Генерал Сид, глава 1

Автор оригинального рассказа Lazlo Zalezac

Сид занимался подготовкой дома к зиме. Нужно было отсоединить шланги, перенести мебель с террасы в гараж и сгрести последние осенние листья. Ни одна из этих работ не требовала его полного внимания. В результате у него было много времени подумать о своей жизни.

Оглядываясь назад, он пожалел, что рассказал Синтии о портале. Она еще не прошла через него, и он не знал, действительно ли она хочет пройти через него. Он мог сказать, что мысль о походе и готовке в дикой природе не приводила ее в восторг. Сид не знал, будет ли она в восторге от того, что ей придется заботиться и о его сексуальных потребностях, хотя мог предположить, что она с ужасом ожидает этой мысли.

Больше всего он боялся, что из-за своей неопытности она может погибнуть. Идти в Хаос в компании человека, который сознательно нарывается на неприятности, было не очень хорошо, особенно если она не знала даже основ самообороны. Сид не мог представить себе ничего хуже, чем наблюдать за смертью любимой.

Вторая причина его опасений заключалась в том, что Синтия может осложнить его отношения с Салли. Несмотря на то что она научилась изяществу и манерам Салли, он не был уверен, что заводить отношения с Синтией – разумный шаг. Он боялся, что она будет ревновать его к Салли и запретит ему ходить к ней в Перекресток. Хотя Салли говорила о том, что он найдет земную женщину, он не был уверен, что ей это понравится.

Работая в медленном, но уверенном темпе, Сид закончил работу во дворе в первой половине дня. На все про все у него ушло около трех часов. Его дядя часто говорил, что работа в спешке занимает в два раза больше времени. Удовлетворенный своей работой, он поставил грабли в гараж и закрыл дверь. Все было готово к любым погодным условиям, какие бы ни обрушила на него зима.

Стоя на лужайке перед домом, он с благодарностью оглядел участок, который подарил ему дядя. Он вспомнил те времена, когда они с дядей работали во дворе. Они работали бок о бок, разговаривая о чести, долге и сострадании. Дядя клялся, что его личным девизом было: «Смерть прежде бесчестия, долг – прежде удовольствия, а сострадание – превыше всего». Сид наслаждался этими беседами и принимал полученные уроки близко к сердцу.

Войдя в дом, Сид достал из холодильника напиток. Сделав глоток, он направился в кабинет, но его путь прервался, когда зазвонил телефон. Ближайший телефон находился на кухне, поэтому он вернулся туда. Взяв трубку, он с некоторым подозрением ответил. Ему редко звонили, и обычно это были телефонные коммивояжеры.

Он не узнал голос и был уверен, что это коммерсант. Не желая подвергать себя нежелательному влиянию продавца, он подумал повесить трубку. Но вместо этого он выслушал, что говорит человек на другом конце провода. Звонивший представился Малькольмом Чарльзом Чандлером и упомянул, что путешествует в тех же местах, что и его дядя, и что у него есть смотритель. Сид больше не беспокоился о том, что этот человек – коммивояжер, его посетило мрачное подозрение, что это правительственный агент, который хочет узнать о портале.

Последовавший за этим разговор был очень неловким. Мужчина настаивал на том, чтобы они встретились в Хаосе, в Цитадели Джонса, для разрешения какого-то серьезного кризиса, связанного с рабством. Он сказал, что проблема настолько масштабна, что ни один герой в одиночку не сможет ее решить. Для ее решения потребуется несколько героев. Сид не знал, что и думать об этом звонке. Слишком многое не сходилось в его понимании.

Повесив трубку, Сид сел на диван, мысленно анализируя состоявшийся разговор. Он не верил в возможность совместной работы Героев на Хаосе, исходя из его понимания правил, но Малкольм ответил, что на самом деле они не будут работать вместе, а только ради общей цели.

По словам Малкольма, каждый Герой будет командовать армией и вести войну на своем фронте. Идея возглавить армию и вести войну сильно отличалась от тех приключений, которые представлял себе Сид. Он был сапером в армии США, а не офицером. Он не имел ни малейшего представления о том, что такое руководство армией.

