Игра в долгую / The Long Game © BumblingFool (Семейная инцест игра)

Игра в долгую / The Long Game © BumblingFool

*******************************

ГЛАВА 1

С самого детства я был очарован ракетными двигателями. Каждый раз, когда объявляли о запуске космического челнока или любой другой ракеты, я приклеивался к телеэкрану. Огромная мощь управляемой реакции топлива неумолимо влекла меня в эту сферу. Я уже получил степень бакалавра по аэрокосмической технике в Технологическом институте Джорджии (Georgia Tech) и теперь работал над получением степени магистра. Я хотел стать ученым-ракетчиком. Мои родители из семьи, принадлежащей к низшему среднему классу, помогали мне с оплатой обучения по мере своих возможностей, а оставшуюся часть своих финансовых потребностей я удовлетворял за счет студенческих кредитов. Я долгое время считался ботаном и носил это прозвище с гордостью. Поскольку я так усердно работал над достижением своей жизненной цели, я еще не окунулся в пучину знакомств в студенческом городке. Конечно, я был студентом, но не принадлежал ни к одному из братств качков, где большинство дам искали свою жертву.

В течение последней недели я неловко замечал, что на меня смотрит привлекательная девушка в кафетерии кампуса, куда я ходил исключительно за едой, чтобы больше времени оставалось на учебу. Раньше я видел ее с другим парнем, но последнюю неделю она сидела одна, застенчиво улыбаясь всякий раз, когда я смотрел в ее сторону. Мне было приятно получать улыбки от представительниц противоположного пола, но выкраивать время из своего расписания, чтобы завязать отношения, я не собирался. Так было до тех пор, пока мое мнение не изменилось.

— Привет, я Шэрон Эпплби, — представилась она, присаживаясь рядом со мной за столик.

— Э... привет. Я Кит Карлайл, как поживаешь?

— О, я знаю, кто ты. У тебя уже есть степень бакалавра в области аэрокосмической техники, а сейчас ты собираешься получить степень магистра, что является заметным достижением. Ты с самого начала был в списке деканов (академическая награда или отличие, используемое для признания стипендии самого высокого уровня) и известен как один из самых умных людей в кампусе, если не самый умный человек.

— Ну, я не уверен в этом. Вокруг полно тех, кто может оспорить твои выводы, но я действительно много занимаюсь. Как получилось, что ты так много обо мне знаешь?

Она ухмыльнулась:

— Я расспрашивала. Я набиралась смелости, чтобы подойти к тебе, и хотела узнать о тебе пару вещей, чтобы завязать разговор.

— Что ж, Шэрон, похоже, ты много знаешь обо мне - так, а у тебя какая история?

Ее улыбка стала шире, когда я спросил о ней:

— Я учусь здесь, как и ты, но по программе Колледжа свободных искусств имени Айвана Аллена, филиала Технологического института Джорджии. Надеюсь закончить университет со степенью бакалавра философии и специализацией в области искусства. Я мыслитель, и в последнее время я много думала о тебе, — усмехнулась она.

— Обо мне? Что во мне может заинтересовать такую привлекательную женщину, как ты? — спросил я.

— У меня было много свиданий и отношений до и во время учебы в колледже. Был даже один парень, который, как мне казалось, мог бы стать тем самым, но, к сожалению, наши судьбы разошлись. Это заставило меня провести инвентаризацию своей жизни и понять, куда я направляюсь. У меня есть цели и желания, как и у любого другого человека, но благодаря курсам философии я научилась быть практичной. Я хочу прицепить свой вагон к звезде, Кит. Я разговаривала с несколькими людьми, которые тебя знают, и все они ручаются за то, что ты честный и надежный парень, который серьезно относится к своим обязанностям. Я не могу говорить за тебя, но я знаю, что ты мне нравишься, поэтому я решила представиться тебе, сказать прямо и дать понять, что ты меня заинтересовал.

— Вау. Ты только что спланировала всю нашу дальнейшую жизнь? — удивленно спросил он.

— Хммм, — усмехнулась она. — А ты и в САМОМ ДЕЛЕ такой умный, как они и утверждали.

Так начались мои бурные отношения с Шэрон Эпплби. На публике она могла быть застенчивой и стеснительной, но за закрытыми дверями она была обжигающе горячей. Великолепным образом моя девственность исчезла в сумерках. Она научила меня доставлять ей удовольствие до самых вершин, и не менее успешно она научилась звонить в мой колокольчик. Я никогда не задавался вопросом о ее предыдущем опыте с другими мужчинами до меня. В наши дни остаться девственником в колледже - большая редкость. Я бы удивился, если бы она была неопытной. Наше личное время проходило почти исключительно в моей комнате в общежитии. Мой сосед по комнате начинал раздражаться на меня за то, что мне часто приходилось нарушать кодекс братана, скрываясь от него во время наших интимных встреч. Шэрон проводила в моей комнате больше времени, чем он.

Мы казались идеальной парой. Она ни в чем мне не отказывала и ничего не запрещала. Я ни за что не позволил бы этой девушке уйти. Как только мы стали парой, она отбилась от всех других мужчин, оставив себя для меня одного. В наших отношениях меня ни на минуту не покидало чувство неуверенности. Однажды вечером в пятницу я решил удивить ее цветами, которые она поставит в своей комнате в общежитии, прежде чем пригласить ее в кино, которое мы оба хотели посмотреть. Постучав в ее дверь, я был поражен, увидев, что дверь открыл парень.

— Могу я вам помочь? — в защищающем тоне спросил он.

— Эм, может быть. Возможно, я ошибся комнатой общежития. Шэрон Эпплби здесь?

Услышав свое имя, Шэрон поспешила к двери, одетая для выхода.

— Кит, что привело тебя сюда? — нервно спросила она. — Я думала, мы встретимся в твоем общежитии, как обычно.

Я с возмущенным видом спросил:

— Кто этот парень?

Она широко распахнула дверь, чтобы впустить меня.

— Думаю, рано или поздно вы двое встретились бы, так что лучше если это случится раньше. Кит Карлайл, это Уэсли Стэнтон, мой сосед по комнате. Уэсли, это мой парень, о котором я тебе так много рассказывала.

— Твой сосед по комнате?

— Да, Кит, это совместное общежитие. Мы с Уэсли оба получаем степень по философии и являемся единомышленниками, поэтому было вполне естественно, что мы живем вместе. Я знаю, о чем ты думаешь, но нет, все не так. Ты мой парень, и я надеюсь, что так и останется.

Прочитав мое лицо и почувствовав мое недовольство, Уэсли пришел ей на помощь:

— То, что Шэрон ходит на цыпочках - это ее попытка защитить мою личную жизнь, и я люблю ее за это. Она добрая душа, но ты и так это знаешь, я уверен. Я гендеквир (собирательный термин, используемый для обозначения человека, чья сексуальность и (или) гендерная идентичность отличаются от большинства), но у меня есть склонность к мужчинам. Шэрон уважает и яростно защищает мою гендерную идентичность. Вот почему она могла не упоминать обо мне. Раз уж я открылся тебе напрямую, это снимает ее с крючка. Я считаю, что если ты ей нравишься, как она мне говорит, то и ты должен быть хорошим парнем. Так что вот он, Кит, мой маленький грязный секрет.

На нем были спортивные шорты и майка. Конечно, он тусовался в своей собственной комнате в общежитии, так что у него не было причин наряжаться. Я осмотрел комнату и увидел несколько плакатов с изображением стариков, некоторые из которых были одеты в туники. Уэсли заметил, что я смотрю на них, и вступил в разговор.

— Мы с Шэрон много раз оживленно обсуждали состав самых влиятельных философов за все время. Мы сразу же сошлись во мнении о пяти из них, но приводили свои доводы в пользу других пяти, пока не сошлись на десяти лучших. На плакатах, которые ты видишь здесь, изображены Аристотель, Платон, Фридрих Ницше, Рене Декарт, Конфуций, Сократ, Жан-Жак Руссо, Джон Локк, Жан-Поль Сартр и Дэвид Юм. Мы с Шэрон проводим большую часть времени, обсуждая то, что нам обоим нравится в философии, и применяя эти принципы в повседневной жизни. Она так же глубоко в нее погружена, как и я, но мы оба также разделяем интерес к искусству.

После того как шок сошел с моего лица, Шэрон, наконец, заговорила:

— Прости, что не рассказала тебе об этом раньше, Кит, но я не должна была раскрывать секрет Уэсли. Я не могла бросить такого хорошего друга. Эти цветы для меня? Они прекрасны, спасибо. Уэсли, не мог бы ты поставить их в воду для меня, пожалуйста? У нас с Китом свидание, и я не хочу пропустить ни минуты.

Она сделала все возможное, чтобы я успокоился. Когда мы шли, она положила свою руку на мою и спросила:

— Ты в порядке, Кит? Тебя не беспокоит, что мой сосед по комнате гендерно неполноценный? Уэсли постоянно слушает, как я говорю о тебе, и знает, что я без ума от тебя. Я люблю тебя, Кит, и не хочу, чтобы между нами что-то встало, особенно мой гендерный сосед по комнате. Только скажи, и я попрошу другого соседа или переведусь в другую комнату с девушкой, хотя мне будет грустно потерять того, кто до твоего появления в моей жизни был моим лучшим другом и всегда меня прикрывал. Уэсли поначалу отнесся к тебе с подозрением, когда ты появился на пороге. Он еще не был с тобой знаком и подумал, что ты очередной неандерталец, пытающийся залезть ко мне в трусы. Этого больше не случится, обещаю.

Я задумался над тем, что они с Уэсли мне рассказали, и все это, похоже, совпадало с реальностью. Она предложила поменяться соседями по комнате, чтобы мне было удобнее. Это многое говорит о ее честности. Тот факт, что она защищала гендерную идентичность Уэсли, также произвел на меня впечатление ее порядочности. Обдумав все, я не видел причин сомневаться или беспокоиться о наших с ней отношениях. Она ясно дала понять, что она со мной. Я решил быть мужчиной и попытаться быть таким же хорошим человеком, каким она себя преподносила.

— В этом нет необходимости, дорогуша. Я не против того, чтобы Уэсли был твоим соседом по комнате. Это просто шокирует, вот и все. Я бы не хотел, чтобы ты обижалась на меня за то, что я разлучил тебя с хорошим платоническим другом-философом. У меня есть несколько подруг, с которыми я регулярно болтаю о ракетной науке, и я не задумываюсь о том, что они тоже женщины. Мы просто единомышленники и ботаники. Я понимаю. Но спасибо тебе за предложение. Для меня это очень важно.

После этого знакомства Шэрон редко упоминала об Уэсли, только если я спрашивал. Время от времени я видел, как они вместе ходят по кампусу, направляясь на один и тот же урок, но никогда не задумывался об этом. Я никогда не замечал никаких признаков неподобающего поведения. Я также замечал, что Уэсли иногда гуляет с другими парнями, что, казалось, подтверждало все, о чем мне говорили они оба. Шэрон всегда была практичной и прагматичной в каждом своем решении. Я считаю, что ее философское просвещение было глубоко вплетено в ткань ее личности. Она редко бывала эмоциональной и всегда была логичной. Временами эта черта характера расстраивала меня, но, в конце концов, я свыкся с этой частью ее личности.

Следующие два года пролетели незаметно, и когда приближался выпускной, я задал вопрос, и Шэрон с радостью согласилась. Ее единственной просьбой ко мне было попросить Уэсли быть одним из моих шаферов. Я сказал ей, что не против, если она заверит меня, что он не будет приставать к другим моим шаферам. Она рассмеялась и пообещала поговорить с ним об этом, чтобы он вел себя как можно лучше. Мы решили подождать до лета после окончания школы. Я уже привык к вездесущему присутствию Уэсли из-за того, что он жил в комнате и дружил с Шэрон, но мы с ним так и не сблизились, не имея никаких общих интересов, кроме Шэрон.

Как бы ни отвлекала меня Шэрон, мне все равно удалось остаться в списке деканов, когда я выходил на сцену, чтобы получить степень магистра в области аэрокосмической техники. Шэрон и Уэсли также получили степени бакалавров философии и искусства. Шэрон призналась, что Уэсли едва хватило баллов, чтобы получить диплом. Она призналась, что если бы не ее активная помощь в подготовке к экзаменам, ему пришлось бы пересдавать еще один год. Я понятия не имею, побудила ли его жизненная философия отказаться от стандартов оценки или он был просто ленив. Я считал его ленивым, но никогда не делился своим порочащим мнением о нем с Шэрон. Помимо меня, он оставался ее лучшим другом. Я не надеялся, что он найдет хорошую работу со степенью по философии, особенно с его ужасным средним баллом, но в конечном итоге его будущее было гарантировано. Шэрон рассказала, что его зовут Уэсли Стэнтон IV. Его родители очень богаты, но они убеждены, что богатство может исказить или испортить мировоззрение ребенка и его место в мире. Чтобы привить своему ребенку здоровое отношение к жизни и трудовую этику, они только оплатили его образование, но не оказали ему никакой финансовой поддержки или помощи после получения диплома. Они хотели, чтобы он сам встал на ноги и прокладывал себе дорогу в этом мире, пока они оба не уйдут из жизни. Шэрон призналась мне после нашей свадьбы, что Уэсли всегда знал об этом, а также о том, что однажды он унаследует все роскошное богатство своих родителей. Возможно, именно этим объясняется отсутствие у него мотивации к достижениям.

Я познакомился с Нейтом Перкинсом и Дагом Брэдли на выставках. Они оба работают в «Aerojet Rocketdyne», компании «L3Harris Technologies», которая производит двигатели для новой ракеты НАСА. Они работали над ракетным двигателем под названием «RS-25». Четыре таких двигателя установлены в основании ракеты и будут первыми двигателями, которые запустятся, когда ракета взлетит и отправится на Луну с миссией «Артемида-1». На них произвел впечатление мой заразительный энтузиазм в отношении аэрокосмической техники, а также широта моих знаний. По их рекомендациям и после трех собеседований я был принят на работу в штаб-квартиру «Aerojet Rocketdyne» в небольшом городке Ранчо-Кордова в округе Сакраменто, штат Калифорния. Моя начальная зарплата составляла 175 000 долларов в год с особыми бонусами, зависящими от результатов проекта. Я присоединился к команде, которая уже работала над созданием двигателей, предназначенных для предстоящей миссии на Марс. Никогда в жизни я не был так воодушевлен перспективами работы! Это была работа моей мечты.

После свадьбы и медового месяца риелтор помог нам найти идеальный дом с пятью спальнями. Я знаю, что пять спален кажется много, но мы, инженеры, думаем наперед. Я предполагал, что со временем у нас появятся двое или трое детей, и тогда одна спальня останется свободной для гостей или для домашнего офиса. Будет где остановиться и родителям, приезжающим из другого конца страны. Нам обоим не хотелось оставлять родителей, но философско-практический склад ума Шэрон побудил ее на сто процентов поддержать меня в моем выборе профессии. Я искренне восхищался этим в ней и ценил ее поддержку. Она ни словом не обмолвилась о нашей ситуации и вместе со мной приняла наше новое и захватывающее калифорнийское будущее. Философская степень Шэрон оставляла ей ограниченные возможности для трудоустройства в нашем маленьком городке, но с моей солидной зарплатой она прекрасно справлялась с ролью домохозяйки, и мы обходились одним моим доходом. Она содержала дом в чистоте, готовила все мои любимые блюда и удовлетворяла все мои аппетиты за закрытыми дверями. Я был счастлив.

Представьте себе мое удивление: однажды вечером, примерно, через три месяца нашего брака, я вернулся домой и обнаружил там Уэсли.

— Привет, милый, — поприветствовала она меня долгим влажным поцелуем. — Ужин почти готов. Уэсли зашел навестить нас, и мы наверстывали упущенное. Почему бы тебе не пойти и не привести себя в порядок, как обычно, а потом мы сможем за ужином поговорить.

— Привет, Уэсли, — нехотя предложил я, пожимая ему руку. — Я вернусь через несколько минут.

Принимая душ, я размышлял о том, что здесь делает этот ссаный муравей. Черт, если он попросится на ночь, это может помешать моим ночным утехам. Я быстро переоделся в свою повседневную одежду и вернулся на кухню. Стол был накрыт на троих, и Шэрон была в восторге. Наполнив мою тарелку моими любимыми блюдами, она начала.

— Милый, разве не здорово снова увидеть Уэсли? Он просто неожиданно позвонил, чтобы навестить нас. Это было как глоток свежего воздуха - обсуждать тонкости философии с человеком, который ее «понимает». Я не хочу сказать, что ты не умеешь общаться, милый, но философия никогда не была твоим коньком, так же как и ракетостроение - не моя чашка чая.

Пока мы ели, я сказал:

— Что ж, думаю, хорошо, что вы двое смогли наверстать упущенное. Что привело тебя в наши края, Уэсли?

— Не знаю, в курсе ли ты, но моя степень по философии оказалась довольно бесполезной для того, чтобы оставить свой след в мире. Шэрон сказала мне, что она тоже не нашла в округе ни одной стоящей работы в этой области.

— Это правда, Ранчо-Кордова - не очень большой город, так что вариантов работы по специальности почти нет, но она решила попробовать себя в роли домохозяйки и пока, похоже, довольна своим выбором. Я знаю, что я точно доволен.

— В этом ты прав, Кит. Она говорила мне, как довольна своей жизнью сейчас. Я мог бы преподавать философию в колледже, если бы вернулся в университет, чтобы получить степени магистра и доктора. Но, если честно, у меня просто нет ни желания, ни сердца возвращаться в университет, особенно без моей лучшей подруги.

— Я уверен, что ты найдешь удовольствие в преподавании, если решишь завершить свое образование. Я никогда не видел никого более увлеченного философией, чем вы двое. Но, получив степень магистра, я могу засвидетельствовать, сколько труда и времени нужно вложить, чтобы это произошло.

— Ты прав, Кит. Если ты помнишь, мы с Шэрон оба специализировались на искусстве. Я всегда считал себя неплохим художником, в то время как Шэрон больше занималась оценкой искусства. Недавно я изучил возможности использования своего таланта к рисованию и, как ни странно, по воле судьбы получил работу прямо здесь, в Ранчо Кордова, в компании под названием «Artistic Expressions Studio» на Холт-авеню. Они занимаются иллюстрированием детских книг и завоевали неплохую репутацию среди издателей детских книг, которые охотно рекомендуют их авторам. Когда я прилетел сюда, чтобы встретиться с ними, мое собеседование состояло из трех эскизов моего интерпретированного представления авторского замысла в детской книге, которую они оценивали. Им понравились мои новаторские эскизы, и они сразу же предложили мне работу, так что я здесь!

— Разве это не здорово, милый? Какова вероятность того, что лучший вариант работы, с которым столкнулся Уэсли, оказался именно здесь, в Ранчо-Кордова? Как философ, я, конечно, не верю в кисмет (рок, судьба), но это невероятно удачное совпадение!

— Да, какое совпадение, — саркастически отозвался я.

Полностью проигнорировав мою колкость, она добавила:

— Разве ты не видишь? Теперь, когда Уэсли будет жить в этом же городе, мы сможем, время от времени, навещать его, чтобы мне было с кем поделиться своими философскими воззрениями, и он бы точно понимал, к чему я клоню.

Уэсли присоединился:

— Это работает в обе стороны, Шэрон. После окончания университета мне не хватает спарринг-партнера, и никто, кто не был так погружен в учения и заповеди, как мы с тобой, не может толково говорить на эту тему. Я, например, буду рад возможности, время от времени, навещать вас, если Кит не будет против. Я бы ни за что не стал создавать проблем. К тому же, учитывая количество мужских предприятий в этом городе, я думаю, что мои шансы найти партнера, похожего на меня по убеждениям, весьма велики. Все связи, которые у меня были в колледже, уже ушли.

Они оба синхронно посмотрели на меня. Я понимал, что меня разыгрывают, но Шэрон, похоже, очень хотела воссоединиться со своим гендерно открытым другом для философских дискуссий, от которых у меня бы просто закружилась голова. Я хотел сделать ее счастливой.

