Шалавы. Хроники будней провинциального города.2

Глава 2. «Ну, здравствуй, Соня»

После напряжённого, иронией жизни, секса, юная девочка, по имени Соня, отправилась к своему дому, пролегая сквозь безумно развращённый тенями прошлых грехов, лес.

Ступая походкой еще неуверенного ребенка по мягкой травке, юная девушка ощущала как теплые струи ветра обдувают её униженное тело, словно очищая её от греха.

Тело девочки безумно болело, особенно там, где её мучали нетрезвой любовью.

В залитом кровью небе, наступал закат. Синие, тягучие тучи обрушивались со всех сторон, обступая солнце и заражая его тревогой.

Колыхалась зелёная листва, таких же юных сосёнок как и Соня, точно танцуя, они указывали девочке путь домой.

Огибая, заросший летний лес, юная брюнетке послышался звонкий удар бичом где-то в небе, потом ещё раз и ещё.

Внезапно, тут же замелькали ослепляющие молнии. Гром стал всё усиливаться, напирая где-то в небесах.

Выбегая из глубокой чащи, в своей зеленой джинсовой юбке, белой футболке и сланцах, Соня бежала со всех ног, вместе с уже холодным и агрессивным ветром, который гнал её позади.

Бегать получалось плохо из-за раздражение в попе. Заиндевелая, жгучая боль в заднице перешла в дико плачущую горькими слезами девушку, похожую на Софию.

Сложив бумажные деньги трубочкой, девочка сжала их, чтобы не выронить.

По пути ей встречались одиноко бредущие куда то в неизвестность наркоманы, синего и бледного цвета с опустошённым жизнью, взглядом. Средь леса, кто-то жег костры и, в порыве пьяной смелости, кричал на небо, матерясь последними словами.

Лес вскоре кончился и девушка из-за усталости снова перешла на шаг. Тем не менее, с неба стали падать холодные капли дождя. Сперва небольшими, маленькими порциями, потом чуть больше и больше дойдя до огромных и холодных капель, омывающих от греха весь Латинский лес.

Небо чем-то напоминало на почки больного старика, который судорожно опорожнялся, выпуская до того болезненные и жутко неестественные, маленькие капли мочи, превозмогая боль и отчаяния и все больше, и больше, обливая божьей росой белую простынь унитаза.

На девочку , тотчас же, обрушивался весь поток грозного, синего неба.

Тут же, белая футболка в обтяжку стала просвечивать, такое же мокрое белье. Полусухая юбка, в которой было крайне неудобно бегать, но которая демонстрировала лучше всех округлые девичьи формы, приводящие в любопытство даже младшего брата, становилась полностью вымокшей слезами жертвенных ангелов, где-то там, в небесах.

— Господи, ну дай дойти — раздражённо и с некоторым отчаянием в голосе —произнесла Соня, ощущая, как страдальчески заработанная бумажка, в руке, потихоньку размокает и становится ничем.

Девочка бежала уже по своему серому, облитому ледяным дождём, двору, покрываясь терпким холодом. Тело Сони сжималось и тряслось, тут же обливая её воспоминаниями сегодняшнего дня.

Дойдя до козырька хмурого, чуть покатого здания, девочка поскользнулась и упала прямо в лужу, выронив деньги, которые тут же забрал себе агрессивный ветер.

Девушка решительно побежала за ними, но бумажки сдул еще один порыв, отправив их куда-то далеко в сторону, да так, что не увидев еще одну лужу — девочка снова упала.

Вся несправедливость мира накинулась в эту секунду на эту хрупкую и красивую девочку. Громко рыча и рыдая, Соня даже не обращала внимания на выглядывающих из окон соседей, агрессивно приказывающих ей заткнуться.

Соня не хотела вставать с этой мерзкой, ледяной лужи. Она ощущала, как её тело наполняется промозглой влагой и теряет температуру, обгорая дрянным холодом.

Девушка, не обращая на падающие осколки горя, разглядывала, укрытое серым одеялом, небо. В её взгляде ощущалось полное спокойствие, которое резко воцарилось из-за потери денег. Все эти мучения, это безмерная и неуёмная боль когтями из терзаний разрывала, без малого, святое сердечко юной брюнетки. И сейчас, лежа в этой грязной луже, Соня смирилась со своей смертью, оставив волю позади. Она представляла, как на следующий день будут плакать её мама и братик, как соседи впервые, скажут что-то хорошее про неё, как она, подобно Марии Магдолине, отправится от терзающей, нищий похоти жизни и вознесётся в рай.