Сид подозревал, что Малкольм не был героем, потому что ошибался в некоторых деталях. Малкольм называл Хирургена хирургом. С другой стороны, он сказал, что Хирург будет мстить. В предположение о мести он, собственно, и поверил, но дело в том, что он ошибся с именем.

Малкольм также упомянул о наследстве и о том, что он хочет, чтобы они встретились в Цитадели Джонса. Сид читал дневники своего дяди, и в них не было ни одного упоминания о цитадели. Более того, Салли ничего не говорила о том, что он может унаследовать что-то в Хаосе от своего дяди. Насколько он знал, герой должен сам создавать свое наследие.

Сид прошел в кабинет и открыл стенной сейф. Если в истории о том, что его дядя владел цитаделью, есть хоть доля правды, то в его дневнике должно быть какое-то упоминание об этом. Открыв дневник, Сид уселся поудобнее и принялся читать его, выискивая любые намеки на цитадель. Теперь, когда он знал, что искать в дневниках, он нашел доказательства того, что в истории Малкольма есть доля правды. В одном из разделов содержался намек на то, что его оперативная база поддерживает процветающее население, состоящее из торговцев, фермеров и бойцов. Отрывок соответствовал цитадели.

Этот материал заставил Сида задуматься над историей, которую рассказал ему Малкольм. Во время его последнего визита в Перекресток Салли упомянула, что одна из дам была взята в рабство. Мысль о том, чтобы возглавить армию, не давала ему покоя. Он ничего не знал о том, как быть командиром других солдат.

Несколько часов Сид просидел за столом, держа в руках листок бумаги, на котором написал номер телефона Малкольма. Он понимал, что знает о пребывании дяди в Хаосе недостаточно, чтобы подтвердить факт владения им Цитаделью. Покачав головой, он решил отложить принятие решения.

На следующий день Сид отправился в школу. Урок английского не был особенно интересным, пока одна из девушек не сказала:

— Я бы хотела жить в средневековье.

Не сдержавшись, Сид рассмеялся. Увидев полный неприязни взгляд женщины, он сказал:

— Нет, вы бы так не поступили. Вы бы ненавидели все, что связано с теми временами.

Одна из других женщин в классе посмотрела на Сида и сказала:

— Это были романтические времена.

Сид, негромко рассмеявшись, ответил:

— Романтичными они кажутся только в ретроспективе. На самом деле жизнь была очень суровой. Главной причиной смерти женщин были роды, а женщины становились матерями в пятнадцать или шестнадцать лет. Младенческая смертность была чрезвычайно высока. Болезни свирепствовали, а медицины практически не существовало. Корь, чума, грипп и оспа убивали людей миллионами.

Люди работали от рассвета до заката, используя неэффективные орудия труда, и умирали молодыми. Я не говорю о том, что мы считаем тяжелой работой. Я говорю о настоящем физическом труде. Для вспашки поля за лошадью требовалось протащить плуг по земле и очистить поле от камней. Не было микроволновых печей, продуктовых магазинов, а одежду приходилось стирать вручную. Если это нельзя было сделать с помощью мускулов, то это не делалось. Это были ужасные времена.

Сьюзан, романтик в душе, посмотрела на Сида, удивленная его отношением. С тех пор как он описал свое представление об идеальной женщине, она решила, что у него романтическая душа. Она спросила:

— А как же отношения между мужчинами и женщинами?

— Мужчины и женщины достигли определенного равенства, если учесть, что и те, и другие работали до самой смерти. Вдали от дома женщины становились легкой жертвой для отчаявшихся мужчин. Поскольку женщины умирали в молодом возрасте от родов, мужчины постарше брали себе молодых жен. Четырнадцати- и пятнадцатилетние девочки выходили замуж за сорокалетних мужчин. Речь идет не о красивых мужчинах. Речь идет о мужчинах, потерявших значительную часть зубов, с лицами, покрытыми шрамами от оспы и закаленными годами тяжелой работы, - ответил Сид.

Женщина сказала:

— Вы говорите о крестьянах. Я бы не хотела быть крестьянкой.

