Сергей помог своей маме-вдове вернуться к жизни. Секс истории из жизни

Всё чаще в последние годы наш народ вспоминает жизнь в СССР утверждая, что тогда жизнь была лучше: была бесплатная медицина и образование, государство давало бесплатно жилье и другие блага. Некоторые даже согласны к возврату ко временам СССР. В чем-то народ и прав, но я не совсем согласен и хочу вспомнить об одной категории граждан, которые с моей точки зрения были незаслуженно забыты в СССР, со стороны государства и тихо ушли в мир иной. Это вдовы...

Я расскажу об этом так, как всё это было на самом деле в моей семье. В мае 1945 года закончилась война и миллионы солдат победителей вернулись домой. Мой отец Иван Федорович Захаров вернулся домой в Ленинград, только осенью 1946 года, так как после тяжелого ранения, долго лечился в госпитале. Пришел он на двух костылях, без одной ноги, с осколком в позвоночнике, но как тогда говорили героем войны. На груди его сверкали: два ордена Славы "2, 3 степени", орден "Красной Звезды" и медаль «За отвагу». Государство тогда не очень заботилось, об участниках Великой Отечественной Войны получивших тяжелые ранения их было очень много. Подорванное, за войну здоровье и тяжелое ранение не позволило ему долго прожить и он умер в 1947 году. Так моя мать сорокапятилетняя Ольга Алексеевна Захарова стала вдовой с двумя детьми, мной восемнадцатилетнем Сергеем и моей десятилетней сестрой Варькой. Ну, как нам жилось, без отца и как нас растила одна мать я не буду повествовать, скажу только, что очень и очень тяжело. Да и кому в то время было легко после такой войны.

Мама больше не вышла замуж, хотя предложения, от мужчин после поступали, но видимо очень любила и помнила своего мужа Ивана, нашего отца.

Читатель может подумать, о чем я хочу рассказать в этом рассказе. После смерти отца и когда мать нас растила одна ох, а ведь ей было всего на тот момент сорок пять лет, так сказать женщина в самом соку. Написав этот рассказ я хотел, чтобы читатель знал, что многие вдовы были обделены мужским вниманием, лишены всяких сексуальных ласк и их дети в основном сыновья, от четырнадцати и более старше лет, сексуально удовлетворяли своих матерей и других женщин потерявших своих мужей на войне. Время было такое. Все знали о этом, и не кто не осуждал вдову. Вот так произошло и в нашей семье.

Вот мой рассказ...

Ольга Алексеевна стояла перед зеркалом, ее дыхание было прерывистым, а сердце бешено колотилось. Халат свободно облегал ее тело, узел на талии едва держал его вместе. Она потянулась вверх, ее пальцы дрожали, когда они касались шелковистой ткани. Медленным, неторопливым движением она развязала узел, и халат соскользнул на пол, обхватив ее ноги. Воздух казался прохладным на ее обнаженной коже, что резко контрастировало с жаром, нарастающим внутри нее.

— Господи! Столько лет, без мужика! Тихо сказала она...

Она подошла ближе к зеркалу, ее глаза сканировали свое отражение. «Сорок пять лет, и она все еще так красива! », — подумала она, и на ее губах появилась легкая улыбка. Ее руки переместились к груди, нежно обхватывая ее, поднимая, как будто проверяя ее вес. Они были по-прежнему тверды, полны это была её гордость ведь они вскормили двух её детей. Ольга Алексеевна мягко сжала их, ее соски затвердели, от ее прикосновений. Она повернулась в сторону, ее взгляд скользнул к ягодицам. Она была круглой, стройной, из тех задниц, которые кружили головы мужчинам, да и пожалуй и женщинам проживающим в коммунальной квартире, когда она входила на большую кухню. Она повернулась лицом к зеркалу, не сводя глаз с ее изгибов. «Неплохо для женщины моего возраста! », — подумала Ольга Алексеевна, и в ее груди бурлила смесь гордости и нервозности.

