Часть вторая Прошлое Глава третья

1

Около половины одиннадцатого вечера мать Епифания, настоятельница женского монастыря, наконец, вернулась в свои покои. Плотно затворив за собой дубовую дверь и повернув в замке ключ на два оборота, она поспешила в свою спальню. Поставив большую сумку у своей кровати, она заглянула в небольшую келью, в которой проживала её верная послушница Тома.

- Привет, девочка моя, - улыбнулась Епифания, входя в её комнатку, - что читаешь?

Молодая девушка сидела на своей постели и читала книгу. Увидев настоятельницу, она радостно вскрикнула и, вскочив на ноги, бросилась ей на шею.

- Матушка, - воскликнула она и обвила её шею руками, - где вы так долго пропадали?

- Я три дня была в Нью-Йорке, - ответила Епифания, поглаживая молодую монашку по волосам, - но ты не ответила на мой вопрос, Тома.

Девушка обернулась и, взглянув на книгу, которую оставила на столике, пожала плечами.

- Я просвещаюсь, - улыбнулась она, - это учебник по истории, который я взяла в библиотеке. А вы ездили в Нью-Йорк в мирской одежде?

- Конечно, - ответила Епифания и, понизив голос, добавила, - пользуясь тем, что меня в этом огромном городе никто не знает, я приобрела сексуальную игрушку исключительно для себя. И мне уже не терпится её испробовать. Идём покажу.

Они вышли из комнатки и подошли к кровати настоятельницы. Епифания открыла большую сумку, затем извлекла из него пакет и, приоткрыв его, показала содержимое девушке.

- Матерь божья! - выдохнула Тома и, увидев внутри пакета огромный искусственный член, спросила, - а зачем нужны все эти ремни у его основания?

- Это для того, чтобы ты прикрепила его себе на талию, - пояснила Епифания, - поэтому без твоей помощи мне не справиться и удовольствие не получить.

- То есть, вы хотите сказать, что...

- Да, детка, - улыбнулась настоятельница, - ты оденешь его на себя и будешь меня трахать. Но не сейчас, у нас впереди вся ночь. А сейчас я хочу отдохнуть с дороги и расслабиться, тем более, что сразу по приезду я почти час имела беседу с отцом Теодором. Он отпустил меня буквально минут десять назад.

- Возникли какие-то проблемы? - встревоженно спросила Тома.

- Да, - кивнула головой настоятельница, - одна проблема есть. Возможно, я тебе расскажу об этом, но лишь для того, чтобы облегчить душу. Впрочем, ты девочка умная, может, что-нибудь и посоветуешь.

- Расскажите, матушка, - с готовностью сказала верная послушница, - я сделаю всё, что в моих силах.

- Знаю, знаю, моя хорошая, - улыбнулась Епифания, - но обо всём этом потом. А сейчас я хочу провести с тобой такой же жаркий вечер, который случился у нас в самый первый раз. Помнишь, как это было?

- Я никогда не смогу это забыть, - улыбнулась Тома и глаза её наполнились благодарностью, - мы были у меня в келье, пили вино и ели виноград, затем вы попросили меня раздеться догола, чтобы мной полюбоваться, а затем спросили, хочу ли я посмотреть на голую настоятельницу. Я помню это так хорошо, как будто это было вчера.

- Вот именно это мы сегодня и повторим ещё разок, - Епифания легонько подтолкнула Тому и добавила, - иди убирай свои книжки, а я принесу вино и фрукты.

Молодая монашка живо отправилась к себе и начал наводить порядок на постели, а настоятельница сняла с себя всю одежду, затем накинула рясу на голое тело и подошла к шкафу, чтобы взять бутылку вина. Во время любовных утех они с Томой пили понемногу, поэтому бутылка вина всегда была открыта. Если одна бутылка заканчивалась, Епифания открывала другу заранее, чтобы не терять время по вечерам. Так же, как и в первый раз, она зашла к Томе с подносом, на котором стояла бутылка вина, два бокала и немного винограда. Поставив поднос на столик, Епифания налила в бокалы вина и устроилась рядом с Томой на постели.

- Я так соскучилась по твоим ласкам, девочка моя, - сказала Епифания, беря в руку один бокал и протягивая Томе другой, - я даже не представляю, как я жила без тебя раньше.

- Вы слишком добры ко мне, матушка, - тихо вымолвила Тома и, взяв бокал, скромно улыбнулась.

- Давай выпьем, Тома, - сказала настоятельница, -  давай хотя бы на время забудем обо всём, что делается в этом мире.

- Давайте, - Тома подняла бокал и они, тихонько чокнувшись, пригубили вина.

- Поешь немного винограда и раздевайся, - улыбнулась Епифания, - порадуй мой взор.

- С удовольствием, матушка, - ответила Тома и, съев несколько виноградинок, поднялась и начала раздеваться.

Раздевшись донага, она повернулась к настоятельнице.

- Ты с каждым днём становишься всё краше и краше, - сказала настоятельница, глядя на послушницу с немым обожанием, - иди ко мне, садись мне на колени.

Тома послушно подошла и села к настоятельнице на колени лицом к ней. Епифания уткнулась лицом ей в грудки и крепко обняла, поглаживая по спине.

- Любимая моя девочка, - шептала она, посасывая поочерёдно её отвердевшие соски, - ни с кем и никогда мне не было так хорошо, как с тобой. Люблю тебя, ангелочек мой.

Епифания ненадолго оторвалась и протянула Томе её бокал.

- Выпей ещё, - сказала она, - тебе сегодня нужно быть более раскованной. Гораздо более раскованной, чем обычно.

Они пили вино, обнимали и целовали друг друга, ели виноград, наслаждались общением, а спустя примерно полчаса мать Епифания сказала Томе, что время пришло и что она хочет, чтобы их взаимные ласки стали погорячее.

- Теперь идём ко мне в спальню, - негромко сказала она и, тихо рассмеявшись, добавила, - ты ведь хочешь посмотреть на голую настоятельницу?

- Конечно, матушка, - улыбнулась в ответ Тома, - вы так прекрасны без одежды.

Монашка поднялась с её колен, позволяя Епифании встать с постели. Настоятельница поднялась и, взяв Тому за руку, увлекла за собой. Подойдя к своей кровати, Епифания стянула с себя рясу и бросила на стоящий неподалёку стул. Она повернулась к монашке во всей своей красе и Тома, как это обычно бывало, на мгновение потеряла дар речи. Огромная голая женщина, почти шести футов ростом, с красивой большой грудью, широким тазом и стройными, как колонны ногами, возвышалась над миниатюрной монашкой, словно египетская статуя. Выйдя из оцепенения, молодая монашка подошла к Епифании и крепко обняла её.

- Вы богиня, матушка, - шептала Тома со слезами на глазах.

Епифания поцеловала девушку в голову и тихо скомандовала:

- Давай, Тома, доставай из пакета мою игрушку. У меня уже влажная промежность и мне не терпится её попробовать.

Тома отстранилась и вытащила на свет божий этот огромный искусственный член.

- Господи, - прошептала она, - это же не член, это монстр.

- Учитывая мой рост и мою комплекцию, - улыбнулась Епифания, - именно такой мне и нужен.

Она опустилась перед монашкой на колени и помогла ей застегнуть ремни, чтобы член крепко держался у девушки на талии. Затем попробовала его погрузить в рот, но дальше массивной головки вместить не смогла. Сгорая от нетерпения, Епифания поднялась и легла на постель на спину, широко разведя ноги в стороны.

- Забирайся, Тома, -  прерывистым от возбуждения голосом сказала она, - и начинай трахать меня, не жалея сил.

Тома забралась на постель и, устроившись между ног настоятельницы, невольно ею залюбовалась.

- Какая же вы шикарная женщина, матушка, - с нежностью сказала она и начала ложиться на неё, осторожно направляя искусственный член в её истекающее от желания лоно.

Епифания задрала повыше согнутые в коленях ноги и к удивлению молодой монашки этот огромный член вошёл в настоятельницу почти полностью без каких-либо видимых трудностей. Епифания на смогла удержать вырвавшийся из горла стон и крепко прижала к себе молодую послушницу.

- Давай, Тома, двигай попой, - шептала она, - двигай резко, сильно, всаживай его в меня полностью. О-о-о, Господи, какое невыразимое блаженство!

Она тоже двигала попой навстречу этому искусственному монстру и, задыхаясь от наслаждения, целовала послушницу в губы.

- Родная моя, любимая, - шептала настоятельница, - боже, как хорошо!

Тома почувствовала, что её тело покрывается потом, и она невольно подумала о том, что мужчинам в сексе приходится не так уж и легко, и что женщины во время сексуальной близости, вероятно, получают больше удовольствия, нежели их партнёры. Когда Тома уже была готова остановиться, поскольку выбилась из сил, Епифания, наконец, затряслась всем своим огромным телом и, глухо зарычав, словно львица, ещё раз содрогнулась и затихла. Тома бессильно упала ей на грудь, покрывая поцелуями её тело. Ещё около получаса они лежали, медленно приходя в себя, и, наконец, настоятельница сказала:

- Сходи, Тома, вымой своё тело, а я уберу у тебя в комнате и приведу в порядок и самоё себя.

Тома села на постели и Епифания помогла ей снять с талии свою первую сексуальную игрушку.

Около половины первого ночи, они, чистые и отдохнувшие, лежали на постели у настоятельницы, тесно прижавшись друк к другу. Епифания прикрыла глаза, обнимая послушницу, которая прижималась к её груди. Настоятельница уже намеревалась уснуть, как вдруг Тома негромко сказала:

- Поделитесь, матушка, той проблемой, о которой вы говорили. Вам станет легче на душе.

В спальне было почти темно, только одинокая свеча на стене, освещала комнату неярким светом. Епифания немного помолчала, словно раздумывая, стоит ли об этом рассказывать, но всё же заговорила.

- Ты, возможно, уже обратила внимание на то, что одна из участниц наших встреч с дьяволами куда-то внезапно исчезла.

- Конечно, - сказала Тома, - не только я внимание обратила на то, что Ида куда запропастилась.

- Так вот, слушай, - продолжила Епифания, - только никому не рассказывай.

- Ну что вы такое говорите, матушка? - Тома даже приподнялась на локте, словно пыталась заглянуть в глаза своей обожаемой настоятельнице.

- Да-да, я знаю, Тома, что ты никому не расскажешь, - примирительно сказала Епифания, - это я так, на всякий случай, предупреждаю.

- И куда же она исчезла?

- Она забеременела, - ответила Епифания и продолжила, - и нам с Теодором удалось скрыть от всех её беременность и, скорее всего, удастся скрыть и роды. Но вот что делать с тем ребёнком, который появится на свет, мы пока не знаем.

- А самой маме этот ребёнок нужен? - спросила послушница.

- Это не имеет никакого значения, Тома, - серьёзно сказала Епифания, - понятно, что Иде этот ребёнок не нужен. Мы слишком хорошо её знаем. Но даже если бы он был ей нужен, это ничего не меняет.

- Почему? - не поняла Тома.

- Ты предлагаешь выгнать её из монастыря вместе с младенцем? - тихо спросила настоятельница, - Иду, которая является круглой сиротой и у которой в мирской жизни никого нет? Или может ты предлагаешь растить ребёнка здесь, в стенах монастыря? Нет, Тома, это не выход, и мы с Теодором пока не знаем, что предпринять.

Тома молчала, не зная, что сказать, и Епифания негромко продолжила:

- Теодор совершенно спокоен и всё твердит о том, что Господь нас не оставит, но вот меня эта проблема очень беспокоит.

Услышав упоминание о Господе, Тома живо приподнялась и почти легла на настоятельницу.

- Матушка, я знаю, что делать, - возбуждённо сказала она.

Её глаза горели так, что их блеск был виден даже в полумраке комнаты.

- Ну-ка, давай, поделись со мной, - улыбнулась Епифания.

- Вы знаете Бренду? - спросила Тома.

