сбросила с себя пеньюар и взглянула на Ника.

- Раздевайся, - улыбнулась она, слегка захмелев.

Ник снял футболку и спортивые штаны и повесил их на спинку стула.

- Ну, что же ты ждёшь? - смеясь, спросил он, -  ложишь. Видишь, я уже готов.

Луиза окинула взглядом его тело и возбуждённый член и тихо сказала:

- Подожди, милый.

Она опустилась перед ним на колени и взяла его член в рот. Ник какое-то время смотрел сверху на обнажённую женщину, которая сосала ему член, а затем тихо выдохнул:

- Всё, мама, ложись. Я тоже не железный.

Луиза отстранилась и легла поперёк поперёк постели, свесив ноги на пол. Ник постоял с минуту, любуясь этим зрелищем, а потом, вынув из упаковки презерватив, сел перед ней, подогнув под себя ноги. Одев презерватив, он слегка развёл её ноги в стороны и приник лицом к её влажному от желания лону.

- Ник, - обратилась к нему Луиза, лёжа на постели с закрытыми глазами, - от куннилингуса я тоже могу кончить. Так что, не увлекайся, пожалуйста.

Ник ничего не ответил, продолжая целовать её промежность. В конце концов, она положила свою ладонь ему на голову и легонько оттолкнула.

- Хватит, Ник, у меня уже острое желание поэкспериментировать.

Ник, сидя на полу, выпрямился и, согнув её ноги в коленях, потянул на себя. В этот раз Луиза уже знала, куда он её тащит и задрожала от нахлынувшего возбуждения. Ник не стал входить в неё, как ураган, а позволил ей самой опуститься на его возбуждённый кол. Промежность Луизы была натурально мокрой. Она широко развела ноги и сама стала садиться на его член, оставаясь лежать спиной на постели. Когда он вошёл в неё до самого основания. Луиза громко застонала и сжала ладонями простыню.

- О-ох, как же хорошо, - шептала она, начиная совершать движения нижней частью своего тела.

Ник, сидя на полу, целовал её живот и сжимал ладонями её грудки. Возбуждение стало охватывать Луизу всё сильнее и она стала невольно наращивать темп. Её стоны стали раздаваться всё громче и громче. Минут через пять Ник начал чувствовать приближение оргазма и похлопал женщину по плечу.

- Давай, притормаживай,   - негромко сказал он.

Луиза перестала двигаться и замерла. Член Ника подрагивал в её лоне от мощнейшего возбуждения, но оргазм, замерев, словно путник перед закрытой дверью, отступил назад. Ноги Луизы мелко дрожали, дыхание было прерывистым.

- Удержалась? - спросил у неё Ник.

- Да, - тихо ответила она и, немного передохнув, сказала, - продолжаем.

Луиза снова начала двигаться и Ник, положив ей руки на талию, стал двигаться вместе с ней. В этот раз оргазм не торопился и Луиза испытывала невыразимое блаженство, поскольку сексуальное возбуждение у них обоих было максимальным. Они остановились у самой грани оргазма во второй раз. И в третий. И только, когда оргазм стал подступать в четвёртый раз, Луиза сдержаться уже не могла. Она с огромным удовольствием отметила, что этот четвёртый оргазм был в несколько раз мощнее и приятнее, чем тот самый первый, который она испытала в этом же положении две недели назад.

- Ник, это просто фантастика, - сказала она, после того, как почти минуту кричала от удовольствия и сотрясалась всем телом от проходящих по нему судорог.

Ник, так же, как и в первый вечер, не стал выходить из неё, а поднялся вместе с ней и, положив её на постель, лёг на неё сверху. Она обхватила его шею руками и стала неистово целовать его в губы.

- Я люблю тебя, мальчик мой, - шептали её губы, - как же сильно я люблю тебя.