Ольга Алексеевна глубоко вздохнула, собравшись с силами, и наклонилась, чтобы поднять халат. Она надела его обратно, на этот раз крепко завязав узел. «Сейчас или никогда», — сказала она себе, и ее сердцебиение участилось, когда она подошла к двери комнаты сына. Она подняла руку, на мгновение замешкалась, а затем мягко постучала.

— Сережа, ты здесь? » — позвала она низким голосом, почти шепотом.

Через мгновение изнутри раздался голос ее сына.

— Извини, я не расслышал тебя четко, мама. Что ты хочешь?

Ольга Алексеевна тяжело сглотнула, у нее пересохло в горле. «Могу я войти, дорогой? » — спросила она дрожащим голосом, едва слышным из-за стука сердца.

— Я голый, мама. Я закончу одеваться, через минуту, — ответил Сергей.

У нее перехватило дыхание. Вот оно. Сейчас самое время. Сейчас или никогда. Сделай это. Голос в ее голове был настойчивым, почти повелительным. Она сделала еще один глубокий вдох, обхватив пальцами дверную ручку. Она повернула ручку, и щелчок эхом разнесся по комнате, и толкнула дверь.

— Мама, Боже мой. Что за... Не можешь дождаться... Я нет... Выходи... — Голос ее сына звучал в панике, его руки инстинктивно прикрывали гениталии. Он стоял совершенно голый, его тело освещало светом из окна.

Но Ольга Алексеевна его не слышал. Ее мир сузился до него — его тело, его присутствие. Ее руки переместились к узлу халата, и от быстрого рывка он упал на пол. Она шагнула вперед, обнажив свое обнаженное тело, а дыхание было поверхностным. Ее сын что-то говорил, но слова не были слышны. Все, что она могла видеть, это его шевелящиеся губы и широко раскрытые, от шока глаза.

Ольга Алексеевна подошла к нему двумя быстрыми шагами, ее палец слегка прижался к его губам, заставляя его замолчать. Другая ее рука переместилась к его руке, той, что прикрывала его член. Она осторожно отдернула его руку, ее пальцы коснулись его члена.

— Сыночек, тише, — прошептала она дрожащим, но твердым голосом.

Сергей выглядел испуганным, но она чувствовала это — то, как его тело реагировало на ее прикосновения, как его член дергался в ее руке. Ольга Алексеевна знала. Он тоже этого хочет. Ее пальцы обхватили его возбуждающийся член, медленно поглаживая, чувствуя, как он становится тверже и длиннее в ее руках.

«М-м-м... Мо... мама... » Его голос сорвался, едва ли звук сорвался с его губ. Сергей не мог составить законченное предложение, не мог понять, что происходит.

Ольга Алексеевна не остановилась. Она опустилась на колени на холодный пол, ее взгляд был прикован к его уже возбужденному члену, когда она взяла его в рот. Ее губы обхватили его, ее язык сначала нежно вращался, пробуя его на вкус. Когда первая капля пред спермы попала ей на язык, Ольга Алексеевна тихо застонала, и этот звук вибрировал на его члене. Она толкнула член сына глубже, ее горло открылось, чтобы впитать его, пока она не задохнулась, слезы навернулись на глаза.

Ольга Алексеевна отстранилась, густая прядь слюны соединила ее губы с его членом. Она наклонилась, ее рот исследовал его яйца, ее язык ласкал их, пока ее рука продолжала гладить его член. С громким прихлёбываем она взяла его обратно в рот, смакуя его вкус. Ольга Алексеевна встала, ее тело дрожало от нужды, и взяла его за руку, ведя к кровати.

Она прислонилась к нему, раздвинув ноги, ее киска блестела от желания. Она не нуждалась в прелюдиях, ее тело было готово, розовые половые губы набухли, клитор пульсировал, от предвкушения. Она чувствовала нерешительность своего сына, потянулась назад, направляя рукой его член к своему входу в «Любовную дырочку». Головка члена прижался к ней, и она издала тихий стон, выгнувшись к нему.

А затем член сына оказался внутри нее, наполняя ее, его руки сжимали ее бедра, когда он начал двигаться. Каждый толчок члена посылал волну удовольствия через нее, ее сдержанные стоны эхом разносились по маленькой комнате сына. «Мм... м! Хм... Войди поглубже... Сыночек... » — прошептала она, ее голос дрожал при каждом движении его тела.

