Порочная любоь матери или История секса матери и сына

Идея аnd5726

(возрастное ограничение 21+)

Когда патроны иссякли, а немцы, поднявшись в полный рост, двинулись в атаку, бойцы безмолвно, как единое целое, вступили в рукопашный бой.

Фёдор, сжав зубы, молотил кулаками и вонзал штык-нож в немцев, размахивая направо и налево. Пробившись сквозь вражеские ряды, уцелевшие солдаты с боевым кличем — Урраааа! — бросились на немецкие окопы.

Осколок просвистел, и резкая боль пронзила пах, но Фёдор продолжал бежать с остальными, широко раскрыв рот в боевом вопле, и уже у самого края окопа рухнул, теряя сознание от кровопотери.

Очнулся он в полевом госпитале.

К нему подошёл хирург и, словно ребёнка, погладил по голове — Не переживай сильно, выживешь и так — сжал плечо и отошёл к другим пациентам.

Фёдор осмотрел себя, пошевелил руками и ногами — всё было на месте, и, почувствовав потребность помочиться, встал и вышел на улицу в туалет.

Раздвинув ноги, он встал над унитазом и, привычным жестом оттянув резинку трусов, засунул руку...

Пениса не было!

...

Его комиссовали, но инвалидности не дали, справедливо считая, что утрата пениса не равносильна потере руки, ноги или глаза.

А пенис так и остался пропавшим без вести где-то на поле боя.

...

Когда Фёдор вернулся в родную деревню, все женщины, изголодавшиеся за три года войны по сексу, плакали от радости.

Но на следующий день, как одна, они рыдали — от горя: мужчина был с яйцами, но без члена!

Деревня была маленькой, всех мужчин призвали в сорок первом на фронт, и за три года войны все жёны, проводившие своих мужей на войну, стали вдовами.

Фёдор до войны не успел обзавестись семьёй и теперь жил холостяком: с матерью, сестрой Ниной и племянником, двенадцатилетним сыном сестры.

Колю, так звали мальчика, в деревне считали самым старшим среди ребят, он был заводилой и лидером. Война заставила его повзрослеть раньше времени: когда началась война и мужчин одного за другим забирали на фронт, его детство закончилось. Вместе с женщинами он работал с раннего утра до темноты то в поле, то на ферме, то на огороде, а в двенадцать лет ему доверили деревенское стадо.

Фёдор не узнал мальчика, настолько тот казался взрослым и самостоятельным для своих лет.

Фёдор заметил и ещё кое-что: девушки, старше племянника на семь, десять лет, смотрели на него, как на мужчину, а у женщин глаза становились масляными, когда он, словно взрослый, окрикивал и ругался, гоняя деревенское стадо.

Весной сорок пятого года война закончилась, и вся страна праздновала Победу. Отпраздновали и в нашей деревне: накрыли столы прямо на улице и гуляли до поздней ночи.

Николай сидел рядом с Матрёной, крепкой женщиной в расцвете лет, и пил наравне со взрослыми, но всё же был ребёнком и опьянел, покачнулся, чуть не упав с лавки, но Матрёна его подхватила.

— Коленька, наш ты мужичок — ласково говорила она, поддерживая его и помогая выбраться из-за стола — пойдём, мой хороший — она махнула рукой Фёдору, который уже вскочил со своего места: сама, мол, отведу, и, поддерживая мальчика за талию, повела его по улице.

А к вечеру следующего дня уже вся деревня знала, что Матрёна переспала с Николаем.

Сами подумайте: мальчик был пьян, никогда не был с женщиной, мог ли он сам заняться сексом со взрослой, опытной женщиной?

Однако, случай был!

И неважно, что женщина сама залезла на него и, по сути, сама себя им удовлетворила.

Когда слух распространился по деревне, обсуждался и перетирался — женщины и девушки стали смотреть на Николая, как на взрослого мужчину!

И через месяц в деревне не осталось ни одной женщины, с которой он бы не переспал!

Николай, то ли из-за того, что вырос за это лето, то ли из-за недоедания, то ли из-за любви изголодавшихся по сексу женщин, исхудал настолько, что одежда на нём болталась, как на вешалке.

Фёдора, которого на первом же собрании после возвращения с фронта избрали председателем, совсем закрутило работой.