Люблю свою садомазомать. Тематика: Как уговорить свою маму на секс

Author: lovexiaomama

loving my mother

2015

Перевод Intr, 2025

ЛавСяоМама

Люблю свою садомазомать

отрывки

(F/m, копрофилию и золотой дождь выкинул, т. к. не люблю — прим. пер.)

1

... Наша новая рабыня Рико сегодня делит с нами постель. Мы связали ее в позе морской звезды, растянув ее конечности к углам кровати. Втерли масло в ее распростертое тело, готовясь к предстоящей сессии пыток.

Маме и мне нравится пытать рабынь вместе, а Рико, к тому же, была особенно красива, делая причинение боли еще слаще. Мама нежно поддрачивает мне, поддерживая нас обоих в состоянии возбуждения, перед тем как мы начнем работать с Рико.

— Твой малыш готов, мамочка. Малыш хочет, чтобы она начала кричать прямо сейчас, — стону я маме.

— Хорошо, сынок. Сначала мамочка и малыш используют плоскогубцы, — стонет она мне на ухо, лаская мою мошонку.

— Какая прекрасная задумка, мамочка... Малыш любит плоскогубцы!

Мама вытаскивает две штуки плоскогубцев из стоящего рядом ящика. Мы лежим по обе стороны от Рико, лениво играя с ее телом, доставляя ей немного удовольствия, прежде чем начнется ужасная боль. Мы облизываем ее соски, и они твердеют, хотя она скулит, понимая, что сейчас произойдет. Она наша новая рабыня, и она будет бороться и сопротивляться, но это только сделает все действо более приятным для нас.

Мы с мамой пристально смотрим друг другу в глаза, когда кладем плоскогубцы на каждый твердый сосок на восхитительных грудях Рико.

— Один, два, триии...! — командует мама. Мы одновременно скручиваем и оттягиваем прекрасные соски нашей рабыни. Та кричит, выгибая спину. Мы продолжаем скручивать, позволяя ее прекрасным крикам сладкой музыкой звучать в наших ушах. Мама начинает дрочить свою пизду другой рукой, а я начинаю тянуть свой член.

— Так приятно, мамочка! — кричу я ей через ругающуюся рабыню.

— Да, дорогой мой малыш. Маминой пизде так хорошо, когда рабыня кричит!

Мы продолжаем работать над сосками Рико, скручивая плоскогубцы вместе, разрывая маленькие коричневые соски под разными углами, чтобы извлечь больше криков из нашей мясной куклы. Она мечется между нами, крича и плача. Мама облизывает ее лицо, пробуя ее слезы.

— Это вкус боли, малыш! — говорит она мне, облизываясь.

Я опускаю голову и сосу кричащий рот рабыни, прикусывая ее губы. Рот мамы присоединяется ко мне, и вместе мы упиваемся агонией Рико.

— Давай сделаем больно ее пизде, мамочка. Смотри!

Я использую свои плоскогубцы на идеальной пизде Рико. Ее бедра пытаются сомкнуться, чтобы защитить себя, но путы держат крепко, и разведенные ноги открыты для меня. Я истязаю ее половые губы, скручивая их, тяну их в разные стороны, а ее крики достигают нового уровня громкости.

— Ох, мой малыш, ты такой классный! Давай, малыш, сделай ей больно, ! Заставь ее кричать вечно!

Мама крутит собственные соски и дрочит свою пизду, широко распахнутыми глазами погрузившись в восхитительное шоу пыток перед ней. Она тянется назад, чтобы схватить хлыст позади себя и опустить его на грудь Рико так сильно, как только может. Снова и снова она бьет рабыню по груди, оставляя красные следы, одновременно дроча свою пизду.

Двойная обработка довели Рико до исступления. Она безустанно кричала и молила о пощаде, хотя и знала, что она никогда ее не получит.