— Мы будем рады, если ты будешь, время от времени, навещать нас, Уэсли. Только предупреди нас заранее, чтобы Шэрон могла спланировать блюда.

— Спасибо, милый, но Уэсли сейчас нужно кое-что другое. Он прилетел сюда на собеседование, не зная, чем все обернется, поэтому обратный билет у него открытый. Теперь, когда у него есть работа, ему нужно где-то жить. На поиски подходящего жилья может уйти от нескольких дней до недели. Ты не будешь возражать, если он останется с нами, пока днем походит с риелтором и посмотрит варианты? Как только он подпишет договор аренды новой квартиры, он улетит на восток и будет готовиться к переезду сюда.

Я не был в восторге от присутствия мистера Гендерквира в нашем доме, но не смог придумать правдоподобной причины для возражений. В конце концов, они были соседями по комнате почти четыре года. Черт, он спал с ней в одной комнате в десять раз чаще, чем я.

— Конечно, ты можешь спать здесь, пока будешь искать квартиру, Уэсли. Шэрон, почему бы тебе не познакомить его с риелтором, с которым мы работали, чтобы найти это место? Она показалась мне исключительно знающей местность и отвечающей нашим специфическим потребностям.

— Отличная идея. Уэсли, тебе понравится встреча с Глендой Кук. Она очень умна и умеет находить возможности для удовлетворения потребностей.

Уэсли провел пять ночей в нашей свободной спальне, а на шестой день улетел обратно. Как я и предполагал, Шэрон нервничала из-за звуков секса, доносящихся из нашей комнаты, пока рядом был гость, поэтому мне пришлось обойтись без него. О, ну что ж. Через две недели мне доложили, что он успешно выкорчевался и переехал на новое место, примерно, в трех милях от нас. Шэрон каждый раз почтительно уточняла у меня, прежде чем направить ему приглашение на ужин, в среднем, примерно, три раза в месяц.

Когда Шэрон объявила, что беременна, я не мог нарадоваться. Ультразвуковое исследование показало, что у нас будет девочка. В волнении я посетил с ней несколько первых визитов к акушеру. Когда приближалось время ее рождения, единственным камнем преткновения между нами стало имя. Она была непреклонна в том, что хочет назвать нашу дочь Шерил Дайан Карлайл, объясняя это тем, что ей всегда нравилось это имя, и она хотела дать его нашей первой дочери. Я хотел назвать ее в честь ее матери и моей, но она не согласилась. Поскольку львиная доля родов была на ее плечах, я с радостью позволил ей выиграть этот спор. Для меня не имело значения, как назовут мою дочь, потому что я собирался баловать ее до смерти.

Когда я впервые увидел и взял на руки свою дочь, в моем сердце было достаточно места, чтобы любить ее в тысячу раз больше. Уэсли приехал в больницу, чтобы отметить наше радостное событие. Он попросил у меня разрешения ненадолго подержать ее в палате Шэрон во время посещения и спросил, не сделаю ли я снимок на камеру его телефона, и я согласился. Он отметил множество общих черт Шерил с ее матерью. Я был счастлив и одновременно рад, что это так. Я сказал им, что если бы она была похожа на меня, то, возможно, никогда не смогла бы познакомиться с мальчиком. Мать Шэрон оставалась с ней в течение первой недели после возвращения из больницы, а моя провела с ней следующую неделю. Если бы кто-то из них был рядом подольше, у меня не было бы шанса избаловать Шерил - они бы сами решили эту задачу. Эту малышку любили безмерно.

ГЛАВА 2

Наше первое Рождество с ребенком было праздничным. Поскольку после появления Шерил у нас оставались две свободные спальни, оба наших родителя пропустили День благодарения, прилетели и провели Рождество с нами. Как и следовало ожидать, они завалили ничего не подозревающую четырехмесячную малышку подарками всех размеров и разновидностей. Конечно, я не мог уступить им, потратив меньше, чем ее бабушки и дедушки. Я сошел с ума и потратил более шестисот долларов на подарки, о которых Шерил даже не вспомнит. Но мне было все равно. Мы так весело отпраздновали с ней этот праздник.

Когда все разъехались по домам, Уэсли попросил разрешения навестить нас на следующий день после их отъезда. Шэрон хорошо восстановилась после появления Шерил, поэтому мы дали добро на визит. Он пришел, немного посмеялся с Шэрон, используя философский юмор, к который я не мог понять, и переключил свое внимание на Шерил. Он подарил ей футболку с принтом, которую Шэрон быстро надела на нее. На ней было написано: «Неважно, как медленно ты идешь, лишь бы не останавливался. Конфуций». Он играл с Шерил около тридцати минут. Шэрон сделала несколько снимков и отправила их ему на телефон. Уэсли горячо поблагодарил меня за то, что я разрешил ему нанести визит, и оставил еще один запоздалый рождественский подарок для Шерил, сказав, что он был у него давно, но не хотел мешать нашим семейным посиделкам на празднике. Узнав об этом, я стал относиться к Уэсли гораздо лучше и еще больше зауважал его за внимательность. Он спокойно оставил Шерил с нераспечатанным подарком.

Вскоре после его ухода я спросил:

— Как ты думаешь, что это?

— Понятия не имею, Кит. Когда мы с Уэсли разговаривали, он сказал мне, что отправил фотографию, на которой он держит Шерил, сделанную тобой в больничной палате, когда она родилась, своим родителям. Я встречалась с ними несколько раз, когда они навещали его в колледже, так что они знакомы с тем, что я его лучший друг. Он сказал, что им очень понравилась эта фотография и они хотели сделать подарок Шерил на Рождество. Он сказал, что они недовольны его выбором образа жизни, потому что, даже если он, в конце концов, женится на мужчине, и они усыновят ребенка, их шансы иметь внуков в результате обычных гетеросексуальных отношений, где их кровь будет передаваться по наследству, равны нулю. Так что они пригляделись к нашей маленькой Шерил, как бы заменяющей им внучку.

— Интересно. Значит, футболка - от него, а завернутый подарок - от его родителей?

— Это я так понимаю.

— Он твой друг, и раз уж ты с ними познакомилась, то и открывать должна ты, — с любопытством сказал я.

Шэрон улыбнулась и осторожно развернула подарок. Открыв его, она стала доставать наборы монет, собранные вместе на Монетном дворе США. Это была коллекция всех монет, выпущенных Монетным двором за календарный год рождения Шерил. Помимо монетных наборов и наборов пробных монет, здесь были все памятные монеты, все серебряные и золотые наборы, отчеканенные на всех трех монетных дворах США. В лоте были даже платиновые и палладиевые монеты. Я был ошеломлен. Я начал подсчитывать стоимость коллекции, разложенной на полу перед Шерил, которую больше интересовала картонная коробка. Эта коллекция легко стоила более двадцати тысяч долларов! Что за чертовщина? Я рассказал о своих выводах Шэрон.

— Что ты хочешь с этим делать? — робко поинтересовалась она.

— Как мы можем оставить подарок нашей четырехмесячной дочери, который стоит больше двадцати тысяч? Разве это не будет неправильно?

— Это зависит от того, как на это посмотреть, — предложила она.

— Что ты имеешь в виду? Я даже не знаком с этими людьми, а они дарят Шерил что-то такого масштаба? Что они ждут от нас взамен, если мы согласимся? И где вообще живут эти люди?

— Ты не понимаешь, Кит. Они богаты, сверхбогаты, чудовищно богаты. Для нас, обычных людей, такой подарок кажется экстравагантным и вычурным. Для родителей-миллиардеров Уэсли - это равносильно тому, что подарить ей хорошую коляску или автокресло. Они ничего не думают о своем жесте. Если мы попытаемся вернуть подарок, это не только ужасно оскорбит их, но и может повредить нашей дружбе с Уэсли, а я не хочу рисковать. Основная резиденция Стэнтонов находится в Далласе, штат Техас, но, помимо множества других владений, у них также есть огромный особняк в Сакраменто. Уэсли подарил Шерил милую футболку с философской надписью, вероятно, потому, что это все, что он мог себе позволить. Вероятно, он знал, что дарят ей родители, и не хотел открывать это перед ним, чтобы не стыдиться, но он не позволил бы лишить Шерил чего-то очень приятного. Может быть, мы просто напишем им милое письмо с благодарностью и отложим это для нее, когда она подрастет?

После нескольких секунд размышлений ее слова показались мне разумными, учитывая обстоятельства. Я никогда не задумывался о невообразимом богатстве, которым они, должно быть, обладают. Если бы я был миллиардером, то мог бы позволить себе сделать подобный жест доброты просто потому, что я хороший парень. Если я могу быть добрым, то почему они не могут? К тому же они ничего не давали ни Шэрон, ни мне. Это предназначалось только для Шерил. Поскольку это было на Рождество, я решил, что смогу с этим смириться, и сказал ей об этом. Но она упомянула еще кое-что, что вызвало мое любопытство.

— Почему ты сказала, что футболка, которую подарил ей Уэсли - это, наверное, все, что он мог себе позволить? Разве художники не зарабатывают много денег?

Она посмеялась над моей наивностью.

— Да, знаменитые художники, у которых появилась большая группа поклонников, получают большие суммы за каждое свое произведение, так же как и хорошие портретисты и живописцы. Но Уэсли? Он работает с командой иллюстраторов детских книг и не является художником-одиночкой. Однажды он сказал мне, что зарабатывает где-то в районе сорока пяти тысяч долларов в год. Здесь, в Калифорнии, его аренда и расходы легко съедают более трех четвертей этой суммы. Он живет не совсем на пособие, но очень близко. Пожалуйста, не говори ему ничего о его мизерных доходах. Это поставит его в неловкое положение, а я, как его друг, не хотела бы этого делать.

Я понятия не имел, что Уэсли был бедствующим художником. За пределами Калифорнии есть много менее дорогих мест, где он мог бы поселиться, но, опять же, у его родителей был особняк в соседнем Сакраменто, так что он, вероятно, хотел быть рядом с ними.

Я чувствовал, что мои отношения с Шэрон были крепкими и становились только крепче. Она была идеальной женой и матерью и заботилась о Шерил, как и положено любящей матери. Секс у нас был обычным делом. Позвольте мне перефразировать: мы занимались сексом по обычному расписанию, но это никогда не было рутиной. Мы занимались страстной любовью каждый вторник, четверг и субботу, даже если у нее были месячные. Она ни разу не отказала мне. Она делала мне минет, которому не было равных, и предлагала анальный секс так часто, как я этого хотел. Как я уже сказал, ничто не оставалось без внимания. Мы много экспериментировали. Она часто просила попробовать необычные позы, некоторые из которых были хороши, а некоторые не стоили повторения. В нашей интимной жизни всегда было разнообразие, и она никогда не становилась скучной или унылой.

Когда Шерил подросла и начала ходить или, скорее, ковылять, всем, кто находился рядом, стало ясно, что она - папина дочка. Каждый раз, когда я возвращался домой с работы, она с визгом неслась ко мне с вытянутыми руками и осыпала мое лицо поцелуями с мокрым языком. Боже, как я люблю эту девочку. Шэрон, казалось, была озадачена тем, что Шерил так привязалась ко мне. В конце концов, они проводили вместе весь день, а я бывал дома только по вечерам и выходным. Возможно, верно высказывание о том, что от отсутствия сердце становится счастливее. Однажды Шэрон чуть не обвинила меня в том, что я пытаюсь настроить Шерил против нее, но она не смогла привести ни одного случая, подтверждающего ее утверждение. Хотя я не мог объяснить привязанность Шерил ко мне, признаюсь, что втайне я ЛЮБИЛ это.

Стэнтоны, родители Уэсли, сохранили свою привязанность к Шерил и продолжали дарить ей дорогие подарки на дни рождения и Рождество. Уэсли продолжал присылать им свежие фотографии после каждого визита. Я постоянно напоминал себе, что это Шерил всегда была долгосрочным выгодополучателем, и я ни в коем случае не хотел ее обделять. Шэрон спросила меня, не буду ли я возражать против того, чтобы Стэнтоны станут крестными родителями Шерил, учитывая их любовь к ней, которую они щедро подтверждали финансово. В конце концов, после долгих уговоров я сдался.

— Шэрон, у меня есть вопрос об Уэсли, чисто из любопытства.

— Конечно, детка, что бы ты хотел узнать?

— Ну, вы двое часто разговариваете, либо когда он здесь, в гостях, либо регулярно по телефону. Как у него обстоят дела с личной жизнью?

— Мы с ним говорим о многом, и эта тема поднималась пару раз. Он сказал мне, что, хотя он признает, что ведет активную жизнь на свиданиях, он никогда не находил другого мужчину, который соответствовал бы тем стандартам, которые он принял в качестве минимальных требований к мужчине, с которым он однажды свяжет себя узами брака.

— Скажи на милость, и какого мужчину он ищет, что отвечал бы его минимальным требованиям?

Я был потрясен, услышав ее ответ.

— Он ищет мужчину, в точности похожего на тебя, Кит. Он считает тебя мужчиной и чертовски уважает то, как ты относишься ко мне и заботишься о своей семье. Хотя он просмотрел множество перспективных кандидатов, он заявил, что ни один из них не сравнится с тобой. Пожалуйста, не говори ему, что я тебе это сказала, но он много раз говорил мне, что если бы ты не был уже женат на мне, он бы в одно мгновение бросился за тобой со всем, что у него есть. Однажды он даже сказал мне, что причина, по которой он так любит нашего чудесного ребенка, заключается в том, что она произошла от твоего семени.

Она широко улыбнулась, словно мне только что сделали высокий комплимент. По правде говоря, подобные мысли вызывали у меня отвращение.

— В моем теле нет ни одной гейской косточки. Надеюсь, ты ясно дала ему это понять, Шэрон.

— Конечно, дала, милый, — хихикнула она, — но мне забавно, что он так очарован тобой. Я сказала ему, что никогда не поделюсь тобой, так что ему придется искать в другом месте, — она снова захихикала.

В тот же момент я решил уделять больше внимания тому, как Уэсли ведет себя рядом со мной. Не хотелось, чтобы у него возникли мысли о том, что я могу быть заинтересован в каких-либо взаимных договоренностях.

Незадолго до второго дня рождения Шерил, Шэрон родила наших близнецов, мальчика и девочку. Хотя они не были однояйцевыми близнецами, у них были схожие черты. Мне хотелось назвать мальчика в свою честь. Она с самого начала отвергла эту идею. Она напомнила мне, что Уэсли - это Уэсли Стэнтон Четвертый, и рассказала, как сильно он это ненавидит.

— Он не ненавидит своих родителей, он просто хотел бы, чтобы у него было имя, не зависящее от имени отца, но у него не было выбора. И до сих пор не имеет. Они сообщили ему, что если он каким-либо образом изменит свое имя, то потеряет наследство. Так что он в ловушке. Я не хочу этого для нашего мальчика.

— Мне жаль Уэсли, если это правда, но я всегда хотел, чтобы мой сын, если он у меня когда-нибудь будет, носил мое имя.

— Но он будет носить. Он будет Карлайлом, разве этого не достаточно?

— Мне нравится моя фамилия, и я верю, что нашему сыну она тоже понравится. Я не собираюсь уступать, как это было с Шерил. Я хочу, чтобы у моего мальчика было мое имя, и я очень сильно переживаю по этому поводу. Ты должна дать мне право на это, Шэрон.

Она сделала вид, будто обдумывает несколько вариантов, прежде чем предложить то, что показалось ей компромиссом.

— Я предложу тебе сделку. Если ты позволишь мне назвать девочку, то я соглашусь, чтобы Кит носил это имя, если я смогу выбрать другое имя, Конрад. Мне всегда нравилось это имя. Так как насчет этого? Конрад Кит Карлайл и Джослин Эдвина Карлайл. Мы договорились?

Я не хотел начинать из-за этого мировую войну и признал, что мне тоже нравится имя Джослин для нашей новой дочери, поэтому я согласился. Мы оба подписали свидетельства о рождении, и на этом все закончилось. Но я не знал, что это была пустая победа. Она постоянно называла его Конрадом, хотя я звал его Китом. Однако у нее он был весь день, а у меня было гораздо меньше времени на его жизнь. Он никогда не откликался на имя Кит, но всегда смотрел, когда его звали Конрад. О, ну что ж.

Шерил продолжает бежать ко мне каждый раз, когда я возвращаюсь домой. Теперь она называет меня Папа, что растапливает мое сердце. К счастью, ее поцелуи стали более контролируемыми, и она больше не разрисовывает мое лицо языком, как кисточкой, когда целует меня. Но она целует меня. Боже, как я люблю эту девочку. Конрад и Джослин были горсткой проблем, и первые несколько лет их жизни Шэрон была занята ими больше обычного. Мне не пришлось долго гадать о Стэнтонах. Поскольку Уэсли еще не нашел достойного партнера, чтобы жениться, а тем более усыновить ребенка, они спросили, могут ли они стать крестными родителями новорожденных близнецов. Кто я такой, чтобы отказывать своим детям в таких дорогих подарках на дни рождения и Рождество?

Шэрон продолжала быть динамо-машиной в постели. Наша сексуальная жизнь никогда не становилась черствой. Она не допускала этого, и я считал, что мне повезло, что она остается такой энергичной. Она по-прежнему строго следила за нашими вторниками, четвергами и субботами, но кто я такой, чтобы жаловаться? Она каждый раз выжимала из меня все досуха и следила за тем, чтобы я всегда был полностью удовлетворен в спальне. Конечно, я всегда был полон решимости позвонить в ее колокольчик. Многие мужчины убили бы за то, что было у меня, и я считал, что мне повезло. Когда все трое детей пошли в школу, она еще больше активизировала свои усилия в спальне. Она сказала мне, что теперь у нее больше энергии, когда она отдыхает от воспитания детей, а дети учатся в школе. Я уже говорил, что она была динамо-машиной? Я был счастлив.

Когда близнецам исполнилось шесть, а Шерил - восемь лет, у нас на работе появился специальный проект, который требовал от меня много времени, поскольку я был выбран руководителем проекта. Мы пытались разработать комбинацию твердотопливного химического двигателя с электрическим для приведения в движение. Такой двигатель обладал бы достаточной энергией для достижения орбиты, но при этом мог бы преодолевать большие расстояния без сбрасывания ускорителей. Мы были ограничены во времени, чтобы доказать эффективность нашей конструкции. К сожалению, на это уходило много моих выходных. Я ненавидел находиться вдали от дома, но Шэрон сказала, что знала, что в моей работе будут такие времена, и ей нравилась моя преданность работе, чтобы поддержать нашу семью.

Удивительно, но Стэнтоны оказались на высоте. Мы узнали, что у них есть яхта длиной 120 футов (37 метров) с капитаном и командой, которую они содержат в заливе Сан-Пабло, недалеко от Вальехо, штат Калифорния. Дорога в семьдесят миль занимает всего час и пятнадцать минут. Летом, пока я работал по выходным, Шэрон с детьми приняла их приглашение проводить каждые выходные на их яхте с моего благословения. Это давало Стэнтонам возможность побыть со своими крестниками, а детям - отлично провести время. Конечно, я ненавидел, что не могу быть с ними по выходным, но их отсутствие позволяло мне работать до поздней ночи и падать в постель, как камень, как только я возвращался домой.

На неделе я старался приходить домой к девяти вечера. Я видел детей, прежде чем они отправлялись спать. Шерил, благослови ее сердце, всегда отказывалась ложиться спать, не увидев и не поцеловав сначала своего папу. Боже, как я люблю эту девочку. Позже я спросил Шэрон, почему дети называли Стэнтонов бабушкой и дедушкой, когда говорили о них и о незабываемых поездках с ними на их огромной яхте. Шэрон объяснила, что это почетный титул, который дети решили присвоить по собственной инициативе из-за того, что часто общались с ними во время поездок и получали замечательные подарки на дни рождения и Рождество. Кроме того, они были их крестными родителями, и у нее не хватало духу ранить чувства Стэнтонов, поправляя детей в их присутствии.

