Мамины прелести. Глава третья. Трезвая и покорная или Мамина работа порно рассказ

Я спал превосходно. Возможно, за всю свою жизнь, я никогда не спал так хорошо. Утром мама отправилась на работу, не разбудив меня для школы. К счастью, она поставила будильник. День пронесся незаметно. Вернувшись из школы, я занялся уроками. Начало темнеть, а мамы все не было. Меня охватила тревога. Такое случалось и раньше, она задерживалась, но всегда предупреждала звонком о позднем возвращении. Я был в смятении. Раньше я относился к этому спокойно, даже радовался её отсутствию, потому что мог заниматься чем угодно. Но сейчас я был взволнован. Чувствовал, как ревность нарастает во мне. Вдруг зазвонил телефон, и я услышал её голос: - «Я сегодня останусь у тети Светы. Ложись спать, не жди меня. Приду завтра». Голос её был слегка нетрезвым. Но она и тетя Света, также одинокая женщина, часто проводили время вместе. У них были общие дела и интересы. На следующий вечер мама снова задержалась. Хотя днем она приходила домой, готовила еду и оставила записку: - «Сынок! Сегодня я буду у тети Светы. Не жди меня. Ложись спать. Мама». Меня переполняла ревность. Я представлял, как мама и тетя Света проводят время с мужчинами. Потом маму укладывают на кровать, и... Я не мог допустить мысли, что кто-то может использовать её как женщину. Хотя всего пару дней назад я относился к этому равнодушно. Ночью я почти не сомкнул глаз. Мне хотелось бежать к дому тети Светы и забрать маму домой. На следующий день все повторилось. Её не было дома. Не в силах больше терпеть, я направился к её подруге. Тетя Света жила недалеко, через несколько дворов от нас. Я шел по улице, представляя, как позвоню, они откроют дверь, и там будет толпа пьяных мужчин, а моя мать, полуголая, сидит у них на коленях. Они трогают её, а она глупо улыбается и позволяет им делать все, что угодно. Вбежав на четвертый этаж, я позвонил. Дверь открыла тетя Света: - «Что ты здесь делаешь? Мама же сказала, что она у меня». Но я сразу прошел в квартиру: - «Где она?» В квартире, кроме них, никого не было. Они сидели в комнате, пили чай и смотрели телевизор. Мама удивленно взглянула на меня: - «Что случилось? Я же сказала, что у тети Светы». - «Мама, пойдем домой. Мне скучно одному», - пробормотал я. И уже через десять минут, поднимаясь по лестнице, я смотрел на её стройные, немного полные ноги, упругие ягодицы, обтянутые плотной тканью. Ягодицы двигались, как два жернова, что-то перемалывая между собой. Сердце радостно билось от предвкушения, желание переполняло меня. - «Как жаль, что она сегодня не пьяна!» - мелькнула в голове похотливая мысль. Мама сразу взяла халат и нижнее белье и пошла в ванную. Она мылась долго, а я, как тигр, ходил по квартире. - «Мама, ты скоро? Я хочу есть», - начал торопить её, не в силах больше терпеть её отсутствие. Вскоре она вышла, молча направилась на кухню, чтобы приготовить еду. Она была какой-то молчаливой, грустной, не такой, как всегда. - «Мама, что-то случилось?» - спросил я. - «Нет, все в порядке», - холодно ответила она. Я подошел к ней. Она стояла ко мне спиной, нарезала салат. Воротник махрового халата был поднят неестественно, на голове полотенце. Я обнял её, прижал к себе. Податливое женское тело откликнулось, вызывая приятную истому внизу живота. Сквозь ткань халата я чувствовал её нижнее белье. Трусики плотно обтягивали ягодицы, впиваясь в нежную плоть. Бюстгальтер сжимал грудь, делая её ещё привлекательнее, возбуждающе-волнующей. Тело женщины слегка вздрагивало, мама беззвучно плакала. Мне стало её жаль. Наклонившись, я хотел поцеловать её в шею, за ухом, утешить, спросить, что случилось. Может, проблемы на работе, но моё сердце сжалось от ревности... сквозь тональный крем на шее виднелись засосы. Вся шея была в них! Внутри что-то оборвалось. Приступ ревности превратил меня в зверя. Я отшатнулся от неё: - «Что это такое?» - «Где ты была? Кто это сделал?» - прорычал