Кто не был - тот будет, кто был - не забудет. Часть 1

Будь проклят тот день, когда хирург, постучав по моей впалой груди, сказал: " Годен"!

********

Служить в армии я особенно не хотел, наслушавшись отслуживших ребят историй о дедовщине, царившей в рядах. И пошел в неё исключительно вслед за своими друзьями и одноклассниками, которые призывались в одно время со мной. Не хотелось мне слыть в их глазах трусом и слабаком. Хотя мать, работавшая портнихой в быткомбинате и имевшая связи с нужными людьми, которых обшивала. Говорила мне, что она может " откосить " меня от армии, достав в больнице соответствующую справку.

От предложения мамаши я, естественно, отказался. Все по той же причине, не опозориться перед друзьями, которые честно шли служить, не используя блат для того, чтобы " откосить " от службы. Да и девчонки на не служивших парней смотрели косо. Шел тысяча девятьсот семьдесят девятый год, и парни, отслужившие в армии, везде пользовались почётом и уважением. И среди женского пола тоже.

У нас парень во дворе служил в десантных войсках и, вернувшись со службы, ходил по городу в форме, собирая возле себя толпы девчонок.

Я, конечно, в десантные войска не попал. Из за роста и телосложения. Но знакомый прапорщик в военкомате, которого моя мать просила посодействовать, чтобы меня отправили служить поближе к дому. Клятвенно заверил, что я буду проходить службу в Москве или на худой конец, в Подмосковье в автомобильных войсках. Так как у меня имелись права шофера, полученные мной ещё в школе.

На радостях мать поила ушлого прапора вином и водкой, и тот заверял ее, что свое обещание отправить ее сына служить не так далеко выполнит.

Школу я окончил весной, летом работал в "Сельхозтехнике" слесарем. А осенью, в начале ноября, когда на землю лег первый снег и ночи стали длиннее, меня призвали в армию. Но перед этим я успел погулять на проводах у двух своих одноклассников, и вот настал черед и моей отправки на призывной пункт.

Как положено в таких случаях, мать накрыла стол с выпивкой и закуской, да не один, а несколько столов в зале, так на мои проводы в армию собирались приехать родственники матери и отца из деревни, а так же дальняя родня из Москвы. А ещё ко мне должны были прийти трое моих друзей, которых ещё не забрали в армию, и соседи по этажу.

— Слушайся командира Костя. А то из нарядов не будешь выходить. Сам никуда не лезь. А приказы выполняй. И тогда служба у тебя пойдет как по маслу. - учил меня, сидя за столом, родственник по отцу, деревенский дядя Саша, служивший еще при Хрущёве на Дальнем Востоке на китайской границе.

Водки, вина и закусок на столах было много, мамаша постаралась. Отец за несколько дней до моих проводов ездил в Москву по работе и привез оттуда мешок колбасы. Себе и многочисленной родне. И у нас на столе лежала ароматно пахнущая " докторская" и даже финский сервелат.

Самогон на стол не ставили. Была только водка " Пшеничная" и " Сибирская", а также дефицитное по тому времени бутылочное пиво " Ячменный колос " и " Жигулевское. "

В целом проводы прошли как положено, шумно, под пьяные песни и гармошку, но без мордобоя, который бывает обычно в провинции во время застолья. Чужих у нас в доме не было, а родне, в основном пожилым людям, делить было нечего. Гуляли всю ночь до утра, но к тому времени остались только самые стойкие.

— На границе тучи ходят, хмуро

Край суровый, тишиной объят.

У высоких берегов Амура

Часовые родины стоят.

Там врагу заслон поставлен прочный,

Там стоит, отважен и силен

У границ земли дальневосточной

Броневой ударный батальон. - мы шли к военкомату рано утром, ещё по темноте, под звуки гармошки и орали пьяными голосами песню " Три танкиста ".

Меня провожала мать, несколько друзей и родственников. По пути к нам присоединилась ещё группа провожающих призывника в армию, и среди них был гармонист.

— Служи честно, сынок. Не подводи нас с отцом. А мы будем тебя ждать дома. - сказала мне мать на прощание, когда к военкомату подъехал автобус и призывники стали в него садится.

Отца рядом с матерью не было. Он напился пьяным и уснул за столом ещё ночью, и его уложили на диван спать вместе с деревенским дядей Сашей, который, смешав пиво с водкой, быстро дошёл до кондиции.

— Не волнуйся, мама. Нам прапорщик обещал, что я буду служить рядом с домом. А из Москвы я всегда в увольнении, могу к тебе приехать. - успокоил я мать, будучи в твёрдой уверенности, что попаду служить в одну из частей в Москву или Подмосковье, как обещал знакомый работник военкомата.

Автобус тронулся и, гудя мотором, помчал меня от спящего ранним утром города по направлению в областной центр, где находился сборный пункт. Я смотрел из окна на стоящую на тротуаре мать в пальто с меховым воротником и с шерстяной шалью на голове и не предполагал того, что увижу ее только через два года.

В просторном здании призывного пункта в Туле были установлены деревянные нары, на которых будущие солдаты коротали время перед отправкой к месту предстоящей службы. Нары были двухъярусные и без всяких матрасов и постельных принадлежностей.

Спали на них, не снимая одежды и обуви, да и холодно было на дворе как никак, стоял ноябрь месяц, а бывший склад, в котором находился призывной пункт, не отапливался.

Призывников на пункте сбора было человек сто, и среди них находилось много пьяных парней. Кто-то ещё не отошёл от застолья на проводах, а кому-то сумели сделать переброс с водкой через забор его друзья, оставшиеся на гражданке в городе.

