Генерал Сид глава 8

Оттуда, где освобожденные рабы праздновали обретенную свободу, доносились негромкие раскаты пьяного смеха. Они были потрясены, когда Сид принес им вино и пиво, чтобы они могли выпить их в рамках празднования. Барсон сидел рядом с Сидом и пил вино из кружки. Барсон с любопытством сказал:

— Похоже, они почти не разбавляют вино водой. По моему опыту, это верный рецепт катастрофы.

— Им это было нужно, - ответил Сид, подталкивая полено в костер, чтобы оно горело равномернее. Он посмотрел на небо, где не было земной луны. По крайней мере, звезды были яркими.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничто так не говорит человеку, что он свободен, как возможность выставить себя на посмешище, - ответил Сид. Это будет болезненный урок, особенно когда они будут вставать по утрам с головной болью.

Барсон со смехом согласился. Он покачал головой и сказал:

— Это правда.

Крик разорвал тихий рокот пьяных звуков. Такой звук издает человек, которого заставляют делать то, чего он не хочет. Сид покачал головой и сказал:

— Возмездие началось.

— Разве ты не собираешься остановить его?

— Нет, - ответил Сид, чувствуя, что ему становится плохо. Из прочитанного он знал, что восстания рабов на Гаити были кровавыми и жестокими. Он был уверен, что никого не убьют, хотя некоторые из надсмотрщиков, возможно, и хотели бы этого.

Олаф с расстроенным видом подошел к костру и указал на место, где веселились свободные люди. Он сказал:

— Они делают что-то с надсмотрщиками.

— Не сомневаюсь, - сказал Сид.

— Разве ты не собираешься остановить это?

— Нет, - ответил Сид. Он посмотрел на двух молодых людей и сказал:

— Если кто-то и должен это остановить, то это должны быть те мужчины и женщины, которых сегодня освободили. Если мы это сделаем, то насколько они будут свободны? Через два дня мы уйдем, и они останутся править сами.

— Наверное, ты прав, - нахмурившись, сказал Олаф. Ему не хотелось думать о том, что происходит в сотне шагов от него. Он бросил в огонь маленькую палочку и сказал:

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, - сказал Сид. Он встал и начал вышагивать, размышляя о том, что происходило во временном лагере освобожденных людей. Какими бы ужасными ни были происходящие события, Сид мог понять их причину. Человеческой природе свойственно желание наказать тех, кто лишил их всех человеческих достоинств. Он сделал паузу и сказал:

— Было бы неправильно думать, что с каждым из бывших рабов не происходило ничего подобного. Я уверен, что женщин насиловали. Не удивлюсь, если и некоторые мужчины были изнасилованы.

Олаф уставился на огонь, не говоря ни слова. Барсон покачал головой и сказал:

— Разве мы не должны быть хорошими парнями?

— Мы и есть хорошие парни, - сказал Сид. Он подошел к чашке с вином и поднял ее. Сделав глоток, он сказал:

— Мы боремся с рабством и пытаемся восстановить общины. Я думаю, что часть восстановления общины - это возможность устранить прошлые несправедливости, чтобы они не разъедали общину изнутри. Я признаю, что происходящее там – не то решение, которого бы мне хотелось, но я надеюсь, что несправедливость будет устранена как можно скорее.

— Целесообразность? спросил Барсон.

— Возможно, - признал Сид. Он сел на свое место и уставился на огонь. Поблизости раздался еще один крик. Он вздохнул и сказал:

— Сегодня будет трудно уснуть.

— Надо было разбить лагерь подальше, - прокомментировал Олаф. Ему было трудно долго лежать. Через мгновение он усмехнулся и сказал:

— Думаю, именно это мы и должны делать. Учиться на собственном опыте.

Барсон посмотрел на другого молодого человека и сказал:

— Похоже, тебе нравится это приключение.

— Еще бы. Я вижу новые достопримечательности и встречаю новых людей. Увидев сегодня всех этих людей на свободе, я почувствовал себя очень хорошо, - сказал Олаф, жестом указывая на праздник.

— Я был в ярости, когда на днях мы вошли в тот город и увидели всех убитых. Освободив этих людей, я чувствую себя лучше. Я делаю что-то хорошее.