Эта ночь не была похожа ни на одну предыдущую. При каждом совокуплении они оттягивали момент оргазма, как можно дольше, и каждый раз оргазм был похож на лавину наслаждения, которая накрывает их обоих. Луиза оказалась права. Те минуты, которые предшествовали оргазму и которые они максимально продлевали были фантастически приятными. Ник тоже оказался прав. Хмельное вино помогало им. После каждого оргазма они садились за стол, выпивали залпом по полному бокалу, слегка закусывали и продолжали свой безудержный секс.

В воскресенье в течение дня Луиза и Ник продолжили свои короткие минутные совокупления. И даже в понедельник утром перед уходом на работу, Луиза, умывшись в ванной, зашла в комнату Ника полностью голой, легла на него сверху, с минуту подвигалась на его возбуждённом члене и только потом пошла одеваться и собираться на работу.

Пока мать находилась на работе, Ник съездил к Биллу во второй раз и рассказал ему о своём опыте, умолчав лишь о том, кто была его партнёрша по сексу.

- Это замечательно, - пророкотал Билл, - именно в этом направлении и нужно развивать свою сексуальность. Только не стоит забывать одну существенную деталь — желательно, чтобы твоя партнёрша тоже была заинтересована в развитии своей сексуальности.

- Это так важно? - спросил Ник.

- Конечно, - убеждённо прогудел Билл, - обычная девушка тоже может останавливаться на грани оргазма вместе с тобой, но стоит тебе испытать такое же страстное сексуальное желание к другой, и она тут же начнёт тебя ревновать, устраивать сцены, истерить, и ты будешь вынужден либо с ней расстаться, либо поставть крест на развитии своей сексуальности.

Ник молчал и Билл, видя, что приятель его не совсем понимает, заговорил снова.

- Ник, - сказал он своим густым басом, - помнишь, ты спрашивал меня о давлении догм и морали на сознание человека? Так вот, все люди, которые тебя окружают, росли в этом обществе ханжей и, следовательно, их сексуальные желания нереализованы, то есть, их головы забиты фантазиями о сексе. Поэтому развивать свою сексуальность только с одной девушкой ты сможешь только в том случае, если и ты, и она, в сексе перебровали уже всё; если и ты, и она, поменяли сотню партнёров, испробовали все формы секса и в сексе для вас не осталось тайн. Вот с такой партнёршей ты можешь уже реально к чему-то стремиться.

- Ну, а как же любовь? - не понял Ник, - если во время секса такая страсть, что она шепчет «Я люблю тебя».

Билл, к удивлению Ника, громко расхохотался, а потом убеждённо сказал:

- Так она шепчет «Я тебя люблю» не потому, что тебя любит, а потому что испытывает к тебе страстное сексуальное желание. Если только это её желание к тебе станет слабее, но станет таким же страстным к кому-то другому, она и этому другому будет шептать «Я тебя люблю». Те страстные сексуальные желания, о которых я постоянно рассказываю, это и есть ростки любви, и остановятся они на одном человеке только тогда, когда большая часть этих страстных желаний будет реализована. Ты, или твоя девушка, мечтаете о великой любви, которую воспевают в романах? В таком случае, реализуйте все свои фантазии; изведайте в сексе всё; получите сексуальные опыт с сотней других; и вот тогда наступит момент, когда вам другие уже будут неинтересны в сексуальном плане и только тогда вы сможете говорить о той любви, которую воспевают в романах.

Ник немного помолчал, а потом вдруг вспомил, почему он, собственно, хотел поговорить со своим приятелем.

- Хорошо, Билл, - сказал он, - возьмём для примера девушку и парня, которые реализуют свои сексуальные желания и попутно практикуют остановку на грани оргазма, с каждым разом всё больше и больше продлевая половой акт. К чему в конечном итоге приведёт вот эта остановка на грани оргазма?

- Она приведёт к тому, что эти невыразимо приятные секунды, предшествующие оргазму, станут превращаться в минуты, а затем, они станут настолько приятными, что на фоне этого наслаждения померкнет даже оргазм.

- То есть, в конечном итоге они придут к тому, что откажутся от оргазма совсем?