И поэтому в разных углах призывного пункта кучковались группы парней, звучала гитара и хриплые голоса, пели дворовые и блатные песни. А кое-где перепившие водки призывники пытались выяснять отношения друг с другом на кулаках. Но до драк дело не доходило, буянов быстро разнимали другие, более трезвые парни.

По слухам, в прошлом году на этом самом призывном пункте убили молодого парня, нашли утром холодное тело на нарах с заточкой под сердцем. А виновного так и не смогли установить, призывников постоянно вывозили автобусами на железнодорожный вокзал, и преступник скрылся, воспользовавшись суматохой, царившей на пункте сбора.

По этому я старался держаться поближе к Саньку Чернову, рослому пареньку, призванного служить в десантные войска в Прибалтику. Он учился со мной в одной школе, только в параллельных классах, и я был с ним немного дружен. Одно время ходили вместе на танцы в Дом культуры и отбивались от парней с Нижнего Посада, с которыми наш район враждовал.

Парень обладал двухметровым ростом и кулаками с детскую головку, и поддатые ребята, которые от нечего делать слонялись по зданию сборного пункта и задирали других парней призывников Санька, обходили стороной, едва глянув на его кулаки. И меня не трогали, соответственно, так как я был другом Саши и спал на соседних с ним нарах.

Ожидающие отправки в армию призывники могли сходить в буфет, который находился на территории призывного пункта. Но пользовались его услугами единицы, так как у многих с собой были рюкзаки, набитые разнообразной домашней снедью.

Еду не отбирали, только спиртное, бутылки с самогоном и водкой их сердобольные родственники ложили в сумки и рюкзаки будущим солдатам, чтобы те " полечили" голову в дороге. Сейчас становились достоянием двух ушлых прапорщиков с пропитыми лицами и прокуренными усами, которые обыскивали призывников при входе.

Я своим глазами видел батарею водочных бутылок в фойе сборного пункта, отобранных у парней призывников.

— И куда маманя столько всего наложила? Ведь выбрасывать придётся. Ешь, Костян, не выкидывать же добро. - говорил мне Санёк, разложив на газету нарезанное тонкими ломтиками сало с прослойкой, колбасу, котлеты, варёные яйца с солёными огурцами и чёрным хлебом, простую, но сытную деревенскую еду.

— Ты думаешь, Сань, мне мать не наложила в дорогу еды. - ответил я другу, выкладывая из рюкзака к нему на газету ломти отварной говядины, запеченную утку и нарезанную кружочками колбасу с сыром.

И это лишь была малая часть продуктов, которые мне наложила в рюкзак мать и ее родственница с деревни тётя Лиза.

— Погодь на " сухую" и кусок в горло не полезет, у меня по пятьдесят капель есть. - Санёк оглянулся по сторонам, словно боясь, что его действия будут заметны посторонним, и, убедившись в том, что за нами никто не смотрит, вытащил из за пояса небольшую резиновую грелку зелёного цвета, а из кармана пиджака стограммовую стопку.

— У меня старший брат служил и дядька, они подсказали бухнуть с собой взять. - пояснил Саша, заметив мой недоуменный взгляд на грелку и рюмку.

— Давай головы, земляк, "поправлять", кто знает, может в армии и не придётся выпивать, я в десант иду служить, а там с этим строго. - Санёк открыл резиновую пробку в грелке, налил из неё алкоголь в стопку, а саму грелку засунул обратно под ремень за пояс.

В небольшой, скорее всего, литровой грелке был налит самогон, к тому же тёплый и здорово отдающий резиной. Но сейчас он был весьма кстати, выбирать не приходилось, а у меня болела голова после застолья на проводах.

— Будь здоров, Костя, поправляй голову, пока есть возможность, а то приедут " покупатели", при них хер выпьешь. - сказал мне Саша, опрокидывая стопку в рот и смотря при этом по сторонам.

За пьянку на призывном пункте могли отправить домой и призвать по новой уже через неделю, а это позор для призывника и родителям лишние хлопоты опять накрывать столы и организовывать проводы.

— А лихо мы тогда на танцах в ДК посадских отметелили. - говорил я Саньку, закусывая выпитый самогон солёным огурцом.

Правда, меня едва не вырвало, когда тёплое, отдающее резиной пойло попало в мой желудок, но самогон, по счастью, прижился, и через несколько минут стало хорошо и потянуло на разговоры.

— Да уж, знатное махалово было, только мне новую рубаху порвали, черти маманя нагоняй за неё устроила. - ответил Санёк и, снова оглянувшись по сторонам, достал из за пазухи грелку и налил ещё по стопке самогонки вдогонку.

На этот раз тёплое пойло, отдающее резиной, пошло намного лучше, и я, сидя на деревянных нарах, с удовольствием стал уминать разложенную на газете закуску, которая по началу не лезла в рот.

— Держи, Костя. Хотел ещё выпить. Но, видно, не судьба. По мою душу, " покупатели " приехали. - сказал Санёк, доставая из-за пазухи грелку с самогоном и отдавая её мне.

По проходу среди двухъярусных нар ходили военные, несколько офицеров и солдат в форме воздушно-десантных войск и выкрикивали нужные им фамилии призывников, читая их по листу бумаги, который держал в руках один из офицеров.

Услышав свою фамилию, Санёк взял рюкзак, оставив на нарах закуску, поспешил к своим " покупателям ", которые уже строили команду призывников, отобранных служить в Воздушно-десантные войска.

Санёк ушёл, а я остался один. Выпивать одному мне не хотелось, и я решил пройтись по помещению призывного пункта в поисках подходящего собутыльника. И немного погодя его нашёл. Небольшого роста щуплый паренёк с веснушчатым лицом попросил у меня сигарету, когда я вышел подымить в фойе, и вскоре мы с ним сидели на моих нарах и выпивали.