— Не думаю, что вы захотите стать дворянкой. Большая часть вашей жизни прошла бы в скучных занятиях с короткими моментами развлечений. Возможно, вы думаете, что вас будут окружать остроумные разговоры. Простите, но вся ваша жизнь будет вращаться вокруг сплетен. Вечеринки? Любой промах в обществе станет предметом многолетних унизительных разговоров. Путешествия? Вы будете ездить в школу и обратно больше, чем средняя дворянка за месяц. Романтика? Вас выдадут замуж за какого-нибудь толстого герцога или купца по политическим или финансовым причинам.

— Литература рассказывает другую историю, - сказала Сьюзен, понимая, что это возможность для класса усвоить один из уроков, которые она стремилась донести.

— Верить в то, что жизнь была такой, какой она представлена в великих романтических произведениях прошлого, - это все равно что верить в то, что диснеевская версия «Бэмби» - точное отражение жизни в дикой природе, - ответил Сид, покачав головой. Подумав немного, он спросил:

— Сколько человек здесь считают, что современная жизнь похожа на «Неспящих в Сиэтле»?

Значительная часть женщин в классе подняла руки. Тогда Сид спросил:

— Сколько из вас пережили романтику, описанную в этом фильме?

Все руки опустились. Удивившись, что Сид рассуждает в таком ключе, Синтия спросила:

— Значит, вы не верите в романтику?.

Вопрос застал Сида врасплох. Нахмурившись, он на мгновение задумался, пока все женские взгляды обращались к нему. Подняв глаза от стола, он ответил:

— Совсем наоборот. Я верю в романтику гораздо больше, чем большинство людей, которых я встречал.

Его ответ застал всех присутствующих врасплох. Он противоречил тому, что он только что сказал о том, что многие считали веком романтики. Учитывая взгляды, которые на него бросали, он счел нужным пояснить.

— Я думаю, что сейчас у нас впервые в истории появилась реальная возможность жить по-романтически. Мужчинам и женщинам не нужно работать от рассвета до заката, чтобы выжить. У мужчин теперь есть время, чтобы проводить его с женщинами, чтобы они чувствовали себя особенными. У женщин есть время, чтобы хорошо одеваться и вести себя с той грацией, о которой написано в старых произведениях.

Он вздохнул и сказал:

— Я думаю, великая трагедия нашего времени заключается в том, что мы делаем все возможное, чтобы уничтожить романтику. Женщины требуют, чтобы с ними обращались как с мужчинами. Они возражают против того, чтобы мужчины открывали для них двери. Они возражают против того, чтобы с ними обращались как с ценной вещью, которую нужно беречь. Они не хотят относиться к мужчинам по-особенному. Они говорят мужчинам, чтобы те не относились к ним романтично, а потом расстраиваются, что мужчины не относятся к ним романтично.

— Я не говорю, что во всем виноваты женщины. Мужчины несут такую же ответственность за этот беспорядок, как и женщины. Мужчины воспитаны в старомодных представлениях о том, что они должны быть главными. Мужчины не понимают, что их отношение к делу уходит корнями в те времена, когда мужчины работали в поле, потому что именно там требовались мускулы. Конечно, работа в поле означала выживание семьи, и это давало ему большую власть. Мы больше не работаем в поле.

— Мужчины и женщины работают вместе в мире бизнеса, а не на семейной ферме. Несмотря на это, мы продолжаем определять роли мужчин и женщин по этим архаичным линиям. Теперь женщины приходят домой с работы, чтобы заняться домом, пока мужчина лежит на заднице и смотрит телевизор. С точки зрения женщин, это очень плохо.

Его комментарий был встречен несколькими возгласами согласия со стороны женщин в классе. Более того, одна из женщин сказала:

— Можете повторить это еще раз.

Сид кивнул в знак согласия и продолжил:

— Поскольку женщины требуют, чтобы с ними обращались как с мужчинами, мужчины ведут переговоры об отношениях, как будто это деловая сделка. Они не добиваются женщин в романтической манере, потому что теперь мужчины конкурируют с женщинами за работу. Женщины требуют отказаться от старых ролей, даже если это означает отказ от единственного, чего они действительно хотят, - романтики.

Хотя она все еще пыталась решить, являются ли его комментарии сексистскими, Сьюзан спросила:

— И каково же решение?

