История Кая и Герды. Секс истории

Дорогие читатели! Этот рассказ создан для конкурса и является переработкой старого новогоднего фильма, который я адаптировала в своем стиле. Попробуйте угадать, о каком фильме идет речь!

По мрачным коридорам готического замка спешила одна женщина. Звук её каблуков разносился эхом по древним стенам, распугивая притаившиеся там тени. Внезапно перед ней возник столб ослепительного света.

— Ты, — произнесла она без удивления. Незнакомка выглядела очень высокой для женщины. Её симметричное лицо было бледным, с ярко-красными губами и небольшим носом. Но главными были её глаза — светло-голубые и безразличные, казалось, видели насквозь все страсти и тайны человеческой души.

— Я, — тихо ответил ей мужской голос. Золотое сияние тускнело, обрисовывая фигуру мужчины. Высокий и широкоплечий, он протянул руки к женщине и тихо произнес что-то.

— В седьмой раз отвечаю — согласна, — улыбнулась она.

Мрачные коридоры вновь наполнились мягким золотым светом. Однако ведьма нахмурилась и развернула ладонь — свет погас.

— Гор, у меня нет времени. Завтра мой день рождения, столько всего нужно подготовить... — Мужчина вздохнул и протянул ей изящный фиал на золотой цепочке с переливающимися багровыми бликами внутри.

— У меня уже есть тринадцать сердец от тебя. Давай остановимся на этом счастливом числе, — сказала Кассандра с улыбкой.

— Тебе нужны силы, Кэсси...

— Я справлюсь, Гор,— внезапно бог Египта принял свой истинный облик, возвышаясь над ней почти на два метра с глазами цвета золота.

— Если бы ты стала моей, тебе не пришлось бы унижаться в поисках доноров...

— Я понимаю это, любимый,— спокойно ответила Кассандра,— но не хочу стать слишком зависимой от тебя...

Золотое сияние постепенно исчезло вместе с богом; перед ней снова стоял мужчина обычного роста. Она вдруг обняла его и заглянула в его ярко-синие глаза:

— Трудно любить ведьму?

— Да... трудно осознавать отсутствие любви к себе.

— Любят... — её слова заглушил поцелуй.

Их поцелуй был коротким и горячим. Не желая задерживать её больше времени, Гор провел рукой по спине Кассандры; когда она исчезла за углом коридора, он открыл портал и вышел через него.

Он оказался во внутреннем дворике замка и едва не столкнулся с юной ведьмочкой Гердой — помощницей Кассандры.

— Ой! Мастре Григорио… благословенны будьте!

— Буду! С вашим благословением даже мед сладок! Вы так сияете! Позвольте угадать: вы влюблены?

Герда покраснела от смущения; она не знала настоящей сущности мастре Григорио и считала его просто сильным магом света.

— Да... он замечательный!

Гор улыбнулся:

— Позвольте подарить вам небольшой сюрприз,— он протянул ей фиал на цепочке.— Это сердце. Сердце любящего человека; его владелец погиб в защите своей возлюбленной... Пусть оно охраняет вашу любовь!

Он аккуратно повесил фиал на шею Герды; та радостно бросилась ему на шею в благодарность. После теплых прощаний девушка направилась к малой гостиной, а Гор создал портал для своих дел.

Никто из них не догадывался о том мужчине в тени балкона: худощавый человек злостно прищурился и расправил свои волосы на лысеющей голове перед тем как уйти к своим покоям. Как только он вошёл в замок, из стены появился голем — личный слуга темного мага Массакра.

— Следи за ней и молчи! Сообщай мне обо всем!

Голем замер от недоумения:

— Молча докладывать?

Маг раздраженно зашипел:

— Просто докладывай! И молчать не обязательно!

В маленькой гостиной Герду окружили друзья - ведьмы и маги; разговоры загудели вокруг неё:

— Расскажи о нем? Где ты его встретила? Он человек?