Но затем, реальность словно полоснула её ножом. Она представала, как среди ночи её телом воспользуется какой-нибудь бомж, а потом, она проторчит несколько дней в морге и по итогу, её жизнь развеется в этом ветре безмолвного молчания, которое тут же разнесётся сперва по улице, потом по дому а потом и в головах родных. Останется только комья прогорклой земли и горе, тлеющее в ветре безнадёжности.

Девушки становилось все холоднее. Все тело покрывалось заиндевевший корочкой и тряслось.

Внезапно, из под козырька подъезда вышла темная фигура. Непривычно стройные и длинные ноги в белых кроссовках обступали её. Взглянув подробнее, Соня увидела и упругие, спортивные бедра в синих легенцах. Взгляд брюнетки все выше и выше проносился, собирая портрет того, кто стоит перед ней. Встретившись взглядом с карими глазами, слегка курносым носиком и разлетающиемися от порыва ветра в разные стороны, волосами, Соня окончательно поняла, что перед ней она. Злата.

— Ну что ? Мы и дальше будем лежать ? Или зайдем домой ? — с добродушной улыбкой спросила девушка с тёмно-русыми волосами, и разгорячённым взглядом старой подруги, поднимала Соню к себе. — Что случилось ?— спрашивала Злата.

— Деньги потеряла — произнесла протяжно Соня, дрожа и обтекая потоком холодной воды, трясясь и стуча зубами, не замечая, как с её волос стекает такой же поток водопада.

— Не проблема. Пошли давай, дурёха. — проговорила Злата, укрывая собственной кожаной курткой, продрогшую подругу.

Злата проживала в том же доме на последнем этаже. Темноволосая спортсменка жила одна в такой же маленькой, но уютной квартире, пока её бабушка корпела на даче.

Войдя в прихожую, Соня увидела уже знакомый с самого детства арочный проем в гостиную. Справа находилось такая же маленькая кухонька, а рядом с кухней находился совместный туалет, с положенной кривой плиткой.

Кухня была полупустая. Газовая плита — Лысьва, чуть замараная жиром от еды, белый, небольшой холодильничек Бирюса стоял напротив окна, которое показывало сейчас не улицу, а огромное серое пятно, к тому же очень мокрое.

Сама Злата была подтянута и стройна. Красивый овал лица, вкупе с изящными, густыми и длинными волосами, с почти греческой фигурой и упругими, спортивными бёдрами, создавали из образа обычной провинциальной девушки — будущую модель.

Несмотря на более маленькую грудь, чем у Сони, Злата обладала более высоким ростом, более крепкими, из-за бега, бедрами, и более огненную харизму. Соня была похоже на юного, летающего по небу агенгелочка, с крупной материнской грудью, выпуклыми, природными бёдрами и честными, незамутнёнными злостью и лицемерием, голубыми глазами.

Злата же была, совсем иной. Высокая, спортивная девушка напоминала на настоящего дьявола. Наглая, дерзкая, самодовольная девушка была капризна и нежна с клиентами, жестока к остальному миру и любила как сестру — Соню.

Связано это было с тем, что всю жизнь она бок о бок прожила с Соней в доме номер шесть на улице Гагарина.

Мать Златы, которая жила с ней до подросткового возраста, всю жизнь дочери гнобила её и понукала за развязное поведение, за агрессию и непослушание. Кричала, била, а иногда и вовсе выгоняла, совсем еще маленькую девочку в кишащий нечистью двор.

Познакомились с Соней, они именно в день ссоры. Тогда, жарким осенним днем, Злата впервые в жизни не знала что делать. Куда ей идти ? Она брела по двору, добираясь до центра зла — Латинского Леса и впервые, увидела тот мир, что не особо скрывался от очей, даже еще совсем невинного ребёнка.

— Эй.. . Сучка или сюда — крикнул маленькой Злате какой-то страшный и подвыпивший дед, все ускоряясь и ускоряясь.

От него воняло водкой вперемешку с рыбой. Рваные штаны и голубая тельняшка, мокрая от пота, украшала толстое тело старика.

Злые, пустые глаза хищнически разглядывали девочку.

– Мама ! — кричала маленькая Злата и бежала домой не замечая даже собственной тени в этом, наполненном смрадом и душегнением лесу.

Никто даже не подошёл к плачущей девочке, кроме как такая же маленькая, нежная девочка в розовом платьице по имени Соня.