- Да. И даже более того, они научатся испытывать это наслаждение, или я бы сказал, блаженство, даже в те моменты, когда они сексом не занимаются. То есть, в обычной повседневной жизни. Конечно, при условии, что они откажутся и от негативных эмоций. Но это уже совсем другая история.

Вечером этого же дня, незолго до того, как Луиза вернулась с работы, Ник получил долгожданное сообщение от частного детектива Уоррена Шейлза. Оно гласило: «Назначаю вам встречу завтра, во вторник, в четырнадцать часов дня. Подтвердите своё согласие ответным сообщением. У. Ш. » И ни единого намёка на то, была ли в прошлом его матери какая-либо тёмная история или нет.   Поскольку Шейлз выбрал для Ника тоже самое время, на четырнадцать часов, то Ник тут же написал в ответ: «Подтверждаю. Завтра буду у вас. С уважением Ник Маккинли».

3

Худая и высокая Глория открыла входную дверь и улыбнулась.

- Проходите, мистер Маккинли, вас уже ждут.

В этот раз Ник приехал в костюме, предварительно положив в карман пиджака  свою чековую книжку. В одной руке он держал дипломат, который взял с собой для документов, если детектив ему их предоставит. Как и в первый его визит, Глория проводила его в кабинет частного детектива и тут же удалилась. Шейлз вышел из-за стола и Ник обратил внимание, что широкой радушной улыбки на лице детектива не было. Лишь складка озабоченности пролегла между бровей. Ник сел на предложенный стул, внимательно глядя на Шейлза, который, прокатившись пару раз по комнате, уселся, наконец, за своё огромное бюро, скрестив руки на столе.

- Итак, мистер Маккинли, - заговорил детектив, - тёмная история в жизни вашей матери, вне всякого сомнения, имела место. Но я на сегодняшний день не могу с вас требовать ни единого цента, поскольку я не нашёл ни одного документа. Точнее, нашёл всего лишь один, да и тот фальшивый. Вы имеете представление о работе частного детектива?

- Нет, - признался Ник.

- Дело в том, что частному детективу намного сложнее работать, чем обычному следователю.

- Почему? - не понял Ник.

Шейлз впервые с начала этого визита широко улыбнулся и начал объяснять.

- Представьте себе, Ник, что ко мне приходит некий ревнивый муж и говорит, что подозревает свою жену в измене. Скажите мне, разве я могу, взяв удостоверение детектива, вызвать её на беседу и прямо спрашивать её, изменяет она мужу или нет?

Ник усмехнулся и ответил:

- Если она действительно неверна своему суженому, то в этом случае правды от неё вы не услышите.

- Совершенно верно, - согласился Шейлз, - следовательно, мне нужно это выяснить не прямыми вопросами, а так, чтобы она даже не заметила, что за ней следят, и чтобы даже не догадывалась, что я частный детектив, которого нанял её муж.

- Это понятно, - кивнул головой Ник.

- Но с другой стороны, - продолжил Шейлз, - если я своему клиенту на словах расскажу, что достоверно знаю, что жена ему изменяет, то он мне не заплатит.

- Почему? - снова не понял Ник.

- Потому что он потребует некий документ, как доказательство моих слов. Это может быть тайком сделанное фото её измены, либо видеозапись её соития с любовником, либо аудиозапись её разговора.

- Да-да, я понял.

- То есть, с одной стороны, я не могу вызывать людей на допросы, как обычный сдедователь, потому что, как вы изволили заметить, правды я не услышу, а с другой стороны, чтобы получить с клиента деньги, мне нужно предоставить какие-то документы. Именно поэтому услуги детектива стоят дорого.

- Но вы же сказали, что отыскали какой-то документ?

- Да, отыскал, - кивнул Шейлз своей круглой головой, - но во-первых, он фальшивый. Это совершенно точно. А во-вторых, без предварительного рассказа, этот документ вам совершенно ничего не объяснит, тем более, что в нем фигурирует имя и фамилия, которые вам неизвестны.