Но затем голос — резкий, сердитый — прорезал дымку наслаждения. — Что, черт возьми, ты делаешь, Ольга? Это твой сын, ты, чертова шлюха!

Ольга Алексеевна замерла, ее тело напряглось, когда она обернулась, чтобы посмотреть. Там, в дверях, стояла женщина, которая выглядела точно так же, как она. Глаза женщины пылали яростью, ее руки сжимались в кулаки. Прежде чем Ольга Алексеевна успел среагировать, женщина шагнула вперед, ее рука коснулась щеки Ольга Алексеевна в громкой, жгучей пощечине.

Ольга Алексеевна ахнула, ее глаза распахнулись. Она тяжело дышала, ее тело было мокрым от пота, сердце бешено колотилось. Она огляделась, дезориентированная, и поняла, что находится в своей постели, утренний солнечный свет струится через окно. Это был сон. Просто мечта...

Но ее тело все еще пульсировало, трусики промокли от ее освобождения. Она села, ее руки дрожали, когда она прижимала их к лицу. Что это было, чёрт возьми? — подумала она, и ее разум пошатнулся. Как я могла... с собственным сыном?

Ольга Алексеевна покачала головой, пытаясь отогнать образы, но они задержались, яркие и неумолимые. Она встала с постели, сняла с себя мокрые трусики и бросила их в корзину для белья. Она натянула новую пару, ее руки все еще дрожали, когда она застегнула пояс на своем халате.

Когда она вышла из своей комнаты, ее приветствовал громкий, веселый голос. «С днем рождения, мама! »

Ольга Алексеевна подпрыгнула, прижав руку к груди. «Господи, дорогой. Ты напугал меня, до чертиков! », — сказала она дрожащим голосом.

Ее сын Сергей ухмыльнулся, протягивая большой букет цветов. «Прости, мама. Я должен был знать лучше, чем выпрыгивать вот так. С сорока шестилетием, мама, — сказал он теперь более мягким и искренним голосом.

Ольга Алексеевна взяла цветы, ее сердце все еще бешено колотилось. — Спасибо, дорогой, — сказала она, выдавив из себя улыбку.

— Папа велел мне дать тебе это, — сказал он, протягивая ей маленькую сложенную записку. «И... Мама, ты можешь вернуться в постель?

Ольга Алексеевна нахмурилась, смущенно нахмурив брови. — Почему?

— Пожалуйста, мама. Просто вернитесь в постель и жди. Поверь мне. Его глаза были серьезными, умоляющими.

Ольга Алексеевна помедлила, но что-то в его выражении заставило ее кивнуть. — Хорошо, — медленно сказала она, поворачиваясь к своей комнате.

Ольга Алексеевна сидела на краю кровати, слегка дрожа в руках была записка, от умершего мужа. Она осторожно развернула её, глубоко дыша, ее сердце все еще колотилось, от остатков сна, которые прилипли к ней, как вторая кожа. «С днем рождения, любовь моя! », — написал Иван. Мне очень жаль, что я не могу быть с вами мои дорогие сегодня. Ранение меня привязали к койке в госпитале, но я обещаю наверстать упущенное перед тобой, как только вернусь и подпись 1947 год твой любящий муж. А пока наслаждайся своим днем рождения и знай, что я думаю о тебе и детях. Слова были сладкими, задумчивыми, и все же... Ольга Алексеевна ничего не чувствовала. Ни укола грусти, ни укола тоски. Записка выскользнула из ее пальцев и порхнула на кровать, пока она безучастно смотрела в стену. Ее разум все еще был прикован к сну, его жар оставался в ее венах, воспоминание о теле сына, прижатом к ее телу, его руках, сжимающих ее талию, его...

Она покачала головой, ее пальцы впились в матрас, как будто пытаясь зацепиться. Остановись. Это всего лишь мечта. Это ничего не значит. Но ее тело предало ее, слабая боль поселилась в животе, пульс тепла, который не хотел игнорировать. Она сжала ноги, у нее перехватило дыхание, а затем... Раздался стук в дверь.