Кивнув головой в знак согласия, Барсон сказал:

— То, что я увидел в городе, было отвратительно. Я бы сказал, что изнасилование убийцы кажется незначительным наказанием по сравнению с преступлением.

— Большинство этих рабов, вероятно, были захвачены во время набега, подобного тому, что произошел в этом городе. Они видели, как убивали их матерей, отцов и детей. После этого над ними издевались, били, насиловали и обращались с ними как с животными. Я уверен, что надсмотрщиков ждут тяжелые времена, но они меркнут по сравнению с тем, что пережили эти мужчины и женщины, - сказал Сид. Напоминание о том, что они видели в тот день, было очень важным. Олаф говорил о том, что нужно учиться на опыте. В будущем им придется разбивать лагерь подальше от места, где праздновали освобожденные мужчины и женщины.

Слушать шум празднующих освобожденных мужчин и женщин мешало Сиду спать. Не то чтобы шум был громким, но периодические звуки издевательств над мужчинами беспокоили его. Уже в середине ночи он бросил попытки заснуть и отправился проверить стражников. Обойдя лагерь по периметру, он останавливался у каждого поста, с удовлетворением отмечая, что все они бодры и внимательны. К тому времени как он закончил проверку всех постов, звуки празднования стихли и сменились негромким ропотом мужчин и женщин, рассказывавших друг другу свои горестные истории.

Он подошел к лагерю, разбитому освобожденными рабами, чтобы посмотреть, что происходит. Прежде чем подойти к ним, он остановился, чтобы прислушаться к разговору у костра. Один из мужчин сказал:

— Я помню первые несколько дней после того, как меня забрали. Каждую ночь я засыпал, трясясь и плача, как тот ублюдок. Мне его не жаль. Он знает, что его ад продлится всего тридцать пять лет. Мне пришлось смириться с тем, что мой ад никогда не закончится.

— Ты потерял надежду? - спросила одна из женщин, удивленная таким признанием.

— Я ни от чего не отказывался. Ее из меня выбили, - прорычал мужчина. В доказательство своих слов он показал шрамы на спине. Его замечание было встречено множеством понимающих кивков и поддерживающих высказываний со стороны сидящих у костра.

— Что ты думаешь об этом парне, Сиде Джонсе?

— Я не знаю.

— Мне он кажется честным человеком.

— Да, слишком честным. Я был уверен, что он сейчас придет и скажет нам прекратить то, что мы делаем, но он оставил нас в покое.

— Не ему было указывать нам, что делать. Он сказал, что мы свободны, и он так с нами и поступил.

— Не знаю, как остальные, но сегодня я напиваюсь так в последний раз. Завтра я найду себе хороший дом и буду ухаживать за полями. Я хочу вернуться к той простой жизни, которая была у меня раньше. Все, чего я хочу, - это чтобы меня оставили в покое.

Сид усмехнулся последнему высказыванию. Он не мог понять, кто что говорит, но важнее было знать, что они немного успокоились и начали думать о том, как перестроить свою жизнь. Частью этого было принятие ответственности за свои поступки.

— Этот парень завтра ничего не будет стоить. Я никогда не был таким после такой порки, - сказал один мужчина. Он содрогнулся при воспоминании о том, что с ним делали.

— Черт, меня насиловали каждую ночь, а на следующий день я должна была работать. Он будет работать, или я выпорю его по заднице, - сказала женщина с едва сдерживаемой яростью.

— Клэр, я не хочу стать таким же, как они.

— Верно. Я не хочу быть похожей на то, что я так ненавидела.

— Я понимаю, о чем ты, - сказал другой мужчина. Он вздохнул и сказал:

— Нам придется создать местное ополчение. Любой, кто попытается снова сделать меня рабом, умрет.

— Как вы думаете, здесь есть постоялый двор? Я бы хотел вернуться к управлению трактиром.

— Уверен, что есть.

Сид ускользнул и вернулся в лагерь, чувствуя себя гораздо лучше. Конечно, не исключено, что с подневольными слугами будут происходить новые злоупотребления, но он подозревал, что они будут не такими уж плохими. Они могли ненавидеть надсмотрщиков, но их желание жить нормальной жизнью горело ярче, чем жажда мести.

Сид проснулся рано. Он вышел из палатки, надеясь, что ему удастся беспрепятственно сходить в уборную. Но вместо этого его ждал разведчик. Мужчина выглядел так, словно прошел всю ночь. Остановившись, Сид спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы доложить о том, что мы наблюдали, - ответил разведчик.