Она уселась на диванчик с бокалом красного вина в руке:

— Мы познакомились на Белтейн (праздник 30 апреля-1 мая). Помните? Я летала к родным? Там был праздник... Он маг! Очень сильный!

Услышав имя Эван Кай среди смеха друзей Герда продолжила рассказывать о своих планах провести Новый год вместе со своим избранником...

Тем временем Эван сидел в оранжерее с телефоном. Внезапно кто-то фыркнул ему в шею…

С этого момента их истории переплетались: магия заклинаний противостояла нежной любви двух душ…

Он вспомнил прошлый Белтейн (ночь 30 апр. — 1 мая, прим авт.), когда увидел на празднике русоволосую хохотушку. Танец, второй. Его мучила странная робость, а она улыбалась одними глазами. И долгий разговор, когда обоим казалось, что они знакомы целую вечность. Прогулка под яркими майскими звездами. Он сжимал в большой ладони её миниатюрные пальчики, словно не веря самому себе, украдкой разглядывал курносый носик и непослушный локон, все время падающий на щеку. Она сдувала его, забавно морща нос. И рассвет, встреченный на мосту. Пряча её от утренней прохлады, он обнял хрупкие плечи — и поразился, насколько знакомым и родным оказался этот жест.

Потом были смс-ки — тысячи и тысячи.

«Доброе утро, котенок! » — «Не хочу вставать, не хочууу! » — «А я поцелую! » — «Люблю тебя»

Слово «люблю» они повторяли сотни раз за день — и каждый раз оно казалось новым...

Короткие встречи, нежные поцелуи, её робость

 

и застенчивость — все это складывалось в картину, ложилось мазками, бликами, капельками счастья. Их встреча, в Самхэйн. Его родители тогда устроили бал, приглашены были почти все известные маги. Герда вбежала в зал возбужденная, разрумянившаяся. Волосы растрепал ветер, она радостно пританцовывала.

— Я победила! Гонки на метлах — и я первая пришла к финишу! — она запрыгала вокруг Эвана, смеясь.

— Я видел. Я же болел за тебя, котенок, — обняв её, он нежно поцеловал курносый нос, — хочешь шампанского?

— Да. И присесть, где потише, — она поднесла к губам бокал, но не стала пить, задумчиво глядя куда-то.

— Любимая, а может быть... ну их всех? Пойдем ко мне? — девушка посмотрела ему в глаза, улыбнулась, отстраненно и нежно.

— Пойдем, — Герда встала, и он увел её, и с каждым шагом шум бала отдалялся, наконец, дверь его комнаты закрылась, оставляя их наедине. Эван смотрел на девушку — яркий грим и платье с откровенным декольте сделали её старше и даже немного чужой. Наверное, именно это помогло ему решиться — он поцеловал её в губы, потом в шею. Герда прижалась к нему, ответила на поцелуй, и не отстранилась, когда пальцы юноши нащупали молнию платья. Ярко-красный шелк с тихим шелестом скользнул вниз, оставляя девушку в нижнем белье, чулках и туфельках. Он подхватил её на руки, бережно усадил на постель, а сам опустился на колени рядом. Снял одну туфельку, стилизованную под старомодный башмачок, и поразился — она была такая маленькая, что уместилась у него на ладони. Стягивая чулки, он покрывал поцелуями нежную кожу бедер и круглые колени девушки, иногда поглядывая на неё снизу вверх. Герда сидела, упершись кулачками в простыни, внимательно и слегка напряженно всматриваясь в лицо Эвана. А тот выпрямился, взял её за руку и поцеловал нежную ладонь, ощутив запах незнакомых тропических цветов.