— Мама? Голос Сергея был мягким, нерешительным, и все же от этого у нее по спине пробежала дрожь. — Можно войти?

Ольга Алексеевна тяжело сглотнула, у нее пересохло в горле.

— Да, дорогой.

Дверь, со скрипом распахнулась, и вот он стоит, держа в руках красиво завернутую коробку. Сергей выглядел нервным, его взгляд метался к ее лицу, а затем отворачивался, крепче сжимая коробку.

— Папа написал это перед смертью, что не может быть здесь сегодня, — начал он немного дрожащим голосом. «Итак... Я тебе кое-что принес.

Сердце Сергея екнуло. Она видела, с какими усилиями он завязал упаковку, как аккуратно была завязана лента, как идеально помяты углы коробки. «Он такой задумчивый», — подумала она, и ее грудь раздулась от чего-то, что она не могла точно назвать. Она протянула руку, ее пальцы коснулись его, когда она взяла у него подарок. Короткий контакт вызвал у нее толчок, и она быстро отдернула руку, щеки ее покраснели.

— Спасибо, милый, — прошептала она почти шепотом. Она не могла ждать. Ольга Алексеевна разорвала обертку с таким рвением, которое удивило даже ее саму: бумага отвалилась, обнажив длинное темно-красное платье. У нее перехватило дыхание. Это было то самое платье, на которое она указала Сергею несколько месяцев назад, когда они вместе ходили, по комиссионным магазинам, чтобы купить дочери платье. Она задержалась перед ним, ее пальцы касались шелковистой ткани, а глаза расширились от тоски. Тогда, Сережа поддразнил ее, говоря, что она будет выглядеть в нем сногсшибательно, но она отшутилась, настаивая, что это уже слишком. Она вспомнила это...

— Боже мой, Сережа, — выдохнула она дрожащим голосом. «Ты... ты вспомнил.

— Конечно, мама, — тихо ответил он, и на его губах появилась застенчивая улыбка.

— Как я мог забыть?

Ее сердце забилось, и прежде чем она успела остановиться, она обняла его, крепко обняв. Его тело было теплым, твердым, знакомым, и все же теперь было что-то другое, что-то, что заставляло ее желудок скручиваться, от смеси вины и желания. Ольга Алексеевна уткнулась лицом в его грудь, вдыхая его аромат, ее пальцы вцепились в заднюю часть его рубашки. «Это неправильно», — прошептал голос в глубине ее сознания, но она проигнорировала его, крепче сжимая его.

— Спасибо, — прошептала она, приглушенный голос прижался к его груди. «Большое спасибо сыночек! ».

На мгновение Сергей заколебался, а затем обхватил ее руками, притягивая к себе. Она чувствовала, как его сердце бьется о нее, быстро и неистово, и это вызывало у нее трепет, который она не могла сдержать. Его руки осторожно скользнули вверх по ее спине, его пальцы коснулись ее кожи в том месте, где ее халат слегка распахнулся. Она вздрогнула, у нее перехватило дыхание, а затем... Он отстранился.

— Пожалуйста, мама, — сказал он напряженным голосом, щеки его покраснели. Он сделал шаг назад, его глаза метнулись в пол, его руки ерзали по бокам. «Я... Я позволю тебе одеться.

Она кивнула, ее горло сжалось, сердце колотилось в груди. Он повернулся, чтобы уйти, и она проводила его взглядом, ее глаза следили, за линиями его спины, за тем, как рубашка облегала плечи. Дверь за ним захлопнулась, и она осталась одна, все еще сжимая платье в руках. Ее разум был вихрем эмоций, ее тело гудело, от тихой, неоспоримой сексуальной потребности. Она посмотрела вниз на платье, темно-красная ткань переливалась на свету, и что-то внутри нее шевельнулось.

Не раздумывая, она встала, позволив халату упасть на пол. Она надела платье, прохладная ткань скользила, по ее коже, облегая ее изгибы так, что у нее перехватило дыхание. Она повернулась к зеркалу, ее глаза расширились, когда она увидела свое отражение. Платье было идеальным, вырез был достаточно низким, чтобы показать ее декольте, подол опускался, чуть ниже колен. Она выглядела... сногсшибательный. Она провела руками по бокам, пальцы дрожали, а затем... Она услышала тихий стук в дверь.