- Но в таком случае, - с лёгким удивлением спросил Ник, - почему вы так уверены, что тёмная история в прошлом моих родителей была?

- Потому что именно фальшивость этого документа порождает массу вопросов и указыват на то, что двадцать лет назад в истории ваших родителей происходило нечто невероятно загадочное и интересное.

- Ничего не понимаю, - признался Ник.

Детектив Шейлз поёрзал на стуле и уселся поудобнее.

- Предлагаю вам три варианта, - сказал он, -  первый заключается в том, что вы отказываетесь от дальнейших поисков, мотивируя это тем, что нет никаких доказательств, а есть только догадки. В этом случае мы пожимаем друг другу руки и вы отправляетесь домой. Второй вариант - вы хотите, чтобы я продолжил, но это расследование займёт огромное количество времени, что для вас, во-первых, будет очень дорого стоить, а во-вторых, учитывая, что я полностью обеспечил свою старость и скоро уйду на покой, то такие длительные расследования мне самому уже ни к чему. Но есть ещё третий вариант и я его вам настоятельно рекомендую. Во всяком случае, я бы на вашем месте выбрал именно его.

- Какой? - с интересом спросил Ник.

Круглый человек посмотрел на Ника сквозь круглые линзы своих очков и продолжил:

- Во время своего первого визита вы рассказывали мне, что хотите стать адвокатом ещё и потому, что дружите с логикой, и что вам доставило бы немалое удовольствие разваливать обвинение, которое опирается не на факты, а на вероятность.

- Да, и что?

- Если следователь начал опираться на вероятность, то что это означает в первую очередь? - спросил Шейлз.

- Это означает, что следствие пошло по ложному пути.

- Верно, - кивнул головой детектив, - поэтому если вы легко замечаете такие проколы в обвинении, следовательно, если бы вы сами были следователем, вы бы сразу это заметили и по ложному пути бы не пошли.

- Согласен.

- Так вот, - закончил Шейлз свою мысль, - третий вариант, который, кстати, вам не будет стоить и цента, заключается в том, что я расскажу вам всё, что я раскопал, покажу и отдам вам этот фальшивый документ, поделюсь с вами своими соображениями, а затем вы сами, в течение своей жизни, будете потихоньку это расследовать, никуда не торопясь и избегая ошибок. Это придаст вашей жизни некоторую изюминку, станет интереснее жить и даст вам возможность попрактиковаться и укрепить своё логичесое мышление.

- О, - улыбнулся Ник, - это действительно интересный вариант. Я согласен.

- Я в этом не сомневался, - убеждённо сказал Шейлз и неожиданно спросил, -

скажите мне, Ник, знаете ли вы что-нибудь о своём отце, за исключением того, что он часто бывал в командировках?

- Нет, - признался Ник.

- Знаете ли вы что-нибудь о своей матери, за исключеним того, что она работает в сфере недвижимости?

- Да, в общем-то, тоже нет.

- Так вот, молодой человек, - улыбка детектива стала шире, - для того, чтобы вы поняли то, что я раскопал, мне необходимо, как бы это смешно ни звучало, познакомить вас поближе с вашими родителями. Кстати, ваши родители довольно известные люди, чьи имена и фотографии иногда мелькали даже в местных газетах. С кого начнём?

- С мамы.

- Да, маму вы любите, - улыбнулся Шейлз, - ну что ж, давайте начнём с мамы.