я, переполненный гневом. Она заплакала ещё сильнее, закрыла лицо руками. Но это только больше разозлило меня. Я не мог представить, что кто-то мог использовать маму как женщину. Она рыдала всё громче, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом. - «Кто это сделал? С кем ты была?» - не унимался я, теряя рассудок. - «Ты,... с тобой...», - выплеснула мать, зарыдала ещё сильнее и побежала в комнату. Я стоял посередине кухни, как истукан, переваривая её слова. До меня совершенно не доходило, что она сказала. Как это я? Не может быть? Она же спала? Придя в себя, но так и не поняв до конца её слова, я приоткрыл дверь её комнаты, нерешительно сделал шаг. Мама лежала на кровати в позе эмбриона, сжавшись в комок, подогнув под себя ноги. Спина вздрагивала при каждом всхлипе. Я сел на край кровати, начал гладить её по спине, утешать. - «Мама, не плачь, почему ты так расстроилась?» Но рыдания только усиливались. Чем больше я её утешал, тем сильнее и громче становились всхлипывания, словно я подливал бензин в огонь, пытаясь его потушить. Сердце разрывалось от жалости к ней и невозможности помочь, утешить! Вдруг, сильно зарыдав, она неожиданно притихла, и сквозь слезы до меня донесся тихий, невнятный голос: - «Прости... меня. Я... последняя... сволочь. Не могу... сдержать себя...» - «Ночью,... я прекрасно... знала, что это... не сосед, а ты...» - «Прости... меня...» - «У тети Светы осталась... не могу... смотреть... тебе в... глаза...» - «Нельзя так,... прости... меня,... я больше... не буду... пить...» Я слушал, лежа сзади неё, обнимая вздрагивающее тело за грудь, прижимаясь бедрами к тёплой, упругой попке. Её слова странным образом подействовали на меня. Жалость, которая ещё секунду назад разрывала сердце, мгновенно улетучилась, освободив место плотским желаниям. - «Дурочка, вот почему она плачет!» - со вздохом облегчения подумал я, чувствуя, как с меня свалился тяжелый груз тайного отношения к ней. - «Она знала и отдавалась мне!» - ликовало внутри. И сразу же какая-то звериная похоть, разрывающая тело, накинулась на меня. Слова, слетавшие с её уст, уже не доходили до моего сознания, в голове сверлила похотливая мысль: - «Она добровольно, сама отдавалась мне!!!» Её душевные переживания сразу как-то отошли в сторону, в ней я видел женщину, любимую женщину, от которой могу не скрывать свои желания. Чем больше я к ней прижимался, ласкал, тем сильнее росло напряжение во всем теле. Член уперся в мягкую попку, прижался к ней, с каждым ударом сердца ноющая, сладострастная истома разливалась по телу. Руки гладили рыдающую женщину, бесстыдно проникая под полы халата. Грудь, обтянутая тугой тканью, сводила меня с ума. Соски под ней напряглись, торчали небольшими бугорками, стараясь вырваться из тесных оков. Пальцы нащупали тугой узел, стягивающий полы халата. С дрожью внутри я начал пытаться его развязать, и к моему счастью он легко поддался, вызвав новый прилив желания и похоти. А она лежала, тихо всхлипывая, словно её это не касалось, поджав к груди коленки. Она совершенно не прореагировала, спокойно наблюдая, как я, разводя полы халата, пытаюсь обнажить желанное тело. Но у меня ничего не получалось. Она лежала, сжавшись в комочек, прижав локти к бокам, отставив попку, а заставить поднять руки я не мог, так как боялся нарушить какой-то незримый договор, боялся, что она может возмутиться, накричать, прогнать меня. И так она позволяла слишком много! Махровая ткань обнажила ноги, округлые ягодицы, обтянутые розовой тканью шелковых трусиков. Полупрозрачные, приятные на ощупь, они кружили голову, заставляли дыхание сбиваться, глотать комки, перехватывающие горло, при каждом прикосновении к ним. Рука гладила нежную ткань, медленно опускаясь к промежности. Жесткие, кучерявые волосики на выпуклых валиках половых губ старались прорваться сквозь неё, удивительным образом гармонируя с белоснежной кожей и розовой тканью трусиков. С внутренним страхом