Ничего этого не было или Первый раз как это было

- Клубень?

Меня дёрнуло из-за давно забытого прозвища. Сколько? Тридцать лет прошло? Кто из прошлых ублюдков решил напомнить мне о том, чего никогда не было?

Я обернулся на голос. Всмотрелся в сосредоточенное на мне лицо.

- Азур? - узнал я самого отвязного из моих спасителей. - Ты так и не запомнил, как меня зовут.

***

Дело было в конце 1980-х. Я тогда служил в советской армии, во внутренних войсках, с классической дедовщиной и азиатскими братствами, типа таджиков и узбеков.

Наша часть была учебной и каждые полгода готовила новые партии связистов. Таджики с узбеками в части были постоянным составом, отдельной ротой обеспечения. На них висело обеспечение части теплом, едой, канализацией и домашним скотом. Баня тоже была их вотчиной. Меня же приписали к роте связи, в которой было лишь пару водителей из Центральной Азии.

После полугода учебки я остался работать в клубе: крутить кино и рисовать политагитацию. Сначала на меня как на "молодого" насели дембеля с моей роты: "Дай краску на альбом". Их было лишь пара человек, и я легко пропетлял, сохранив и краску, и лояльность к старшим по службе. После дембелей на меня насели деды. Их было больше, а значит, краски на всех не хватит. Поэтому я решил дать отпор. Краска стоит денег, и мне перед замполитом полка за краску потом не только головой отвечать.

И тут понеслись претензии дедов: почему я пропадаю в клубе? почему на построения не хожу? почему в наряды не хожу, полы и туалеты как весь молодняк не драю? почему духов не гоняю? Последнее мне было вообще мерзко. Потому что видел, как они из студента физмата сделали загнанное животное. Только потому, что он ботан. В конце концов, ему дали за щёку, несмотря на то, что он был "черпаком", и парень совсем потерял себя.

Напряжение росло. В какой-то момент в моё противостояние с ротными дедами и черпаками стали вклиниваться деды и черпаки из роты обеспечения. Начали с вопросов о том, не стукач ли я, почему ко мне такое отношение. Потом перешло в советы и даже мягкие угрозы. Несколько раз мне свои не хило наваляли в грудак и по голове после отбоя. И я понял, что сам я не вывожу ситуацию. А стучать я ни на кого не хотел. Иначе могло стать ещё хуже. И вот здесь мне стало до жути страшно. Поскольку дело было уже не в альбомах и краске, а в принципе - молодой не подчинился дедам и черпакам. Не то, чтобы я боялся быть трахнутым в рот и жопу, до армии мне хотелось попробовать хуй в себе, но мне не хотелось повторять судьбу студента-ботана и становиться битым овощем до конца службы.

И тут случилось немыслимое.

***

Был банный день. Мыться я пошёл, понятно, не со своей ротой, которую боялся как огня, а с учебной - с "духами"-связистами, с которыми часто зависал, когда было время. Всё шло как обычно, буднично.

Когда половина уже помылась, к банщику пришли ещё четыре деда таджика. Пришли помыться, но мыться не стали, а о чем-то на своём таджикском голые стояли-обсуждали, иногда даже громко. Их взгляды в мою сторону я заметил слишком поздно. Через пару минут ко мне подошёл один из них и, улыбаясь, обнимая меня за плечо, пригласил подойти к их компании, поговорить.

- Как дела, братан? - спросил меня самый отвязный из них. - Чё ты такой напряжённый? Боишься нас? Мы тебя не обидим. Нет.

- О чём поговорить хотели?

- Понимаешь, у нас тут такое дело...

Речь шла о траве, не помню, как они тогда её называли. Кому-то из них пришла посылка, и они просили её придержать у себя в клубе недельку-другую. Поскольку ключи от клуба были лишь у моего начальства и у меня, то, если что найдут или пропадёт, всех собак тоже повесят лишь на меня. А вэвэшнику тюремный срок смерти подобен. С другой стороны, это был шанс отбиться от своих ротных беспредельщиков. Так что я колебался, тянул время, пытался найти решение.

Таджики поняли проблему и попытались меня успокоить, отвлечь. Начали шутить, гладить по плечу, спине. Рассказали пару анекдотов и, чтоб приободрить, пару раз шлёпнули меня по заднице. Отвязный подошёл ко мне сзади, взял под локоть за шею и взвалил себе на спину, приподнимая и отрывая от пола.

- Да расслабься ты. Всё будет ништяк...

Когда я очнулся, я стоял, нагнувшись, с широко расставленными руками, пытаясь сохранить равновесие. Деды с банщиком-черпаком стояли вокруг и ржали. Я понял, что на какое-то время потерял сознание и теперь инстинктивно пытался не потерять равновесие.

- Вот это прикол, - отвязный снова перехватил меня за шею и, навалив себе на спину, оторвал от пола.

Я не сопротивлялся. Поэтому вырубился ещё быстрее. А когда очнулся, стоял на коленях. В голове был туман. Пытаясь не упасть, я стал искать руками опору, и ухватился за первое попавшееся - с каких-то делов привставший член одного из дедов. Не такой и большой, но ухватиться было за что. Мне тут же прилетел от него подзатыльник со словами:

- Нежнее, братан. Не казённый.