— Что с тобой, Златочка — спросила Соня, целуя девочку как мама.

— Меня... Меня.. Мама бросила — рыдая, произнесла Злата, уткнувшись лицом в колени.

После того, как Соня позвала уже свою маму, Злата рассказала обо всем ей и та, забрала девочку на денек к себе.

Непослушная и даже злая Злата, в доме Сони, стала нежным и добрым ребёнком, просто, потому что, хоть кто-то в этом мире помог ей.

На маму Сони, она смотрела как на святою женщину, которая и сама жила небогато, но тем не менее, без лишних разговоров забрала маленькую девочку к себе.

Соня же, для Златы стала островком спокойствия, любви и настоящим другом.

Как оказалось потом, мать Златы накричала и выгнала девочку просто потому что, хотела выпить, а её вездесущая дочь — просто бы мешала ей.

Тем не менее, девочки росли, у Сони появился братик — Вова. Иногда, когда мать Златы приходила пьяная с компанией алкашей, девочка без промедлений шла к тёте Оли– маме Сони и спокойно ночевала вместе с ними.

Так, в суровые времена, Злата чувствовала себя впервые за всю жизнь не одиноко. Вместе с тётей Олей и Соней, они смотрели женские передачи, фильмы, готовили по выходным. Когда появился Вовка, Злата всячески помогала семье.

Как итог — девушки стали практически сёстрами.

Если Злате не хватало спокойствия, поддержки, нежности и такой доброй, христианской любви, которую давала Соня, то Сони не хватало агрессии, уверенности в себе и хладнокровности к окружающим. Всему этому, Злата с любовью старшей, благодарной сестры, учила хрупкую девушку.

Соня, покрывшись нервной оторопью, с лягушачьим оцепенением разглядывала знакомые ей, жёлтые обои в квартире с изображением осеннего леса.

Внезапно, курносая девушка залихватски притянула Соню к себе и понеслась с ней в спальню.

Её тёплые руки согревали в у смерть замершие, заиндевевшие палочки Сони, которые жаром любви Златы тотчас обжигались.

— Раздевайся — произнесла длинноволосая Злата, усаживая Соню на кровать.

Сама Злата была подтянута и стройна. Красивый овал лица, вкупе с изящными, густыми и длинными волосами, с почти греческой фигурой и упругими, спортивными бёдрами создавали из обычной провинциальной девушки — будущую модель.

Несмотря на более маленькую грудь чем у Сони, Злата обладала более высоким ростом, более крепкими, из-за бега, бедрами, и более огненную харизму. Соня была похоже на юного, летающего по небу агенгелочка, с крупной материнской грудью, выпуклыми, природными бёдрами и честными, незамутнёнными злостью и лицемерием голубыми глазами.

— Прям совсем ? — чуть тревожно спросила Соня, поглядывая неловко на свою подругу, ищущую в шифоньере полотенца и бельё.

— Совсем совсем, Сонь. Умереть хочешь ? — начала строго, как учительница, а закончила как верная и добрая подруга — произнесла Злата, помогая Соне раздеться. — Ты в Латинском зарабатывала ?

— Да... — сдерживаясь в слезах, дрожа как осиновый лист, говорила захлебвыясь от горя, произнесла большегрудая Соня.

Раздев подругу, Злата заметила на обнажённом теле Сони, даже в освящённой только настольной лампой, комнате, следы сегодняшнего зверства.

Синеватые следы влачились по большой груди, которую хватали и грызли как собачью кость. По бёдрам, по спине, шли безмолвные царапины, побои. Красные пятна на боках, следы укусов на локтях.

Соня не выдерживала, похожего на родительский взор, взгляда почти сестры — Златы.

Красивой, еще не попавший в водоворот греха, девочке, в отличие уже от более опытной подруги, не хотелось показаться тряпкой. Однако воспоминания о сегодняшнем дне, как безумные собаки, рвали её на клочки, вкупе с досадой от потерянных, таким бесчеловечным и жестоким путём, денег, пуще самой страшной пули, добивали, совсем ещё, юную девчушку.

Во взгляде Златы проносились страшные воспоминания их общей профессии. Их общий крест, который они будут нести, зарабатывая себе на жизнь таким путём.

— Кто это сделал ? — обхватив трясущиеся плечи мокрой брюнетки — спрашивала Злата. — Кто это был ? Ну? Отвечай же ! — крикнула, в еле-еле сдерживающиеся от слез, лицо Сони. Брюнетка упала на колени и принялась истошно выть, от истекающих из сердце слез, которые рекой стекали по бархатной, белой кожи.