пальцы потянулись к ним, коснулись нежной плоти. Мама вздрогнула, но все также продолжала плакать, не отстраняясь, ничего мне не сказав, не выразив протеста против такого наглого действия. Ладонь накрыла волосатые холмики, разделенные расщелиной, с пещеркой, ведущей глубоко внутрь животика, туда, где разжигается огонь страсти и непреодолимого желания продолжения рода, нежно начала их гладить. Её плоть горела под рукой, обжигая нежным, сладострастным жаром. Казалось, что они не могут не прореагировать на мою ласку, не отозваться на томное желание, ноющее в паху, разрывающее член. Рука с каждым разом сильнее надавливала на влагалище, пальцы старались проникнуть в расщелину, но ткань трусиков стояла непреодолимым препятствием, немного погружаясь в неё. Мокрое пятнышко медленно расползалось по ней. Спокойствие мамы, позволяющее ласкать самые потаённые места, делало меня безумным, затуманивало разум, заставляло думать только о желанном теле, идти напролом, несмотря ни на какие преграды. Пальцы оттянули ткань, пролезли под неё, скользнули в расщелину, ощутив влажную теплоту женского тела. Начали ласкать преддверие влагалища, клитор, скользнули в норку. А мама лежала, не меняя позы и не произнося ни слова, хотя я чувствовал, как волосики цепляются, тянутся за пальцами, только постоянно всхлипывая. Вдруг сквозь всхлипывание до затуманенного разума донеслись её слова: - «Ты, ...ты,... меня за шлюху... считаешь?» А я сразу убрал руку, прижался к вздрагивающему телу, обхватил её за грудь. Соски вызывающе торчали, как у маленькой козочки рожки. Рука мяла желанную плоть, прижимаясь гениталиями к ягодицам, бормоча под нос: - «Нет, ты что. Я тебя очень люблю, как ты могла такое подумать? Ты самая лучшая!» Возбуждение было настолько велико, что неожиданно для себя вторая рука пролезла между нашими телами, ухватилась за резинку, оттягивая её, обнажая член. Он сразу почувствовал нежную ткань трусиков, скрывающую от него желанную плоть. Какая-то волна захлестнула меня, судороги побежали по телу. Сперма порция за порцией выплескивалась на её ягодицы, розовую ткань трусиков, а я всё сильнее прижимался к маме, ерзая по её телу.

Целуя её спину, волосы и шею, я шептал: «Люблю… люблю…» Она лежала безучастно, не реагируя на происходящее, ощущая, как мой пульс учащается, и я изливаю на неё потоки семени. Я продолжал и продолжал, прижимаясь к её желанному телу: «Ой… ой… люблю…» Постепенно напряжение спадало, моя плоть успокаивалась и уменьшалась, оставляя на её трусах липкое пятно и чувство опустошения внутри. Меня охватил ужасный стыд за своё поведение. Как я мог так поступить! Стыд и позор за своё необузданное желание заполнили меня. Как я смогу теперь смотреть ей в глаза! Словно стальная пружина, я вылетел из кровати, вскочил и убежал в свою комнату, сгорая от стыда. Лёжа в постели, я размышлял о случившемся. Мучительное чувство вины перед матерью не давало мне покоя. Как я мог так с ней поступить! Что я ей скажу? Как оправдаюсь? Ответов не было. В тот момент я казался себе самым подлым человеком на земле. За окном светила луна, наполняя комнату загадочным, романтическим светом. Я не мог уснуть. Мама тоже не спала, её шаги слышались то на кухне, то в ванной. Но сон начал медленно, но верно захватывать меня, унося в безмятежную даль… Проснулся я от нежных прикосновений к моим гениталиям, ласковых поглаживаний по лицу и поцелуев в плечо. Тёплая, умелая рука ласкала мои яички, щекотала промежность. Рядом лежала тёплая, мягкая женщина, прижимаясь ко мне своими пышными грудями. Я подумал, что это сон, но нет, я был в реальности. «Мама, что ты делаешь?» — вырвалось у меня, хотя её ласки сводили меня с ума. «Молчи, не говори ничего… тебе ведь приятно?» Я проглотил слюну, чувствуя, как она сжала мои яички, и прошептал: «Да…» «Ну, вот и молчи…» Мы оба были голыми. Видимо, она сняла с меня трусы, пока я спал. Она прикоснулась губами к моим губам, нежно поцеловала и