Одно могу сказать о Шэрон и моих долгих часах работы: в какое бы время я ни возвращался домой, она всегда заботилась о моих сексуальных потребностях. Часто я был слишком усталым, чтобы много делать. Она просила меня просто лечь и позволить ей сделать всю работу. Так она усыпляла меня множество раз. Я был очень везучим мужчиной и знал это. Если иногда выпадали выходные, когда я мог приехать домой, она отменяла встречу со Стэнтонами и организовывала лучшее семейное времяпрепровождение для нас пятерых.

На самом деле я все больше и больше ценил Стэнтонов за их роль в жизни своих крестников. Например, каждый год в течение двух недель я должен был возглавлять наше представительство на различных недельных выставках. Хотя я мог бы взять с собой Шэрон и детей, они бы заскучали до слез, ожидая, пока я стану доступен для них поздно вечером. При каждом удобном случае Стэнтоны неизменно брались за дело и отправляли их всех на неделю в какое-нибудь экзотическое место, где они потрясающе проводили время. Аэропорт Сакраменто-Мазер находился всего в четырех милях от нашего городка, и у них там дежурил частный самолет. Бабушка и дедушка Стэнтоны были очень популярны в нашей семье.

В последующие годы такие возможности появлялись все чаще. Когда мне было поручено две недели преподавать программу дизайна в одном из наших филиалов в Европе, бабушка и дедушка Стэнтоны взяли их всех в двухнедельный круиз по Диснею. Вернувшись, они рассказывали захватывающие истории об экскурсиях и великолепных шоу. Я, например, оценил их активное участие. Стоит упомянуть одну странную вещь: хотя я коротко познакомился со Стэнтонами, когда они забирали мою семью на прогулку на своем лимузине, они вежливо отклонили все приглашения на ужин и семейные посиделки у нас дома. Не знаю, посчитали ли они, что находиться в нашем скромном жилище ниже их достоинства по сравнению с их особняком, укомплектованным наемной прислугой. Так это было или нет, но я никогда не слышал ни одного пренебрежительного слова в ту или иную сторону.

Когда дети учились в младших и старших классах, Конрад и Джослин были счастливы, что мама помогает им с домашними заданиями и проектами. Но Шерил, благословите ее маленькое сердце, настаивала на том, чтобы дождаться помощи папочки, независимо от того, в какое время я возвращался домой с работы. Я никогда не возмущался, когда помогал ей. Помимо фантастического секса с моей женой, время, проведенное с Шерил, было главным событием моего дня. Боже, я обожаю эту девушку. Шэрон была крайне недовольна ею, утверждая, что она создает излишний стресс для своего папы, настаивая на том, чтобы я ей помогал. Она потребовала, чтобы я разъяснил Шерил ситуацию и заставил ее работать с матерью над подобными вопросами. Хотя я сказал, что поговорю с ней, я тихо сказал Шерил, что мне нравится с ней заниматься, и чтобы она не парилась по поводу того, что обременяет меня. В конце концов, для этого и существуют папы, сказал я ей. Это была моя привилегия.

Дети росли как сорняки. Я был счастлив со своей семьей, как и подобает любому мужчине. Я гордился всеми тремя детьми, но всегда был особенно близок к Шерил, к большому огорчению Шэрон. Она утверждала, что уделяла ей гораздо больше времени, чем я, но связь с ней была иллюзорной по сравнению с ее очевидной привязанностью к отцу. Мое тщеславие заставляло меня приписывать это моей генетике, но Шэрон настаивала на том же. По какой-то причине Шерил была умна, как хлыст, и перескочила через один класс из-за своего скороспелого интеллекта. В выпускном классе школы, когда ей едва исполнилось семнадцать, Шерил попросила меня помочь ей выбрать платье для выпускного, что привело меня в восторг. Я купил дочери элегантное, но дерзкое платье, которое приводило в восторг любого мужчину, увидевшего ее в нем. Как и полагается, я прочитал акт о беспорядках ее кавалеру, но она подготовила его к моей речи. Меня раздражало, что Уэсли хотел сфотографировать ее с ним до того, как она уйдет на бал, но ради Шэрон я придержал язык. Она все еще дружила с ним после стольких лет. Не знаю, была ли вся эта гендерквир-тема для нее диковинкой или она жалела его в неженатом состоянии. Она напомнила мне, что он по-прежнему восхищается мной и что все его потенциальные женихи меркнут в сравнении с ним. От этой мысли у меня до сих пор мурашки по коже. Через два дня после выпускного вечера Шерил обратилась ко мне.

— Папочка, не знаю, сообщила ли тебе мама, но Стэнтоны предложили оплатить все мои расходы, если я соглашусь поступить в Технологический институт Джорджии и получить степень бакалавра философии, как это сделали мама и Уэсли много лет назад.

— Нет, дорогуша, она мне не говорила. Я и понятия не имел.

— Мама настойчиво уговаривает меня согласиться, говоря, что это поможет нашей семье в финансовом плане, если я приму от них этот подарок в виде образования. Но, если честно, философия мне не так интересна, как маме. Она каждый раз быстро теряет терпение, когда я отказываюсь от этой идеи. Я не знаю, что делать. Я не хочу быть финансовым бременем для семьи, но и не хочу получить в итоге бесполезную для меня степень. Мама говорит, что не имеет значения, какую степень я получу, потому что мне, как и ей, она все равно не пригодится, когда я выйду замуж. Как ты думаешь, папа, что мне делать?

Я был потрясен этим откровением. Я знал, что Шэрон увлекается философией, но не представлял, что она будет пытаться навязать свои идеалы кому-то из наших детей, так же, как и я. Я сделал мысленную заметку, чтобы в будущем поговорить с Шэрон на эту тему.

— Милая, я понятия не имею, о чем говорит твоя мама. В любом случае, она глубоко ошибается насчет нашего финансового положения. Стэнтоны не обязаны и не должны оплачивать твое обучение в колледже. Эта привилегия принадлежит мне. Уже много лет я откладываю деньги на инвестиционные счета, чтобы вы все трое могли учиться в колледже по своему выбору и выполнять желания своего сердца. Конечно, сейчас тебе всего семнадцать, но я горжусь, как могу, тем, что через несколько дней ты закончишь школу. Касса полна, дорогуша. Все, что тебе нужно сделать - это сообщить мне, по какой специальности ты хотела бы получить степень и куда тебя приняли, и я сразу же переведу деньги за все четыре года одним махом.

Она со слезами на глазах обняла меня и поцеловала в щеку.

— Спасибо, папочка. Я просто знала, что ты никогда меня не подведешь. Я ничего не сказала об этом ни маме, ни кому-либо еще, потому что не хотела с ней спорить по этому поводу. Мне бы хотелось получить диплом Технологического института Джорджии, такой же, как у тебя. Я люблю тебя, папа, и хочу делать то, что делаешь ты, а не то, что хочет от меня кто-то другой. У меня есть письмо о приеме в Технологический институт Джорджии. Позволь мне сделать это... — заявила она и принялась возиться со своим телефоном.

— Хорошо, папочка. Я только что отправила тебе ссылку и пароль к моему онлайн-счету в Georgia Tech. Как только мой счет будет полностью профинансирован, я сообщу всем о своем решении, чтобы они перестали меня доставать.

Мой телефон пискнул, подтверждая получение сообщения.

— Милая, дай мне пятнадцать минут, чтобы сделать нужные переводы. Я собираюсь прямо сейчас профинансировать все четыре года твоего обучения, чтобы закрепить сделку. Я не мог бы гордиться тобой больше, если бы ты была президентом Соединенных Штатов.

Боже, как я люблю эту девушку! Она готова к следующим четырем годам. Надеюсь, она достигнет своей мечты, как и я.

— Ты действительно заранее оплатил расходы Шерил на колледж на четыре года, чтобы она получила диплом инженера в Технологическом институте Джорджии? — спросила моя расстроенная жена.

— Неужели ты пыталась принудить ее к получению степени по философии, которая ее не интересовала?

ГЛАВА 3

— Ее бабушка и дедушка великодушно предложили оплатить все ее расходы на получение степени по философии. Ее отказ мог задеть их чувства и испортить их отношения. Я лишь пыталась сделать то, что было бы правильно для всех сторон.

— Поправка, ее бабушки и дедушки не предложили ни пенни на ее образование. Возможно, ее крестные родители предложили, но не бабушки с дедушками.

— Окей, мистер Инженер. Они все называют их своими бабушкой и дедушкой, я просто признала их статус в глазах наших детей. Но почему ты отговорил ее от получения степени по философии, даже не поговорив сначала со мной об этом? С твоей стороны было крайне невежливо делать это за моей спиной.

— Ты имеешь в виду то, как ты за МОЕЙ спиной пыталась заставить ее поступить на философию, не сказав мне об этом ни слова? Ты имеешь в виду именно такую невежливость, моя дорогая?

— Не нужно грубить, Кит. Я поговорю с Уэсли о том, что мы с ним обратимся к его родителям, чтобы они возместили тебе сумму, которую ты положил на счет колледжа Шерил. Они хотели оплатить ее обучение в колледже и надеялись, что их щедрое предложение склонит ее пойти по тому же пути, что и мы с Уэсли.

— Опять же, это то, что ты должна была обсудить со мной заранее. Я понимаю, что в твоих глазах Стэнтоны - бессмертные боги и должны управлять вселенной своей всеобъемлющей властью. Но я ценю те добрые жесты, которые они делали для тебя и детей на протяжении многих лет, однако не в их власти обеспечивать образование моей дочери. Эта обязанность полностью ложится на мои плечи, как кормильца нашей семьи. Я заплатил за ее образование, потому что именно так поступают отцы по отношению к своим детям. Когда Конрад и Джослин будут готовы к поступлению в колледж, я сделаю для них то же самое. Шерил сказала мне, что хочет именно этого, и я намерен добиться того, чтобы она получила желаемое.

Шэрон покачала головой, словно меня невозможно было образумить, как белого медведя. Мне не хватало ее философской проницательности и понимания. Для нее это был простой практический вопрос без каких-либо эмоций. У Стэнтонов больше денег, чем у нас, поэтому мы должны позволить им платить столько, сколько они захотят. Я просто устроен иначе. Она ушла в разочаровании, признав мою ограниченную способность к пониманию. Конечно, она всегда считала, что у нее более высокая способность к пониманию. В данном случае я счастлив, что она считает меня неандертальцем.

Неделю спустя мы все присутствовали на выпускном в школе Шерил. Десятки фотографий были сделаны со Стэнтонами, Уэсли и остальными членами нашей семьи. Наши с Шерон родители прилетели по этому случаю, и мы все были рады за нее, особенно после того, как она окончила школу с отличием на год младше своих одноклассников. После того как мы с ее мамой уже оплатили ее предстоящие расходы на учебу в колледже по специальности «инженер», мы также подарили Шерил самый лучший и надежный портативный компьютер, который только можно купить за деньги, а также несколько дорогих специальных научных калькуляторов, которые, как я знал, со временем понадобятся ей для занятий инженерным делом.

Шерил яростно обняла меня за шею и поцеловала в щеку, прошептав на ухо:

— Спасибо. Я люблю тебя всегда, папочка, всегда. Ты самый лучший папа на свете, никогда не забывай об этом. Никто и никогда не сможет тебя заменить.

Боже, как я люблю эту девушку.

Уэсли подарил Шерил новый экземпляр своей любимой книги о самых выдающихся философах всех времен. Шэрон прослезилась, пролистывая ее. Шерил быстро поблагодарила его и отложила книгу в сторону. Наши родители дарили ей одежду и украшения, которые она просто обожала. Как обычно, Стэнтоны устроили спектакль, подарив ей новый автомобиль «Audi R8 GT», оснащенный всеми необходимыми опциями. Быстрая проверка цен в Интернете показала, что он должен был обойтись им в 250 тысяч долларов. Как она могла не обрадоваться? Она чуть не намочила трусики. Но я был счастлив за свою дочь. Весь день она не отходила от меня ни на шаг, за исключением того момента, когда взяла Audi прокатиться. Она умоляла меня поехать с ней, но я вежливо отказался и сказал, что вместо меня она должна взять близнецов. Они с радостью согласились. К большому огорчению Шэрон и Стэнтонов, я не проявил никакого интереса к автомобилю и не сделал никаких замечаний по этому поводу. В любом случае, это был день Шерил.

Несколько недель спустя, в четверг, 27 июня, произошло нечто необычное, когда я вернулся домой с работы, ожидая, что Шерил сделает мой день своим восторженным приветствием.

— Почему в доме так тихо? Где дети?

— Уэсли уехал с ними около часа назад. Он везет их в марину (яхт-клуб), чтобы они переночевали на яхте Стэнтонов. Они выглядели очень взволнованными, ведь они давно не выходили на воду на этой роскошной яхте.

— Окей, но разве ты обычно не едешь с ними, когда они выходят в море вместе со Стэнтонами?

— Обычно - да. Но не сегодня. Я хочу, чтобы эта ночь стала самой особенной в твоей жизни! Даже лучше, чем наш медовый месяц, и я подумала, что это будет потрясающе - дать волю себе, кричать и стонать от удовольствия, не стесняясь детей под ногами.

Я натянул огромную улыбку на ее предложение.

— Чем же я обязан этому особому расположению со стороны любви всей моей жизни? — спросил я, сдвинув брови.

— В последнее время я размышляла о нашей совместной жизни. Я поняла, что ты был образцовым кормильцем для меня и моих детей. Мне очень повезло, что я выбрала именно тебя, мой дорогой, и я подумала, что будет очень уместно показать тебе, насколько я тебя ценю, вознаградив тебя так, как, я знаю, ты жаждешь. Съешь всю эту замечательную еду, которую я приготовила для тебя, мой дорогой, состоящую из всех твоих любимых блюд. Сегодня вечером, тебе понадобится каждая капля энергии, которую ты сможешь собрать, прежде чем я закончу с тобой.

Ей не нужно было повторять дважды. Понятия не имею, что послужило поводом для такой удачи, но я не собирался смотреть в рот дареному коню. Мои обонятельные чувства были переполнены восхитительными деликатесами, которые она с таким трудом приготовила для меня. Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее. Я быстро принял душ, пока она наводила порядок на кухне, готовясь к главному событию. И какое же это было событие!

Наши интимные ночные развлечения начались около семи вечера. Она настояла на том, чтобы я позволил ей играть ведущую роль в каждом действии, заявив, что очень хочет, чтобы сегодняшняя ночь стала самой запоминающейся в моей жизни, независимо от того, сколько я проживу. Разве может мужчина с красной кровью возражать против такой просьбы? Уж точно не я!

Она начала с великолепного массажа всего тела, и я действительно имею в виду полный! Каждая клеточка ее тела переполняла ни с чем не сравнимая страсть. Каждый ее поцелуй воспламенял мое тело. Каждое прикосновение и почти духовная ласка не давали моему возбуждению ослабнуть. В ту ночь мы заключили наш союз во всех возможных позах, которые когда-либо пробовали за восемнадцать с половиной лет совместной жизни в качестве мужа и жены, а также во многих других, которые не пробовали. Она была животным в постели, вела себя как дикая сексуально озабоченная распутница, высвобождая неожиданную динамику, подпитываемую похотью, которая истощила все мои резервы. Максимальное количество раз, которое я кончал за ночь, составляло три. Сегодня она мастерски выжала из меня пять, превратив меня в коматозную медузу. Она продолжала энергично работать со мной еще сорок пять минут, устраивая оральную феерию на полную катушку, пытаясь изо всех сил поднять меня на шестой уровень, прежде чем окончательно сдаться. За эту ночь она сама кончила не менее четырех раз, сидя на мне в своей любимой позе ковбойши. Я не мог ни двигаться, ни говорить, поэтому она нежно накрыла меня и уложила в постель, подарив последний влажный поцелуй в 2:20 ночи, когда она скользнула в постель рядом со мной и выключила свет.

Когда будильник разбудил меня на следующее утро, я вскочил с кровати, осознав, что уже нажал на кнопку «повтор» максимальное количество раз. Шэрон уже встала, поэтому я быстро оделся и бросился на кухню за прощальным поцелуем, надеясь, что не опоздаю на работу. На столе я обнаружил лишь записку, которую она оставила для меня, написав, что уехала проведать детей и что увидимся вечером. Я едва успел на назначенную встречу.

В полдень, когда я был на работе, мне пришло короткое сообщение от Шэрон: "У меня особая просьба. Пожалуйста, сегодня вечером после работы будь дома вовремя. Это очень важно". Я ответил, спрашивая, стоит ли мне ожидать повторения вчерашнего вечера, но она так и не ответила. У меня было достаточно работы, чтобы занять себя, но я страстно желал узнать, какое удовольствие может быть в запасе. Мы никогда не занимались сексом по пятницам, никогда. Возможно, она для разнообразия собиралась изменить свой распорядок.

Мне показалось странным увидеть припаркованный у входа лимузин, когда я, как и договаривались, вовремя приехал домой. Я понятия не имел, что Стэнтоны будут здесь. Я быстро прикинул, не было ли сегодня у кого-нибудь дня рождения, но это было не так. Обычно они приезжали только для того, чтобы подарить детям дорогие вещи на дни рождения и Рождество, так что это было нечто иное. Когда я вошел в дом, меня встретила жуткая тишина. Обычно кто-нибудь из детей прыгает по дому. Никого не видя, я уже собирался окликнуть Шэрон, как та позвала:

— На кухне, Кит.

Она и Уэсли сидели вместе за столом напротив меня.

— Я заметил лимузин у входа, Шэрон. Что происходит?

— Пожалуйста, присаживайся, Кит, нам нужно обсудить кое-что очень серьезное.

— «Нам»? То есть, тебе и Уэсли?

— Именно так. Ты всегда знал, что я очень прагматична, так что я просто скажу об этом прямо. Я развожусь с тобой, Кит, и как можно скорее, и мы с Уэсли поженимся в тот же день, когда суд примет решение о нашем разводе. Мне нужно донести до тебя, что это разрыв навсегда не только со мной, но и с детьми. Нет ни малейшего шанса, что мы с тобой когда-нибудь снова воссоединимся как муж и жена после того, как сегодня расстанемся. Для нас НЕТ никакой надежды, Кит, никакой! — вызывающе сказала она.

— Что? Я думал, ты любишь меня. Это что, какая-то больная шутка? Сегодня не первое апреля. Почему? — заикался я в шоке.

— За эти годы я привязалась к тебе, Кит, как к старому свитеру, который согревает меня, когда в воздухе прохладно. Но Уэсли был, есть и всегда будет моей единственной и вечной половинкой. Мы с ним - неразделимые души, которым всегда было суждено быть вместе. Я не буду утомлять тебя цитатами из философов, которым мы с Уэсли посвятили свои жизни. Я очень сомневаюсь, что ты когда-нибудь сможешь понять, как мы с ним неразрывно связаны.

— Но ты сказала мне, что он гей. Когда это началось?

— Гей? Как и у тебя, у моего Уэсли нет ни одной гейской косточки в теле. Он притворился гендерквиром, чтобы убаюкать тебя и заставить спокойно принять его присутствие в моей жизни и жизни его детей. Мы никогда не прекращали наши отношения. Что касается того, когда они начались, то они начались за два года до того, как ты впервые увидел меня, и не прекращались ни на минуту. Когда он был моим соседом по комнате в колледже, мы с ним были близки каждую ночь, и мы продолжали наши физические, эмоциональные и интеллектуальные отношения без остановки с того самого дня, как впервые встретились здесь. Мы с Уэсли занимались любовью каждый понедельник, среду и пятницу, когда ты был на работе, а я давала тебе вторник, четверг и субботу в качестве вознаграждения за твое обеспечение. По воскресеньям у меня был выходной. Из уважения к вам обоим я никогда не давала ни одному из вас хлюпающих остатков, как и не имела вас обоих в один и тот же день. Но во время всех этих каникул и праздников с Уэсли и его родителями, мы с ним жили в одной комнате, пока они присматривали за детьми. Его родители знали, что происходит, с самого первого дня. Разлука была невыносима для нас обоих, и сегодня мы это исправляем.

— Не понятно, если мистер Чудесный - твоя вторая половинка, то зачем ты вообще вышла за меня замуж и родила мне детей? Это не имеет никакого смысла.