— Представляешь, Костя. Я своими руками ложил в рюкзак блок " Космоса", и стоило мне на пять минут оставить его на нарах, срать захотел и пошёл в туалет. Вернулся, а блока нет. И никто ничего не видел. - сокрушался мой новый знакомый, закусывая копчёным салом выпитый самогон из грелки, любезно оставленной мне Саньком Черновым.

Паренька, с которым я познакомился, звали Пашкой. А фамилия у него была Рябов, и она как нельзя кстати подходила к его лицу, сплошь покрытому веснушками, словно рябью. Но парень оказался компанейским и простым. Он был из соседнего с нами района, и я его раньше не знал. Но быстро с ним сдружился, и, как оказалось, мы шли с ним в одной команде в автомобильные войска.

Тогда я ещё не знал, что с этим парнем я попаду в одну и туже часть, и мы прослужим вместе два года в глухой уральской тайге и будем стойко переносить с ним суровые армейские будни.

— Тут что угодно может произойти, Паша. А ценные вещи лучше держать при себе. - ответил я новому знакомому, осматриваясь по сторонам.

Когда со мной был рядом Санёк Чернов, я никого не боялся, а поддатые парни обходили нас стороной, едва глянув на внушительную фигуру Санька и его пудовые кулаки. Но с его уходом приходилось быть настороже. Мой новый знакомый Пашка был худеньким парнем, да и я не блистал физической формой. Но за себя постоять, конечно, мы с ним могли.

По совету деревенского дяди Саши, служившего в армии ещё при Хрущеве на китайской границе, я надел свои старые вещи, которые уже пора было выбрасывать на помойку, рваное пальто, брюки, свитер, кроличью шапку с надорванным ухом и видавшие не один ремонт зимние ботинки.

— Тебе не зачем в армию иди в хорошей одежде. Она два года будет валяться в каптерке у старшины, и ее за это время сожрёт моль. В армии тебя оденут и обуют по первому разряду, и домой ты вернёшься в солдатской форме. А так тебе придется ещё и свою одежду назад тащить. - советовал мне мой деревенский родственник, нещадно дымя папиросой во время перекура на кухне.

Так же по совету бывалого дяди Саши, я взял с собой деньги. Три рубля он дал мне сам, а остальные в общей сумме червонец скинулись другие родственники и мать.

— Ты деньги подальше припрячь, Костя. И никому не показывай. Мало ли куда тебя отправят. А в дороге они лишние точно не будут. - говорил мне дядя Саша, и я его слушал, хотя не понимал, что я буду делать с деньгами в армии, где, по моим понятиям на них ничего не купишь, а солдаты находятся на общем довольствии.

Но тем не менее, червонец разными купюрами был у меня заткнут в носок, самое надёжное место, на мой взгляд. Так как из кармана деньги могут вытащить, а в носке никто не догадается.

***

Посмотрев по сторонам и убедившись, что за нами никто не наблюдает, я распахнул пальто и, достав грелку из-за пазухи, налил в стопку самогона и предложил ее Пашке.

— Давай, Пашок, ещё по одной. А то что-то холодно стало. Да и не ровен час, наши с тобой " покупатели " объявятся. А при них хер выпьешь. - сказал я другу, протягивая ему стопку с самогоном, отдающим резиной, и когда он выпил, налил себе и едва успел выпить и закусить, как в проходе между нар появился высокий, как каланча, офицер в шинели и молодой краснощекий сержант с листком в руках.

Сержант выкрикивал фамилии звонким мальчишеским голосом, читая их по бумаге, и возле него выстраивались призывники, кто-то слазил с нар, а остальные приходили из фойе, где была организована курилка.

— Нечаев. Рябов. Есть такие? - сержант выкрикнул мою и Пашкину фамилию, и мы поспешили с ним встать в строй, оставив на нарах пустую грелку из под самогона и граненую стопку, забрав с собой лишь рюкзаки с продуктами и вещами.

— Все в сборе, товарищ старший лейтенант. Можно выводить их к автобусу. - обратился сержант к высокому, как жердь, офицеру в короткой, не по его росту, шинели с зелёными погонами, на которых красовались три звёздочки, и черными петлицами с эмблемой скрещенных друг с другом старинных пушек.

— Товарищи призывники. Я, старший лейтенант Журавлев и мой подчинённый сержант Малинин представляем собой доблестные ракетные войска стратегического назначения, а сокращенно РВСН. Дивизия, где вам предстоит служить, находится на Урале. Так что с этого момента вы под нашим контролем вплоть до прибытия в часть. По всем вопросам обращаться или ко мне, или к сержанту Малинину. Всем всё ясно? А теперь шагом марш на выход к автобусу. - скомандовал старший лейтенант, оглядывая разношерстный строй призывников, стоящих перед ним в здании пункта сбора, и первым пошел на выход, а мы, двадцать человек, потянулись за ним, сержант шел последним, словно боясь кого-то потерять из призывников и получить за это нагоняй от начальства.

А я, идя к стоявшему на улице " пазику", мысленно крыл матом ушлого прапора из районного военкомата, который щедро принимал угощение из рук моей матери и обещал ей, что её сын будет служить рядом с домом в Москве в автомобильных войсках, а вместо них я попал служить в ракетные войска на Урале, за несколько тысяч километров от дома.

В автобусе в белом с красными полосками по бокам " Пазе" мы с Пашкой сели на задние сиденья и с нами уселись рядом ещё двое парней, с которыми мы успели познакомиться на призывном пункте. Серёга Панов и Колька Никифоров, они оба призывались из Тулы, и мы стали держаться вчетвером. Да и многие парни ещё на пункте сбора создали своеобразные "кентовки" и сидели в автобусе группами.