— Я думаю, что мы должны определить наши приоритеты, чтобы поддержать романтику. Сейчас, похоже, все стремятся к деньгам и богатству. Мы должны идти в ногу с Джонсами. Будучи Джонсом, я могу сказать вам прямо сейчас, что мы идем по неверному пути. Каждый мужчина, которого я знаю, позавидовал бы соседу, чья жена встречает его у дверей, одетая на все сто. Каждая женщина убила бы мужа, который приходит домой с цветами и подарками для нее. Такие романтические жесты гораздо дешевле, чем та шикарная машина, которую мы покупаем, чтобы произвести впечатление на соседей, - с ухмылкой сказал Сид.

Подняв бровь, профессор Смит намеренно исказила его слова, когда спросила:

— Так зачем нам читать классическую литературу, если, как вы говорите, она пропагандирует старые ценности, которые не соответствуют современности?

Нахмурившись, Сид ответил:

— Не думаю, что я это говорил. А если и сказал, то не в том смысле. Я сказал, что классическая романтическая литература не отражает жизнь, как она была в то время, когда ее писали. Я считаю, что мы должны читать классику, чтобы знать, что такое романтика.

— Что? - спросила одна из женщин в классе.

— В книжном магазине можно найти сотню книг по самосовершенствованию о том, как заниматься любовью со своим партнером. Я бросаю вам вызов: найдите в этой части книжного магазина хоть одну книгу о том, как создать романтические отношения со своим партнером. Единственный источник для этого – классика.

Улыбаясь, профессор Смит оглядела класс и спросила:

— Значит, вы считаете, что классика сегодня имеет большую ценность, чем в прошлом?

— Именно так, - сказал Сид.

— Я не могу не согласиться с вами», - ответила профессор Смит. Она оглядела класс и спросила:

— Есть ли у кого-нибудь замечания?

Никто не поднял руки. Синтия хотела спросить Сида, как ему удастся добиться романтического образа жизни, но воздержалась от этого вопроса. Она знала, что у нее будет возможность сделать это позже. Остальные женщины в классе смотрели на Сида и гадали, какая жизнь у них будет с ним. Некоторые из них переглянулись с Синтией и поинтересовались, как Сид относится к ней.

Сид, выйдя с урока истории, не удивился, обнаружив, что Синтия ждет его. Они пошли в библиотеку вместе: он протягивал ей руку, а ее рука покоилась в изгибе его руки. Это был очень старомодный стиль хождения с женщиной, и на них бросали странные взгляды.

С тех пор как она сделала макияж, головы поворачивались, чтобы посмотреть, как Синтия проходит мимо. Приглушенный макияж делал ее похожей на манекенщицу, а не на дешевую бродяжку. Одежда выгодно подчеркивала ее фигуру, придавая ей знойный, а не развратный вид. Умеренно высокие каблуки придавали четкость икрам ее ног. Прямая осанка придавала ей царственный вид. Походка подиумной модели требовала внимания всех мужчин, мимо которых она проходила.

Синтия колебалась между осознанием того, что ей уделяют внимание, и забвением этого внимания. В этот раз она не обратила на это внимания, поскольку ее мысли были заняты другими вопросами. Она не знала, как сказать о своих чувствах к Хаосу. Дело было не в том, что от нее требовали секса с Сидом, и не в том, что вся эта история на природе была совершенно чужда ее натуре; дело было в том, что она не очень-то верила в историю о Перекрестке и Хаосе.

— Я думала об этом приключении и не уверена, что смогу это сделать. Я не очень люблю походы и путешествия, - сказала Синтия. Она посмотрела на Сида в надежде, что он скажет что-нибудь такое, что позволит ему отказаться от этой фантазии.

Сид посмотрел на нее краем глаза и сказал:

— Ты достаточно любопытна по отношению к Салли, чтобы пойти на это.

— Возможно, - ответила она.

— Ты не будешь возражать, если я задам тебе несколько вопросов? спросил Сид.

— Нет.