— Я могу ответить на этот вопрос, Кит, — начал Уэсли.

— Заткнись, на хуй! Я не хочу больше слышать ни слова из твоего рта! — заорал я. — Это касается только меня и Шэрон!

В ответ на мой выпад двое крепких мужчин вбежали в кухню за моей спиной, готовые схватить меня, чтобы защитить Уэсли. Он отмахнулся от них.

— Как и ожидалось, Кит эмоционально расстроен. Может быть, будет лучше, если все разговоры будешь вести ты? — предложил Уэсли моей жене.

— Конечно, милый. Ему не хватает нашей просвещенности. Кит, мы с Уэсли - настоящие муж и жена. В глазах Вселенной мы навсегда обвенчались на специальной духовной церемонии в первый год нашего знакомства. Единственной проблемой, которую нам пришлось решить, было решение наших финансовых вопросов. Как тебе известно, наши философские степени не всегда приводят к высокооплачиваемой работе. Уэсли инстинктивно понимал, что для создания и развития нашей семьи нам потребуются значительные финансовые ресурсы. Его богатые родители, к сожалению, решили лишить его своих роскошных финансовых ресурсов до тех пор, пока Уэсли не унаследует их имущество после их смерти. У него не было другого выхода, кроме как смириться с их решением, понимая, что до этого дня придется принимать промежуточные меры. С тех пор как он предложил этот план с твоим участием, мы стали играть в долгую игру. Он позволил мне поделиться с тобой своим цветком, как простой рабочей пчеле в саду. Уэсли лично проверил и выбрал тебя в качестве запасного мужа, который будет обеспечивать меня и своих детей, пока не станет состоятельным благодаря своему наследству. Твоя профессия хорошо оплачивается, поэтому он и выбрал тебя. Вспомни, Кит. Я представилась тебе, заманила тебя, вышла за тебя замуж в глазах закона и позволила тебе обеспечивать и участвовать в моей жизни и жизни моих детей.

— Ты имеешь в виду НАШИХ детей!

Она спокойно открыла лежащую перед ней папку, достала три листка бумаги и протянула их мне.

— Нет, Кит. Ни один из детей не является твоим. Даже твоя драгоценная Шерил. Уэсли знал, что ты захочешь получить доказательства. Это сертифицированные отчеты ДНК, юридически доказывающие, что все трое детей являются биологическими отпрысками Уэсли Стэнтона IV и меня. Потребовалось тщательное планирование и выбор времени с моей стороны во время фертильного периода, чтобы ни один из них не был твоим. Конечно, нам нужно было, чтобы ты поверил в то, что они твои, чтобы ты обеспечивал их в меру своих возможностей. Ты прекрасно справлялся со своей ролью запасного мужа и отца, и за это мы благодарим тебя за службу. И чтобы ты знал, Джослин была названа в честь двух бабушек Уэсли, а Конрад - второе имя деда Уэсли. Они Стэнтоны до мозга костей.

Она безжалостно разрывала мое сердце на куски самым жестоким образом, при этом разговаривая так же спокойно, как с маникюршей. Ее бесстыдство было немыслимым. Я взглянул на предложенные ею документы. Они подтверждали ее слова. Я повесил голову в знак поражения. Вся моя жизнь была ложью! Я не знал, что делать: пытаться убить их или покончить с собой. Мои чувства были повсюду. Я глубоко вздохнул, когда мое инженерное мышление взяло верх. Мне нужно было взглянуть на свою жизнь беспристрастно и спокойно, чтобы представить равнодушный ответ и не дать им почувствовать удовлетворение от того, что меня тщательно уничтожили. Я хотел, чтобы они подумали, что мне больше нет до этого дела.

Мое молчание подстегнуло ее:

— Ты ничего не собираешься сказать, Кит? Не собираешься кричать на меня или называть ужасными именами?

— Мисс Эпплби, — спокойно ответил я, намеренно назвав ее девичью фамилию, чтобы избавиться от нее. — Если у вас не хватает интеллектуальных способностей, чтобы понять, кто вы такая, без моего разъяснения, то усилия будут напрасными. Вы проповедуете философию Баруха Спинозы (известный нетерпимый для них философ).

Она была ошеломлена моим оскорблением, но быстро вернула себе самообладание:

— Это даже к лучшему. Мораль - это всего лишь абстракция. Такие архаичные термины, как «изменщик», «рогоносец» и «предательство», субъективны и зависят от точки зрения наблюдателя.

— И тарелка убежала вместе с ложкой, — подхватил я. — Я всегда любил сказки. Спасибо, что напомнили мне об этом. Хватит ваших детских глупостей, мисс Эпплби. Почему именно сейчас? Какое событие вывело ваши нечистоты на свет?

Она снова обиделась на мой пренебрежительный тон, но была полна решимости придерживаться своей версии приличия.

— К сожалению, в понедельник родители Уэсли погибли в авиакатастрофе. К счастью, нам сказали, что они погибли мгновенно и не пострадали. Мы были заняты организационными вопросами, поэтому до сегодняшнего дня у нас не было возможности сообщить тебе об этом. Родители Уэсли владели пятьюдесятью семью процентами акций компании «Clinard Pharmaceuticals», чей чистый капитал составляет 450 миллионов при среднегодовом доходе в 125 миллионов. На экстренном собрании совета директоров Уэсли был признан их наследником и унаследовал все их состояние. Обретенный статус возносит его в финансовую стратосферу, и теперь он может занять законное место главы семьи, что он сегодня и делает.

Она продолжила:

— Уэсли решил на время перевезти нашу вновь образовавшуюся семью в особняк Стэнтонов в Далласе. Мы впятером полетим туда на поминальную службу. Разумеется, ты не приглашен и не можешь присутствовать. Я не хочу, чтобы мы были противниками, Кит. Ты честно и добросовестно выполнял свою роль. Мы ничего не просим у тебя при разводе, ничего, даже нижнего белья. Уэсли купил новую одежду для детей и меня, которую мы сейчас носим. Никто из нас не возьмет с собой ни одной вещи из твоего имущества, поскольку с этого дня Уэсли более чем способен занять достойное место мужа и отца в нашей жизни. Дом, машины и все, за что ты заплатил, останутся здесь, вместе с этими бланками заявления об отказе от права собственности, передающими все права исключительно тебе. Единственные личные вещи, которые мы возьмем с собой - это подарки от Уэсли и его родителей. Они - наши настоящие сокровища.

Она продолжила:

— Осталось решить только один технический вопрос, и мы хотели бы позаботиться об этом до нашего отъезда. Поскольку ты теперь знаешь, что дети не являются твоими биологическими отпрысками, у нас есть для тебя формы, которые ты должен подписать, прекращая свои родительские права, чтобы Уэсли мог законно усыновить их и дать им надлежащую фамилию.

— Надлежащую фамилию? Зачем ему усыновлять своих биологических детей?

— Ну, мы рассматривали вопрос о целесообразности внесения твоей фамилии в свидетельство о рождении, но поняли, что это может поставить под угрозу нашу цель - твою непоколебимую поддержку детей. Уэсли с неохотой согласился, чтобы ты подписал их свидетельства о рождении, сделав тебя их законным отцом, независимо от их генетической связи с ним. На самом деле ты был для них лишь отчимом. Теперь, когда мы открываем новую главу в их жизни, настало время отказаться от их временной фамилии, отдав должное их законному наследию - Стэнтон.

— Уэсли хочет выплатить тебе компенсацию за твои инвестиции в его детей. Средняя стоимость воспитания ребенка до восемнадцати лет составляет около 300 тысяч долларов. Шерил всего семнадцать, а близнецам по пятнадцать лет. Несмотря на то, что ты еще не оплатил расходы на его детей за семь лет, он хочет возместить тебе все 300 тысяч долларов за каждого ребенка, что в сумме составляет 900 тысяч долларов. Я согласна с ним, что это более чем справедливо. Кроме того, мы знаем, что ты недавно перечислил 250 тысяч долларов на счет его дочери Шерил, чтобы оплатить ее четырехлетнее обучение. В связи с этим вот здесь лежит чек, выписанный на твое имя, чтобы возместить тебе весь миллион сто пятьдесят тысяч долларов, отличная кругленькая сумма. Если ты подпишешь эти три бланка о лишении тебя законных родительских прав, то Нейт, вон там, засвидетельствует твою подпись и заверит ее нотариально. Он нотариус.

— Как удобно и рационально с твоей стороны попросить меня продать вам мою долю в детях, которых мы с тобой растили вместе с самого рождения.

С этими словами я взял чек, просмотрел его и разорвал на мелкие кусочки.

— Спасибо, Кит. Это неожиданно, — восхитилась Шэрон. — Значит ли это, что ты лишаешься родительских прав без компенсации?

— Это значит, мисс Эпплби, что я ничего не подпишу. Дети хоть понимают, о чем вы меня просите?

— Конечно, знают. Год назад, когда Шерил исполнилось шестнадцать, мы сообщили ей и близнецам, что Уэсли - их биологический отец и что его родители - их настоящие полнокровные бабушка и дедушка. Мы попросили их не рассказывать тебе об этом из уважения к тому, каким добрым отчимом ты был для них, и чтобы сохранить стабильность в семье. Естественно, поначалу они были шокированы, но потом обрадовались, осознав, к чему приведет богатство их настоящего отца.

Я подумал про себя: «А хиты продолжают поступать! » После того как Шерил стала папиной дочкой, я полагаю, что Шэрон намеренно отдалила близнецов от меня, но Шерил? Это было больно. Это было гораздо больнее, чем все, что Шэрон могла мне сказать или сделать, но я не мог сказать, почему именно.

— Я не верю тебе. После всей той лжи, в которой ты уже призналась, я никогда не поверю ни одному твоему слову. Я хочу услышать от них, как они скажут, что хотят, чтобы я лишился родительских прав, чтобы это... существо могло их усыновить.

Уэсли кивнул Нейту, который вышел из комнаты и вернулся с тремя необычно тихими детьми. На них была новая одежда, которую я никогда раньше на них не видел, как и говорила Шэрон. Увидев меня, они начали хныкать. Все, кроме Шерил. Слезы лились из ее глаз на землю в безмолвной агонии.

— Кит хочет убедиться, что каждый из вас согласен на лишение его родительских прав, чтобы ваш настоящий биологический отец мог законно усыновить вас и с гордостью дать вам свою фамилию. Согласны ли вы все, что вы этого хотите?

Все трое уставились в пол и медленно кивнули головами в знак согласия. Я подумал, что мне придется проверить свой пульс, чтобы убедиться, что мое сердце еще бьется. Нет слов, чтобы описать полное опустошение, которое я чувствовал в тот момент. Я решил, что настало время выплеснуть накопившийся гнев.

ГЛАВА 4

— Ладно, Уэсли. Хочешь поиграть в мяч? Тогда давай сыграем. Несколько минут назад ты предложил купить мою долю в этих троих детях, но меня твое предложение не устроило. Теперь, когда мы собрались здесь все вместе, я подпишу ваше соглашение о разводе и лишусь родительских прав при двух условиях.

Уэсли огрызнулся:

— Не будь смешным, никто не просит тебя продавать кого-либо или что-либо. Я просто предлагаю возместить расходы, которые ты до сих пор нес на их содержание.

— Это ложь, и все здесь это знают. У меня есть три свидетельства о рождении, в которых говорится, что я их законный и биологический отец. Ты просишь меня передать тебе свои права и хочешь заплатить мне за это деньги. Это прямое предложение купли-продажи. Мне есть что продать, а ты хочешь купить. Мы договариваемся о цене, вот и все.

Дети выглядели очень недовольными моими рассуждениями, как будто с ними обращались как с товаром. Поскольку все, о чем сегодня говорилось, крутилось вокруг денег и их внезапного появления, я хотел, чтобы они поняли, что их сознательно покупают и продают. Это не изменило бы результата, но облегчило бы мою совесть, если бы я указал на это.

— Давай покончим с этим, Кит.

— Для вас я мистер Карлайл, мистер Стэнтон.

— Хорошо, мистер Карлайл, какая сумма потребуется, чтобы вы сделали то, что лучше для этих невинных детей?

— Три миллиона долларов, по миллиону за каждого. В качестве бонуса я даже бесплатно отдам Шэрон.

Шэрон, похоже, была раздражена моим замечанием, но придержала язык.

— Вы, должно быть, очень высокого мнения о себе, раз считаете, что три миллиона - это разумная сумма.

— Вы так думаете, мм? Отлично, нет проблем. Тогда мы закончили, потому что эти трое драгоценных детей, которых вы двое героически убедили отказаться от меня как от отца, стоят для меня гораздо больше, чем жалкие три миллиона. Мне просто интересно, мистер Стэнтон, почему они не стоят для вас трех миллионов?

Он нервно посмотрел на Шэрон, потом на детей, а затем снова на меня. После некоторого раздумья он сказал:

— Решено. 3, 25 миллиона долларов, включая компенсацию расходов Шерил на колледж.

— Нет. Ровно три миллиона, и ни пенни больше. Вы покупаете детей, а не мое обеспечение расходов Шерил на колледж. Она может отрицать меня как своего отца, но каждый день в кампусе она будет знать, что я, Кит Карлайл, человек, который любил и растил ее, обеспечил ее колледж, независимо от того, сколько денег у вас в распоряжении.

— Отлично! — сплюнул он. — Нейт, дай этому человеку чек.

— Боюсь, я вынужден отказаться от чека. Поскольку вы и мисс Эпплби доказали мне, что вы оба - отъявленные лжецы, я отказываюсь что-либо подписывать, пока не получу оплату в полном объеме. — Я достал телефон и открыл свой сберегательный счет. — Вот мой банковский счет, для справки. Как только я увижу, что баланс увеличился на три миллиона, я выполню нашу сделку.

Разочарованный моей несговорчивостью, Уэсли кивнул Нейту. Он посмотрел на мой телефон, скопировал номер моего счета в свой и инициировал перевод. После того как Уэсли ввел свой пароль, перевод занял пять минут.

— Проверьте свой счет, мистер Карлайл. Полагаю, вы обнаружите, что вся сумма переведена.

Я удостоверился в переводе и кивнул головой.

— А теперь, мистер Карлайл, вам пора подписать все требуемые документы.

— Не так быстро, мистер Стэнтон. Если вы забыли, я уже говорил, что у меня есть два условия. Пока что выполнено только одно из них.

— Вы испытываете мое терпение, мистер Карлайл, скажите, каково ваше второе условие? Последний раз поваляться на сене с Шэрон? — ощетинился он.

— О, я уже позаботилась об этом прошлой ночью, любовь моя. Как ты и просил, я подарила мистеру Карлайлу ночь всей его жизни, которую он никогда не забудет, пока жив, — похотливо напомнила она. — Разве это не так, Кит?

Я нахмурил брови в замешательстве.

— Хм. Мы говорим об одной и той же ночи? О прошлой ночи? Я запутался. Если вы называете свое жалкое выступление прошлой ночью «ночью моей жизни», то мне жаль бедного мистера Стэнтона. Как вы думаете, почему я спихнул вас бесплатно? Я уже забыл о прошлой ночи, — усмехнулся я.

Когда она уже готова была взорваться, Уэсли схватил ее за руку, чтобы унять ее ярость.

— Давайте покончим с этим, мистер Карлайл. Каково ваше второе условие?

— Уэсли, я хочу, чтобы каждый из детей по очереди посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что любит тебя больше, чем меня, хочет уйти от меня и с этого момента жить с тобой.

Шэрон вскочила на ноги.

— Это возмутительно! Я этого не допущу. Это жестоко - навязывать такое невинным детям.

— Жестоко? Вы имеете в виду ту же жестокость, которую сегодня вы пятеро обрушили на меня? Как это может быть жестоко, если они открыто признаются, что теперь любят и признают его своим единственным отцом? Разве не на это вы только что заставили их согласиться после того, как вытащили их сюда? Если я не услышу таких признаний, то вы не получите моих подписей. Мне нужны конкретные заверения от каждого из них, что это именно то, чего они хотят.

Ошеломленная моими словами, она отступила к своему креслу. Уэсли оглянулся на детей:

— Конрад?

Конрад смущенно посмотрел мне в глаза и повторил:

— Мистер Карлайл, я люблю Уэсли больше, чем вас, и отныне я хочу быть с ним. — Он быстро отвел взгляд, вытирая глаза.

Уэсли повернулся:

— Джослин?

Она повторила ту же фразу, что и ее брат. Я ожидал, что близнецы без колебаний бросят меня. Но мое сердце болело за Шерил. Она, как ни странно, сохраняла сердитый и одновременно плаксивый вид.

Уэсли жестко умолял ее:

— Шерил, теперь твоя очередь, солнышко, скажи слова, и все закончится, и мы сможем начать новую жизнь. Пожалуйста, скажи слова, Шерил.

Шерил с отчаянием смотрела мне в глаза. Она пришла в ярость от требования, которое предъявил ей Уэсли, и слезы безостановочно текли по ее щекам. Она вытерла лицо и компромиссно заявила:

— Папочка, я выбираю быть с Конрадом, Джослин и мамой. Прости, папочка, их трое, а ты только один, — закончила она, всхлипывая.

— Шерил, милая? Ты знала об этом больше года и ничего мне не сказала? Почему?

— У меня были причины, папа, — плакала она все сильнее.

Шэрон умоляла меня:

— Я думала, ты любишь ее. Разве ты не видишь, что она в смятении? Отпусти ее!

— Черт возьми, Шерил, просто скажи ему эти чертовы слова и покончи с этим! — громко рявкнул Уэсли.

Шерил посмотрела на него с враждебностью в глазах.

— Давай, Уэсли. Ругайся на меня, обзывайся или избивай меня до полусмерти. Я НИКОГДА не произнесу этих слов, — вызывающе заявила она.

К тому времени я уже плакал от того, что вынудил ее оказаться в этой почти безвыходной ситуации. Мое сердце не было разбито, оно было уничтожено, полностью уничтожено.

— Не надо ей больше ничего говорить, — смиренно произнес я. — Я услышал достаточно. Эти двое заставили тебя выбрать либо их, либо меня, и ты выбрал их. К твоему сведению, я бы разделил тебя.

Мои слезы пролились на страницы, и я подписал каждую из них. Нейт быстро взял их и заверил мою подпись, превратив их в официальные документы.

Уэсли резко сказал:

— Телефоны.

Четыре телефона были аккуратно разложены рядом на столе.

— Мистер Карлайл, — ухмыльнулся он, — это судебный запрет, предписывающий вам держаться подальше от меня и моей семьи. Вы не имеете права приближаться к нам ближе, чем на пятьсот футов, и не имеете права связываться с нами любыми средствами связи с этого дня и до конца жизни! За неуважение к суду вас посадят в тюрьму. У нас у всех новые телефоны, и мои дети полностью оставляют свою прежнюю жизнь. Я требую, чтобы вы уважали это.

Я взял в руки запретительный документ, разорвал его в клочья и ответил:

— Это было лишним, это никогда не понадобится. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, — в агонии солгал я. — А теперь, если вы не возражаете, пожалуйста, покиньте мой дом.

Уэсли на прощание сказал:

— Как бы мало это ни стоило, мне очень жаль. Ты хороший парень, поэтому я и выбрал тебя. Удачи.

Все еще расстроенный, я ответил:

— Не бросай свою основную работу, чтобы писать открытки с соболезнованиями.

Бывшие члены моей семьи молча вышли гуськом. Охваченная эмоциями, Шерил начала громко всхлипывать, оглядываясь на меня. Выходя из парадной двери, она закричала:

— ПРОСТИ МЕНЯ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПАПОЧКА! МЫ ЕЩЕ УВИДИМСЯ!

Они выволокли ее из дома и усадили в лимузин.

Я потерял самообладание и упал на пол в позе эмбриона, плача из-за того, что оборвались нити моей жизни. В тот самый момент мне было все равно, выживу я или умру. Меня спустили в унитаз, как кусок дерьма, и все четверо членов моей семьи дернули за ручку. С того самого дня, как я познакомился с Шэрон и попал в их предательскую паутину обмана, я был невежественным доверчивым дураком. Они вдвоем были самыми злобными, самовлюбленными людьми, которых я когда-либо встречал. Мне казалось, что на меня обрушилась приливная волна, затопив меня под водой, где я не мог дышать. Я чувствовал тяжесть утраты, оплакивая потерю всей моей семьи, как будто все они внезапно умерли.