Осторожно расстегнув замочек лифчика, он высвободил её груди, и руки юноши казались единственно возможным вместилищем этих прохладных белоснежных округлостей с торчащими темными ягодками набухших сосков. Он не хотел сдерживаться — и, дрожа от волнения, припал губами к дразнящей вишенке. Он почувствовал, как прервалось дыхание Герды и её сердце пропустило удар. Эван встал, не отводя глаз от девушки, расстегнул рубашку, давно уже душившую его. Словно слыша его мысли, Герда молча, не разрывая зрительный контакт, легла на спину, неловко прикрыв руками груди. — Какая ты красивая... — Он вбирал глазами её всю — волосы, рассыпавшиеся по подушке, глаза, почти черные от возбуждения и страха, её маленькое хрупкое тело, жемчужно белевшее в полумраке комнаты. Он лег рядом, навис над ней и гладил, ласкал языком её шелковую кожу, целовал закрытые глаза, узкий подбородок, нежную шею, спускаясь все ниже. Провел языком влажную дорожку от одного соска к другому, слегка прикусил нежную ягодку. Легкими поцелуями покрыл шелковистую кожу живота, обвел кончиком языка впадинку пупка...

Дыхание девушки становилось все более прерывистым, она начала тихонько постанывать. Когда Эван потянул вниз паутинку трусиков, она слегка вздрогнула, но приподняла бедра, помогая ему. Он залюбовался сомкнутыми губками её девственного бутона, коснулся их пальцем. Герда прерывисто вздохнула и сжала кулачками простыню. Парень начал ласкать языком розовые складки, чутко прислушиваясь к состоянию любимой, ловя каждый вдох и тихий стон. Он нашел крохотную упругую бусинку, прикосновение к которой вызывало наиболее громкие стоны, и теперь упоенно дразнил её, слизывая нежные соки. Герда ахала, стонала, извивалась — и это доставляло юноше наслаждение. жизнь никого не касается! — с нажимом произнесла женщина. — А я думаю, все же вас она касается, напрямую, — Массакр встал и прошелся по комнате, — она призналась, что её любовник — сильный светлый маг.

— И что? Это её выбор...

— Да, но выбрала-то она мастре Григорио.

Кассандра прищурилась:

— С чего вы взяли?

— Вы сами в этом можете убедиться — он подарил ей фиал с живым сердцем, — глаза женщины расширились, она вскочила.

— Пакость какая! Пакость! — в мгновение ока по комнате словно прошел ураган. На стенах выступила изморозь, портьеры застыли, промороженные насквозь, виски Массакра и длинную прядь на его плеши выбелил иней. Перепуганный маг сгорбился и юркнул за дверь. Он прокрался несколько шагов по коридору, затем выпрямился. Достал платок, брезгливо вытер капли с висков и пригладил прядь волос на темени.

— Да здравствует сплетня! — насвистывая легкомысленный мотивчик, он шел в свои покои, когда встретил Герду.

— Очаровательница! Надеюсь, у вас еще не все танцы на завтрашнем балу расписаны? Я настаиваю на туре вальса! — словно желая поправить непослушный локон, он коснулся щеки девушки. Та возмущенно сверкнула глазами и отстранилась.

— Вынуждена вас разочаровать, мастре Массакр. Меня не будет на завтрашнем балу, придется вам вальсировать с кем-то другим.

— Это я вынужден вас разочаровать, прелестница. Вы личная помощница нашей госпожи, и будете находиться при ней неотлучно.

— В таком случае, я все равно не смогу вальсировать с вами, мастре Массакр. Благословенны будьте, — Герда насмешливо поклонилась и упорхнула в комнаты Кассандры. Массакр же поджал узкие губы.

— Это мы еще посмотрим, очаровательница. Это мы еще посмотрим.

Герда не могла поверить, но ледяной тон Маллийской не оставлял сомнений — та требовала, чтобы девушка присутствовала на балу. — Там будут представители Восточных заклинателей, маги из Западного конклава, наши сестры из Европейских и Восточно-Европейских ковенов. Каждый разговор должен быть застенографирован, ни одно слово не должно пропасть. Для этого мне потребуется ваше присутствие.

— Но мадам, с этим лучше справится Баст, она знает стенографию, и память у неё эйдетическая.