Заинтригованный Ник уселся поудобнее, поставил на пол дипломат, который держал на коленях, и приготовился слушать

- Ваша мать, - начал, не торопясь, рассказывать Шейлз, - Луиза Маккинли, урождённая Луиза Дювалье, внучка французских эмигрантов, родилась и выросла в городе Риверхед, штат Нью-Йорк. Училась она хорошо, но высшего образования не получила. Возможно, со временем она и пошла бы учиться в какой-нибудь вуз, но однажды она невольно помогла одной бестолковой даме, которая работала в агентстве по продаже недвижимости. Благодаря своей коммуникабельности, приятной внешности и искренности, Луиза произвела благоприятное впечатление на клиентку этой бестолковой дамы, в результате чего была совершена очень выгодная сделка. Дама, хоть и была бестолковая в своей работе, но тем не менее, быстро смекнула, что такая помощица ей бы очень пригодилась. В эту пору Луизе Дювалье было всего лишь двадцать лет и её пригласили некоторое время поработать в агентстве в Риверхеде. Она согласилась и так хорошо себя зарекомендовала, что работает в этом агентстве по сей день. Год спустя после начала своей трудовой деятельности она была помолвлена с вашим отцом и, пользуясь своей работой, стала подыскивать дом для будущей семьи. Ей попался идеальный вариант. Это был отличный двухэтажный дом и не очень дорогой, но находился он в тридцати милях, в городке Ист Хэмптон. Луиза, недолго думая, заключила сделку, взяла кредит на дом и на машину, и вскоре после свадьбы молодые люди переехали жить в Ист Хэмптон. Двадцатидвухлетняя Луиза, ставшая теперь миссис Маккинли, продолжала ездить на работу в Риверхед. И продолжает до сих пор. Полагаю, домой на обед она не приезжает?

- Нет, не приезжает, - ответил Ник.

- А в возрасте двадцати трёх лет она родила мальчика по имени Ник, - детектив откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, продолжил, - итак, ещё несколько слов о вашей матери, Ник. Луиза любит своих клиентов и считает, что лучше сбавить немного цену, чем ждать, пока они примут решение купить дом. Более того, она сделала для себя огромный каталог и, если она видит, что клиенты стеснены в бюджете, она тут же подыскивает им более выгодный вариант. Полтора года назад, когда вы находились здесь в университете, Луиза Маккинли была признана лучшим агентом в сфере недвижимости не только в Риверхеде, не только в округе Саффолк, но и во всём штате Нью-Йорк.

- Я этого не знал, - сказал Ник.

- Разумеется, - кивнул детектив своей круглой головой, - Луиза - женщина скромная. Так вот, бывали случаи, когда лично к ней в агентство в Риверхеде приезжали люди даже из пригородов Нью-Йорка, желая, чтобы именно она занялась продажей их недвижимости. Вот вкратце и всё, что мне известно о вашей маме. Перейдём к отцу.

- Я слушаю, - Ник, действительно, слушал с неподдельным интересом.