Мама отбрасывает хлыст и поднимается к голове рабыни. Она приседает на нее, оседлав своей промежностью ее лицо и заглушая ее крики. Я продолжил работать плоскогубцами над клитором Рико, вытаскивая как можно дальше от ее дрожащего тела. Мама помогает мне, раздвигая ее половые губы, давая мне более легкий доступ. Она елозит промежностью по лицу рабыни, и мы продолжаем пытки, останавливаясь только для того, чтобы поделиться страстными поцелуями.

— Малышу так хорошо сейчас, мамочка. Пытки делают мой член малыша таким большим и твердым. Можно мне трахнуть ее дырочку, мамочка? — умоляю я ее.

Мама смеется, скача на лице Рико.

— Давай детка, трахни ее! Трахни эту грязную пизду для мамочки! Заставь ее истекать кровью!

Я взбираюсь на измученную Рико, приставляю член к ее пизде и сильно толкаю его вглубь. Рико кричит в пизду мамы от такого насильственного проникновения.

— Да, малыш, трахни ее пожестче! Заставь ее кричать в пизду твоей мамочки!

Я послушно трахаю рабыню так сильно, как только могу.

— О, мамочка, о, мне так хорошооооооо...

— Да, мой малыш. Твоя мамочка так гордится тобой. Малыш трахает эту рабыню так сильно. Мамочка любит своего малыша!

— Да, мамочка, малыш любит свою мамочку. Малышка и мамочка будут трахаться и причинять боль рабыне-пизде вместе вечно!

Мы продолжаем кататься на нашей стонущей кукле для ебли, сладко стонем друг другу в лицо, поощряя друг друга к новым извращениям. Мама откидывается назад, чтобы я мог сосать ее сиськи, пока мы обкатываем новую рабыню. Мне это так нравится, трахать эту измученную пизду подо мной, одновременно посасывая восхитительные сиськи моей мамочки.

Мама поднимает хлыст и жестко бьет им по подпрыгивающей груди и животу Рико. Та изо всех сил мычит в пизду мамочки, этими вибрациями доставляя ей огромное наслаждение. От этого мама кричит и кончает, снова и снова выпуская струю сквирта, пока многочисленные оргазмы бушуют в ее теле.

Я вытаскиваю свой пульсирующий член из пизды Рико и встаю так, чтобы кончить на мою маму. Она обхватывает свои сиськи руками, представляя их для моего семени. Со стоном я кончаю, выстреливая поток за потоком тягучей спермы на ее прекрасную грудь.

Я протягиваю руку, чтобы развязать Рико, и наша рабыня послушно присоединяется к нам. Мы позволяем ей вылизать наши тела от пота и спермы, пока мы отдыхаем и прижимаемся друг к другу. Когда она заканчивает, мы позволяем ей отдохнуть между нами, нежно лаская ее избитое тело. Как всегда, садистские наклонности всплывают на поверхность, и нежные прикосновения и поцелуи превращаются в сильные поглаживания, укусы, щипки и скручивания. Мы играемся с нашей рабыней, покусывая и кусая ее сиськи, проникая в ее рот, пизду и анус нашими толкающими пальцами. Она скулит и вяло пытается сопротивляться, но мы крепко держим ее и жестко играем с ней.

Я поставил нашу живую игрушку на четвереньки и заставил лизать пизду мамы, а сам принялся засовывать свой член в ее анус. Рико стонала от страха и боли, пока ее анальное отверстие растягивалось вокруг моего проникающего в нее члена. Рабыня стонала и плакала от боли в анусе, но оставалась на месте не пытаясь отстраниться, позволяя мне интенсивно трахать ее. Она понимала, что если мы насытимся ей, то устанем, и больше не будем ее мучить.

Мы трахались так в неистовстве, работая телами друг друга, пока, наконец, не кончаем вместе, все трое, в потном стонущем переплетении тел. Ночь еще не закончилась, но на время мы погружаемся в сон, давая нашим телам короткую передышку, прежде чем извращенные игры начнутся снова...

2

... В этот вечер мама обута в высокие черные кожаные сапоги с шестидюймовыми каблуками. Ее руки также украшены черными кожаными перчатками. Ее сексуальное тело заключено в кожаную сбрую, обнажающую ее прекрасную пизду и сиськи, и она носит свой кожаный чокер с надписью «Мамочка-госпожа». В руках она держит кожаный хлыст. Ее волосы и макияж подчеркивают ее вид домины.