Когда прошло, казалось, несколько часов, я проверил время, оказалось, что прошло всего тридцать минут. Я всегда придерживался старой поговорки: «Ты можешь быть либо частью проблемы, либо частью решения». Переживать крайнее горе я никому не советую. В тот момент я решил, что лучше каким-то образом пройти через это и стать частью решения, чем погрузиться в пучину бесконечного шока и скорби по поводу своих обстоятельств и раствориться в проблеме. Я щелкнул мысленным переключателем, отключив себя от безнадежных эмоций, и надел свою инженерную шляпу, чтобы продумать, как справиться с этим травмирующим событием, не поддаваясь непрекращающейся боли. У меня нет ни жены, ни детей, ни обременений. Я - свободный человек, которому грозит неопределенное будущее. Мне сразу же пришла на ум песня Глории Гейнор «Я выживу».

Уэсли и Шэрон теперь обладают неограниченными финансовыми ресурсами, а вместе с ними и неограниченным господством. Стоит им только щелкнуть пальцами, и они исполнят любое свое желание. Даже с моими недавно полученными тремя миллионами долларов я, по сравнению с ними, беден, как церковная мышь. Я сделал несколько заметок, чтобы сосредоточиться на следующих шагах и не стоять на месте, а двигаться вперед. Внезапно я понял, что проголодался. Для меня это был хороший знак. Порывшись в холодильнике, я достал остатки любимых блюд, которые вчера вечером приготовила для меня Шэрон. В конце концов, зачем позволять хорошей еде пропадать зря? Убрав за собой, я понял, что весь этот дом - памятник моей прежней жизни, который только усиливает мою боль. Его нужно было убрать.

Вечером в ту же пятницу я поехал в ближайший магазин «U-Haul», где купил дюжину прочных больших коробок, предназначенных для переезда, а также другие упаковочные материалы. Затем я арендовал закрытый трейлер «U-Haul» и отвез его домой. Зайдя в комнату Шерил, я начал складывать все ее вещи в коробки, используя свои природные способности к инженерному «тетрису», чтобы максимально использовать все свободное пространство. Я даже не представлял, что у семнадцатилетней девушки может быть так много одежды. Я тщательно складывал и аккуратно упаковывал все, включая ее занавески. Упаковав и заклеив все скотчем, я начал разбирать мебель в ее комнате и с помощью ручной тележки переносить каждую деталь в трейлер.

Было только два предмета, которые я не стал упаковывать. Это был ее мобильный телефон и особая книга философов, которую Уэсли подарил ей на окончание школы. Я уверен, что они хотели, чтобы она взяла ее с собой, потому что это было что-то «особенное» от него, но она закопала ее в мусорном ведре в своей комнате под другим мусором. Я посмеялся над ее сообразительностью. Боже, как я скучаю по этой девушке. Книга была выброшена вместе с остальным мусором. Когда все было погружено, я поместил все коробки с ее вещами в трейлер вместе с мебелью. Шэрон была права. Не похоже, что Шерил взяла с собой много вещей из своей прежней жизни, даже нижнее белье. Удивительно, но я так и не нашел ноутбук и научные калькуляторы, которые подарил ей. Я подумал, не заставили ли ее вернуть или продать их. Я старался не думать. Размышления приводят к боли. Когда я закончил, было уже за полночь. Комната и шкаф Шерил были пусты. Я был измотан физически и эмоционально. Плюхнувшись на кровать в гостевой спальне, я уснул как бревно. Я больше никогда не буду спать на кровати, которую делил с Шэрон.

В субботу утром я принял душ, побрился и приготовил себе завтрак. Я старался использовать продукты в холодильнике, пока они не испортились. В середине утра я отправился в ближайший склад, где арендовал помещение, достаточное для хранения всех вещей Шерил. Я тысячу раз спрашивал себя, зачем я сохраняю ее вещи. У меня не было хорошего ответа. Я просто хотел этого. Я не чувствовал того же самого по отношению к другим членам семьи. В будущем от них будет легко избавиться, если я приду к такому решению. Вернув трейлер «U-Haul», я взял в продуктовом магазине несколько листовок с объявлениями о сдаче в аренду местных квартир. К трем часам дня я подписал договор об аренде на месяц хорошей квартиры менее чем в трех милях от места работы. Не желая сидеть в одиночестве в пустом доме, я отправился на ужин в приличный семейный ресторан и на два фильма в кинотеатр. Когда я вернулся в свою гостевую спальню, было уже 11 часов вечера. Ночью я плохо спал, так как в голове снова и снова возникали мысли о той стычке. Чтобы стереть воспоминания о том дне, я бы с радостью отдал ногу.

Приготовив себе завтрак в воскресенье утром, я загрузил в машину одежду и личные вещи и перевез все это в свою меблированную квартиру. Мне потребовалось три поездки, чтобы перевезти на новое место все, что я хотел оставить. Разумеется, я не взял с собой ни одной вещи, которую Шэрон когда-либо покупала. Все это осталось в спальне. Было полезно, в психологическом плане, оставаться занятым и это было частью моей стратегии по восстановлению после такой ужасной потери, которую никто, кроме меня, не оплакивал.

В понедельник рано утром я позвонил своему начальнику и попросил срочный недельный отпуск из-за неотложных семейных дел. Поскольку у меня было шесть недель отпуска, проблем не возникло. Использовав последние продукты для завтрака в холодильнике, я принялся за работу. Первым делом я позвонил в три организации - «Гудвилл», «Армию спасения» и «Хабитат для человечества». Я сказал им, что в связи с трагической потерей в семье все, что есть в доме, передается в дар в порядке живой очереди. Организации могли брать из дома все, что угодно, без ограничений, и я надеялся, что они полностью освободят дом. Им потребовалось несколько поездок и три дня, но вся мебель, бытовая техника и большая часть одежды исчезли. Все продукты, которые я не забрал с собой в квартиру, я отдал в местный продовольственный банк. В четверг я договорился с клининговой службой о вывозе всего остального хлама. В четверг и пятницу они привели целую бригаду из четырех человек, чтобы вычистить дом сверху до низу.

Пока шла капитальная уборка, я отвез машину Шэрон на стоянку подержанных автомобилей и продал ее. Разумеется, дорогую «Audi» Шерил в доме не оставили. В пятницу утром риелтор, которого мне порекомендовал мой коллега Роберт, осмотрела дом и выставила его на продажу. Она предложила выставить дом на торги, чтобы поднять цену, но я просто хотел избавиться от него и сказал ей, чтобы она дала мне лучшую цену для быстрой продажи. Аннулировав сотовую связь на их четырех телефонах, я отправился в местный приют для женщин, подвергшихся насилию, и пожертвовал телефоны Шэрон, Конрада и Джослин. Они будут использоваться в качестве телефонов экстренной помощи женщинам, находящимся в опасности или подвергшимся избиению. По неизвестным причинам я просто не мог расстаться с телефоном Шерил. Я оставил его в своей квартире. Я подумывал о том, чтобы сменить свой номер, но передумал. Если кто-то из детей захочет связаться со мной по какой-либо причине, я хотел, чтобы меня можно было найти. Это был катарсический опыт для меня. Все, что напоминало о моей прежней жизни, было методично демонтировано и удалено.

Я был измотан. Умственная гимнастика, которая требовалась от меня, взяла свое. На выходные я решил завалиться на диван и посмотреть по телевизору какую-нибудь бездумную развлекательную программу. После ужина я решил заглянуть в телефон Шерил, чтобы хоть немного быть ближе к ней. Как и остальные, Шерон удалила из своего телефона все фотографии, сообщения и контактные номера. Однако в его памяти осталась папка с двадцатью любимыми песнями Шерил, сохраненными в виде музыкальных файлов в формате MP3, которые не зависят от подключения к Интернету или сервису. Я решил включить несколько тактов каждой из них, представляя, что мы с ней слушаем вместе. Там были песни популярных исполнителей того времени. Когда я начал проигрывать песню «Quandary», я был потрясен, услышав голос Шерил, которая говорила со мной.

«Привет, папочка. Независимо от того, во что ты веришь, я люблю тебя больше всего на свете. Мама прочла нам всем «Акт о беспорядках» о том, как все должно происходить, когда тебе будут противостоять. Нам всем сказали умолять тебя позволить Уэсли усыновить нас, всех нас. Ничего этого я не хочу. Я не хочу оставлять тебя или покидать свой дом, но у меня есть причины уйти с ними. Я не могу сказать, каковы они, если мама найдет это сообщение. Она совершила ошибку всей своей жизни, предав тебя, но я собираюсь все исправить, даже если это будет последнее, что я сделаю». - Голос Шерил начал ломаться от рыданий: - «Я бесконечно люблю тебя, папочка. Я все еще папина дочка».

Она любит меня. Моя драгоценная дочь все еще любит меня. Я горько плакал от того, что рана вновь открылась. Но ее слова были как бальзам на мою душу. Я знал, что тоже никогда не перестану любить ее. Понятия не имею, что, по ее мнению, она может сделать, чтобы все исправить. Она умная девушка с несгибаемым духом, но что может сделать семнадцатилетний подросток? Я просто хочу, чтобы она была в безопасности и счастлива. Мое самое большое желание - увидеть ее снова.

В понедельник я вернулся на работу. Мы с Робертом вместе пообедали, и я рассказал ему о пародии, в которую превратилась моя жизнь. Он - добрая душа и, возможно, мой лучший друг. Его не удивило, как быстро я разобрался с домом, ведь он тоже высококвалифицированный инженер, но он был поражен тем, в какой жестокой самовлюбленной манере Шэрон бросила меня и забрала с собой детей. Через десять дней у меня было предложение по дому. Я принял его, чтобы покончить с этим. После выплаты небольшого остатка по ипотеке я получил 307 тысяч долларов. Роберт дал мне отличный совет. Я встретился с финансовым консультантом, который минимизировал налоговое бремя от трех миллионов, недавно поступивших на мой счет. Невозможно помешать налоговой службе получить часть этих денег, но благодаря покупке муниципальных облигаций и нескольким другим инвестициям ему удалось помочь мне сохранить львиную долю этих денег. Деньги от продажи дома будут переведены в новую ипотеку, но у меня был срок, чтобы вложить их в новую квартиру и избежать налога на прирост капитала.

— Похоже, ты предпринял все возможные шаги в финансовой сфере, Кит. Я рад, что у тебя все получилось.

— Спасибо тебе, Роберт. Ты дал мне мудрый совет, и я это ценю.

— Рад помочь другу всем, чем могу. И в ответ я надеюсь, что ты сможешь оказать мне услугу.

— Конечно, Роберт, только назови ее.

— Ну, это моя жена Дорис, ты же знаешь. Ты знаешь, какая она. Когда у нее в голове появляется идея, она не останавливается, пока не воплотит ее в жизнь.

— Что ты имеешь в виду?

— Она хочет, чтобы в ближайшую субботу ты пришел к нам на ужин.

— Судя по тому, что ты мне рассказывал, Дорис отлично готовит. Я с удовольствием присоединюсь к вам, ребята, спасибо за приглашение.

— Она лучший повар из всех, кого я знаю, но проблема не в этом, Кит. Она хочет, чтобы я привел тебя, как ягненка на заклание.

— Хм?

— Ее сестра, Доун. Она тоже будет там. Моя жена играет в сватовство, и мне это не нравится. Но она не даст мне ни минуты покоя, пока я не уговорю тебя присоединиться к нам на ужин.

— О, понимаю, — усмехнулся я. — Ты прекрасно знаешь, что я не заинтересован в новых отношениях. Мои последние отношения сожгли меня дотла. Но прежде чем я подхвачу желудочный вирус и не смогу присутствовать на ужине, что ты можешь рассказать мне о ней?

— Если говорить о внешности, то она просто сногсшибательна. У нее хорошая работа адвоката. Она разведена, у нее нет детей, и она лет на пять моложе тебя.

— Пока звучит идеально, но я почему-то чувствую, что скоро будет «но». В чем подвох?

— Ты прав, Кит. Я не собираюсь тебе врать. Если быть до конца честным, она сломана, очень сильно. Возможно, она сломлена так же, как и ты, но по-другому. Она лечится от своей боли уже почти два года. Я поделился твоей ситуацией с Дорис, и она считает, что вы с Доун могли бы... ну, знаешь, помочь исцелиться друг другу. Вы оба были обожжены и преданы. Честно говоря, сам я не уверен - может, это было бы плохой идеей, а я не люблю вмешиваться. У Дорис, напротив, нет таких сомнений.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты страдал из-за меня, Роберт. Если тебе это поможет, скажи Дорис, что я приду в субботу, но это, ведь, только на один раз, верно? Она, ведь, не собирается в дальнейшем пытаться свести нас вместе?

ГЛАВА 5

— Нет, я позабочусь о том, чтобы это был только один раз. Доун, наверное, еще больше не хочет, чем ты. Дорис придется потрудиться, чтобы она пришла туда в одно и то же время, но я не сомневаюсь, что у нее все получится.

— Если Доун появится, я буду относиться к ней не менее вежливо и уважительно.

— Я уже знаю это о тебе, Кит, только поэтому я доверю тебе свою свояченицу.

— Что с ней?

— Боюсь, я не могу тебе рассказать. Это ее история, которой она должна поделиться. То же самое и с тобой. Ни Дорис, ни я не раскрыли ей твою историю. Мы слишком уважаем вас обоих. Но если ты вежливо попросишь ее, она, возможно, откроет ее тебе.

— Вполне справедливо. Во сколько, в субботу?

— В 6:30. И, Кит, если ты сделаешь это для меня, я буду тебе должен. Спасибо, что снял ее с моих плеч, — усмехнулся он.

Я с ужасом думал о том, что мне придется вступить в сферу знакомств. Не знаю, как ей это удалось, но Дорис сумела убедить Доун посетить званый вечер. Роберт и Дорис одновременно представили нас друг другу. Она была очень красивой, с внешностью девушки с соседнего двора. Во время ужина Дорис и Роберт задавали нам с Доун острые вопросы, на которые они уже знали ответы, но которые служили для того, чтобы раскрыть друг другу интересные детали о каждом из нас. К тому времени, когда ужин закончился, неловкая нервозность, казалось, прошла. Мы поняли, что никто из нас не монстр и ничего плохого в этот вечер не случится. Сваха настояла на том, чтобы мы посидели и поболтали в гостиной, пока они убирают посуду. За то время, что они тянули со своим явным отсутствием ради нашего блага, я мог бы трижды вручную вымыть каждую тарелку, высушить ее и убрать.

— Надеюсь, я не тот огр, каким меня нарисовали вам Роберт и Дорис, — пошутил я.

— И я надеюсь, вы не верите, что я прилетела сюда на метле, — шутливо ответила она. — Я бы рассказала вам о своей работе в качестве адвоката, но объяснять патентное право постороннему человеку - это развлечение, сравнимое с наблюдением за высыханием краски.

— Боюсь, что моя работа в качестве ученого-ракетчика еще скучнее, потому что приходится пересчитывать числа, — бросил я в ответ.

— Дорис и Роберт - замечательные люди и имеют самые лучшие намерения. Уверена, что завтра они будут поджаривать нас обоих, раз уж мы встретились.

— Почему бы нам не придержать наши отчеты до тех пор, пока у нас не будет возможности провести настоящее первое свидание? Вы согласны на это? — спросил я, скрестив пальцы.

Ее улыбка сказала все.

— С удовольствием. Не могли бы вы завтра утром заехать за мной в 10:30 и отвезти меня в церковь, а потом, может быть, перекусить?

Ее просьба отозвалась во мне как момент пробуждения:

— Просто напишите мне адрес, и я за вами заеду, — и мы с оптимизмом обменялись номерами.

Меня шокировало ее приглашение: до встречи с Шэрон я был довольно регулярным посетителем церкви. Мои родители воспитали меня в Церкви, и я, даже учась в колледже, иногда посещал ее, пока в моей жизни не появилась Шэрон. Я вдруг понял, что позволил ей увести меня от веры и не заметил невидимого притяжения, которое в итоге отделило меня от Церкви. Благодаря своему горячему увлечению светской философией Шэрон была убежденным агностиком, и, к сожалению, это отразилось на мне. Меня осенило, что возвращение в Церковь - это именно то, что мне нужно. Мы вместе пришли на службу, и я обнял ее сзади со спины. Руководитель песнопений попросил нас открыть гимны на хорошо знакомой мне песне, которая попала мне прямо в сердце, потому что я был знаком с подлинной историей этой песни, написанной Горацио Спаффордом.

Его четыре дочери погибли в море во время кораблекрушения во время сильного шторма. Его жену, Анну, нашли плавающей на доске и спасли. Получив послание от Анны, он сразу же отплыл, чтобы воссоединиться с ней. Однажды во время плавания капитан вызвал его на мостик корабля. Он объяснил, что они сейчас проходят над тем самым местом, где погибли его дочери. Он вернулся в свою каюту и написал следующие слова:

♫ Когда мир, как река, сопровождает мой путь. Когда печали, как морские волны, катятся. ♫

♫ Каков бы ни был жребий мой, Ты научил меня говорить: «Все хорошо, все хорошо в душе моей». ♫

♫ Все хорошо в моей душе, все хорошо, все хорошо в моей душе. ♫

Горацио Спаффорд потерял четырех дочерей. Недавно я потерял троих детей и жену. Вместо того чтобы проклинать Бога, его вера окружила его разбитое сердце любовью и миром, которые превосходят всякое понимание. У меня открылись глаза на осознание того, что слишком долго ускользало от меня, и туман с моего разбитого сердца рассеялся. Я с огромным удовольствием пел эту песню вместе с толпой.

Это было начало прекрасной дружбы. Я говорю «дружбы», потому что ни один из нас не был готов к каким-либо обязательствам, учитывая нашу схожую историю. Когда мы начали встречаться всерьез, мы оба считали, что у нас эксклюзивные отношения, хотя слова так и не были произнесены. После двух месяцев, в течение которых мы наслаждались обществом друг друга, я, наконец, набрался смелости и спросил ее.

— Я знаю, что до сих пор мы обменивались лишь поцелуями и легкими ласками, и поверь, я ни в коем случае не давлю на тебя. Я хочу сказать, что чувствую себя достаточно близким к тебе, чтобы спросить, какова твоя история. Готова ли ты поделиться ею со мной сейчас?

Она искала в моих глазах сострадание и нашла его там.

— Сначала ты. Если ты расскажешь мне свою историю, то я расскажу тебе свою.

— Вполне справедливо, — ответил я. Я изложил ей основные моменты своей жизни с момента знакомства с Шэрон до того момента, когда она и дети ушли из моей жизни. — И именно поэтому мне будет сложно довериться другой женщине. Я знаю, что все женщины не такие, как Шэрон, но она сломала во мне что-то, что еще не до конца зажило.

Глаза Доун наполнились слезами, пока я рассказывал о своем горе.

— Какое жестокое и бессердечное предательство. Шэрон - злая, коварная женщина. Мне жаль, что тебя так использовали, Кит, а потом отбросили в сторону, когда их судьба изменилась. Никто не заслуживает того, чтобы пережить то, что они сделали с тобой. Мне очень жаль.

— Я смиряюсь с этим день ото дня, и, честно говоря, ты мне очень помогаешь. Ладно, ты услышала мою историю, теперь твоя очередь.

После этих слов она слабо улыбнулась. Я понял, что ей будет больно, поэтому взял ее за руку и прижал к себе, чтобы поддержать.