Увидев в каком оцепенение находится девушка, Злата тут же опустилась и подняла подругу а затем произнесла :

— П.. Прости — плача, застыв в стыдливом огне, произнесла Злата, обнимая, дрожащую подругу, которая боялась любого шороха. — Я найду их... Я накажу..

Сердца девочек, подобно небу и земле, безмолвно переплетались друг с другом..

— Я тебя так люблю... Сестра — проговорила Злата, целуя в щёку Соню. Так люблю... — проговорила Злата обняв, дрожащую подругу.

***

После того, как Соня немного отогрелась, и выпила горячего чая, покусанная жизнью девочка, отправилась в душ.

За столом, Злата всячески поддерживала свою сестру

— А ты знаешь... Меня тут, все таки взяли в спринт. — разливая горячий чай с мёдом — рассказывала улыбающаяся Злата.

Соня, одетая в фиолетовый махровый халатик подруги, спокойно слушала и отдыхала от оков сегодняшнего дня.

Злата много рассказывала про бег, про «стену бегуна», про «второе дыхание», которое возникает у неё только от секса и бега, про свои желания уйти в спорт, о том как важно быть друзьями.

Но, Соня не слушала свою подругу, активно развлекающую её, пытающуюся вытащить духовную сестру из омыта дерьмовой жизни.

— И представь, на смотринах Олег Васильевич просто ахерел от того, как я втопила. Он серьёзно и наивно полагал, что я всего лишь «проходная любительница». Ты рада ?

Повисло молчание. За окном уже стояла пелена красно-черного неба и отступающего дождя. Мокрая испарина исходила из-за открытых на кухне створок окна.

— Что ? Извини — произнесла чуть стыдливо Соня, выпивая горячий, целительный элексир.

Злата была уже готова раскричаться, но милые ямочки собственной подруги, сгладили язвы с жестокого, холодного сердца.

Длинноволосая девушка положила свою ладонь, на трясущиеся руки Сони сложенные в замок.

— Однажды... Мы с тобой бросим все это... А пока... — целуя Сонины руки — говорила тихо Злата — Пообещай, что ничего с собой не сделаешь, хорошо ?

— Зла... — не договаривая произнесла Соня и тут же снова заплакала, но подруга тут же успокоила её своей кружкой чая.

— Пообещай... — произнесла Злата, обступив брюнетку и свалив на неё свои изящные, темно-русые волосы, прижимаясь и целуя её в лобик.

— Хорошо — тихо произнесла Соня.

— Не так.

— Обещаю... — рассмеявшись, сквозь слезы, — произнесла Соня — умеешь ты, конечно, развеселить меня как мой бра... — тут же Соня сорвалась со стула в прихожую, забыв про Вову, девушку в панике натягивала чьи-то туфли.

— Что с тобой ? — в недоумении спросила Злата — выйдя с кружкой чая в прихожую.

— Вова один. У меня мать в ночь остаётся, а он не поел там... Черт ! — крича и плача произнесла Соня.

— Успокойся ! Спит твой Вовка — сказала спокойным тоном Злата, улыбаясь.

— Как спит ? — недоумевая, спрашивала Соня.

— Вот так и спит. Я же заходила к тебе, а ты ушла. Стучу, стучу, слышу, что музыка от телевизора замолкает и тут говорю, мол, Вов, это твоя подруга — Злата, открывай, я от Сони. Он открывает, весь в варенье — смеясь, рассказывала, попивая чай, Злата. Ну, я ему и покушать приготовила — макароны по флотски, мать вашу — тут Злата особо горделиво произнесла из-за своей тотальной нелюбви готовить. — Включила ему по адекватнее мультик, а не тот бред, что он смотрел, ну и минут за двадцать до твоего пришествие, уложила твоего бандита спать — с улыбкой закончив —произнесла Злата.

— Какая же ты — с любовью и воодушевлением — сказала Соня.

— Да ладно, чего уж там. — с изящной горделивостью — проговорила Злата.

Такая красивая, страстная и огненная Злата в мгновение око превратилась для Сони в тот самый долгожданный огонь, в ту воду, которую хотелось испить.

– Может... Помоемся ? А я тебе спинку помою — проронила хитро Соня, положив свою горячую ладонь прямо на левую грудь девушки, спрятанную за вуаль зелёного топика.