— Хорошо. Говори, - сказал Сид, оглядываясь на уборную и жалея, что у него нет возможности опорожнить мочевой пузырь.

Мы следили за работорговцами, как ты и приказал. Это очень неприятно.

— Что ты имеешь в виду?

— Днем они идут быстрым шагом, а ночью издеваются над пленниками. Всех, кто отстает, убивают. За ними можно проследить по трупам, которые они оставляют после себя.

— Сколько человек участвует в этом? спросил Сид, вспоминая разговоры, которые он подслушал предыдущей ночью.

— По меньшей мере тысяча пленников. За ними следят около семидесяти человек.

— Как же так мало людей контролируют такое количество людей? спросил Сид. Он ожидал, что их будет около ста человек.

— Пленники связаны веревкой вокруг шеи по пятьдесят человек. Между ними меньше двух ладоней. Если один человек упадет, он задушит остальных в шеренге. У каждого из них руки связаны за спиной, а ноги ковыляют. Тот, кто двигается медленно, получает кнут.

— Сколько человек следит за каждой вереницей пленников? Спросил Сид.

— Два, а иногда и три. За теми, кто сильнее, постоянно следят три человека. Они используют кнут почти постоянно.

Кивнув, Сид спросил:

— А как насчет разведчиков?

— В любой момент впереди едет горстка людей. Ночью они не выставляют охрану, только следят за пленниками. Чем дальше они уезжают отсюда, тем небрежнее становятся их операции. Как будто они знают, что местные жители поддержат их, если понадобится. На самом деле, местные жители заставляют своих рабов хоронить тела, которые они оставляют.

— Как далеко они опережают нас?

— Пять дней стандартного марша. Догнать их невозможно, а местность становится все более сложной для наших разведчиков, - ответил разведчик. Я велел двум другим разведчикам понаблюдать еще день, а потом вернуться сюда.

— Мне кажется, они заняли большую территорию, - сказал Сид.

— Да, но я не знаю, как им это удалось.

Мастерсон стоял в стороне и слушал брифинг. Он перебил:

— Я могу ответить на этот вопрос.

— Можешь? спросил Сид, повернувшись лицом к своему стратегу.

— Я допрашивал рабовладельцев прошлой ночью.

— И что тебе удалось узнать?

— Похоже, что все это – бизнес, которым управляет один человек. В большинстве крупных городов, в пределах которых действуют рабовладельцы, есть места, которые называются рабскими лавками. За двести конхов человек может зайти в рабовладельческий магазин и заказать полнофункциональную плантацию с сотней рабов. Каждый дополнительный раб – это конх. Они предлагают все виды бизнеса, основанного на рабстве. За пятьдесят конхов можно заказать бордель с десятью рабынями, - сказал Мастерсон. Он был вынужден признать, что даже он сам был потрясен масштабами операции.

— А за двести конхов можно получить полнофункциональную плантацию? недоверчиво спросил Сид.

— Да, именно столько заплатили два владельца за эти два места.

Зная, что внимание Сида полностью приковано к нему, Мастерсон сказал:

— Вот как я себе это представляю. Сначала пара парней заказывает плантацию. Рабовладельцы создают четыре плантации в районе, где они уже совершали набеги на рабов, и передают их заказчикам. Плантация не стоит им ни копейки. Деньги, которые фермеры платят за место, с лихвой покрывают расходы на набег. После этого рабовладельцы отправляются в следующий город и захватывают все население вместе с усадьбами, которые попадаются по пути. В результате они получают более тысячи рабов. После набега они спешат вернуться в крупный город со своей тысячей рабов. Они продают их по полконха за каждого торговцу. В итоге они получают не менее пятисот конхов.

— Это ужасно, - сказал Сид. Сумма денег была просто умопомрачительной. Лошадь стоила один конх. Усадьба на одну семью, которая уже была заселена, могла стоить пять конхов.

— О, это еще хуже. Оказывается, мужчины из отряда рабов могут заработать достаточно, чтобы купить плантацию после трех-четырех набегов. Каждый набег способствует появлению еще одной горстки людей с достаточным состоянием, чтобы стать покупателями.

— А как насчет надсмотрщиков? Где они? спросил Сид.