Каблуком сапога мама ласкает нашу другую рабыню, Ксению. Сиськи той жестко сжаты в зажимах, а из ее задницы прорастает анальный хвост. Мама сильно хлещет Ксению, даря ей свою любовь. Я наслаждаюсь садистским удовольствием от наблюдения за тем, как наказывают Ксению. Мама прерывает порку, чтобы грубо вставить рукоятку плети в ее пизду.

— О, моя шлюшка, мамочка хорошенько тебя отхлещет, и заставит твою маленькую пизденку кричать от боли!

— Спасибо, госпожа. Бейте вашу шлюшку, заставьте меня кричать!

Рядом с нами третья рабыня, Париса, была привязана к Х-образному кресту. Ее восхитительное смуглое тело с тонкой талией и большой грудью обнажено и ждет маминого хлыста. Наша четвертая рабыня Эмили занята тем, что лижет той пизду.

Мама хватает поводок Ксении и тянет к остальным, и та ползет на четвереньках позади нее. Мама берет голову Эмили и толкает ее к своей пизде.

— Лижи пизду-дырку своей хозяйки, шлюха, — приказывает она нашей рабыни, и Эмили зарывается лицом в промежность своей хозяйки.

Мама тянет Ксению к своему анальному отверстию, и рабыня зарывается головой в идеальную задницу моей мамы и начинает лизать. Мама поворачивается ко мне с горящими глазами.

— Смотри, как мамочка играет с ними. Смотри, как мамочка заставляет эти пизды кричать!

Теперь я яростно дрочу.

— Да, мамочка, да. Сделай им больно, заставь их кричать ради меня!

Мама начинает хлестать прекрасные сиськи Парисы, обрабатывая их удар за ударом. Красавица извивается на кресте, груди эротично колышутся, ее спина выгибается, рот беззвучно кричит. Ксения и Эмили лижут мамины дырочки, пока она работает.

— Прими мамин кнут, ты дырка для ебли, прими боль для мамочкиного наслаждения! — кричит мама на нашу шлюху, нанося удар за ударом по ее идеальным сиськам. Она наклоняется вперед, чтобы вобрать в рот избитые сиськи, сильно кусая соски, прежде чем вернуться, чтобы хлестать их с новой силой. Когда она устает терзать ее груди, то переходит на живот и бедра Парисы, вызывая новые вопли боли у рабыни.

Пока Ксения и Эмили трахают языком свою госпожу, они также ласкают и свои собственные пизды и засовывают пальцы в свои задницы. Иногда мама обращает свое внимание и на них, чтобы дать им несколько ударов по спинам, но они не прекращают обрабатывать ее языками или играть с собой. Теперь они наши полные рабыни, любящие дар боли от мамы так же сильно, как и любое другое удовольствие.

Я продолжаю дрочить и пускать слюни, наблюдая за этой восхитительной массой вздымающихся потных тел и прекрасным звуком плети, ударяющейся об обнаженную плоть. Мама начинает работать хлыстом по открытой пизде Парисы, жестоко хлеща ту по половым губам. Рабыня истошно кричит, но она хорошо обучена и знает что нужно своей садистской богине, поэтому она немного раздвигает ноги и подставляет промежность ударам хлыста, принимая боль и давая своей госпоже все, что она хочет.

— Да, моя шлюха, позволь госпоже отхлестать твою пизду!

— Спасибо, госпожа, ваша шлюха любит вас, госпожа. Бейте грязную пизду своей шлюхи!

Удар за ударом обрушивается на пизду Парисы, бичуя ее. Мама не проявляет к ней ни жалости, ни любви, и Париса боготворит ее за это. Маму волнует только ее собственное удовольствие, ее собственное извращение, и также она знает, как возбуждает меня эта пытка.

Я тоже ничего не чувствую к рабыне, только сожаление, что не мне достается возможность ее отхлестать.