— Возможно. Но делать это будете вы.

— Но поймите, меня же ждут!

— Подождут.

— Вы не можете меня заставить! Я все равно полечу! — в отчаянии, Герда схватила фиал, словно пытаясь найти помощь в нем.

— Нет, вы издеваетесь! — Маллийская вскочила, глядя потемневшими от гнева глазами на перепуганную девушку, — Никуда ты не полетишь!

— Полечу! Полечу-полечу-полечу! — вытирая слезы, крикнула в ответ Герда.

— Никуда ты не полетишь, девчонка! Никуда ты не полетишь, девчонка... — ноги девушки подкосились, она упала в кресло и закрыла лицо руками, в тщетной попытке защититься. Сквозь пелену слез, верховная ведьма казалась ей огромной паучихой, опутывающей её скользкими нитями. Герда потеряла сознание, а Кассандра уже рассматривала её душу. Чистую и огромную, искренне любящую. Древний голод требовал поглотить эту душу сразу и без остатка, но вампирша сдержалась.

— Зачем давиться тем, что можно от души посмаковать? Что тут у нас? Любовь. Вот с этого я и начну, пожалуй. Ни к чему она тебе, девочка... — только Кассандре была видна темно-красная нить, протянутая от её сердца к сердцу юной ведьмы. Вампирша потянула ноздрями — на её щеках выступил румянец, глаза заблестели. Кассандра привела Герду в чувство, помогла ей встать. Лицо юной ведьмы было бледным, но глаза блестели.

— О, простите, мадам. Должно быть, я перенервничала и немного устала за время подготовки.

— Да, вероятно. Это бывает. Это пройдет.

— Я буду рядом с вами в этот важный день, мадам, — девушка открыла дверь, но чуть запнулась на пороге.

— Еще раз простите. Благословенны будьте.

— И ты. Это бывает. Это пройдет, — глядя на закрывающуюся дверь, жестко произнесла Кассандра Маллийская.

Когда Герда вернулась в малую гостиную, там было довольно тихо. Молодые ведьмы оживленно шушукались, теребя старинный манускрипт, вервольф задумчиво наигрывал на рояле какой-то блюз. Девушка оглядела компанию и уже хотела уйти, но её заметили.

— Герда! Ну как? Что сказала мадам?

— Что мне сказала госпожа верховная, глава нашего ковена — никого не касается! — раздраженно бросила Герда, глядя на примолкших подруг, — Если вам больше не о чем почесать языки — найдите себе занятие!

В этот момент вбежал Убри. — Герда, от музыкантов сообщение пришло. Завтра вы встретитесь в ресторане клуба «13», пообедаете, и я заказал два лимузина. Один повезет их сюда, а второй тебя, с ветерком к жениху, — радостно улыбаясь, он протянул ей распечатки переговоров и соглашений.

— О чем вы? Я никуда не еду. И никакого жениха у меня нет, — исподлобья взглянула на инкуба юная ведьма, — раз заказали лимузин — вы их и встретите. И доставите сюда.

— Но Герда, они же все обсуждали с тобой. Со мной они не захотят даже разговаривать! — изумленный Убри молча смотрел в глаза Герды, машинально комкая листы бумаги.

— Это уже ваши заботы! — воскликнула она, поднявшись и громко хлопнув дверью. Остальные присутствующие обменялись недоуменными взглядами, не понимая, что только что произошло. В комнату вбежал Обри, за собой таща странное существо в чалме и шароварах с оголённой грудью, которое тут же устремилось к камину.

— Вот, нашёл его. Он заблудился в наших переходах.

— Что это за создание?

— Я не «что», я «кто». Али-Баши-Ассалям-ибн-Кирдык, — сказал полуголый гость, чуть отогревшись у огня, выпрямился и надменно уставился на остальных.

— Я знаю! Это ифрит. Огненный дух. Что он здесь делает зимой? — одна из ведьм предложила Ибн-Кирдыку тёплый плед.