- Крис Маккинли, - начал рассказывать Шейлз, - знал Луизу с детства. Они не были одноклассниками, поскольку Крис был старше, но учились в одной школе. Крис учился посредственно и окончил среднюю школу с большим трудом. После окончания школы молодой Крис не имел ни малейшего представления, чем занять себя в жизни. Дорога в вузы ему была закрыта, а работать Крис не торопился. Но, в отличие от других сверстников, Крис был наполнен невероятной жизненной энергией. Это был этакий неунывающий пройдоха. Его часто приглашали на вечеринки, поскольку другого такого шутника, балагура, острослова и затейника невозможно было найти во всём городе. Едва он появлялся в какой-нибудь компании, как вечеринка превращалась в праздник. Он буквально зажигал людей одним своим присутствием. Девушки теряли головы и поголовно в него влюблялись, парни стремились быть на него похожими. Он очаровывал любого, кто с ним общался. Он знал, когда можно пошутить, а когда не стоит; он находил слова утешения тем, кто грустил; он давал советы именно в тот момент и именно тем, кто в них нуждался; он мог бы быть превосходным дипломатом, если бы у него было высшее образование. Помимо этого, Крис Маккинли был жуткий обольститель, который переплюнул в своих любовных похождениях Казанову и Дон Жуана вместе взятых. В его постели побывали сотни представительниц прекрасного пола, а уж скольким девушкам он разбил сердца, сосчитать просто невозможно. Спустя год после окончания школы, когда болтаться без дела в небольшом Риверхеде стало уже неприлично и когда сам Крис уже понимал, что нужно выбирать какой-то жизненный путь, ему несказанно повезло. На одной из вечеринок, где он по своему обыкновению блистал и сводил всех с ума, его заметил отец одного молодого человека, на дому у которого проходила эта вечеринка, и подозвал его к себе. Он сказал открыто и честно: «Крис, мне нужно подписать выгодный для меня контракт, но один упоротый баран не желает его подписывать с моей фирмой. Надежды у меня уже почти нет, но через пару дней намечаетя большой бал, на котором будет вся эта братия со своими жёнами. Это мой последний шанс и мне пришла мысль взять тебя на это торжество. Если ты сумеешь произвести впечатление на особей женского пола и они начнут интересоваться, спрашивая, кто это такой, ты как бы мимоходом дай понять, что ты менеджер моей компании, отвечающий за такие-то и такие-то сделки. Если в результате я этот контракт подпишу, я тебя обеспечу подобной работой на долгие годы». Крис Маккинли мгновенно понял, что от него хотят. Его приодели в приличный костюм с бабочкой и этот франт на вышупомянутом торжестве сразил всех так, что упоротый баран сам пришёл к этому якобы менеджеру и предложил ему свой контракт. С тех пор жизнь твоего отца стремительно понеслась вверх. Ему открылись двери в светское общество и он стал непревзойдённым интриганом, который умело манипулировал страстями людей и добивался подписания лобых контрактов. Его даже нанимали, или, если можно так сказать, одалживали, на время другие фирмы для тех же самых целей.

- Для подписания выгодных контрактов? - уточнил Ник.

- Да,   - продолжил Шейлз, - и естественно, это было связано с постоянными поездками, тем более, что иногда попадались люди несгворчивые и Крису приходилось собирать о них дополнительные сведения, чтобы выявить их интересы, слабые места и прочее. Так вот, когда Крис взглянул на Луизу уже взрослым взглядом, то он вдруг обнаружил, что лучшей жены ему не найти. Она увлечена своей работой, он своей. Никто никому не мешает. К тому же, Луиза была неревнива. Возможно, она не ревновала просто потому, что какие-то абстрактные женщины, которые могли быть у мужа в командировках, оставались для неё лишь воображаемыми фантомами, которые в реальной жизни не существуют. Этого я точно сказать не могу, но всё же считаю маловероятным, что между вашими родителями горела буйная страсть. Думаю, они просто идеально друг друга устраивали. И уж тем более, когда у Луизы появился ребёнок. Ей никто не мешал его воспитывать. Вот вкратце и всё, что мне известно о вашем отце. Да, чуть не забыл. Он проживает в городе Брэдбери, штат Калифорния, со своей второй женой и у них есть совместная дочь.

- Так у меня есть сводная сестра? - изумился Ник.

Шейлз поднял вверх ладонь и сдержанно сказал:

- Не будем торопиться с выводами, Ник. Ваш отец ушёл от вашей матери семь лет назад, если не ошибаюсь?

- Да.

- А вашей, якобы, сводной сестре по странному совпадению тоже двадцать лет, как и вам. Каким образом они успели за семь лет обзавестись взрослой дочерью?

- Ну, значит, она забеременела в одной из командировок отца, а потом, спустя тринадцать лет явилась, рассказала ему об этом и он, потеряв голову, ушёл к ней. Этим, кстати, и объясняется скоропостижность их разрыва.

- Всё это очень правдоподобно, Ник, - согласился Шейлз, - если не принимать во внимание кое-какие серьёзные нестыковки.

- А именно?