— Что ты знаешь о походах? Умеешь ли ты готовить на открытом огне? Какие боевые искусства ты изучала? Сможешь ли ты защитить себя, если на нас нападут? спросил Сид. Он хотел задать эти вопросы, полагая, что она должна точно знать, во что ввязывается, если отправляется в Хаос. После паузы он добавил:

— Ты действительно готова позаботиться об удовлетворении некоторых моих желаний, которые могут возникнуть там?

Пока он задавал вопросы, она мысленно отвечала на них: «Я ничего не знаю о походах. Я не умею готовить на костре. Я даже не знаю, что такое боевые искусства. Я буду кричать и вопить, если на меня нападут, и, скорее всего, обмочу трусы. Да, я с удовольствием удовлетворю все твои желания». Вслух же она ответила:

— Наверное, ты прав.

— Знаешь, что меня пугает? спросил Сид.

— Нет, что?

— Что мы отправимся в Хаос, станем любовниками, а потом тебя там убьют.

Его заявление о том, что мы станем любовниками, вызвало у Синтии небывалое волнение. Сердце затрепетало, и она увидела, что у него есть возможность отказаться от Хаоса. Мягким голосом она сказала:

— Тебе не нужно брать меня в Хаос, чтобы мы стали любовниками.

Они дошли до библиотеки, и сейчас было не время вступать в дискуссию об их отношениях. Вместо ответа он взял ее за руку и повернул лицом к себе. Мягким голосом он сказал:

— Мы поговорим об этом позже. А пока мне нужно заняться работой.

Она ответила:

— Я бы хотела, чтобы мы встретились сегодня вечером, чтобы мы могли немного поговорить.

Сид подумал, что это хорошая идея. Внезапно вдохновившись, он сказал:

— Вот что я тебе скажу: я наконец-то получил чек от страховой компании, и мой банковский счет немного пополнился. Почему бы нам не поесть сегодня в каком-нибудь ресторане?

— Звучит замечательно. Мне нужно заехать домой и немного привести себя в порядок, - сказала Синтия.

— Я заеду за тобой в семь, если ты не против.

— Это было бы прекрасно, - сказала Синтия. Она повернулась и пошла прочь, полагая, что идет на первое свидание с ним. Когда она уходила, то тихим голосом, который он не мог услышать, сказала:

— Сегодня вечером мы будем не только разговаривать.

Сид вошел в библиотеку и оглядел столы, стоявшие в центре, и ряды книг, стоявших по бокам, как солдаты. Главный библиотекарь сидела за своим столом в конце большой комнаты и следила за своими владениями. Он положил сумку с книгами на полку и отправился выяснять, какие у него обязанности на вторую половину дня. Работа в библиотеке была не самой увлекательной, но зато здесь было спокойно и было время подумать.

Еще до того, как он подошел к главному библиотекарю, она указала ему на несколько тележек, полных книг. Расстановка книг по полкам – занятие успокаивающее. Сначала он сортировал книги на тележке, а затем шел по проходам, отыскивая для них подходящее место. По мере работы он переставлял на полку все книги, которые были поставлены не на то место. Для того чтобы правильно выполнить эту работу, не требовалось особых умственных способностей.

Сегодня ему было о чем подумать. Звонок накануне не давал ему покоя. Он все время сомневался, говорит ли тот человек правду. Во время последнего визита Салли упоминала о том, что одну даму забрали в рабство. Спасти ее было одним из предложенных ему вариантов. Он покачал головой, размышляя, стоило ли спасать девушку, которой грозило рабство. В процессе работы Сид решил, что позвонит Малкольму, чтобы узнать больше о ситуации на Хаосе.

Решив проблему с Малкольмом, он обратил внимание на Синтию. Ему стало ясно, что она не очень-то хочет идти в Хаос. Поразмыслив, он понял, что вся причина включения ее в число спутников Героя заключалась в том, чтобы она могла встретиться с Салли. Учитывая успех ее перевоплощения, не было никакой необходимости знакомить ее с его смотрительницей.

Пока Сид усердно работал в библиотеке, Синтия сидела дома и думала о своих отношениях с Сидом, готовясь к свиданию. Она была на эмоциональных горках с того самого дня, когда села за его стол, чтобы попросить его о помощи в превращении в идеальную женщину, которую он описывал на занятиях. Он согласился помочь ей, и помощь была оказана.