— Я не ифрит, милая пери, я джинн. Прислан нашим хозяином ханом Кергуду-ибн-Адурахманом-Зия-Бия-Бей, да продлит Аллах дни его безмерно, в подарок вашей ханум Кассианре ко дню её торжества.

— Джинн значит... Ладно, джинн, оставайся пока тихо и грейся. А что с Гердой случилось? Вы хоть что-то поняли?

— А что тут понимать? — пожала плечами одна из ведьмочек. — Этот Кай бросил её и сообщил: «Всё кончено». Я слышала о нём — молодой парень с сильной силой. У него древняя семья с морферами в родне. Зачем ему такая мелочь? Скажи мне лучше вот что, Али-Баши. Раз ты джинн — где твоя лампа?

— О нет, слишком просто! Да и Герда не стала бы так нападать на людей,— задумчиво произнес Абри и джинн поклонился.

— Мою лампу принесли к дверям покоев вашей ханум. Она открывает дверь — вау! Цветы, фрукты, благовония... И золотая лампа. Она возьмёт её в руки и удивится: «Ой как красиво!» А тут я появляюсь... — он начал восторженно говорить о поздравлениях и пожеланиях долголетия для прекрасной пери, но его прервали.

— Так значит она видела твою лампу? Когда это было? У неё же только что была Герда!

— Нет-нет! Она не видела её да продлит Аллах её дни. Я сидел в лампе репетировал речь — вдруг шум какой-то! Стало холодно как на дне океана! Я выбрался наружу: дверь снегом завалена; фрукты-цветы покрыты льдом; благовония затухли. Дверь открывается — выходит девушка цветком похожа… За ней ваша ханум улыбается...

— Что?! — насторожился Абри.— Там была Герда и стало холодно вдруг?

— До этого там был Масскар,— неожиданно вмешался вервольф.

— Чёрт возьми! Точно что-то накрутил он сам! Он же не давал пройти Герде! Но как она могла? Кассандра умная!

— В первую очередь она женщина! — поднял палец Обри.

Не слушая их споров, завернутый в плед джинн тихонько выскользнул за дверь в надежде найти свою лампу и укрыться до лучших времён.

— Эй, Ибн-Кирдык! Стойте! — выбежал за ним Обри помочь бедолаге отвести в спокойное место. Но тот неправильно понял ситуацию: запахнул плед понадежнее и быстро ушёл прочь с восточными проклятиями на странных людей из холода.

Эван метался по дому взволнованным состоянием души. Телефон Герды был выключен; никакого ответа через интернет тоже не было. Он ощущал приближающуюся беду хотя сам ещё не понимал почему это чувство так сильно охватывает его сердце перед встречей всего лишь завтра. Бурчащий телефон отвлек его: «Не приедет донор клуб 13 через 10 минут» - какая-то ерунда?! Он посмотрел на Ниин; та лишь пожала плечами.

— Надо ехать - чувствую это связано с Гердой.

— Ниин ,что значит «донор»?

—I хотелось бы думать ,что это ошибка или шутка . Но дело в том ,что мадам Маллийская - вампир .

«Ты думаешь...»

«Я думаю тебе нужно поторопиться ! На клубе можно узнать все» – схватив куртку ,он вышел на улицу . Такси подошло мгновенно ,и через десять минут Эван оказался у входа клуба 13 . Его никогда особо не интересовали подобные развлечения ,поэтому он никогда раньше здесь не бывал . Странный поток людей окружил вход , а внимание привлёк черный лимузин ,из которого вышла шумная компания . Очередь закричала от восторга , их пропустили без вопросов внутрь . Эван размышлял о том чтобы подражать этим людям когда почувствовал лёгкое прикосновение к плечу:

– Эван Кай ? – человек в строгом костюме жестом указал ему следовать за собой .

– Но ... – взглянув на водителя ему стало ясно что тот находится под магическим воздействием .

Поэтому никаких возражений больше не последовало .