— Я была замужем одиннадцать лет за Рексом Гарреттом. Первые несколько лет мы были безумно влюблены и счастливы. Единственным предметом наших разногласий был уровень интимной близости. У него был здоровый аппетит к сексу, гораздо сильнее, чем у меня. Он хотел заниматься им по первому требованию, без прелюдий, только жесткий секс без ограничений. Чем больше я пыталась унять его аппетит, тем больше он разгорался. Он был настолько силен, что каждую ночь я оставалась неудовлетворенной и болезненной. Как послушная жена, я пыталась удовлетворить все его потребности, но, в конце концов, это стало для меня ужасным занятием, и, к сожалению, это проявилось. Он начал применять ко мне физическое насилие, никогда не используя кулаки, но частенько отвешивая пощечины, если его не устраивало мое поведение. Он стал более бесстыжим и хотел, чтобы мы занимались сексом в общественных местах, где я была бы на виду. Я не хотела этого, но он не оставил мне выбора. После десятой годовщины нашего брака он решил, что мы должны открыть наш брак и расширить наши горизонты. Он захотел, чтобы мы вступили в секс-клуб для свингеров.

Я сжал ее руку для поддержки, представляя, к чему приведет эта история.

Она продолжила:

— Я была категорически против. Он поклялся, что наш первый визит в клуб будет просто наблюдением. Я неохотно сопровождала его, но не хотела там находиться. Там была большая комната с баром, где все толпились, чтобы составить пары. Рекс угощал меня моим любимым дайкири. Поскольку мы были гостями в первый раз, напитки были бесплатными. Он сказал, что они помогут мне расслабиться и насладиться наблюдением за остальными. В отеле было полдюжины комнат без дверей с большими кроватями, в которые можно было попасть из главной комнаты. Когда привлекательные пары соединялись, они проскальзывали в одну из комнат и начинали раздеваться и вступать в интимную связь на виду у всех, кто находился рядом с дверью. Я, как наблюдатель, должна была признать, что эти сцены были очень эротичными: пары и тройки откровенно занимались этим, устраивая безудержные шоу. Громкий, почти оглушительный ритм драйвовой музыки гипнотизировал. Ошеломленная откровенным декадансом и не понимая своего слабого состояния, я вскоре опьянела, голова закружилась, и я нетвердо стояла на ногах. Рекс затащил меня в одну из комнат, где мы начали целоваться. Это было так на него не похоже. Я не привыкла к какой-либо прелюдии с ним, и мое тело стало отвечать на его интимные прикосновения.

Доун глубоко вздохнула и продолжила:

— Я очень возбудилась и для разнообразия захотела секса. Мне показалось, что я почувствовала, как кто-то стоит у меня за спиной и ласкает мой затылок, а Рекс целует мою шею и теребит промежность. Вскоре эти двое мужчин раздели меня. Рекс развернул меня, и я с удивлением обнаружила, что нахожусь в объятиях обнаженного чернокожего мужчины. Я ничего не имею против чернокожих мужчин, но я не была замужем ни за одним из них. Рекс нежно надавил на мой затылок, прижимая мое лицо к лицу другого мужчины, и мы с ним страстно поцеловались по-французски. К этому времени, в пьяном оцепенении, возбужденная и под гипнотическую музыку, мое тело ответило на его, и он взял меня.

Доун сломалась и расплакалась. Воспоминания об этой встрече были для нее очень болезненными.

— Я бы никогда этого не сделала, клянусь. Меня так не воспитывали. Но в тот момент он овладел мной, и я наслаждалась этим, всем: интенсивностью, новизной другого мужчины, не моего мужа, раскованностью ощущений, которые я позволила себе испытать в пьяном состоянии. Не помню, сколько раз я достигала пика, много раз, и он кончил, по меньшей мере, дважды, когда я принимала его тело в свое, реагируя на него как распутная шлюха. Когда чернокожий вышел из комнаты, и я пришла в себя, то увидела, что Рекс изучает свой телефон. Он записывал весь сеанс. Я думала, что меня сейчас вырвет, и хотела немедленно уйти, но он не дал мне этого сделать. Он сказал, что я свое уже получила, теперь его очередь получать свое. В это же время он подсел к двум другим женщинам, и они набросились на него, как звери. Он настоял, чтобы я осталась в комнате и наблюдала. Я сидела в углу и пила кофе, пытаясь проветрить голову и не обращая внимания на сношающихся животных рядом со мной.

Она продолжила свой рассказ:

— После той ночи Рекс стал одержим желанием унизить и развратить меня с другими мужчинами. Я не могла больше терпеть. Я ушла от него и подала на развод. Он угрожал мне, заявляя, что я принадлежу ему и что он никогда меня не отпустит. Дорис и Роберт любезно позволили мне остаться с ними, пока я разводилась с Рексом. Роберт никогда не позволял Рексу входить в дом, когда я была с ними. Он стойкий парень и заботливый шурин. В итоге развод состоялся вопреки желанию Рекса.

Доун сделала секундную передышку, глотнув воды, и продолжила.

— К сожалению, на этом моя история не закончилась. А хотелось бы. Я познакомилась с Дастином через клиента юридической фирмы, в которой я работаю. Мы с самого начала нашли общий язык. Есть что-то, что можно сказать о химическом притяжении, и мы оба это почувствовали. Он был очень добр и сострадателен ко мне. Он казался мне всем тем, чем не был Рекс, и я начала доверять ему всем сердцем. Казалось, что все, что у нас с ним было, предначертано судьбой. Через девять месяцев он сделал предложение, и мы назначили дату. Я с трепетом ожидала идиллической жизни с ним.

Она продолжила:

— Однажды Дастин ни с того ни с сего написал мне сообщение, в котором сообщил, что у него есть для меня особый сюрприз. Он попросил меня встретиться с ним в ресторане отеля. Тогда я не знала об этом, потому что доверяла ему, но он подлил мне в напиток. Когда я стала вялой и, практически, не могла сопротивляться, он, как идеальный джентльмен, помог мне встать на ноги, подняться на лифте и добраться до забронированного номера в отеле, где бережно уложил меня на кровать. Поведение Дастина внезапно изменилось на разъяренное. Он показал мне три откровенные фотографии, на которых я была запечатлена во время полового акта с чернокожим мужчиной. Он плюнул в меня, заявив, что ему сказали, что моя встреча с чернокожим произошла всего три дня назад и только что была доведена до его сведения. Он обругал меня, назвал множеством пренебрежительных имен и сказал, что никогда не сможет жениться на такой, как я, и ушел. Его не интересовало ничего из того, что я могла сказать. С ним было покончено.

— Конечно, я сразу же узнала в мужчине на фотографиях того, с кем я была в клубе с Рексом до того, как мы расстались. Рекс напечатал и отдал их Дастину, чтобы разорвать нашу помолвку, и это сработало. Моя ошибка заключалась в том, что я не рассказала Дастину о той ночи, потому что мне было так противно и стыдно. Но это случилось задолго до того, как я встретила Дастина, и это не должно было иметь значения.

Плач Доун усилился, и я понял, что худшее еще впереди.

— Как только Дастин захлопнул за собой дверь, появился Рекс и признался в своем намерении разрушить мои отношения с Дастином и вернуть меня. Он напомнил мне, что я навсегда принадлежу ему и в тот вечер он взял мою жизнь под контроль. Он объяснил, что снабдил Дастина смесью для наркотического коктейля, чтобы Дастин мог немного отомстить и оставить меня в бесчувственном состоянии. Дастин не знал о планах Рекса относительно меня в тот вечер. Мне дали комбинацию рогипнола и экстази - не настолько, чтобы я потеряла сознание, но достаточно, чтобы я осталась беспомощной и очень восприимчивой к возбуждению. Рекс привел трех своих друзей, которые раздели меня и пользовались моим телом в течение двух часов без остановки, а он записывал все это, чтобы шантажировать меня. Он сказал, что планирует отредактировать запись так, чтобы я выглядела добровольной шлюхой, которая не может получить достаточно секса, и что он может разместить отредактированную версию в Интернете, чтобы заработать деньги.

— После того как мужчины ушли, Рекс надел на мои запястья и лодыжки наручники, чтобы не оставить следов на теле, и привязал меня веревками к четырем углам кровати. Он держал меня привязанной в течение 24 часов, пока наркотики не успели вывестись из моего организма и предотвратить любые доказательства моего возможного заявления о том, что я была под действием наркотиков. Он позволил мне встать только для того, чтобы сходить в туалет, а затем вернул меня на кровать. Отпуская меня, он пригрозил, что добьется моего увольнения и выдаст меня моей семье, если я откажу ему в любой сексуальной просьбе в будущем. Он назвал меня своей секс-рабыней и ожидал, что с этого момента я буду делать все, что он от меня потребует. Я была опустошена и чувствовала себя побежденной на многих уровнях. Мой жених не только поверил в ложь и бесцеремонно бросил меня, но и накачал наркотиками и предал самым ужасным образом, доведя до групповухи и сексуальной ловушки. Я не видела выхода. Я хотела умереть. Если бы я обратилась в полицию, это было бы только мое слово против слова Рекса и ни к чему бы не привело.

— Мое избавление пришло из неожиданного источника. Неизвестная женщина, представившаяся Энн Хардисон, в один из будних дней пришла ко мне в офис поздно вечером и попросила встретиться с ней в ресторане за углом от моего офиса, как только я закончу работу, сказав, что она купит мне ужин и должна обсудить что-то важное. Я не почувствовала угрозы с ее стороны, поскольку это было публичное место, и пошла. После того как мы сделали заказ, она вручила мне устройство памяти, сказав, что в нем есть копия записи моего группового изнасилования и нападения. Рекс по ошибке предоставил неотредактированную копию Клинту, мужу Энн, и одному из троих, изнасиловавших меня. Видео было доказательством того, что меня накачали наркотиками, когда они вчетвером обсуждали мою намеренную недееспособность. Отредактированная версия была лишена всех этих разговоров и доказательств. Также были включены угрозы Рекс в мой адрес. Она сказала, что разводится с Клинтом, потому что он уже второй раз попался на измене, и она не хочет быть замужем за насильником. Я отнесла улики окружному прокурору, который привлек их всех к ответственности за употребление наркотиков, похищение и изнасилование. Рекс получил двенадцатилетний срок и до сих пор находится за решеткой. Остальные получили чуть меньшие сроки. Опыт предательства и насилия никогда не покинет меня, но я отказываюсь позволять им определять меня. Я не тот человек, которым Рекс пытался меня сделать.

Было видно, что Доун очень смущена тем, что поделилась столь интимной информацией о пережитых ею трагедиях. Ситуация изменилась. Теперь по моим щекам текли слезы из-за ужасного обращения с этой доброй и замечательной женщиной, которую так предали и над которой так жестоко издевались.

— Мне так жаль, Доун. Я и понятия не имел. Ты заслуживала своей участи не больше, чем я своей. Теперь я понимаю, почему Роберт и Дорис называли нас обеих сломленными душами.

— Я была такой, но моя вера преодолевает мое прошлое и освобождает меня от оков, которые сковывали меня. Однажды подходящий мужчина признает мою истинную ценность и чистоту сердца. Надеюсь, этот день наступит скоро.

Она улыбнулась мне, когда мы вытирали друг другу слезы.

— Я тоже, Доун.

По мере того как мы сближались, Доун хотела помочь мне исцелиться и оставить прошлое позади. Хотя в глубине души я понимал, что это правильно, но знать, что нужно что-то сделать, и быть способным довести дело до конца - две разные вещи. Доун знала, что я люблю писателя К. С. Льюиса. Она напомнила мне, что он однажды сказал: «Если вы искренне любите, вам будет очень больно. Но это того стоит». Я задумался над этим. Это правда, что до того, как мне открыли глаза, я искренне любил Шэрон и всех троих детей. В то время я с радостью отдал бы жизнь за любого из них. Но стоило ли оно того? Действительно ли я жалею, что встретил Шэрон? Хотя я сотни раз жалел об этом после той стычки, я понял, что все эти годы, вплоть до самого конца, был блаженно счастлив. Это хоть что-то значит? Я жил по пословице «Невежество - это блаженство». В моем случае она была верна. Неужели вся моя супружеская жизнь прошла впустую? Хотя она была основана на лжи и обмане, я никогда не был несчастлив, если быть честным с самим собой.

Я обнаружил, что влюбился в Доун. Она никогда не заставляла меня забыть о прошлом, а просто выразила желание помочь мне пройти через исцеление, в котором, как я знал, я нуждался. Мы получали удовольствие друг от друга на таком уровне, какого я никогда не испытывал с Шэрон. Каждый день она разрушала бетон, которым я залил свое сердце, чтобы защитить его. Стены начали крошиться и рушиться. Мы говорили о нашей растущей любви, были открыты и честны на каждом шагу. Между нами не было невысказанных скрытых чувств. Эта открытость была подобна глотку свежего воздуха для человека, тонущего под водой. У Доун была двухлетняя фора, чтобы разобраться со своим прошлым. Она уже призналась мне в любви и убедила, что такое откровение - огромная веха для нее. Я искренне согласился.

В конце концов, однажды Доун сказала мне:

— Кит, я могу только показать тебе дверь к любви, но ты сам должен пройти через нее.

— Это напоминает мне старое выражение, Доун: «Когда закрывается одна дверь, открывается другая».

— Верно, — ответила она, — но есть и вторая часть этой поговорки, которую часто опускают: «... но мы так часто долго и с таким сожалением смотрим на закрытые двери, что не видим тех, которые открываются перед нами».

В этот момент последние остатки моего сопротивления рухнули. Я понял, что только сдерживал себя. Я позволял боли своего прошлого мешать радости моего будущего. Разве так я хотел прожить остаток своей жизни? Нет, черт возьми! Я должен был снова открыть свое сердце для любви и научиться доверять. Мне нужно было доверять Доун так же, как она научилась доверять мне. Я наконец-то преодолел самостоятельно возведенный барьер на пути к счастью и теперь упорно стремился к нему. С этого момента существовали только Доун и Кит, без каких-либо ограничений. Я наконец-то снова влюбился и знал это!

Пять месяцев спустя я сделал ей предложение, опустившись на одно колено. Ее ответ сделал меня самым счастливым человеком на свете. Мы договорились о дате свадьбы через шесть месяцев. Доун помогла мне выбрать дом с четырьмя спальнями, где мы будем жить вместе. Я перевел все деньги, вырученные от продажи старого дома, в новый, чтобы внести существенный первоначальный взнос. Через два месяца дом был полностью обставлен. Мы решили приберечь наш первый любовный опыт для брачной ночи. Сегодня большинство людей могут счесть это банальностью, но мы оба хотели именно этого.

Через четыре месяца она уже полностью переехала в наш дом. В ее квартире оставалось едва ли достаточно вещей, чтобы ночевать там и переодеваться для работы, но большая часть ее вещей была перевезена в наш дом, и я был очень рад ее присутствию в моей жизни. Жизнь снова была прекрасна, пока в нее не залетела пресловутая муха. В пятницу поздно вечером я получил загадочное сообщение от Доун.

«Я заказала для нас столик в ресторане Carriage House сегодня вечером на 5:30. Если ты уйдешь с работы в пять и поторопишься, то успеешь вовремя. Мне нужно, чтобы ты сделал все возможное, чтобы не опоздать. Это очень важно».

Мы посещали этот ресторан всего один раз. Он был неудобно расположен на другом конце города от нашего дома, но предлагал эклектичные блюда (использование сочетаний разных стилей). Я понятия не имел, почему она хочет, чтобы мы сегодня встретились именно там, и почему она так настойчиво уточняет время моего прибытия. Внезапно в голову пришла страшная мысль, от которой я никак не мог избавиться. Я хотел, как можно скорее избавиться от мыслей о дежавю, поэтому ответил на ее сообщение с просьбой предоставить дополнительную информацию, но ответа не получил. Я попытался позвонить ей, но после бесконечных звонков трубку перевели на голосовую почту и не перезвонили. Я был почти в панике, так как в голову лезли мысли о параллелях с предательством Шэрон. Неужели подобное может случиться со мной снова? Как только наступило 5:00, я выскочил за дверь и помчался к месту назначения. Я добрался туда с запасом в три минуты. К счастью, Доун уже сидела и ждала меня. Ее улыбка подействовала на мои нервы успокаивающе. Я быстро присоединился к ней, чтобы узнать, что происходит.

— Я скоро займусь этим, Кит. Почему бы нам не сделать заказ прямо сейчас, чтобы это не мешало, и мы могли бы поговорить в ожидании?

Я все еще недоумевал, но она предложила разумное решение. Она попросила меня сделать заказ первым, поскольку все еще обдумывала варианты меню. После того как я закончил, она заказала удивительно много еды, достаточно для двух человек.

— Я пропустила обед и умираю с голоду, — объяснила она.

Поскольку это был дорогой ресторан, я надеялся, что она сможет все съесть. Доун загадочно продолжала смотреть на часы, не объясняя причин. Наконец, мое терпение иссякло, и я не мог допустить, чтобы невысказанная цель сегодняшней встречи ждала меня еще дольше.

— Что происходит, Доун? Ты пугаешь меня до смерти. Ты собираешься предать меня, как это сделала Шэрон? Твой любовник присоединится к нам сегодня за столом? А дополнительная еда, которую ты заказала, для него? Если это так, я уйду прямо сейчас! — вспылил я.

— Просто подожди две минуты, Кит. Две минуты - это все, о чем я прошу. Но я хочу, чтобы ты приготовился к потрясению всей своей жизни. Приготовься, милый. Ты будешь феноменально удивлен!

ГЛАВА 6

Я был на грани приступа паники. Неужели моя жизнь превратилась в череду предательств и душераздирающих откровений? Мне больше ничего не нужно. Доун с тревогой смотрела на меня в ожидании чего-то, а я не имел ни малейшего понятия. А потом это случилось. Из-за моей спины появилась фигура и села за стол рядом со мной.

— Привет, папочка.

Я не мог поверить своим глазам. Это была моя дочь.

— Шерил! — Я заплакал, вскочив со своего места и обняв ее.

Хотя она пыталась сдержать свои эмоции, мы оба открыто плакали от нашего воссоединения, крепко обнимая друг друга. Не только мы, но и Доун тоже прослезилась, осознав, как много это значит для нас обеих. Я целовал покрытые слезами щеки Шерил. Но это были слезы радости, а не душевной боли, и я принял бы эти слезы в любой день недели, а по воскресеньям - вдвойне. В этот момент официант неловко обслужил наш столик. Я должен был понять, что дополнительные блюда, которые заказала Доун - это все любимые блюда Шерил. Мне не терпелось узнать, что послужило причиной этого воссоединения.

— Не могу передать словами, как я счастлив снова видеть тебя, Шерил. Я думал, что потерял тебя навсегда. А откуда ты знаешь Доун? Это она нашла тебя и все подстроила? Простите меня, где мои манеры? Позвольте мне правильно всех представить. Шерил, это Доун Гарретт, моя невеста, а Доун, это Шерил, я полагаю, Стэнтон.

— Мы с Доун уже познакомились, и нет, папочка, я по-прежнему Шерил Карлайл и буду зваться так, пока не выйду замуж. Я никогда не брала его фамилию.

— Что? Но как это может быть? Они настояли, чтобы я подписал документы на всех вас троих.

— Это правда, и после того, как они с мамой поженились, Уэсли загорелся всепоглощающим желанием законно усыновить нас всех троих и дать нам свою фамилию. Я подыграла, чтобы избежать постоянных споров с ними. Когда наше дело попало к судье, из-за нашего зрелого возраста он попросил, чтобы каждый из нас отдельно встретился с ним в его кабинете. Как ты уже догадался, Конрад и Джослин согласились на усыновление и смену фамилии. Мама и Уэсли промыли им мозги, заставив поверить, что теперь, когда наша семья наконец-то стала полной, жизнь прекрасна и что взять фамилию Стэнтон - необходимая формальность, чтобы упорядочить и обеспечить наше будущее наследство. Когда судья в частном порядке спросил меня об удочерении и смене фамилии, я недвусмысленно сообщила ему, что скорее умру, чем стану Стэнтон, и что найду способ покончить с собой, если меня заставят это сделать против моей воли. Судья благоразумно поверил мне и разрешил остаться Карлайл. Стоит ли говорить, что мама и Уэсли были в ярости. Они устраивали мне ад в течение нескольких дней, но я держалась стойко. Они угрожали вычеркнуть меня из их завещания и из моего будущего наследства. Я сказала им, что мне все равно. Я люблю тебя больше всех на свете и остаюсь папиной дочкой, — сияла она.