Сердце настукивало африканский ритм, бурлящие потоки имбирного коктейля по её венам и артериям растеклась приятной дофаминой усладой.

Попросту говоря — Соня влюбилась.

После того, как девушки разделись, пышногрудая Соня с мужским интересом разглядывала свою харизматичную и дерзкую подругу.

Небольшая, но такая эстетичная, подтянутая грудь топорщилась двумя валунами любви и была соткана из горячей и острой страсти.

Длинные и стройные ноги, упругие и спортивные бедра как анатомический образец истинного греческого изящества.

Соня долго разглядывала свою сестру, разглядывая её со всех сторон. Ей хотелось прикасаться к ней губами, языком водить по груди и опускаться все ниже и ниже, опустившись прямо до плоского животика, а затем целуя сладкие бёдра, хотелось притронутся губами до красивого треугольника, вытоптаннаго на эротическом газончике любви.

— Ну и как я тебе ? — спрашивала Злата, поднимаясь к Соне в ванную.

Соня стеснялась своих чувств. Ей казалось, что она совершает большую ошибку, что нельзя влюбляться в свою сестру, нельзя испытывать орагазмическое наслаждение по отношению к человеку с которым, ты рос.

Но чувственная и пылающая романтикой душа в огне страсти лишь желала уподобляться Латинскому лесу.

— Потрясающе – произнесла скромно Соня, включая напор воды.

Девочки стали намывать свои изящные полные молодости тела, натирая их губками. Иногда, шаловливые пальчики, ручки девочек добирались до совсем уже чувственных мест.

Соня, особенно тщательно намывала её попку, обхватывая и поглаживая жаркие, пылающие страстью ягодицы. Чудом, пышногрудая брюнетка сдерживалась от того, чтобы не перейти ту сладкую, манящую грань, которая едва-едва разделяла их в категории «почти сестры» и не переходила до «Уже любовницы».

Злата же, всячески старалась докрутить Соню до логического свершения того, что должно совершиться.

Спортивная подруга в отличие от Сони не стеснялась своих чувств. Монотонно и очень приятно, она намывала белоснежные груди подруги. Брюнетка была чуть ниже Златы и поэтому им было максимально комфортно вместе. Обе они получали то самое "девичье наслаждение" друг от друга, о котором не одна женщина в мире не расскажет, но каждая, которая, мечтает это почувствовать. Эти томные, прикосновения, вводящие девочек почти в мистический и романтический транс.

Но все что было в ванной по прежнему держалось на этой хрупкой грани, пока, сердце Сони все таки не дало сбой.

Злате понадобился всего один взгляд, чтобы осознать, что «свершение» случилось.

Это взгляд был чем-то похож на взор человека, который признал лишь одну правильную в мире истину — любовь безгранична.

— Злата... Я... — произнесла Соня, собираясь со словами, но заботливая спортивная подруга проговорила :

— Не стоит слов... Я тоже этого хочу.

Обе они встретились сладкими губами и переплелись горячими, кипящими от страсти языками. Они жадно наслаждались друг другом, полностью выключив разум и доверившись только своим нежным инстинктам.

Соня приняла свою суть и медленно проникала пальцами в Злату, большим пальцем лаская изящную вишенку.

Злата не стала терять момент и двумя пальцами проникала в сладкий, наполняный горячей слюной ртом.

Соня подобно сосанием груди матерью принялась играть в этом эротическом театре свою роль.

Злата сладострастно стонала все громче и громче, положив руку на горячую ладонь «уже любовницы», которая томительно наслаждала спортсменку, напирая страстью и природной дикостью, прямо туда — в лоно всего человечества.

Затем, после проникновенного крика Златы, который от любви переходил на фальцет, лучшая подруга-спортсменка не стала дважды спрашивать и, окутав ласковыми объятиями свою нежную брюнетку, развернула её спиной и своим языком пронзительно вцепилась, манипулируя Соней, играя ей как самым нежным музыкальным инструментом.

Соня, не знавшая опыт такой любви, почувствовала, пожалуй, самый яркий оргазм в своей жизни.

В одно мгновение, Соня взлетела, упорхнула в рай вместе с подругой и ощутила ту самую свободу о которой, написано тысячи, десятки тысяч книг. Свобода любви. Такая честная и красивая окрылила их обоих. Вознесла. Спасла.

— Тебе понравилось ?

_ Очень. Я.. Я

— Да ?

— Люблю тебя.

— И я тебя...

Конец.