Наши " покупатели ", старший лейтенант Журавлев и сержант Малинин уселись впереди рядом с водителем и о чём то переговаривались между собой, то и дело осматривая салон и сидящих в нём призывников. Кстати, они оба были достойны своих фамилий.

Сержант Малинин внешне и был похож на спелую ягоду малину. Упитанный, розовощекий, в чистой и ладно подогнанной форме, он прямо благоухал здоровьем. А его командир, старший лейтенант Журавлев, походил на длинноногого журавля, худой, высокий, с гладко выбритым подбородком и выпирающими скулами, он смотрел на нас свысока, и его взгляд был какими-то отстранённым. Словно он витал где-то в облаках и думал о чем угодно, но только не про то, как доставить вверенных ему призывников к пункту назначения.

Но, как оказалось, его отстраненный вид был обманкой, на самом деле старший лейтенант думал про нас, и взгляд его вроде пустых глаз вдруг обрёл смысл. Он наклонил голову к сидящему рядом сержанту и что-то сказал ему на ухо. Тот послушно кивнул головой, поднялся с места и, пройдя в салон, стал собирать с сидящих в автобусе призывников деньги по рублю с человека. Кто-то безропотно отдавал рубли, а некоторые парни стали возмущаться, мол, за что такие поборы? На это у сержанта нашелся довольно весомый аргумент. Он заявил, ссылаясь на сидящего на переднем сиденье старлея, что по прибытию в Москву они разрешат нам зайти в магазин возле вокзала и затарится спиртным.

— Дорога дальняя, парни. Двое суток до Нижнего - Тагила будем ехать, а в поезде водки не купишь. Так что давайте раскошеливайтесь. - произнёс розовощекий сержант, и все охотно стали отдавать ему деньги, кидая мятые рубли в солдатскую шапку, которую сержант Малинин снял со своей русой головы и ходил с ней по салону автобуса, держа ее в руке.

У Пашки денег не было, и я отдал розовощекому сержанту два рубля за себя и за друга и не пожалел об этом. Позднее в армии Пашка вернёт мне свой долг сполна, но не деньгами, а более ценной вещью, чем деньги.

Собрав с нас наличку, сержант отдал её своему командиру, а тот, пересчитав купюры, сунул их себе в карман офицерского кителя, который был виден у него в распахнутых полах шинели. И вновь лицо старшего лейтенанта стало невозмутимым, а взгляд отстраненным. Но его глаза говорили о том, что он доволен. На двоих с сержантом они сбили двадцатку по червонцу на рыло, и это была весомая добавка к командировочным, которые им выдали в части.

Как и обещал сержант Малинин, что по приезду в Москву мы все пойдём в магазин затариваться бухлом, так и вышло. Едва мы вылезли из автобуса вблизи Ярославского вокзала, как сержант и его командир повели нас к первому попавшемуся магазину, напутствуя по пути.

— Много водки не брать. Разрешаю по бутылке на двоих и по флакону вина на рыло. А пиво можете покупать сколько угодно. - говорил похожий на ощипанного журавля старший лейтенант, он зашёл с нами в небольшой продуктовый магазин, а сержант Малинин остался снаружи с оставшимися призывниками.

Вся наша группа в этот магазин возле Ярославского вокзала все равно бы не поместилась, и по этому призывники заходили отделениями по пять, шесть человек и закупались спиртным и сигаретами. Брали в основном водку и вино, а также сигареты "Ява, " которые в провинции не продавались. Продукты никого не интересовали, так как у каждого призывника с собой был рюкзак, набитый домашней снедью, и вдобавок к этому, перед посадкой в автобус в Туле вся наша группа, ехавшая на Урал, получила из рук сержанта Малинина сухой паек с расчетом на двое суток в виде консервированной колбасы, паштета в жестяной коробочке, перловой и гречневой каши с мясом в банках и даже консервированное сало, а так же галеты, твердые как камень и сахар в пакетиках.

На четверых мы купили в магазине две бутылки " пшеничной " водки и четыре бутылки красного вина " Агдам" за количеством покупаемого призывниками спиртного тщательно следил старший лейтенант Журавлев, и больше установленной им нормы купить в магазине водки и вина ни кому не удавалось, да и мы и этому были рады. Нам повезло с "покупателями ", другие бы на их месте вряд ли бы разрешили призывникам покупать спиртное.

— Ништяк, мы бухлом затарились. Я и не рассчитывал в дороге выпить, а башка после проводов трещит. - говорил Серёга Панов, долговязый патлатый призывник из Тулы, одетый не по погоде в рваную спортивную куртку " Adidas " и этой же фирмы спортивные штаны, складывая бутылки с водкой и вином в свой рюкзак.

Мы держались вчетвером, я, Пашка и Серёга с Колькой, и спиртное в магазине покупали из расчета на нашу кентовку. За Пашку деньги отдал я, но мне было их не жалко, так как мой земляк оказался настоящим корешем, и мы с ним очень крепко сдружились.

— Мне брат с пацанами хотели переброс через забор сделать, грелку с водкой перекинуть, но их менты тормознули, а из рюкзака бутылку самогона у меня на призывном пункте рыжий прапор вынул. Хорошо, деньги с собой догадался взять. С ними нигде не пропадёшь, даже в армии. Эх, скорее бы в поезд сесть, бухнуть охота. У меня на проводах чего только не было, на столах и водка, и вино, и даже коньяк, а родственники из Грузии десятилитровую бутыль чачи привезли. Я ее одну и пил, крепкая зараза, до сих пор башка трещит от нее. - вторил своему земляку Сашке другой парень из нашей кентовки Колька Никифоров, он, в отличии от нас, нацепивших на себя рваньё, был одет в чистую новую одежду, пальто с меховым воротником, брюки, и на голове у парня красовалась рыжая собачья шапка, очень дорогая и дефицитная вещь в семьдесят девятом году. И такие шапки часто отнимала у людей шпана.