- Работницу мирянку, которая работает у нас в монастыре? - переспросила Епифания, - конечно, знаю.

- Так вот, Бренда ужасно страдает от угрызений совести и никак не может найти способ избавить себя от этих моральных страданий.

- Постой, Тома, - Епифания притянула послушницу ещё ближе к себе, - прежде всего, откуда тебе известно, что она страдает?

Тома вздохнула и начала объяснять.

- Я девушка нелюбопытная, - сказала она, - но когда я разговариваю с людьми, я так искренне интересуюсь их проблемами, что они сами со мной делятся своими секретами.

- И чем же с тобой поделилась наша работница? - полюбопытствовала настоятельница.

- Однажды я зашла в прачечную, - начала рассказывать Тома, - и увидела Бренду, которая уливалась слезами. Я её спросила, что случилось, и наверное сострадание в моём голосе послужило тем, что она рассказала мне свою историю.

- Очень интересно, - сказала Епифания, - продолжай.

- Она была обычной женщиной, растила сына одна, мужа у неё не было. Затем сын вырос и женился. У молодых родилась дочь.

- Это её внучка Камила, я так понимаю?

- Да, - кивнула головой Тома, - и всё у них было хорошо, за исключением того, что Бренда ненавидела свою невестку лютой ненавистью и всячески желала ей зла.

- Ну, обычные семейные отношения, - прокомментировала Епифания.

- И вот однажды, - продолжила рассказывать Тома, - её сын, его жена и маленькая Камила, которой в тот момент было около годика, на машине поехали за город и, обгоняя впереди идущий автомобиль, выехали на встречную полосу и влетели под гружёный самосвал.

- Какой ужас! - невольно выдохнула настоятельница.

- Взрослые погибли на месте, а Камила осталась жива и даже не пострадала. Бренда не находила себе места, убеждённая в том, что Господь наказал её за ненависть к невестке, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы её с годовалой Камилой не обнаружил Теодор на могиле сына Бренды.

- Теодор? - удивилась Епифания.

- Да, - ответила Тома, - именно Теодор поселил их в эту лачугу у стен монастыря, взял её на работу и до сих пор всячески её поддерживает морально. Бренда его боготворит. Она даже Камиле не сказала, что её родители погибли. Сказала, что они уехали на другой континент, и бедная девчонка пришла к выводу, что они её бросили.

- Я пока не вижу связи с нашей проблемой, - с сомнением в голосе сказала Епифания.

- Это же просто, - Тома снова приподнялась и заглянула в лицо настоятельнице, - если Бренде намекнуть, что Теодору грозят неприятности, она сделает всё, чтобы оградить от них своего благодетеля. Но и это ещё не всё.

- Что ещё?

- Бренда очень страдает от того, что у неё нет возможности искупить свою вину.

- Подожди, - возразила Епифания, - она же растит эту Камилу, разве этого мало?

- Я ей задала тот же вопрос, - горячо сказала Тома, - но она сказала, что это не считается, поскольку она бы её растила в любом случае. Это ведь это её родная внучка.

- Ты хочешь сказать, Тома, - Епифания тоже немного приподнялась на постели, - что если Бренде немного приоткрыть завесу тайны, она с радостью согласится воспитывать и растить ребёнка Иды?

- Я уверена, что она вцепится в эту идею, как утопающий за соломинку. Во-первых, чтобы оказать услугу Теодору, а во-вторых, она несомненно увидит в этом искупление своего греха.

Епифания ненадолго задумалась, а потом тихо промолвила:

- Бренде, если не ошибаюсь, около шестидесяти лет.

- Ну и что? - возразила Тома, - женщины в её возрасте вполне могут родить. Только вот с документами будет проблема. Я имею в виду свидетельство о рождении и всё такое.

- Документы это ерунда, - отмахнулась Епифания и, видя удивлённый взгляд молодой послушницы, понизила голос и очень тихо произнесла, - один из дьяволов, которые нас навещают, работает в Конгрессе Соединённых Штатов.

- Ого, - изумлённо выдохнула Тома.

- Так что, проблема с документами, - заключила Епифания, - это мелочи, а твоя идея действительно заслуживает внимания. Я обязательно подумаю над этим.

- А когда у Иды родится ребёнок? - тихо спросила Тома, положив голову на грудь настоятельнице.

- Со дня на день, - вздохнула Епифания.

- В таком случае, я завтра же поговорю с Брендой, - убеждённо сказала молодая монашка.

- Хорошо, только вот что я тебе скажу, девочка моя, - Епифания немного поразмыслила и продолжила, - сделай так, чтобы желание исходило от неё самой. Ни в коем случае не уговаривай её. Пусть она сама примет решение воспитывать этого ребёнка.

- Не переживайте, матушка, - спокойно сказала Тома, - я люблю людей и умею с ними разговаривать. Я всё сделаю в лучшем виде.

- Ну что ж, - снова вздохнула Епифания, - если ты не ошибаешься и Бренда, действительно, с радостью согласится, то немедленно сообщи мне и я назначу ей встречу в кабинете у Теодора для более серьёзного разговора.

- Хорошо, матушка.

- А сейчас давай всё выбросим из головы и будем спать, - Епифания обняла девушку и тихо добавила, - поднимайся повыше, я хочу поцеловать перед сном твои тёплые мягкие губки.

Тома тут же приподялась  и с жаром принялась целовать в губы свою любимую настоятельницу.

2

Юная Камила Левинсон попрощалась с Полом Риггсом и его супругой и покинула кампинг-кар, который доставил её на озеро Джордж. Молодая девушка вышла на пристань около трёх часов дня и тяжело опустилась на скамейку напротив автомобильной парковки неподалёку от ресторанчика, в котором она впервые познакомилась с Крисом. Камила чувствовала себя неважно. Сразу после родов она торопилась вернуться домой, поскольку была уверена, что её бабушка не находит себе места. Камила потеряла немало времени, чтобы добраться автостопом до Ист-Хэмптона, но сразу после родов врач уехать ей не позволил. У неё и сейчас ломило поясницу, несмотря на то, что она два дня провела в уюте и комфорте под наблюдением врача, а затем ещё вернулась обратно в удобном кампинг-каре. И тем не менее, прошла уже почти неделя после её исчезновения и ей как можно быстрее нужно было вернуться домой.

Камила поднялась и неторопливо пошла в сторону лесной опушки. Она сомневалась в том, что способна сейчас грести на лодке, но выбора у неё не было, нужно было найти в себе силы. О том, что с ней произошло; о родах и о том, что она оставила ребёнка в роддоме, она старалась не думать. И это ей удавалось, пока она целенаправленно стремилась вернуться домой, даже если её домом была покосившаяся лачуга у стен женского монастыря. Кое-как пробравшись сквозь густые ветви, она вышла к берегу озера и с большим трудом взобралась в свою утлую лодчонку. Посидев немного и собравшись с силами, Камила взяла в руки весло и начала грести. Она очень часто останавливалась и просто сидела, глядя вдаль, стараясь ни о чём не думать. Ей понадобилось почти три часа, чтобы, наконец, причалить к месту, в сотне ярдов от которого находился её потаённый шалаш, который она когда-то соорудила и в котором отдалась Крису Маккинли. Минут десять она пыталась выйти из лодчонки на берег и, в конце концов, ухватилась рукой за ветвь дерева у самой воды и подтянула своё тело. Выйдя на берег Камила из последних сил привязала лодочку и обессиленно повалилась на землю. Несмотря на то, что на дворе бушевало лето, земля под деревом на самом берегу озера была довольно сырой, поэтому молодая девушка, пролежав на земле с четверть часа, начала подниматься, чтобы продолжить свой путь. Ещё через четверть часа она, наконец, подошла к своему полудикому жилищу и, отворив дверь, вошла внутрь. Отыскав спички, Камила зажгла свечу, поскольку в лесу было не очень светло, поставила её на стол и села на топчан, на котором они с Крисом занимались любовью. Пламя свечи хорошо осветило всю её каморку и на Камилу, словно водопад, нахлынули воспоминания. Находясь в этом жилище, о существовании которого никто, кроме Криса, не знал, она почувствовада себя защищённой и все тревоги, все стрессовые состояния, все беспокойства последних дней покинули её. Однако, вместе с успокоением души на неё впервые обрушилось и осознание того, что с ней произошло за эти несколько дней. Камила рухнула на топчан, уткнулась лицом в подушку, и разрыдалась.

- Господи, - шептала она, обливаясь слезами, - что же я наделала? Я бросила своего ребёнка, которого девять месяцев носила под сердцем. Я чудовище, недостойное жить на этом свете.

Когда осознание содеянного становилось особенно острым, Камила даже не рыдала, она выла белугой, никого не стесняясь, поскольку в лесу её вряд ли бы кто услышал. Её немного успокаивала мысль о том, что она твёрдо решила вернуться и забрать своего ребёнка, и там, в Ист-Хэмптоне, это казалось ей вполне осуществимым. Она даже сохранила своё молоко, чтобы это желание реализовать. Однако, находясь здесь, поездка обратно ей уже казалась невозможной. Одна мысль о том, что придётся ещё раз проделать этот путь автостопом, приводила её в ужас. В результате, Камилу начали посещать и другие мысли. Она была умной девушкой и время от времени она слышала голос своего разума, который говорил ей, что папа её ребёнка богат и позаботится о нём; что благодаря папе, ребёнок будет расти счастливым, получит хорошее образование и станет достойным членом общества. А что могла дать ему она, нищенка, живущая впроголодь вместе со своей бабушкой, и носящая рваные обноски? Что она могла ему дать, кроме своей материнской любви? Все эти мысли на какое-то время успокаивали её, но не проходило и получаса, как Камила снова падала на подушку и выла от горя.

К восьми часам вечера, когда начала догорать свеча, Камила, всхлипнув ещё несколько раз, немного успокоилась и решила всё-таки отправиться домой и показаться на глаза бабушке. Она задула свечу, вышла из своей хибары, закрыла за собой дверь, не догадываясь о том, что в это тайное убежище ей не суждено будет вернуться больше никогда в жизни.

В половине девятого вечера, она, наконец, вошла в ту лачугу, в которой она жила с бабушкой. Это было жалкое покосившееся подобие домика, которое состояло из комнатки для жилья, служившее им спальней, и крохотной кухни. Входная дверь отворялась сразу на кухню и, войдя в неё, Камила не увидела бабушку, которая по своему обыкновению всегда находилась у плиты. По пути домой Камила думала только о том, что она будет говорить бабушке по поводу своего недельного отсутствия; она сочиняла истории одна фантастичнее другой, поэтому не увидев бабушку на кухне, она ненадолго оторопела и забеспокоилась. Выйдя из оцепенения, она рванула дверь в спальню и то, что она там увидела, поразило её в сотню раз больше, чем предполагаемое отсутствие бабушки. Широко открытыми глазами она смотрела на бабушку, которая спокойно сидела на своей постели и прижимала к груди крошечного младенца.

- Ч-что? Что это такое? - наконец, промолвила вошедшая в спаленку молодая девушка.

Бренда испуганно взглянула на свою внучку и прижала к себе ребёнка ещё сильнее,

- Что значит, «что это»?   - переспросила она, сжав губы, - это мой ребёнок.

- Я вижу, что это ребёнок, - сказала Камила, подойдя поближе, - где ты его взяла?

- Ну, где женщины берут детей, Камила?   - бабушка, казалось, сильно нервничала, - я её родила, мою девочку.

Она крепко держала младенца, словно боялась, что его могут у неё отнять.

- Родила? - спросила ошеломлённая Камила.

- А ты решила, что я не в состоянии родить? - съязвила Бренда.

- Родить ты, конечно, в состонии, - жёстко парировала внучка, - но от кого? От святого духа? Рядом с тобой никогда не было ни одного мужчины.

- Послушай, это не твоё дело, - внезапно твёрдым голосом заявила Бренда, - это мой ребёнок, нравится тебе это или нет. Так что, придётся тебе с этим смириться.