— Мама? Это снова был Сергей, его голос был нерешительным, почти нервным. «Могу я войти? Я... Я забыл дать тебе кое-что еще.

Ее сердце подскочило к горлу, тело отреагировало прежде, чем разум успел его спохватиться. Она повернулась к двери, вцепившись руками в ткань платья. «Да», — сказала она едва слышным голосом.

— Входи сынок...

Дверь, со скрипом распахнулась, и вот он, его глаза расширились, когда он увидел ее. Он открыл рот, но не произнес ни слова, горло сжималось, когда он пытался говорить. Ольга Алексеевна подошла ближе, ее сердце бешено колотилось, а тело дрожало, от смеси страха и предвкушения. Она протянула руку, ее пальцы коснулись его руки, и он напрягся, его дыхание перехватило.

— Сережа, — прошептала она дрожащим голосом. «Я... »

Но прежде, чем она успела договорить, он подошел ближе, его руки тянулись к ней, его глаза были темными от чего-то, что она не могла понять. Его пальцы коснулись ее талии, а затем он притянул ее к себе, его горячее дыхание коснулось ее кожи. Ольга Алексеевна ахнула, ее руки полетели к его груди, а затем... Он поцеловал ее...

Их губы оставались сомкнувшимися, мир за пределами комнаты растворялся в ничто. Руки Сергея дрожали, скользя по спине, сжимая ткань платья, которое она только что надела. Его дыхание было прерывистым, неровным, и ее дыхание соответствовало ему, их сердца колотились в унисон. Ольга Алексеевна чувствовала его нерешительность, его неуверенность, но также и нечто более глубокое — боль, тоску, которая отражала ее собственную.

— Мама, — прошептал Сергей ей в губы, его голос был едва слышен, напряженный от чувства вины и чего-то еще, что она не могла понять. «Прости... Я не хотел... ».

Прежде, чем Сергей успел полностью отстраниться, руки Ольги Алексеевны взлетели вверх, ее пальцы впились в его плечи, удерживая его на месте. Ее голос был мягким, дрожащим, но в нем была твердость, решимость, которая удивила даже ее саму. «Сынок, подожди. Всё в порядке. Я тоже этого хотела! ».

Его глаза расширились, шок был написан на всем лице. Сергей смотрел ей в глаза, как бы ища какой-то признак того, что это шутка, какая-то жестокая шалость. Но все, что он находил, было, не фильтрованным сексуальным желанием.

— Отведи меня в постель, сынок, — прошептала она, понизив голос до низкого, знойного тона, от которого у него по спине побежали мурашки. «Подари мне лучший подарок на день рождения. Сделай меня своей женщиной Сережа! ».

У Сергея перехватило дыхание, его тело на мгновение напряглось, прежде чем он сдался. Его руки крепче обхватили ее талию, притягивая к себе, пока между ними не осталось места. Она чувствовала жар его тела, быстрый стук его сердца о ее грудь, когда он наклонялся, снова захватывая ее губы. На этот раз не было ни колебаний, ни вины — только чистая, необузданная сексуальная страсть.

Руки Сергея скользнули вниз, по её рукам, ее пальцы переплелись с его пальцами, когда она вела его к кровати. Комната была залита мягким светом, воздух был насыщен напряжением и ароматом их совместного сексуального возбуждения. Ее сердце бешено колотилось, в голове кружился вихрь эмоций, но ей было все равно. Все, что ее волновало, это он — его прикосновения, его губы, то, как его тело прижимается к ее телу.

Они подошли к краю кровати, и Сергей замешкался, положив руки ей на бедра, глядя на нее сверху вниз, его глаза были наполнены смесью желания и сомнения. «Ты уверена мама, что хочешь это сделать, со мной? » — спросил он почти шепотом.