— Так хорошо у тебя получается, мамочка. Заставь ее кричать сильнее!

Мама меня слышит и усиливает удары. Сиськи Парисы подпрыгивают и сминаются от ласки хлыста.

Наконец Париса обмякает на кресте, ее сочное тело покрыто красными следами от хлыста, ее голова опущена вниз, она потеряла сознание.

— Заставь ее очнуться, малыш, — приказывает мне мама, и я послушно подхожу к кресту.

Я сжимаю руку в кулак, и сую его в раскрытую пизду рабыни, начиная фистить ее, зная по опыту, что это разбудит ее от обморока. Позади меня мама одобрительно посмеивается. Мой трах кулаком вскоре оживляет Парису, и она просыпается с криком, ее тело извивается.

— Пизда проснулась, мамочка, и готова к продолжению!

— Да, мой малыш, Отвяжи ее с креста. Мамочка хочет отхлестать ее задницу и остальное тело.

Я снимаю Парису с креста, и она падает на пол, вся дрожа. Я тяну ее за волосы к пыточной стойке и закидываю на нее, загибая раком, выставляя в полном доступе ее восхитительные ягодицы. Ее задница круглая и стройная, идеально подходит для траха в анус. Мама позволяет мне такое удовольствие. Я вставляю свой член в ее коричневую дырочку, держа ее за волосы, пока трахаю ее.

Сиськи, живот и спина Парисы в это время снова подвергаются маминому хлысту. Моя прекрасная мама теперь орудует сразу двумя хлыстами. Ее орудия пыток поют и хлещут по спине, качающейся заднице и подпрыгивающим сиськам Парисы.

Мы стонем, пока трахаемся. Я от удовольствия, а рабыня от боли. Я обхватываю Парису, придавая ее торсу вертикальное положение и приподнимаю ее сиськи предплечьем, позволяя маме идеально их отхлестать.

— Мои вы хорошие, трахайтесь для мамочки, кричите для мамочки!

Мамин хлыст снова и снова обвивает содрогающееся тело Парисы, изумительно точно отмечая ту красными отметинами, отмечая ее маминой любовью.

Мама прекращает свою порку, чтобы дать указания Эмили. Наша дрессированная шлюха берет две красные свечи и поднимает их над сиськами Парисы, позволяя воску обжигать ее потные груди. Она щедро выливает его на них, обжигая соски и живот. Мама продолжает хлестать Парису, сбивая кнутом остывший воск, усиливая той восхитительную боль.

Я вытаскиваю член из ануса Парисы, оставляя ее коричневую пульсирующую дырку обнаженную и беззащитную.

— Обожги ее! — приказываю я Эмили. Она выливает горячий воск на ее анус, делая его красным и заставляя ту кричать от боли. Мама присоединяется к веселью и умело и точно хлещет Парису промеж содрогающихся ягодиц, сбивая тем самым остывший воск. И я снова вбиваю свой член в нее, наслаждаясь горячими поцелуями который дарил мне ее обожженный отхлещенный анус.

Глаза мамы сияют от удовольствия и похоти, наблюдая за этим невероятным шоу разврата. Она задыхается, а ее тело блестит от пота от усилий, прилагаемых для порки.

Я знаю по опыту, что теперь настало время обслужить и ее.

— Идите ко мне, мои хорошие, пора поиграть с мамочкой, пора трахнуть ее дырочки!

Мы выпутываемся из нашей развратной оргии и набрасываемся на маму, которая позволяет уложить себя на пол вместе с нами. Она дала рабыням так много прекрасной боли, и теперь пришло время им отплатить за такую ​​любовь, ублажить ее тело, дать ей оргазм за оргазмом.

Я вонзаю свой член в ее восхитительную задницу и крепко ее обнимаю, глубоко целуя. Ксения надевает страпон и засовывает его в жадно чавкнувшую пизду мамы. Париса держит голову мамы в своих руках и дает ей лизать свои прекрасные сиськи, в синяках и побоях, но все равно красивые. Эмили стоит над нами и щедро льет на маму горячий воск.