Правда, сам Колька был по комплекции сродни Саньку Чернову, моему другу, попавшего служить в десантные войска, низкорослый, похожий на боксера парень крупного телосложения с пудовыми кулаками, и снять с его головы дефицитную шапку на призывном пункте желающих не нашлось.

— Все затарились? В колонну по двое становись и шагом марш к вокзалу. Через час наш поезд к перрону должен подойти. И предупреждаю на вокзале не пить. Сядете в вагон, поезд тронется, тогда можно. - отдал команду старший лейтенант Журавлев, и мы, двадцать человек призывников, встав в колонну по двое, весело переговариваясь друг с другом, радостные, что удалось купить в дорогу спиртное, пошли по направлению к Ярославскому вокзалу, ведомые русоволосым сержантом с ягодной фамилией, а замыкал нашу разнопеструю колонну старший лейтенант Журавлев, у него в руке была небольшая сумка, наполненная бутылками с водкой и вином.

Лейтенант с сержантом так же затарились в магазине спиртным, которое оплатили деньгами, собранные с призывников.

Целый час мы стояли на перроне Ярославского вокзала мёрзли и курили на холодном ноябрьском ветру в ожидание поезда в вокзал погреться, нас наши " покупатели " не пустили, боясь, что они потеряют контроль над нами среди огромного количества пассажиров в зале, и мудро решили оставить мёрзнуть вверенных им призывников на перроне во избежании неприятностей

— А мы что, вместе с гражданскими поедем, а не отдельно? - воскликнул удивленный Пашка, когда к перрону подошёл поезд на Урал.

Это был фирменный уральский локомотив " Малахит", идущий по маршруту " Москва - Нижний Тагил", и в его вагоны стали садиться мужчины и женщины с детьми, обычные граждане, не имеющие отношения к армии, и так же в наш плацкартный вагон, вместе с нами, призывниками, село уйма народу, ехавших по своим делам в сторону уральских гор. Правда, нас двадцать человек, все же постарались разместить компактнее всех в одном вагоне.

Из фильмов, просмотренных мной про армию, я знал, что призывники всегда ехали к месту предстоящей службы отдельно, а тут нас посадили в один вагон с гражданскими. Что было удивительно, да и фильмах показывали каких-то образцовых призывников, а не пьяных ребят, будущих защитников родины, которыми мы были.

— Парни, много не пейте и ведите себя достойно. Я буду ходить проверять и с нарушителей строго спрошу по прибытию в часть, и я вас уверяю, станете у меня всю службу полы в казарме драить, если на вас жалобы поступят. Возникнут вопросы или проблемы, мы с сержантом будем в следующем вагоне, у нас купе под номером семнадцать. - сказал старлей Журавлев, пройдясь по вагону, сделав при этом строгое выражение лица, и исчез, хлопнув дверью в тамбуре.

Сержанта Малинина не было видно с большей долей вероятности, тот выполнял роль денщика у старшего лейтенанта и, возможно, в эти минуты накрывал на стол в их купе, бухнуть они взяли и вдали от части и строгого начальства, решили двое суток оторваться, тем более, что на халявные деньги, собранные с призывников.

— Вот пацаны, сёмга. У меня на проводах была родня с Дальнего Востока и привезли красной рыбы, мать мне остатки с собой в дорогу наложила. - сказал Серёга Панов, доставая из рюкзака сначала бутылки с водкой и вином и ставя их на стол, а потом пакет с нарезанной на куски красной рыбой.

Мне и Кольке Никифорову достались нижнее места, а Пашка с Серёгой устроились на верхних полках.

— Ну, у меня красной рыбы нет, но зато есть шашлык и копченое мясо. - Колька полез к себе в рюкзак и достал из него большой пакет с жареным шашлыком и сверток с мясом.

Следом и мы с Пашкой выложили всё то, что у нас было в рюкзаках, вареные яйца, сало, запечённая утятину и курятину, словом, закусон был знатным, а вот спиртного оказалось маловато. В чем мы позднее убедились.

***

Стоящий на путях поезд несколько раз дернулся и пришел в движение, плавно скользя по рельсам, за окнами замелькали пристанционные постройки и дома, мы выезжали из Москвы на оперативный простор, где наш фирменный локомотив, носящий имя уральского самоцвета, разовьёт уже приличную скорость под сто километров в час и помчит нас по рельсам, ведь ему необходимо за двое суток преодолеть расстояние в две тысячи верст.

— У меня друг служил на Урале, по его словам, там морозы под сорок градусов зимой. Вот невезуха нам выпала, парни. Лучше бы на Юге службу нести, по крайней мере, мёрзнуть в карауле не придётся. - говорил Серёга Панов, закусывая выпитую водку куском шашлыка.

— Не скажи, друг, везде хорошо, где нас нет. Пацан с нашей улицы служил в Кушке, так там жара под шестьдесят градусов и змеи кругом, воды нет, в общем, ад. Уж лучше мороз, чем жара. Да и мы все, шофера в машинах, согреемся, если что. - мудро рассудил его земляк, туляк Колька Никифоров, наливая ещё водки в стаканы.

Рюмок у нас не было, и мы использовали стаканы из под чая, который на подносе принесла пожилая конопатая проводница в форменной одежде и шапочкой с кокардой на голове. Чай мы, естественно, вылили, открыв окно, а в стаканы налили водку.