— Это интересный вопрос, - ответил Мастерсон. После минутного молчания он сказал:

— Это бедняки из крупных городов, которые находятся под контролем рабовладельцев. Не обученные владению оружием, они могут пользоваться только кнутом и дубинкой. Это означает, что они не могут служить рабовладельцами. Есть по крайней мере десять городов с населением более двадцати тысяч человек. Их работа была вытеснена рабами, поэтому они стали надсмотрщиками.

Сид покачал головой при мысли о том, что происходит. Будучи бедняками, они должны были отчаянно пытаться найти какой-нибудь класс людей, которые были бы ниже их в социальном плане. Любопытствуя, он спросил:

— А что главный парень делает со всеми этими деньгами?

— Он создает армию, - ответил Мастерсон.

— Это организованная преступность немыслимых масштабов, - сказал Сид. Ему стало интересно, насколько большую армию собирает главный рабовладелец.

— Какой-то больной ум додумался до этого, - сказал Мастерсон.

Разведчик сказал:

— Когда вы доберетесь до места примерно в трех днях пути отсюда, в каждом месте, которое вы увидите, на полях будут работать рабы. Ферм не так много, но полей обрабатывается очень много. Я бы сказал, что каждое место – это результат захвата более пятидесяти ферм.

Слушая доклад, Сид был обеспокоен, но не знал, что именно его беспокоит. Поразмыслив, он понял, что рабовладельцы захватывают имущество с невероятной скоростью. Нахмурившись, он прикинул, что они совершают набеги на города с частотой один раз в пять-шесть дней. Он посмотрел на Мастерсона и спросил:

— Что ты об этом думаешь?

— Они были заняты, - ответил он, пожав плечами.

— Нет. Они заняты, - сказал Сид, понимая, что к следующему городу направляется еще одна группа работорговцев. Им предстояло захватить имущество, оставшееся в городе, на который они совершили набег пару дней назад. После этого они отправятся в следующий город за следующей партией рабов. Оглядевшись по сторонам, он сказал:

— У нас большие проблемы!

— Почему?

— Подумай об этом, - сказал Сид, сверкнув глазами. Видя, что Мастерсон не понимает, о чем идет речь, он сказал:

— Все здешние фермы уже отданы. Три или четыре дня назад здесь побывали работорговцы. Они должны вернуться в любой момент, чтобы совершить набег дальше по дороге.

— Черт! Ты прав, - воскликнул Мастерсон.

Сид на секунду оглянулся и заметил одного из ветеранов. Жестом он сказал ему:

— Удвоить охрану и выслать разведчиков. Мы ожидаем неприятностей.

— Да, сэр, - ответил ветеран. Он побежал выполнять приказ.

Размышляя о том, что наблюдал Сид, Мастерсон понял, что им придется готовиться к битве. Мысленно он прикинул цифры. Четыреста рабов, четыре семьи хозяев, сорок надсмотрщиков и семьдесят пять или более налетчиков. Короче говоря, им придется столкнуться с силой, превосходящей их собственные. Повернувшись к Сиду, он сказал:

— Где карта? Мы должны спланировать наше следующее сражение.

— Подожди, пока я достану карту.

— Хорошо, - сказал Мастерсон. Он не мог поверить, что Сид успел собрать все воедино раньше него. Он жалел, что не нашел времени разведать местность, чтобы лучше подготовиться к бою.

Сид бросился в палатку и стал рыться в рюкзаке в поисках карты. Ему потребовалось долгих пятнадцать секунд, чтобы найти ее. Он схватил ее и вышел из палатки. Мастерсон присоединился к нему и бросился к небольшому столу, который они освободили в фермерском доме. Расстелив на столе карту, Сид отыскал на ней их текущее местоположение. Указав на место на карте, он сказал:

— Мы здесь.

Мастерсон долго изучал карту. В его голове проносились один план за другим. Он обратился к разведчику:

— Укажи фермы, которые сейчас заняты.

— Фермы примерно в четверти дня пути отсюда и дальше, - сказал разведчик, указывая на карте места, расположенные вдоль дороги.

— Нам нужны Коннор и Петерсон, - сказал Мастерсон. Он пожевал нижнюю губу, изучая карту.

Сид повернулся и крикнул:

— Коннор! Петерсон!