Камила с минуту молча стояла, словно оглушённая, не зная, что на это ответить. Бренда воспользовалась её молчанием и торопливо продолжила.

- Одно очень влиятельное лицо, - тихо, но твёрдо добавила она, - хочет, чтобы я эту девочку воспитала. Всё. Больше я ничего объяснять не буду. Ни тебе, ни кому бы то ни было.

Внезапно молодой девушке пришла в голову сумасбродная мысль и она впервые за последние недели улыбнулась.

- Это мой ребёнок, бабушка, - сказала она и сделала шаг по направлению к постели.

- Не-е-ет, - возопила Бренда, отворачиваясь от подошедшей Камилы, - не тронь дитя моё.

Камила, не говоря ни слова, начала снимать с себя свою драную футболку.

- Что ты делаешь? - Бренда смотрела на внучку округлившимися от ужаса глазами, - зачем ты раздеваешься?

Раздевшись до пояса, Камила подошла ещё на шаг и очень тихо и примирительно произнесла:

- Посмотри, бабушка, я девственница, но у меня груди полные молока.

Камила надавила на одну грудь и молочная струя попала Бренде на лицо. Камила тут же надавила на другую и ещё одна струя попала на лицо женщины вслед за первой.

- Дай сюда эту девочку, - тихо сказала Камила, - и ты увидишь чудо, которое явил нам Господь.

Заворожённая Бренда неотрывно смотрела на налитые груди своей внучки и, словно находясь под гипнозом, протянула ребёнка Камиле.

Едва молодая девушка прижала младенца к своей груди, как он нашёл её сосок и, прильнув губками, начал жадно его сосать. Камила спокойно посмотрела на потерявшую дар речи женщину и тихо повторила:

- Я девственница, но Господь дал мне молоко, чтобы я могла вскормить этого ребёнка. Это ли не чудо, бабушка?

Бренде внезапно почудилось, что она видит на стене за спиной у Камилы лик Иисуса, который смотрел на неё своим пронзительным и любящим взглядом.

- Господи Иисусе! - возопила Бренда и, встав с постели, повалилась на колени перед стеной и начала истово молиться, - чем же я заслужила такую честь, Иисусе, что ты даровал мне возможность созерцать чудеса твои? - молилась она, касаясь лбом пола, - Господи Иисусе, я люблю Тебя. Я всегда любила Тебя и всегда буду любить Тебя. Ты наш единственный защитник и покровитель!

Камила торжествовала, с невыразимой любовью глядя на свою девочку. Все её страхи, все её волнения и угрызения совести мгновенно улетучились в тот самый момент, когда этот ребёнок начал пить её молоко. Она села на постель, прижимая младенца к своей груди, и спокойно смотрела на свою бабушку, которая, казалось, находилась в трансе и только покачивалась, что-то бормоча себе под нос. Она постоянно крестилась и неустанно повторяла имя Иисуса.

Когда младенец Камилы достаточно поел и уснул, а Бренда начала понемногу приходить в себя, она поднялась с пола и села на постели рядом с внучкой.

- Камила, - тихо сказала она, - но ведь тебе только шестнадцать лет.

Молодая девушка задумалась, а потом сказала:

- Ты вроде бы упоминала об одном очень влиятельном лице, - она взглянула на свою бабушку и с улыбкой добавила, - если учесть, что сам Господь заинтересован в судьбе этой девочки, то я думаю, что это влиятельное лицо без труда может добавить мне годика три, а то и четыре.

Бренда взглянула на светлое личико спящей малышки и согласно кивнула головой.

- Завтра я обязательно этим займусь.

Она поцеловла внучку в щёку и, поднявшись с постели, отправилась на кухню.

На следующий день мать Епифания и отец Теодор, находясь в его кабинете, внимально слушали сбивчивый  и эмоциональный рассказ Бренды. Епифания не поверила ни единому слову, но не подала виду, ожидая реакции духовного отца. Отец Теодор молчал несколько минут, а затем уверенно произнёс:

- Я знал, что Господь не оставит нас. Он никогда не бросает тех, кто Его любит.

Бренда тут же перекрестилась, а отец Теодор поднялся из-за стола и, подойдя к женщине, положил ей руку на плечо.

- Пойди домой и ни о чём не беспокойся, - негромко сказал он, - как только у меня будут новости, я тебе сообщу.

- Хорошо, батюшка, - покорно молвила Бренда, - только мне сейчас нельзя домой, у меня ещё много работы в прачечной.

- Я хотел сказать, живи, как жила, - поправился он, - и ни о чём не думай.

Женщина поднялась, поклонилась, перекрестилась и покинула кабинет духовного отца.

Не прошло и недели после этого разговора, как к лачуге, в которой проживала Бренда с Камилой и новорождённой девочкой, подъехала фермерская телега, нагруженная сеном и запряжённая парой гнедых жеребцов. Бренда и Камила с младенцем удобно расположились на сене, положив рядом с собою несколько узлов со своим нехитрым скарбом. Сидящий на козлах кучер взмахнул плетью, телега тронулась с места, и с тех пор никто и никогда их в этих краях не видел.

3

Скарлетт Фостер находилась в Риверхеде в гостях у родителей, когда зуммер её сотового телефона сообщил ей о полученном сообщении. Она открыла телефон и прочла: «Я в Риверхеде, в гостинице «Индиго», комната № 8. Боб. ». Она закрыла телефон и снова взяла в руки чашку с кофе, которое пила, сидя за столом с отцом и матерью.

- Что-нибудь важное ? - спросил отец.

- Нет, - улыбнулась Скарлетт, - это наш лечащий врач сообщает, что будет отсутствовать на работе.

Мать поставила на стол огромный торт и, отрезав от него кусок, положила на тарелку дочери.

- Это нам Луиза вчера занесла, - сообщила она, отрезая по куску себе и мужу.

- Луиза? - удивилась Скарлетт.

- Да, - кивнула головой мать, - она заходила вчера со своим малышом, принесла нам огромный торт в знак благодарности.

- В знак благодарности кому?

- Тебе. Кому же ещё? - улыбнулся Мэтью, - она тебе очень благодарна за помощь в рождении сына. Луиза надеялась, что ты находишься у нас, и решила к нам заглянуть.

Скарлетт сильно смутилась и, закусив губу, невольно опустила голову. Острое желание как можно скорее поехать в гостиницу «Индиго», чтобы Боб оттрахал её как падшую грязную шлюху, достигло максимальных размеров, но и слишком быстро уйти от родителей, к которым она приехала всего час назад, она тоже не могла себе позволить. Наконец, молодая женщина взяла себя в руки и, подняв голову, спросила:

- Как она себя чувствует?

- Превосходно, - ответила мать, - улыбчивая, счастливая, и ребёночек у неё сытый и здоровый, и лицом вылитый папаша.

- Да. Это точно, - согласился с женой Мэтью и, взглянув на дочь, всё-таки решился задать ей вопрос, который мучал его уже несколько месяцев.

Он ещё немного поколебался, а затем, отпив кофе, решил затронуть эту болезненную тему.

- А когда ты нас внуками порадуешь? - полюбопытствовал он, -  вот уж второй год пошёл, как вы со Стивом живёте.

- Скоро, - Скарлетт с улыбкой посмотрела на отца и уверенно добавила, - скоро, папа.

- Вот и хорошо, - улыбнулась мать, а затем настороженно спросила, - может, ты уже беременна?

- Может быть, - пожала плечами Скарлетт и, вдруг сообразив, что это отличный повод побыстрее уйти, добавила, - я пока точно не знаю, но вот желание пойти прогуляться по улице у меня уже есть.

- Там жарко сегодня, Скарлетт, - возразила мать.

- Ну и что, что жарко? - вступился за дочь отец, - зато свежий воздух. Иди, дочь, и правда прогуляйся. Что тут с нами в душной квартире делать?

- Доешь хотя бы торт, Скарлетт, - попросила мать, - Луиза их такие вкусные печёт.

- Хорошо, мама, - Скарлетт взяла чайную ложечку и послушно начала доедать лежащий на тарелке кусок торта, запивая его кофе.

Скарлетт понимала, что до гостиницы «Индиго» пешком идти будет далековато, поэтому когда она, наконец, поднялась из-за стола и подошла к входной двери, то обернулась и сказала:

- Я поеду на машине в парк. Погуляю лучше там. В парке не так жарко будет.

- Хорошо, Скарлетт, - мать тоже поднялась и начала убирать посуду со стола.

- Но ты ведь к нам ещё заедешь сегодня? - встрепенулся отец.

- Ну, конечно, папа, - Скарлетт едва не рассмеялась, - сейчас только первая половина дня. Ну, пока.

Она послала родителям воздушный поцелуй и, открыв дверь, отправилась на улицу.

Спустя полчаса Скарлетт подъехала на своей малолитражке к гостинице «Индиго» и припарковала машину на стоянке неподалёку от центрального входа. Выйдя из машины, она осмотрелась и направилась к гостинице. Молодая женщина была одета в белую юбку и голубую блузку и обута в красивые белые туфли. Войдя в просторный холл этого шикарного отеля, Скарлетт невольно замерла, увидев потрясающей красоты интерьер. Холл гостиницы был выполнен в слегка футуристическом стиле; матовый свет оранжевого оттенка струился, казалось, отовсюду, создавая интимную атмосферу даже в течение светлого времени суток. Всюду царил комфорт и уют, удобные кресла, журнальные столики и пуфы были расположены немного ассимметрично, что создавало иллюзию какого-то другого таинственного мира.

После того стресса, который Скарлетт пережила на дежурстве в День Независимости Соединённых Штатов, она уже не раз подумывала о том, чтобы уволиться из родильного отделения и присоединиться к мужу в его бизнесе, но только сейчас, стоя посреди этого невероятно красивого холла, эта мысль у молодой женщины превратилось в отчётливое желание. Ей очень захотелось не просто присоединиться к мужу, чтобы ему помогать, но и для того, чтобы что-то изменить в интерьере их собственного мотеля. Конечно, мотель Стива назывался «Большая утка» и, следовательно, предстояло сделать нечто такое, что соответствовало бы названию, но в любом случае, нужно было что-то менять, поскольку жизнь не стоит на месте и не терпит мутные болота, которые порождают лишь скуку и уныние. Вдоволь налюбовавшись, Скарлетт разглядела в этом фантастическом интерьере стойку администратора и направилась к ней. Мужчина средних лет, увидев приближающуюся к нему молодую женщину, поднялся со стула.

- Добрый день, миссис! - улыбнулся он, - чем могу помочь?

- Здравствуйте! - в свою очередь улыбнулась Скарлетт, - я ненадого в гости в комнату под номером восемь.

- Это прямо по коридору здесь на первом этаже, - мужчина указал пальцем куда-то позади посетительницы.

Скарлетт обернулась и только сейчас заметила в глубине холла коридор.

- Спасибо, - сказала она и направилась в указанном направлении.

Мужчина за стойкой долго и задумчиво смотрел вслед удаляющейся молодой женщине. Рядом с ним за компьютером тоже сидела женщина, вероятно, его жена, и также задумчиво смотрела на него самого. Мужчина администратор с большим трудом оторвал взгляд от округлой попы молодой посетительницы и, глубоко вздохнув, негромко сказал:

- Повезло же кому-то.

Женщина, сидящая за компьютером, услышала реплику мужа и, в свою очередь глубоко вздохнув, беззлобно прокомментировала:

- Кобель.

Она снова повернулась к светящемуся монитору и, покачав головой, снова сказала, словно обращаясь к самой себе:

- Неисправимый кобель.

Скарлетт между тем подошла к двери, на которой была прикреплена золотистого цвета металлическая цифра «8» и легонько постучала костяшками пальцев. Через минуту дверь открыл Боб Риггс и посторонился, пропуская молодую женщину. Боб был одет по-домашнему, в спортивных брюках синего цвета и в белой майке, поэтому Скарлетт даже не сразу узнала его. Он был похож на человека, который приехал на неделю в командировку. После секундного колебания она вошла и Боб закрыл за ней дверь, повернув ключ на два оборота.