- Во-первых, ваш отец никогда не ездил в командировку в штат Калифорния. Там у бизнесменов в то время были другие сферы влияния. Ему случалось летать за рубеж, но в самих Штатах он ездил хоть и надолго, но недалеко. А его вторая жена и их совместная дочь родились и выросли в Калифорнии. Все документы у них в порядке. Во-вторых, и это самое главное, я получил допуск в бумажные архивы родильного отделения городской больницы Ист Хэпмтона, желая посмотреть документы за тот год, в который родились вы. Главврач больницы сказала мне, что сейчас все документы делаются в электронном варианте, поэтому если у меня есть желание порыться в пыли подсобного помещения, куда они сложили все уже фактически ненужные бумаги, то милости просим. И там я обнаружил один странный документ.

- Вы сказали, что этот документ фальшивый?

- Да, Ник, он фальшивый, - Шейлз утвердительно кивнул головой, - но он фальшивый для того, кому его показывали.

- Что за документ? - спросил Ник.

- Свидетельство о смерти новорождённого ребёнка.

- Почему вы решили, что этот документ фальшивый?

- Потому что все свидетельства о рождении, равно как и все свидетельства о смерти, выдаёт исключительно мэрия города на основании подтверждённых данных родильного отделения. А на этом документе стоит печать больницы.

- А вы проверяли информацию об этом в мэрии?

- Разумеется, Ник. И не только в мэрии, но и в самом родильном отделении, - ответил Шейлз, - я просмотрел данные за пять лет: за два года до вашего рождения; собственно, сам год вашего рождения, и за два года после вашего рождения.

- И что?

- Ни в мэрии города, ни в родильном отделении, нет никакой информации о роженице по имени Камила Левинсон.

- Кто такая Камила Левинсон? - не понял Ник.

- Судя по тому фальшивому документу, который я отыскал, это мать новорождённого ребёнка.

- А какая стоит дата на этом документе?

- А вот дата, Ник, совпадает с датой вашего рождения, - детектив загадочно улыбнулся и спросил, - мистика, правда? Какой можно сделать вывод?

- Ну-у, - задумчиво сказал Ник, - вывод о том, что вместе со мной родился ещё один младенец.

- Вывод может быть и правильный, но бесполезный, - возразил Шейлз, - я бы сделал другой вывод.

- Какой?

- Вывод о том, что роженица по имени Луиза Маккинли в этот день, а точнее в эту ночь, тоже находилась в родильном отделении Ист Хэмптона. Вам известно о том, что вы родились в одиннадцать часов вечера?

- Да, что-то такое я слышал от матери.

- Теперь давайте рассмотрим вашу версию, - предложил Шейлз, - предположим, что ваш отец в одной из командировок поимел роман с девушкой и она забеременела в тот же год, что и ваша мать. И предположим, что, как вы уже сказали, спустя тринадцать лет она является к вашему отцу, сообщает ему о ребёнке и он, теряя голову, уходит к ней. Во-первых, непонятно, почему она ждала целых тринадцать лет? И во-вторых, давайте прикинем, какого она была возраста. Любовница вашего отца, из-за которой распался брак ваших родителей, была моложе вашей матери на семь-восемь лет. Если Луиза Маккинли родила вас в двадцать три года, значит, этой девочке должно было быть пятнадцать или шестнадцать лет. Теоретически возможно. И вполне возможно, что даже таким топорно сделанным документом можно было убедить юную роженицу, что её новорождённый малыш умер. Но вот что интересно, Ник. Такой роженицы, как Камила Левинсон в родильном отделении не было никогда вообще, а в тот день, когда вы родились, персоналу родильного отделения вообще исключительно повезло.

- Почему?

- Потому что вы родились 4-го июля, в день Независимости, в праздничный день и, о счастье, во всём родильном отделении была только одна роженица - Луиза Маккинли.

Ник сидел, задумавшись, глядя на свои руки.

- Я просто не в состоянии справиться с таким потоком информации, - невесело признался он, - мне нужно время, чтобы все эти факты как-то рассортировать. Теперь я понимаю, почему следователи так легко цепляются за вероятность и приходят к ложным умозаключениям.

- Ну, вы же любите напряжённую работу мозга? - смеясь, спросил Шейлз.

