Две Госпожи. Глава Жена госпожа Часть 2

Я скорчился всего в нескольких шагах от них, но, в отличие от них, ощущаю только боль. Пластиковые путы безжалостно сжимают мой возбужденный член, израненная спина нестерпимо жжет, а стальные оковы на шее и руках довершают мое унижение. Мне остается только надеяться, что это будет самым тяжелым из предстоящих мучений. В это время Ирина достигает оргазма — она с громкими стонами сжимает и мнет маленькие груди своей подруги, замедляя движения бедрами по её разгоряченной коже. Обнимаясь, они нежно целуются и вскоре обращают внимание на меня.

— Посмотри, что я придумала, — улыбается Наталья, выбираясь из-под Ирины и целуя её на прощание. Пошатываясь, она подходит ко мне и грубо толкает ногой в плечо, переворачивая на спину. Затем садится на корточки прямо над моим лицом. Её резкий запах заполняет мои ноздри, а влажные складки губ нависают всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Лижи, — приказывает она. — Лижи как следует, до блеска.

Я подчиняюсь и тщательно вылизываю каждую складку, мой рот наполняется терпким вкусом её оргазма.

— Видишь, как хорошо? — слышу я её голос над собой. — И мыться не нужно.

Ирина одобрительно хмыкает, а я продолжаю вылизывать. Наконец, удовлетворившись, она встает, и её место занимает влагалище Ирины. Вкус у неё совсем другой, более мягкий, и в другой ситуации я, возможно, даже получил бы удовольствие от процесса.

— И задницу тоже вылизывай.

Её анус сжимается и расслабляется под движениями моего языка. Вдруг раздается тихий, но узнаваемый звук, и в мои ноздри ударяет зловоние. Сдерживая слезы от унижения, я продолжаю вылизывать, слыша, как она весело смеется надо мной и советует дышать глубже. Мой язык уже начинает неметь от усталости, когда она наконец оставляет меня в покое и возвращается к своей подруге.

Они снова надевают халаты и забираются в кровать, включают телевизор и смотрят его, обнимаясь. Я сижу в своем углу, погружаясь в апатию и продолжая смотреть на них, как мне было приказано. Наконец Ирина бросает на меня недовольный взгляд.

— Хватит смотреть, — говорит она с отвращением. — Можешь отвернуться. Но если мы снова начнем заниматься любовью — чтобы снова смотрел, понял?

— Да, госпожа Ирина.

Я сворачиваюсь в комок лицом к стене, закрываю глаза и начинаю отчаянно думать, как бы мне скорее выбраться из этого проклятого места. В голове мелькают один вариант за другим, но все они кажутся неосуществимыми. Голый, на цепи и в наручниках, я абсолютно беспомощен. Погруженный в отчаянные мысли, я не сразу замечаю за своей спиной характерные звуки, а когда оборачиваюсь, понимаю, что уже поздно — Ирина с громким стоном уже выгибается в оргазме. Из-под одеяла выбирается растрепанная Наталья, вытирая губы, и они снова успокаиваются в объятиях друг друга. Наконец Ирина встает и подходит ко мне, поднимая с пола хлыст.

— Что тебе было сказано, раб?!

— Смотреть на вас, госпожа Ирина.

— Почему не смотрел?

— Простите, госпожа Ирина. Простите, пожалуйста.

— Поздно. Ну-ка живо встал на четвереньки.

Я с ужасом встаю к ней спиной и нагибаюсь. На меня снова сыплются удары хлыста, и после третьего или четвертого, не выдержав, я с криком падаю на пол.

— Встать! Встать, скотина! За это — еще десять ударов сверху!

Изо всех сил стараясь удержаться на ногах, я принимаю остальную порку. Наконец удары прекращаются, и я, корчась от невыносимой боли, всё же находю в себе силы произнести:

— Спасибо, госпожа Ирина.

— Надо же, усвоил! Теперь ложись на пол.

Она садится надо мной, слегка раздвигая губки пальцами.

— Если хоть каплю прольёшь — пятьдесят ударов.

В мой раскрытый рот ударяет пахучая струя, и я стараюсь как можно быстрее проглотить льющуюся в меня жидкость — думая только о том, чтобы меня не вывернуло наизнанку.

— Подмывай давай!

Я слизываю с неё остатки мочи, пока она смеется и обсуждает с Натальей, как хорошо иметь в спальне собственный биотуалет.

Утро медленно переходит в день, день плавно перетекает в вечер. Я еще несколько раз наблюдаю, как они занимаются сексом, теперь уже не возбуждаясь и не испытывая ничего, кроме ненависти — мне слишком больно, и во рту слишком силен привкус женской мочи. Я снова получаю порцию ударов хлыстом — за то, что не смотрел на них, пока они ласкали друг друга на кухне. Но после этого мне наконец дают поесть — несколько кусочков засохшей пиццы.