- Я прошу прощения, Боб, - сказала молодая женщина, повернувшись к мужчине, - за то, что не пришла в наряде проститутки. Я была у родителей, да и средь бела дня это выглядело бы слишком вызывающе.

- Я ожидал тебя, а не проститутку, - улыбнулся Боб, привлекая к себе молодую женщину.

- Нет-нет, - возразила Скарлетт, - сегодня я для тебя девушка по вызову, так что будь добр, веди себя со мной соответствующим образом. Не стесняйся.

Они прошли в обнимку вглубь комнаты к столу, на котором уже стояла откупоренная бутылка белого вина. Скарлетт обратила внимание, что Боб ходит по комнате босиком, поскольку на полу было мягкое покрытие в виде паласа, и тоже сбросила туфли. Когда он наливал вино в бокалы, она также обратила внимание на его крепкие сильные руки. Боб протянул ей один бокал и продолжил прерванный разговор.

- Я, собственно, даже не знаю, - смеясь, сказал он, - каким образом проститутка может изменить моё отношение к женщине.

Он приподнял свой бокал и они, стоя у стола, пригубили вина. Затем Скарлетт поставила на стол свой бокал и пояснила:

- Отношение к проститутке отличается тем, - сказала она, - что с ней ты волен делать всё, что тебе вздумается. Ты ведь её купил и, следовательно, имеешь право потребовать от неё всё, что у обычной женщины у тебя не повернулся бы язык попросить. Более того, ты можешь проявлять по отношению к ней некоторую грубость, если, предположим, тебя это возбуждает, или обзывать её грязными словами, если тебя это заводит. Ну, и так далее в том же духе.

Боб вслед за Скарлетт поставил на стол свой бокал с вином. Затем, задумчиво посмотрев, на молодую женщину, неуверенно сказал:

- Ну, хорошо, моя грязная шлюха. Я попробую.

Он подошёл к ней почти вплотную и внезапно, крепко и бесцеремонно взяв её за волосы, притянул к себе и стал целовать в губы. Скарлетт было так больно, что на её глазах выступили слёзы. Однако, она покорно и страстно отвечала на его поцелуй, не проронив ни звука. Через некоторое время Боб отстранился и, переведя дух, процедил сквозь зубы:

- На постель, сука.

Он круто развернул её к стоящей неподалеку кровати и с силой толкнул. Скарлетт полетела на постель, едва не проломив голову о стену. Боб подошёл сзади и отвесил ей оглушительный шлепок по заду.

- Снимай трусы, тёлка, - прорычал он, - да поживее.

Скарлетт, стоя на четвереньках на постели, живо задрала юбку, стянула до колен свои трусики, а потом сбросила их со своих ног на пол. Боб, подойдя к кровати, замер, не в силах отвести взгляд от пышной и голой женской задницы. Чтобы продлить удовольствие, Боб начал неторопливо раздеваться сам. Сняв с себя всё, что на нём было одето, он подошёл к ней ближе и просунул руку ей между ног.

- О-о-о, - протянул он, - да ты уже вся мокрая, похотливая сучка. Значит, тебе нравится такое отношение?

Скарлетт молчала и Боб, наклонившись, снова схватил её за волосы и, круто развернув к себе, словно резиновую куклу, ткнул её лицом в свой возбужденный кол.

- Давай, соси, - скомандовал он.

Молодая женщина спозла на пол и, став на колени, начала жадно сосать его возбуждённый член. Боб сначала просто положил ей руки на голову, поглаживая её роскошные волосы и получая удовольствие, а спустя несколько минут крепко взял её руками за голову и сам начал двигать попой, откровенно трахая женщину в рот. Скарлетт почти задыхалась, но безропотно терпела, только обхватила его руками за ноги, стараясь не упасть от его неистовых толчков. Наконец, Боб решил остановиться и снова коротко скомандовал:

- Вставай и раздевайся, грязная шлюшка. Посмотрим, на что ты способна в постели.

Скарлетт поднялась на ноги и стала снимать с себя юбку, блузку и лифчик. Раздевшись догола, она застыла, глядя на Боба покорным взглядом, словно верная собака, готовая выполнить любую его команду. Боб протянул ей её бокал с вином и взял в руки свой.

- Давай выпьем и продолжим.

Они выпили до дна и поставили на стол пустые бокалы. Боб, словно что-то вспомнив, отошёл к шкафу и порывшись в карманах пиджака, достал презерватив и вернулся к стоящей у стола обнажённой Скарлетт. Он уже вознамерился его надорвать, но на минуту залюбовался её неповторимой красотой и подумал, что всё-таки чертовски тяжело быть грубым с такой обворожительной и сексуальной женщиной. Вдруг Скарлетт решительно подошла к нему и, взяв презерватив у него из рук, положила его на стол.

- Я хочу заниматься с тобой сексом без презервативов, - тихо, но твёрдо заявила она.

- Не понял, - удивился Боб, - почему?

Скарлетт некоторое время молчала, не зная, стоит ли об этом говорить, а потом положила руки ему на плечи и сказала:

- Мы с мужем довольно часто занимается любовью, но вот уже второй год я не могу забеременеть, - она на секунду умолкла, но всё-таки продолжила, - я хочу выяснить, кто из нас бесплоден.

Боб внимательно смотрел на молодую женщину, а потом крепко обнял её и поцеловал в губы.

- Ты меня излечила, Скарлетт, - убеждённо сказал он, поглаживая её по волосам, - теперь я никогда не буду робеть перед женщинами, заикаться, и вообще, вести себя рядом с ними, как глупый мальчишка.

- Теперь я не поняла, - улыбнулась молодая женщина.

- Ну, посуди сама, - серьёзно продолжил Боб, - самая красивая женщина штата Нью-Йорк не только отдаётся мне, не только выполняет малейшую мою прихоть, но и готова родить от меня ребёнка. Я просто несказанно вырос в собственных глазах.

Скарлетт ничего не ответила, только положила голову ему на грудь и обвила его шею руками. Они, обнажённые, молча стояли в обнимку около стола, думая каждый о своём, и спустя несколько минут, Скарлетт прервала молчание.

- Ты знаешь нашего водителя скорой помощи по имени Хью? - внезапно спросила она.

- Это такой кучерявый молодой человек? - уточнил Боб.

- Да, он.

- Ну, знаю. И что?

- Однажды Хью, глядя на меня раздевающим взглядом, задал мне вопрос, на который в тот момент я вразумительного ответа не нашла, - стала рассказывать Скарлетт.

- Что же он такого у тебя спросил?

- Он спросил: «Кого конкретно женщины считают настоящим мужчиной? Женщины и девушки часто говорят, что, мол, готовы отдаваться только настоящим мужчинам. Так вот, кого конкретно они имеют в виду? ».

Боб рассмеялся и прокомментировал:

- То есть, парень хотел узнать, каким ему нужно стать, чтобы такая женщина, как Скарлетт Фостер ему отдалась.

- Да, - улыбнулась Скарлетт, - что-то вроде того.

- И что ты ему ответила? - полюбопытствовал Боб.

- Его вопрос застал меня врасплох и я ему ответила, что, вероятно, женщины считают настоящим мужчиной того, в кого без памяти влюбляются...

- Что, в общем, недолеко от истины, - вставил Боб.

- Но только сегодня, вот в этом номере отеля, - продолжила Скарлетт, - я нашла ответ на этот вопрос и осознала, кого на самом деле женщины считают настоящими мужчинами.

- Ну-ка, поделись,   - с неподдельными интересом попросил Боб.

Молодая женщина подняла голову и, открыто посмотрев в глаза своему сексуальномй партнёру, начала объяснять.

- Вот так грубо по отношению к женщинам, как ты десять минут назад, ведут себя обычно агрессивные мудаки, - сказала Скарлетт, - но ты не относишься к категории агрессивных людей, поэтому мудака из тебя не получилось. И в тоже время эта попытка придала тебе уверенности и силы. Когда ты в первый раз схватил меня за волосы и, развернув к себе, начал целовать, у меня от боли даже выступили слёзы, но и промежность моя уже была мокрая от сексуального желания. И знаешь почему?

- Понятия не имею.

- Потому что, несмотря на проявленную грубость, в твоих глазах светилась нежность.

- То есть, настоящие мужчины это уверенные в себе и сильные люди..., - попытался сформулировать Боб.

- ... которые, тем не менее, не превращаются в мудаков, а остаются любящими и нежными, - закончила Скарлетт.

- Понятно, - Боб задумчиво посмотрел на свою гостью и повернулся к столу.

Пока он снова наполнял бокалы вином, Скарлетт во второй раз опустилась перед ним на колени и взяла в рот его всё ещё возбужённый член.

- Я хочу, чтобы ты сегодня трахал меня, как последную суку, - прошептала она, когда Боб, потянув её за руку, вынудил её подняться на ноги, - я хочу тебя.

Боб протянул ей бокал с вином и негромко сказал:

- Моя жена в сексе холодна, как плавающий в океане айсберг, - Боб пригубил вина и продолжил, - поэтому ты даже представить себе не можешь, насколько сильно Я хочу тебя.

Скарлетт сделала большой глоток и толкнула Боба, вынуждая его сесть на стоящий неподалеку стул. Затем, не выпуская из рук бокал, опустилась ему на возбуждённый кол. Глухо застонав, она торопливо поставила бокал на стол, взяла у Боба его бокал и тоже поставила его на стол, а затем, обхватив его за шею руками, начала так яростно двигаться, что несчастный стул начал громко скрипеть, сообщая любовникам, что такой темперамент он выдержать не в состоянии. Боб, услышав его жалобные стоны, поднялся со стула вместе с партнёршей и понёс её, словно пушинку, на постель. Положив её на спину, он невольно вышел из неё и, окинув взглядом лежащую переди ним обнажённую красавицу, тихо выдохнул:

- О, Скарлетт, о, моя похотливая шлюшка, ну, держись теперь.

Он лёг на неё сверху и через минуту гостиничный номер наполнился громкими и протяжными стонами молодой женщины.

Скарлетт покинула гостиничный номер уже во второй половине дня. Когда она проходила по футуристическому холлу, мужчина администратор не выдержал и обратился к молодой женщине.

- Ваше «ненадолго в гости», миссис, - улыбнулся он, - затянулось на пять часов. Надеюсь, встреча была горячей.

Скарлетт хотела пройти мимо, но услышав его последнюю реплику, развернулась и подошла к стойке. Положив руки на стойку, она посмотрела на мужчину и спокойно сообщила:

- Девять оргазмов.

- О-о-о, поздравляю, - ещё шире улыбнулся мужчина, - вам повезло.

Скарлетт уже вознамерилась продолжить свой путь, как вдруг услышала, как какая-то женщина беззлобно произнесла:

- Шалава.

Скарлетт заглянула за стойку и увидела сидящую за компьютером средних лет женщину, которая смотрела на молодую посетительницу отеля со смесью пренебрежения и зависти.

- Да, я шалава, - кивнула головой Скарлетт, - но зато счастливая и удовлетворённая.

Сидящая за компьютером женщина смутилась и отвела взгляд, а Скарлетт продолжила свой путь. Когда за ней закрылись двери отеля, женщина у компьютера развернулась к мужу и с вызовом сказала:

- Дорогой мой, я тоже хочу девять оргазмов.

- Ну, дорогая моя, - мужчина администратор посмотрел на жену и возразил, - когда у нас был медовый месяц, ты испытывала и больше девяти оргазмов, а сейчас у меня пыл уже не тот.

- Значит, нужно сменить партнёра, - убеждённо заявила женщина и внезапно спросила, - ты мне позволишь сходить в гости в комнату номер четыре? Там остановились два чрезвычайно сексуальных молодых человека.

- Может, они геи,   - усмехнулся администратор.