Я не сразу понял, о чем речь. Поэтому не сразу отпустил прибор, хотя и перестал тянуть его на себя. И пока я держался за него, а это была целая вечность, он стал твёрже. Почувствовав это, я тут же отпустил странную живую опору и двинулся к стене с кранами - опоре точно не живой, надёжной и безопасной. Там было каких-то пара-тройка шагов, но я был в ауте. Добравшись, я просто оперся на неё руками и, ухватившись за кран, остался стоять спиной к дедам. Точнее сказать, почти раком, выставив им зад.

Краем глаза я увидел, что никому из "духов" нет дела до того, что тут происходит. Внутри меня словно что-то оборвалось, и мне стало похер, что будет дальше. Загнанный в угол, был готов сдохнуть здесь и сейчас.

- Что ж ты такой слабый, братан, - услышал я голос отвязного за спиной. - Нельзя так.

- Ты сам, братан, совсем беззащитный. Тебе нужны друзья, - голос владельца стоячего члена прозвучал совсем близко, и я почувствовал его руку на своей спине.

Потом я почувствовал его член у своего очка. Член был уже мокрый, скользкий. Я попытался отмахнуться, вильнув задом. Но он взял меня за бедра и начал продавливать себе путь.

- Давай дружить, братан. Будем одной семьёй, - член начал потихоньку брать своё. Мне было почти похер. Почти. Но я уже принял неизбежное и расслабился. - Мы тебя не обидим.

Ещё немного, и член таджика прошёл первый сфинктер, втискиваясь дальше внутрь. Теперь назад пути нет. Я глубоко вдохнул и спросил куда-то себе под живот - назад, между ног:

- Дайте слово, что будете защищать меня.

- Да, братан. Клянёмся, братан, - услышал я в ответ.

На мою спину легла ещё чья-то рука. Это подошёл отвязный. Он наклонился к моему лицу.

- Теперь ты наш, братан. Теперь мы о тебе заботиться будем.

- И трахать, как осла?

- Что ты говоришь? - он шлёпнул меня по ягодице. - Ты теперь наша ситора. Звезда по-вашему. Мы тебя беречь будем. Никто не хочет из-за тебя на зону идти. Сам свою попу даёшь - мы тебя к себе в роту заберём. Никто пальцем не тронет. Чистое белье, сытая еда, днём спи сколько хочешь. Одно лишь неудобство - нас в роте двадцать восемь голодных пацанов. Так что твоей жопе может быть нелегко.

В голове мелькнули картинки: быть избитым и выебанным, возможно, порванным, и потом снова избитым, или только выебанным, еженощно, толпой. Перспектива быть только выебанным была менее болезненна. Тем более, что член во мне уже начинал приносить слабое, но удовольствие.

- Договорились, - согласился я, - забирайте меня к себе. Но уже сегодня. Иначе после этого, - я кивнул в сторону своего трахаемого зада, - меня в моей роте просто убьют.

- Мы разберёмся, братан. Сегодня ты ночуешь у нас, - он погладил мою ягодицу. - Ты же понимаешь, о чем речь?

- Да, - кивнул я.

- Ну, тогда мы тебя потренируем?

Я снова согласно кивнул.

А дальше дело пошло веселей, по нарастающей. Ребята трахали аккуратно, размашисто, кончали в меня и сменяли друг друга. Мылись и снова становились в очередь. После первого круга мне захотелось срать. Я достал из кучи грязного белья портянку, высрался на неё, свернул и бросил в угол.

Второй круг начался с просьбы подрочить им, чтоб поднять члены. Чужой член в руке был теперь не в западло. Меня попросили поднять член ртом. Выёживаться уже смысла не было. Поэтому я в конец расслабился и стал поднимать им члены ртом. А потом подошли ещё несколько человек из роты обеспечения, и меня начали трахать в две дырки, пару раз кончив мне в рот.

О видевших моё показательное выступление духов из учебной роты я даже в какой-то момент забыл. Понятно, что кто-то стукнет офицерам и будут вопросы, кипишь, поиск подставы и пятна на полк. Но я уже решил, что если меня кто-то спросит о происшедшем, я пойду в отказ. Ничего не было, никто не виноват. Скажу, что слухи моя рота распространяет, понятно почему.

Словно прочитав мои мысли, отвязный сказал:

- Я духов уже предупредил, чтоб держали язык за зубами. Не сцы, братан. Если все и будут знать, никто тебя теперь пальцем не тронет, будут молчать.

Мне было нечего ответить. Меня это устраивало...

Трахали меня до ужина и после. Отвязный распорядился принести со столовки им в роту и мне в баню поесть, пошутив, что меня и так уже накормили.

Я поел, лишь когда таджики ушли. Голод смешался с чувством затраханной тошноты. Я остался с банщиком помочь с сортировкой грязного белья.

А ближе к полуночи пришли из моей роты и начали ломиться в баню. Им уже нашептали о моем опускалове в бане, и они пришли получить свою часть моего зада. Но банщик их просто послал. Тогда они пригрозили, что вызовут дежурного по части. Мол, нефиг "молодым" гаситься в бане после отбоя. Пошли угрозы всё равно поймать меня в клубе, отпиздить, выебать и высушить.

Но на шум пришли таджики. И началась разборка за мою жопу.

***

В роту обеспечения я смог попасть лишь к двум ночи. Мне показали койку у прохода, чтобы быстро можно было позвать, ближе к туалету, но подальше от входа в роту, чтобы дежурный части не засек неуставную еблю военнослужащего.

Мятая и не заправленная, она выглядела так, словно была чья-то, у кого-то отобранная. Но мне было похуй. Я устал, и я хотел спать. Поэтому, как только лёг, сразу уснул...