Мама сосет соски Парисы, пока ее рабыни грубо играют с ее сиськами, и вскоре мама начинает кончать, ее дырочки спазмируются на моем члене и страпоне Ксении.

— Как же мне хорошо, мои шлюшки, — она сладко стонет и пускает слюни, кончая.

Эмили хватает брошенный кнут и сильно обрушивает его на сиськи своей госпожи, причиняя ей немного боли, которая только усилит удовольствие. В ее атаке нет злобы, нет жажды мести за все бесчисленные разы, когда мама ее пытала. Она знает, что мама любит это, чувствовать боль во время оргазма, и она сделает все, чтобы служить своей госпоже, своей богине.

Париса засовывает свои сиськи в распахнутый рот мамы, заглушая громкий крик боли и удовольствия.

Ксения и я продолжаем трахать дырочки мамы, пока она оргазмирует, желая дать ей больше, желая дать ей оргазм за оргазмом. Она содрогается на наших членах, выкрикивая непристойности через сиськи во рту, ее тело дико извивается от бури чувств. Я держу ее во время оргазма, говоря ей, что люблю ее. Через некоторое время ее оргазмы стихают, и она затихает между нашими телами, дрожа.

Ксения и Париса склоняются над ней, берут в рот одну из маминых сисек и нежно сосут. Они доставляли ей удовольствие, позволяя ей прийти в себя, чтобы она могла снова насиловать и пытать их. Через некоторое время мама оживает и смотрит на нас любящими глазами.

— Мне так хорошо, мои вы шлюшки. Мамочка гордится своими рабынями. Сегодня вечером дам вам особую награду. Свяжу крепко-крепко и сожгу ваши пизденки новой паяльной лампой. А малыш поможет маме. Заставим их кричать изо всех сил.

Я стону от ее ужасных планов и крепко целую ее. Ночь еще не закончилась.

3

... Сегодня мама — моя рабыня на весь день. Я связал ее веревками в стиле шибари вместе с ошейником для собак и наручниками на запястьях и лодыжках. Я вставил ей на рот скобу-расширитель, сдерживающую ее, не дающую ей кусать, но позволяющую ей говорить и сосать член. Крючки для носа еще больше искажают ее черты. Ее соски, также как и половые губы, зажаты грузами, свисающими с них. Два вибратора жужжат в ее половом органе и анусе. Я подвесил ее на потолке за руки и, связанные вместе, икры и бедра. Ее тело было связано и открыто для меня, готовое к началу веселья. Я стою перед ней, поглаживая свой член рукояткой моей плетки, пока наша рабыня Париса стоит на коленях позади меня, облизывая языком мой анус.

— Мамочка была очень непослушной, и ее ребенок накажет ее! — говорю я своей связанной шлюхе-богине.

Мама усмехается, ее глаза тлеют. Она похотливо толкает свою промежность ко мне, приветствуя мой кнут.

— Сделай мамочке больно, малыш, накажи ее, заставь ее кричать!

— У малыша появились новые игрушки, которыми он сегодня поиграет с мамой!

— М-м, новые игрушки, малыш?...

Я вижу, как это возбуждает ее, как ее глаза похотливо заблестели, как ее киска начала капать вокруг вибратора.

— О да, малыш достал новые игрушки, чтобы мучить маму. Мамочка слишком привыкла ко всем старым пыткам, не кричит достаточно сильно для своего ребенка!

— О, спасибо, сынок. Малыш знает, как обращаться со своей распутной мамочкой, знает, как заставить ее кричать для него!

— Да, мамочка, — я жестко ударяю плеткой по ее мокрой промежности, захватывая ее половые губы и анус. Она дергается от удара, но только смеется, наслаждаясь болью. Хлестание ее пизды теперь стало для нас прелюдией, просто закуской перед началом настоящей пытки.