На одном из сидений лежала электрогитара явно оставленная предыдущими пассажирами . Неприметные движения машины а также темнота за окнами заставили его незаметно уснуть.

Холод разбудил его когда он открыл глаза увидел открытую дверцу автомобиля недоумевая где он находится .

Он вышел прихватив гитару – водитель сразу захлопнул дверцу и уехал .

К нему подошли двое инкубов:

– Милости просим мастре Кай ! Благословенны будьте !

Начало низенький инкуб но высокий подхватил парня под руку ведя внутрь низкой двери .

– Постойте ! Куда вы меня тащите?! – обернулся Эван чтобы увидеть Ниин во всей красе единорожки .

Оба инкуба склонились перед ней.

– Госпожа морфер ! Какая честь для нас ! Мы приглашаем вас обоих!

– Откуда ты здесь взялась?!

– Портал настроила пойдём уже !

– Какой ещё портал ? – но его уже тянули внутрь.

– Эй хватит ! – Эван уперся ногами на пороге маленькой кухни однако они всё равно вошли внутрь вместе с Ниин которая толкнула его сзади так что они оказались около стола накрытого к чаю .

Точнее трое из них находились там пока Ниин смотрела недовольным взглядом то ли чашки то ли своих спутников .

Низенький инкуб налил ей чай в широкую супницу метнулся куда-то снова притащив блюдо пряников.

– Теперь объясните зачем вы нас сюда привели где Герда ?

Иначе я пойду прямо к вашей Маллийской!

– Вот этого делать нельзя! Она верховная ведьма сильнейший энергетический вампир сейчас . Герда уже сходила туда теперь надо спасать её сказал высокий инкуб веско .

– Значит она сделала её донором ? Почему?

-- Не почему а потому что могла еще ошиблась!

Теперь запоминай :Кассандра вытягивает из герды любовь как самое мощное чувство потому связь между ними крепче чем когда-либо прежде !

Герда тебя даже забывать может !

Что делать?

Ты должен поцеловать ее!

Мадам Маллийскую?!

Упаси тебя святая Вальпурга от этого!

Она мстит очень оригинальным образом ; смерти от гипотермии пениса тебе точно не понравится - услышав это Эван подавил смех но почувствовал резкий толчок копыта .

В маленькую кухню внезапно ворвалась смуглая чернявая ведьмочка.

-- Уи,,Обри вот вы где !

Там какие-то люди шумят ругаются говорят музыканты ОЙ!- увидев ниын закрыла рот рукой поклонилась быстро выбежав прочь

-- Баст,Bast ... убежала ,-Убри вскочил почесав затылок.- Кажется я опять перепутал...

-- Пошли разберемся,- Подскакал друган

--- Мы с вами если эти люди то мне легче будет исправить свои ошибки,--Эван тоже вскочил спокойно смотря на инкубов

--- Да кто против ? пошли --нет туда --здесь тайный ход есть,- с этими словами Убри направился сквозь стену но Обри остановил его

---Э э а я ?

--- Ты всю жизнь ездишь на мне ,- высокий нагнулся второй инкуб оседлал друга оба скрылись за стеной

--- Хмм... Вечно у этих темных какие-то заморочки.. ---Эван вместе с Нини исчезли туда же...

А у главной лестницы возник спор среди странных людей которые азартно обсуждали чего-то с ведьмами... Между ними молчаливая фигура Марка Туллия держалась вдали...

Но как только появились оба инкуба затем еще Эван со своей спутницей спор стал ещё более активным,

--- Да вот он лемо наш увёл мутный какой-то --- высказался татуированный парень закручивая барабанные палочки между пальцами

--- Он вовсе не мутный светлый,--выступила вперед Нини.- Маг между прочим!