Я был поражен, услышав ее дерзкий рассказ, и так гордился ею.

— А как же охранный ордер? Будут ли у нас проблемы, если мы сегодня вечером вот так встретились? Для меня это того стоит, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Я позже узнала, что запрет действовал всего тридцать дней, папочка. Уэсли просто блефовал.

— Тогда почему ты не связалась со мной раньше? Почему ты так долго ждала?

— По двум причинам. Я знала, что мне придется быть с ними рядом, чтобы иметь возможность собрать на них любой компромат, который я смогу найти. Во-вторых, Уэсли и мама ясно дали мне понять, что если я по какой-либо причине хоть раз свяжусь с тобой, они поклялись, что уничтожат тебя финансово и уволят с работы. Я знала, что они внимательно следят за всеми моими сообщениями. Они угрожали нанять хакеров, чтобы выкачать из тебя все до копейки и уволить с работы. Я не могла рисковать, что ты пострадаешь из-за того, что я сделала. Вот почему мне пришлось ждать до сих пор.

— Почему сейчас? Что произошло, милая, с того дня, как мы расстались, и какие обстоятельства позволяют тебе сегодня быть здесь?

— Я постараюсь вкратце рассказать тебе о том, чем я занималась. Что касается времени сегодняшнего вечера, то я расскажу свою часть, а Доун введет тебя в курс дела.

— Доун в курсе? — спросил я в недоумении.

— Да, папочка, позволь мне начать. В тот вечер, когда мы оставили тебя одного в доме, чтобы мама и Уэсли могли осуществить свои мечты после долгой игры, мы полетели в Даллас, штат Техас, на поминальную службу по Стэнтонам, и они решили остаться в Далласе и жить в тамошнем особняке. Мысль о том, что я оставлю тебя и все лето буду болтаться по огромному особняку с этими двумя фруктовыми пирожными, меня нисколько не интересовала. Они знали, что я несчастлива и что приучить меня к их взглядам будет нелегкой задачей. Поэтому, когда я попросила Уэсли помочь мне устроиться на работу в «Clinard Pharmaceuticals», компанию, в которой они имеют контрольный пакет акций, он с радостью устроил меня туда стажером в одну из их фармацевтических лабораторий. Мне было всего семнадцать, но я держала глаза и уши открытыми, чтобы узнать как можно больше о работе предприятия. Работая там полный рабочий день, я по большей части не попадала под влияние мамы и Уэсли. Они провели большую часть лета, развлекаясь и покупая вещи для близнецов. Я ничуть не ревновала, что, похоже, их беспокоило.

— Той осенью я поступила на первый курс Технологического института Джорджии и полюбила его, хотя всегда была самой младшей на всех занятиях. Еще раз спасибо тебе, папа, за твою заботу. Уэсли и мама настояли на том, чтобы я взяла с собой свой подарок на выпускной – «Audi R8 GT». Сначала я влюбилась в эту машину, когда ее подарили мне, и очень привязалась к ней. После того как мама разошлась с тобой, я поняла, что они используют ее как детскую погремушку, чтобы отвлечь мое внимание и сделать меня счастливой с ними. Я быстро разочаровалась в ней. Уэсли доставил ее мне в Технологический институт Джорджии. Поскольку машина была записана только на мое имя, я обменяла ее у дилера в Атланте, который выложил за нее 220 тысяч долларов по трейд-ин. Я покинула лот с более рациональным двухлетним «Buick Encore», который стоил менее 25 тысяч долларов. Таким образом, на моем банковском счету осталось 195 тысяч долларов, с которыми я могла поступить по своему усмотрению. Я решила не рассказывать им, что сделала с «Audi». В любом случае, мне повезло найти работу на полставки в местном магазине «Costco Warehouse Store» неподалеку, которая соответствовала моим свободным часам и не мешала учебе.

— Я не возвращалась в Даллас, чтобы провести с ними время на День благодарения, Рождество, Новый год или весенние каникулы, используя свою работу в качестве оправдания. Они не хотели, чтобы я работала, и предлагали присылать мне деньги. Я сказала, что пожертвую их на благотворительность, если они это сделают, и объяснила, что хочу сама зарабатывать на жизнь, как того требовал Уэсли. Они очень обиделись на меня за то, что я не приезжала домой. Единственная поездка, на которой они настояли, чтобы я вернулась - это слушание в суде по удочерению. Они доставили меня туда и обратно на самолете компании и, как я уже говорила, были очень расстроены тем, что я отказалась согласиться на усыновление или смену фамилии. В конце первого года обучения в колледже я на лето поставила «Buick Encore» в гараж, и они отправили меня обратно в Даллас. На тот момент мне было восемнадцать, и первый год обучения в колледже был позади. Тем летом я попросилась на работу в качестве помощника Дэйва Уилкинса, управляющего директора по всем проектам в «Clinard Pharmaceuticals». Он был холост, и мы начали встречаться, хотя он был старше меня на двенадцать лет. Можно было сказать, что он хотел меня за мою молодость, внешность и, самое главное, за то, что я была дочерью босса. Женитьба на мне улучшила бы его долгосрочное будущее и положение в компании. Но не парься, папочка, хотя мы целовались и занимались петтингом, я объяснила ему, что хочу оставаться девственницей до свадьбы. Он неохотно подчинился моему желанию, надеясь не вызвать гнев Уэсли, пойдя против воли дочери.

— Пожалуйста, потерпи, папочка, я перехожу к самому интересному. Прорыв произошел однажды вечером, примерно, через два месяца после начала лета. Мы с Дэйвом были у него дома, пили вино и смотрели фильм на его впечатляющей системе домашнего кинотеатра. Он, в некотором роде, знаток изысканных вин и позволил мне попробовать различные напитки, которые были у него под рукой. Я притворилась, что наслаждаюсь вином, но незаметно выливала свой бокал. Он наполнял оба наших бокала, пока не набрался. Я начала задавать ему невинные вопросы о препаратах, которые разработала «Clinard Pharmaceuticals», и о процессах, которые привели к их одобрению и выпуску. Ему было очень комфортно со мной в стенах его дома, а вино развязало ему язык. Я безразлично расспрашивала его, делая вид, что мне просто любопытно. Поскольку он знал, что я дочь Уэсли, он счел возможным открыть мне некоторые секреты компании, о которых Уэсли все равно знал.

— Дэйв был навеселе, когда рассказал, что два самых прибыльных препарата компании изначально имели серьезные проблемы с испытаниями. Он признался, что данные испытаний были подделаны, чтобы получить одобрение FDA. У него не было доступа к исходным данным, но бывший высокопоставленный сотрудник был уволен, когда заявил об этом. Был подан иск, который был урегулирован во внесудебном порядке с запретом на публикацию всех подробностей дела. Родители Уэсли играли активную роль в этом процессе. Дэйв продолжал рассеянно гадать, пока, наконец, не вспомнил имя этого человека - Хью Келлам. Я надеюсь, ты не против, папочка, но я следила за тобой с помощью приложения для поиска телефонов. Я рада, что ты не сменил номер. Я заметила, что ты проводишь время в квартире, которую арендует Доун Гаррет. Любопытствуя, что это за женщина, с которой проводит время мой папа, я погуглила и выяснила, что она адвокат. На сайте юридической фирмы «Грейланд, Лонг и Кирби» был указан ее рабочий телефон, поэтому я позвонила ей и представилась. Она знала, кто я такая, по тому, как много ты ей обо мне рассказывал. Я была поражена, узнав, что она специализируется на патентном праве, в частности на патентах на лекарства. Я робко рассказала ей свою историю, — поведала Шерил.

— Вот тут-то и появилась я, — пояснила Доун. — Прежде чем ты обидишься на меня за то, что я ничего тебе не сказала, Кит, Шерил пришла ко мне в офис, привлекла меня в качестве своего адвоката и сослалась на адвокатскую/клиентскую привилегию. По закону я не могла рассказать тебе ничего о ней или ее деле, не рискуя лишиться лицензии.

Шерил вставила:

— Верно, и, кроме того, я не хотела, чтобы ты разбередил старые раны, пока все не будет улажено и решено. Продолжай, Доун.

— Как адвокат, я имею опыт поиска людей, пользуясь услугами частного детектива. В течение двух дней у меня было досье на Хью Келлама. Когда с ним связались, он отказался приехать ко мне в офис, и мне пришлось ехать к нему. Он был очень сдержан из-за приказа о неразглашении и показал мне копию. В нем говорилось, что ему запрещено говорить с кем-либо о своей бывшей работе в «Clinard Pharmaceuticals», кроме непосредственных сотрудников компании. И хотя я была адвокатом, по закону он не мог со мной разговаривать. Но я знала, что Шерил является сотрудником, поэтому привела ее к нему домой, где она подтвердила ему свой трудовой статус, а затем записала его показания.

Шерил продолжила разговор:

— Он, похоже, очень хотел иметь возможность законно рассказать обо всем, не рискуя попасть в тюрьму. Хью был ведущим человеком в обоих проектах. Первоначальные испытания лекарств показали, что оба препарата связаны с повышенным риском сердечного приступа. Не желая задерживать утверждение прибыльных препаратов, вернувшись к чертежной доске, «Clinard Pharmaceuticals» подкупила сотрудника Управления по контролю за продуктами и лекарствами (FDA), чтобы тот посмотрел на ситуацию сквозь пальцы, принял поддельные данные и помог как можно скорее утвердить оба препарата и выпустить их на рынок. Оригинальные исследования показали, что несколько участников испытаний лекарств умерли от сердечных приступов, но их смерть так и не была приписана препаратам. После того как препараты были одобрены «FDA» и поступили в продажу, все сопутствующие сердечные приступы были отнесены к другим причинам, поскольку «FDA» оправдало лекарства. У Хью оказались оригиналы судебных документов, а также копии поддельных документов, доказывающих мошенничество. Доун заверила его, что по закону он может передать эти документы мне как сотруднику «Clinard Pharmaceuticals». Он поверил мне, когда я объяснила, что хочу добиться справедливости.

— После того как Шерил передала документы, полученные от мистера Келлама, я связалась с Министерством юстиции, которое, как оказалось, хотело расследовать предполагаемое мошенничество и выявить «плохих парней» в «FDA». Желая ограничить риски для нынешних получателей этих двух препаратов, Минюст ускорил расследование, пришел к выводу, что обвинения оправдывают судебное преследование, и быстро выдвинул обвинения против «Clinard Pharmaceuticals». Пока «Clinard» готовилась к защите, на Уолл-стрит просочились подробности готовящегося дела, что заставило их отказаться от инвестиций. Практически, в одно мгновение акции компании оказались под жестким шортом («игра на понижение» или «непокрытая продажа»), что превратило акции «Clinard Pharmaceuticals» в пенни. Естественно, последовал коллективный иск против «Clinard Pharmaceuticals» от имени всех семей жертв сердечных приступов, принимавших эти препараты. Моя юридическая фирма была рада представлять их интересы. Теперь касса фармацевтической компании пуста, Кит. Твоя девочка в одиночку уничтожила всю империю Стэнтонов.

Я был потрясен откровениями этих двух женщин. Мне и в голову не приходило, что Карма нанесет им такой сокрушительный удар.

— Как бы я ни был рад услышать об их несчастье, они по-прежнему живут в особняках за миллионы долларов, у них есть самолеты, яхты и дорогие автомобили. Не думаю, что они сильно пострадают в результате судебного разбирательства.

— О, но я еще не рассказала тебе самого интересного, папочка. Будучи инсайдером, я выяснила, что фармацевтическая компания владела всеми резиденциями, яхтами, самолетами и автомобилями через подставную компанию для целей избежания налогообложения. Судья, ведущий дело, потребовал, чтобы «Clinard Pharmaceuticals» ликвидировала все активы, чтобы распределить средства на урегулирование. Уэсли и маме дали неделю на то, чтобы освободить все имущество, и они были выселены. В общем, Уэсли и мама остались без гроша в кармане и без крова. Они переехали вместе с Конрадом и Джослин в небольшую квартиру. Уэсли возобновил работу по иллюстрированию детских книг, чтобы заработать, а мама, впервые в жизни, устроилась официанткой в местный стейк-хаус. Что касается меня, то я пока в целости и сохранности в своем общежитии в Технологическом институте Джорджии. Не хочу тебя расстраивать, узнав это, но в одном я похожа на свою маму. Как и она, я играю в долгую игру. Я хотела спросить, папа, у тебя есть какие-то предпочтения относительно того, что бы ты хотел, что я назвала бы своим домом? Я всегда была, есть и буду папиной дочкой. Моя любовь к тебе превосходит все генетические и биологические нормы.

Обняв свою девочку, я приветствовал ее возвращение в мою жизнь.

— У тебя ВСЕГДА есть дом со мной, Шерил, с нами, — подтвердил я, беря руку Доун в свою, и она кивнула головой в знак согласия.

Наши лица были залиты слезами, мы обнимались и целовали друг друга в щеки, не желая, чтобы этот момент проходил. Боже, как я люблю эту девушку!

— В воскресенье вечером я должна вернуться в кампус, чтобы быть готовой к занятиям в понедельник. Доун предположила, что ты не будешь возражать против моего присутствия на выходных, пока я не улечу. Как только закончится учебный год, я вернусь на лето, если ты не против.

— Более чем не против, я настаиваю! Кстати, этот Дэйв Уилкинс, он все еще в кадре?

— Дэйв? Он достаточно милый парень и, вообще-то, неплохо целуется, но сейчас я не готова к серьезным отношениям. Мы расстались, когда компания обанкротилась и была продана. Видимо, то, что я была дочерью Уэсли, как-то потеряло для него привлекательность. С моей стороны никогда ничего не было. Мне просто нужно было сблизиться с ним, чтобы придумать, как унизить Уэсли после того, как они тебя кинули. Если хочешь знать правду, я не хочу больше видеть ни Уэсли, ни маму, но я скучаю по Конраду и Джослин. Теперь, когда они опустились на несколько ступенек ниже, кто знает, что может случиться?

Я наслаждался тем, что моя особенная дочь снова со мной. Поскольку в восемнадцать лет она стала совершеннолетней, не нужно решать вопросы опеки. Она может жить где захочет. Мы перевезли всю ее старую мебель и вещи, которые я сдал на хранение, в комнату в нашем новом доме, которую она выбрала для себя. Мне было неприятно видеть, как она уезжает и возвращается в Технологический институт Джорджии, но в то же время я был рад за нее. Шерил пообещала, что будет возвращаться при каждом удобном случае. Я сказал ей, что билеты на самолет туда и обратно всегда будут ждать ее.

Когда мы с Доун, наконец, связали себя узами брака, это было замечательное событие для нас обоих. Ее поддерживали многие коллеги, друзья и родственники. Она даже попросила Шерил быть подружкой невесты. В медовый месяц мы отправились в недельный круиз по западным Карибам. Мы совсем не чувствовали себя разочарованными круизом, хотя почти не покидали нашу каюту на верхней палубе. Если когда-либо существовали две идеально подходящие друг другу души, то мы подходили под это определение.

Только-только мы с Доун вошли в привычный ритм жизни и стали чувствовать себя комфортно в роли мужа и жены, как тут же разразилась драма. В рабочее время на мой личный мобильный телефон неожиданно позвонили с неизвестного номера. Обычно я никогда не отвечаю на незнакомые номера, но я ожидал звонка от своего врача, чтобы записаться на ежегодный медосмотр.

— Здравствуй, Кит. Как дела?

— Шэрон? У тебя хватает наглости звонить мне. Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я пожертвовал почку Уэсли?

— Думаю, я это заслужила, Кит. Нет, я не прошу ничего для Уэсли или для себя. Я прошу для детей, Конрада и Джослин. Они скучают по тебе и своей старшей сестре. Мы вчетвером хотели бы встретиться с тобой в стейкхаусе «Angus Barn» в субботу в шесть вечера, мы угощаем. Захвати Шерил, если она приехала из университета.

— Когда ты говоришь «вчетвером», это включает мистера Стэнтона?

— Да, конечно, Уэсли - мой муж и их отец, во всех смыслах этого слова, так что он будет там.

— Этого не случится. Если он будет там, то меня не будет. Все просто

— Я почти забыла, каким ты можешь быть эмоциональным и драматичным. Я предпочитаю прагматизм. Он будет там.

— Тогда я не буду. До свидания, Шэрон, — и я отключил звонок.

Через тридцать минут мне снова позвонили с того же номера.

— Пожалуйста, не вешай трубку, Кит. Уэсли достаточно взрослый, чтобы ради детей не обращать внимания на твои недостатки. Поэтому, если ты не в состоянии находиться с ним в одном помещении, он будет отсутствовать ради близнецов. Они хотят видеть тебя. Теперь ты придешь, зная, что его не будет?

Я немного подумал, прежде чем ответить.

— Единственное, что я знаю наверняка - это то, что вы оба сертифицированные лжецы. Я не доверяю ни одному твоему слову. Я буду там, но если в любой момент он появится, я уйду, ты поняла?

— Мне бы хотелось, чтобы ты преодолел свое детское самолюбие, но раз уж ты не можешь, то да, это понятно. Его там не будет. Конрад и Джослин очень хотят тебя увидеть. А Шерил тоже будет там? Я бы хотела снова увидеть ее. Боюсь, мы расстались не в лучших отношениях, когда я видела ее в последний раз.

— Она готовится к экзаменам и на этих выходных ее не будет в городе. Сожалею.

— Понимаю. Она умная девочка, и я горжусь ею. Тогда увидимся в субботу вечером.

Мы с Доун обсудили предстоящее мероприятие. Она считала, что у Шэрон был скрытый мотив связаться со мной, помимо якобы «горячего» желания близнецов увидеть меня, которое она ставила под сомнение в свете всего, что я ей рассказал. Я согласился с ней и попросил ее сопровождать меня для моральной поддержки. Она согласилась пойти, чтобы поддержать меня и потому, что хотела встретиться с самой неисправимой распутницей, о которой когда-либо слышала. Когда мы вошли в стейк-хаус, Джослин и Конрад бросились обнимать меня в знак приветствия. Это было как-то странно, словно заранее спланировано. Возможно, я поторопился с выводами из-за того, как мы расстались.

— Здравствуй, Кит. Полагаю, вы Доун, его жена? — вежливо поприветствовала нас Шэрон.

Близнецы заняли места по обе стороны от матери, напротив нас с Доун.

— Шэрон, — коротко представил ее я.

— Очень хорошо, что ты пришел. Близнецы очень рады снова общаться с тобой, — сказала она.

После этого Конрад и Джослин начали рассказывать о своих интересах, о том, как они оба сильно скучали по мне с того дня и как бы им хотелось, чтобы я впредь поддерживал с ними связь. Им все еще было по шестнадцать, через несколько дней должно было исполниться семнадцать, и они на два года отстали от Шерил, о которой они спрашивали. Я любезно передал, что Шерил по-прежнему их очень любит и скучает по младшим брату и сестре, что их очень порадовало. После того как были приняты заказы на еду, Шэрон рассказала о своей истинной цели приглашения.

— Не знаю, насколько ты слышал нашу историю, Кит, но ситуация в нашей семье заметно изменилась по сравнению с тем, что было, когда мы разговаривали в последний раз. В результате ряда весьма прискорбных обстоятельств, семейная казна Стэнтонов оказалась совершенно пуста. После того как вся пыль окончательно улеглась, мы оказались без финансовых средств и без жилья. Уэсли вернулся к работе иллюстратора детских книг, а я, не имея никакого опыта работы, кроме как быть домохозяйкой и воспитывать нашу семью, работаю здесь, в этом стейк-хаусе, официанткой. Как работник я получаю скидку, и именно поэтому смогла позволить себе пригласить вас сюда в качестве наших гостей, — скромно предложила она.

Учитывая, что Шерон не очерняла Шерил и Доун, мне пришло в голову, что она понятия не имеет о том, что кто-то из них причастен к их финансовому бедствию, и я не собирался делать это открытие.