Я продолжаю безжалостно обрабатывать плеткой ее пизду, иногда нанося удары и по ее груди и животу. Она извивается в своих путах, сладко стонет, повизгивает от удовольствия, побуждая меня бить ее сильнее. Пульсирующие вибраторы в ее отверстиях доставляют ей еще больше удовольствия. Я решаю, что она уже достаточно повеселилась, и вырываю их из ее дырок, вызывая хныканье. Я хватаю ее за зажимы для сосков и злобно их скручиваю.

— Да, малыш, сорви их с маминых сисек, заставь меня кричать для ребенка!

Я сильно дергаю их, срываю с сосков и, одновременно, шлепаю ее ладонью по открытой пизде так сильно, как только могу. Ее тело содрогается от воздействий в самых своих чувствительных местах, и она стонет.

— Да, малыш. Как же хорошоо...

Париса поползла было вперед, чтобы снова вернуться к лизанью моей задницы, но я поворачиваюсь и бью ее по лицу.

— Принеси булавки, пизда!

Она уползает, чтобы их доставить, а я возвращаю свое внимание к маме, скручивая ее зажимы и утяжелители для половых губ и заставляя ее впервые завизжать от боли. Я шлепаю ее прямо по пизде, затем отступаю, чтобы нанести еще несколько ударов плеткой по ее сиськам.

— Прими эту боль, возьми мою любовь, распутная мамочка!

Париса возвращается с электрическим набором булавок. Он работает на батарейках, нагревая кончики вставленных в него булавок. Я беру его у своей рабыни и начинаю выдергивать из него горячие булавки, каждая с силиконовым основанием, чтобы я мог держать их без боли. Я вставляю одну в левый сосок мамы, и она визжит через свой скобу-расширитель для рта. Я вставляю еще одну, затем еще одну, и каждая из них заставляет маму визжать еще громче. Она пытается отстраниться от раскаленных иголок, но полностью беспомощна в своих путах. У нас нет стоп-слов, нет ограничений, пытка закончится только тогда, когда я насыщусь.

— Мамочке нравится? — спрашиваю я ее.

—Ох да, малыш, мне так хорошооо, — задыхается она, —- мне больно, мои сиськи так горят, и это так хорошоо!

Мама выпячивает грудь, желая большего. Я исполняю ее желание и начинаю втыкать горячие булавки в ее другую грудь, ее плоть слегка шипит, когда каждая входит в нее. Она кричит все сильнее, слезы текут из ее глаз, но из ее пизда капает, и она трется бедрами от возбуждения. Моя мама может выдержать все, любые пытки, и наслаждаться ими.

— Не забудь обработать и пизду и задницу мамочки, малыш. Мамочке нужно сжечь их там, сынок! — стонет она мне.

Я нежно смеюсь над ней, втыкая еще больше булавок в ее грудь.

— Не волнуйся, мам, малыш не забудет. Сейчас займемся и твоей пиздей и задницей. Заставлю тебя покричать как следует!

— Спасибо, сынок, мамочке очень нравятся твои пыточки. Делай больно моей зрелой пизде и заднице столько, сколько захочешь!

Я становлюсь на колени перед ней, ее обнаженная пизда и задница прямо над моим лицом. Я подзываю Парису и опускаю ее голову на мой член. Рабыня глубоко сосет меня, и я удовлетворенно стону. Я смотрю на свою маму, мою богиню и шлюху боли.

Я вытаскиваю сочные половые губы мамы и начинаю втыкать в них раскаленные булавки. Мама кричит и стонет, когда каждая иголка втыкается в нее, и вдруг она кончает, покрывая Парису и меня своими восхитительными соками. Я переключаю свое внимание на ее задницу и начинаю втыкать иголки в ее прекрасную коричневую дырочку.

— Да, малыш, пытай мамину задницу. Твоя мамочка так любит это!

Скоро мамины дырочки превращаются в подушечку для игл из горячих булавок, и она мяукает от боли и удовольствия. Я ласкаю ее вокруг иголок, доставляя ей немного больше удовольствия, все время добавляя следующие булавки, чтобы она не забывала боль.

— Новые игрушки, малыш, мамочка хочет новые игрушки, заставь мамочку кричать сильнее! — умоляет она меня.