--- Светлый светлый а инструмент ноги приделал,--солист злобно зыркнул бельма глазами со вертикальными зрачками

-- Слушай Убри может ты их ... того .. --Обри многозначительно подмигнул другу

--- Какое "того"?! Я инкуб!--Разразился Убри невозмутимо смотря снизу вверх

-- Ну инкуб никто ж против этого ничего говорит…

Подождите!--закричала Нини демонстрируя острый рог солисту.--Помогите нам надо спеть кто как ни вы сможет сделать это лучше?

---Я петь ненавижу,--солист надменно вскинул голову сложив руки крестиком.-- Другие поют,—его губы намазанные черным искривились

— Ну что ж, тогда я спою, — поспешно предложила Ниин, но тут же получила презрительный взгляд через искусственные глаза, и отступила назад. — Хорошо, хорошо, я не настаиваю. Если хотя бы как бэк-вокалистка возьмете, мистер... — она устремила на солиста самый невинный взгляд. В этой обители мрака только Эван знал, насколько опасен прямой подчиняющий взгляд морфера-единорога. Остальные просто смотрели в фиалковые глаза нежно-голубого существа с длинной белокурой гривой и перламутровым рогом. Через несколько секунд солист слегка скривил свои черные губы.

— Менсон. Мерилин Менсон.

— Прошу вас пройти в зал, скоро начнется торжество, — торжественно произнесла черноволосая ведьма. — Возможно, вам нужно порепетировать?

— Мы не репетируем. Но аппаратуру настроить необходимо, — с той же надменностью солист позволил себя увести, за ним последовали остальные.

Только Эван остановился, потому что на самой верхней ступени длинной лестницы увидел Герду. Она стояла, опираясь на перила, бледная, какая-то измученная, и безразлично смотрела на него. К ней подошел странный человек в темном костюме и туфлях на каблуках, что-то сказал девушке, та покорно взяла его под руку, и оба удалились. В шею Эвана тепло фыркнули.

— Пойдем. Она не в себе, — Ниин толкнула брата плечом.

— Вижу. Но мне нужно только её поцеловать, и все пройдет!

— Для этого нужно к ней подойти. Идем.

Они направились в сторону, куда ушли музыканты, но быстро заблудились. Пару раз в темных коридорах они натыкались на странное существо, завернутое в клетчатый плед. Оно громко восклицало «Ну кто так строит! Кто так строит!» и со стонами скрывалось в закоулках.

Тем не менее, Эван и его сестра нашли зал — правда, блуждали почти два часа. Там уже собрались гости, Эван оглядывался, ища глазами Герду, но её не было... В этот момент в зал вошла Кассандра Маллийская. Верховная ведьма, глава ковена, была прекрасна. Так может быть прекрасна змея среди высокой травы, медленная и смертельно опасная. Так может быть прекрасен клинок — за секунду до того, как пронзит чье-то сердце. За её спиной стояла Герда — в алом шелковом платье, и Эван скрипнул зубами — цвет наряда точно повторял цвет платья Герды в ту их ночь, в Самхэйн. Он даже не сразу почувствовал, как из него пытаются вытянуть силы — но Ниин неожиданно прижалась к нему, и наваждение исчезло. Губы ведьмы изогнулись в улыбке:

— Эван Кай! Рада приветствовать вас здесь. Тем более, что мне известно — конклав светлых магов ответил отказом на приглашение.

— Я... — «не думаю, что это вежливо» тревожно подсказал ему кто-то в ухо. Эван кашлянул и продолжил. — Я не думаю, что вежливо отказываться от приглашения столь знатной особы. И столь красивой женщины, — он поклонился, и уже хотел поцеловать ей руку, как кто-то снова шепнул «не вздумай прикасаться к ней!» пришлось закончить поклон витиеватым реверансом, старательно делая вид, что не заметил протянутой руки.

— Я думаю, мы с вами потанцуем, — хищно улыбнулась Маллийская, взмахом руки давая знак музыкантам.

Черногубый Мерилин начал было заунывно петь:

— Свит дримс ар мейд оф зис, Ху эм ай ту дисагрии? — но его грубо прервали. На сцену выскочила Ниин, и все замерли — само присутствие голубого единорога было впечатляющим. Неизвестно как, она умудрилась отключить звук микрофона солиста и заставить играть другую мелодию.