- Я их вчера оформляла, - парировала жена, - они родные братья. Так позволишь или нет?

- Ты это серьёзно спрашиваешь? - слегка удивился мужчина за стойкой.

- Более, чем когда-либо.

- Ну, в таком случае, - администратор взглянул на жену и очень серьёзно сказал, - когда МНЕ захочется любовных утех с другими женщинами, ты не скажешь мне ни слова.

Он надеялся, что жена не согласится, но она внезапно поднялась со стула, подошла к нему вплотную и протянула руку.

- Договорились.

Он с минуту смотрел на протянутую руку, не зная, как поступить, но потом сдался.

- Договорились, - сказал он и пожал протянутую руку.

Женщина тут же подняла юбку и, стянув трусики, бросила их на стоящий у компьютера стул, а затем расстегнула блузку и, не снимая её, стянула с себя лифчик. Бросив и его на стул, она вышла из-за стойки и, улыбнувшись мужу, произнесла:

- Не скучай, любимый.

Она уже начала удаляться, как мужчина вдруг окликнул её.

- Подожди, любимая, что же ты идёшь с пустыми руками?

Женщина снова вернулась к стойке и мужчина администратор протянул ей бутылку красного вина. Когда женщина с милой улыбкой на лице взяла из его рук бутылку и снова направилась в гости к постояльцам отеля, он ей вдогонку строго крикнул:

- Только не пять часов, пожалуйста.

- Естественно, не пять, - женщина остановилась и, обернувшись к мужу, добавила, - учитывая, что любовников там двое, мне понадобится часов десять.

Она продолжила свой путь и мужчина, ещё раз глянув ей вслед, беззлобно прокомментировал:

- Шалава.

Затем глубоко вздохнул и, убрав со стула её трусики и лифчик, занял её место за компьютером.

Спустя две недели после того дня, как Скарлетт провела бурную любовную встречу в гостинице «Индиго», она, находясь дома, спустилась в бар мотеля «Большая утка». Была ещё раннее утро, но за стойкой Стив уже обслуживал очередного водителя, который заправил свою машину. Когда клиент расплатился со Стивом и покинул помещение бара, Скарлетт зашла за стойку и прильнула к мужу. Он нежно обнял её и поцеловал в щёку.

- Как спалось, дорогая? - спросил он

- Отлично, - ответила Скарлетт и, загадочно посмотрев на мужа, сказала, - у меня есть две новости, Стив.

- Надеюсь, что новости хорошие, - улыбнулся молодой мужчина, с интересом глядя на жену.

- Одна новость точно хорошая,   - Скарлетт тоже улыбнулась и прильнула к мужу ещё плотнее.

- Значит, с неё и начинай. - резюмировал Стив.

- Хорошо, - Скарлетт посмотрела на мужа и сообщила, - я решила уволиться с родильного отделения, потому что хочу присоединиться к тебе, чтобы помогать тебе во всём. Мы с тобой муж и жена и это наш общий семейный бизнес.

Стив широко улыбнулся счастливой улыбкой.

- Я знал, что однажды это произойдёт, - радостно сказал он, - нужно только терпеливо ждать и не торопить события. А какая вторая новость? Тоже хорошая?

- Не знаю, - пожала плечами Скарлетт, - надеюсь, что да.

- Ничего не понимаю, - Стив наклонился к жене и тихонько сказал, - ну-ка, шепни мне на ушко.

Скарлетт прильнула губами к его уху и едва слышно прошептала:

- У нас будет маленький.

- Что? Какой маленький? - не понял Стив, но в следующую секунду сообразив, завизжал о восторга, - я буду папой?

Скарлетт улыбнулась и кивнула головой в знак согласия. Стив сгрёб её в охапку и стал покрывать поцелуями её лицо.

- Любимая моя, - радостно кричал он, пытаясь закружить её в небольшом пространстве за стойкой.

- Стив, перестань, - смеялась Скарлетт вместе с ним, - опусти меня на пол. Ты меня уронишь.

- Любимая, родная моя, - Стив просто не находил себе места от переполнявших его эмоций, - я хочу тебя. Хочу тебя прямо сейчас.

- Стив, перестань, что ты делаешь? - вскрикнула Скарлетт, чувствуя, что он стаскивает у неё из-под платья трусики, - ты с ума сошёл. Сейчас кто-нибудь зайдёт.

- Ещё раннее утро, никого нет, - твердил Стив, расстёгивая ширинку на своих джинсах, - давай наклоняйся.

- Стив, ты чокнулся,   - Скарлетт уже хохотала в голос, упав на колени и едва не свалив ящик с бутылками.

Но Стива уже ничто не могло остановить. Он задрал ей платье и в следующую секунду джинсы упали к его ногам.

- Стив, прекрати, -  Скарлетт сделала последнюю попытку и внезапно простонала от нахлынувшего удовольствия, - о, Стив, о, боже, ты будешь самым сумасшедшим папой в мире. О Господи, как же хорошо! Ладно, Стив, давай, мой родной, трахай меня и пусть весь мир нас подождёт.

4

Прошло три месяца с тех пор, как в Соединённых Штатах отшумел День Независимости и три месяца с тех пор, как счастливая Луиза Маккинли родила первенца в родильном отделении Ист Хэмптона. На дворе уже стоял октябрь и муж Луизы Крис начал испытывать серьёзное беспокойство по поводу молчания Камилы. Он был абсолютно убеждён, что она сообщит ему о рождении ребёнка, хотя бы таким же образом, каким она сообщила ему о своей беременности. Но от неё не было ни единой весточки. Прошёл уже год с тех пор, как он познакомился с ней на берегу озера Джордж и, если она действительно забеременела от него, то уже неизбежно должна была родить.

Когда беспокойство Криса выросло до максимума и стало невыносимым, он выкроил пару дней и отправился на машине в Ист-Лейк-Джордж. К счастью, его жена Луиза никогда не расспрашивала его о командировках, даже если Крису приходилось уежать в уикенды или в праздничные дни. И уж тем более не расспрашивала его сейчас, после того, как у неё появился такой желанный ребёнок, которому родители дали имя Ник. После рождения сына Луиза вообще потеряла интерес к работе своего мужа. Поэтому Крис Маккинли просто сообщил жене, что дела снова вынуждают его на пару дней покинуть Ист Хэмптон, сел в машину и уехал.

В этот раз, после того, как он проехал городок Лейк-Джордж и двинулся вдоль восточного побережья озера, он был предельно внимателен и сумел разглядеть тот тщательно скрытый от людских глаз небольшой съезд с дороги, который вёл к берегу озера, к небольшой парковке и к ресторанчику, в котором юная Камила потребовала у него денег и любви в обмен на молчание, приняв его за одного из друзей мистера Брукса.

Крис припарковал машину около полудня и не спеша отправился в ресторанчик, чтобы пообедать. Он тщательно всматривался в лица, надеясь увидел юную девочку в драном свитере и стоптанных кроссовках, но Камилы нигде не было видно. Крис, сгорая от нетерпения, обходил пешком все окрестности, изучил все местные достопримечательности, но Камила не появилась ни на парковке, ни в ресторанчике. Вечером, когда уже стемнело, Крис поужинал и снова попросил владельца заведения сдать ему комнату. Он провёл совершенно беспокойную ночь, часто просыпался и, то и дело подходя к окну, вглядывался вдаль, словно в темени ночи мог хоть что-то разглядеть. На улице в это время суток находился только одинокий фонарь, слабо освещавший вход в ресторанчик, да и вероятность того, что среди ночи он мог увидеть Камилу, была, разумеется, равна нулю. Проснувшись рано утром, он спустился в ресторан, выпил чашку горячего кофе и вышел на улицу, не находя себе места. Крис дал себе слово, что в этот раз, если Камила и её ребёнок живы и здоровы, он заберёт их с собой и устроит где-нибудь в Нью-Йорке, а может и в самом Ист Хэпмтоне, даже несмотря на то, что подобный поступок мог бы привести его к проблемам в семье или на работе. Прошлявшись бесцельно почти до одиннадцати часов, Крис понял, что дальше ждать не имеет смысла и что действовать нужно самому. К его удивлению, в этот раз ему не попался на глаза даже Ларри в своей неизменной клоунской одежде. Не было никого и ничего, что напоминало бы ему о знакомстве с юной Камилой Левинсон. Накануне днём, когда Крис в ожидании Камилы обследовал окрестности, он узнал о том, что здесь можно было за небольшую плату взять в аренду обычную деревянную лодку, чтобы поплавать по озеру. Он не думал, что до этого дойдёт, поскольку не сомневался, что Камила всё-таки появится, но она не появилась. Этим утром Крис был уже готов на свой страх и риск осторожно расспросить Ларри, но и сообщник Брукса словно провалился сквозь землю. Не было даже господина с тростью, который сидел на скамейке и заговорил с Крисом в тот самый первый раз, когда Крис уже потерял всякую надежду отыскать следы мистера Брукса. Расспрашивать о Камиле хозяина ресторанчика Крис счёл шагом неблагоразумным и отмёл эту мысль, едва она пришал ему в голову. Поэтому в одиннадцать утра, он отправился на крохотную лодочную станцию, которую случайно обнаружил накануне днём. Взяв напрокат простую вёсельную лодку, Крис отправился в путешествие по озеру. Ему понадобилось почти два часа, чтобы суметь сориентироваться и, проплыв мимо скального выступа небольшого островка, причалить к тому месту, куда его год назад привезла юная Камила. Он увидел у берега её утлую лодчонку и сердце его наполнилось радостью. Помимо того, что это был верный признак того, что он не заблудился, это было ещё хотя бы что-то, что напомнило ему о Камиле. Выпрыгнув из лодки, Крис привязал её к тому же колышку, к которому была привязана лодочка Камилы и, повернувшись к лесу, огляделся, пытаясь не ошибиться в направлении. Её самодельная хибара находилась недалеко, но Крис понимал, что стоит отклониться хотя бы немного в сторону и можно довольно быстро заблудиться и потерять огромное количество времени. Вспоминая свой первый визит сюда в мельчайших подробностях, Крис очень медленно двинулся в лесную чащу. Продираясь сквозь кустарник и заросли, он прошёл около сотни ярдов и, к счастью, вовремя заметил ту огромную ветвь, которая опускалась до земли и полностью закрывала вход в жилище Камилы. Ещё немного и он бы прошёл мимо. Крис облегчённо вздохнул, приподнял разлапистую ветвь векового дерева и увидел то, от чего сердце его сжалось от нехорошего предчувствия. Входная дверь в жилище, да и само жилище, находились на месте и никуда не исчезли за прошедший год, но дверь почти наполовину была затянута паутиной. Было совершенно очевидно, что сюда уже очень долго никто не входил. Крис попытался успокоить себя тем, что пауки ткут свою паутину очень быстро, но сердце говорило ему обратное — Камила сюда уже давно не приходила. Крис убрал паутину с двери и, открыв её, вошёл внутрь. Он отчётливо помнил тот милый порядок, который был внутри этого домика в тот момент, когда Камила его сюда привела. Эта девочка, насколько могли ей позволить условия, поддерживала тут некое подобие уюта. Сейчас же взору молодого мужчины открылось явное запустение. Паутина была повсюду, а топчан и стол были покрыты толстым слоем пыли и мышиного помёта. У Криса не осталось никаких сомнений в том, что однажды Камила покинула эту уютную лачугу окончательно и навсегда. Но почему? Потому что решила навсегда забыть о Крисе и о том акте любви, который они здесь совершили? Этот было бы возможно, если бы Камила не была беременна. Но каким же образом она могла забыть о Крисе, если она носила под сердцем его ребёнка? Оставалось только два варианта — либо Камила навсегда покинула штат Нью-Йорк, что казалось немыслимым, если учесть, что они с бабушкой жили только благодаря монастырю; либо Камила покончила с собой.