За вечер на четверых под хорошую закуску мы выпили две бутылки водки и четыре бутылки вина и, честно сказать, не сильно опьянели. Я, к примеру, в то время мог один выпить бутылку водки, которую покупал с получки, работая в "Сельхозтехнике", и шел после ещё и на танцы. Мы с Пашкой легли спать, так как я и он ещё до этого выпивали самогон из грелки на призывном пункте, и нам прилично захорошело, а Серёга с Колькой пошли в соседнее купе, где у парней была гитара, и там пели блатные песни.

На утро, естественно, все проснулись с больной головой, а похмелиться было нечем. Колька Никифоров ходил было к проводницам в надежде купить водки у них, но получил облом. Они спиртным не торговали, а может побоялись ответственности за спаивание призывников и водку нам не продали.

— Придется в ресторан идти, больные головы "лечить". Да и всё равно в части деньги " деды " отберут. Так что пошли, пацаны, сходим в кабак. - предложил нам Серёга Панов.

Он больше всех "болел" из нашей группы, так как парень попал в соседнее купе к землякам геологам, ехавшим на прииски, и они угостили его спиртом. От спирта, как известно, на утро болит голова, особенно если смешать его с водкой и вином.

— В ресторане дорого, конечно, но Серёга прав, в части у нас деньги отберут старослужащие, как пить дать, так что лучше их в поезде потратить, чем кому-то отдавать. - согласился со своим земляком Колька Никифоров, и мы с Пашкой их идею поддержали.

Я так же был наслышан об "дедовщине", царившей в армейских рядах, и, естественно, не хотел отдавать свои кровные рубли в чужие руки, когда есть возможность потратить деньги с пользой, а именно похмелиться.

****

Вагон - ресторан находился в середине состава, посетителей в нем было немного, когда мы туда зашли, за столиком у окна обедали по виду мать с дочкой, девочка лет семи с косичками, завязанными желтыми бантами, ковыряла вилкой котлету в тарелке, а сидевшая напротив нее мать, моложавая пышногрудая блондинка, ела борщ со сметаной, отправляя ложкой красноватого цвета жидкость в рот и всякий раз вытирая после этого накрашенные помадой губы салфеткой.

Столики в ресторане были расположены по обе стороны вагона, и между ними существовал проход, и посетители ресторана сидели как и стой стороны, так и с другой. Помимо матери с дочкой в ресторане обедали двое пожилых кавказцев, они ели курицу с рисом, запивая еду минеральной водой, и за соседним столиком с ними сидела компания мужчин разных возрастов, они громко разговаривали, подшучивая друг над другом, и у них на столе стоял графинчик с водкой и тарелки с яичницей.

— Тёть нам бутылку водки и бутылку вина. - обратился Серёга Панов к буфетчице, миловидной женщине лет сорока, сидевшей за буфетной стойкой и, что-то усердно подсчитывая на деревянных счетах, стуча пальцами по их костяшкам.

Водка в поездном ресторане стоила в два раза дороже водки, которую мы покупали в Москве. И, собрав все деньги, у нас хватило только на бутылку водки и красного вина. А вот что-то из еды купить уже не получалось.

— У нас спиртное с закуской продается. Закажите что-нибудь из блюд, и тогда я вам продам выпить. - поставила условие буфетчица, подняв голову от лежавших перед ней на столике счёт.

Эта дама была только с виду миловидной, а вот в разговоре с нами у нее послышались стальные нотки. В поезде ей приходилось общаться с разными людьми, и среди них порой попадались не вполне адекватные пассажиры, по этому работница вагона - ресторана была неприступна, когда мы стали ей говорить, что у нас нет денег на закуску. И нам пришлось вместо бутылки вина заказать в буфете закуску омлет с зелёным луком, самое дешёвое блюдо, которое было в меню. И в итоге довольствоваться бутылкой водки на четверых.

— Не беда, парни. Это лучше, чем ничего. - мудро заметил Серёга Панов, разливая водку по стаканам.

Глазомер у парнишки был точным, и он налил каждому в стакан его долю.

А вечером, когда наш поезд приехал в Ярославль, нам ещё удалось выпить, и на этот раз не водки, а самогонки. В Ярославле состав стоял десять минут, и Серёга Панов вышел из вагона на перрон размять ноги и подышать свежим воздухом, но очень скоро, возбуждённый вернулся обратно.

— Парни. Давайте сюда все наши сухпайки. Там бабки сидят возле вокзала, и они меняют солдатские пайки на самогон. - выпалил Серёга, первым делом вытряхивая из своего рюкзака сухой паек, который нам дали в Туле на призывном пункте.

Мы к ним не притрагивалась, поскольку еды и так хватало, и они у нас были целы.

— Ты только самогон у этих бабок проверь. А то могут и воды в бутылки налить. - предупредил земляка Колька Никифоров, выкладывая на стол свой паек из рюкзака.

— Не учи, зёма, естественно, проверю. Тут на литр самогона точно будет. Все равно их выбрасывать по дороге придется, а так в дело пойдут. - ответил Кольке, патлатый Серёга, подсчитав общее количество банок с тушёнкой, входящих в состав четырех сухпайков, и сложив их обратно в рюкзак, помчался на выход из вагона, так времени было в обрез, и через пять минут поезд тронется в путь.

Серёга ушёл, а мы стали смотреть в окно, через которое было видно, что на перроне и возле вокзала толпиться народ, и среди толпы мелькнула и пропала патлатая голова нашего кореша.

— Блин, если он не успеет, придется стоп кран в тамбуре дергать, чтобы поезд остановить. - сказал Колька, тревожно всматриваясь в толпу людей, снующую по перрону вокзала.

Но переживал он за судьбу своего земляка напрасно. Серёга вернулся в вагона за минуту до отправления поезда, лицо у парня было довольным, а в рюкзаке у него приятным звоном позвякивали бутылки.

— Вот, парни, за наши пайки выручил. Самогон, кстати, отменный, градусов пятьдесят точно будет. Мне бабки на пробу сто грамм налили. - сказал Серёга, доставая из рюкзака две бутылки с домашней водкой.