- Да, мне это нравится, - улыбнулся Ник, - мне уже не терпится сделать файл, всё записать и погрузиться в такое приятное состояние работы мысли.

- Вот вам на закуску ещё одна загадка, - продолжил детектив Шейлз, - в этом документе значится, что Камила родила мальчика, вы тоже мужского пола, а ваш папаша убежал к женщине, у которой росла дочь.

- Что-то я запутался, - горячо заговорил Ник, - получается, что кроме одной и той же даты рождения ребёнка, эта Камила ко мне никакого отношения не имеет?

- Конечно, не имеет, - весело ответил Шейлз, - но в таком случае она должна была быть среди рожениц и мэрия должна была ей выдать официальное и подлинное свидетельство о смерти ребёнка. Но этого почему-то не произошло.

Ник внимательно посмотрел на детектива и спросил:

- Если этот фальшивый документ показать в полиции, они возбудят уголовное дело?

- Конечно, нет,   - убеждённо сказал Шейлз.

- Почему?

- Потому что это дело двадцатилетней давности, - ответил детектив и горячо заговорил, - предположим, у этой Камилы ребёнка украли. Почему она сразу не заявила в полицию? С другой стороны, если мы предположим, что её обманули и сказали, что её ребёнок умер, то это возможно, но опять же, она должна была находиться в родильном отделении. А шестнадцатилетней роженицы по имени Камила Левинсон там не было. Её вообще нигде нет. Это фантом.

- Конечно, нельзя исключать и такую вероятность, - заговорил Ник, - что какая-то акушерка просто нарисовала этот документ от нечего делать.

Шейлз от смеха едва не свалился со стула и захохотал так, что его согнуло пополам.

- Находясь на дежурстве в роддоме? - хохотал он, -  придумывая имя и фамилию? И поставив круглую синюю печать, взятую из сейфа? Ах-ха-ха-ха.

Ник почувствовал себя полным идиотом и попробовал, в конце концов, включить свой мозг, который просто не был готов к таким сложным загадкам.

- Среди персонала родильного отделения есть кто-нибудь, кто работал двадцать лет назад?

Шейлз почти мгновенно перестал смеяться и ответил:

- Нет. За двадцать лет персонал родильного отделения сменился полностью, до единого человека.

Ник снова на минуту задумался, а потом сказал:

- Значит, нужно найти того человека, который уволился из родильного отделения самым первым. Если там было что-то нечисто, то виновник постарается уйти, как можно быстрее.

- Вот теперь я вижу перед собой человека, готового трезво рассуждать и мыслить, - Шейлз вынул из стола потёртый лист бумаги с выцветшей синей печатью и протянул его своему гостю, - желаю удачи.

- Вы выкрали из больничного архива документ? - изумился Ник.

- Да, - ответил Шейлз и, пожав плечами, добавил, - зачем он им нужен? Он же фальшивый.

Ник взял протянутый выцветший бланк и, положив его в свой дипломат, поднялся со стула и протянул руку детективу Шейлзу.

- Спасибо за всё, детектив, - сказал Ник и направился к выходу из кабинета.

Едва он взялся за ручку двери, как позади него раздался голос Шейлза:

- Скарлетт Фостер.

- Что? - Ник снова обернулся и посмотрел на детектива.

- Она уволилась из родильного отделения спустя месяц после вашего рождения. Она была лучшей, и я бы даже сказал интимной подругой вашей матери, и оставалась ею даже тогда, когда Луиза вышла замуж за вашего отца. И только после вашего рождения она почему-то быстро уволилась из больницы и с тех пор в Ист Хэмптон никогда не приезжала, даже несмотря на то, что там жила её подруга Луиза.

- Как вы сказали её имя?

- Скарлетт Фостер.

Пока Ник застыл у двери, у входа в кабинет появилась Глория.

- Идёмте, мистер Маккинли, я провожу вас, - сказала она, и Ник, не сказав больше ни слова, последовал за ней.