— Шэрон, я временами натыкался на отрывки из новостей, но наверняка не знаю всех подробностей. Наверное, это трагично - потерять все, на что ты надеялась всю свою жизнь, — это был мой намеренный двойной намек.

Она бросила на меня косой взгляд, но я не стал ничего больше комментировать. Мне показалось, что она не хотела сориться со мной, поэтому проигнорировала мою колкость.

— Мы с Уэсли справимся, но больше всего я беспокоюсь за Конрада и Джослин. Они уже подошли к тому моменту, когда им нужно планировать свой выбор карьеры в колледже, но, учитывая наши финансовые возможности, мне больно говорить, что мы больше не в состоянии сделать это для них. Я помню, что на протяжении многих лет ты откладывал деньги не только на образование Шерил, но и близнецов. Кроме того, я помню, что ты получил выходное пособие в размере трех миллионов долларов при расторжении нашего брака. Я надеюсь, что ты в состоянии обеспечить Конрада и Джослин теми же 250 тысячами долларов на каждого, что и Шерил, которая пользуется твоей поддержкой даже сейчас, когда мы разговариваем. К сожалению, их оценки не дают права на получение стипендий. До недавнего времени ты был важной частью их жизни, Кит. Не думаешь ли ты, что пришло время зарыть топор войны и сделать шаг навстречу этим двум замечательным детям? Я знаю тебя, Кит. В твоем сердце все еще живет любовь к ним. Ты хороший человек, я всегда в это верила.

ГЛАВА 7

Доун сжала мою руку, чтобы успокоить меня. Она знала, что мой вулкан готов извергнуться. Я хотел выплеснуть на Шэрон все ругательства, какие только мог, но только не при близнецах. Возможно, именно поэтому она их сюда и притащила, рассчитывая на то, что мои чувства к ним будут держать меня в узде. Я сделал паузу, чтобы восстановить контроль над кипящим котлом, бурлящим под поверхностью моих эмоций. Шэрон приняла мою паузу за задумчивость. Я не смотрел ни на Шэрон, ни на близнецов. Я посмотрел на Доун, любовь всей моей жизни. Она истолковала мой взгляд как то, что было на самом деле - инклюзивное желание узнать ее мнение. Она благодарно улыбнулась мне.

— Все что ты считаешь наилучшим, милый. Я поддерживаю тебя на все сто процентов, — сказала Доун.

Шэрон немного оживилась, услышав согласие Доун. Сделав глубокий вдох, я решил сделать свое примирительное предложение.

— Ты права, Шэрон. Я все еще испытываю к ним какие-то чувства, несмотря на то что они оба предпочли исключить меня из своей жизни. Но, несмотря на это, я не лишен сострадания. У меня есть предложение поддержать их и полностью профинансировать их высшее образование, однако мое предложение включает в себя четыре условия, которые не подлежат обсуждению. Первое: и ты, и Уэсли лишаетесь всех родительских прав и передаете обоих детей мне на сто процентов под полную опеку и усыновление за один доллар за каждого.

— Это безумие! — воскликнула Шэрон, пытаясь сохранить самообладание. — Они станут взрослыми всего через два года. Что это изменит? Уэсли никогда не согласится с этим. Но просто из любопытства, каковы остальные три условия?

— Во-вторых, они оба переедут к нам с Доун и останутся жить с нами в нашем доме в качестве единственного жилья до окончания колледжа. В-третьих, они могут выбрать любую специальность, кроме философии. Если кто-то из них захочет получить степень по философии, то оплачивать ее они будут сами. И последнее, но не менее важное: ни один из них не должен иметь никаких контактов с тобой или Уэсли до дня окончания колледжа. Я разрешу вам обоим присутствовать и быть свидетелями их выпуска, но если кто-то из вас по какой-либо причине свяжется с ними до этого момента или наоборот, то сделка расторгнута, деньги немедленно прекратятся. Да, я знаю, что в восемнадцать лет они станут взрослыми и будут вольны принимать собственные решения. Но если кто-то из них вступит в контакт с кем-то из вас, последствия будут незамедлительными, все финансирование прекратится. Такова сделка, либо принимайте ее, либо отвалите.

— Пошел ты нахуй, Кит. Можешь оставить свою буржуазную философию и свои деньги при себе. Мои дети никогда не станут рабами твоих имперских требований. Мы ни за что не согласимся ни на одно из твоих возмутительных и неразумных требований.

— Ты играла со мной, как на Страдивари, семнадцать лет, Шэрон. Больше нет. Теперь Доун - моя жизнь. Джослин, Конрад, я по-прежнему люблю вас обоих. Я желаю вам только самого лучшего. Пойдем, Доун, — сказал я, поднимаясь со своего места, — я потерял аппетит.

Я бросил на стол стодолларовую купюру, чтобы покрыть наши расходы на еду, и мы ушли, не сказав больше ни слова.

Через три недели мой телефон зазвонил снова:

— Здравствуй, Кит, мы всей семьей обсудили твое непомерное предложение и, возможно, сможем договориться обо всем, кроме положения об отсутствии контактов. Меня бы убило отсутствие контакта с ними в течение четырех или пяти долгих лет после того, как я была с ними каждый день их жизни с самого рождения. Не можешь ли ты отменить это положение или хотя бы изменить его, чтобы мы могли общаться в течение этого времени, не ставя под угрозу финансирование их колледжа?

— Здравствуй, Шэрон. Честно говоря, я не ожидал получить от тебя весточку. Отвечая на твой вопрос, скажу, что из всех четырех вопросов именно этот вызывает у меня самые сильные чувства. На мой взгляд, вы отравили их умы своей философской белибердой. Я считаю, что лучше всего для них будет полностью отрезать их от вас двоих и вашего влияния. Это даст им шанс вернуться к нормальному мышлению. Нет, Шэрон. Ноль контактов, зип, ничего, как я уже говорил, либо бери, либо уходи.

Она бросила трубку. Я вдоволь посмеялся над этим.

Через две недели после этого звонка я получил еще один. Она проявила подавленность.

— Здравствуй, Кит. Я хочу, чтобы ты знал: я НЕНАВИЖУ тебя за то, что ты настаиваешь на своих мелочных требованиях к детям, которых ты помогал растить в течение пятнадцати лет. Но мы с их отцом любим их больше, чем собственную гордость. Мы готовы быть практичными и отбросить наши чувства ради блага близнецов, пока они не закончат колледж. Когда ты хочешь, чтобы они переехали к тебе?

— Позвольте им закончить текущий учебный год с вами и в тот же день устройте для них семейное торжество. Я приеду на следующий день и заберу их. Таким образом, за лето они смогут освоиться в новой обстановке и завершить свой выпускной год, живя с нами. Я не попрошу у вас ни копейки на поддержку. Через четыре года после окончания школы они получат дипломы колледжа и будут готовы отправиться в приключение, которое мы называем жизнью.

— Мы можем заняться оформлением документов в нашей квартире? Это и так будет достаточно унизительно, даже если мы не будем находиться в офисе с государственным нотариусом для оформления документов.

Я хотел напомнить ей об унижении, которое они намеренно устроили мне в тот день, но сдержал язык.

— Доун - нотариус, но она не может нотариально заверять документы для своего мужа. Я распоряжусь, чтобы в день, когда я их заберу, в вашей квартире был другой нотариус. В отличие от вас, я не буду требовать, чтобы близнецы оставили все свое. Пусть собирают все, что хотят взять с собой. Я обеспечу все их потребности с этого дня и до окончания колледжа. Убедитесь, что Конрад и Джослин одобрили свое усыновление. Когда они предстанут перед судьей, если они не будут убеждены в том, что хотят быть усыновленными, их вернут вам без финансирования колледжа. Это все часть сделки.

Она вздохнула:

— Мы все прекрасно понимаем, Кит. Дети будут знать, что говорить и делать, чтобы это пошло им на пользу. Они не будут упираться, как Шерил. Я все еще ненавижу тебя за то, что ты так с ними поступаешь.

— Я знаю, Шэрон, и меня это вполне устраивает.

Учебный год Шерил в Технологическом институте Джорджии закончился за неделю до окончания года в местной средней школе. Она уже поселилась в нашем доме в отведенной ей комнате. Оставались две невостребованные спальни. Верная своему слову, Шэрон связалась со мной на следующий день после их последнего семейного торжества и со слезами на глазах сказала, что я могу оформлять документы и забрать их к себе.

Доун дружила с банковской служащей, которая была нотариусом. Мы заплатили за то, чтобы она встретилась с нами в их квартире в 14:15 и оформила все бумаги. Мы приехали в 14:00, чтобы просмотреть документы и обсудить их содержание до прихода нотариуса. Как и Шэрон, Уэсли выглядел побежденным. Его цель всей жизни - жить в достатке за счет наследства - оказалась слишком недолговечной, прежде чем все рухнуло. Для них это был унизительный опыт. Мне стало интересно, какие советы философов помогли им справиться с новой реальностью.

Два листа из документов, которые мы изучили, были стандартным лишением родительских прав, позволяющим мне усыновить их обоих и получить единоличную опеку над каждым ребенком, а также сменить их фамилию на Карлайл. Они оба понимали, что должны подписать их у нотариуса.

Третий документ был исключительно мелочным с моей стороны, и я подумал, что для Уэсли он может стать причиной разрыва сделки, но все равно представил его. В нем говорилось, что они оба признают, что продают свои доли в двух своих детях по одному доллару за каждого ребенка. Это не имело никакого юридического значения, но я хотел получить его для себя после того, как они заплатили мне по миллиону долларов за каждого ребенка.

В четвертом документе, продублированном в двух экземплярах, было четко прописано положение о запрете на контакт, а также место жительства близнецов до окончания ими колледжа. Я хотел, чтобы они знали, во что это обойдется их детям, если они по какой-либо причине нарушат это условие.

— Но что, если один из родителей Шэрон заболеет раком или умрет? Разве не должно быть исключений? — с досадой спросил Уэсли.

— Если что-то подобное случится, ничто не запрещает тебе связаться со мной. Если я сочту это достаточно важным, то передам, — подтвердил я. — В остальном есть какие-то вопросы?

Они оба печально кивнули в знак согласия.

Когда прибыл нотариус, все прошло в молчании. Она вошла и вышла менее чем через десять минут. Символически оставив на столе две однодолларовые купюры, я собрал бумаги и передал их в папке Доун на хранение. Я перенес их сумки в свою машину, пока Шэрон и Уэсли со слезами на глазах прощались с двумя подростками. По дороге к нашему дому они молчали, но были явно расстроены.

Когда мы подъехали к дому, но прежде чем выйти из машины, Конрад сказал:

— Если бы ты нас любил, ты бы не стал устраивать нам всю эту драму.

— Именно потому, что я вас люблю, я и иду на все эти неприятности. Надеюсь, со временем у вас появится более широкая перспектива на это.

— Как, по-твоему, мы должны тебя называть?

— Как-нибудь уважительно. Вы не обязаны называть меня папой, как вы делали это пятнадцать лет - вы можете называть меня Кит или сэр. Вы можете называть ее Доун или мэм. Однако я не потерплю неуважения. Я не жду от вас радости, просто уважения. Как вы думаете, вы оба сможете с этим справиться?

Они оба кивнули. Больше не было сказано ничего, что можно было бы расценить как конфронтацию.

Они с ликованием воссоединились с Шерил и были в восторге от того, что снова увидели свою старшую сестру. Джослин выбрала ближайшую к Шерил спальню, а Конрад - ту, что находилась в конце коридора. Я решил, что какое-то время они будут держаться сами по себе. Я понимаю, что они обижались на мое вмешательство в их жизнь, но я полагал, что мои инвестиции в их образование можно использовать как рычаг, чтобы помочь им стабилизироваться после воспитания своей матери. Вечером за ужином я объяснил близнецам, что Шерил будет раз в неделю возить их вместе на прием к психиатру, чтобы помочь им разобраться с эмоциями и пережить потрясение, в котором они пребывали с тех пор, как стало известно об их биологическом происхождении. Я знал, что у доктора Эджертон, психиатра, будет много работы, но ее очень рекомендовали.

Я решил не откладывать процесс усыновления. В преддверии их переезда ко мне я попросил своего адвоката внести наше дело в повестку на третью неделю лета, чтобы дать им возможность освоиться, прежде чем предстать перед судьей. Как и обещала Шэрон, процесс усыновления прошел без каких-либо проблем. Дети были очень сговорчивы. Я решил не сообщать Шэрон об этом событии, посчитав, что не стоит оповещать их о том, что они и так знали, что произойдет. Я сделал новые удостоверения личности для Конрада и Джослин Карлайл.

В тот первый год, когда близнецы жили с нами, они оба называли меня, сэр. Конечно, Шерил по-прежнему называла меня папой, но благоразумно не настаивала на том, чтобы близнецы последовали ее примеру. Нам, взрослым, тоже потребовалось время, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам, перейдя от свободы жить одним в доме к присутствию Шерил, а близнецы добавили свою собственную динамику. Я заставлял их продолжать терапию и в течение первых двух лет обучения в колледже. Пока они учились, по рекомендации доктора Эджертон они перешли к другому психиатру в районе Технологического института Джорджии, но летом возвращались к ней. Именно так, благодаря поддержке Шерил, а также влиянию Шэрон и Уэсли, они оба решили поступить в Технологический институт Джорджии. Конрад, который больше всех сопротивлялся адаптации к жизни со мной, решил, что хочет получить степень в области аэрокосмической техники. Когда он сделал это заявление, меня можно было сбить с ног перышком. Я не мог нарадоваться. Джослин, не объясняя причин, выбрала химическую инженерию - еще один сложный предмет.

Летом, после окончания первого года обучения в Технологическом институте Джорджии, лед был сломан. Джослин назвала меня папой, как и Шерил. Я не сказал ни слова, но крепко обнял ее. Конрад был последним, кто уступил, но и он возобновил ласковое обращение, прежде чем вернуться на следующий год. Доун удивила меня до смерти. Я думал, что она будет перегружена полным домом беспредельной молодежи, но она справилась с задачей, используя свои профессиональные организаторские способности для ведения домашнего хозяйства. Она заставляла нас всех подчиняться, но с любовью. Хотя было очевидно, что все трое стали любить и уважать ее в роли моей жены и их мачехи, они вежливо называли ее Доун или «да, мэм» в ответ. Она была довольна их отношением к ней. Я считаю, что регулярное посещение ими психотерапии было одним из самых умных решений, которые я когда-либо принимал. Самым умным был брак с Доун.

Когда Шерил получила диплом инженера, она сразу же подала заявление в «Aerojet Rocketdyne», чтобы применить свой диплом на практике вместе со своим папой-ботаником. Она отлично вписалась в коллектив и вскоре начала встречаться с Рори Шепаком, коллегой-инженером. Через два года мы снова собрались все вместе, когда Уэсли и Шэрон полетели с нами в Атланту, чтобы посмотреть на выпускной близнецов. Это было слезливое воссоединение, и мы с Доун дали им возможность воссоединиться. Конрад и Джослин продолжали смотреть на меня, пока Уэсли и Шэрон с гордостью обнимали их. Дети как будто признавали мою роль и место в их жизни, независимо от их биологического происхождения. Я понятия не имел, что произойдет после того, как выпускные мероприятия закончатся. Теперь все ставки были сделаны. Все трое моих детей были свободны, чтобы продолжить свою жизнь в том направлении, в котором они пожелают, и я очень гордился тем, что приложил руку к их развитию. Проведя много времени днем и вечером с Уэсли и Шэрон, Конрад и Джослин пришли ко мне, чтобы поговорить.

— Ну, мы сделали это, папочка, — радостно воскликнула Джослин.

— Верно, — добавил Конрад. — Мы бы никогда не добились того, чего добились, если бы не ты, и мы оба в огромном долгу перед тобой. Ты был нашей опорой, как и Шерил. До того, как мы покинули их и переехали к тебе, мама с папой настойчиво убеждали нас в необходимости получить степень по философии и пойти по их стопам. Ни один из нас не был заинтересован в этом, поэтому мы рады, что ты не позволил этому случиться. Что нас обоих потрясло, так это то, что ты отстранился и сказал нам, что мы должны сами выбирать свою судьбу и что ты поддержишь любое решение, которое мы примем в отношении нашей карьеры. Ты даже не представляешь, как это на нас повлияло. Ты был тем самым папой, которого мы знали и любили всю нашу жизнь, никогда не менялся, всегда поддерживал нас, не давил на нас, чтобы мы следовали за твоими мечтами, а давал нам свободу следовать нашим собственным мечтам.

— Ты самый лучший папа на свете, — подхватила Джослин. — Вот почему мы выбрали те профессии, которые выбрали - из-за тебя. Мы оба хотели быть похожими на тебя и работать с тобой. Получив диплом инженера-химика, я надеюсь получить работу в компании «Aerojet Rocketdyne», занимаясь разработкой новых химических ракетных двигателей. И хотя Конрад говорит с тобой об аэрокосмической технике, мы надеемся пополнить их ряды еще двумя Карлайлами. Есть два вопроса, которые ты еще не задал нам, папочка, но мы оба знаем, что ты ждешь на них ответа, так что позволь мне успокоить тебя. Нет, мы не будем менять свои фамилии на Стэнтон. Мы гордимся тем, что являемся твоими детьми, как юридически, так и эмоционально. Во-вторых, наш дом там, где ты. Когда мы вернемся, мы оба хотели бы продолжать жить с вами как наша семья, пока не отправимся в самостоятельную жизнь. Мы не вернемся жить к маме и Уэсли. Теперь, когда у нас есть дипломы, мы будем, время от времени, видеть их и навещать. Хотя мы будем называть их мамой и папой, ты навсегда останешься нашим папочкой. Надеюсь, ты не против.

До этого момента я нервничал, не зная, как они будут реагировать на меня, когда Уэсли и Шэрон снова появятся в их жизни. Я испытал такое облегчение, что пролил несколько слез. И я был не одинок в этом. Мы с Доун заключили их в крепкие семейные объятия. Но смена имени была неизбежна. Девять месяцев спустя я с гордостью вел Шерил к алтарю, когда она стала Шерил Шепак. Они с Рори были очаровательной парой. Я чувствовал, что скоро мы с Доун будем носить титулы бабушки и дедушки. Да, там были Уэсли и Шэрон, но они знали, что им лучше не пытаться уговорить ее позволить Уэсли вести ее к алтарю. Боже, как я люблю эту девушку. Свадьба прошла без сучка и задоринки, поскольку Конрад был шафером Рори, а Джослин - подружкой невесты.

Два года спустя, Джослин сбежала со своим женихом.

— Прости меня, папочка. Мама и папа очень сильно давили на меня, чтобы я выбрала его, а не тебя, чтобы он вел меня к алтарю. Они сказали, что это будет справедливо, ведь, по их мнению, ты сделал это для моей сестры.

— Ты же знаешь, что я бы не стал поднимать из-за этого шум, милая. Что бы ты ни решила, я был бы не против. Ты должна иметь возможность получить все, что захочешь, в день своей свадьбы.

— Ты прав, папочка, и больше всего на свете я хотела мира и гармонии. Свадьба с Карлом избавила меня от необходимости выбирать. Я все еще люблю тебя, папочка.

— И я все еще люблю тебя, Джослин. Если тебе или Карлу когда-нибудь что-нибудь понадобится...

— Я знаю, знаю, мы позвоним тебе, — сказала она насмешливо, но с любовью.

Уэсли и Шэрон упрямо держались вместе, но Шэрон стала несчастной из-за постоянных финансовых трудностей, поэтому Уэсли тоже был несчастлив в их браке. Честно говоря, я не был ни шокирован, ни удивлен, когда Конрад проболтался, что и Уэсли, и Шэрон заводили романы на стороне, чтобы справиться с меланхолией. Видимо, их прагматизм позволял им вступать в интимные отношения с другими партнерами, учитывая их необычную жизненную философию. В конце концов, он позволял ей вступать в интимные отношения со мной в течение семнадцати лет, в качестве моей законной жены. Никто из детей не понимал, как они могли так жить, имея меня в качестве примера для подражания, и это вызывало у меня гордость.