— А это тебе запить, — и с этими словами Наталья также мочится мне в рот. После этого, правда, приносит мне кружку воды, и я жадно осушаю её.

Вечером Ирина надевает на меня собачий поводок и, отомкнув от цепи, приказывает ползти за ней на четвереньках. Мы выходим из спальни, и я вижу за ней небольшой коридор, который оканчивается дверью туалета. Там она приказывает мне сесть на унитаз и облегчиться. Из-за чехла я вынужден мочиться сидя, как девочка, и всё это время она стоит рядом со мной, нетерпеливо постукивая ноготками по дверному косяку. После этого мы возвращаемся в спальню, где меня снова сажают на цепь.

Наконец они начинают зевать и потягиваться, готовясь ко сну. Ирина снова раздевается догола, и, подойдя к шкафу, достает оттуда черный пластиковый фаллоимитатор на ремнях. Вскоре страпон уже качается на её бедрах, и с ним она подходит ко мне всё ближе и ближе. Я в ужасе смотрю на него и пытаюсь найти хоть какой-то выход, сделать хоть что-то, чтобы избежать неминуемого.

— Поздравляю с первым днем рабства, — усмехается Ирина. — В награду за хорошее поведение будешь удостоен моего страпона. Тебя когда-нибудь трахали в задницу, раб?

— Нет, госпожа Ирина.

— А хочется?

— Нет, госпожа Ирина.

Моё лицо обжигает пощёчина.

— Ты что, совсем с ума сошел? Моего внимания ему не хочется, надо же! Своё место забыл, что ли?

В её руках снова оказывается хлыст, и моя кожа покрывается новыми рубцами. Сквозь невыносимую боль я чувствую, как по спине ползёт теплая струйка — видимо, кровь.

— Ещё раз: ты хочешь, чтобы я трахнула тебя в задницу?

Удар.

— Да, госпожа Ирина!

— Проси меня!

Удар, ещё удар.

— Прошу вас, госпожа Ирина, трахните меня в задницу!

Хлыст отлетает в угол.

— На колени!

Я начинаю облизывать и обсасывать черный искусственный член. Она держит меня за волосы и насаживает на него мою голову, словно трахая её.

— Теперь на четвереньки!

И мой зад пронзает новая боль, когда она входит в меня сразу на всю длину. Непроизвольно поскуливая, я изо всех сил стараюсь не упасть, пока она насилует меня жесткими толчками, каждый раз упираясь в мои ягодицы горячими бедрами. Ещё вчера я был полон сил и радовался жизни — а сейчас меня, выпоротого, голого и закованного в цепи, насилует страпоном лесбиянка-садистка. За что? Чем я это заслужил? Ответов нет. Есть только раздирающий мой зад искусственный член, только боль в исполосованной хлыстом коже, только негромкое позвякивание моей цепи и тяжёлое дыхание Ирины. Госпожи Ирины.

Наконец, утомившись, она отходит от меня, и я обессиленно падаю на пол, еле выговаривая слова благодарности. И ненавидящими глазами наблюдаю, как страпон надевает на себя Наталья, и как лесбиянки сливаются на кровати в очередном недоступном мне экстазе.

Через какое-то время они уже спят, погасив свет. Я оставлен лежать в темноте на голом полу. Я не в силах никуда убежать, неспособен облегчить боль во всём теле и в растерзанном заду. Я до сих пор чувствую во рту вкус их мочи. Мне нет спасения. И, что хуже всего, я знаю, что ждать его неоткуда.

***

Идея поймать раба и посадить его на цепь принадлежала Ирине. У неё было слишком много денег и свободного времени, чтобы ограничивать себя в своих желаниях. Её любовницу также взволновала эта идея, и, тщательно всё обдумав, они решили оборудовать всё прямо в спальне — купили цепи, наручники и всё остальное, обсудили, как содержать и кормить будущего пленника. Оставалось только его добыть — и ночной клуб оказался для этого идеальным местом.

Опыт с мужчиной был только у Ирины — в детстве её изнасиловал пьяный гость на вечеринке, которую устроили её ещё живые тогда родители. Родители так и не узнали об этом, и ненависть к сильному полу Ирина стала топить в ласках многочисленных девушек, которых без труда снимала всё в тех же клубах. Там же она познакомилась и с Натальей, с которой они жили уже около года. В противоположность властной Ирине, любившей шум и развлечения, Наталья предпочитала домашний покой и уют, и с удовольствием приняла роль "второй скрипки" в их отношениях. Видимо, когда-то давно её соблазнила такая же доминирующая женщина, и с тех пор она меняла их одну за другой, пока не встретила Ирину.