Я поднимаюсь к ней лицом, и мы глубоко целуемся, наши языки кружатся, мое тело прижимается к ней и вонзает некоторые иголки еще глубже в ее плоть. Под нами Париса облизывает мой член, пизду и задницу мамы, делая все возможное, чтобы обслужить нас обоих, пока мы целуемся.

— Малыш, дай маме новые игрушки, мамочка хочет закричать!

Я смотрю на Парису.

— Вытащи булавки из своей госпожи. Воткни булавки в свое тело так, чтобы их не потерять, — приказываю я ей. Париза стонет и поднимается с пола. Она нежно начинает выдергивать булавки из сисек, пизды и ануса мамы и втыкает их в свои собственные прекрасные сиськи. Она скулит от боли, но тем не менее не останавливается. Пока она это делает, я готовлю следующий раунд пыток.

Когда я возвращаюсь, Париза уже вытащила все булавки из мамы, а также сняла с нее расширитель для рта, утяжелители для сосков и пизды. Пышные сиськи рабыни выглядят такими красивыми, украшенные множеством булавок. На минуту я отвлекаюсь, чтобы поласкать ее сиськи. При этом я вдавливал булавки глубже, и она морщилась, но все равно выпячивала грудь, чтобы встретиться с моими руками, чтобы позволить мне причинить ей боль.

— Хорошая рабыня, хозяин вознаградит тебя позже.

Она дрожит, зная, какой «наградой» я ее одарю. Я снова обращаю внимание на свою прекрасную маму. Я развязываю ее запястья и подвешиваю ее вниз головой таким образом, что ее распахнутая и доступная промежность находится на высоте моей груди, а ее лицо у моего члена.

Мама стонет и берет мой твердый член в рот, доставляя мне удовольствие, даже когда я готовлюсь ее пытать.

Я вставляю дилдо в ее анус и немного трахаю ее им. Дилдо подключено к батарее, и я киваю Парисе, и она включает батарею, подавая ток на дилдо глубоко в мамином анусе. Мама кричит вокруг моего члена, электричество течет по ее телу. Я вбиваю его в ее задницу и начинаю орудовать им вниз и вверх, подав знак Парисе, чтобы она повернула ручку на несколько делений вверх, и мама красиво и долго визжит. Вбиваю и вынимаю его, вызывая у мамы всплески глубокой боли и громкие крики хорошо слышимые, даже когда я затыкая ее кричащий рот своим собственным членом. Мое тело покалывает от садистского удовольствия, пока я обрабатываю ее, наслаждаясь каждым моментом мучений мамы. Мама кричит и кричит, но я не даю ей передышки и включаю шлифовальную машинку.

Моя последняя пытка — это электрический наждачный инструмент. Я использую его на ее половых губах.

— О, мамочка, это будет так больно. Сейчас ты закричишь как никогда раньше!

Я прислонил медленно вращающуюся наждачную бумагу к ее половым губам. Реакция мамы была мгновенной, и она дико закричала подо мной, намного громче, чем раньше. Боль была такая сильная, что она даже забыла продолжать сосать меня.

Я наклонился и грубо схватил ее за голову, чтобы продолжить трахать ее рот. Я продолжал работать шлифовальной машинкой, понемногу и осторожно истязая ее половые губы, пока она кричала и дергалась в своих путах. Рядом со мной стояла на коленях Париса и во все глаза наблюдала за экзекуцией. Взгляд ее похотливо блестел, одной рукой она мастурбировала ее киску, а другой играла с многочисленными булавками, торчавших в ее больших красивых сиськах.

Я перемещаю инструмент к клитору мамы. Ее сдавленный крик внизу говорит мне, что я попал в точку, и я начинаю прислонять его сильней. Свободные руки мамы царапают мое тело, ее ногти впиваются в меня, но боль только усиливает мое удовольствие.

— Чувствуешь себя хорошо, мамочка? Нравится новая игрушка? — смеялся я, пока она продолжала нечленораздельно что-то мычать вокруг моего члена.

Ночь еще только начиналась...