Крис тяжело опустился на топчан и закрыл лицо руками, не в силах сдержать слёз. Крис любил женщин, он любил каждую, которая оказывалась в его постели, отдавая им всю свою нежность и ласку. Он никогда бы не смог ответить на вопрос, которая из них была лучше. Конечно, они все были разные: и по характеру, и внешне, и по сексуальному темпераменту, но несмотря на все их различия, он был бы неспособен сказать, кто из них лучше. Только Камила, юная, пылкая, умная, страстная, неравнодушная, сумела так глубоко затронуть его сердце, что Крис, наверное, впервые в жизни, тихо рыдал, закрыв ладонями мокрое от слёз лицо. Спустя некоторое время Крис немного успокоился, поскольку не верил в то, что Камила могла наложить на себя руки. Она была слишком сильная девочка и невероятно умная для своих лет. Таких сломить очень трудно, во всяком случае Крис в это не верил. Но с другой стороны, он также не верил и в то, что она могла настолько обидеться, что просто перестала приходить в эту лачугу, которую с такой любовью построила свомии руками. Нет, если бы Камила по-прежнему жила с бабушкой у стен монастыря, она бы обязательно приходила сюда. Иначе и быть не могло. Но она почему-то не приходила. Значит, либо они больше не живут в этих местах, либо её нет в живых. Крис снова тихо разрыдался. Он не знал, сколько прошло времени и как долго он, уливаясь слезами, просидел на топчане, но мельком взглянув в оконце и заметив, что день клонится к закату, он решил, что пора возвращаться и заторопился обратно. Как бы там ни было, а жизнь продолжается. Крис покинул лачугу своей возлюбленной девочки и продравшись сквозь заросли, вышел к берегу озера, к тому месту, где бок о бок покачивались на волнах две деревянные лодки: та, которую он взял напрокат, и лодочка Камилы. Посмотрев на водную гладь, Крис подумал, что Камила могла утопиться. Он не верил в то, что её жизнь кончилась подобным образом, но никакого другого объяснения её исчезновению он не находил.

- Если ты жива, Камила, - сказал он вслух, - я обещаю тебе, что стану перед тобой на колени и попрошу прощения за все те страдания, которые я тебе причинил.

В тот момент Крис даже не догадывался о том, что судьба предоставит ему возможность сдержать это обещание лишь спустя долгих тринадцать лет.

5

Небольшой городок Бредбери, штат Калифорния, расположен в очень живописном и райском уголке в долине Сан-Габриэль рядом с предгорьями Сьерра-Мадре. Здесь живут люди, которые очень ценят тишину и покой, красивую природу, отсутствие вечного городского шума и велосипедные прогулки. Те жители Бредбери, которые ещё не являются пенсионерами и ведут активную трудовую деятельность, работают в компаниях более крупных городов, расположенных в непосредственной близости от Бредбери, таких как Пасадена и Лос-Анджелес. По сути, Бредбери это спокойный и тихий жилой район, в котором отсутствуют промышленные предприятия или крупные компании. Конечно, в нём, как и в любом другом городе, есть бары, кафе, рестораны, магазины и почтовое отделение.

В жаркий августовский день по одной из широких и утопающих в зелени улиц города шла молодая женщина лет тридцати-тридцати двух. Она шла из магазина с сумкой в руках по направлению к своему дому. Пройдя около полумили, она свернула на другую улицу и, остановившись у своего дома, поставила сумку, чтобы немного передохнуть. Её дом находился в глубине большого сада, вдали от дороги, и был окружён кипарисами, пальмами и другими деревьями, которые создавали тень в жаркую и солнечную погоду. Постояв немного, она снова взяла в руки сумку и уже вознамерилась войти на территорию своей усадьбы, как вдруг возле неё остановилась почтовая машина и из неё тут же вышла женщина с газетами в руках.

- Привет, Рита! - улыбнулась женщина почтальон, - спасибо тебе огромное, что подменила меня. Мы с мужем провели просто незабываемые две недели на берегу океана.

- Не стоит благодарности, Салли, - с улыбкой ответила Рита, - подменять почтальонов это моя работа, и мне она нравится.

- Спасибо, дорогая, ты самая лучшая коллега, которую я когда-либо знала, - серьёзно сказала Салли, - держи, вот твои газеты.

Рита взяла газеты и, помахав на прощание Салли, направилась к дому. Зайдя на террасу, она бросила на стол газеты и пошла в дом, чтобы выгрузить из сумки купленные продукты. Положив некоторые из них в холодильник, некоторые в кухонный шкаф, Рита освободила сумку и, выйдя на террасу, опустилась на стул, чтобы просмотреть свежие газеты. Самой верхней лежала ежедневная газета «Los Angeles Times» и Рита, прочитав заголовки, перевернула страницу. На следующей странице было фото и, взглянув на него, сердце молодой женщины на мгновение замерло. Она начала читать надпись под фотографией, которая гласила о том, что одна известная нью-йоркская компания выросла настолько, что планирует в ближайшем будущем открыть свои отделения в штате Калифорния. На фото был изображён самый успешный менеджер этой компании и Рита не смогла продолжить чтение, поскольку её глаза наполнились слезами. С фото на неё смотрело улыбающееся и обаятельное лицо Криса Маккинли. Рита отложила газету и, закрыв лицо руками, расплакалась. Плечи Риты подрагивали от рыданий, как вдруг она почувствовала, как к ней кто-то прикоснулся.

- Что случилось, мама? - встревоженно спросила у неё стоящая рядом с ней девочка лет тринадцати, - почему ты плачешь?

Рита подняла голову и наскоро утёрла слёзы.

- Всё нормально, Джуди,   - Рита попыталась улыбнуться, - не обращай внимания. Просто минутная слабость. Со мной такое бывает.

- Мама, - девочка, одетая в белые шорты и футболку, крепко обняла молодую женщину и тихо продолжила, - нам нужно делиться и горестями, и радостями. Два года назад умерла бабушка и теперь мы с тобой остались одни на всём свете.

- Неправда, Джуди, - возразила Рита, в свою очередь прижимая девочку к себе, - мы не одни. Ты здесь родилась и выросла, нас здесь многие знают и любят, и я нисколько не сомневаюсь, что любой житель Бредбери, если понадобится, придёт к нам на помощь. Да и у тебя в школе много друзей и подруг.

- Я не об этом говорю мама.

- А о чём?

Девочка поправила одной рукой косички и снова обняла мать за шею.

- Я говорю о том, - ответила она, - что в рождественские праздники, когда по традиции вся семья собирается вместе за праздничным столом, мы с тобой у нарядной ёлки отмечаем этот праздник вдвоём. У тебя нет ни братьев, ни сестёр, ни дяди, ни тёти, ни племянников. Раньше с нами была хотя бы бабушка, а сейчас и её нет. Не осталось никого.

Рита вздохнула и ещё крепче прижала к себе дочь.

- Я ничего не могу с этим сделать, Джуди, - тихо сказала она, - так сложилась моя жизнь.

- Я всё прекрасно понимаю, мама, - также тихо возразила девочка, -  и понимаю, что мы не можем это изменить. И вот именно поэтому я говорю тебе, что нам нужно делиться тем, что у нас на сердце. Скажи мне, почему ты плакала? Не нужно скрывать от меня свою боль. Тем более, что ты знаешь, что я не болтушка и никому не расскажу, если у тебя есть какой-то секрет.

У Риты снова начали дрожать губы и из глаз потекли слёзы.

- Мама, родная моя, скажи мне, что случилось? - девочка попыталась вытереть ладонью мамино лицо.

Молодая женщина стала покрывать поцелуями ладошки своей дочери, а потом, приподняв газету и кивнув головой на фото, едва слышно произнесла:

- Это твой папа, Джуди.

Девочка придвинула к себе газету и очень внимательно стала рассматривать фото. Рита плакала, даже не пытаясь уже утереть слёзы. Джуди внимательно прочитала всё, что было написано в статье, а потом спросила:

- Папа живёт в Нью-Йорке?

- Нет, - Рита отрицательно покачала головой, -  он там работает. А живёт он в Ист Хэпмтоне. Это недалеко от Нью-Йорка.

- Значит, я его скоро увижу?   - улыбнулась девочка.

- Не поняла, - у Риты даже высохли слёзы, - каким образом ты сможешь его увидеть, если он находится на другом конце Америки?

Девочка загадочно посмотрела на мать и ещё шире улыбнулась.

- В конце этого учебного года, - сказала она, - я стала чемпионкой штата по шахматам.

- Да, я это знаю, - кивнула головой Рита, - ты у меня умница. И что это значит?

- Это значит, - улыбнулась Джуди и, крепко обняв маму, зашептала ей в самое ухо, - что этой осенью, в следующем учебном году, мне предстоит участвовать в Шахматной Олимпиаде среди школьников.

- А где она будет проходить? - спросила Рита.

- В Нью-Йорке, мама, - улыбнулась девочка, - ты ведь поедешь со мной, правда?

- Ну, разумеется, я тебя одну в такую даль не отпущу, - не задумываясь, ответила Рита и вдруг до её сознания дошло, какие могут быть последствия, если она действительно встретится с Крисом Маккинли.

- Тебя что-то смущает, мама? - спросила Джуди, внимательно глядя на молодую женщину.

- Да, - кивнула головой Рита и негромко добавила, - у твоего папы другая семья и мне бы не хотелось ломать ему жизнь своим появлением.

- А он знает о том, что мы живём здесь, в Калифорнии? - спросила Джуди.

- Нет, - ответила Рита и открыто посмотрела дочери в глаза, - он ничего не знает. Он не знает даже о твоём существовании.

Джуди стояла какое-то время, оглушённая такой новостью, а потом взяла в руки  газету с фотографией Криса и тихо спросила:

- Можно я заберу эту газету к себе в комнату?

- Конечно, можно, - слегка удивилась Рита, - почему ты спрашиваешь?

- Спасибо, - кротко произнесла Джуди и, взяв газету, направилась в дом.

Рита задумчиво посмотрела ей вслед и, ещё немного посидев на террасе, отправилась на кухню, чтобы приготовить обед.

6

В октябре этого же года, когда уже закончились летние отпуска, а в школах начался новый учебный год, Крис Маккинли в кабинете своего шефа Гарри обсуждал со своим начальником возможное открытие филиала в штате Калифорния. Побеседовав около получаса, они не смогли прийти ни к какому решению и сошлись только в том, что этот вопрос необходимо отложить на некоторое время. На сегодняшний день не хватало финансов, не хватало компетентных менеджеров, да и просто не хватало времени. На том и порешили. Крис поднялся из-за стола и, пожав руку начальнику, направился к выходу из кабинета. Покинув офис своей родной компании, в которой он уже проработал столько насыщенных лет, он спустился на лифте на первый этаж и вышел в прохладное помещение огромного холла. В этот момент от стойки администратора отошёл пожилой грузный мужчина и направился наперез Крису.

- Одну минуту, молодой человек, - сказал он, приближаясь к Крису.

Крис остановился, с интересом разглядывая незнакомого ему человека.

- Мистер Крис Маккинли? - спросил грузный мужчина, подойдя к менеджеру.

- Да, это я, - ответил Крис.

- Меня попросили передать вам весточку, - мужчина вынул из бокового кармана пиджака конверт и протянул Крису.

- А вы, извините, кто будете? - спросил Крис, взяв конверт и крутя его в руках.

- Я организатор Шахматной Олимпиады для школьников, которая состоится через пару недель в нашем городе, - ответил мужчина.

- В таком случае, - улыбнулся Крис, -  вы меня, вероятно, с кем-то спутали. Я в шахматы не играю, а мой сын, если и играет, то не настолько хорошо, чтобы участвовать в олимпиадах.

- Нет-нет, - запротестовал мужчина, подняв вверх свою пухлую ладонь, - я ничего не перепутал. Это письмо для вас. Я просто живу здесь неподалёку и меня попросили зайти сюда и передать вам это письмо.

- Кто попросил? - полюбопытствовал Крис.