Ольга Алексеевна кивнула, ее руки обхватили его лицо, когда она притянула его к себе, для еще одного поцелуя. — Я никогда в жизни не была так уверена ни в чем, — прошептала она ему в губы. «Мне нужно это... Ты мне нужен сыночек! ».

Ее слова, казалось, сломали оставшуюся у него сдержанность. Его руки переместились к подолу ее платья, медленно поднимая его, пока его губы скользили, по ее шее, оставляя, за собой огненный след. Ольга Алексеевна вздрогнула, ее руки запутались в его волосах, когда он натянул платье вверх и через ее голову, отбросив его в сторону, не раздумывая.

Прохладный воздух ударял по ее коже, но он никак не мог погасить бушующий внутри нее огонь. Глаза Сергея блуждали по ее телу, всматриваясь в каждый изгиб, в каждый сантиметр ее тела, как будто он запоминал ее. Его руки следовали за ней, очерчивая контуры ее груди, талии, бедер, пока она не задрожала, от нужды.

— Ты такая красивая мама, — прошептал Сергей, его голос был наполнен благоговением, когда он наклонился, захватывая один из ее сосков в рот. Ольга Алексеевна ахнула, выгнув спину, от наслаждения. Его язык кружился вокруг затвердевшего соска, дразня и посасывая, пока она не начала стонать, шепча его имя, сжимая руками простыни, под собой.

— Сережа... пожалуйста... — умоляла она слабым, от желания голосом. Ему не нужно было повторять дважды. Его руки переместились к поясу брюк, быстро расстегнув пуговицы на ширинке, прежде чем спустить их вниз вместе с семейными трусами. Его твердая, пульсирующая длина возбужденного члена вырвалась на свободу, и у Ольги Алексеевны перехватило дыхание, когда она приняла его внутрь.

Член сына был больше, чем она себе представляла, идеально пропорциональным и уже блестящим, от пред спермы. Ее руки протянулись, обхватили его и медленно, осторожно погладили. Сережа застонал, его бедра подрагивали, от ее прикосновений, когда его руки сжимали ее бедра, раздвигая их.

— Мама, — выдохнул он натянутым голосом, когда член встал у ее входа во влагалище. Ольга Алексеевна прикусила губу, ее тело дрожало от предвкушения, когда она кивнула, давая ему необходимое разрешение. Медленно, сантиметр за сантиметром, он проталкивался внутрь нее, не сводя глаз с нее.

Ольга Алексеевна ахнула, ее ногти впились в его плечи, когда он полностью наполнил её своим возбужденным членом. Прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала себя такой наполненной, такой связанной мужским членом…

Сделав маме приятно, я сомкнул её ноги и вошел в неё, быстро набирая темп. Трахая свою маму, смотря ей прямо в глаза, я сказал: «Мамочка тебе нравится трахаться, со мной, скажи ? » Попутно произнося, какая же приятная и тугая дырочка у тебя

— Да, сынок конечно мне приятно, сказала мама сексуальным голосом.

Так мы потрахались, еще минут пять, я развернул её на бок, снова вошел в тугое, узенькое, влагалище мамы. Я не мог долго кончить, что кстати мне нравилось, но трахая маму на боку в наилучшем темпе, я чувствовал что скоро кончу. Следом я сказал: « Мама сейчас кончу на тебя, прости... После чего я встал и поднёс член к её лицу, начал кончать, заливая её лицо спермой, которой было много. Член еще стоял, поэтому я размазал сперму, по губами и решил еще дать пару толчков во влагалище, со спермой на члене. Мать не ожидала, но я смотря на её лицо залитое спермой, вошел в неё и еще минуты две поимел в быстром темпе, сопровождая это чавкающими звуками.

Теперь мама лежала перед ним — такая красивая и беззащитная. Она крепко спала, обернувшись на бок — спиной к нему. Сергей дрожал всем телом, не потому что было холодно, а потому что он сделал то — что мой умерший отец завещал сделать с его женой, моей матерь.