тихо произнесла: «Мой любимый мужчина. Не ревнуй больше. Других не будет, никто не прикоснётся ко мне…» Меня поразило не то, что она сказала, а то, что от неё не пахло алкоголем. Мама была абсолютно трезвой. Она опустилась ниже, взяла мой член и начала ласкать им свой сосок. Чувствуя упругую плоть, она начала источать сок, покрывая им нежную кожу. «Тебе так хорошо?» — сексуально, с придыханием спросила она. «Очень…» — ответил я с некоторой паузой, понимая, что мама тоже испытывает наслаждение. Затем она перевернулась на спину, увлекая меня за собой, заставив расставить ноги и сесть на её грудь. Она зажала мой член между грудей, создавая подобие влагалища, и начала массировать его, то приподнимая, то опуская плечи, лаская языком выскакивающую головку. Я долго не мог выдержать и через некоторое время, сжимая её грудь, изливался на её лицо. Мама лежала подо мной, дрожа от возбуждения, тяжело дыша и жадно ловя губами головку, стараясь поглотить моё семя. Затем она освободила мой член от тисков груди, придвинула меня к своему лицу и взяла головку в рот, жадно высасывая остатки спермы. «Ой, тише, нежнее…» — вырвалось у меня, когда она сильно прижала головку языком к нёбу. Это было сказочное наслаждение, но мой член начал уменьшаться, и через минуту мама разочарованно вздохнула: «Спи… я пойду…» Я видел, что она была ужасно неудовлетворена, её желание переполняло её. «Не уходи, полижи ещё со мной», — произнёс я, касаясь её влагалища и нежно лаская его пальцами. Она приподняла бедра, жадно двигаясь навстречу моим прикосновениям. «Поцелуй меня там…» — тихо, робко произнесла она, сгибая ноги в коленях и разводя их в стороны. Я понял, чего она хочет! Приподнявшись, я встал на колени между её широко расставленными ногами, склоняясь к промежности. Запах возбуждённой женщины ударил мне в нос, голова закружилась, внутри всё задрожало. Трудно было поверить, что она позволяет мне это сделать, коснуться губами её нежной, интимной плоти. Желание доставить ей удовольствие, как она мне, захватило меня целиком. С чувством благодарности мои губы дотронулись до её раскрытых, влажных половых губ. Они были гладко выбриты. «Она готовилась к этому, знала, что я не откажусь!» — пронеслось у меня в голове. Половые губы, словно две большие сдобные булочки, раскрылись, обнажая влажную расщелину. Я вытянул язык и лизнул её, вызвав вздох из её груди. Она лежала, тяжело дыша, а я, словно котёнок, лакал дурманящую жидкость, выделяющуюся из её влагалища. Какое это было невероятное наслаждение доставлять ей удовольствие! Казалось, что её нежная плоть дрожит под моими прикосновениями, полностью отдаваясь страсти. Внезапно мой язык дотронулся до небольшого бугорка, она вздрогнула, словно от удара током, обхватила мою голову руками, прижимая её к промежности. Моё лицо уткнулось в её влажную, разгорячённую плоть. Её руки начали направлять мои движения, заставляя ласкать самые чувствительные места: «Так… так… хорошо… ой, как хорошо…» Освободив одну руку, она начала сжимать свою грудь, сосок, всё сильнее и сильнее вздыхая. Вдруг она задрожала, придавила моё лицо к промежности, начала неистово двигать бедрами, словно желая захватить мою голову влагалищем: «Ой… ой… ой… ой…» Ещё немного, и я бы задохнулся, но она неожиданно отпустила меня, позволяя свободно вздохнуть, обмякла и расслабилась. Но я снова был полон сил и желания, мой член стоял, как в первый раз. Приподнявшись, я лёг на её пухленький животик, и она безропотно приняла меня, приподнимая ножки. «Можно туда… кончать?» — еле слышно прошептал я. «Да, не бойся. Можно. Я предохранилась…» — ещё тише простонала она, чувствуя, как мой член проникает в неё, заполняя всё её существо. В этот раз я долго не мог кончить, а она стонала и стонала подо мной, истощённая от оргазмов: «Хорошо… ой… как хорошо…» Мы уснули почти под утро, крепко обнявшись, словно не насладившись друг другом и боясь потерять друг друга. Конец третьей главы.