— Я объявляю Танго! Дамы приглашают кавалеров, кавалеры приглашают дам! — завораживающей метелицей полетел мотив, а Ниин запела.

— Дас ист дер Паризьер Танго, мусьё, Ганс Париз танц дизен танго, мусьё! — Эван знал, что у его сестры отличные вокальные данные. Но что она вознамерится перепеть авиньонского соловья, да еще с таким ужасным акцентом — не ожидал даже он. Гости оживились — некоторые уже прижимались друг к другу в жарком танце страсти. И только Кассандра стояла, злобно щуря глаза. А за её спиной стояла Герда, стояла и смотрела на Эвана, не замечая, что её дергает за руку тот плешивый коротышка, повторяя «Очаровательница! Очаровательница!» Герда шагнула навстречу Эвану, но Маллийская рявкнула:

— Стой!

— Иди, милая, иди. Сейчас моё время, — пробасил странный человек с накладной бородой. Эван схватил Герду за руку и закружил в танце, а Кассандра уставилась на бородача.

— Вы кто?

— Дед Мороз! — язвительно ответил тот, глядя на танцующих.

А Ниин продолжала петь:

— Танго, паризьер танго, — Ихь шёнке дир, мейн херц, байм танго, — подчиняясь её голосу, пары кружились, Эван все сильнее прижимал к себе любимую. И наконец — их губы встретились, поцелуй закружил голову парню, он прижимал к себе тонкую фигурку и исступленно целовал холодные губы, пока они не дрогнули и не потеплели. Карие глаза распахнулись, Герда удивленно посмотрела на Эвана.

— Откуда ты здесь?

— Пришел вот.

— Я люблю тебя! — эти слова вырвались из губ девушки. Музыка смолкла, все замерли, глядя, как изморозь покрывает стены, как нарастают сосульки на потолке, грозя обрушиться ледяными кинжалами... Эван взял Герду за руку, грея замерзшие пальчики, и громко объявил:

— Это моя невеста!

— А это — моя невеста! — бородач властно прижал к себе Кассандру, которая вырывалась, шепча:

— Уйдите! Вы подарили ей сердце! — и с каждым звуком её голоса все больше нарастал ледяной панцирь, все громче скрипел лед, грозя обрушиться.

— Не свое! Потому что моё сердце давно принадлежит тебе! — и тоже поцеловал её, под бой часов, которые отсчитывали последние секунды уходящего года. В зал забрела странная фигура в клетчатом пледе.

— Людиии... Людии! — к нему подскочила Ниин.

— Слушай, ты ж ифрит?

— Я джинн!

— О! тебя-то нам и надо!

— Вайме, как холодно, как плохо, кто так строит, а?

— Тихо. Раз ты джинн — выполни желание.

— Тры. Больше не магу, замерз я. Тры желания, милая пери-лошадка.

— Тогда — сделай всем тепло. И праздник. Столы накрой, и ёлку!

— Ельку накрыть? Это я не умею.

— Елку поставить надо, и украсить. Вот так, — Ниин копытцем нарисовала на снегу новогоднюю елку. Как смогла.

— Сдэлаю, все сдэлаю, милая пери-лошадка. Тры секунд сдэлаю!

Первое, что почувствовали люди в зале — блаженное тепло. Они перестали жаться друг к другу, оглянулись — зал изменился. Вместо ледяных узоров — жаркие золотые завитки украсили стены зала, и пряные запахи восточной кухни заставили раздуваться ноздри. Стол был огромным. По-восточному роскошным. И по-восточному же — был накрыт на полу. Никого это не смутило, однако. И все радовались теплу, веселью, наряженной ёлке, поздравляли влюбленных. И никто не обратил внимания, что ёлка парила прозрачным силуэтом над празднующими, словно нарисованная ребенком. Или копытцем.