Мама дернулась, когда огромный член коснулся ее интимного места. Сергей испытывал все новые и новые неповторимые ощущения, он еле сдерживал новый оргазм — его член уютно лежал между ног матери, там ему было очень тепло и мягко. Сережа обнял свою мать и обхватил ее груди, теперь он мог всем своим телом почувствовать ее. Когда оба обнаженных тела нежно слились, он стал медленно двигаться взад и вперед. С каждым движением член все глубже проникал между ее бедер. Он все сильнее прижимался к ее телу, вдыхая ее сладкий аромат, и все сильнее сжимал ее грудь. Он целовал ее шею, шумно дыша и шепча ей на ухо — «Я люблю тебя, мама! ». Сергей продолжал тискать свой член между ног матери, и почувствовал что у нее там уже снова становилось влажно. Ольга Алексеевна стала тихо стонать, он в экстазе дергался — все сильнее толкая ее. В комнате раздавался скрип кровати и робкий стон сына. Сергей ненасытно «Трахал» свою мать, с каждым движением все больше желая ее. Наконец он сдался — сильнейший оргазм накрыл тело Сергея, струя спермы брызнула прямо между ног матери. Дергаясь, от удовольствия, он укусил ее в шею и сильно зажал в руках ее грудь.

Ольга Алексеевна стонала. Еще пару минут неподвижно лежал Сергей — сильно прижавшись к обнаженному телу матери. Потом он медленно и нехотя вынул член из мокрого влагалища матери и встал с кровати. Натянув на себя трусы он поцеловал ее плечо и тихо вышел, из комнаты мамы.

Утром следующего дня Ольга Алексеевна проснулась с каким-то странным ощущением, у нее побаливала грудь и шея, а в трусах все было мокро. Она в недоумении разглядывала странные пятна на простыне и на своём волосатом лобке. Полусонная она надела халат и пошла в ванную, но даже после теплого душа, из титана странное ощущение продолжало владеть ею. На мгновение ей показалось, что она заболела, и она стала исследовать свою покрасневшую промежность. Только когда Ольга Алексеевна заглянула в зеркало, она заметила следы укуса на своей шее. Внезапно ужасная мысль вонзилась в ее голову, она побледнела и пошатнулась. Быстро войдя в свою комнату она нагнулась над кроватью и понюхала то странное на первый взгляд пятно. Марина не могла спутать запах спермы с чем то другим. Страх на ее лице сменялся безумной болью. Ее сын Сережа трахал ее вчера. Пошатываясь, она тихо дошла, до комнаты сына и вошла внутрь. Сергей, только что проснулся от сладкого сна. Увидев мать, стоящую в дверях его комнаты в халате, он слегка удивился. Но посмотрев ей в глаза он все понял. Он никогда не забудет выражение ее лица. Боль и отчаяние отражалось в ее мокрых глазах. «Спасибо тебе сынок! » — еле выговорила она — «Что ты наделал! » — горьким и униженным голосом прошептала она и тихо вышла из комнаты. Холодным потом покрылось побледневшее лицо Сергея. Ничего не соображая он несколько секунд не двигался, но очнувшись от мимолетного ступора, он резко встал с постели. Бедная мама, он сделал ей так больно, он разбил ей сердце.

Но поняв что угрызениями ничего не изменить, он решил как-то успокоить ее, как-то «Успокоить» ее. Не одеваясь, в одних трусах, он вошел в ее комнату. Мама лежала лицом окутавшись в подушку и тихо рыдала. Что он мог сделать — ничего, лишь… лишь признаться в своих чувствах к ней. «Прости меня мамочка! » — тихо прошептал он — «Прости меня, я не хотел делать тебе больно, просто я безумно люблю тебя и отец перед смертью просил позаботиться, о тебе… Ну, как о женщине! ». Еле докончив свои слова, Сергей заметил, как капли слез покатились, по щеке его мамы...

После этого, я трахнул маму раком и кончил ей в её «Любовную дырочку». Затем мы, еще около часа целовались обнимались с ней. Мы уснули, как любовники. Мама спала не вынимая мой член, из влагалища. Я обнял ее сзади и положил руки на её большие сиськи, закинул на неё ногу и мы уснули, как любящая пара! Я выполнял завещания моего отца...

Теперь мы были кем угодно, но уж точно не матерью и сыном...