В эту минуту состав тронулся, поезд возобновил прерванный путь в сторону Уральских гор, а мы вчетвером, сидя на нижних полках у себя в плацкартном вагоне, достав оставшуюся закуску, принялись дальше лечить больные головы ярославским самогоном, который действительно был крепким, и литра этого ядреного пойла хватило, чтобы уложить всех нас спать.

Проснулся я уже вечером, остальные парни дрыхли без задних ног на своих полках, а мне приспичило выйти в туалет поссать, и вот, справив малую нужду под стук колёс, я вышел в тамбур покурить.

— Парень. У тебя не будет сигареты. - спросила у меня вошедшая в тамбур молодая женщина лет тридцати, она вопросительно смотрела в мою сторону в ожидании ответа.

— Да, конечно, найдется. Вот держите. - я достал из кармана пачку "Явы, " купленную мной в Москве, и, вытащив из нее сигарету, дал в руки стоящей передо мной женщине и так же помог ей прикурить от своей сигареты.

— Я курить бросить пытаюсь. Но вот не выдержала и вышла в тамбур в надежде у кого-нибудь попросить сигарету. - призналась мне женщина, затягиваясь ароматным дымом Явы.

Впервые в жизни я курил один на один, стоя рядом с женщиной у нас в городке, курящих баб можно было по пальцам пересчитать, и если они и курили, то только скрытно, не на людях. А тут передо мной стояла вполне симпатичная взрослая дама, курила и вела беседу на равных.

— Я к мужу еду, он у меня военный. Со мной свекровь, его мать, она сейчас спит в купе. А я от нее тайком покурить вышла, она каждый мой шаг контролирует, боится, что я ее сыну " рога " наставлю. Замучила своей слежкой карга старая. - призналась мне женщина и по ходу разговора рассказала немного о себе.

Мою собеседницу звали Галей, она сама была из Москвы, а ехала на Урал вместе со свекровью в дальний гарнизон на встречу с мужем.

— Так нам с вами по пути тётя Галя. Я тоже на Урал еду, в Нижний - Тагил служить в армию на два года, меня Костей зовут. - ответил я женщине, доставая из пачки ещё сигарету и давая ее ей, видя, что та искурила окурок почти до фильтра.

— Не зови меня тётей Костя. Просто Галей. Знаешь что, постой тут минутку, я сейчас приду. - заговорщически произнесла женщина, беря у меня из рук сигарету, спрятала её в карман джинсовой куртки, одетой на ней, и скрылась в дверях вагона.

Моя случайная попутчица ушла, а у меня встал колом член в штанах. В то время я был ещё девственником, и общение один на один со взрослой женщиной, к тому же пьяной, мигом вызвало у меня стойкую эрекцию. А то, что эта Галя была поддатой, выдавала её речь и глаза, а также манера поведения.

— Вот одной надоело пить. Свекровь у меня непьющая. А в купе одни бабы, не с кем выпить. Давай с тобой выпьем, Костя. Только у меня стакана нет. - минут через пять в тамбур вернулась Галя, в руке у нее была зажата семьсот граммовая бутылка молдавского портвейна "Три семёрки ".

— Костя, можешь ее открыть. Тут нож, наверное, нужен. - женщина дала мне в руки бутылку с вином, горлышко которой было запечатано круглой пробкой из белой пластмассы.

— Обойдемся без ножа. У нас же спички есть. - ответил я женщине, доставая из кармана брюк коробок спичек.

Сколько раз я открывал такие бутылки с портвейном у себя в городе вблизи танцплощадки, в аллее старых тополей, не используя нож. Хотя, по идее, удобнее всего было срезать пробку ножом, и она легко слезала с бутылки, но нож не всегда был под рукой, а вот спички и сигареты постоянно были со мной.

— Вот и все, и нож не потребовался. - сказал я Гале, давая ей открытую мной бутылку с вином в руки. Я зажёг спичку и нагрел ею пробку на бутылке. Пластмасса нагрелась, стала мягкой и легко снялась с горлышка.

— Надеюсь, ты мной не побрезгуешь, парень? Я не заразная. - Галя отхлебнула из бутылки приличный глоток и передала её мне.

— Да нет, я не брезгую, тётя Галя. Я тоже не заразный. И мне приятно выпить вместе с вами. - ответил я женщине, беря из ее рук бутылку, одновременно испытывая глубокую симпатию к ней.

Галя мне пришлась по душе. Среднего роста брюнетка худощавого телосложения, одетая в джинсовый костюм, в брюки и курточку, которые выдавали в ней жительницу столицы, так как в провинции джинсы и джинсовые куртки были в огромном дефиците, и купить их можно было только в Москве.

— Хорошо, что я тебя встретила, Костя. А то и покурить и выпить хотелось, а одна я пить не могу. Да и поговорить не с кем. - призналась мне Галя, стоя со мной в тамбуре фирменного поезда " Малахит ", идущего по маршруту " Москва - Нижний Тагил".

Мы с ней выпили бутылку вина прямо из горлышка, а из закуски у нас были только сигареты. После портвейна мне сильно похорошело, и вместе с выпитым вином исчезла природная стеснительность, благодаря которой я в восемнадцать лет оставался ещё девствеником полез к Гале с поцелуем, правда, особо не рассчитывая на взаимность, так как она была замужем.

— Только не здесь, Костя. А то вдруг свекровь моя проснется и увидит нас с тобой. Пошли в другой вагон, перейдем. - Галя не позволила мне ее поцеловать, но и не оттолкнула от себя, предложив перейти в другой вагон на случай, если её свекровь проснется и пойдет в туалет.