Неважно, услышали ли его крик мужчины, они и так поняли, что Сиду нужны именно они. Мастерсон был занят тем, что разговаривал с разведчиком и указывал на особенности карты. Разведчик внимательно слушал. Сид прервал его и сказал:

— Как только мы разберемся с работорговцами, то сможем продвинуться на несколько километров вверх по дороге, а затем отправиться в сельскую местность.

— Нет, если по дороге они заполняют эти фермы рабским трудом, - сказал Мастерсон. Он указал на четыре места, расположенные примерно в одном дне марша по дороге, и сказал:

— Я хочу как можно скорее нанести удар по этим местам. Они послужат заслоном для следующей группы работорговцев. Они будут заняты тем, что попытаются выяснить, было ли это восстание рабов или что-то в этом роде. Мы ударим по ним, пока они будут разбираться.

— Придется подождать, пока мы разберемся с теми рабовладельцами, которые уже на пути сюда, - сказал Сид.

— Нам придется сражаться здесь, - сказал Мастерсон, уже решив этот вопрос еще до того, как взглянул на карту.

— Почему здесь?

— У нас недостаточно времени, чтобы захватить фермы дальше по дороге. Если мы правы, работорговцы будут здесь сегодня днем. Они рассчитывают провести здесь ночь, прежде чем отправиться в город. Нам лучше быть готовыми принять их у себя, - с улыбкой сказал Мастерсон.

Сид нахмурился, обдумывая слова Мастерсона. Любопытствуя, он спросил:

— Есть ли вероятность, что наши пленники знают об этом?

— О, я уверен, что им все известно. Готов поспорить, что они думают, что их спасут в любой момент, - сказал Мастерсон. Он одарил Сида не совсем дружелюбной ухмылкой и сказал:

— Я еще поговорю с ними обоими сегодня утром.

Прибыл Коннор и спросил:

— Что случилось?

— Мы должны готовиться к битве, - ответил Сид. Он взглянул на Мастерсона и сказал:

— Мы ожидаем работорговцев сегодня или завтра.

— Я подготовлю людей, - нахмурившись, сказал Коннор.

— В худшем случае нужно собрать лагерь и убрать людей с глаз долой. Мы покинем этот район, если не будем готовы вступить в бой с работорговцами, когда они прибудут, - сказал Сид.

Коннор кивнул, соглашаясь с приказом, и сказал:

— Хорошо.

Мастерсон сказал:

— Я придумаю что-нибудь, чтобы успеть напасть на них.

— Мы будем действовать осторожно, - ответил Сид, глядя на Мастерсона. Он добавил:

— Мы не собираемся терять половину наших людей из-за того, что бросились в бой, когда стратегическое отступление было бы лучше. Нам нужно больше информации. Поговорите с пленными, - сказал Сид. Он нахмурился и добавил:

— Я поговорю с теми, кого мы освободили вчера. Они должны знать, что происходит.

Коннор нахмурился и сказал:

— Интересно, почему они не предупредили нас?

— Наверное, не понимали, что мы не знаем, - сказал Сид. Ему хотелось ударить себя за то, что он не воспользовался шансом получить от них больше информации, прежде чем отправлять их в путь.

Петерсон, выглядевший взволнованным, подбежал и сказал:

— Я был на другой стороне дороги и проверял запасы. Один из мужчин сказал мне, что сегодня днем ожидается прибытие новых работорговцев.

— Мы только что пришли к такому выводу, - сказал Сид, думая, что у них есть хотя бы зачатки расписания.

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Тебе нужно подготовить лагерь к переезду, - сказал Коннор.

— А что ты будешь делать, пока я буду этим заниматься? - спросил Петерсон.

— Я буду собирать людей для подготовки к битве, - со вздохом ответил Коннор. Он посмотрел на Мастерсона, решив, что это как раз тот случай, когда действия, предпринятые в последнюю минуту, не были виной этого человека.

— Я буду прикидывать, как нам с ними сражаться, - ответил Мастерсон, склонившись над картой. Ему предстояло разработать совершенно иную стратегию кампании, основываясь на том, что он узнал.

— Я сообщу об этом мужчинам и женщинам, которых мы освободили, - сказал Сид, зная, что вряд ли в этом есть необходимость. Конечно, первым делом он собирался добраться до сортира, но не собирался объявлять об этом всему лагерю.