Это не имеет никакого значения, - ответил мужчина и, немного подумав, добавил, - курьер.

- Хорошо, - сдался Крис, - а от кого мне эта весточка?

- Вот этого я не знаю, молодой человек, - мужчина махнул рукой на прощание и добавил, - всего доброго и хорошего дня.

- До свидания, - сказал Крис, глядя вслед удаляющемуся незнакомцу.

Крис немного постоял посреди холла, а затем решил присесть на одно из стоящих в углу кресел и открыть загадочный конверт. Он направился в угол холла, в котором стояли огромный фикус в кадке и несколько кресел для посетителей компании. Плюхнувшись в одно из кресел, Крис надорвал белый конверт, на котором не было ни имени отправителя, ни имени адресата. В конверте лежала открытка и, когда Крис увидел, что на ней изображён плюшевый мишка, сидящий у рождественской ёлки, у него сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он быстро сунул открытку в конверт, решив сначала справиться с охватившим его волнением. У него мелко дрожали руки и он никак не мог успокоиться.

- Этого не может быть, - шептал он, тщетно пытаясь унять дрожь в руках, - или это совпадение? Неужели моя любимая девочка всё-таки жива? Камила, милая, это ты или нет?

Наконец, Крис более-менее взял себя в руки и вынул открытку, не осмеливаясь её развернуть. Изображение на открытке было немного другим, чем в тот раз, когда он получил её в первый раз; оно было более современным, но всё-таки это  был именно мишка под ёлкой. Крис долго рассматривал изображение, словно никогда ничего подобного не видел, а потом решил развернуть открытку, но прочитать сначала подпись в конце сообщения. Он даже накрыл текст рукой, чтобы случайно не прочитать лишнего, оставив открытым только последнее предложение. Подпись в конце сообщения гласила: «Любящая тебя Джуди Эванс». Крис машинально сунул открытку обратно в конверт.

- Чёрт, - снова прошептал он, - это не Камила.

Когда-то ему уже приходила в голову мысль сделать себе список из всех своих любовниц, которые побывали в его постели. Эта мысль впервые возникла у него после того, как он увидел каталоги Луизы, в которых она собрала и своих клиентов, и предлагаемую для продажи недвижимость. Каталоги его жены находились в таком идеальном порядке, что она в течение минуты могла отыскать любую нужную ей информацию. С тех пор Криса не раз посещали мысли сделать что-то подобное для себя, чтобы хоть как-то классифицировать всех женщин, с которыми у него были любовные интрижки, но мысли эти так и оставались мыслями, поскольку в глубине души Крис считал эти мысли несерьёзными и даже абсурдными. И вот только сейчас он по-настоящему пожалел, что этого не сделал, поскольку вспомнить о том, кто такая Джужи Эванс, он никак не мог. Где и при каких обстоятельствах он мог с ней встречаться? Была ли у него вообще любовница по имени Джуди? Да, вроде бы была. Или таковой у него не было? Крис сидел минут десять, напрягая мозг и потирая лоб, но ничего путного на ум не приходило. В конце концов он сдался и решил всё-таки прочитать сообщение, чтобы выяснить, что от него хочет его горячая поклонница. Однако, первая же прочитанная фраза снова заставила его сунуть открытку в конверт и откинуться на спинку кресла. Первая фраза гласила: «Здравствуй, дорогой папа». Крис сунул открытку в конверт и, чувствуя, что не выдержит подобного напряжения, в изнеможении рухнул на спинку кресла. В эту минуту его мозг напрочь отказывался мыслить и у него снова начали дрожать от волнения руки. У него есть дочь? Если это ребёнок Камилы, значит, ей сейчас тринадцать лет. А может это не ребёнок Камилы? Может быть, от него ещё кто-то тайно родил? Лоб Криса покрылся испариной. Он вынул открытку из конверта, но чувствуя, что в руках держать её не в состоянии, положил её себе на колени текстом вверх и, наклонившись, начал читать. На обратной стороне открытки было написано следующее:

«Здравствуй, дорогой папа. Мама сказала мне, что ты не знаешь о моём существовании, и я считаю, что это неправильно. Я чемпионка штата Калифорния по шахматам, и ты имеешь право гордиться своей дочерью. А совсем скоро я приеду в Нью-Йорк на Шахматную Олимпиаду и мне бы очень хотелось хотя раз в жизни тебя увидеть, крепко тебя обнять и поцеловать. Любящая тебя Джуди Эванс».

Под этим  сообщением почти не оставалось места, поэтому Джуди очень мелким почерком дописала номер телефона, едва сумев вместить его на полях открытки. Крис несколько раз перечитал сообщение и, наконец, в очередной раз сунул открытку в конверт, а конверт в боковой карман пиджака. Он глянул на наручные часы. Они показывали три часа пополудни. Значит, в Калифорнии сейчас ровно полдень. Работает мама Джуди где-нибудь или нет, но у неё скорее всего обеденный перерыв. Значит, нужно позвонить прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Крис достал сотовый телефон и уже готов был набрать номер, но вовремя сообразил, что он находится в огромном холле большого здания. Нет, только не здесь. Крис поднялся и быстрым шагом направился к выходу из здания. Выйдя на улицу, он осмотрелся и решил, что самое лучшее место для подобного звонка это собственный автомобиль. Он пошёл на стоянку и, открыв свою машину, устроился поудобнее на водительском сидении. Вынув из кармана конверт, он извлёк из него открытку и поставил её на приборную доску, чтобы видеть номер телефона, который ему сообщила Джуди. Достав свой сотовый телефон, он мысленно поблагодарил его создателя Мартина Купера, поскольку этот телефон позволял ему звонить из любого места, и набрал номер. Гудки на той стороне телефонной линии, казалось, были вечными. Наконец, кто-то снял трубку и Крис услышал приятный женский голос:

- Алло?

- Камила?

Рита сжала трубку телефона с такой силой, что побелели костяшки пальцев. По имени Камила её знали только два человека — очень влиятельное лицо из Конгресса Соединённых Штатов и Крис Маккинли.

- Камила, это ты? - с нетерпением повторил Крис.

- Моя имя Рита Эванс, - ответила Рита.

К счастью для Криса, молодая женщина произнесла фамилию Эванс, поскольку Крис едва узнал её и, возможно, усомнился бы в том, что это Камила, но это была и фамилия Джуди; девочки, которая считала его своим папой, а забеременеть от него, помимо Луизы, могла только Камила Левинсон. Следовательно, ошибки быть не могло.

- Хорошо, - сказал Крис, - если тебе это нравится, я буду называть тебя Ритой.

В отличие от Криса молодая женщина безошибочно узнала голос своего первого и на сегодняшний день пока ещё своего единственного возлюбленного. Она молчала и Крис продолжил:

- Рита, почему ты не сказала мне, что родила от меня ребёнка? Я не понимаю. Ты сумела каким-то непостижимым образом сообщить мне о том, что забеременела, а о том, что родила, не сказала ни слова. Как мне это понимать?

Молодая женщина на другом конце линии была совершенно сбита с толку. Было очевидно, что Крис не знал о том, что она оставила ребёнка в родильном отделении Ист-Хэмптона, но как такое могло быть, она не знала. Наконец, она неуверенно ответила:

- Когда мы виделись в последний раз, ты сообщил мне, что женат, - сказала она, - поэтому мне не хотелось мешать твоему счастью.

- Но помимо этого, - возразил Крис, теперь уже абсолютно убеждённый в том, что разговаривает с Камилой, - я говорил тебе, что как только ты благополучно родишь здорового малыша, я обязательно позабочусь и о нём, и о тебе.

- Крис, - примирительно сказала Рита, - всё это уже в прошлом. У тебя ведь наверняка есть семья и дети?

- Да, - ответил Крис, - у меня есть жена и сын школьного возраста.

- Ну, вот видишь, - сказала Рита, - какой теперь смысл бередить старые раны?

Крис молчал, не зная, что на это сказать, а потом вдруг спросил:

- Скажи, Рита, ты приедешь в Нью-Йорк на Шахматную Олимпиаду или отправишь Джуди одну?

Рита снова с силой сжала трубку телефона.

- Да, конечно, приеду, - тихо ответила она, - я не смогу отправить её одну на другой конец Америки. Я слишком люблю свою девочку.

- Нашу девочку, - поправил её Крис.

- Да, нашу девочку, - ещё тише произнесла Рита, чувствуя, что слёзы начинают застилать ей глаза.

В этот момент в дом вошла Джуди, которая прибежала со школы домой на ланч.

- А вот и она, - всё также негромко промолвила Рита.

- Кто это звонит? - спросила Джуди, подходя к матери и снимая со спины портфель.

- Тот, кому ты сообщила наш номер телефона, - тихо ответила Рита.

- Папа? - воскликнула она и забрала у матери трубку, - папа? Алло, папа.

- Да, Джуди, - Криса тоже начали душить слёзы, - да, дорогая, я слушаю тебя.

- Папа, мы ведь увидимся с тобой в Нью-Йорке?

- Конечно, увидимся, родная моя, - ответил Крис, -  и с тобой, и с мамой. Обязательно увидимся.

- Я люблю тебя, папа. Сильно, сильно.

- Да, я тоже люблю тебя, малышка, - тихо сказал Крис, - дай, пожалуйста, трубку маме.

Рита взяла трубку и сказала:

- Да, Крис, я слушаю.

- Рита, дорогая, - взволнованно заговорил Крис, - меня переполняют эмоции и мне трудно говорить. Скажи, мой номер высвечивается у тебя на телефоне?

- Да.

- Это номер моего сотового, - пояснил Крис, - к счастью, моя жена не страдает ни от ревности, ни от любопытства, поэтому можешь смело звонить по этому номеру или отправлять сообщения. Да, чуть не забыл, Рита, тебе деньги нужны?

- Нет-нет, спасибо, Крис, - торопливо ответила Рита, - я не очень богатая, но и периоды моей нищенской жизни уже далеко позади. Так что, в этом плане всё нормально.

- Хорошо, - сказал Крис, - до Шахматной Олимпиады, если не ошибаюсь, ещё пара недель, поэтому мы созвонимся ещё не раз. По вечерам удобно будет?

- Да, - ответила Рита, - мы с Джуди живём вдвоём и вечерами всегда дома.

- Вот и замечательно, - подытожил Крис, - я немного приведу в порядок свои чувства и, скорее всего, завтра вечером позвоню.

- Хорошо, - едва слышно прошептала Рита.

- Целую тебя, папуля, - крикнула Джуди в трубку.

- Джуди, иди пообедай, а то в школу опоздаешь, - напомнила дочери Рита.

- Целую вас, родные мои, - едва вымолвил Крис и отключился.