— Как по заказу, никого нет. - произнесла женщина, зайдя со мной в тамбур другого вагона, и он, к моей радости, оказался пустым.

Время уже было поздним, около десяти часов вечера, и многие пассажиры легли спать. По этому в тамбуре никто не курил.

— Костя, ты поцеловать меня хотел? Я не против. Ты мне понравился, паренёк, и напоминаешь одного моего знакомого, которого я когда-то любила, но мы с ним расстались. Прям вылитая копия Саши. Я даже сначала подумала, что это он стоит в тамбуре, когда тебя увидела, но ты молодой, а ему уже столько лет, как и мне. - произнесла Галя и, обняв меня за шею рукой, притянула к себе, целуя в губы взасос.

Женщина была пьяной и от того покладистой, она даже не вздрогнула, когда я, ошалев от ее поцелуя и под воздействием винных паров, осмелел настолько, что положил ладонь на одну из ее небольших сисек, выпирающих под блузкой, и стал мять.

Я впервые в жизни коснулся рукой женской груди и был поражен ощущениям, которые у меня возникли при прикосновении запретной части женского тела. Приятно было не передать словами. В детстве мы играли в догонялки с девчонками во дворе, и когда мы с ребятами их ловили, то хватали за небольшие стоячие грудки. Но ощущения, конечно, не сравнить от прикосновения через одежду к сиськам взрослой женщины.

— С другим бы не стала. Но ты мне в душу запал, паренёк. И в благодарность я тебе сейчас одну вещь сделаю, о которой ты все два года службы в армии будешь вспоминать. Туалет вроде свободен, давай в него зайдём. - предложила мне Галя, оглядываясь по сторонам и убедившись, что к нам никто не идёт, взяла меня за руку и, открыв дверь туалета, потянула за собой внутрь.

— Мне нельзя с тобой как положено. У меня "красные дни " как нарочно начались, но выход есть. И очень даже не плохой. Сейчас все у нас будет Костя. Не пожалеешь. - говорила Галя, прижав меня к стене туалета и закрыв за нами дверь на защёлку, когда мы с ней в него вошли.

Я стоял перед ней как истукан, совершенно не понимая, про какие "красные дни " она говорит и про то, что она сделает мне приятно по другому, о чем я буду помнить. Но когда пальцы пьяной женщины легли на мою ширинку и стали расстёгивать молнию в попытке освободить член, до меня наконец дошло, что мы будем с ней заниматься сексом, и меня, не смотря на пьянку, стал бить мелкий мандраж перед неизведанным.

— А у тебя даже больше, чем у моего мужа. Он на десять лет старше, а член маленький, не сравнить с твоим Костя. - восхищенно сказала Галя, наконец, расстегнув молнию у меня на ширинке и вытащив наружу член, женщина обхватила его рукой, страстно поглаживала и пьяно смотрела мне в глаза.

— Я рад, что он вам понравился, тётя. - заплетающимся от волнения языком ответил я женщине и было хотел ее поцеловать в губы, но она увернулась от моего поцелуя.

Галя, прижавшись на миг ко мне всем телом, внезапно опустилась вниз, присев передо мной на корточки, и в тоже мгновение губы взрослой женщины, накрашенные красной помадой, коснулись моей залупы, обхватили её и стали сосать.

Я стоял ни жив не мертв, совершенно ошалев от происходящего. Взрослая красивая женщина делала мне минет в туалете скорого поезда, и о таком подарке я даже мечтать не мог. Это было сродни фантастического сна или видения, и только стук вагонных колес на рельсах говорил мне о том, что это самая настоящая явь, а не сон.

— Ну как, понравилось, Костя? Тебе так впервые женщина делает? Это мой подарок об нашей встречи. И моя благодарность за сигареты. - тяжело дыша, поднявшись с корточек, говорила мне Галя, стоя передо мной в тесной кабинке туалета, несущемся по рельсам в ночи скорого поезда " Москва - Нижний Тагил ".

Делала мне минет женщина умело, сразу было видно, что она не впервые этим занимается. Галя обхватывала мою залупу губами, щекотала её языком и ложила к себе за щеку, где сладко посасывала, закрыв при этом глаза от наслаждения. И естественно, я не мог вытерпеть долго такой муки и спустя несколько минут разрядился спермой в рот сидящей передо мной на корточках женщине, немногим моложе моей матери.

— Не то слово, Галя, милая. - я хотел ее поцеловать, но она увернулась от моего поцелуя, так как губы у нее были залиты спермой, и женщина их вытирала носовым платочком, достав его из кармана курточки.

— А вот целовать меня не нужно, Костя. Да и я и не хочу с тобой целоваться. Спасибо тебе за сигареты, а я пойду, пожалуй, к себе в купе, а тот свекровь проснётся и станет меня искать. Она может своему сыну пожаловаться, а я ведь пьяная. Пойду лягу незаметно к себе на полку, пока она спит. Искать меня не нужно, паренёк. Между нами больше ничего не будет. Удачи тебе на службе. - Галя открыла защёлку в двери туалета и, выйдя в тамбур, не оглядываясь, исчезла в вагоне.

Я вышел вслед за ней, но остался стоять в тамбуре, трясущимися от возбуждения руками достал из пачки сигарету и, прикурив, несколько минут стоял, куря, не веря тому, что со мной только что произошло. И только только расстегнутая молния на ширинке моих брюк говорила мне о том, что все было реальным, и взрослая женщина занималась со мной самым настоящим оральным сексом.

Позднее, уже в армии, замерзая на посту, стоя в карауле в сорокаградусный мороз, в глухой уральской тайге я с теплотой вспоминал Галю и ее влажные и горячие губы, которыми она делала мне минет в туалете скорого поезда “ Москва - Нижний Тагил”.