Глядя в зеркало, она с трудом могла поверить в то, как изменилась ее внешность благодаря его советам. Застенчивой девушки, которая носила мешковатую одежду, скрывавшую ее тело, больше не было. Одежда, которую он подобрал для нее, была просто великолепна. После того как она одевалась так в течение двух недель, ни один человек не высказал критики по поводу ее нарядов. Мужчины смотрели на нее с желанием в глазах, а женщины не делали колких замечаний по поводу того, что она выглядит как шлюха. В таком платье она могла бы ходить в церковь, и никто бы не задумался.

Беседы с миссис Уилсон изменили ее жизнь. Старушка открыла ей глаза на то, как мужчины и женщины должны вести себя друг с другом. Манеры заключались не только в том, чтобы быть вежливым с другими, но и в том, чтобы стать центром внимания. Когда мужчина открывал перед женщиной дверь, он тем самым оказывал ей внимание. Когда женщина благодарила его, переступая порог, она обращала внимание на него. Совместное восприятие окружающих также означало, что каждый человек был в центре внимания. Все это было очень интересно.

Ее мысли вернулись к Сиду. Он был единственным молодым человеком, который обращался с ней с безупречными манерами. Он подавал ей руку, когда они шли вместе, открывал перед ней двери и делал тысячи мелочей, составляющих изящный образ жизни. Когда они были вместе, она чувствовала себя центром вселенной. Вполне логично, что ее влюбленность в него переросла в любовь.

Сид был идеален, если не считать его упорства в том, что его фантастические миры реальны. Идея о том, что он может пройти через дверь своего шкафа и перенестись на чужую планету, была абсурдной. А то, что там его ждет прекрасная женщина, чтобы заняться с ним и только с ним потрясающим сексом, было подростковой фантазией, которая больше подходила тринадцатилетнему мальчику, чем взрослому мужчине. Ей хотелось, чтобы он поскорее оставил эту тему.

До сих пор она подыгрывала ему, но это начинало ей надоедать. Его утверждение, что ей есть чему поучиться у женщины из его фантазий, начинало раздражать. Синтия была настоящей женщиной из плоти и крови, а не какой-то фантастической конструкцией. Ему следовало бы обратить свое романтическое внимание на нее.

Она вздохнула, обдумывая его отношение к ней. Он был внимателен, но это было то внимание, которое соответствовало его манерам. Кроме нескольких намеков на то, что ей придется заниматься с ним сексом на Хаосе, он не сказал ничего такого, что заставило бы ее поверить в то, что он заинтересован в ней как в женщине. Он был идеальным джентльменом, и это расстраивало. Она не знала, считать ли сегодняшний ужин свиданием или нет.

Ведь Сид не был ее единственной кандидатурой. За последние несколько недель она стала очень желанной женщиной, и мужчины это заметили. Каждый день она отклоняла несколько просьб о свидании от очень красивых мужчин. Правда, большинство из них были придурками, которые считали себя божьим даром для женщин. Однако не все мужчины были придурками.

Она заметила, что многие застенчивые мужчины обращают на нее внимание, и знала, что без особого труда сможет заставить их пригласить ее на свидание. Миссис Уилсон объяснила, что манеры позволяют женщине представиться мужчине очень мягким и не угрожающим способом. Мягкое слово, сказанное в нужное время и в нужном месте, может расслабить даже самого застенчивого мужчину.

Проблема заключалась в том, что никто из других мужчин не был похож на Сида. Он был красив, силен и вежлив. В его присутствии она чувствовала себя в безопасности, а это много значит для одинокой молодой женщины. Бывали моменты, когда он смотрел на нее так, что у нее слабели колени.

Она взглянула на часы и поняла, что ей лучше поторопиться с одеванием. Миссис Уилсон говорила ей, что молодой человек должен быть готов подождать девушку, но девушка не должна заставлять его ждать. Привычное опоздание – это грубость. Слишком многие молодые женщины совершали эту ошибку, думая, что таким образом они заставляют молодого человека желать их еще больше. Синтия не собиралась совершать подобную ошибку.