Наскоро пообедав, Джуди взяла портфель и убежала в школу, благо учебное заведение находилось неподалёку. Рита проводила её взглядом и, выйдя на террасу с чашкой кофе, устроилась за столом. Она подумала о том, что явно недооценила свою дочурку. Мозги у Джуди отлично работали не только во время шахматных турниров. Но это уже не имело значения. Теперь значение имело то, что Крис её нашёл и что их встреча неизбежно состоится. Судьба снова сводит их вместе. И по поводу их предстоящей встречи Рите нужно было хорошенько поразмыслить. Итак, Крис каким-то образом оказался в неведении относительно того, что она оставила своего ребёнка в роддоме. Сейчас у Криса сын школьного возраста. Значит, его жена благополучно родила примерно в это же время. Но какова, в таком случае, судьба того малыша, которого она оставила в Ист Хэмптоне, сама ещё будучи несовершеннолетней девочкой? Крис живёт там же, в Ист Хэмптоне, но абсолютно убеждён в том, что их общий ребёнок это девочка по имени Джуди. Рита напрягла память и попыталась детально вспомнить события тех давно минувших дней. Она вспомнила, что лечащий врач родильного отделения убедил её в том, что ей ни в коем случае нельзя рожать среди взрослых женщин, дабы не иметь проблем с законом. Но в том месте, где она рожала ребёнка, условия были даже лучше. Она вспомнила, как была приятно удивлена тем, что персонал, который о ней заботился и принимал роды, не испытывал к ней ни малейшего негативного отношения из-за того, что она решила отказаться от ребёнка и оставить его папаше. Наоборот, к ней очень тепло все относились. Может быть её ребёнка выкрали для какой-нибудь богатой, но бездетной пары, которая увидела потрясающий шанс в том, что некая несовершеннолетняя особа, от кого-то забеременевшая, хочет избавиться от своего ребёнка? Это выглядело правдоподобно и, что самое главное, открывало перед ней самой не менее потрясающий шанс стать законной женой Криса Маккинли. Нет. Рита даже мотнула головой, чтобы отбросить подобные мысли. Сделать несчастной какую-то женщину? Лишить какого-то мальчика отца? Нет, Рита на такое неспособна. Но всё-таки как же нестерпимо хочется снова его обнять, растаять в его объятиях, целовать его губы! Она слишком жестоко наказывала себя все эти годы за то, что оставила своего ребёнка в родильном отделении. Даже тот факт, что она воспитывает чужую девочку, её не утешал. Поэтому все эти годы Рита на корню пресекала любые ухаживания и мгновенно расставалась с мужчиной, если их отношения переставали быть дружескими и готовы были перейти в отношения любовные. Она считала, что больше недостойна быть биологической матерью, и в конце концов, мужчины постепенно оставили её в покое. Однако, Джуди, которую Рита полюбила всем сердцем, оказалась чрезвычайно умна. Сначала она задела такие струны её души, что Рита сообщила ей, кто такой Крис Маккинли. А потом, Джуди сумела сообщить ему о том, что она существует в этом мире, что она живёт с мамой в Калифорнии, что она будет через пару недель участвовать в Шахматной Олимпиаде и даже сумела сообщить ему номер телефона. Каким образом она сумела передать всю эту информацию в одном-единственном сообщении, Рита не могла взять в толк.

Но всё это тоже уже не имело значения. Теперь она будет жить ожиданием встречи. Сердце Риты наполнилась тихой радостью от осознания того факта, что совсем скоро она снова увидит своего любимого, и что может быть он позволит ей обнять его и поцеловать.

Рита допила кофе, закрыла лицо руками и начала тихо плакать. Господи, как же сильно она его любит! Она вдруг вспомнила о том, что завтра вечером Крис позвонит им по телефону. Эта мысль её сразу успокоила. Рита утёрла слёзы и, взяв пустую чашку со стола, покинула террасу и направилась в дом.

7

По просьбе Криса Рита и Джуди прилетели в Нью-Йорк на пару дней раньше, чем основная группа участников Шахматной Олимпиады. Он снял для них двухместный номер в одном из городских отелей и после того, как Джуди вдоволь наобнимавшись с папой и одев пижаму, отправилась спать, Рита прильнула к Крису и так же, как и тринадцать лет назад, тихо промолвила:

- Подари мне немного любви, Крис. Я умираю без любви.

И Крис подарил. Как же сильно он её любил! Рита и Крис не могли оторваться друг от друга на протяжении всей ночи и только к пяти часам утра в изнеможении уснули, всё так же лёжа в обнимку.

Хорошо выспавшись и приведя себя в порядок, Крис отправился в офис, чтобы поговорить со своим шефом Гарри.

- У тебя опять что-то срочное, Крис, - улыбнулся Гарри, увидев своего лучшего сотрудника, который по своему обыкновению, вошёл без стука.

- Да, Гарри, - Крис, в отличие от шефа, не улыбался, - дело безотлагательное.

- О-о-о, - ещё шире улыбнулся Гарри, - ну, присаживайся и поведай мне, что за безотлагательное дело тебя ко мне привело.

Крис устроился на кресле напротив своего начальника и заговорил.

- Мы с тобой совсем недавно обсуждали открытие компании, подобной нашей, в штате Калифорния.

- Да, обсуждали, - кивнул головой Гарри, - и насколько я помню, ни к чему вразумительному не пришли.

- Да, - согласился Крис, - но сейчас обстоятельства изменились.

- Что же изменилось сейчас? - полюбопытствовал Гарри.

- Я очень прошу тебя, дорогой мой шеф, - серьёзно сказал Крис, - не задавать мне вопросов личного характера. Я просто ставлю тебя в известность, что я меняю место жительства и переезжаю в Калифорнию, и меняю семью.

- Что означает, - уточнил Гарри, - что ту работу, которую мы с тобой обсуждали, ты готов начать в Калифорнии уже в этом месяце?

- Совершенно верно, Гарри.

Шеф откинулся на спинку кресла и задумался, глядя в окно. Крис не мешал ему. Наконец, он оторвал взгляд от окна и, положив руки на стол, наклонился вперёд,

- Это решение окончательное, Крис? - спросил он.

- Да, и обжалованию не подлежит, - ответил он.

Гарри снова откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

- Если ты начнёшь сейчас, Крис, там будет работы непаханое поле.

- Это очень здорово, - Крис впервые с начала визита улыбнулся, - поскольку эта занятость отвлечёт меня от моей семейной драмы.

- Когда ты планируешь уехать?

- Буквально через три-четыре дня, - ответил Крис и тут же добавил, - но я, скорее всего, через месяц вернусь, чтобы присутствовать на бракоразводном процессе.

- Ага, - кивнул головой Гарри, - это очень кстати, поскольку мне в течение месяца нужно будет подготовить немало документов для открытия нового офиса. Кстати, где конкретно в Калифорнии ты будешь проживать?

- В Бредбери, - ответил Крис, - в двадцати милях от Лос-Анджелеса.

- Ну, в общем, в любом случае офис нужно открывать в Лос-Анджелесе, - подытожил Гарри, и немного подумав, добавил, - только не забывай, Крис, что там ты будешь эту компанию возглавлять. Там ты будешь тем же, кем я здесь — шефом. А это в свою очередь означает высочайшую ответственность и качество работы.

Крис задумчиво посмотрел на шефа, но ничего не ответил, а только усмехнулся.

- Знаю-знаю, - примирительно сказал Гарри, подняв руку, - ты всегда относишься к своей работе ответственно и выполняешь её качественно. Но напомнить не мешает, Крис.

- Я жду твоих инструкций, Гарри.

Гарри вздохнул и, немного подумав, сказал:

- В общем, Крис, с этой минуты ты можешь быть свободен.

- Не понял.

- Я имею в виду, что я формально тебя исключаю из списка сотрудников компании, которая находится в Нью-Йорке, и назначаю первым сотрудником пока ещё несуществующей компании в Лос-Анджелесе. Первую неделю, максимум две, устраивай свои дела, а потом я жду от тебя весточки о том, что процесс запущен и новая компания начала формироваться.

- Принято, - улыбнулся Крис и, поднявшись с кресла, протянул шефу руку.

- Удачи тебе, Крис, - Гарри пожал протянутую руку и, улыбнувшись, добавил, - почему-то всегда именно ты приходишь на помощь в сложных ситуациях.

- Может, это к лучшему? - смеясь, спросил Крис, направляясь к выходу из кабинета.

- Может быть, может быть, - задумчиво сказал Гарри и, когда дверь кабинета за Крисом закрылась, вернулся за письменный стол.

Шахматная Олимпиада среди школьников проходила на третьем этаже одного учреждения и была в самом разгаре. Пока девочка с косичками переходила от одной шахматной доски к другой, в вестибюле этого учреждения Рита и Крис стояли в ожидании Луизы Маккинли. Наконец, входная дверь открылась и в вестибюль вошла Луиза. Увидев Криса, стоящего рядом с молодой красивой женщиной, она направилась к ним.

- Вот, Луиза, - сказал Крис, - я выполнил твою просьбу. Ты хотела увидеть женщину, ради которой я решил уйти из семьи, и поговорить с ней. Она перед тобой. Её имя Рита.

Луиза посмотрела на Риту, а потом, повернувшись в Крису, сказала:

- Крис, оставь нас, пожалуйста, наедине.

Крис отошёл подальше к противоположному окну, задумчиво глядя на улицу. Луиза молча рассматривала молодую женщину, но не говорила ни слова. Пауза начала затягиваться. Наконец, Рита не выдержала и прервала молчание.

- Если бы Крис был вещью, - тихо сказала она, - даже баснословно дорогой вещью, я бы ни за что не осмелилась прикоснуться к тому, что мне не принадлежит. Но он живой, он способен любить и чувствовать, и в настоящий момент Крис любит меня сильнее, чем вас. Я не могу препятствовать его чувствам, равно как и не могу убивать свои. Я тоже его очень сильно люблю, Луиза.

Луиза Маккинли намеренно не начинала разговор первая, понимая, что новая жена Криса не выдержит и что-нибудь скажет. Луиза решила, что будет действовать исключительно исходя из того, что скажет её соперница. Та фраза, которую произнесла Рита, Луизе понравилась. Она даже не ожидала услышать что-нибудь подобное. Поэтому она согласно кивнула головой и в свою очередь произнесла:

- Я прожила с Крисом четырнадцать лет, - сказала она, - можно сказать, что это были счастливые годы. Однако, я вынуждена признать, что пылкой страсти мы друг к другу никогда не испытывали. А в последние пару лет и вовсе охладели друг к другу. Поэтому я отпущу его с миром и очень надесь, что вы будете счастливы.

- Спасибо, Луиза, - тихо сказала Рита.

- Постой здесь, Рита, - попросила Луиза, - я скажу пару слов твоему будущему мужу.

Она направилась к окну и, подойдя к Крису, сказала:

- Крис, я дам тебе развод без истерик и без скандалов, но с одним условием.

- С каким условием? - не понял он.

- Ты навсегда исчезнешь из нашей с сыном жизни и никогда больше в ней не появишься, - тихо, но твёрдо, произнесла Луиза, - это нетрудно сделать, если учесть, что вы будете жить на другом конце Америки.

- Но ведь я могу хотя бы помогать сыну деньгами? - изумился Крис.

- Пожалуйста, - ответила Луиза, - но я тебя к этому не обязываю и обещаю тебе, что все твои деньги до единого цента будут потрачены исключительно на него.

Крис немного подумал и, вздохнув, согласился.

- Хорошо, - сказал он.

- Да, и ещё, - добавила Луиза, - когда будешь забирать свои вещи, приходи в то время, когда я буду на работе, а сын в школе. А ключ от дома оставь потом в почтовом ящике. Я хочу, чтобы мы с тобой в следующий раз увиделись уже на суде.

- Хорошо, Луиза, - снова согласился Крис.

- Ну что ж, - вздохнула Луиза и невольно посмотрела на одиноко стоящую Риту, - счастья вам.

- Благодарю, - ответил Крис и Луиза, решительно повернувшись, направилась к выходу из учреждения.

Когда за ней закрылась дверь, Рита подошла к Крису и он, крепко обняв её, прошептал ей в ухо:

- Ну вот и всё, родная моя, теперь мы окончательно вместе.

- Я люблю тебя, - прошептала Рита, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Минут через десять к ним подошла Джуди и, глубоко вздохнув, удручённо сказала:

- Я заняла всего лишь четвёртое место.

- Четвёртое место? - удивился Крис, - из пятидесяти участников? Да это же феноменальный результат.

- Да, - согласилась девочка, - но это место даже не призовое.

Рита наклонилась к дочери и тихо сказала:

- Джуди, милая моя, ты одержала гораздо бОльшую победу.

- Какую? - не поняла Джуди.

- Твой папа полетит в Калифорнию вместе с нами, - улыбнувшись, пояснила Рита, - и будет теперь вместе с нами жить. Это, Джуди, только твоя победа и ничья другая.

- Правда? - девочка с визгом бросилась Крису на шею.

- Правда, милая, правда, - подтвердил Крис, прижимая девочку к себе, - ну, идёмте.

Он поставил Джуди на пол и они, взявшись за руки, направились к выходу из учреждения.